Текст книги "Несмеяна для босса (СИ)"
Автор книги: Алёна Амурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Глава 8. Под носом бывшего босса
Только какое-то чудо помогает мне не мямлить, пока я коротко и емко излагаю суть своих возможностей для борьбы с Германом. В том числе и сам факт его заблуждения о моей роли. Также с огромным чувством неловкости упоминаю о тех событиях, из-за которых мне пришлось исчезнуть, и приношу свои сильно запоздавшие оправдания.
Поначалу Батянин слушает меня внимательно и спокойно. Вот только в тот момент, когда я упоминаю о Германе, его непроницаемые черные глаза сощуриваются с выражением скептического недоверия.
– Ты одна из его подружек или так, по наемному варианту с ним сработалась? – требовательно спрашивает он.
– Ни то, ни другое, – буркаю я. – Просто так получилось, что выросла в его доме и была категорически не согласна с его планами по моей судьбе. А что касается Артура Георгиевича... то я устроилась к нему, когда мне уже деваться некуда было. Ничего дурного я не замышляла, просто хотела работать и быть независимой. Случаи, в которых меня считают виновной, это инициативы Германа, в которых я не участвовала. Но участвовал кое-кто другой. Он у вас тут в Сэвэн хорошо устроился греть уши...
Короткий стук в долестничную дверь прилетает снизу слишком внезапно. Снизу вверх, как из какого-то колодца.
– Андрей, минутка перед планеркой найдётся?
– Что-то срочное? – откликается Батянин.
У меня аж сердце в пятки проваливается. Этот голос... Сильный, густой, характерно безэмоциональный, он принадлежит Короленко.
Не ожидала, что столкнусь с ним так скоро. Я надеялась, что это произойдет как-нибудь попозже. Ну не готова я еще к этому!
Мое панически нервозное состояние не ускользает от взгляда Батянина.
– Мне пора на планерку. Спустись пока в поиемную и побудь там. Продолжим, когда я вернусь.
Прислушиваясь к медленно поднимающимся шагам бывшего босса, я сдавленно шепчу:
– Андрей Борисович, вы уже решили... насчет меня? – и быстро уточняю: – Я бы предпочла сохранить пока инкогнито. Если это возможно.
– В таком виде? – с сомнением смотрит на меня Батянин, но, поскольку времени на размышления уже нет, просто пожимает плечами: – Ну попытайся.
Несмотря на свой безразличный ответ, тем не менее, он первый же и прикрывает мою подозрительную личность перед партнером, когда тот интересуется:
– Новый сотрудник?..
– Да, на место курьера.
Я низко опускаю голову, чувствуя на своем затылке тяжелую печать двойного чужого внимания. Торопливо вскакиваю, чтобы уйти.
– Не думал, что кто-нибудь позарится, – говорит Короленко, потом останавливается прямо рядом с моим стулом и хмыкает. – Он хоть совершеннолетний?.. Как тебя зовут, пацан?
От его вопроса я невольно втягиваю голову в плечи с мысленным стоном. Наверное, выгляжу теперь, как ненормальная чудила-глухомань!
– Его зовут Ян, – нехотя приходит ко мне на помощь Батянин, приятно поразив своей толерантностью к такой сомнительной личности, как я. – По документам ему почти двадцать, успокойся.
Но Короленко всё еще смотрит на меня.
– Ян... – в его голосе проскальзывает неприязненная тень. Не иначе, как мое имя припомнил? Зря я его полностью не сменила... ой, зря. – А здороваться этот совершеннолетний вообще умеет? Или хотя бы просто говорить за себя?
Батянин и тут вмешивается, хотя в его интонациях я уже отчетливо различаю обезличенное раздражение:
– У него проблемы с речью, это ты верно просек. Твк что у тебя за срочный вопрос? – напоминает он и взмахом руки отсылает меня вниз. – Ян, ты можешь идти. Позже пообщаемся.
Я суетливо киваю и с большой осторожностью огибаю монументально мощную фигуру Короленко на подгибающихся ногах. Взглянуть на него осмеливаюсь только один раз – и то искоса, сквозь лохматую челку, когда прохожу мимо.
– Стоять, – холодно преграждает тот мой путь.
Я замираю на месте на полушаге. Состояние уже какое-то совсем полуобморочное. Неужели узнал меня?!
–... Бумаги свои подбери, – слышу обыденное замечание вместо приговора. – Со слухом-то у тебя, надеюсь, всё нормально?
Послушно сгребаю бумаги и быстро-быстро киваю. Потом мелкой трусцой устремляюсь на выход и уже на лестнице слышу, как Короленко мрачно заявляет Батянину:
– Андрей, тут у меня всплыли кое-какие интересные подробности в результате расследования по просьбе Лебеды...
Дверь отрезает продолжение "интересных подробностей", но мне плевать. От ощущения только что пережитого страха разоблачения меня всю потряхивает мелкой дрожью.
Даже Батянина так не пугалась, как своего бывшего босса. Слишком уж много личного с ним связано.
Секреташа-колобок встречает меня вопросительной полуулыбкой, когда я обессиленно вваливаюсь обратно в приемную и верчу головой в поисках укромного места, где можно незаметно приткнуться.
– Подождать велел? – быстро угадывает она, демонстрируя уникальную способность высококвалифицированной секретарши предугадывать намерения своего начальства почти что на экстрасенсорном уровне. И указывает на уголок возле окна на всю стену, где декоративная стенка с полочками, увитыми какой-то кабинетной зеленью, почти полностью закрывает от посторонних взглядов небольшую нишу с маленьким столиком и мешками-креслами. – Сядь вон в той стороне. Это будет не так утомительно, если планерка затянется. Обычно я там чай пью, когда есть свободная минутка для отдыха.
Я с благодарностью киваю ей и устремляюсь в укрытие. Только затем позволяю себе упасть в кресло под шорох сминаемого моим весом наполнителя.
И правда, очень комфортное место, чтобы и подождать чего-то, и расслабиться. Панорамный вид на дождливый город успокаивает, а терпковатый аромат хорошо политых растений кажется влажным и освежающим, как будто сидишь не в офисе, а в мини-оранжерее.
Примерно через пять минут Батянин спускается вниз вместе с Короленко, продолжая разговаривать на ходу.
Мужчины сразу же направляются в сторону лифта. Вижу сквозь зеленые листья их широкие атлетические спины, обтянутые темными пиджаками. Их фигуры довольно схожи – оба высокие, с развитой мускулатурой. Разве что Батянин чуть повыше, но это почти не бросается в глаза.
Наверное, такое впечатление возникает из-за ауры по-настоящему зрелой властности, которая исходит от них обоих. А еще из-за возраста. Потому что, насколько мне известно, Андрей Борисович всего на несколько лет опережает Артура Короленко. Они оба вообще самые старшие в корпорации “Сэвэн”.
Думать в этом ключе для меня несколько неловко.
Подумать только! Я… испытываю особые чувства к мужчине… который, если не считать пару-тройку лет, почти одного возраста с моим отцом. От этой мысли у меня аж мурашки по коже. Это смущает и волнует так, будто я ненароком пересекла черту какого-то внутреннего табу…
Молча встряхиваю своей патлатой шевелюрой, стараясь поскорей выкинуть дикие сравнения из головы. А затем слышу, как перед самым закрытием лифта Батянин бросает своей секретарше:
– Ирина Константиновна, отмените на два дня все послеобеденные встречи. Мы с Артуром завтра поедем в пригород, с девочкой Лебеды пообщаемся. А сегодня нужно кое-что по ней проверить лично.
– Что он натворил, этот бесстыдник? – по-свойски фамильярно всплескивает руками секретарша-колобок. – Опять со стервой очередной связался и вляпался в скандал?..
Надо же, эта Ирина Константиновна и с начальником общается в той же манере заботливой тетушки, что и со мной. Наверное, родственница какая-нибудь. Или просто знает Батянина чуть ли не с пеленок.
– Нет, – коротко отмахивается он. – Это особый случай. Конфиденциальный. И касается меня непосредственно.
Когда створки лифта с тихим лязгом наконец смыкаются, скрыв от меня угрюмо-каменное лицо Короленко, я вдруг понимаю, что всё это время просто не дышала.
Нет, надо срочно что-то делать со своей реакцией на него. Иначе спалюсь раньше, чем сама решу раскрыться.
Глава 9. Непонятная лояльность
Долгое ожидание в расслабленной тишине и приятной обстановке, как оказалось, сыграло со мной дурную шутку.
– …он спит? – доносится до моего сознания откуда-то издалека голос Батянина. – Давно?
– Минут пятнадцать, – отвечает мягкий грудной голос пожилой секретарши-колобка. – Андрей, может, пусть еще поспит? Бедный мальчик, он такой стеснительный и робкий. И зажатый, как будто боится, что его побьют. Сил никаких нет спокойно на него смотреть – только обнять и плакать.
– Добрая вы, Ирина Константиновна, – усмехается Батянин. – И наивная. Не судите людей по обложке. Ян… гораздо крепче, чем кажется.
При звуке произнесенного имени дремота слетает с меня окончательно. Я вскакиваю, искренне досадуя на себя за слабость, и выглядываю из-за декоративно-растительной стенки.
Батянин окидывает меня каким-то странным взглядом.
Даже не знаю, почему мне так кажется. Не то, чтобы уровень недоверия в нем снизился… скорее – стало меньше прохладного отчуждения. Вместо него в черных глазах Батянина проклюнулся настоящий цепкий интерес, приправленный концентрированной сосредоточенностью на мне.
– Идем, – кивает он в сторону своего кабинета.
В прошлый раз из-за волнения я не очень-то рассматривала обстановку. Но сейчас не смогла не обратить внимания на удивительную монохромность в расцветке рабочего интерьера с преобладанием черного цвета. Особенно меня поразила стена, стилизованная под шахматное поле.
Заметив, что я слишком долго на нее смотрю, Батянин зачем-то любезно поясняет:
– Это дань моему увлечению. Играть в шахматы – давняя традиция в моей семье. Взгляни сюда... – он указывает на боковую часть своего стола, где лежит прямоугольный плоский ларец с характерным рисунком всё того же расчерченного квадратами поля. – Эти шахматы мне достались от отца. Жаль, что редко выдается время воспользоваться ими.
– Понятно, – растерянно бормочу я и присаживаюсь на стул в некотором недоумении.
Зачем он всё это рассказывает постороннему человеку, вроде меня?.. Особенно, учитывая не располагающий к доверию характер нашей встречи?
Может, это у него просто такой способ ослабить мою бдительность, чтобы я случайно ляпнула незапланированное и выдала свои истинные тайные намерения…
– Не проголодалась? Уже время обеда, – продолжает удивлять своим вниманием Батянин, пристально наблюдая за мной исподлобья. – Ты вообще завтракала?
– Э-э… нет, не завтракала.
– Ты обычно пьешь чай или кофе?
– Чай… – отвечаю ему растерянно и моргаю, когда он тут же связывается с секретаршей.
– Организуйте нам небольшой перекус, Ирина Константиновна. Чай, кофе и что-нибудь из легких закусок.
После этого Батянин наконец вновь поднимает тему моего предложения, и моя оторопь от его слишком неожиданной заботы на время отступает.
Попивая чай с печеньками, я рассказываю ему более подробно всё то, что успела озвучить ранее вкратце и второпях, когда боялась, что буду послана по известному адресу в сопровождении охраны.
– Ты сейчас живешь у Мрачко? – вдруг интересуется мой собеседник.
– Нет, – отрицательно мотаю головой и торопливо объясняю: – Мы с ним договорились, что будем общаться по минимуму, чтобы не вызвать подозрений. Но свое прежнее жилье я ему выдать не могла, чтобы не подставить деда Семёна. Это он мне его нашел. Так что я выпросила самый необходимый минимум денег для взноса на покупку комнаты в общаге. Нашла самый дешевый вариант в старом районе с хрущевками, поэтому Герман не отказал.
– Хорошо. Как временный вариант, сойдет, – Батянин задумывается о чем-то, барабаня пальцами по столу. – Полную выплату за жилье я тебе обеспечу.
– Зачем? – не понимаю я. – Мне только рассрочку выплачивать несколько лет небольшими суммами. Сама справлюсь.
– Я не хочу, чтобы ты была чем-то обязана Герману.
Этот мотив кажется мне каким-то неубедительным. Лучше бы прямо сказал, что хочет связать меня денежными обязательствами с самим собой покрепче. Я ж не против. Всё равно по самую макушку увязла в компенсации ущерба Короленко и Батянину, так что по-любому впереди меня ждут долгие годы корпоративного рабства во благо компании “Сэвэн”.
– Как скажете, – киваю послушно, всем своим видом выражая готовность выполнить любой приказ Батянина. Тем более, что сейчас самое время приступить к конкретике – первому заданию Германа. – Андрей Борисович, а что насчет “жучков”, которые мне надо установить в вашем здании?
– Я еще думаю над этим, – отмахивается он. – Пока просто оформись в отделе кадров на полную ставку . Я дам отмашку.
– На полную ставку..? – переспрашиваю его, думая, что ослышалась.
– Да. И займи рабочее место рядом с Ириной Константиновной.
Я невольно округляю глаза.
– Рядом с Ириной Константиновной? Но это же… административный этаж! Тут не сидят сотрудники низшего звена…
– Теперь сидят. Будешь моим личным курьером.
Глава 10. Посредница для Деда
Дед Семён, которому я рассказала только часть своего плана – касательно сотрудничества с Германом, – моя идея очень не понравилась. И в это воскресенье, когда мы наконец снова встретились в парке, он взирал на меня с большим неодобрением.
– Зачем тебе снова лезть в эту мутную воду, Яна? – ворчит он. – Свою жизнь надо прожить по-человечески, а не растрачивать на чужие игры в качестве пешки. Глупо это и непрактично. Уехала бы лучше отсюда подальше и зажила спокойно.
– Пока не могу, – уныло бормочу я. – Иначе меня постоянно будет тяготить чувство вины. С тяжестью на сердце никакой спокойной жизни не будет…
– Чувство вины? – подозрительно переспрашивает дед Семён. – Это перед Германом-то? Не выдумывай.
Я прикусываю язык, потом тяжело вздыхаю.
Это ж надо было ляпнуть неудобную правду на расслабоне! Постоянно забываю, что нельзя слишком много разбалтывать Деду, пока он работает на Германа. Не хочу ставить его в слишком сложное положение из-за этого.
– Я имела в виду… м-м… чувство долга… всё-таки, он меня вырастил… – поясняю сумбурно и, чтобы избавиться от неловкости, быстро перескакиваю на личную тему собеседника. – Кстати, деда Семён! А что за женщина была на митинге тут в прошлый раз?
Он бросает на меня быстрый взгляд и чешет седой щетинистый подбородок, явно оттягивая ответ.
– Какая еще женщина?
– Пожилая такая и очень энергичная. Активистка. Мне показалось, что ты ее знаешь.
– А-а… эта, – дед Семён вдруг обнаруживает на рукаве своей куртки какой-то мусор и принимается сосредоточенно его стряхивать. – Так, соседка моя бывшая по родительскому дому. На одной лестничной площадке когда-то жили, пока жизнь не развела по разные стороны.
– Интересно было бы познакомиться с соседкой, – улыбаюсь я. – Наверняка у нее в памяти хранится куча забавных историй из вашего детства. А она еще придет сюда?
– Не знаю, – небрежно пожимает плечами он и аккуратно снимает еще одну соринку с рукава. – Может быть.
Именно в этот момент меня и озаряет, что не всё так просто у него с этой бабулей-активисткой. Никогда не видела, чтобы дед Семён вел себя настолько по-дилетантски в попытке скрыть свою реакцию. Как будто в нем проснулся вдруг стеснительный школьник на старости лет, гм…
– Так “не знаю” или скорее “может быть”? – изо всех сил подавляю тихий смех, чтобы ненароком не задеть чужие чувства. Всё-таки, если в дело вступает сердечная склонность, то эмоции всегда обостряются до нереальной тонкости.
Но дед Семен сразу же просекает мое шутливое настроение и поворачивается ко мне с грозным видом.
– Так! Смотри у меня, совсем совесть потеряла, в чужие дела лезть. Вон в шахматы лучше давай еще одну партейку сыграем, раз скрываться больше не нужно. А то неумеха неумехой до сих пор, аж стыдно за тебя, плохая ученица!
Ага, лучшая защита – это нападение, знаю-знаю. Но из уважения к пожилому человеку всё-таки оставляю свои весёлые мысли при себе… пока мой первый ход белой пешкой не оказывается в полном игноре. А всё потому, что вместо шахматного столика дед Семён очень оживленно щурится на гуляющих в парке людей. И, кажется, совсем не помнит, что у нас тут идет игра.
Опять, что ли, ту загадочную соседку заметил..?
Понаблюдав за ним несколько секунд, я тоже смотрю на толпу. Выискиваю среди разноцветных курток, пальто и плащей более-менее похожую фигуру. Глаза разбегаются от обилия праздно шатающихся людей, и первым делом взгляд цепляется, конечно же, за красный цвет беретки…
Только принадлежит этот головной убор не бабуле, а девушке студенческого возраста.
Сначала мне чудится, будто дед Семён смотрит именно на нее, но через пару мгновений понимаю, что нет.
Вовсе не на неё.
На пожилую женщину, с которой “красная беретка” топает рядом и увлеченно разговаривает.
Судя по расслабленной неспешной походке, обе в данный момент либо решили погулять в парке на выходных, либо просто пересекают его ради сокращения пути от центра города к воскресному рынку. В пользу последнего свидетельствует объемная сумка на руке бабули. Пока что пустая.
– Это она? – заинтересованно спрашиваю у зависшего деда Семёна. Тот как-то неопределенно пожимает плечами, но и не отрицает. – Если вы хотели с ней пообщаться, надо ее догнать! Видно же, что никуда особо не спешит...
– Не хочу никому мешать, – поспешно отмахивается он. – Не видишь, что ли, с внучкой она! Мариша зовут, узнал уже. Жаль... хотел сувенир преподнести на юбилей ко дню рождения, – взгляд Деда падает на маленький скромный пакетик, который я только сейчас заметила в его руке. – Ладно… как-нибудь в следующий раз, значит. Не судьба. Столько лет не общались, так еще несколько дней уже значения не имеют...
Дедовское бормотание с нелепыми отмазками, явно рожденными смущением, трогает меня до глубины души. Смотрю на него с сочувствием, понимая, что время уходит, но он так ничего и не предпримет из-за странной, несвойственной ему неуверенности в себе.
Хотя почему странной?
Совсем не странной, если эта бабуля – не просто какая-то ходячая ностальгия для него, а... если хорошо подумать... первая любовь. Причем очень сильная. Тогда это легко объясняет внезапно поглупевшее поведение обычно хитроумного и смешливого Деда.
Погодите-ка. Первая любовь?..
Глава 11. Посредница для Деда-2
А не та ли это красавица со старого фото в золоченой рамочке, которое я постоянно видела у него на рабочем месте еще до того, как съехала от Германа?.. [*]
Тогда тем более надо помочь деду Семёну справиться с его тормозным ступором! Даже если при этом есть риск оказать медвежью услугу. Потому что в любви всегда лучше предпринять хоть что-нибудь и ошибиться, чем ничего не делать и терзаться потом сожалениями всю оставшуюся жизнь с мыслью «А что, если бы...»
Подумав об этом, я уверенно протягиваю руку.
– Если у вашей знакомой юбилей, то нельзя ее сегодня не поздравить, деда Семён. Подарки важно дарить вовремя, в этом-то и весь их смысл. Давайте сюда ваш сувенир!
Моя напористая инициатива на секунду лишает его дара речи. В итоге, решив, что в случае категоричного отказа была бы совсем другая реакция, я сама забираю у него пакетик с бантиком. А затем срываюсь прямо с места, чтобы догнать «красную беретку» с бабушкой.
Бегу так быстро, что у меня на ходу расстегивается мой старый плащ времен «Яны Несмеяновой». Пришлось сегодня надеть его вместо обычной мешковатой куртки странненького курьера. Та уже давно требовала стирки, и ходить в ней на работу в бизнес-центр стало как-то совсем уж стремно.
– Простите... извините... – бормочу бездумно, проскальзывая между прохожими, и наконец оказываюсь впереди нужной мне парочки. – Здравствуйте!
Пожилая женщина с внучкой удивленно останавливаются. Последняя даже пугается слегка, зато ее старшая спутница немедленно выступает вперед. Большие круглые очки в роговой оправе и высокий пышный пучок зачесанных наверх волос придают ей невероятное сходство с черепахой Тортиллой. А глаза сквозь увеличивающие стекла горят отнюдь не старческим боевым огоньком, выдавая в ней неординарную и очень энергичную личность с характером.
– Здрасьте! – бабуля деловито упирает руки в бока. – В чем дело, девушка?
Я моргаю, удивившись ее обращению – … девушка ?.. – и тут же понимаю, в чем облажалась, когда спешила сегодня на встречу с дедом Семёном.
Шапка! Я надела сегодня шапку, спрятав под нее кривую маскировочную стрижку, а пушок над губой забыла подкрасить. Да еще и заговорила с ходу своим собственным нормальным голосом. Неудивительно, что мой ботанско-пацанский образ развалился в одно мгновение.
Досадливо вздохнув, показываю имениннице яркую улыбку во весь рот:
– Поздравляю с юбилеем! – и протягиваю ей пакетик: – Это вам, подарок от Семёна Ивановича Дедащева. С наилучшими пожеланиями счастья, здоровья, успехов, благополучия и… – делаю паузу, затем, подумав, добавляю торжественно: – …настоящей любви!
Кажется, от моего заявления строгая бабуля слегка меняется в лице, но за массивными очками этого не особо разглядишь. Зато прекрасно слышно неоднозначное хмыканье, в котором проскальзывает демонстративная ирония.
– Спасибо, конечно, но что ж он сам-то не озаботился этим? Курьеров с поздравлениями заместо себя мне еще не подсылали, однако!
– Семён Иванович стесняется, – без раздумий сдала я своего старшего товарища, решив воспользоваться сокрушительной силой искренности. Ведь не зря же говорят, что самый короткий путь к сердцу женщины лежит через нее. – Он не хочет вам докучать. Сидит тут в парке неподалеку и робеет, как школьник.
Хорошенькая девушка в красной беретке, которая всё это время смотрела на меня с приоткрытым ртом, вдруг прыскает от смеха.
– Кажется, у нашей глубокоуважаемой Ревы Виссарионовны появился поклонник! Кто он такой, бабуль?
– Много будешь знать, скоро состаришься, Мариша, – величественно осаждает ее та и по-хозяйски выхватывает у меня предложенный подарок. – Так… как тебя величать по имени, курьер?
– Яна, – неохотно представляюсь я, понизив голос и зыркнув по сторонам. Вроде поблизости никого нет.
– А я баба Рева, – кивает она. – Ко мне можно по-простому. Да, а внучку мою Маринкой зовут.
– Очень приятно познакомиться!
– Давай-ка прогуляемся вместе до рынка, Яна. Побеседуем по дороге.
– А… как насчет деда Семёна?
– Пущай и дальше сидит-стесняется, пока за ум не возьмется. Мужик он или престарелый школьник в конце-то концов? – сурово припечатывает Рева Виссарионовна и вручает мне свою сумку, словно позабыв о внучке с пустыми руками. – Вот, потаскай маленько, сделай доброе дело.
С сомнением оглянувшись на затерявшуюся в толпе позади парковую лужайку с дедом Семёном, я послушно следую за новыми знакомыми.
Сама не замечаю, как включаюсь в непринужденную беседу с разговорчивой бабушкой, которая каким-то удивительным образом умудряется выведать у меня кучу информации про Деда. Язык для хитрого допроса у нее подвешен, что надо. Хоть прямо сейчас в следователи принимай. А то, как между делом она умудряется нагрузить меня закупленными продуктами, значительно облегчив ношу своей внучки с пакетами… так это вообще высший пилотаж манипулирования окружающими.
Самое забавное в том, что я даже внутреннего сопротивления не чувствую, хотя в целом осознаю, что происходит. Очень уж она интересная личность. И вообще, для меня оказалось приятным заметить прекрасное расположение духа, в которое она пришла после моего поздравления.
Значит, шанс у деда Семёна точно есть!
Когда мы выбираемся на автобусную остановку, я наконец избавляюсь от тяжелой сумки и получаю в награду одобрительное похлопывание по спине.
– Хорошая ты девочка, не белоручка и уважение к старшим имеешь. Повезет твоему мужу! – хвалит меня баба Рева и сует мне в руки клочок бумажки. – На вот, телефонный номерок на всякий случай возьми. Завела себе в кои-то веки на старости лет... Мало ли что, вдруг связаться надо будет. Ну, прощевай!
С этими словами она энергично проталкивается вместе с толпой пассажиров в автобус. А ее внучка, перед тем как последовать за бабушкой, быстро шепчет мне:
– Спасибо… извини, что так тебя запрягли! Кстати, бабушкин номер смело можешь этому Семёну Ивановичу передать.
– Правда? – обрадованно переспрашиваю я.
– Конечно! Иначе бы она и не стала его тебе давать.
Довольная хорошо выполненной миссией, я провожаю отъехавший автобус долгим взглядом. Потом прогулочным шагом направляюсь в обратную сторону к центральному парку. С легким сердцем и приятно-расслабленным настроением.
Слишком расслабленным, как выяснилось!
Потому что, медленно проходя по проспекту мимо одного из самых крупных пабов нашего города, я вдруг слышу по-мужски тяжелое и хриплое:
– Яна…
[*] См.упоминание о фото в первой части истоиии «Босс для Несмеяны» (глава 3) https:// /shrt/uuJA
