Текст книги "Фантастика 2005"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Сергей Лукьяненко,Святослав Логинов,Евгений Лукин,Леонид Каганов,Сергей Чекмаев,Владимир Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 51 страниц)

А сегодня вы взяли меня.

Знаете, я даже не буду спорить. И сопротивляться не буду. Полагаю, у вас есть свои методы для сопротивляющихся, верно? Тогда скажите, как это произойдет?

Так… дайте хоть глазами пробежаться…

«Виновный в уклонении от уплаты… накопившаяся за сорок два года сумма составляет вместе с процентами семьсот тысяч триста двадцать два бержерака одиннадцать ростанов…» Да, это действительно смешно! Теперь я понимаю, почему вы улыбались… «Добровольно уплачиваю государству из причитающейся мне в будущем удачи…» Подпись – и все? Как просто… И в других странах так же? Ну, в Америке всегда с налогами строже…

А как это будет? Потеряю удачу – и что? Инфаркт, инсульт, кирпич с крыши? Выбор велик, согласен. Инсульта точно не хочу. Ходить под себя, чувствовать как разум уходит, пытаться что-то сказать перекошенным ртом… Нет. Лучше бы инфаркт. Как у папы. А он случайно не?… Ну и слава Богу.

Нет, нет. Я не тяну. Кофе у вас вкусный. Можно еще чашечку? Чтобы уж точно – инфаркт. Скажите, а если у меня нет впереди такого количества золотого песочка? Долг на семью не перейдет? Ну что вы, я понимаю, что вы не звери. Сам был на госслужбе… Закон есть закон, да… Но если бы я знал! Если бы мне раньше сказали про налог с таких как я! Что-то в этом нечестное, разве нет? С обычных людей удачу сразу удерживают, а мы, везунчики, должны платить сами!

Ну да, таился… Верно. А вы ведь тоже умеете управлять удачей, товарищ майор? Почему же тогда вы по ту сторону стола, а я… Ага. В детстве. Понятно. Я оказался слишком скрытным ребенком, не повезло.

Не повезло.

Что ж, давайте ручку. Я все подпишу.

Сергей Лукьяненко. Вся эта ложь

Стук пальцев по клавиатуре. Бормотание:

– И разве удивительно, что «Преступление и наказание» так усердно вдалбливается в головы русских школьников, с советских времен и до наших дней. Боятся, ох, боятся эти господа праведного топора в руках русской молодежи!

Последний удар по клавишам особенно силен. Слышится смешок. Потом звук откупориваемой бутылки пива. Глоток. Удовлетворенный выдох. И тот же голос напевает на диковатый мотив:

– Праве-е-едного топора-а-а… И сурового пера!

Раздается другой голос, гораздо моложе.

– Что ж вы немецкое пиво пьете, господин Орлов?

– Черт возьми, да как вы сюда…

– Через дверь. Итак вы, великий русский патриот, немецкое пиво глушите?

– Нашего пива давно уже не осталось. Все русские заводы скуплены иностранцами. Полагаю, у вас в руке «Барак»?

– Что вы, обычный «Макаров». Дописали?

– Да.

– Это ваша последняя статья.

– Угрожаете?

– Нет. То есть да. Я пришел вас убить. И я это сделаю.

– Раз уж вы начали разговор, а не выстрелили мне в спину, то, вероятно, хотите мне что-то сказать. К примеру – причину, по которой лишите меня жизни. Это было бы… вежливо.

– Да, конечно. Я хотел бы все объяснить. Я не наемный убийца. Не сотрудник какой-либо секретной службы.

Смех.

– Я обычный московский студент. Меня зовут Ростислав Петров.

– И чем же я вас обидел, сударь Петров?

– Вы талантливый пропагандист. И вы русский националист. Если вы будете продолжать писать свои статьи, это приведет Россию к катастрофе. Начнется все с молодежных выступлений. Они перерастут в кровавые погромы. Власть бросит против бунтовщиков войска. Погибнут тысячи, а возможно и миллионы. Это спровоцирует рост национализма во всем мире и вся планета…

– Кхм. Вы так уверенно говорите…

– Вы читали роман Стивена Кинга «Мертвая зона»?

– Какая еще… да, припоминаю. Читал.

– Герой романа мог предвидеть грядущее, коснувшись человека. Так он опознал будущего кровавого диктатора и обезвредил его. У меня другая особенность. Я предвижу будущее, читая тексты.

Звук, который издает человек, поперхиваясь пивом. Кашель. Наступает тишина.

– Считаете меня психом? Я не псих. Мне очень тяжело, что на мою долю выпала такая… миссия. Ведь скорее всего меня поймают и осудят за убийство. И я никому не смогу доказать, что спасал миллионы жизней!

– Понятно. Понятно… Скажите, а насколько далеко вы предвидите будущее?

– На несколько лет. Собственно говоря, я знаю только про мятеж, войска на улицах… чем все закончится – не представляю. Но давайте закончим эту тягостную…

– Постойте! Посмотрите на меня внимательно. Вот я сижу перед вами. Живой человек. Пью пиво. Улыбаюсь и разговариваю. Я похож на безумца, который хочет утопить свою страну в крови?

– Нет. К сожалению, нет. Мне было бы проще, но я все равно…

– Погодите! Я должен вам кое-что сообщить. Я не умею предвидеть будущее, но я пишу свои статьи не просто так.

– Да?

– Да! Существует небольшая, хорошо законспирированная организация, занимающаяся построением будущего.

– Масоны?

– Ну зачем же сразу масоны! Ученые! Ведь вы – человек глубоко демократических убеждений, верно?

– Да. Я считаю, что в современном обществе национальности уже отжили свое, речь может идти…

– Хорошо-хорошо. Не спорю. Так вот, беды России проистекают из того, что изоляционистские, националистические убеждения не являются в ней четко локализованными, а как бы рассеяны среди населения! Если произойдет тот самый бунт, который вы предвидите, то общество осознает себя и ужаснется происходящему. Да, погибнут сотни и тысячи людей! Да! Но в итоге Россия прочно станет на путь демократического развития.

– И вы…

– Я и мои товарищи сознательно идем на жертвы, чтобы Россия прильнула, наконец-то, к исстрадавшемуся лону мировой цивилизации.

– Вы можете это как-то доказать? Вдруг все это ложь…

– Легко. Но учтите, молодой человек, вам придется хранить тайну всю свою жизнь. А если что… у нас длинные руки.

– Я буду хранить тайну.

– Тогда слушайте. Я наберу номер и включу спикерфон.

Попискивают кнопки телефона. Раздаются гудки. Потом – глуховатый голос из спикерфона:

– Алло?

– Николай?

– Да. Закончил статью?

– Закончил. Сегодня же выложу в сеть. Николай… скажи… у тебя нет сомнений в том, что именно мы делаем?

– Орлов, ты сам на себя не похож. Сколько раз мы об этом уже говорили? Сколько расчетов сделали? Сколько графиков вычертили? Только после нового бунта, новой кровавой купели Россия сумеет избавиться от национализма и построить достойное гуманистическое общество! Немцам для этого потребовалось две войны. А нам – требуются две революции… Оставь сомнения, Орлов! Ты же кандидат наук! Ты ради победы демократии пожертвовал научной работой!

– Хорошо, Коля. Это была минутная слабость.

Короткие гудки. Потом спикерфон отключают.

– Все слышали, студент?

– Да…

– Ох, и могли же вы натворить глупостей со своим пистолетом! Дурак! Сопляк! Мы готовим спасение нашей несчастной страны! Бережно, с учетом всех факторов! А вы… и к чему была эта нелепая ложь про особый дар?

– Это не ложь. Я в другом соврал.

– В чем же?

– В том, что я – демократ… Что, жидовская морда, вздрогнул? Я русский патриот! Член седьмой боевой ячейки пятой краснопресненской бригады тайной организации «Перун и Велес»! У меня только русичи в роду, никаких инородцев не влезло! А что горбоносый – так это результат пластической операции! Давно мы за тобой следили, с-с-сука… Давно. Чуяли, что дело нечисто. Русский патриот Орлов! Ха! С каким удовольствием я тебя порешу, геккон…

– Хамелеон, господин студент, если уж вы изволили язвить.

– Все равно порешу. Вот из этого честного русского пистолета! Встань, гад! Руки за голову! Убивать тебя буду!

– Неужели Иван Могилев санкционировал вам эту акцию, юноша? Какой у вас допуск?

– Третьей степени… Откуда про Ивана знаешь? Говори, враг!

– Откуда знаю? Друзья мы с ним. Друзья и единомышленники. Ты что, и впрямь поверил в этот бредовый телефонный разговор? Мне отвечал специально обученный человек. Как раз для случаев, когда враги России пытаются уничтожить настоящего патриота и существует этот номер! Можно позвонить и ввести врагов в заблуждение.

– Не может быть… Вы меня опять обманываете!

– Я тоже из «Перуна и Велеса», мальчик. Только куда старше тебя по рангу.

– Тогда… тогда скажите пароль на сегодня!

– Икра заморская, баклажанная!

Некоторое время царит тишина.

– Чему улыбаетесь, студент?

– Тому, как просто все оказалось. Сидите, сидите! Вам пора привыкать сидеть. Я из той самой организации, которую вы так ненавидите. Из тех, кто, говоря вашими словами, «служит кровавому режиму». Этой ночью вас, психопатов, будут брать по всей стране. Нам не хватало только сегодняшнего пароля. Спасибо огромное за содействие, господин Орлов! Я так и полагал, что при вашей бурной фантазии вы включитесь в мою игру.

– Какое безумие…

– О чем вы?

– Я двадцать раз писал руководству – надо подождать! Надо брать всех тепленькими, в момент подготовки восстания. С оружием в руках. А сейчас что? Похватаете – и через месяц всех отпустите! Идиоты!

– Вы хотите сказать, что…

– Я подполковник госбезопасности.

– Не верю.

– Подлинное удостоверение отличите?

– Да уж сумею как-нибудь!

– Глядите…

– Руки от стола! Руки! Сам достану…

Звук выдвигаемого ящика. Пауза.

– Ну, молодой человек? Убедились? А теперь опустите пистолет и дайте мне позвонить в наше управление…

– В наше? Мое управление называется «Центральное разведывательное».

– Что?

– Вот именно. Мы предполагали, что русская госбезопасность прочно слилась с националистическими и реваншистскими элементами. Но что процесс настолько далеко зашел…

– Но я же объяснил! Русское подполье будет ликвидировано!

– А вот этого, как раз, нам не надо. Нам нужен русский бунт. Бессмысленный и беспощадный. И когда миротворческие войска войдут в Россию, нас будут встречать как избавителей! Так что пусть ваша акция пройдет неудачно… пусть экстремисты вновь наберут силу и устроят бунт.

– Нет, так дело не пойдет… У нас другие планы на эту страну.

– У кого это – у вас?

– У хранителей древних знаний. У тех, кто обитает в Шамбале.

Смех Ростислава. Потом его сочувственный голос:

– Вам плохо, господин Орлов?

– С чего бы? Тысячи лет мы ведем человечество из дикости к процветанию. И сейчас, в эпоху Водолея, наступило время России. Она станет великой империей. Центром притяжения всех стран мира. И для этого нам нужен великий русский народ и Великая Россия.

– Вы бредите. Но если бы вы говорили серьезно, я бы вас немедленно застрелил.

– Попробуйте. Я вполне серьезен.

– Что ж, господин Орлов. Все равно все кончилось бы этим…

Звук выстрела. Тишина. Голос Ростислава:

– Факин шит… Бронежилет?

– Попробуйте в лицо.

Еще один выстрел.

– Итак, вы убедились. Я – один из носителей древнего знания. Мы откроемся людям лишь через сотню лет, пока мы скрыты от их глаз. Судьба Атлантиды многому нас научила… А теперь, господин из Лэнгли, я попрошу вас закрыть глаза и уснуть. Сегодня вы доложите своему начальству, что… Почему вы не спите?

– Придется вам кое-что объяснить. Я из управления безопасности… но не американского, да и не из вашего. Я из управления безопасности времени. Родился я в самом конце тридцать второго века…

Слышен смех, перерастающий в кашель. Потом – голос Орлова:

– Это что-то новенькое…

– Да уж, не старенькое… Мы следим за ходом человеческой истории. Предотвращаем попытки поклонников Гитлера вручить третьему рейху ядерную бомбу, фанатам Наполеона не даем вооружить его войска пулеметами, почитателям Абу Дуабу не позволяем принести ему вакцину… впрочем, про Дуабу вам знать не стоит. Сейчас я предотвращаю попытку воссоздания Российской Империи, которую кто-то инспирировал в начале двадцать первого века. Если это произойдет – история человечества двинется другим путем. Гораздо более тяжелым и кровавым… мы все просчитали. Так что, простите, но вашу деятельность и впрямь придется пресечь. Но вы не беспокойтесь. Я не причиню вам вреда, будь вы хоть настоящий подполковник, хоть вождь русских националистов. С помощью этого приборчика… да, понимаю, он крайне странно выглядит… я переориентирую ваши интересы на что-нибудь более полезное для общества. Хотите рисовать картины? Сочинять музыку? Писать фантастику?

– Вы полагаете, я вам поверю?

– Конечно. Вы же умный человек. Вы понимаете, что прибор, наполовину состоящий из радужных силовых полей, в двадцать первом веке создать невозможно.

– Ну да. Это технология двадцать третьего.

Тишина.

– Откуда вам это известно?

– Потому что я из патруля реальности. Я – уроженец тридцать третьего века. И моя задача – чтобы восторжествовала именно моя версия истории. Та, в которой нации будут обособлены, где будут существовать империи… где жить станет куда труднее, чем в вашем сахарном сиропе… Да, я знаю про вашу ветвь реальности. Тупиковую ветвь!

– Почему это тупиковую? Звездное содружество Земли и Антареса живет счастливо!

Голос Орлова крепнет:

– Да потому тупиковую, что в начале тридцать третьего века на Землю нападут враги – цивилизация Гекко! Антарес будет выжжен протонными бомбами! Голубые равнины Спики-3 покраснеют от человеческой крови! Земля на долгие годы станет охотничьим заповедников омерзительных бородавчатых ящериц! А знаете, почему? Да потому, что только Россия, с ее непрерывной междоусобицей, со своими исканиями, со своим разгильдяйством и шапкозакидательством способна была противостоять инопланетной агрессии! А растерзанная, растворенная в мировом, тьфу на него, сообществе, Россия своей великой исторической миссии исполнить не сможет! Так что не тычьте в меня программатором, молодой человек. У меня к нему все равно иммунитет…

Раздается странный свистящий звук.

– Убедились? Так-то. У вас есть два выбора. Либо вы убираетесь назад, в свою реальность. И исчезаете вместе с ней. Либо переходите на работу в патруль реальности. В исключительных случаях мы берем сотрудников из тупиковых ветвей развития.

– Я выберу третий путь.

– И какой же?

– Я вас уничтожу. Потом вернусь в свой тридцать второй век. Отрапортую, что задание выполнено. И буду ждать, пока мои сестры не сотрут с лица космоса жалкую человеческую расу!

Слышится хруст – будто рвется что-то мягкое, живое. Потом шелест чешуек. Клацанье зубов. Голос Орлова:

– Ну ты и урод, приятель… Геккошка!

Голос студента почти не изменился, только обрел свистящие нотки:

– И не пытайс-с-ся ос-с-скорбить меня, ж-ж-жалкий человечек… Вам не удастся противос-с-стоять нам! Я – с-с-скольз-з-зящая во времени! С-с-суперагент!

– Вовсе не собираюсь кого-либо оскорблять. Гекко – лучшие друзья людей.

Слышен нечеловеческий хохот.

– А люди – лучш-ш-шая еда гекко!

– Да, так было. Но когда в моей реальности люди дали гекко отпор, вы призадумались. Долгие годы мы шли к миру… и это помогло нам дать отпор пришельцам из галактики М-61.

– Когда это было?

– В тридцать четвертом веке. И не пытайся сделать вид, что не знаешь про это! Путешествовать во времени одинаково легко как в прошлое, так и в будущее.

– А про из-з-збиение яиц ты помнишь? В тридцать шес-с-стом веке?

– Это была трагическая ошибка! В тридцать восьмом гекко и люди снова помирились.

– Ха! Ненадолго!

– Слушай, гекко. Мы в патовой ситуации. Давай выберем одну из линий реальности, которая нас обоих устраивает и попытаемся ее…

– Я тебя с-с-съем!

Слышен грохот. Звуки ударов. Взвизги и уханье неведомых устройств. Временами прорывается свистящий голос Ростислава: «З-з-забавное ус-с-стройс-с-ство…» и уверенный баритон Орлова: «А плазмы горяченькой не хочешь?»

Наконец звуки приобретают характер более-менее ритмичного мордобоя. Удары становится все реже, потом стихают. Ростислав, уже без шипения произносит:

– Предлагаю передохнуть.

– Поддерживаю.

Противники тяжело дышат. Голос Орлова:

– Ты мне хвост совсем сломал.

– Откуда я знал, что ты тоже гекко?

– Я не гекко. Просто в пятидесятом веке уже нет разницы в формах биологического тела… Так мы далеко не уйдем. Предлагаю кинуть монетку и решить, кто из нас победил. Пусть все решит случай.

– Удача, вы хотите сказать? Давайте. И… предлагаю вернуться к исходным формам.

– Согласен… о, дьявол! Петька?

– Василий Иванович? Живой!

Кто-то из противников всхлипывает. Потом произносит:

– Ведь друзьями были… на одной стороне сражались… а?

– Предлагаю не заходить так далеко. Давай вернемся к исходным формам на момент начала нашего разговора. Я – студент Ростислав, демократических убеждений, обладающий даром предвидения…

– Хорошо, хорошо… А я – комдив Ча… тьфу. Я политик Орлов, борец за великорусскую идею.

– Будем бросать монетку? У меня есть евро…

– Нет уж! Вот, наш русский рубль.

– Хорошо.

– Я – орел, что логично. Если выпадет орел – я победил.

– Допустим. Ты орел, а я решка.

Щелчок пальцев и звук монетки, которая катится звеня и подпрыгивая. Торжествующий голос Орлова:

– Орел! Удача на моей стороне!

– Хорошо… Это чудовищная ошибка мироздания, но… Хорошо. Прощай, Орлов!

– Прощай, Пе… тьфу, Ростислав!

Снова начинают стучать клавиши ноутбука. Звук удаляется, а мы слышим, как стучат башмаки по лестнице. Потом открывается дверь подъезда, становятся слышны звуки улицы. Щелкает зажигалка. Ростислав выдыхает дым, задумчиво произносит:

– Все-таки он дурак. «Удача на моей стороне…» Ха-ха! Только идиот добивается того, что ему действительно нужно. Умный требует обратного, чем убеждает противника в его заблуждениях… Не знаю, кто ты такой, мой вечный враг… но ты нужен мне. Нужен всему человечеству. Если не будет противостояния, не будет борьбы, не будет ненависти – то исчезнет и движение вперед, и воля к победе, и любовь… Ты будешь делать то, что мне нужно, вечный провокатор и подстрекатель… от рождения человечества и до смерти его – ты будешь делать то, что я захочу…

Шаги Ростислава затихают. Зато все громче и громче слышен звук удара по клавишам. Потом слышно, как открывается новая бутылка пива. Глоток. И тихий голос Орлова:

– Дурачок… Молодой дурачок… Как все для тебя просто – есть вечный враг, который будет подстрекать и стравливать, и есть ты – благородный борец, хитрый кукловод, дергающий марионетку за ниточки… Эх, молодость… Как молод ты был тогда, молод и глуп…

Булькает пиво. Орлов печально заканчивает:

– Как я был молод и глуп.

Владимир Васильев. Исповедь заведомого смертника

Выжить бы…

Надеюсь, получится. Глупо, конечно: из наших практически никто не ускользнул, не избежал предначертанной участи. Но я все равно надеюсь. Что еще остается?

Ничего.

Знали бы вы, насколько это ужасно: знать, что не выживешь. И все-таки я трепыхаюсь, я пытаюсь ускользнуть, уползти, спрятаться, вырваться из этого порочного и чудовищного круга.

Гляжу направо. Н-да.

Налево. Ничуть не лучше. Значит, будем глядеть прямо перед собой.

Взгляд останавливается на трупе, застывшем на полу. Это метра на три вниз. Ну, вот, еще одна жертва в этой бессмысленной битве. Хотя, кто назвал это битвой? Избиение. Геноцид.

Впрочем, есть немало примеров, когда и мы бивали врага. В кровь, иногда и до смерти. Но, к сожалению, это случаи единичные и несистематические. Ну, разбитая голова, ну вспоротый живот. Детские игрушки. А где масштабные операции? Где потери в рядах противника и неудержимое, как лавина, контрнаступление с нашей стороны?

Нету. Слишком уж мы разобщены и молчаливы. Слишком привыкли нас уничтожать. Сама судьба, будь она неладна, предопределила это: нас выслеживают, захватывают и уничтожают. Хорошо еще, если сразу и без мук. А бывает и хуже. Вас когда нибудь запирали надолго в холоде, где нечем дышать, где вокруг лед и иней, где все внутри стынет и где прахом идут любые надежды? Завидую, если нет. А ведь есть еще огонь, и он тоже способствует нашим мукам. Да мало ли способов посеять смерть?

По мне – так лучше холод. Угасаешь постепенно, чувствуя, как жизнь медленно-медленно утекает из тебя, как цепенеют мысли и иней так же медленно-медленно оседает на теле. По крайней мере, уже не почувствуешь, как тебя, окоченелого, вынут и, чувств никаких не изведав, свернут шею.

Тьфу ты, можно подумать, я уже испытывал все это. Испытывал… А, может, и правда испытывал? Откуда эти воспоминания? Пресловутая память поколений? Или это не я помню, а кто-то во мне? Или наоборот – помню не «Я» как личность, как мыслящий объект, а помнит моя телесная оболочка? У тела ведь тоже может быть память.

Чушь. Бред. Сейчас это не главное. Затаиться, замереть, не привлекать ничьих взглядов.

Некоторые умудряются сделать шаг столь же красивый, сколь и бессмысленный – с высоты, навстречу асфальту. По мне – так та же смерть, только не по воле врага, а по собственной воле. К сожалению, исход все равно одинаковый.

Не хочу.

Замереть, затаиться…

Враг. Приближается. Неспешно, походкой хозяина. Лениво скользит взглядом; от этого взгляда все внутри цепенеет. Кажется, он видит нас насквозь, и никакая неподвижность, никакие прятки не спасут.

Таюсь. Я маленький, я крохотный, я прозрачный. Меня вообще нет! Я выдумка! Фантом! Чего стоишь, проваливай давай, не трави душу!

Фух. Кажется, ушел. Пока живем. Надолго ли?

Ну, что, пробуем дальше? Глядите-ка, а труп, который я недавно видел, уже убрали. Быстро работают, этого не отнять.

Итак, куда? С высоты? Нет, это не мой путь. А какой тогда мой?

Не успеваю додумать – снова враг. Уже другой, полненький и лысый. Вот ведь пакость: нам даже такие опасны. Полненькие – в особенности. Глядит пока в другую сторону, там, вроде кто-то из наших тоже пытался схорониться.

Мысли словно замерзают, остается одна, циклическая: «Не меня! Не меня!».

Гадкая мысль, не спорю. Не меня, так другого. А представить себя на месте этого другого? Не хоч-у-у-у-у-у!!! И все равно – таюсь и твержу мысленно: «Не меня! Не меня! Чтоб вам всем сгореть и замерзнуть одновременно, сволочи!».

Когда придет мой черед, я буду реабилитирован за это трусливое: «Не меня!» Но сильно ли меня обрадует реабилитация? Сомневаюсь.

– Две бутылки «Клинского», пожалуйста, – говорит лысый. – Одну откройте.

– «Клинское» теперь с пробкой на резьбе, – с ленцой сообщает продавец и тянется ко мне и моему соседу.

– Да знаю я российскую резьбу, – бурчит лысый. – Плоскогубцами не свернешь. Откройте.

Последнее, что я вижу перед глотком воздуха и падением в преисподнюю – тянущийся к моей шее-пробке ключ с эмблемой «Клинского».

Трудно быть пивом…