Текст книги "Помощница ключницы (СИ)"
Автор книги: Алена Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Алёна Никитина
Помощница ключницы
Глава 1, ознакомительная
– Твоя дочь дефективная, и ни о каком поступлении в Академию не может идти речи! – вынесла вердикт громогласная госпожа Корнелия. Женщина, чье негласное одобрение пытались заслужить все семьи, в которых рождались девочки с магией. По сравнению с городскими оценщиками, она брала за «честную» оценку совсем немного – у кого порося, у кого несколько золотых, а у кого услугу, но какова цена той услуги будет – ясно дело, никто не знал.
Я стояла, шаркая лаптем и сминая руками подол платья, что едва прикрывал коленки – срам не иначе, но носить-то нечего. Вот и носила сестринскую одежду, Изольда ведь замуж собралась, а платья ей должны вот-вот сменить. Правда, если меня не удастся сдать за сходную цену, то не видать сеструхе новой одежки. Не видать.
Почесав переносицу, подняла взгляд на женщину, в который раз восторгаясь ее объемами – большая, в обхвате, пожалуй, не меньше трех меня! Сразу видно, в еде она себе не отказывает, да и посты вряд ли блюдет. А одежда ее была из тканей, что доставлялись из городов с обозами – блестящая, манящая погладить. И каждый раз, протянув руки к ней, я получала розгами – негоже парчу марать.
Вот и сейчас, спрятав ладошки, от греха так сказать, наблюдала, как солнечные лучи играли на платье.
– Ну чего смотришь так, дефективная? – усмехнулась она. – Нравлюсь? – дождавшись моего кивка, она продолжила: – Вот и мне нравится!
Она повернулась к зеркалу, взбила парик рыжего конского волоса и вновь повернулась к тяте, вопросительно приподнимая бровь. Тоже рыжую.
– Ну как … что же делать мне, госпожа? – тятя прокашлялся и подал голос.
– Ох и не знаю, много за нее не дадут, – пройдя вокруг меня, задумчиво она произнесла. – Но немного магии есть…
Тятя засиял, но сразу же был остановлен:
– Либо в посудомойки пойдет, либо постельной грелкой. Сколько годков?
– Так молодка она еще для грелки то, – поканючил в ответ. То-то и понятно, за постельные грелки много не дают. Как и за посудомойки, впрочем.
– Ох, Степаныч, я ж уж в долг с тобой работаю!
– Матушка Корнелия, смилуйся, младшенькую замуж выдаю, приданое собрать надо…
– А старшую, значит, в откуп, – понятливо кивнула тетка. – Не жалко?
Тятя брезгливо сморщился и ответил, словно сплюнул:
– Не пропадет! Хоть пользу принесет.
– Всё злость носишь под сердцем…
Тятя стоял угрюмо, не смея перечить, иначе ведь ничего не получит.
– Оставляй девчонку здесь, ее завтра заберут, – и, не давая себя перебить, Корнелия сразу же ответила: – Деньги завтра и получишь. Я вперед не плачу!
– А как же я…?
– Много не жди, даст Единый, пристрою в обслугу при Академии.
Тятя выходил, спиной пятясь, и согнувшись в поклоне.
Вновь почесав переносицу, перевела взгляд на госпожу Корнелию, и едва хлопнула дверь, спросила:
– А меня, правда, того… в Академию?
– Тебя?! – воскликнула и расхохоталась женина. – Ой, уморила, деточка! Тебя и в Академию… Даст Единый, тарелки там мыть будешь! Но смотри, не посрами меня завтра! А сейчас ступай в сарай, там лохань, искупаешься и там же на тюках спать ложись. Я по зорьке подниму.
