Текст книги "Хорошая война"

Автор книги: Алексей Зубков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

34. Светские итоги

С утра пораньше Франц и Марта проснулись от шума в зале. Джакомо привел слуг на уборку. Трое мужчин взялись за замену обивки мебели, а четверо женщин – за отмывание крови с пола и стен.

Раздав задания, Джакомо вышел на балкон и с удивлением обнаружил сидящих на диване Марту и Франца, полностью одетых, но зевающих и потягивающихся.

– О! Кого я вижу! Доверенные лица наших героев! – поздоровался банкир.

– Доброе утро, – протирая глаза, ответила Марта.

– Как они там? – Джакомо кивнул в сторону второй двери на балкон, – Я так понимаю, что если бы Его светлости стало хуже, вы бы не спали всю ночь.

– Там, благодаренье Богу, тихо, – ответила Марта, – я несколько раз просыпалась, но никакого шума не было. Его светлость, должно быть, спит после макового молока. А как себя чувствует Ваш внук?

– Замечательно, – улыбнулся Джакомо, – Обозвал университет 'рассадником содомии' и сказал, что больше туда не вернется. Попросил устроить его по военной линии. Я купил ему в подарок вакантную должность лейтенанта городской стражи.

– Ваш сержант, наверное, озолотится, – с нескрываемой завистью сказал Франц.

– Сватается к моей племяннице и приценивается к домам на нашей улице, – ответил Джакомо, – теперь нам нужен надежный человек на его место.

Франц тяжко вздохнул.

– Франц, это я на тебя намекаю.

– Да? Правда?

– Правда. Нам нужен надежный и удачливый человек на место начальника охраны. Не местный и не благородного происхождения.

– Вроде я подхожу, – протянул Франц, ожидая подвоха, – а кем мне командовать?

– Наймешь сам. Сегодня же. Лучшие из тех, кто остался в живых, уходят в городскую стражу, а тех, кого твой предшественник с собой не взял, думаю, и тебе брать не стоит.

– Спасибо, сеньор Джакомо! Я не подведу! Клянусь святым Франциском!

– Поздравляю, Франц, – сказала Марта, – а разве должность коменданта замка тебя больше не устраивает?

– Что-то мне больше не хочется иметь дело с земляками. Здесь я найму дисциплинированных профессионалов и буду настоящим командиром, а кому не понравится – уволю.

– Давай-давай. Тут к нам как раз постучался вербовщик. Говорит, что может нанять для нас хоть армию, – сказал Джакомо.

– Вербовщик? Такой здоровый, с красной мордой? – переспросил Франц.

– Он самый. Сидит внизу. Вы знакомы?

– Раньше были знакомы… – растерялся Франц, – я уж ему чуть свечку за упокой не поставил…

– Какой сегодня хороший день, – улыбнулся Джакомо, – у меня внук за ум взялся, у тебя знакомый не умер, вот Джованни думал, что внуков не дождется, а теперь оказывается, что на послезавтра у его сына назначена свадьба.

– Свадьба? – недоумевающе спросила Марта.

– Свадьба, – подтвердил Джакомо, – а что такого? Фабрицио Велутти – мужчина в самом расцвете сил.

– Вчера утром его совершенно не интересовали женщины, а вчера вечером ему раскроили лицо.

Джакомо усмехнулся.

– Вчера вечером Велутти-старший зашел в комнату сына и обнаружил, что молодой человек очень хм… глубоко заинтересован одной женщиной.

– Это случайно не такая миленькая девушка с голубенькими глазками, французским носиком и пухлыми губками? – спросила Марта.

– Она самая, – подтвердил Джакомо, – горничная его сестры.

– Отец согласился на брак с горничной?

– Вы же видели этого жениха вчера утром. Отец согласился бы на брак хоть с ведьмой, лишь бы сын не позорил семью. Кстати, он очень благодарен 'Фрау Профос' за чудесное перевоспитание.

– Хотела бы я быть на месте невесты, – грустно протянула Марта.

– Вы бы могли, если бы захотели, но зачем? – искренне удивился Джакомо.

– Приличная женщина должна быть замужем.

– Не важно, за кем? – спросил Франц.

– За мужчиной с положением в обществе.

– Неужели ты до сих пор не нашла ни одного?

– К твоему сведению, приличные женщины не бегают за мужчинами. Я бы вышла за первого, кто бы ко мне посватался, но все приличные мужчины или уже женаты, или боятся связываться с 'Фрау Профос'. Или вчера еще не мужчины, а сегодня уже женаты.

– Марта, выходи за меня, – осторожно предложил Франц, сдвинувшись на край диванчика.

– Ты серьезно? – спросила Марта, замерев на месте.

– Серьезно и при свидетелях, – ответил Франц, вставая и подходя к ней.

– Тогда я согласна, – быстро ответила Марта.

Марта резко встала, в один шаг оказалась рядом с Францем, взяла его за правую руку, потом за левую, сняла с его среднего пальца какое-то кольцо (Франц обычно не носил колец, а это снял с мертвого ландскнехта вчера вечером и надел на палец, чтобы не потерять) и надела себе на безымянный. Потом сняла одно из своих колец и надела на безымянный палец Францу. Франц растерялся и ничего в ответ не сделал.

– Это как бы помолвка, – прокомментировала Марта, – можешь меня поцеловать.

Внизу действительно сидел Ротемауль. Живой и здоровый. В свою очередь, и он не ожидал увидеть Франца живым и здоровым.

– Франц, это ты, сукин сын? – Ротемауль сделал шаг навстречу.

– Нет, не я, сукин сын, – Франц тоже шагнул навстречу.

– Чтоб я еще раз с тобой связался! – Ротемауль положил руку на рукоять катцбальгера.

– В прошлый раз мог бы и не связываться, я бы не обиделся, – Франц, за неимением меча, положил руку на рукоять баселарда.

– Ты там не видел нового начальника охраны? Я его давно уже жду.

– Видел. В зеркале.

– Что? – Ротемауль медленно потянул меч из ножен.

– Вот. Настоящих специалистов везде ценят, – гордо сказал Франц, вытаскивая кинжал.

– Как удачно получилось, что вас всех перебили, а тебя оставили, – вербовщик направил меч на Франца.

– Главная неприятность в том, что ты жив, или в том, что у тебя хватает денег, чтобы отказываться от работы? – Франц поднял левой рукой табуретку и выставил ее перед собой вместо щита, – Перед тем, как сдохнешь, скажи, как ты выбрался из того колодца?

– Сначала я не утонул, потому что там воды было всего по грудь. Потом прибежали крестьяне тушить пожар, сбросили ведро в колодец и меня вытащили, – Ротемауль взял другую табуретку, ударом ноги отбросил стол к стене и переместился, заняв позицию между Францем, лестницей и дверью.

– Швейцарцев мне не надо. Найми ландскнехтов. Из тех, что привел Бурмайер. У них сейчас денежек негусто, – сказал Франц, отступая на безопасное расстояние.

– Размечтался, – Ротемауль сократил дистанцию, оттесняя швейцарца в угол.

– Ты неблагодарная красномордая свинья, – Франц поставил табуретку и демонстративно сел, – я специально поджег замок, чтобы привлечь внимание к колодцу.

– Врешь!

– А вот и не вру, – Франц вбросил кинжал в ножны, – как бы еще я кого-то убедил пойти в замок, заглянуть в колодец и вытащить оттуда неблагодарную красномордую свинью? Еще и бесплатно. Так что давай поговорим о деле, пока ты моей милостью еще жив.

Франц повернул голову в сторону лестницы. Ротемауль осторожно взглянул через плечо. На третьей ступеньке стояла Марта с пистолетом.

– Ну, давай поговорим, – Ротемауль убрал меч и сел на свою табуретку.

Его светлость Максимилиан де Круа проснулся на широкой кровати в гостевой комнате Джакомо. Ниже колена противно ныла кость, как от холода. Ступня не ощущалась совсем. Даже пальцами не пошевелить.

За открытым окном по звукам угадывалась середина дня. Рядом с кроватью стояли любимая Шарлотта с заплаканными глазами, Джакомо Нанни с неопределенным выражением лица и одетый врачом Антонио Бонакорси с сияющей физиономией.

– Позвольте представиться, Антонио Бонакорси, дипломированный врач! – отрекомендовался экс-лейтенант городской стражи, едва Макс открыл глаза.

'Странно' – подумал Макс, – 'Если доктор радуется, значит, я в порядке. Тогда почему Лотти плачет?'

– Что-то я ногу совсем не чувствую, – обратился Макс к Бонакорси.

– Ну и слава Богу! – радостно ответил тот, – Вам было бы очень неприятно ее чувствовать. Она, знаете ли, лежит в холодной земле, и ее едят черви.

– Да? И почему тогда у тебя такая довольная морда?

– Потому что Вы будете жить, мессир, и Ваша рана очень быстро заживает. А ногу отрезал не я, пусть совесть мучает того баварского коновала. Он, конечно, говорил, что вам ногу почти отрубили, но я думаю, что Вы такой здоровый, что ему все-таки следовало наложить шину, а не резать.

– Где этот негодяй? Я ему самому ноги повыдергиваю! – взревел Макс.

– А где бы Вы были на его месте, будь у Вас фора в четырнадцать часов? – хмыкнул доктор.

– Черт с ним. Когда я смогу ходить?

– Я Вас охотно порадую. Меньше, чем через неделю, Вы встанете на ноги. То есть, на ногу.

– Еще раз ляпнешь что-нибудь подобное, я тебе самому ноги оторву! – разозлился Макс.

– И вывесите на соседней площади?

Макс бросил в весельчака подушкой и даже попал. Доктор повалился навзничь.

– Шарлотта, убери этого паяца. Что он вообще такой довольный?

Бонакорси со своей неуместной улыбкой убрался. Шарлотта ответила на вопрос.

– Чем быстрее ты выздоровеешь, тем больше денег он получит. А если бы ты умер, он бы не получил ничего.

– Какие еще у нас новости?

– Торговый дом Нанни полностью расплатился.

– Оно того стоило? – кисло спросил Макс, кивая на ногу, – Похоже, я исчерпал запас удачи на несколько лет вперед.

– Но ты потратил его не впустую. Старых врагов у нас не осталось.

– Куда же они вдруг подевались? Я точно помню, что убил только Шарля-Луи и Грегуара Бурмайера.

– Бастард Бранденбургский погиб в тот же вечер на турнире. Явный несчастный случай.

– Туда ему и дорога. Это он убил моего отца.

– Когда ты узнал? – удивилась Шарлотта, – почему ты раньше мне не сказал?

– Вчера вечером, – ответил Макс.

Джакомо вспомнил беседу, предшествовавшую заключению контракта, и мысленно перекрестился. Если некто связан со всеми городскими происшествиями, при желании это можно приписать чьим-то интригам. То, что он в огне не горит и в воде не тонет, можно отнести на счет удачи. Но человек, который в одиночку сдерживает армию больше часа (от 'турнира через стол' до последнего поединка), уже заслуживает уважения, невзирая на молодость. А уж человек, который, будучи тяжело раненым и находясь в плену, за время между получением раны и потерей сознания успевает получить информацию и спланировать идеальное убийство чужими руками, заслуживает, чтобы его не только уважали, но и боялись.

– Альфиери вчера повесили за убийство епископа, продолжила Шарлотта.

– Вот как! – Макс удивленно приподнялся, – кто?

– Графиня Аурелла.

– Она же отказалась от наследства.

– Вчера утром. А вчера вечером почтенное общество с удивлением узнало, что она захватила город в свою личную собственность.

– Никто не возражал?

– Единственный претендент – Виолетта. Переиграть матушку ей пока не по силам.

– А дальние родственники?

– Сантальберти разжалован из рыцарей и лишен всех прав.

– Из-за покушения на меня?

– Нет, но в связи с ним.

Джакомо отметил, что 'враг общества', каковую репутацию имел Макс на начало турнира, через четыре дня превратился в достойного рыцаря, которого то самое общество не дает в обиду.

Макс задумчиво загнул несколько пальцев, по-видимому, пересчитывая врагов.

– Остался твой дядюшка де Креси, старый негодяй.

– Сегодня утром его нашли мертвым на соборной площади, – ответила Шарлотта, – Говорят, что люди из братства святого Марка поймали разбойника, который устроил резню в зале братства. Почему-то не говорят точно, сколько человек разбойники там убили, говорят, что много, если марковы братья так рассердились. Этот разбойник вывел их на де Креси, и де Креси сначала исчез между городскими воротами и турнирным лагерем, а потом появился на площади уже мертвым.

Джакомо точно знал, что от разбойников пострадал только один человек. Швейцарец, которого вчера похоронили как рыцаря. Зато этот великий и ужасный один человек, пожилой мужик с брюшком, работавший поваром в монастыре, убил тупым тренировочным оружием и голыми руками одиннадцать разбойников и еще двадцать шесть покалечил. И тут Джакомо понял, что на самом деле разбойники напали не на одного, а на двоих, и вторым был Максимилиан де Круа.

– Сеньор Нанни! – осторожно обратился к Джакомо какой-то слуга, – к Вам Ее светлость графиня Фальконе.

– Прошу прошения, – Джакомо поклонился супругам де Круа и быстро, насколько позволял проколотый бок, направился за слугой.

Дверь за финансистом не закрылась, вместо него появились Марта и Франц.

– Как Ваше здоровье, Ваша светлость? – спросила Марта.

– Лучше не спрашивай, – кисло ответил Макс, шевельнув под одеялом левой ногой.

Марта снова обратила внимание, что часть ноги отсутствует, и вздрогнула. Конечно, нога за ночь не выросла, но привыкнуть к такому непросто.

Шарлотта заметила на безымянном пальце Марты кольцо и сразу поинтересовалась:

– Марта, ты, случайно, не замуж собираешься?

– Я тысячу раз говорила, а вы не верили, – гордо ответила Марта, скосив глаза на Франца, – Приличный мужчина посватался ко мне, и я приняла предложение.

– Комендант замка?

– Нет, Ваша светлость, – Франц решил ответить сам, – начальник охраны улицы богачей.

– Франц, ты предаешь меня во второй раз? – спросил Макс.

– Увы, Ваша светлость, – развел руками Франц, – но клянусь, что третьего раза не будет.

– Что же, – грустно улыбнулся Макс, – когда-то я обещал простить тебе и второе предательство.

В это время внизу проходили серьезные финансовые переговоры.

– Тебе знакомы эти бумаги? – Аурелла выложила на стол пачку векселей.

Джакомо внимательно просмотрел всю пачку.

– Знакомы. Это наши обязательства перед Церковью. Епископ, упокой Господи его душу, давал деньги в рост. Я правильно понимаю, что все эти векселя конфискованы у Альфиери?

– Разумеется, – ответила Аурелла, – ты же не думаешь, что я ограбила монастырь.

– К чему Вы их мне показываете? – Джакомо нахмурил брови, – Я не оплачу их Вам по той же причине, что не оплатил Альфиери.

– Ты обвиняешь и меня тоже в смерти епископа?

– Нет-нет-нет, Ваша светлость, – замахал руками банкир, – это же векселя на предъявителя. По закону по ним имеет право получать деньги только епископ Ферронский.

– Будь уверен, как только новый епископ будет утвержден в должности, он стребует обратно всю сумму по всем векселям. Церковь не одобряет ростовщичества. Ты готов это все выплатить?

– Разве у меня будет выбор? – хмыкнул Джакомо, – Как всегда платили по векселям, так и будем платить.

– Есть. Ты можешь купить эти векселя у меня за полцены.

Джакомо потер переносицу.

– Но… Что скажет по этому поводу новый епископ?

– Проверит бухгалтерские книги монастыря, обнаружит недостачу, спросит с келаря и узнает, что векселя украл Альфиери.

– Альфиери мертв, его имущество конфисковано. Что дальше?

– Ни я, ни горожане не обязаны отвечать по обязательствам казненных преступников. Тем более, если сами обязательства не найдены и к оплате не предъявлены. Недовольные могут жаловаться лично дожу. Он просто о-бо-жа-ет Папу и его подчиненных.

Морщины на лице финансиста разгладились. Джакомо улыбнулся, проглотил готовое сорваться с губ крепкое словцо, и согласился.

– Десять процентов.

Графиня презрительно фыркнула.

– Шестьдесят. Или заплатишь все сто новому епископу.

– Двадцать. Или попробуйте взять свои шестьдесят с этого самого нового епископа.

– Пятьдесят. Епископ даст мне половину, если он не дурак, чтобы потом получить с вас полную сумму.

– А если он упрется как баран в новые ворота, когда узнает, что векселя у Вас? Тридцать. Сегодня. Или ждите пару месяцев, пока назначат нового епископа и торгуйтесь с ним еще хоть полгода.

– Сорок и сегодня.

– Тридцать пять.

– Принято – Аурелла сгребла со стола бумаги и встала, – считайте монеты, а я пока навещу нашего героя.

Едва Джакомо успел отдать приказ счетоводу, как привратник привел к нему еще двух особо важных персон. Ее светлость Виолетта Сфорца и рыцарь чести Габриэль. Она – сияющая, как диадема с бриллиантами, он – уставший, как гончая после охоты, но с искоркой в глазах.

– Доброе утро, Джакомо, – поздоровалась Виолетта.

– Доброе утро, Ваша светлость, – ответил Джакомо.

– У нас есть выгодное предложение, не терпящее отлагательств.

'У нас?' – Джакомо вытаращил глаза.

– Нам нужна некоторая сумма под залог замка святого Альберта.

Если бы Джакомо не сидел, он бы от удивления упал. Опять 'нам'. И под залог чужого замка.

– Замок мой, – продолжила Виолетта, – вот документы. Вдова Сантальберти любезно уступила мне свои права.

– Вдова? Что вы с ней сделали? А сам сеньор Витторио? А его сын?

– Витторио вчера вечером наступил мамочке на хвост. Она его укусила, и он скоропостижно скончался. Со стороны его сына было очень любезно оказать нам сопротивление и героически погибнуть. Он будет с почестями похоронен в семейном склепе. Вдова Сантальберти ушла в монастырь. Я даже выделила ей вооруженное сопровождение.

– Наследники не возражают?

– Наследники – мы с мамочкой. Я не возражаю, а она пусть только попробует. После того, как она погубила репутацию Витторио, ей не к лицу претендовать на его замок.

– Но это все равно большая сумма, – защищался Джакомо.

Виолетта перегнулась через стол и тихо прошептала ему на ухо.

– Джакомо, ты уверен, что хочешь со мной поссориться?

Джакомо охнул и схватился за сердце. Сердце у него пока еще не болело, но подобные жесты он часто использовал, чтобы выиграть время. Отдышавшись, он принял решение.

– К вечеру деньги будут.

– Замечательно. Я всегда знала, что Вы мудрый человек, – ответила Виолетта.

Аурелла вошла в комнату, где лежал раненый Макс, как к себе домой.

– Могу я поговорить с герром Максимилианом наедине? – спросила она Шарлотту.

– На здоровье! – фыркнула Шарлотта и вышла.

Через считанные секунды вышла и Аурелла.

– У него сломан нос и нет ноги! – недовольно произнесла она, – Неужели нельзя было вести себя поосторожнее! Кстати, спасибо за совет, но твой священник мне не помог. В монастыре его уже не было.

– Как не было? А куда он подевался?

– Какая разница? – махнула рукой Аурелла, – Встал и ушел.

– Но он же был ранен.

– Не то слово, он был при смерти. Паломники сказали, что он исповедался отцу Бартоломео, но тот не отпустил ему какой-то тяжкий грех. Наверное, это намек на убийство епископа в стенах храма.

– Поэтому он встал и ушел? Не сказал, куда?

– Или покупать индульгенцию, или в крестовый поход. Куда еще можно пойти за отпущением всех грехов?

– Какой еще крестовый поход?

– Отпущение грехов получают те, кто вступает в орден Иоаннитов, который на море сражается с турками. Ваш Патер спросил, сколько стоит галера, а потом спокойно уснул. Утром после перевязки он просто встал и ушел. Зато наш Габриэль был настолько любезен, что согласился мне помочь, и убедил благородных мессиров подарить мне город.

– Не ожидала, что он такой талантливый оратор, – удивилась Шарлотта.

– Оратор он средний, но как только Бе-Бе понял, что мы с Габриэлем предлагаем дать щелчка по носу Грегуару Бурмайеру, он поспешил нам на помощь. Смешал с навозом рыцарей, не желающих помочь Прекрасной Даме, а Бурмайера и Альфиери смешал с двойной порцией навоза.

– Все в стихах?

– А как же! В 'голубом тоне Фрауенлоба'. И все на импровизации.

– Светлая ему память. Никогда не думала, что от поэтов бывает польза.

– Я тоже не думала. От поэтов иногда больше пользы, чем от дочерей.

– Виолетта очень похожа на маму.

– Доченька вся в меня, но в ней много и от отца. Ядовита, как большая змея, и для змеи это комплимент.

Виолетта после разговора с Джакомо поднялась на второй этаж и услышала окончание разговора.

– Тогда ты, мамочка, ядовита, как две змеи. И для двух змей это недостижимый идеал.

– Виолетта! Где ты была всю ночь! Скверная девчонка! Я тебя выгоню из дома!

– Я сама ухожу! Теперь у меня есть свой замок! Проживу и без тебя!

Шарлотте с трудом удалось погасить семейный скандал. Уходя, Аурелла обернулась, как будто что-то вспомнила.

– Шарлотта, где у тебя та бутылка ликера, которую я тебе вчера подарила?

– Где-то здесь. Но муж не пьет ликер.

– И ты не пей. Можешь ее выбросить. Твой муж меня больше не интересует.

Ближе к середине дня навестить раненого пришел родной брат.

– Ты, братец, легко отделался. На твоем месте многие бы лежали в земле полностью, а ты только одной ногой. Насчет ноги не переживай. Я знаю мастера, который сделал руку Гецу фон Берлихингену. Помнишь Геца? Он к нам заезжал лет пять назад.

– Бррр. Забудешь его, как же. Мне эта стальная рука потом месяц снилась.

– Он до сих пор в седле, все с кем-то воюет. Так что сильно не переживай, жизнь продолжается. Ты на турнире все сделал, что хотел? Может быть, помощь нужна?

– Лотти, у нас остались здесь какие-то дела?

– Никаких. Можно уезжать, со всеми разобрались.

– Да, вы хорошо разобрались, – подтвердил Фридрих, – Ты приехал сюда негодяем, а уедешь героем. Де Вьенн сказал, что французское рыцарство радо будет видеть тебя в своих рядах. Приглашал к себе в Милан и обещал при случае представить королю.

– Макс, милый, ты не хочешь побыстрее отсюда уехать? – спросила Шарлотта, проводив Фридриха.

– Хочу, но мне прописан постельный режим.

– Турнир закончился. Габриэль повезет свой груз вверх по реке, в Ломбардию. Де Вьенн поедет с ним. Если ты не возражаешь, поплывем с ними, посетим Милан.

– Слава Богу, – вздохнул Макс, – не нравится мне эта Феррона, гори она ясным пламенем.

– Не беспокойся, дорогой, – ответила Шарлотта, – Скоро загорится. Я оставлю письмо для Ауреллы с советом выкупить у Джакомо закладные Виолетты на замок святого Альберта.