355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Пехов » Фантастика 2005 » Текст книги (страница 39)
Фантастика 2005
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:29

Текст книги "Фантастика 2005"


Автор книги: Алексей Пехов


Соавторы: Сергей Лукьяненко,Святослав Логинов,Евгений Лукин,Леонид Каганов,Сергей Чекмаев,Владимир Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)

77

Экипаж Отважного3 не выполнил свой долг. Зараженную планету нужно было уничтожить сразу же после получения приказа, но не сработал реликтовый меч.

После этого Отважный3 поробовал разрезать мечом несколько космических камней которые всегда плавают в черноте пространств (с плотностью примерно одна штука на миллиард кубических километров) и каждый из камней послушно взорвался.

Значит, реликтовый меч работал. Значит, дело было не в нем.

Возможно, дело было в расстоянии. Отважный3, пренебрегая собственной безопасностью, подобрался на околицу планетной системы Бэты Скульптора и нырнул в атмосферу крайней планеты, десятой по счету. Атмосфера была настолько разреженной, что даже не заслуживала преувеличительного прозвища «атмосфера», а поверхность полностью покрывалась морем из жидкого гелия с небольшими примесями жидкого непонятно чего. Отважный3 сразу пошел на дно, дно оказалось неглубоко, метров пятдесят с гаком, всего лишь.

Экипаж Отважного3 состоял из троих хмурых близнецов и Анастасии. Хмурые близнецы постоянно ругались между собою, но так вяло, что ни у кого не возникало желания подбить братику глаз или разбить нос, к примеру. Сейчас они были еще пасмурнее, чем обычно – ведь они не выполнили долг.

– Будем тянуть жребий? – спросил один из близнецов.

– А зачем?

– Кого-то же надо посылать?

– Тогда давай пошлем женщину, от нее пользы меньше всего.

– Может быть, мы все-таки будем тянуть жребий? Как-то неприлично получается.

– Рациональнее надо быть, – сказал третий близнец, – если женщина бесполезна, то надо жертвовать женщиной.

Остальные согласились с этим доводом. Действительно, рациональнее надо быть.

Ей обьявили приказ и она стала собираться. От нее требовалось подойти к планете на одноместном челноке и произвести неглубокую разведку. Потом снова будет испытан реликтовый меч и, если он и на этот раз не сработает, сбросить на Бэту Жучка.

Информация:

Жучок был утройством, которое применялось довольно редко. За все время, прошедшее с его изобретения, его использовали не больше десяти раз. Жучок представлял собой маленькой насекомое, похожее на клопа, размером со спичечную головку. Жучок имел элементарный генетический код, который позволял ему делать всего две вещи: питаться и неограниченно размножаться. Все структуры жучка были созданы из кремния, поэтому он питался в основном песком, но не брезговали и другими минералами. После того, как жучок попадал на планету, он начинал размножаться со скоростью один раз в две минуты – это означало, что уже через двое суток поверхность планеты была полностью сьедена и покрыта многометровым шевелящимся и шуршащим панцирем жучков. Когда количество жучков становилось критическим, они переставали питаться и включался механизм автоматического нагрева. Слой жучков, которым была покрыта планета, разогревался до полного расплавления. Жучки гибли, а планета превращалась в гладкий глазированный шарик. Жучки применялись редко, потому что всегда уничтожали целую планету, не было силы, способной остановить сброшенного Жучка.

Анастасия дважды облетела вокруг Бэты и установила присутствие людей всего лишь в одной точке. Правда, если люди прятались в подземных кавернах, их нельзя было засечь из космоса. Орбиту Бэты никто не сторожил, – а если бы сторожил, то Анастасию сбили бы в первые же секунды. Она передала первую информацию на Отважный3 и получила сообщение о том, что с ней хочет связаться сестра.

– Я слушаю, – сказала она.

– Здравствуй, для начала, – сказала Елена.

Стереоизображение висело в маленькой кабине, уменьшенное один к пятнадцати, но очень четкое, неискаженное расстоянием. Рядом с Еленой была милая на вид девочка. С каких это пор детей стали брать в экспедиции?

– А это кто?

– Это Кристи.

– Что значит «Кристи»?

– Это самое лучше имя на свете, – ответила девочка с почти взрослой интонацией.