Склонившись в легком поклоне, выскочила в коридор, а затем по памяти прошмыгнула в сени, и, не обращая внимания на слуг и обстановку, оказалась позади дома, возле сарая. Тихонько толкнув калитку, зашла в полумрак – в нос ударил запах скошенного сена, собак и лошадей. У самой стенки стояла большая лохань, накрытая холщовой тканью, и чуть дальше колодец. Вот уж, что считалось настоящим богатством – собственная вода! В нашем селении двадцать дворов, и всего четыре колодца! А тут свой собственный…
Не много удовольствия купаться в ледяной колодезной воде, когда каждую косточку сводит и скручивает, словно зерно на мукомольне, но чистоту я ценила всегда и потому, каждый день до петухов, бегала к дальней речке. Натерев кожу до скрежета и покраснения, постирала нехитрое платье сестры и развесила тут же. Укутавшись в стянутую с лохани ткань, соорудила себе лежанку из соломы и сена, и, наконец, смогла выдохнуть.
Крыша в сарае хоть и худая, но летний зной в наших краях был даже ночью, поэтому замерзнуть или попасть под дождь мне не грозило, а вот полюбоваться звездами всегда любила. Их подрагивающее мерцание заставляло мечтать, придумывать что-то вне нашего селения. А еще вспоминать едва теплое касание, ласку и улыбку матушки – ее почти не помнила…
Изольда на два года младше меня – этой весной ей исполнилось пятнадцать годков, а мама умерла почти сразу после ее родов. Так мы остались у тяти вдвоем. Иза была вылитая наша бабка – невысокая, сбитая, русые косы до пола, и невозможно голубые глаза тяти. Наверное, поэтому более толстый кусок хлеба, новый сарафан или соломенная кукла всегда доставались ей. Я же была в материнскую родню, как говаривал тятя: худая, высокая, что промокшая цапля, с зелеными глазами и иссиня-черными волосами до плеч.
И совсем неудивительно, что сваты пришли к сестре – краше девки на всю деревню не найдешь. И я, может, приглянулась бы кому-нибудь, только вот дар проснулся. А с этим у нас здесь строго: это у мальчиков дар к магии приветствуется, а у девочек…
Не любили тут женщин – магичек, ходила по их следам дурная слава, и житья им не было, если они не решались в той самой Академии печать Запрета поставить, только делалось это за большую плату. Вот тятя и решил, если меня туда отправить, можно сразу двух зайцев словить – мне печать задарма поставят, а ему еще и денег дадут за наемный труд. Тогда уж и платье, и свадьбу Изе справит…
Да только у госпожи Корнелии свой взгляд на все, а перечить ей тятенька не собирался – чего гляди, не только без золотых останешься, так еще и должен будешь. Посему никто и никогда с госпожой не спорил.
И я не собиралась.
Ведь только выберусь из нашей деревеньки, так никаких больше косых взглядом в мою сторону, никаких шепотков и тычков в спину, да под ребра. И за это я стала бы даже постельной грелкой, только Единый миловал: с моей-то цыплячьей внешностью, охотников на такую красоту не найдется.
На таких думках сон меня и сморил…
Глава 2, о желаниях и покупках
Утро пришло, как и полагается, с петухами. Умывшись и напившись колодезной воды, я сидела на соломенных тюках, в ожидании госпожи Корнелии, не смея выйти во двор. Но вот тень от дородной фигуры упала на землю, тут же хлопнула калитка и раздалось громогласное:
– Поднялась уже? Хорошо, – тут мне на колени упал сверток. – Одень, не надо раньше времени коленками светить, – и вышла во двор.
Осторожно развернув грубую мешковину, уставилась на празднично расшитый сарафан – такие у нас девки на смотрины одевали. Это что же, грелкой что ли…? На мгновение, сжав ткань, выдохнула: а какая, впрочем, разница? Мне бы только за околицу выбраться…
Сарафан был в пору, голубой с золотой вышивкой, а приятная ткань так и льнула к телу – такого у меня никогда не было.
– Оделась, вот и славненько! – быстро оглядев меня, госпожа Корнелия осталась довольна. – А скажи-ка мне Аиша, ты же девица еще?
Кровь невольно бросилась к щекам, едва поняла, о чем речь, а женщина довольно крякнув, сказала:
– Тогда и в цене вырастешь! Выходи уже, там все собрались.
И хотя в сарае было светло, яркий солнечный свет все равно резанул по глазам, едва уставилась на кучки людей. И кого здесь только не было: трое пострелят меньше меня ростом, в кепках на одно ухо, да в наспех заправленных рубашках в широкие штаны и в сбитых ботинках, явно не их размера. Рядом с ними томилась тройка женщин разодетых… весьма, так сказать разодетых, что даже срамные места едва прикрывались тонкой блестящей тканью. А дальше мужики наши, рабочие: высокие, тяжеловесы – этих точно быстро расхватают. Я замыкала ряд.
Стояли мы так не долго, но солнце, несмотря на рань, уже начало припекать, и если еще постою так, то к вечеру пойду пятнами. От раздумий меня отвлек нарастающий шум: открылись главные ворота, и во двор дружно въехало несколько богатых телег: закрытых и открытых. Госпожа Корнелия расплылась в улыбке, и поплыла навстречу гостям. Изящная походка, легкое покачивание пятой точки – кажется, я стояла, открыв рот. Одумалась лишь тогда, когда получила подзатыльник и услышала шипение «голову опусти, оборванка!».
Как оказалось, едва кареты въехали во двор, люд весь дружно сделал шаг назад, кроме меня. И потому, сейчас я одинешенька стояла впереди всех, с любопытством взирая на госпожу Корнелию и ее гостей.
– И что же ты нам приготовила, голубушка? – из первой закрытой телеги вышел седовласый мужчина, опиравшийся на палку. Пальцы его были унизаны разноцветными перстнями. Несомненно, богатей, вон как оглядывает нас, да пальцами по деревяшке перебирает. И хотя увидеть не могла, готова была поклясться, что госпожа, наверняка, расплылась в еще большей улыбке и следом низко склонилась:
– Я весьма рада видеть вас, господин Шарэз! Надеюсь, товар вам по душе придется, – она еще раз склонилась и, извиняясь, отправилась встречать других, и это помешало ей увидеть, как при последних словах мужское лицо скривилось в гримасе.
Вслед за мужчиной показалась пожилая женщина. Она была слегка полноватой, в простом, но добротном сером платье, без каких либо украшений, но с такой же гримасой, что и у господина, а оглядев нас – взгляд наполнился еще и брезгливостью. Вздернув голову, она странно посмотрела на мужчину. Жена?
Между тем госпожа Корнелия раскланивалась и что-то говорила молодому мужчине, статной наружности и девушке, что цеплялась за его локоть. Но у этой изысканной молодки на лице застыл такой безмерный ужас, словно она видела перед собой мышей и слизней, нежели людей. Что-то с ней было явно не так…
Наконец, из третьей кареты вышла Она. Красивая, в багряном платье, по-настоящему яркая женщина. Даже не понимая, что мной движет, подалась вперед, жадно всматриваясь в нее: тонкая талия, высокая прическа, белое-белое лицо и губы алые, словно кровь. Кажись, я даже забыла, как дышать. К ней бы я пошла в услужение!
И пока все это крутилось в моей голове, госпожа Корнелия подплыла к ней.
– Корнелия, дорогуша, а почему так мало? – голос гостьи звучал мелодично, но недовольно.
– Я выбрала для тебя троих, Бланка. Больше не нашлось, – да и госпожа Корнелия довольной не выглядела. Держалась она с ней, совсем, что с моим тятей.
Госпожа Бланка оглядела разодетых девушек и брезгливо отметила:
– Этих? Да это же дешевые…
– Отмой, одень и они буду красавицами! – госпожа Корнелия принялась разглядывать свои руки, то и дело, потирая их о блестящую ткань на бедре.
– А я нашла еще одну, – между тем госпожа Бланка, остановив взгляд на мне, обогнула мою госпожу, и направилась ко мне. – Как зовут тебя, дитя?
– Бланка, это девочка слишком мала для…, – как? Как Госпожа Корнелия так быстро оказалась рядом с нами?!
Госпожа Бланка, не обратив на ее слова и внимания, вязала меня за подбородок и потянула наверх, всматриваясь:
– Определенно, у малютки большие перспективы, – ее хватка оказалась неожиданно крепкой. – Так, как тебя зовут, малышка? – а у меня дыхание пропало от ужаса, страха и … надежды.
– Аиша, – мой робкий голос был едва слышен мне самой.
– Редкое имя, старое, – одобрительно кивнула госпожа Бланка. – Сколько ты хочешь за нее, Корнелия? – не отпуская мой подбородок, она посмотрела на женщину.
– Бланка, девочка не продается, – и госпожа Корнелия протиснулась между нами.
– А что, тогда она делает среди этого сброда? – красиво очерченная бровь женщины удивленно приподнялась.
– В ней есть магия, – нетерпеливо выдохнула моя владелица.
Госпожа Бланка прищурилась, вновь оглядывая меня с головы до ног.
– И все же я повторю свой вопрос: сколько?
Но тут вмешалась первая пара, подойдя ближе:
– Постойте – постойте, молодая, – пристальный взгляд седовласого мужчины на меня, – девушка наделена магией?
– Да, господин Шарэз, именно о ней я вам и говорила! – недовольство госпожи Корнелии как ветром сдуло.
– Интересно! – мне же почудился восторг в его голосе? – И печати не стоит, как я вижу! А какой уровень? Какое направление силы?
Непонятные для меня вопросы лились из него сплошным потоком, грозя потопить. Мне уже хотелось спрятаться за спину госпожи, когда он замолчал, и в разговор вступила его спутница:
– Шарэз, девочка еще неинициированная, уровень силы минимален, – тут она обратила внимание на улыбающуюся госпожу Бланку, – и я думаю, что она вполне мне подойдет.
– Но! – одновременно раздалось три голоса.
Госпожа Бланка была возмущена и собиралась что-то сказать. Господин Шарэз, удивленно переводя взгляд то на меня, то на пожилую даму, перекатывался на пятках. Госпожа Корнелия же в уме подсчитывала прибыль. Посему выходило, что продали меня дороже, чем изначально предполагалось. А значит, свадьба Изы состоится…
Пока госпожа Бланка и господин Шарэз договаривались между собой, молодая пара забрала трех пострелят и, вручив несколько мешочков с деньгами госпоже Корнелии, поспешила скрыться. Видимо, молодке здесь не понравилось. Скатертью дорожка…
– Аиша, девочка, подойди! – позвал меня седовласый господин.
Спотыкаясь, я подошла ближе:
– Итак, у нас дилемма, – произнес он непонятное слово. – Тебя хочет забрать вот эта дама…
– Госпожа Бланка, – даму, видимо, не смутила заминка.
– Но и многоуважаемая госпожа Вирджиния, ключница нашей Академии, также решила, что ты отлично подойдешь ей в роли помощницы…
Я во все глаза уставилась на мужчину: да вы шутите! Единый! Меня сделать помощницей ключницы Академии, помощницей! Ни в сиделки, ни в посудомойки, ни в грелки! Да я, да я… Объясните только, что это значит, и я все сделаю!
– Или девочка сможет уже сейчас наслаждаться комфортом, красивыми вещами, кавалерами, – в мои мысли вторгся чарующий голос госпожи Бланки.
– Комфортом?! – возмущению многоуважаемой госпожи не было предела. – Да девочка несовершеннолетняя даже для ваших развлечений!
