Текст книги "Все дороги ведут в Геную (СИ)"

Автор книги: Алексей Зубков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

28. Все фрагменты мозаики

Кокки, Горгонзола и Марта с лошадью и фургончиком под управлением Никколо смогли добраться до школы фехтования, не привлекая лишнего внимания.

Ранее школа фехтования Кокки упоминалась неоднократно, но ее расположение и архитектурные особенности не имели значения для происходивших там событий. Зато сейчас эти подробности станут несколько более актуальны. Автор, конечно, мог бы щегольнуть эрудицией и дать размеры в аутентичных единицах, но это бы просто затруднило восприятие без всякой пользы для сюжета.

Скромный трехэтажный дом на vico Carlano опирался на традиционные для 16 века несущие конструкции "четыре колонны квадратом и арочные перекрытия по диагоналям". Поскольку нагрузку несли колонны, то стены между ними собственники могли ставить и переносить на свое усмотрение. Хоть вообще наружную стену не ставить, не говоря уже о том, чтобы размещать в стенах окна и двери на свое усмотрение. Строители сделали квадраты со сторонами примерно четыре на четыре метра. Ширина дома составляла два квадрата, то есть, вдоль строения шло три ряда колонн. Первый этаж традиционно предназначался для коммерческих помещений, поэтому верхние точки сводов находились примерно в четырех с половиной метров от каменного пола.

Средний ряд колонн образовывал стену, которая разделяла первый этаж на два длинных зала, один зал окнами на улицу, другой окнами во двор. Со стороны улицы зал занимали несколько лавок, разделенных внутренними перегородками. Со стороны двора помещение имело меньшую коммерческую ценность, поэтому доход от школы фехтования позволял Кокки снимать целых три пролета.

Угловой пролет строители поделили по вертикали пополам деревянным потолком и сделали на получившейся антресоли жилое помещение, вполне достаточное для одинокого холостяка.

Солнечный свет попадал внутрь через среднего размера окна, по одному высоко расположеному окну в каждом пролете. В пролете с антресолью окно было еще выше и маленькое, а в углу под антресолью располагалась скромная входная дверь прямо в зал, без крыльца, тамбура, прихожей и прочих излишеств. На антресоль вела узкая деревянная лестница, прикрепленная к торцевой стене.

Упомянутый двор в данном случае не внутренний дворик, окруженный со всех сторон одним домовладением, а треугольное пустое место между тремя домами разных хозяев. Тележка с мулом туда влезала, даже могло бы влезть две, но на этом свободное место бы закончилось. От второго дома во двор выходила глухая стена, от третьего одна дверь и несколько окон на приличной высоте.

Сеньор Кокки с ранней юности весьма успешно зарабатывал на жизнь мечом. Когда он чудом дожил до среднего возраста и оценил свои сбережения, он решил перейти к более спокойному образу жизни, но довольно быстро понял, что душа не лежит ни к переходу в лавочники, ни в ремесленники, ни в менялы, ни даже в рантье. И вообще ни к чему кроме меча душа не лежит. Поэтому он зашел на весьма конкурентный рынок обучения искусству убивать, кое-кого там серьезно подвинул, а кое-кого и совсем задвинул.

Школа фехтования позволяла человеку без семьи жить безбедно, но не давала таких уж больших доходов, чтобы отказываться от выгодных предложений ради душевного спокойствия. Поэтому Кокки иногда отвлекался от зарабатывания денег мечом ради того, чтобы как в молодости заработать денег мечом. Вы же не думали, дорогие читатели, что в учителя фехтования пойдет лавочник или ремесленник? Мирный житель, который десять лет баловался фехтованием как фитнесом? Нет, друзья, это шестнадцатый век. Не восемнадцатый. Здесь фехтование не досуг, а жизненно важный навык, и преподают его люди, у которых свое кладбище.

В зале под антресолью стоял большой стол, рядом с ним лавка и несколько разных стульев, все с пятнами от вина, еды и свечного воска. По-видимому, учитель и ученики отмечали праздники прямо здесь, чтобы при наличии своего просторного помещения не толпиться в тесных кабаках.

Де Вьенн лежал на полу у стены. Макс и Кокки не потащили его вверх на кровать, да Макс на одной ноге и не смог бы. Поэтому они просто передвинули раненого на сложенное пополам шерстяное одеяло и положили под голову подушку. Марта присела рядом и приложила ухо к груди. Дышит. Штаны не мокрые, тоже хороший знак при ранении в голову.

– Что с твоим лицом? – первым делом спросил Максимилиан у Марты, – Кто это сделал?

– Какой-то чертов моряк. Меня тошнит и голова кружится.

– Какой еще моряк? – удивился Макс, – Он уже поплатился за это?

– Тони ему кишки выпустил.

– Тони?

– Антонио Бонакорси. Дипломированный врач, – Марта попыталась изобразить интонацию Тони.

– Что он тут делает? – удивился Макс.

– Работает на меня.

– Хорошо, – Действительно, почему бы аферисту с фальшивым дипломом из Ферроны не поработать, например, на Марту, – Фредерик не с вами?

– Он скоро сам сюда подойдет, – ответила Марта.

– Он догнал Феникса?

– Догнал и даже убил.

– Растет парень, – Максимилиан довольно улыбнулся.

– А как ты выбрался из Борго-Форнари? – спросила Марта.

Максимилиан рассказал, как у него получилось сбежать, умолчав про суккуба. Кокки очень удивился, услышав, что человек с одной ногой разнес замок с гарнизоном. Но пришлось поверить, потому что вот он, человек, а вот его нога, а вот та самая трость из оружейной стали.

– Что с грузом? – Макс не знал даже про таможню.

– Нам понадобится помощь, – ответила Марта, – Раз уж сеньор Кокки взялся тебе помогать, я рассказала ему про мое наследство, которое лежит где-то в Генуе.

– Я беру дорого, но за такое дело возьмусь, – сказал Кокки, – Вы найдете, где оно лежит, а я организую все остальное. Не один, конечно, подниму старые связи, но доставлю вам все на борт судна по вашему выбору.

– Где-то в Генуе? – спросил Макс, – Меня будут искать, и мне надо покинуть Геную. Лучше сегодня же. Борго-Форнари мне не простят, и де Вьенна тоже. Надо же было так влипнуть из-за двухсот флоринов. Которые я еще и не получил, потому что сам не смог их защитить. Полагаю, наш новый генуэзский друг справится лучше меня.

– Тысячи, – сказала Марта.

Макс удивленно посмотрел на нее.

– Мы с Фредериком решили, что ваша доля выросла, потому что у вас стало больше работы и риска.

– Он еще и торговаться научился?

Марта развела руками.

– Наш общий знакомый, который лежит в зале, не сказал, что он планирует делать с золотом? – спросил Кокки.

– Де Вьенн должен был увезти его в Рим, – ответил Макс.

– Почему? – удивилась Марта.

– Я подумал, что раз он меня ограбил, не будет бесчестным посмотреть, что у него при себе. И нашел письмо от Шарлотты про выборы Папы. Похоже, что Его Величество поручил де Вьенну повлиять на выборы Папы, а денег не дал. Папа как раз умер, и в тот же день чертову предателю, который не ценит дружбу, под руку попалось твое честно полученное наследство.

– Но разве он не должен был потратить золото на оборону Генуи? – спросила Марта, – Фредерик ожидал именно этого.

– В гостинице де Вьенн сказал, что уезжает сегодня.

– Какой корабль?

– Не знаю. В гавани несколько французских галер и еще купеческие суда. Но он с этим золотом может нанять любой генуэзский корабль, да вообще чей угодно. Если у вас есть какие-то знакомые в порту, надо спросить у них. Только какая разница, если де Вьенн еще в городе? Золото скорее всего до сих пор на складе у де Тромпера, в французской таможне. Пьер здесь больше никого не знает, кому бы мог сколько-нибудь доверять. Сами понимаете с генуэзцами он бы не рискнул поделиться секретами такого уровня.

– Склад сгорел. Де Тромпер мертв, – ответила Марта, – Золота там не было. Де Тромпер сказал, что фургон въехал в ворота, сменил тент, мула и погонщика, развернулся и уехал.

– Сгорел? Ваша работа? – как бы пошутил Макс.

– Наша, – скромно ответила Марта.

– Вы сожгли таможню? Там же гарнизон человек сорок! Как? Кого-то наняли? Взяли в долю?

– Нам помог Фредерик и один местный патриот, – Марта на всякий случай не назвала Содерини.

– Нам? После того, как Феникс убил шестерых и ранил Маэстро, у тебя тут еще остались люди? Ты армию наняла?

– Только Бонакорси.

– Помню я этого проходимца. Как доктор он неплох, – Макс почесал ногу, – Но...

– Сожгли таможню вчетвером? – удивился Кокки.

– Так получилось, – скромно ответила Марта, – На нашей стороне была плотность огня, а у них просто было много мишеней.

– Плотность огня? И это говорит женщина? – Кокки вскочил и снова сел, – Вы тут вообще кто? Потомки норманнов и валькирий? Боги войны? Один рыцарь на стальной ноге побеждает гарнизон замка, а женщина и оруженосец берут с налета укрепленное здание в городе и успевают отойти раньше, чем по тревоге поднимется остальная армия?

– Да уж. Ну вы и звери, – согласился Макс, – Милан взять не хотите?

– Нет, – ответила Марта, – Хотим найти корабль, на котором наши деньги. Если де Вьенн собирался увезти их в Рим и не стал оставлять на укрепленном складе на таможне, значит, они уже на каком-то корабле под охраной.

В дверь постучали. Кокки осторожно выглянул в трещину на двери.

– Это Фредерик и Антонио. Я открою.

– Дядя Максимилиан вернулся! – Фредерик радостно бросился дядюшке на шею.

– Садись, бог войны и потомок норманнов, – с улыбкой ответил Макс, – Здравствуй, добрый доктор Антонио.

Максимилиан несколько удивился, узнав, что Марта наняла Бонакорси. Хотя лекарь и заметно беспокоился, у пациента за прошедшее время не возникло претензий ни насчет ноги, ни насчет носа, поэтому Макс просто поздоровался и, не задавая лишних вопросов, перешел к делу.

– Куда вы ходили?

– К одному маленькому человеку, который много знает, – ответил Фредерик.

– Узнали, кто наш враг, кроме де Вьенна, – добавил Бонакорси.

– Еще кто-то? – спросил Макс, – Сообщник Феникса?

– Габриэль Морской Кот, – гордо ответил Фредерик.

– Я с ним не далее, чем вчера поздоровался на Сан-Донато. Вроде приличный человек, хотя и контрабандист. И знаком с де Вьенном, насколько я помню. Это не на его корабль де Вьенн погрузил золото?

– Не знаю, – сказал Фредерик, – Утром я подумал, что на нас напали из-за золота, но сейчас понимаю, что могли напасть и из-за Марты, независимо от золота.

– Тони, ты не попросишь Книжника узнать про этого Морского Кота? – спросила Марта. Книжник ведь еще в порту?

– Конечно. Мы уже уходили, а он еще только собирался на корабль. "Санта-Мария" точно еще в Генуе, – ответил Бонакорси, – Они вчера говорили, что Тодт, их старший, должен поехать за матросами, а после обеда приедет пассажир – француз с каким-то еще грузом.

– Де Вьенн и Тодт встречались в "Капитане" позавчера, – сказал Макс, – Но у этого Тодта вроде бы плохой корабль, не так ли, Фредерик? Ты бы доверил ему груз золота?

– Город третий день говорит про Тодта, – ответил вместо Фредерика Бонакорси, – У них, оказывается, боевых выходов и абордажей не меньше, чем у Дориа. Даже сам Дориа их знает. Кстати, он принародно поручился за честность Тодта, а репутация Андреа Дориа выше, чем у кого бы то ни было в Генуе.

– Слушайте, а не лежит ли тогда наше золото на "Ладье Харона" еще с вечера? – предположил Фредерик, – "Француз" это де Вьенн, а "еще какой-то груз" – его личные вещи из "Капитана".

– Ага. Только Тодт с вечера уехал за матросами, а Книжник пошел с нами. Если бы груз был на корабле, то они бы не оставили его с одними матросами и этим вечно пьяным рулевым, – сказал Бонакорси, – Даже если и так, то атаковать "Ладью Харона"? В порту, у всех на глазах? Какая из нас абордажная команда? А потом что?

– Зачем атаковать? – ответил Фредерик, – Тодт был в "Капитане", и видел, что дядя Максимилиан друг де Вьенна. Можно просто прийти и забрать груз. Можно даже принести самого де Вьенна. Погрузим в тележку и привезем, он все равно в беспамятстве.