– Я сейчас тебе все объясню, – начала рассказывать Елена. – Очень многое произошло. Нас посылали не для того, чтобы помочь вам, а для того, чтобы вас расстрелять. Потом предполагали расстрелять нас, на всякий случай, чтобы не занести заразу. Нам даже не поставили систем связи.

– Тогда как же мы говорим с тобой?

– Я возвратилась на Землю и заставила их поставить систему.

– Это называется бунтом.

– Да, это так и называется, – сказала Елена. – Сейчас я на Отважном одна, то есть, с Кристи. Мы идем к вам.

– А как же твой долг? – спросила Анастасия.

– В чем же мой долг?

– В том, чтобы выполнить приказ.

– Но я не хотела терять свою последнюю сестру.

– У меня больше нет сестры, – спокойно сказала Анастасия и отключила связь.

Через несколько минут будет испытан реликтовый меч. Если он сработает, то Анастасия успеет увидеть ту картинку, которую живой человек может видеть только в записи: вначале планета сплющится, а потом взорвется. Скорость разлетающихся осколков будет громадной, но из-за величины планеты покажется, что поверхность всего лишь медленно распухает. И взрыву потребуется минут пять или семь, чтобы достичь одноместного челнока на орбите. Тогда Анастасия погибнет мгновенно.

Впрочем, она погибнет на минуту раньше – от гравитационного всплеска.

Пять секунд до удара. Две секунды. Удар – ничего не произошло.

Она посмотрела на экраны – экраны показывали невозможное: рекликтовая струна искривилась. Нет такой физической силы, которая способна искривить струну.

– Попробуйте еще раз, – она передала картинку и на Отважном3 молчали, обдумывая информацию. В это так же трудно поверить, как в то, что бывают настоящие живые Деды Морозы.

Реликтовая струна прошлась рядом с Бэтой в непрерывном режиме. Каждый раз, когда она слишком приближалась, неизвестная сила искривляла пространство.

– Хватит, – Анастасия услышала голос и обернулась.

Она обернулась не потому, что услышала голос сзади, а потому, что впереди нее не было никого и ничего, что могло бы сказать: «Хватит». Казалось, что голос звучал между ее ушами.

– Вы меня напугали, – сказала она, – это новый передатчик? Интересное звучание.

– Это не передатчик.

Теперь она поняла, почему голос звучал так странно.

– Откуда вы говорите?

– Снизу.

Голос не был ни мужским, ни женским. Это даже не было голосом технического устройства. Это было только голос.

– Это говорит не человек? – спросила она.

– Нет.

Реликтовая струна отключилась и перестала разрезать пустое пространство.

– Это ты отклонила струну?

– Да.

– Ты единственная живая планета во Вселенной, – сказала Анастасия.

– Все планеты живые.

– А как же Земля?

– Вы убили ее. Она позволила себя убить.

– А ты?

– А я не позволю, – сказал голос.

За время короткого разговора Анастасия уже приготовила Жучка и теперь собиралась зарядить его в капсулу. Жучок медленно перебирал лапками. Он жил и хотел есть и любить. Нет, «любить» это слишком, ведь Жучек будет размножаться неполовым путем. Он хотел любить сам себя – что-то вроде электического самонаслаждения. Он слишком маленький, чтобы его можно было заметить. Его можно принять за камешек. Мало ли камешков падает на Бэту из космоса?

Она зарядила капсулу (капсула была круглой, оранжевой и с горошину размером), отправила капсулу к месту старта.

– Давай еще поговорим, это очень интересно, – предложила она голосу, но голос не ответил.

Она нажала пуск, но пуска не последовало. Еще раз, тот жа результат. Что-то заклинило, так бывает. Она вернула капсулу, взяла горошину в руку. Горошина оказалась червивой – в ее стенке была прогрызена дырочка. Капсула была сделана из металлокерамического сплава, Жучек таким не питается. – Ай! – вскрикнула она.

Кто-то больно укусил за ногу. Она взглянула вниз и увидела множество желтых жучков, ползающих по полу и с жуткой скоростю прогрызающих в нем норки.