– На каждую у меня свой покупатель, – и так она это сказала, что на миг мне стало не по себе. Я очнулась, когда поняла, что оказалась за спиной господина Шарэза.
– Ну что ж, девочка сделала свой выбор, – он повернулся к довольной госпоже Корнелии. – Пройдемте, я расплачусь.
Глава 3, о странных поворотах судьбы
Меня усадили в богатую закрытую телегу! Правда, первые два раза я порывалась пересесть в телегу к мужчинам, но рассердившийся господин Шарэз был непреклонен:
– Маленьким девочкам не место среди взрослых мужчин, если они не приходятся ей братьями или близкими родственниками!
Во завернул, так завернул! Я стояла, хлопая ресницами и не понимая: у нас дворы, что делили колодцы, мылись всегда вместе и ничего…
– Ступай в карету, к госпоже Вирджинии, она наверняка припасла леденцы, я не сразу поняла, что «карета» и была той самой телегой.
Я аккуратно, боясь что-либо сломать или замарать, залезла туда, где уже была госпожа ключница. Села на край мягкого сидения и, сложив ладони на коленках, уставилась в пол.
– Повтори, дитя, как тебя зовут и сколько тебе лет? – ее голос был немного хрипловатым, но в нем звучала неподдельная доброта. Уж это-то в своей жизни я научилась различать…
– Мама назвала меня Аишой, остальные звали Айкой. Зимой мне будет восемнадцать, – медленно, стараясь говорить правильно, как когда-то меня обучал церковный служка, прежде чем сбежать с заезжими шутами.
– Тебе уже семнадцать, а магия только проснулась? Как это произошло?
Тут я поморщилась и очень медленно произнесла:
– Наши пацаны топили суч…, в смысле, собаку – подвязали камень к шее и на лодке отволокли на середину речки. Я увидела, нырнула за ней, испугалась дюже, когда меня на самое дно заволокло, да еще и суч…, в смысле, собака эта до крови руку прикусила. В глазах потемнело, а потом мы очнулись на берегу, а руки светились синим цветом, – все, в общем-то, было именно так. За исключением того, что прежде чем кидаться в воду, я обматерила последними словами пацанов, накидала им в лодку камней, что даже пробила ими дно. Я и в воду-то прыгала, потому что их больше было…
– И руки не прекращали светиться, верно? – на лице госпожи была легкая улыбка.
– Ага, в смысле, да, госпожа.
– А почему тебя продали родные?
– Да у меня-то из родных, почитай только тятька и сестра. Изу, сестру мою, замуж позвали, платьёв ей нужно просто страсть, как много! А свободными денежками не располагаем. Вот тятя и решился отдать меня госпоже Корнелии, раз у меня еще и магия проснулась…
– То есть он бы все равно отдал…
Я только кивнула.
Мы недолго помолчали, как вдруг госпожа всплеснула руками и запричитала:
– Ты же совсем голодная! Когда последний раз кушала?
– Так вчера, наверное, – приврала. Почитай, два дня и не ела ничего.
– Сейчас-сейчас, как хорошо, что Аргус собрал еды нам, как знал, как в воду глядел! – она начала перебирать руками под сидением и очень быстро достала плетеную корзинку, накрытую белым платком. И пахло от нее безумно вкусно!
Судорожно сглотнув, я сильнее сжала ткань сарафана. Это не укрылось от госпожи Вирджинии:
– Вот что, Аиша, девочка, я взяла тебя в помощницы, а работа предстоит тяжелая, и потому – помощница должна быть крепкая…
Она еще не договорила, а я уже стояла на коленях у ее ног и судорожно просила:
– Я буду помогать! Знаете, какая я сильная? Я все-все делать буду! Вы только меня в грелки никому не отдавайте… Пожалуйста, – мне было стыдно и очень горько, но ничего другого сказать не могла.
– Поднимись с колен, Аиша, – она подождала, пока я выполню ее требование. – Сядь ровнее, выпрями спину и посмотри на меня!
Неуверенно подняла взгляд на нее.
– Если бы я хотела отдать тебя кому-нибудь в … грелки, то отдала бы госпоже Бланке…
– Да, она красивая, – кивнула я, припоминая красивую госпожу.
– Если бы все дело было в красоте, – презрительно хмыкнула госпожа Вирджиния и продолжила: – Ты, когда умом подрастешь, то сама все и поймешь. А уж я-то возьмусь за твое воспитание, уж я-то возьмусь! А теперь, – добавила она непререкаемо, потрясая пирожком, – бери эту булочку, бери бутыль парного молока и ешь! Ешь, я сказала!
Я кивала, не переставая благодарить. И дожевывая вторую булку под строгим взглядом уже двух господ, поймала себя на том, что улыбаюсь…
Оказывается, я задремала. И едва меня растолкали, даже не сразу сообразила, где нахожусь.
– Аиша, девочка, просыпайся, мы уже подъезжаем, – до меня едва доходил смысл ее слов, но я понимала, что все это не сон. – Шарэз, с проректором я сама буду объясняться.
– Ну, еще бы, Вирджи, – добродушно усмехнулся мужчина. – Мы же ехали за мужиками-работягами, а везем девочку с магией, которую ты не собираешься ей перекрывать. А это нарушение: по уставу Академии, да что там, по Агадарским Законам – женщина, наделенная магией…
– Шарэз! – вот не думала, что голос это маленькой пухленькой женщины может быть таким зычным. – А ты слишком много болтаешь! Я же сказала, разговор с тер Ассаном предоставь мне…
– Вирджи, ты недооцениваешь его, – голос господина стал тихим, но серьезным. – И он вмешается…
– Шарэз, я разберусь, – она обернулась ко мне, словно ничего не произошло. – Аиша, слушай и запоминай все, что скажу внимательно. И никакой самостоятельности, поняла меня?
– Только в грелки не отдавайте, – кивнула и тихо попросила я.
– Не отдам, – недовольно сдвинув брови, госпожа продолжила: – Итак, ты будешь жить и работать в Академии моей помощницей. Твоя обязанность – это исполнение моих поручений. И подчиняться ты будешь мне напрямую. Ну и в очень редких случаях – ректору и проректору Академии. О том, что у тебя есть магия – сейчас просто забудь. Вспомнишь, как скажу, а до этого момента кивай, помалкивай и если сможешь глупо улыбайся… Да-да, такая улыбка вполне сойдет. Талантливая девочка!
И я продолжала глупо улыбаться, понимая, что с госпожой ключницей мы точно подружимся.
– Встречать нас, скорее всего, не будут, – продолжала наставления госпожа, – но сразу опишу тебе проректора: высокий, хмурый и всегда недовольный черноволосый мужчина. Он худощав, ходит в темной мантии и всегда с палочкой – хромает. Зовут – тер Ассан. Ты к нему обращаешься или отвечаешь так: «господин проректор тер Ассан» и никак иначе. Аиша, кивни, если поняла! – и лишь увидев мою реакцию, продолжила:
– Далее, ректор. Его почти не бывает, но наши встречи с ним не исключены. Он чуть выше господина Шарэза, такой же полный и такой же седой, разве что без бороды. Обращение уважительное, но без придыхания: «господин ректор тер Торро». Остальные преподаватели Академии волновать тебя не должны – они попросту не обратят на тебя внимания, – наконец госпожа Вирджиния выдохлась и нахмурилась: – Кажется, ничего не забыла…
Господин Шарэз усмехнулся, успокаивающе прикоснулся к плечу взволнованной женщины и сказал:
– Все так. Аиша, просто всегда держись за госпожой и выполняй все, что говорят. А наши начальники, в сущности, не так уж и страшны, – госпожа ключница лишь фыркнула на это замечание, но ничего не сказала. – Мы подъезжаем.
Я с легким испугом уставилась на окно с занавесками: что меня ждет за ними? И что-то мне подсказывало, что не все будут такими милыми и добрыми, как мои покупатели.
Наша карета дернулась и остановилась. С легким испугом я посмотрела на господ и промычала:
– А может я лучше здесь…?
– Вирджиния, ты напугала ребенка, – с легким укором произнес начальник охраны и поднялся, чтобы открыть дверцу.
– Уж лучше я сама это сделаю и сразу! Чем потом ее искать по углам и приводить в чувство! – сказав это, госпожа бодренько выскочила из телеги и почти сразу я услышала ее командный голос.
– Г-господин, Шарэз, – неуверенно начала я.
– Пошли-пошли, с такой защитницей тебя никто не посмеет тронуть, – он пропустил меня вперед и даже слегка подтолкнул. Я ступила на землю и сразу зажмурилась от солнца.
А едва попривыкнув, открыла глаза и поняла – необычно. Все отличалось от того, что я видела в нашем селении. Начать с того, что здесь было чисто, не воняло пометом и сновали люди в чистых одеждах. Мы стояли внутри большого двора, что окружали высокие, до самого неба, белые каменные стены. К ним притулились одноэтажные домики, но что в них, или кто в них живет, было не ясно. Я смотрела, как за нами останавливаются остальные телеги, что только въехали, а ворота стали закрываться. Отвернулась и посмотрела на еще одни ворота, что располагались вдалеке: они были намного ниже первых, но их стены тоже были белыми, а за ними виднелся огромный дом. Посмотрев под ноги, увидела камень, а не навоз или земля в лучшем случае. Я наклонилась и потрогала его руками – теплый какой…
– Аиша, ты что делаешь? – я подскочила от близкого голоса госпожи ключницы.
– К-камень т-трогаю.
– Так, любознательная моя, потом потрогаешь, а пока быстренько закрыла рот и взяла свои вещи и вот этот узелок. Ждешь меня здесь, ни на шаг…
– Госпожа Ключница, вы вернулись раньше, чем мы вас ждали, – раздался за моей спиной мужской голос. А я замерла, испуганно сжав котомки и глядя на госпожу Вирджинию. Она выпрямилась, словно проглотила палку, затем немного склонила голову и произнесла:
– Господин проректор тер Ассан, приветствую. Важные обязанности не позволили мне задерживаться дольше необходимого…
– Как вижу, вы совсем справились? – могла поклясться, что его взгляд сейчас скользнул по мне. – А это кто? Я видел бумаги, и девушек в них было.
Надо же, он меня еще не знает, а уже, как кость в его горле. Я умоляюще взглянула на ключницу: что делать-то? Под ее ободряющий взгляд, повернулась к проректору, склонилась в кособоком поклоне и уставилась на теплый, красивый такой камень. Лучше смотреть под ноги, чем на человека, голос которого внушал мне ужас.
– Господин тер Ассан – это моя помощница Аиша. Мы спасли ее, но об этом я поведаю лично ректору, – она была невозмутима и весьма решительна настолько, что во мне затеплилась надежда.
– Госпожа Ключница, вы привезли себе в помощницы … магичку?! – хлесткий, голос чуть не сбил меня с ног. – Вы же знаете…
– Господин проректор, как я сообщила – мы спасли девочку. Но все остальное, не касающееся тех ушей, что снуют сейчас по двору, я оглашать не собираюсь.
– Я буду ждать ваших объяснений. Вместе с ректором. Сегодня вечером, – приказал он.
Спустя мгновение, каким-то внутренним чутьем, я поняла, что страшного мужчины уже нет.
– Ну что ж, лучше сразу, – тихо проговорила госпожа Вирджиния сама себе. – Он ушел, Аиша. Страшный серый волк ушел. И нам пора, пошли, покажу твой новый дом.