– Какая гарантия, что груз там?

– Надо хотя бы проверить, – настаивал Фредерик.

– Как проверить? Потащим де Вьенна с собой? – спросила Марта.

– Нет, просто покажем, если на слово не поверят, – ответил Фредерик, – Допустим, рыцарь зафрахтовал корабль, но его ранили или убили. Груз же не достается в собственность экипажу. Доверенное лицо рыцаря может забрать груз и освободить команду от обязательств.

– Нет, – сказал Макс, – Мы сделаем лучше. Мне в любом случае надо покинуть Геную. И тебе, Марта, тоже. Да и тебе, Тони. Если нам повезет, то мы сядем на этот корабль вместо де Вьенна.

– Но у нас останутся тут недоделанные дела. Может быть, пойдем к губернатору? – предложил Фредерик.

– Никуда не пойдем, – ответил Макс, – Через неделю здесь будет другая армия и другой губернатор. После того, как первый солдат Колонны выйдет из ворот Милана, всем тут будет не до нас. А мы немного отсидимся в Круа и вернемся в королевскую армии, когда начнется наступление на Милан.

– Вы уверены, что золото на "Санта-Марии"? – спросил Кокки.

– Сейчас узнаем, – ответил Максимилиан, – Мы с доктором сходим в порт и поговорим с Тодтом.

– А я? – спросил Фредерик.

– Ты пока забери наши вещи и Паризьена из "Капитана".

– Повезем лошадей морем?

– Если де Вьенн договорился с Тодтом, то на корабле уже должно быть готово стойло. Он своего коня не у цыган купил и здесь не бросит.

– Мою лошадь, получается, бросим?

– У тебя самая обычная лошадь. Если золото и правда там, я тебе новую подарю.

– А я? – спросил Горгонзола, – Меня тут чуть не убили.

– Возьмем с собой, – пообещал Макс.

– А Ваш друг? – Кокки кивнул на де Вьенна.

– Когда мы отчалим, передайте его в руки хорошего врача. У него снят приличный номер в "Капитане", можно перевезти туда.

На "Ладью Харона" Максимилиан и Бонакорси даже не опоздали. Попутный корабль из Лавиньи сильно задержался, и Тодт с новобранцами прибыл не к полудню, а только сейчас. Книжник с новым врачом и коком появился еще позже.

– Тони! – крикнул с борта Книжник, – Я никуда не пойду, и зубы у нас твоими стараниями больше не болят!

– Почему вы еще тут? – спросил Бонакорси.

– Фрахтователь задерживается, – уже спокойнее ответил Книжник, – Хоть бы записку прислал. От нас уже требуют освободить причал или платить еще за сутки.

Тем временем, Макс уже понял, что все фрагменты мозаики сложились правильно, и с кораблем они не ошиблись. На причале играли в кости знакомые солдаты, которые сопровождали их с де Вьенном из Милана.

Де Вьенн перехитрил сам себя. Об аресте Макса знали только те солдаты, которые присутствовали на улице святого Доната. Но они же могли знать, что в фургоне золото, поэтому де Вьенн сразу отправил их в Борго-Форнари, чтобы никому не разболтали, для эскорта нанял других солдат из таможни, а для сопровождения груза на корабле выбрал отборный отряд, который прибыл с ним и с Максом из Милана и по прибытии был передан коменданту бастиона.

Солдаты вскочили и вежливо поздоровались, после чего Макс понял, что де Вьенн не сообщил им о ссоре и аресте.

– Мое почтение капитану, – сказал Макс, – Ваш фрахтователь плохо себя чувствует, я буду сопровождать груз вместо него.

– Мое почтение, мессир, – ответил Тодт, – Вы тут как де Круа или фон Нидерклаузиц?

– Де Круа, – немного замешкавшись, ответил Макс. Для де Вьенна и солдат-миланцев он всегда был де Круа.

Все-таки, Тодт и Макс раньше уже были знакомы, так что вопрос подтверждения личности отпал сразу. Тут же французские солдаты, со вчерашнего дня охранявшие груз, подтвердили, что Максимилиан прибыл с ними и с де Вьенном из Милана, а в Милане он выполнял обязанности помощника де Вьенна.

– Сегодня же забираем Ваши личные вещи, грузим коня и выходим в Марсель? – уточнил Тодт, – Или все отменяется, потому что ни вещей, ни коня я не вижу?

Второй раз де Вьенн перехитрил сам себя, когда сказал Тодту и солдатам, что пойдет в Марсель, рассчитывая переменить курс после выхода из порта. Максимилиана и компанию Марсель устраивал еще больше, чем Рим.

– Забираем, грузим и выходим, – ответил Макс, – Кстати, я хочу убедиться, что он везет именно тот груз, про который я думаю, именно на вашем корабле. Мало ли сколько грузов он вчера решил отправить в разные места.

– Если речь идет о фургоне с сундуками, за которыми я ходил на французскую таможню, то все погружено в лучшем виде.

– Сколько времени вам нужно на подготовку?

– Да почти готовы, сегодня и выйдем. А чем Вы можете подтвердить Ваши полномочия? – спросил Тодт по примеру прошлого разговора с де Круа.

– Мечом, – ответил Максимилиан по примеру того же разговора.

– Господь примет покойника и без сопроводительной документации, а на груз и солдат неплохо бы бумагу, – ответил Тодт.

– Если бы мой друг Пьер был в состоянии писать бумаги, я бы нашел чем заняться кроме как выполнять его работу.

– Я могу хотя бы посмотреть, что с ним? Своим глазам я доверяю и без бумаг.

– Собирайтесь, тут недалеко. Но боюсь, что он все еще не в состоянии говорить. И я хочу проверить груз.

Макс настоял на вскрытии одного сундука без участия тех, кому не положено знать, что там внутри. Долго он не копался. Потратил примерно столько времени, чтобы открыть и закрыть сундук. Когда Макс, не привлекая подозрений, вышел из трюма, в руках у него ничего не было, кроме трости. Зато хромать он стал заметно сильнее.

– Сержант! – крикнул Макс, выйдя из трюма.

– Да, ваша милость! – отозвался бывалый вояка.

– Тебя ведь Гийом зовут?

– Да, ваша милость.

– Возьми троих солдат и иди с нами. Мой друг Пьер неважно себя чувствует, и я бы хотел, чтобы у него была охрана, пока он не поправится.

– Но он приказал мне сопровождать груз.

– Без рыцаря этот груз можно вообще не отправлять. Я должен поехать вместо Пьера, но не могу бросить его больного в этом насквозь антифранцузском городе без охраны.

– Как Вам угодно. Я оставлю солдат. Не беспокойтесь, эти трое толковые.

Фредерик выполнил свою задачу еще быстрее. Сказал, что рыцарь с оруженосцем освобождают комнату раньше срока и потребовал в счет внесенной предоплаты упаковать вещи, погрузить на лошадей и кому-нибудь из слуг повести лошадь поменьше за конем побольше в одно место в пределах старой стены.

29. Врагов стало немного больше

Атлетический торс Лиса Маттео выглядел несколько более атлетическим, потому что Лис носил под дублетом выколоченный точно по фигуре стальной нагрудник, подбитый от холода толстым сукном. Нагрудник неоднократно спасал его от острых клинков и тупых дубинок, но от пули – первый раз. Следует отметить, что круглая свинцовая пуля на дымном порохе в коротком стволе не имеет той пробивной способности, как известные уважаемому читателю пули современного оружия. Каленый нагрудник деформировался и треснул, но пулю сдержал. А последним выстрелом Содерини все-таки промахнулся. Шею и правую щеку немного жгло. Лис нашел зеркало и увидел синие точки несгоревшего пороха. На черном дублете тоже остались отметины, хотя и не такие заметные.

Лис слышал, как оружейник сказал в дверь, что разберется сам. Это хорошо, а то лавочники при случае сами добивают пойманных воров на месте преступления, не обращаясь к властям. Он зашел за прилавок и выгреб всю сегодняшнюю выручку. Семьдесят дукатов золотом и серебром. Маловато для "скупили все дешевле одиннадцати дукатов". Жаль, что не унести то, что оплачено через счетные книги.

Лис вышел через черный ход и почти бегом добрался до лавки сестрички Кармины – известной скупщицы краденого и организатора "биржи наемников", где можно было подобрать команду телохранителей или банду убийц на любой вкус. У нее же многие беззаконники, не имевшие постоянного места жительства или скрывавшие его, держали "почтовые ящики".

Сестричка Кармина, будучи симпатичной девушкой лет шестнадцати на вид, считалась старой девой. Узкий круг друзей знал, что Кармина в юности пережила некоторые неприятные события, после которых ее напрочь отвернуло от плотско-романтической составляющей жизни. На самом деле ей уже исполнилось двадцать пять, но из-за отсутствия семьи она выглядела моложе ровесниц, которые уже успели родить по нескольку детей и вертелись по хозяйству, не успевая нормально поспать. Бывают такие старые девы, которые не стареют, потому что не отдают детям свои жизненные силы.

Покойный отец оставил семейное дело ее брату, но получилось так, что брат больше увлекся легальным прикрытием в виде кабака и лавки, а нелегальную часть наследного дела передал Кармине. Она относилась к скупке краденого и к бирже наемников так же добросовестно, как честные труженики относятся к своим честным делам. Преступники называли ее "сестричкой" не потому, что набивались в родственники, а потому, что формально наследником был Пьетро, но вопросы решала его сестра Кармина.

– Мне нужны все мои люди, – сказал Лис, едва переведя дух.

– Паоло и Жирный как раз в кабаке сидят. За остальными пошлю, – ответила Кармина, – Что случилось? Я смотрю, в тебя стреляли?

– Чертов Содерини!

– Содерини? Ты ограбил оружейника? – всплеснула руками Кармина, – Мадонна Миа, он же всегда исправно платил, чтобы его не трогали! Люди спросят Портовых, за что они платят деньги, если кто угодно может убивать тех, кто под защитой. У тебя будут большие неприятности.

– Содерини этой ночью брал таможню вместе с той рыжей фурией, которую мы ищем со вчерашнего вечера, – ответил Лис, – Пепе его узнал.

– И что? Какое тебе дело до таможни? Нельзя было по-хорошему поговорить? Ты же его постоянный клиент с этими твоими арбалетами.

– Идиот начал стрелять, как только Пепе слово сказал. Сукин сын понаделал адских игрушек, которые плюются огнем без перезарядки. Знаешь, что такое "Плотность огня"?

– Нет.

– А я теперь знаю, – Лис бросил на стол "утиную лапу", – Одним выстрелом из вот этой штуки он убил Пепе, оторвал руку Бенвенуто и даже в меня попал.

– Ого!

– Потом схватил вот этот чертов хер, – Лис выложил четырехствольный пистолет, – Разнес голову Серджио и добил Бенвенуто раньше, чем я успел вытащить кинжал.

– Кинжал застрял или что?

Лис выхватил кинжал. Кармина отшатнулась.

– А он еще быстрее?

– Да. Третий выстрел в меня.

– Не пробил?

Лис раздвинул края дырки в дублете.

– Смотри-ка, пуля застряла, – Кармина попыталась зацепить пулю пальцами, – Вытащить?

– Нет, на память оставлю. Я забрал деньги и ушел. Надо быстро вынести из лавки все готовое оружие, порох, пули и поискать тайники. У него должно быть дукатов двести припрятано, если не больше.

– Минуту, – Кармина вышла и вскоре вернулась, – Послала мальчишек. Тебе, кстати, Тарди передавал сообщение и фигуру на пальцах.

– Слушаю.

– Возможно, она не вдова. Будь осторожен.

– А на пальцах?

Кармина приложила к прямой левой ладони согнутые большой и указательный палец правой, изображая как бы букву D. Тарди придумал для общения с некоторыми постоянными контрагентами послания на пальцах на случай, когда нельзя доверять ни бумаге, ни посланнику. Только получатель знал, что значит какая фигура. D означало римскую цифру "пятьсот".

– Puta Madonna! – воскликнул Лис и грязно выругался, – Во что он меня втянул?

– Тебя? – удивилась Кармина, – Ты же и так из грязи и крови не вылезаешь.

– Смотри сама. Вчера Тарди нанимает меня через посредников, чтобы убить эту рыжую Марту. Ну ты знаешь, сама же за мной посылала.

– Так это сам Тарди? Через каких еще посредников, почему он не написал мне как обычно?

– Якобы она убила писаря из Банка и Банк пожертвовал родственникам на честь семьи.

– Якобы?

– Семья настоящая и покойник настоящий. Но что именно она его убила – со слов Тарди.

– Понятно.

– Ночью эта рыжая фурия в компании с Содерини и, надо полагать, с другими патриотами разносит французскую таможню.

– Слышала уже. Весь двор был трупами завален, из налетчиков вышли живыми трое, а из солдат никого. Ты поэтому надел нагрудник? Потому что пошел по следам банды стрелков?

– Конечно. Жаль, у Бенвенуто ничего такого не было.

Лис и Кармина вхдохнули и перекрестились.

– Одни говорят, стрелки ничего не взяли, – продолжил Лис, – Другие говорят, что вывезли полную телегу перед тем, как пустить внутрь остальных.

– Я слышала, они вышли пустые и ушли с пустой телегой. Наверное, искали большое, а взяли маленькое. Какие-то бумаги, наверное.

– Может быть. Сегодня мы приходим к Содерини, и он сразу начинает стрелять.

– А в это время Тарди напоминает, что дело для него очень важно.

Дверь распахнулась. Кармина и Лис вскочили, но тут же успокоились.

– Здорово, Лис! – заорал пришедший, навалившись на собеседника с объятиями.

– Здравствуй, Лука, – спокойно сказал Лис, – Чем порадуешь?

– Короче, пошли мы к этой базилике. Там, конечно, завалено все, что и не подберешься. А вокруг завалов засрано...

– Полгорода так, давай ближе к делу.

– Короче, кроме нас этого раненого строителя ищет кто-то еще.

– Горгонзолу?

– Да. Он, короче, решил поиграть в крутого и забил кому-то стрелку во дворе у сан-Донато. Взял с собой десяток мужиков со стройки. А с той стороны пришел один человек, но реально крутой, как рыцарь или вроде того. Переколол всех и свалил. Всех мужиков насмерть, а этому твоему Горгонзоле не то повезло, не то он увернулся. Но он не простой мужик, конечно, яркая личность, с чинкуэдой ходит.

– Поговорили с ним? Или тоже сразу стрелять начал?

– О! Как там Содерини? Поверни-ка морду! Что, с мечом на перестрелку пришел?

Лука бесцеремонно повертел Лиса за плечи и ткнул пальцем в дыру на груди.

– Лука, я иногда сам удивляюсь, как я тебя терплю, – ответил Лис.

– Короче, – Лука больше любил говорить, чем слушать, – Мы приходим, а там никого. Ну, мы постучались, а за дверью покойник с распоротым брюхом. Моряк. Наш-то точно не моряк. Мы по соседям. Соседи и говорят, приходила к нему дюжина моряков, а он как выскочит, глаза выпучит и давай мечом махать направо и налево. Стража полдня тела выносила.

– Кто выскочил? Раненый?

– Не поверишь. Ты думаешь, Антонио Кокки отошел от дел? Хрена лысого он отошел.

– Кокки? Этого еще не хватало. На чьей он стороне? А куда раненый-то делся?

– Кокки его и забрал. Посадил на лошадь и увел. А за ним еще мужик какой-то тележку с вещами повез.

– Какой мужик? Какую тележку?

– Да обычный мужик. Строитель. Обычную тележку, двуколку с мулом.

– Налетчиков на выходе из таможни встречал стрелок с двуколкой. Они туда оружие сложили, – сказала Кармина.

– Таможни? – Лука искренне удивился, – Ну да, наша рыжая там и отметилась. Но раненый никак не мог. Мы вчера вечером в окно заглянули, лежал как неживой.

– Куда они поехали? – спросил Лис.

– Как куда? К Кокки и поехали.

– В школу фехтования?

– Да что там школа, одно название. Вот у Петруччи школа так школа, мейстер на мейстере и мейстером погоняет.

– Лука, не отвлекайся.

– Короче, мы прошли, а внутрь, уж извини, не полезли. Я поперек дороги Кокки вставать не хочу. Лошадь там во дворе привязана, и тележка там, и мужик там, в тележке дрыхнет. Ребята меня подсадили, я в окно аккуратненько так с уголка заглянул – за столом Кокки, немецкий рыцарь красивый такой и, не поверишь...

– Рыжая? – спросила Кармина.

– Она самая. Сиськи аж на столе лежат.

– Я смотрю, на нашей территорию пришлые неплохую банду собрали, – сказала Кармина, – Рыжая фурия, которая еще, может, и не вдова. Ее муж, про которого у Зигфрида байки травят. Содерини с "патриотами". Еще и Кокки.

– Кокки дорого берет, – заметил Лука, – К нему хрен с бугра на хромой козе не подъедет. Спинола, Гримальди, даже Фиески. Это из тех, про кого я слышал.

– Надо с ними кончать, – сказал Лис, – Но рыжую берем живой.

– Большие сиськи нравятся? – ухмыльнулся Лука.

– Большие деньги нравятся. Чует мое сердце, что денег вокруг нее крутится очень много.

– А если это политика? – спросила Кармина.

– Тогда за нее дадут больше за живую, чем за мертвую.

– У тебя есть план?

– Заряжаем все стволы, которые принесут от Содерини. Раздаем тем из наших, кто умеет стрелять. По три или даже по четыре аркебузы. На перезарядку времени не будет. Вламываемся к Кокки как эти на таможню. Как сказал Содерини, сейчас решает плотность огня. Рыжую главное не подстрелить.

– Сейчас полный город солдат, – сказала Кармина.

– Вот и тебе задача. Договорись, чтобы на vico Carlano солдат не было.

– Денег давай.

– Держи, – Лис вытряхнул на стол взятое у оружейника, – На расходы, но все не трать.

– Ты уверен, что хочешь поссориться с Кокки? – спросил Лука, – Он нам ничего плохого не делал. Может быть, поговоришь сначала?

– Хватит мне того, что с Содерини поговорил, – Лис почесал шею, – Кокки в свое время резкий был. Чуть что, хвать за меч и голову с плеч. Что мы ему можем предложить?

– Денег? – предложил Лука.

– Смеешься? Если он в деле, ему уже больше предложили, чем у нас есть.

– Может пусть тогда он нам заплатит, чтобы мы помогли, или не мешали? – предложила Кармина.

– Помнишь, был такой Мурена? – ответил Лис, – Лет десять назад. Тоже пытался с Кокки долю взять за то, что в сторонке постоит.

– Не помню, – ответила Кармина.

– Я вроде припоминаю, – ответил Лука, – Короче, старшие ему сказали к Кокки не лезть, а он, дурак, не послушал. И пропал. С ним еще пятеро пропали.

Банда появилась у школы фехтования в самое неподходящее время. Максимилиан и Бонакорси только что ушли в порт, Фредерик только что ушел в "Капитан".

Никколо не успел и пикнуть, как ему зажали рот и вытащили из повозки.

– Кто внутри? – спросил Лука, тыкая ножом в подбородок пленному.

– Фрау Марта, – сразу раскололся Никколо, который вообще не понимал, чем занят Маэстро и все эти люди вокруг него.

– Еще?

– Маэстро, но он ранен. Сеньор.

– Какой сеньор?

– Местный. С мечом. Который дверь открывал.

– Еще?

– Больше никого.

– Врешь! – Лука ткнул ножом в бок и явно перестарался.

– А! – Никколо чуть не заорал в голос, но ему снова зажали рот.

– Вот те крест, не вру! – заплакал Никколо, – Рыцарь с доктором ушли, оруженосец с лошадью ушел.

– Похоже, не врет, – сказал Лука, – Лошади и правда нет.

– Рыцарь и оруженосец? – спросил Лис, – Это что-то новенькое. Кто они, откуда?

– Немцы. У них обоих костюмы как у ландскнехтов. У рыцаря красный с золотом, очень красивый. И между собой они говорят по-немецки.

– Слышь, Лис, – начал Лука, – Тут, короче, вчера дело было. К Косому Марку принесли дохлого на корм свиньям. Говорят, француз. Убил его, говорят немец. У бастиона. Немца спросили, не началось еще? Ответил, будет знак, такой что все поймут. Как тебе это?

– Политика, – сказал Лис, – Рыжую точно брать живой. И шустро, пока рыцари не вернулись.

К Лису и Луке подошел еще один бандит.

– Мы тут осторожно в окно заглянули. Там внутри баба рыжая и три мужика.

– Три? – Лука перевел взгляд на Никколо. Тот задрожал как осиновый лист.

– Один вроде раненый или мертвый, лежит на одеяле у стены и не шевелится.

– Маэстро, – тихо сказал Никколо.

– Второй вроде Кокки. Ходит туда-сюда.

– Вроде или Кокки?

– Там стекло грязное. Наверное, Кокки. Это же его дом.