Несколько ползли вверх по ее ноге. Она попробовала смахнуть их рукой, но жучек вцепился в руку, прокусил кожу и очень быстро пошел внутрь ладони. Было такое чувство, как будто в ладонь вкручивают шуруп. Норка позади жучка стала наполняться кровью, но кровь не вытекала, оставляя отверстие видимым. Она не выдержала и закричала в полный голос, потом упала и ощутила, как мелко шевелится и шуршит пол. Ее нога уже была облеплена жучками, как будто присыпала крупным песком – только песчинки шевелились; песчинки стали вгрызаться и через несколько секунд показалась кость, вся облепленная несколькими шевелящимися слоями; еще через несколько секунд кость исчезла, жучки осыпались и стали грызть пол.

Анастасия почувствовала, что у нее нет спины и это было последним чувством в ее жизни.

Одноместный челнок прошел по орбите еще двести три оборота; на двести четвертом его стенки провалились внутрь и он превратился в сплошной шевелящийся клубок. Клубок начал разогреваться; через семь оборотов жучки расплавились и растеклись в сплошную полупрозрачную массу. Неровный кусок оплавленного стекла медленно остывал под лучами звезды, иногда красиво вспыхивая преломленным светом, – зеленым, красным, пурпурным, теперь розовым и снова зеленым, – а вот он уже удаляется, бросает синюю искру в последний раз, – и вот его уже нет, лишь смещенные контуры созвездий и тонкое спокойствие черноты. Прощай.


78

Сейчас на космодроме оставалось только три боевых крейсера и один из них был почти готов к полету. Крейсер поднимался над площадкой на восемдесят три великолепных блестящих метра, с его высоты открывался прекрасный обзор. Системы крейсера заметили врага, но враг пока был далеко, с той стороны перевала.

Боевая машина Зонтик медленно двигалась в сторону моря и иногда стреляла вниз.

Как только он окажется у опушки леса, я начну стрелять, – решил крейсер. Он знал, что не сможет сильно повредить Зонтик, но он хотя бы сможет его отпугнуть.

И тут показался человек.

Человек был безоружен, во всяком случае он не имел такого оружия, которое смогло бы повредить боевую машину. Крейсер передал приказ десятку танкеток и машины выстроились в ряд, готовые к атаке. Человек остановился, увидев эти приготовления, но позади него поднядся столб огня. Совсем рядом. Человек упал.

Десять боевых аппаратов fggf3 разошлись в стороны, окружая возможного врага.

Орвел вышел на опушку и увидел космодром. Один из трех крейсеров уже ожил.

Осталось лишь закачать в баки горючее и можно отправляться к Земле. Перед ним стояли аппараты fggfЗ, около дюжины, точнее некогда посчитать. Сзади ударил взрыв, как огромной подушкой по голове – он увидил перевернутый мир, нелепо быстро вращающийся сам вокруг себя, что-то ударило снова и он провалился в пропасть, полную оранжевого звона.

Десять боевых аппаратов пошли на сближение. Они шли и переговаривались.

– Залег, – сказал один.

– Думаю, не залег, а прото контузило; эти люди такие хлипкие, – сказал второй.

– Лишь бы не убило раньше времени, – добавил третий, – я так хочу намотать его на свои гусеницы.

В прежней жизни третий был поваром и любил ломать шеи живым настоящим курам.


79

Штрауб открыл глаза. Действие лекарства уже проходило, но каждая доза оставляла свой неизгладимый след, разрушая мозг, превращая его в идиота – он глупо улыбнулся. Потоки воздуха еще змеились перед глазами и хотелось петь и выть одновременно. Он попробовал запеть, но получилось лишь мычание.

Он приподнял голову и посмотрел по сторонам. Кажется, в комнате никого.

Комната маленькая, но все так меняется, колеблется, вырастает, разбухает и спадает, что нельзя быть ни в чем уверенным.

– Ее-е-есть кккто? – спросил он и прислушался к молчанию.

Никого. Только расставленный Ванька.

Штрауб несколько раз открыл и закрыл рот, пытась наладить движения языка, язык все врямя не держался и западал назад. Вот так, если успокоиться, то говорить можно.

– Ванька, – позвал он.

Ванька пошевелился и хлопнул себя по лбу.

– Ванька, голос.

– Плохи твои дела, – сказал Ванька.

– Ты бы лучше помог.

– А чем я тебе помогу, не могу оторвать ногу, – с ударением на последнем слоге скаламбурил Ванька. Ведь у него действительно одна нога, – подумал Штрауб.

– Тогда спой.

– Ты бы лучше на помощь позвал, – предложил Ванька.

И Штрауб уснул. Но спал он недолго и неспокойно, продолжая обдумывать во сне последнее предложение. Когда он проснулся, то почувствовал себя почти здоровым.

– Помогите! – закричал он. Получилось тихо. Что это с голосом?

Открылась дверь и вошел Б2.

– Помогите, – прошептал Штрауб и снова отключился.

Когда он пришел в сознание в третий раз, Б2 стоял рядом, склонившись в почтительной позе.

– В чем вам помочь? – спросил Б2.

– Отстегни ремни.

– На руках или на ногах?

– Все отстегни, болван железный.

– Углеродно-фосфорный, – заметил Б2, отстегивая ремни.

Штрауб попытался встать, но не смог даже опереться на руки.

– Вы больны? – спросил Б2.

– Я слишком долго не был на свежем воздухе.

– Может быть, открыть окно?

– Нет, лучше вынеси меня.

– Куда?

– Подальше.

– О, я знаю хорошее место неподалеку, – предложил Б2, – там солнце, трава и ручей. Только, к сожалению, это все настоящее.

– Неси, – сказал Штрауб, – но так, чтобы нас с тобой никто не увидел.

– А зачем? – поинтересовался Б2.

– Я хочу приготовить сюрприз.

– Еду брать?

– Возми на день, – приказал Штрауб и снова почувствовал, что засыпает.

Когда он очнулся в следующий раз, то небо было синим, звезда сияла вблизи зенита, невдалеке угадывался ручей, все тело ломало и корежило после вколотых доз, а послушный Б2 шептал, обдумывая вслух шахматную комбинацию. Штрауб тихо заплакал и плакал долго.

– Б2, – спросил Штрауб, – а как быстро ты можешь убить?

– Смотря кого, – ответил робот, – если человека, то за полторы сотых секунды.

Несмотря на внешнее спокойствие и послушание, Б2 был могучей боевой машиной.

Когда Икемура вернулся в комнату, он увидел только кровать и рассегнутые ремни. На кровати серело мокрое пятно пота, оно повторяло контуры человека, который пролежал здесь несколько дней. Окно было закрыто ставнями, а дверь заперта снаружи (Б2 аккуратно сделал это, уходя). Ну-ну, не паникуй, – сказал он сам себе, – далеко не уйдет. Штрауб, полуубитый лекарствами, не смог бы даже ходить. Ползти он, пожалуй, смог бы. На втором этаже было еще шесть комнат, где мог спрятаться беглец. В комнатах почти не было мебели и совсем не было потайных мест. Икемура не имел оружия, но такого слабого противника…

Он решил проверить все комнаты и начал с соседней.

В соседней комнате была кровать, два шкафа и стол. Стены были покрыты слоем видеокраски – и как раз сейчас стены были бурным морем. Икемрура даже качнулся, настолько полной была иллюзия. Огромный вал накатил и обрушил на комнату сотни тонн прозрачной зелени.

– Запах! – приказал Икемура и влажный ветер пахнул в лицо.

– Звук, но потише!

Вал тихо зашуршал, уходя. Видеокраска могла создавать даже гравитационные эффекты, например качку, но для этого ею нужно было покрыть пол и потолок.

– Посмотрим, – сказал он сам себе. – Ку-ку, я здесь, выходи!

Он заглянул под кровати и в шкаф, нашел лишь ворох пластиковых оберток неизвестно от чего. Еще была бейсбольнея бита, попавшая сюда неизвестно каким образом. И вдруг стало страшно. Самурай знал, наученный долгими годами своего везения, что предметы не попадают ему под руку случайно. Если здесь оказалась бита, то придется ее использовать. В комнате в бейсбол не играют, значит, ее придется использовать как оружие. Он обернулся, но увидел лишь лучи, играющие с пылинками. Страх ненадолго отпрыгнул, но затаился поблизости. На столе лежала книга. Еще несколько секунд назад ее здесь не было.

Он взял книгу в руки. Значит, у капитана было две. Точно такую же Икемура видел в комнате Орвелла, минут пятнадцать назад. Он бросил книгу в инсинератор и приготовился уходить. У двери он обернулся. Книга снова лежала на столе.

– Вот это новости, – сказал он, – здесь есть кто-нибудь?

Новая волна нахлынула и, казалось, завертела комнату волчком. Надо бы сделать шторм потише, подумал Икемура и снова взял книгу. Это была та же самая.

Он открыл книгу наугад и прочел, почти не касаясь взглядом строк:

А ветра не было совсем, но мой корабль летел.При свете молний и луне вздохнули мертвецы.

Они задвигались, вздохнув, потом приподнялись, и их не двигались зрачки, и было страшно как во сне при виде вставших тел.

Как же так? – подумал он:, – ведь я не умею читать таким шрифтом? Он закрыл глаза и повторил те же строки еще раз, горящие в памяти. Как же так? Ведь я был уверен, что эти строки невозможно запомнить? О чем это? И он вспомнил.

О больной совести. О том, что мертвецы всегда оживают.

Он снова почувствовал страх. Но на этот раз страх не был тенью, он был реален, он двигался6 приближаясь. От него не было спасения. Он был уже за дверью.

– Кто это? – прошептал Икемура и в дверь мягко постучали.

Б2 был могучей боевой машиной. Когда он скучал, то играл в шахматы – сам с собой или с Б1. Когда его просили, он мог вполне натурально изобразить песенку Ваньки. Когда ему приказывали, он убивал человека за полторы сотых секунды. – Подойди! – сказал Штрауб.

– Я слушаю.

– Ты должен помочь мне.

– Вас перенести в тень?

– Нет, ты должен спасти всех нас. Весь экипаж.

– Я жду приказа, – сказал Б2.

Штрауб помолчал, переводя дух, и сказал (неизвестно как к этому отнесется робот, такие слова можно рассматривать даже как попытку бунта):

– Среди нас убийца.

– Это невозможно, – ответил робот и осмотрелся, как будто определяя, кто входит в это размытое «среди нас».

– Среди нас убийца. Он убил уже троих: Бата, Морта и Гессе. Он пытался убить многих других…

– Подождите, – сказал Б2, – я только включу прибор распознавания лжи. А теперь повторите и помедленнее.

– Среди нас убийца, – повторил Штрауб. Он убил уже троих и собирается убить всех остальных. Однажды он даже покушался на капитана. Он пытался убить меня.

Только ты сможешь его остановить.

– Как его имя? – спросил Б2 и отключил прибор распознавания.

– Это Икемура.

– Как я должен его убить?

– За полторы сотых секунды. Но будь осторожен, ему во всем везет.

– А что такое «везет»?

– Это такая врожденная программа, очень опасная для всех нас.

– Я не боюсь человека, – сказал Б2 и Штраубу показалась, что в голосе машины прозвучало презрение.

– Кто это? – прошептал Икемура и в дверь мягко постучали.

В дверь постучали снова, на этот раз настойчивее. Это он.

– Огненный шторм! – приказал Икемура, прыгая на пол, и стены комнаты взорвались огненным штормом.

В дверь ударили и она вылетела, грохнувшись и перевернув стол. Стол накрыл человека. Снова повезло. Робот стоял в центре термоядерного взрыва.

Вспышка была такой сильной, что четыре ножки стола, сделанного здесь же, на Бэте, из натурального дерева, всыхнули как четыре факела. Б2 на мгновение ослеп и замер, его волосы и одежда на нем горели. Огонь раздувался сияющим кошмаром, выпуская ветвистые щупальца, и нарисованные камни мгновенно лопались, как будто были начиненны динамитом изнутри, и нарисованные осколки камней мгновенно превращались в нарисованные фонтаны горящих капель. Стены погасли, не расчитанные на такое напряжение.

Вообще говоря, видеокраска на обыкновенных стенах в обыкновеннй комнате не должна была выполнять боевую команду «огненный шторм», но Самурай знал, что ему везет, и привык пользоваться своим везением. Только не стоит пользоваться им слишком много – рано или поздно оно подводит. Он рванулся к шкафу и схватил биту – она лежала так удобно, как будто только и ждала его ладони. Он почувствовал себя воином, настоящим самураем, который выходит один на один на заведомо смертельный поединок и радуется от предчувствия собственной славной смерти. В конце концов, бита может быть оружием не хуже древнего меча – он размахнулся и ударил стоящего неподвижно робота. Удар пришелся точно в переносицу.

Б2 взмахнул руками и плашмя упал на спину. Падая, ударился затылком о каменный порожек. Снова везет, – подумал Самурай. Он подбежал и стал колотить битой по лицу лежащего Б2. Каждый удар оставлял небольшую вмятину.

Робот поднялся. Сейчас он был совершенно лыс, гол и в бурых пятнах ожегов.

Лицо распухло и превратилось в сплошную рану. Но он не был серьезно поврежден.

Робот поднялся и пошатнулся.

– Я пришел выполнить приказ, – сказал он.

Икемура отступил к окну.

– Какой приказ?

– Я получил приказ вас убить.

– Ты меня застрелишь?

– Нет, я убью вас за полторы сотых секунды.

– Неужели? – сказал Самурай и взялся руками за подоконник, приготовившись выпрыгнуть. Пока везет. Судя по тому, как робот стоит, чуть расставив ноги и покачиваясь, у него слегка поврежден центр равновесия. Он даже не решается сделать шаг. – Неужели? И как же это можно сделать?

– Я вырву вам позвоночник, – сказал Б2, – если двигаться очень быстро, то на втыкание пальцев уходит всего семь тысячных секунды и еще столько же на рывок. Вырывать нужно в грудной части, потому что все ребра должны лопнуть одновременно. Это самая безболезненная смерть, потому что самая быстрая. Но почему-то она не слишком нравится людям.

Он сделал шаг вперед и снова покачнулся.

Человек-кузнечик гулял по двору, удивленный тем, что никому от него ничего не нужно. Он было погрыз остатки костей, которые притащил с собой, но кости уже начинали плохо пахнуть и человек-кузнечик оттащил их под дерево и закопал.

Потом ему стало скучно и слегка захотелось есть. Можно было войти в дом и полакомиться человечинкой, но человек кузнечик не решился – недавно он получил очень боезненный удар от не слишком сильного, с виду, человека, который нес другого человека на руках. А есть все же хотелось. Человек-кузнечик сел под окном (минуту назад из окна вырвался прямоугльник света, такого сильного света, что от него свернулись и потемнели листья двух яблонь); сел под окном и стал наблюдать за происходящим в комнате. Кто-то с кем-то разговаривал, но чуловек-кузнечик не понимал смысла слов. Окно было на втором этаже. Вот один человек подошел и стал спиной к окну, взялся за подоконник. Это уже интересно, – подумал человек-кузнечик, – если бы прыгнуть повыше, я бы его укусил. Нет, я больше не буду есть людей, слишком больно они дерутся.

Самурай кувыркнулся назад и выпал из окна; пружинно приземлился на ноги, как кошка. Как быстро двигаются эти люди, – подумал человек-кузнечик и погнался за Самураем. Самурай вилял между деревьями, используя легкость своего тела.

Каждый раз, когда человек-кузнечик прыгал, Самурай бежал по прямой, а потом делал резкий бросок в сторону, всегда в неожиданную сторону. Человек-кузнечик никак не мог попасть. Он так увлекся погоней, что почти забыл о том, что собирался не трогать людей.

Яблоневый сад закончился, Самурай споткнулся, покатился по земле и лег на спину, выставив вперед руки с растопыренными пальцами. Поэтому человек-кузнечик вначале откусил руки, а уже потом принялся за все остальное. Руки были костлявы.

В следующий раз начну со спины, – подумал человек-кузнечик.

Б2 подошел к окну и увидел, как Икемура убегает от кузнечика, петляя, как заяц. Оружия у человека не было.

– Теперь ему не уйти, – сказал Б2 вслух, чтобы проверить звучание своего голоса. Голос звучал сносно. Хуже всего то, что удары битой что-то повредили внутри черепной коробки. В черепе Б2 имел такие системы, которые не подлежали ремонту. По возвращении на Землю Б2 разберут, вынут из него все полезные внутренности, а оболочку поставят в какой-нибудь школе для малопрограммированных, чтобы обучать их на наглядном пособии. С этим уже ничего не поделаешь. Поврежденный робот никому не нужен. Б2 имел инстинкт самосохранения, поэтому он пожалел, что не принял мер предосторожности. Зато теперь он отличается от Б1 и сможет играть с ним в шахматы, и не всегда в ничью.

Он нагнулся и поднял с пола старинную книгу. Как ни странно, огонь книгу ничуть не повредил. Б2 полистал книгу, но не смог прочесть. Он, как и большинство этих ужасных существ, называющих себя людьми, владел единственным стандартным шрифтом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю