Текст книги "Чужое тело (СИ)"

Автор книги: Алексей Изверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

   Ну, кто ж так мог поступить, кроме нашего друга, хама-генерала?

   Морда в шлеме с нащечниками возникла рядом. Неподалеку маячил еще один, граф Дюка. Одет так же, как и в тот раз, когда я его впервые увидел. Халат, меч, кинжал. Бесстрастное, скучающее лицо.

   Дальше я уже как-то слабо соображал.

   Забыл совершенно, что кинжалом у меня на поясе можно только в заднице ковыряться, но никак не...

   Всё как-то пошло кадрами.

   Раз, первый кадр. Я на ногах, уворачиваясь от руки. Пятерня генерала, большие толстые пальцы-сардельки, уже готова схватить меня за встрепанную прическу, но я приседаю и двигаюсь вперед, так что пятерня лишь месит воздух.

   Следующий кадр. Генерал шарахается в сторону, обеими руками удерживаясь от кинжала в моей руке. Он схватил меня за запястье, а на панцире у него царапина, длинная, острая. Я, забыв про все, давлю и давлю кинжал дальше, и удивляюсь, почему же так медленно получается.

   Следующий кадр. Нож выдернули, я в стороне, пригибаюсь, как дикий кот. Граф Дюка рядом, я вижу его скучающе-бесстрастное лицо в обрамлении аккуратно подстриженной и напомаженной бородки.

   Следующий кадр. Валяюсь на земле, лицом вниз, на спину мне наступает сапог графа Дюка.

   Все. Аллес. Атака закончена. Вывернуться не получается. И полный рот пыли.

   -Вставайте, Ваше Высочество! -Меня подняли за шкирку и потащили куда-то. Попробовал сопротивляться, да куда там, рука у графа железная, как кран меня волочет. Никуда не деться. Ещё и подзатыльников пару получил.

   Куда-то вдаль поплыло довольное мордатое лицо генерала и злорадно ухмыляющийся бородач, потирающий руку.

   Вот и матушка моя сонная, мать её за ногу.

   -И куда это ты пошел, сын мой?

   Я болтался в руке графа как связка труб на стреле подъемного крана. Ноги до пола не доставали.

   -Поймали около Западной башни. Пытался проникнуть в королевскую тюрьму.

   -Сын мой! Как это понимать?

   -В рот тебя е...ать. -Ответил я в рифму. Рифма не удалась почему-то. Слова совершенно другие, хотя последнее по-русски. Но смысл-то понятный, и я ответил очень в тему, матушка цветом лица сравнилась с мордатым генералом. И дальше уже визжала, как резаная.

   Я ничего не понимал, крик её проходил мимо. Орет и пускай орет, кто она мне? Мои родители там, за гранью, в реальном мире. Они другие. Они ничуть на нее не похожи, и они никогда бы...

   Граф меня встряхнул сильнее обычного.

   -Отвечай!

   Меня поставили на пол.

   Я как приморозился. Как мурашки заскакали по рукам и ногам, в голове вдруг стало просто и светло.

   Спокойно. Спокойно. Теперь надо успокоиться и попытаться... Всеми силами! Ведь она может быть ещё жива, и на кого ей рассчитывать, кроме как на меня? И если я сейчас протуплю и начну называть королеву теми словами, которые у меня сейчас на языке, то... То ничего хорошего! А потому язык в задницу, и попробуем иначе.

   -Мама! Та девушка ни в чем...

   -Замолчи! -Взвизгнула королева. -Она не пара тебе! Ещё раз услышу...

   -Да пусть так! Но в чем она виновата! Прикажи выслать из столицы... -Где-то в кино я видел такое решение вопроса с неугодным аристократом. -Так-то зачем? Что она пло...

   -Кому сказала? -Визг на три тона громче. Почти что ультразвук.

   А люди-то вокруг шарахнулись, сделали вид, что ничего нету. Ба, да я же у входа в парк почти, и что тут королева делает-то? И морды ещё какие-то незнакомые...

   -Сорок розог! -Выкрикнула королева. -Нет, пятьдесят! И сучку на кол! Си-ийчас жииии!

   А мамаша-то истеричка.

   Пороли почти не больно. После слов королевы я как-то впал в прострацию. Ничего тут нельзя сделать, не смотря даже на сон. И на титул наследного принца. Власти-то тут меня не так много, даже бабу нельзя вые...

   Граф Дюка в сопровождении пары личной охраны и Сухой Воблы из семьи поволокли меня в парк, уложили пузом вниз на колоду, стянули штаны. Приволокли розги...

   Ну, что дальше-то объяснять. Вжик, вжик, получите, распишитесь.

   Граф Дюка меланхолично приятным басом заметил.

   -Иногда особы королевской крови, подвергнутые наказанию, грозят местью и карами исполняющему наказание... Принц.

   Я посмотрел на него. Внимательно.

   Меланхоличность на лице графа стала чуть более задумчивой.

   Сухая Вобла, графиня Нака, лишь саркастически улыбалась, жадно глядя на сцену.

   Ну, позже тоже обычно-ожидаемо. Прогулок меня лишили, сиди себе в покоях, гляди из окна. Чуть позже подошел мастер Клоту, извиняющееся посмотрел на меня, показал баночку с мазью.

   -Нет необходимости, мастер. -Спокойно ответил я.

   Мастер ещё раз глянул виновато, и исчез.

   Я думал.

   А из головы все не лезли никак глаза той девушки.

   Под вечер в парке перед Западной башней кого-то казнили. Человек страшно кричал минут наверное десять, потом, под веселый гомон придворных, крик стал сиплый, кричащий сорвал горло и умолк. Гомон стал громче, рассасывался. Люди расходились по замку, обсуждая увиденное.

   Наверное, я второй раз потерял сознание, а не заснул. Не знаю.

   Утром проснулся и долго лежал в кровати, смотря в потолок.

   Вопрос о том, как относиться к этому миру, для меня уже не стоял.

   Этот мир реален. И он доказал это. Замученной девушкой, моей злостью, вкусом пыли на зубах, болью небольшой и жаркой, жаркой ненавистью. Во сне таких чувств нету, во сне так не ненавидят!

   Вопрос о том, а нельзя ли приснить мне там ружье или автомат Калашникова, самый наш знаменитый автомат, который меньше всего в руках держал народ, его же придумавший, тоже не пошел.

   Я там оказываюсь в теле принца. Просто перенос сознания.

   Тогда будем думать с другой стороны.

   Жажда деятельности.

   За день я прочитал много нового в Интернете. Вечером сходил на тренировку, вяло так выступил, заслужив от Вербицкого и от Михаила по паре хороших ударов. Так же вяло попили пиво у метро вчетвером, и снова домой, смотреть, читать.

   Уснул. Проснулся.

   Стража в дверях не пустила, ибо королева приказала.

   Зашла Сухая Вобла, графиня Нака, принесла какие-то леденцы и ехидно ухмыльнувшись, посоветовала помириться с маменькой. Как в уши поссала, зараза такая.

   Я хмуро глянул на нее. Вобла поперхнулась, смешалась, что-то бормотнула и быстро скрылась за дверью.

   Так и сидел весь день, с вечером.

   Проснулся уже у себя.

   Надо что-то делать с этим сном. А то я сойду с ума.

   На работу пошел к вечеру, снова сторожим склад. Снова с Вербицким.

   Ноги мерили асфальт, по дороге справа проезжали машины, а я думал. Думал, думал и думал.

   Вошел, едва головой о потолок не стукнулся. У нас там, в караулке, потолок чуть поменьше, чтобы каждый вошедший голову пригибал. А то влетали некоторые... Типа чё это охрана, лбы здоровые, сидят тут? А ну контейнеры разгружать, мы ж вам денег платим... Приходится объяснять, что у охраны функции другие. Но через месяц снова-здорово, очередной приходит, посмотреть, что же там охранники делают.

   Однажды такой хмырь, бригадир грузчиков, голову себе расшиб, залетев с диким видом. На том и прекратилось все. Как бабка отшептала.

   В своих мыслях, я и не заметил, как...

   Баммм!

   Больнее, чем во сне по заднице.

   -Ну что ты как в первый раз? -Хмыкнул Вербицкий. -Давай, смену только что сдали... Кстати, юбилей. Ты у нас сегодня год работаешь ровно. А ежели юбилей...

   -То с праздником. -В каморку втиснулся Петр Сергеевич. -Пить что-то крепче кефира на смене не советую, но не отметить не могу!

   А народу-то в коридоре не один, вот и Костик улыбается, и Серега тоже... Серега-Большой. И Мишка тоже со смены не сменился ещё, ждет чего-то.

   Гендир пожал мне руку, так что у меня кости хрустнули, Костик меня по плечу похлопал... Ну, нравились нашему шефу юбилеи эти.

   -За работу уж говорить не буду... -Поморщился генеральный. Милицейские привычки у него надолго остались. -А вот за службу верную прими!

   На стол передо мной лег большой и красивый пакет настоящего чая.

   -Выслугу тебе прибавляем. -Добавил генеральный. -Жаль, что ничем больше отметить не могу... Но среди своих сотрудников тебя видеть рад всегда.

   -А уж мы-то как! -Широко улыбнулся Серега-Большой. -Пиво пить одно загляденье, парень легкий, до дома донести просто...

   Все улыбнулись.

   -Спасибо, Петр Сергеевич... -Я сам не заметил, как голос мой дрогнул. Как-то вдруг стало все далеко и просто. Тебя любят. Тебя ценят. Твоими профессиональными качествами довольны, да и тобой тоже, как человеком...

   Ну... Это же внимание. Оно всегда цениться, разве нет?

   Поговорили ещё с минуту, меня поздравили, и все потихоньку разошлись. Теперь их очередь пиво пить на улице.

   А я уселся в кресло, поудобнее уселся, поерзал...

   И почему-то начал вспоминать. Накатили резкие такие воспоминания, сорвали и смяли картину того мира. К лучшему, иначе бы я просто сошел с ума.

   Первые дни были не такие уж и тяжелые.

   День рабочий, сиди и следи за камерами, которые по периметру склада расставлены. На камерах всегда одно и то же, разве что иногда грузчик проскочит или по улице кто пройдет, или машина проедет. Скукота! Напарник есть, да немногословный, "да", "нет", "ага" и мимо тебя в стенку смотрит. Ну, открыл книжку про Вику Харрингтон, и читать. Серия длинная, мне хватит. Напарник мой, тогда им Серега-большой был, сидит, молчит, а третье дежурство задрых, как крот.

   А тут раз – и камера отключилась одна. Серегу пихаю, сначала рукой, а потом уже и ногой в бок. "Что надо" Говорит, глаза не открывает. "Да камера не работает" "Да и черт с ней".

   Ну и чудак.

   Вспомнил, что писалось, с уставом сверился, да пошел проверять.

   Провод выскочил.

   Ну, в рацию "алё", Серега спит. Дошел до телефона, позвонил куда говорили. Там тоже все полусонные. Провод вставь и посмотри, чтобы огонек горел, утром проверим. Спокойной ночи.

   Ага, вам тоже.

   Провод кое-как на место вставил. Огонек зажегся. Еще раз "алё" в рацию, ну да куда там.

   Вернулся.

   Камера работает.

   Хорошо.

   Этот случай вроде бы без последствий прошел.

   Ну а через неделю подошел ко мне знакомый один шапочный.

   На складе, говорит, работаешь. Работаю, говорю. А у меня, говорит, народ есть. Который много знает. В том числе и как контейнер складской открыть. В контейнере вещей до жути, и кидают в них грузчики-китаёзы все как попало. Потому что много их, китайцев. Да и запаковано там тоже все кое-как. Подержишь коробку под феном, и скотч отклеивать не нужно, сам отпадает. В коробке, скажем, триста женских трусов от Диора, прям сам Сунь Хунь Вчай сделал. Ежели их там останется двести девяносто пять, никто и не чухнется. Узкоглазые их по весу продают.

   Не дрейфь, говорит, ты меня хорошо знаешь, вот который год уже. Тайну тебе открою – я сам уж лет шесть как таким бизнесом зарабатываю. В складах, которые ты каждый день видишь, как в свой институт едешь. Видал? Нокия телефон, за последний марж купил. А за следующий ноут можно купить. И девок в рестораны вожу, а не в Макдачню, ага...

   Ну, говорю, вижу, что трусы от Диора-сян в цене в наши времена. Но я-то тут при чем?

   Как при чем, говорит. В охране работать и не знать, какая кнопка за что отвечает? Разве ж, говорит, нельзя камеры отключить? Да ты, чувак, лох педальный!

   Говорю, нехороший ты человек! Ну кто ж меня учит, я ж простой охранник! А там электроника, сложная вещь, понимать надо!

   Как на работу шел, его на улице встретил.

   Привет, привет! Как дела? Как сам? Тут работаешь? Ого, ага, вот это складина! И не пущают никого... Ну, я пошел.

   Днем, следующим, звонок. Привет, привет! Дверь открой, разговор есть. Ну, открыл я. Дурак был, что тут скажешь. Стоят там двое, один тот, другой кто-то незнакомый, взрослый уже, лет тридцать.

   Предки твои дома? Спрашивают.

   Тут осторожность сработала.

   Дома, говорю, спят. Говори, чё надо, да и я в институт пошел. Опаздывать мне нельзя, понимаешь.

   Ну так пошли на улице побазарим.

   Не дверь же захлопывать? Да и что сделают, на улице в такой час народу много еще. Погоди, говорю. У подъезда подожди. А то родители тут у меня, то да сё... Собрал сумку быстро, на всякий случай кинул туда нож. Ну говорю, дурак был еще. Молодой.

   Вышел, там фордина стоит. И этот приятель мне рукой машет, залазь, мол.

   Залез. Водила, тот второй, движок включил, греемся.

   Молчим.

   Тут водила мускулами лицевыми поиграл, да и говорит мне

   -Слыш. Говорят, что ты склады охраняешь?

   -Кто говорит? -Спрашиваю. Голос тихий, аж самому стыдно.

   -Да кто надо! -На полтона выше.

   Дальше молчим.

   -Короче, гусь. Слушай сюда. Завтра у вас завоз. Два дня грузить будут. Твоя задача на ночь камеру отключить. И ворота открыть. А потом притворишься потерявшим сознание внезапно.

   Молчу.

   -Не боись, чисто сработаем... Никто не подкопается.

   -Спасибо, -говорю, -на слове добром. Пойду, -говорю, -на работу надо... А то ругают нас сильно, если опаздываем.

   Думал, не выпустят из машины, но не препятствовали.

   Еще через дежурство звонок с улицы. Напарник снова дрыхнет как крот.

   Решетка там у нас была, проходную перегораживала. Ну, вот за решеткой и стоят пара. Знакомый мой и блатнюк.

   -Открывай. -Говорят. -Фура подошла. Десять тонн твои...

   -Да я ш их не подниму... -А сам понимаю, что решетка-то только решетка. Пули она не задержит.

   -Голову что ли проспал на дежурстве своем? Десять тыщ денег. Открывай давай. Камеры уже отключили, напарник твой дрыхает небось, ну да мы с ним сами договоримся, ничё ему не будет страшного.

   -Счас, -говорю, -только кнопку нажму... Вы, ребята, подождите...

   На улице КамАЗ фырчит дизелем. Большая такая тентованная фура, на крыше белые пластиковые силачи. Ну, многие дальнобойщики их вешают, модно так.

   Ну да.

   Подошел, набрал номер.

   -Петр Сергеевич, нас грабить приехали.

   -Понял. Милиция счас будет, ваши функции закончены.

   -Небось, умные парни! -Серега-большой говорит. Я вздрогнул, к нему повернулся. Не спал он, я уж потом понял, с самого начала. -Пошли, поглядим, познакомимся! Не каждый ж день?

   Там уже заждались.

   Блатной аж от нетерпения приплясывает.

   -Ну чё отключил?

   -Не-а. -Говорю. -Электроника сложная...

   А из-за спины Серега-большой вышел. Вообще, страшный он иногда. Росту в нем два с сантиметром, и в плечах широкий, форму на него не то что у нас не подобрали, так и в его родном Рязанском Воздушно-Десантном не сразу нашли.

   Посмотрели на него, на меня, пообещали найти, на что Серега сказал, что никого искать не надо, он всегда тут и гостям рад... Да только время позднее, и гости ему не нравятся. Так что не лучше ли уважаемым уйти отсюда по-английски, не прощаясь? Ну и ушли они, блатные. Не оглядываясь, по-английски.

   Подъехал Валерий Алексеевич через полчаса на своей "Тойоте", с ним ещё двое специалистов, подключили заново камеры, провода разорванные срастили. Проверили прочие, нашли два надреза на кабелях, с ними уже до утра провозились.

   Валерий Алексеевич выспрашивал нас, что случилось. Ну... Я ему и рассказал, что подходили ко мне.

   -В следующий раз сразу докладывай, либо мне, либо Петру. Не тяни. Так могли и по голове настучать, не нашли б потом никого. Понял?

   -Да, понял...

   -Эх, ваше счастье, что не в армии вы... -Хмыкнул Валерий Алексеевич. -Пальнули б в этих придурков сразу, и у каждого по отпуску в неделю, родню повидать...

   Через неделю выписал мне Петр Сергеевич направление на курсы охранников, да и пошел я учиться. Уж потом, далеко не сразу понял, что проверили меня. Да очень тонко и ловко.

   Поначалу обиделся как-то... Но когда в такой же ситуации новичок не то что сдал склад, так он ещё и сам предложил камеры отключить и решетку поднимал... То Петра Сергеевича я понял. И обида как-то ушла.

   Тем более, что и в любой иной ситуации я поступил точно так же. Даже если б это и не была проверка.

   А приятель мой, знакомый шапочный, со мной потом даже и не здоровался. Делал вид, что меня нет.

   Ну и пусть его.

   Видел я таких знакомых.

Глава 12

   Ели мясо мужики

   Пивом запивали

   КиШ

   Через месяц сидения в покоях с меня сняли ограничение.

   Разрешили ходить где угодно. Не, и до того меня из комнат выводили. Приходили лакеи, меня наряжали, я шел в тронный зал. Там мне что-то говорили, сначала графиня Нака, потом и матушка-королева стала о чем-то таком вещать.

   Я просто не слушал. И меня, как разряженную куклу, вели обратно в покои, запирали до следующего раза. Никуда не ходить, ваза под кроватью, стол лакеи накроют.

   А я тупо сидел и смотрел в потолок. Мечтая побыстрее заснуть и проснуться уже у себя, не в этом мире, а в своем, где стремительно шло к концу лето.

   Все шло как обычно.

   Через недельку я уже стал узнавать народ на приемах, которые устраивала королева. Одни и те же ходят-то. Танцуют, кружатся в танце, потом расходятся. О чем-то советуются, что-то решают.

   Мне уже не было интересно.

   Но время лечит.

   Матушка постепенно теряла ко мне интерес, уже и не замечала меня, свои дела вела. Я сидел просто как предмет мебели, ко мне никто не подходил, да я и сам никому не навязывался. Мастер Клоту... Ну, заглядывал иногда.

   Подразумеваю, что и в окончательном решении о моем освобождении от домашнего ареста не обошлось не без мастера Клоту, который напел королеве в уши что-то про "целебный воздух" и "важность движения после долгой комы".

   Выпустили.

   Шел я по коридору, и каждый дворянин, слуга или стражник исподтишка провожали меня взглядами. Не самыми лучшими иногда. Девушки же... Вообще, их у меня на пути попадалось до обидного мало. Прятались, наверное.

   И никак теперь не объяснишь никому, что она сама ко мне в постель прыгнула, никто её не звал. И что я не виноват...

   "Виноват" Сказала совесть.

   Нет, так не пойдет.

   Хватит уже. А то загрызу сам себя.

   Лицо мое приобрело каменное выражение.

   Вот и матушка моя, будь она неладна.

   -Ну? -Подбоченись, спросила меня королева. -Что сказать надо?

   "Что в дерьме тебя утоплю, жирная, а рядом будет твоя компания тонуть!" Подумал я.

   -Матушка, простите меня! Я вел себя недостойно настоящего принца! Я больше так не буду!

   Надменное лицо чуть смягчилось.

   -Ну вот! Иди ко мне, малыш! Маленький мой!

   Расплакаться у меня не получилось, так подошел. Меня облапили, свое лицо я спрятал в роскошных платьях. Не-не-не, расплакаться... Ну никак не получается, хоть ты плачь! Ничего, главное, чтобы не видели мои глаза. И моё лицо.

   Погладили по голове, дали очередной леденец, полюбовались на моё умильно-дебильное лицо. А потом отпустили погулять, но строго наказали не отлучаться от охраны далеко. Даже денег ссудили, такой черный кошель на веревочке, который надо было подвязывать к поясу. Ссудил как раз вот тот высохший сморчок, граф Урий. Стоял в стороне, глядел на мой спектакль, а потом передал королеве кошель. Та приняла его в руки, с сомнением взвесила в ладони, но все же протянула мне.

   Ну вот, выдали на карманные расходы.

   Мастер Клоту, пажи, охрана и моя бричка выкатились шумной толпой из ворот замка. Ну, снова на прогулку.

   Как-то не весел я был в то время. Ну совершенно не весел.

   А уж когда узнал, что в сопровождении мне навязали "мальчиков из хорошей семьи", сыновей графики Нака, двух перешептывающихся и не к месту хихикающих балбесов великовозрастных. Причем здоровенные, гады, рыжие и наглые. Одного зовут Нрав, а второго Оплот.

   Ох, с кем их мамашка прижила, сама-то она не рыжая ничуть?

   Про их мать я думал много и часто, но вот говорить вслух еще сдерживался. Ну не нравились они мне совершенно. И тем, что приставали к лакеям, и тем, что украдкой пинали узбеков, и тем, что задирали мастера Клоту. Охрану трогать пока что не решались, боялись, наверное.

   Мастер Клоту молчал, заискивающе улыбаясь. Ну, так а что сделаешь? Один из них почти что граф, другой тоже почти что граф, хоть и малолетние. Если будешь что не так говорить, так охрана мигом угомонит...

   -Толстяк, а почему у тебя такой смешной камзол? Чтобы стать доктором, надо трахнуть тридцать коз? Правда? А ты сколько? Гы-гы...

   -Не знаю, смогу ли я дальше вас слушать, ублюдки. -Вежливо улыбаясь, сказал я рыжикам.

   -Не ну а ты чё? -Насупился тот, который старше и здоровее. Это Нрав, кажется? Или Оплот? Ой, да какая разница-то! -Смешной же обосранец?

   О, новое слово! А я даже и знаю, что же оно означает. Ну-ка, сейчас попробуем...

   -Хайло закрой, обосранец, пока тебе свет не выключили! -Я как мог сильно и быстро пнул того ногой по голени. Бьется так – две трети от низа отмериваешь, и пинаешь в стык до верхней трети. Сидя выполнять так вообще удобнее некуда. -Не знаю с какой козой тебя мама нагуляла...

   Борт брички закрывал мои действия от взоров охраны, а лакеи молчали, делали вид, что это их не касается. Им ни к чему встревать в разборки благородных дворян, от таких разборок только холка страдает, а кошельку не прибавляется.

   Эх, где же моя верная тонфа? Вот счас бы заехал... Круче чем тому в метро, да нельзя, не знаю, как на драку охрана моя отреагирует.

   -А моя мама твоей расскажет и твоя мама тебе... УