Текст книги "Пуля для депутата"

Автор книги: Алексей Рыбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Подземные люди

На этот раз «избушка» Гинденблата уже не показалась Карпову такой убогой, как во время первого визита к Захару Яковлевичу.

Максимов пихнул дверь и без стука вошел внутрь, приглашающе махнув рукой Карпову, чтобы тот следовал за ним.

Хозяина они увидели таким же, как накануне: Захар Яковлевич, в своем затрепанном рабочем костюме снова возился у верстака, с остервенением скрежеща напильником по какой-то железяке.

– А, пришли? – Голос его звучал равнодушно. – Ну чего?

Максимов покосился на своего товарища. Карпов пожал плечами.

– Ну выкладывай, выкладывай! – Николай Николаевич толкнул плечом своего непонятливого друга. Карпов сообразил, что здесь принято, видимо, сначала выставлять магарыч, а потом уже начинать работу.

Захар Яковлевич окинул взглядом «приношения»: четыре бутылки «Абсолюта», пакет с фруктами, упаковку баночного пива, еще один целлофановый мешок, из которого торчала палка сырокопченой колбасы и блок «Мальборо» – хмыкнул и положил напильник.

– Пошли.

В соседней жилой комнате (которую, как казалось Анатолию, он помнил хорошо, а на деле оказалось – не очень) сидели трое поджидавших их друзей Гинденблата.

– Шурик, – представился тот, что расположился на полу по-турецки, ближе всех к двери. Протягивая руку, он не встал с пола, но габариты Шурика оказались таковыми, что рука, напоминавшая больше стрелу башенного крана, будучи вытянутой, пришлась как раз на уровень кадыка Максимова.

– Ты чего на полу расселся? – хмуро пробурчал хозяин. – Места, что ли, мало?

– Максимов… – Николай Николаевич пожал руку Шурика, при этом его совсем не маленькая кисть совершенно исчезла в ковше Шуриковых пальцев.

– Это – Боец, – проворчал Гинденблат, кивнув на совсем юного паренька, возившегося с компьютером. – А это – Лопата.

Лопата сопел на оттоманке: полулежа, он перелистывал журнал «Плейбой» и искоса посматривал на вошедших.

– Максимов… Карпов. – Хозяин повернулся к гостям, и каждый из них, услышав свою фамилию, слегка наклонил голову.

– А по именам – как? Или так и будем, как шпионы? – спросил Боец.

– Коля и Толя, – ответил Карпов в тон молодому Бойцу.

– В общем, так, парни… – Гинденблат встал посреди комнаты. – Надо людям помочь.

– За помощь нынче деньги платят, – просипел Лопата.

– Деньги есть, – сказал Максимов.

– Ну, «есть» – это понятие растяжимое…

– А что за дело-то? – проявил интерес Шурик. Он по-прежнему сидел на полу, игнорируя замечание хозяина.

– Дело плевое, – проскрипел из кухни Гинденблат. Там шумела вода и что-то шкворчало на сковородке. – Надо просто мэрию штурмом взять. И Смольный заодно. Про Большой Дом я не говорю – это такие пустяки, что для вас, думаю, трудностей не составят. Это, типа, премия будет клиенту. Да? Бонус…

– Политика, что ли?.. – Боец отвернулся от компьютера и смотрел теперь на Шурика, который глубоко дышал, поднимая над головой руки, сцепленные в кистях.

Карпов насторожился.

– Класс! – вдруг улыбнулся Боец. – Класс! Я всегда хотел в политику пойти. Все как-то не выходило…

Гинденблат появился в комнате с огромной сковородкой в руке. На сковороде шипели малиново-черные охотничьи колбаски, стреляя во все стороны крохотными капельками расплавленного жира.

– Давайте-ка, ребята, за столом поговорим.

Лопата вскочил с дивана гораздо проворнее, чем можно было предположить, глядя на его неспортивную с виду фигуру, и метнулся к стене.

Карпов понял, что помимо многочисленных картинок на стенах, стоек с компакт-дисками, фотографий и светильников он со вчерашнего дня не запомнил особенный странный откидной стол: отшлифованная доска, держащаяся на шарнире, ввинченном в стену в метре от пола, торчала вертикально вверх. Лопата отщелкнул зажимы и опустил доску, превратившуюся в широкий и длинный стол, за которым вся компания вполне могла бы уместиться… Что, в общем-то, и произошло.

Не ожидая на этот раз команды Николая Николаевича, Карпов выгрузил на стол все содержимое своих пакетов и сумок, понимая, что его опасения насчет излишнего количества водки оказались напрасными. Мужчины за этим столом собрались, что называется, «правильные». У Карпова сразу возникло такое ощущение, что ему придется «бежать» еще.

Пока Гинденблат разливал водку, над столом царило молчание. Потом встал Шурик с наполненным стаканом – небольшим, но все-таки более внушительным, нежели стандартные рюмки – и сказал, обращаясь к Максимову и Карпову:

– Первая у нас – молча. Чтобы вы знали, на будущее.

После чего все сидящие за столом выпили – очень серьезно и сосредоточенно, словно на поминках.

– Та-ак… – выдохнул Шурик, поставив на стол стакан. – Теперь можно и о деле.

– Ну, давай, мужик, рассказывай, что там случилось и кто на тебя наехал? – Лопата смотрел на Николая Николаевича, хитро прищурившись. – Мужиком ведь тебя звали?..

После паузы Лопата хмыкнул и потянулся к бутылке.

– Давай-ка по второй… Что ж думаешь, милый, тут лохи, что ли, собрались? Знаем, конечно, кто ты… Так что, Коля, не переживай, а рассказывай все, как есть. А мы посмотрим, что можно сделать.

– Ну что вам сказать? – Максимов покачал головой. – Главная проблема в том, что вешают на меня убийство депутата. Ну, этого… Маликова.

– Хм… – Шурик забарабанил пальцами по столу. – Почему?

– А я знаю? – спросил Максимов. – Знал бы прикуп, как говорится, жил бы в Сочи.

– Это – верно. Только, понимаешь, абы кого использовать здесь не будут. Раз выбрали тебя, значит, не просто так… Значит, это им удобно. А для чего удобно? И кому?..

Боец налил себе водки, бросил в рот охотничью колбаску и, жуя, невнятно выговорил:

– Я так думаю: если выяснить, почему на Колю наехали, причину найти, то тогда и на самих этих… заказчиков выйдем. Только дело будет жутко сложное… Это тебе не бомжи на лестнице, не гопота уличная. Здесь тебе и менты, и служба безопасности… В общем, все дела. Но интересно!

– Короче, так… – высказался за всех Шурик. – Мы вам поможем, чем сможем. Захар тебя отрекомендовал с хорошей стороны. Сказал, что ты мужик не только по погонялу, но и по жизни. А мужиков в наше время мало осталось… Так что в определенной степени можешь на нас рассчитывать. Но мы должны все знать! Кроме того, понимаешь, у нас так принято…

– Да! – встрял Боец. – Мы живем в материальном мире…

– Погоди! – Шурик смотрел Максиму прямо в глаза. – Давай с деньгами решим вопрос. Потому как мы жизнью рисковать будем. И хотелось бы, когда все кончится, иметь какую-то реальную компенсацию за труды наши.

– Двадцать штук. Нормально?

– Боец посмотрел в потолок.

– Двадцать на три плохо делится.

Гинденблат крякнул:

– Почему это на три? Почему не на четыре?

Шурик улыбнулся:

– Ты с нами, что ли, Захар?

– А ты как думал? Интересное дело! Что мне, деньги не нужны? По нонешним временам…

– Да, по-теперешнему пять штук на брата – деньги не плохие… Но и дело твое… такое, знаешь, стремное!

Максимов пошевелил губами, что-то подсчитывая, прикрыл глаза, подумал и сказал:

– Ребята, я вам выдаю весь свой расклад. У меня есть сорок штук. Это все деньги – больше нет. Есть тачка хорошая… Есть квартира, которая дорого стоит по нынешним временам: сотни две – это точно. Значит, штук семьдесят можно будет сдать. Но это уже на крайняк… Вот, так сказать, фонды, которые в моем распоряжении. Только квартиру и машину надо еще отбить. Судя по всему, там враги сидят, в квартире-то. Нас предупредили. И потом, я думаю, что если мы найдем этих уродов, которые за мной гоняются, может быть, при удачном раскладе и их на деньги удастся опустить. Поделим…

– Ну ты губу-то не раскатывай, – выступил Лопата. – Еще не знаешь, кто да что, еще думаешь, как шкуру свою спасти, а уже собираешься кого-то там на деньги опускать. Будь реалистом, Коля.

– Я реалист и есть. Нужна мне, если по уму, компенсация за моральный ущерб? По всем понятиям – нужна! Когда отобьемся и выйдем на заказчиков этого дела, я сам буду о компенсации говорить. Вы это в голове не держите, это – моя забота.

– Ну раз так… Короче, давай аванс – по пять штук. С остальным разберемся. Ты мужик правильный, не обманешь, я надеюсь. Идет такой расклад?

Максимов, не отвечая полез в свою маленькую кожаную сумочку и вытащил пачку денег:

– Держи. Двадцать.

Шурик взял деньги, взвесил на ладони и бросил их на стол:

– Александр Васильевич. – И перевел взгляд на Бойца.

– Леня, Леня Беленький, – представился тот.

Лопата крякнул и привстал:

– Михаил. Миша. Если по отчеству, то Романычи мы…

– Вот и познакомились, наконец-то, – прокомментировал Гинденблат. – Ты, Николаич, не обращай внимания. Они такие… С придурью…

– На себя посмотри! – огрызнулся Лопата.

– Ладно, проехали. Давайте теперь – за знакомство. Уже по-настоящему.

– Слушай… – обратился к Максимову Боец-Леня, когда все выпили по очередной дозе. – Ты сказал: вас предупредили о том, что дома у тебя… ну засада, что ли. Выходит, еще кто-то с тобой работает? Мы не одни?

– Одни, – печально произнес Карпов. – Тот, кто предупредил, он уже на небесах. Опередили нас. А его как-то вычислили…

– А кто это был, если не секрет?

– Не секрет. Григорьев. Еще по работе в милиции мой товарищ. Судмедэксперт.

– Кто?! – Шурик сузил глаза. – Вовка?! Ты его знал?!

– Да.

– Значит, это из-за вас его замочили?

– Выходит, так… А в чем дело-то? Ты тоже с ним знаком?

Шурик снова наполнил стаканы:

– Не чокаемся.

– Знал, – ответил он, выпив и выдохнув в кулак. – Еще как знал! Мы все его знали… Он же был наш человек.

– В каком смысле – «ваш»? – спросил Карпов.

– В самом прямом. Трофейщик.

– Вовка?!

– Чему ты удивляешься? Получается, это ты его плохо знал, а не я. А говоришь – дружок твой…

– Да-а…

– Вот тебе и «да»! Значит, Вовку завалили из-за вас…

– Что это означает – «из-за нас»? – взвился Максимов.

– А это и означает… Не волнуйся, Коля, я к тебе не в претензии – я имею в виду, что по вашему делу он работал. И попал… Ну и дела!

– Это ж совсем другой коленкор! Вот что, – Лопата наклонился над столом и приблизил свое лицо к лицу Максимова. – Ты, Николаич, не дергайся. Аванс-то мы, конечно, возьмем… (Он покосился на своих товарищей: они слегка кивнули.) Да… Потому что у нас семьи, всем кушать надо. И не только кушать: расходы нам предстоят большие – транспорт, то-се…

– Боеприпасы! – хмыкнув, вставил Леня-Боец.

– И боеприпасы, – кивнул Лопата. – Но насчет всего остального – что мы там, типа, потом тебе счет выставим – об этом даже не думай. Разберемся. За Вовку я желаю сам повоевать с этими суками, кем бы они ни были!

– Это точно, – улыбнулся Леня. – Повоюем. А по поводу политиков всяких страшных да фээсбешников – не бойся, Николаич: они же не инопланетяне, не из железа сделаны… Такие же, как мы. Найдем и на них управу. Самое главное у нас – фактор неожиданности!

– Точно. – Шурик разлил остатки водки по стаканам и выразительно посмотрел на Карпова: – Слушай, может сходишь еще, Толя? А? Не в службу, а в дружбу…

– Не надо, есть у меня… – Гинденблат вздохнул. – Чего гонять парня? Только – спирт. Вы как?

Все солидно кивнули, только Леня-Боец чуть поморщился.

– Что Леня крутовато для тебя – спиртяги навернуть? – спросил его Гинденблат, ехидно улыбнувшись.

– Да нет, не крутовато. Просто не люблю я его. Вкус не нравится! А так – пить можно. Не яд же…

Гинденблат поднялся со стула и, вздыхая, бормоча что-то себе под нос и почесываясь, пошел на кухню. Вернулся он оттуда с трехлитровой банкой, наполненной прозрачной жидкостью.

– Жрите, проглоты!

Однако, как ни странно, с появлением на столе спирта общая атмосфера за столом вместо того, чтобы приобрести характер праздничный и непринужденный, стала гораздо более деловой. Казалось, что спирт не оказывает никакого воздействия на таинственных друзей Гинденблата, да и на него самого. Пили они все время, с равными интервалами. Карпов в какой-то момент сказал:

– Хорош, ребята. Я пас. – Он убрал свой стакан из-под нависшей над ним горловины банки со спиртом.

– Хозяин – барин, – пожал плечами Шурик. – Нет проблем.

В процессе беседы, суть которой сводилась к вырабатыванию тактики действий и распределению ролей в серии предстоящих операций, Карпов уже уяснил: все трое – и Михаил Романыч Лопата, и Леня-Боец, и особенно Шурик – не такие уж простые парни. Леня был высококлассным специалистом-компьютерщиком, одинаково хорошо разбиравшимся и в софте и в «железе»; он занимался программированием и лично знал большинство стоящих питерских хакеров. Лопата оказался бывшим школьным учителем (что вызвало по отношению к нему особую симпатию Максимова, преподававшего до всей бандитской эпопеи физику в ПТУ). Шурик, как выяснилось, доктор наук, не больше и не меньше, математик, имевший множество публикаций, огромное количество учеников и продолжавший в свободное время работу над своей «темой».

– А что за тема-то? – спросил Карпов.

– Какая разница? Все равно название вам ничего не скажет… Теперь здесь это никому не нужно. Кроме меня, пожалуй… Чистое искусство!

Связывала же всех троих (а если считать Гинденблата, то четверых) любовь к оружию.

– Оружие – это тебе не просто пукалки, не просто реквизит американских боевиков. В нем вся история человечества, все развитие науки и техники. Самые передовые достижения, в какой бы области они ни достигались, в первую очередь применяются в разработке и совершенствовании оружия, – увлеченно говорил Леня-Боец.

– Ну это спорный тезис, – возражал Карпов.

– Ничего спорного! Это однозначно, – настаивал на своем Леня. – Я могу это доказать…

– Потом, потом, – замахал руками Шурик. – Давай делом заниматься. Николаич, есть у тебя исходные точки? С чего думаешь начинать? С кого? Где та печка, от которой плясать будем?

– Печка есть, даже две.

– Ну кто же это? – Шурик отодвинул от себя стакан, видимо, чтобы избавиться от соблазна «усугубить» в неподходящий момент, и приготовился слушать.

– Во-первых, один известный журналист.

– Кто такой? Не Анисимов ли, случаем?

– Он. А как ты догадался?

– А что тут гадать? Такая сука этот Анисимов, что обязательно ввяжется в какое-нибудь говно! Если пахнет жареным, да еще органы замешаны, значит, этот дух где-то рядом пасется. Это же старой закалки стукач! Хотя по возрасту он и молодой еще. Но стучит исправно. Мне тоже тут как-то раз крови попортил, со своими этими журналистскими расследованиями. Лезет, гад такой, во все дыры! В каждой бочке затычка… Собака бешеная… И чего он?

– Да он за нами просто следил.

– Ха! Вот тебе и тема! Следил просто… Просто так он не стал бы. Значит, либо ему заказали тебя, Николаич, пасти, либо он сам что-то такое пронюхал. А он может: у него полгорода осведомителей, в самых разных сферах – от бомжей до директоров рынков.

– А какой им-то с него прок?

– То есть как это – какой? Я же говорю: он стукач! И ментов у него знакомых – шквал. Вот и меняет информацию на услуги. Или услуги на информацию. Сколько Анисимов сдал тем же директорам рынков всяких бедных торговцев, которые чего-то там по мелочи нарушали, – кто бы знал! Ну и ментов может отвести при случае: сообщить, если там проверки какие-нибудь плановые, предупредить о визите налоговой инспекции… Он много чего может. И ментам информацию сливает потихоньку – о всякой мелочи. А те ему подбрасывают материал для его «Агентства журналистских расследований»… Я же чуть не сел из-за него, паскуда!

– Ты? А за что?

– Ну, это по трофейным делам. Вовка тогда помог, Григорьев, царство ему небесное… Замолвил словечко ментам своим высокопоставленным. У него тоже связи хорошие были. Он же врач от Бога! Таких людей ценят, ими не бросаются. И если сейчас на него наехали – значит, полные отморозки действуют.

– Так Григорьев что, я не понял, трофейщиком был? По лесам ездил и оружие копал? Я в первый раз об этом слышу… – Карпов развел руками. – Он мне никогда ничего такого не говорил.

– Нет, по лесам он не ездил: времени у него на это не было. Совсем его задергали, особенно в последнее время. Правда, и деньги неплохие стал зашибать.

– Вовка? Каким манером?

– Хороший судмедэксперт – это, знаешь… Такие люди на дороге не валяются. Частная практика у него была – будьте-нате!

– Частная практика?!

– Конечно! Сколько гибнет людей нынче: и бандиты, и менты те же, и коммерсанты. Я уж не говорю про секретные службы: комитетчики между собой пошли разбираться так, что только пух и перья летят. Это на поверхности у них все тихо, а чуть копни поглубже… Они же сейчас силу набирают, вот и прут отставники на свои прежние места. Почуяли синекуру, которая у них не за горами, вот и лезут обратно в органы. У них у каждого по чемодану компромата на своих «товарищей по борьбе» собрано и под кроватью спрятано до лучших времен. А сейчас вроде бы эти лучшие времена для них наступают – и отставники чемоданы свои достали, пыль смахнули и пытаются компромат использовать. В своих, конечно, шкурных целях.

– Ну, понятно, – кивнул Карпов. – А те, кто сейчас наверху, тоже в этих чемоданах свой след оставили.

– Совершенно верно. Вот и идет отстрел нежелательных элементов: тех, кто либо слишком много знает, либо слишком сильно жаждет узнать. Отстрел – это, конечно, сказано фигурально – много способов и специалистов много. Мрут: одни от инфаркта, другие под машины попадают, третьи еще как-нибудь…

– Это точно! – заметил Леня-Боец. – Это они умеют.

– И причину смерти не всегда, скажем удобно определить официально. Всякое бывает… Может быть такая причина, от которой врачей просто заколбасит так, что они проговорятся где-нибудь, кому-нибудь. А надо это устроителям экстраординарного несчастного случая? Типа отравления обоями или облучения в собственной квартире? Или когда с ума сводят человека всякими препаратами?.. Не надо. Вот такие люди, как Вовка, в этом деле и помогали… За вознаграждение, конечно.

– Да… Не думал я, что Вовка такими вещами занимается.

– А что такого страшного? Покойнику не поможешь. А родным как-то спокойнее думать, что их любимец умер своей смертью, что врагов у него не осталось, да и не было никогда. Репутация, пенсия, все дела. А если бы они знали, к примеру, что их родственничек – какой-нибудь государственный преступник, шпион, к примеру, – лучше бы было? И имущество могли бы конфисковать, не говоря уже о пострадавшей репутации. Так что Вовка еще благородное дело… Вот так.

– Вот так новости!

– А трофейщиком он был, скорее, теоретически, нежели на деле. По лесам не бродил. Если только в молодости. Я-то его давно знаю, лет, поди, двадцать пять. Да… Но у него доступ был к таким базам данных, которых даже Ленчик наш раскопать не может через свой Интернет.

Боец солидно кивнул:

– Да, комитетские обставились крепко. Защиты стоят такие, что не сразу разберешь. А есть такие штуки… Скажем, просто спрятан сервер – и не найдешь его! Так замуруют где-нибудь в сети, что и знаешь, с какой стороны к ним лезть: куда-нибудь в порнуху засунут или еще хлеще…

– Ну вот. А Григорьев мог получать информацию из первых рук. У него были большие связи. Я думаю, может быть, он случайно узнал про ваше дело да и предупредил? Через него ведь много информации проходило. У него мобильный был?

– Да. Он и мне звонил на трубку, – сказал Максимов.

– Вот видишь! Могли запросто слушать все, что вы там обсуждаете. И место могли засечь, откуда велся разговор. Ты, вообще-то, с мобильником поосторожней: тебе потом Боец расскажет, что это за штука.

– А что за штука? Трубка и есть трубка!

– О, это вещь многофункциональная! – улыбнулся Ленчик. – Во-первых, о пользователе можно массу всего узнать. Во-вторых, слушать – это как бы само собой. В-третьих, Шурик вот сказал: место можно следить. Несложно. Опять же, деньги можно сэкономить.

– Как?

– Я, к примеру, могу на твой номер сесть. Ненадолго, правда, – на пару секунд. Но ты врубись – пара секунд тут, пара секунд там… Сколько трубок-то в городе? А в стране? А в мире? Ого-го! Всю жизнь можно бесплатно со Штатами беседовать. Так-то… Ну и еще: убить можно по мобильнику, можно бомбу взорвать… Много чего можно.

– Убить? Взорвать?

– Это долго объяснять. Потом как-нибудь. Давай перейдем к нашему делу, – прервал увлекшегося было Бойца Шурик. – Мы остановились на этом журналисте. Это одно направление. Дальше?

– Дальше – мой бывший ресторан.

– Какой ресторан?

– Тот, что раньше назывался «Пальма». На Пушкинской.

– А-а! – воскликнул Боец. – Знаю! Теперь там эти уроды собираются. – Нацисты, падлы, чтобы им пусто было!

– Точно…

– Эти-то с какого боку?

– Ну, эти-то, в смысле – нацики, похоже, ни при чем. Но хозяин заведения – Бурым его кличут, а зовут Сергеем Петровичем – у них вроде связного. Я так понял, что через «Пальму» у нациков какая-то координация осуществляется.

– Понятно. Вроде явочной квартиры.

– Ну, что-то такое, похожее, по крайней мере. Там и Анисимов крутится… В общем, вот они – две позиции. – Максимов наклонил голову. – Ваши предложения?

– Какие могут быть предложения? – подал голос Лопата. – Брать журналиста и разговаривать с ним. Он расколется на раз! Я таких знаю – сопляки! Потом идти в эту «Пальму», гасить этого твоего… Как его?.. Бурого, Сергея Петровича.

– Гасить? В смысле – мочить?

– Да на хрен он кому сдался? Он ведь, наверняка, тоже пешка. А вот почему у них там стрелы забиваются – об этом есть смысл поразмышлять. Чьи там деньги крутятся, Боец, ты не в курсе?

– Думаю, московские.

– Почему так?

– Потому что питерские бандюги к этому шалману отношения не имеют. Обходят его стороной. А там – полный комплект. У начальства – «мерсы», у шелупони – «Форды»…

Максимов почувствовал себя неуютно.

– «Форд» – тоже неплохая машина, – неожиданно для себя и всей честной компании высказался он.

Боец внимательно посмотрел на него, выдержал паузу, затем сказал:

– Конечно, неплохая. Разве я сказал, что говно? Нет, хорошая фирма… Итак, вернемся к нашим баранам. То есть к людям из «Пальмы». Бабки, думаю, все-таки московские. Туда часто шастают из столицы. Я знаю. Видел.

– Ты что – следишь, что ли, за ними?

– Зачем? У меня там девушка рядом живет, в соседнем доме… Мы с ней по ночам гуляем иной раз… Там они постоянно кого-то встречают – вокзал рядом! На тачках приедут, с багажом, чемоданы выгружают, потом бухают в этом шалмане. Все время тусуются там гости.

– А почему ты думаешь, что из Москвы?

– Что же я – москвича от свердловчанина не отличу? Или от узбека?

– Ну, от узбека-то ладно… А от сибиряка?

– Да на раз! И питерца от москвича запросто. Правда, я не ас в этой области. Вот в Крыму я жил, так там есть люди, которые по выговору определяют не то, что область – Сибирь там, или средняя полоса… Город называют сразу! Ты, говорят, из Владивостока. А ты – из Тюмени. И все правильно. Вот это спецы! А я в этом смысле – так, погулять вышел.

– С чего начнем? – бодро спросил Карпов. – И когда?

– Миша, давай карту, – сказал Шурик.

Лопата встал, прошествовал к оттоманке, рядом с которой лежала большая спортивная сумка, порылся в ней – и вытащил оттуда кожаную панку, с которой вернулся к столу.

Усевшись на свое место, Михаил Романыч достал из папки пачку топографических карт и принялся раскладывать их на столе, не обращая внимания на стаканы, тарелки и пепельницы, которые мгновенно убирал со стола, освобождая место, Боец.

Максимов склонился над разложенной картой и тут же снова поднял голову, с удивлением взглянув на Лопату.

– Что это?

– Это? – Лопата улыбнулся. – Питер. А что же еще? Мы же здесь работать будем? Или где?

– Я не понимаю… Что это за карта?

– Да е-мое! Подземные, как у вас принято говорить, коммуникации. Тоннели метро… Канализация, то-се… Выходы в подвалы… Это общая схема главных линий. Тут и десятой части нет того, что на самом деле. А вот эти… – Лопата достал из сумки еще одну пачку. Эти – уже подробнее, по районам.

– Да-да… – протянул Максимов. – Я про это много слышал. Да. В общем, и знал всегда, что можно использовать… Все руки не доходили…

– Ха, руки! Не так все легко, как кажется, мой друг! Тут не просто руки должны дойти, тут годы должны пройти. Уйму времени потребовалось этому посвятить, чтобы теперь понимать – куда ходить можно, куда нельзя… А, главное, зачем туда ходить. Так-то. Это дело – ой, какое непростое! Ой, какое…

– Ладно, харэ себя расхваливать. Я так понимаю, что ты подходы к «Пальме» ищешь? – вмешался Шурик.

– Да. Не без этого. Было бы очень удобно… Это же старый район! Мой любимый райончик, кстати… Там несколько ярусов. Их везде несколько: весь город стоит, словно на муравейнике. Но если взять, скажем, Охту или Озерки – там уже совдепия в полный рост. А в старых – кроме совдепии и царские подземелья. Вот это сказка, конечно. Их еще никто до конца не изучил. И не изучит, я думаю. Тонут они, рушатся… Завалы, затопления…

– Слушай, Михаил Романыч, – оживился Карпов, – а правда, что там у вас мутанты ходят?

– Кто? – переспросил Лопата.

– Ну, мутанты. Крысы всякие с корову величиной, пауки – с собаку…

– Много там всяких ходит, – туманно ответил Михаил Романыч, – много разного. В общем, я думаю…

– Слушай, а вы где ночуете сегодня? – неожиданно спросил у Максимова Шурик.

– У женщины одной.

– Что за женщина?

– Женщина хорошая. Стопроцентная!

– Как тебя понимать? – заинтересовался Боец. – Странноватое определение для женщины.

– В смысле надежности, – серьезно ответил Максимов. – Она не подведет. Даже Наташу из больницы вытащила, любовницу этого… Маликова. Ее тоже убить хотели, да не получилось у них… Случайно.

– Ах, вот оно как… И где же сейчас эта Наташа? – Шурик смотрел на Максимова очень внимательно.

– Наташа? Там же. Где мы ночуем… А что?

– Надо бы туда съездить, – заметил Боец. И куда-нибудь вас всех перевезти. От греха.

– Да, – согласился Шурик. Береженого Бог бережет. Раз такие крутые вас пасут… Как бы чего не вышло!

– Так никто про это место не знает! (Максимову очень не хотелось менять диспозицию. Ему было так уютно у Али – лучше, чем в любой из квартир, где он обитал на протяжении всей своей жизни.) Никто же не знает, – повторил он.

– Не в том дело – знает или не знает… – покачал головой Шурик. Слишком много вас там, в одном месте. Не дело это. Статистика против вас работает. Легко проколоться можно. Давай-ка съездим к вам: посмотрим. Как и что.

– Вместе поедем? – спросил Боец.

– Нет. – Шурик поднялся со стула. – Сейчас разбегаемся. Схема такая. Я ребят забираю к себе…

– Всех? – Максимов все еще не верил, что ему придется оставить гостеприимный дом Али.

– Всех, конечно.

– А куда? – спросил теперь Карпов.

– Найдется место. Не волнуйся. Толя. Возьмите у Лопаты и Бойца номера их мобильных. Завтра, рано утром, выходим на связь… Захар, с тобой тоже.

– Да ясен перец, – ответил Гинденблат.

– Так. Слушайте дальше. Ты… – Он посмотрел на Лопату: – Ты занимайся своими подземельями. Если найдешь подходы к «Пальме», это вообще будет сахар в шоколаде! Мы тогда там всех уберем. А ты, Ленчик…

– Да?

– Ты займись Анисимовым. Адрес пробьешь или помочь?

– Обижаешь, Шура.

– Ну и славно.

– Что с ним делать?

– Поговори. Если не расколешь, тащи его… Да хоть ко мне, за город. Там разберемся.

– Понял.

– Все. Мы едем к Николаичу, будем на связи.

– Ты говорил, Шура, что мобильные отслеживаются, – осторожно заметил Карпов.

– Ну, я думаю, это не тот случай. Григорьева, скорее всего, просто слушали дома. В смысле – его домашний телефон. Он слишком многим был нужен и слишком многие от него зависели. И, конечно, судмедэксперта держали на контроле… А мобильники пеленговать – это, честно говоря, запара! И потом, мы работаем на опережение. Они, наверняка, не ждут с твоей стороны нападения. Думают, что ты прячешься где-нибудь – под землю ушел…

– Под землю мы завтра уйдем, – поправил его Лопата.

– Ну, я фигурально…

– Я понимаю, – кивнул Михаил Романыч. – Только я – предметно.

– Все, хорош лясы точить. Считайте, что работа началась. Время пошло. Деньги прямо сейчас поделите, мне дайте мою долю. Могут пригодиться… И, Захар, налей-ка на посошок!..

Выйдя из домика Гинденблата, Лопата, Боец и сам Захар Яковлевич мгновенно растворились в вечерних сумерках, разойдясь в разные стороны. Они действовали с такой быстротой и скоординированностью, словно проделывали этот трюк уже неоднократно.

– Пошли такси ловить, – распорядился Шурик. – У меня джип тут стоит, да, боюсь, не стоит рисковать сейчас… Любой гаишник может всю малину нам… Это… Испортить, короче.

– А не боишься джип оставлять? Вот так – на ночь да в глухом месте?

– Какое ж тут глухое место? Тут ребята сторожат… Они Захара уважают. Чужих не пустят.

– Какие ребята? – спросил Карпов.

– Так, молодежь… Стажеры, трофейщики-самопальщики. Мы их натаскиваем, на правильный путь наставляем, чтобы не хапужничали, не грабили кладбища… Ну и чтобы не подорвались ненароком. Дело-то опасное! Ладно, об этом как-нибудь в другой раз. Давайте и в машине не трепаться особенно…

По ночному городу промчались быстро – и через двадцать минут такси остановилось возле Алиного дома. Карпов расплатился. Вышел из машины и посмотрел вверх.

– Свет горит, – констатировал он. – Все в порядке.

– Хм… – Шурик пожал плечами. – Все в порядке будет, когда мы сами увидим, что все в порядке.

Максимов открыл дверь своим ключом; он так и называл его про себя – «своим».

– Аля! – крикнул он. – Это мы…

Максимов не успел понять, что так сильно, словно таран, ударило его в спину, но явно почувствовал, что летит прямо на пол, рядом с ним, параллельно падал Карпов, вытянувший вперед обе руки… Еще не долетев до пола, Николай Николаевич увидел стоявшего в коридоре незнакомого человека. Человек держал в вытянутой руке пистолет, на ствол которого был навинчен глушитель. Пистолет дергался, издавая приглушенные хлопки.

Николай Николаевич действовал на автопилоте… Кувырок вперед, потом еще один; расстояние он отмерял, не глядя, полагаясь на интуицию. И она его не подвела. Последний кувырок он закончил как раз там, где надо: ровно под коленями неизвестного стрелка. Зацепив стопой своей правой ногой ногу незнакомца, Максимов изо всех сил двинул левой в его колено.

Николай Николаевич услышал тихий хруст – стрелок как будто сломался пополам и начал оседать прямо на него, Максимова, по-прежнему не выпуская из руки пистолет. Максимов, не думая ни о чем, отдавшись на волю мышечной памяти, бросил свое тело вперед и успел ударить падающего неизвестного кулаком в горло.

В квартире слышались топот, тяжелое дыхание, какая-то возня. Николай Николаевич поднял [олову и увидел, что Толя сцепился со вторым незваным гостем и что гость одолевает: он держал Карпова за горло одной рукой, другой же методично был Анатолия по лицу. Экс-следователь и одновременно популярный писатель был прижат к стене, и его затылок колотился об нее при каждом ударе.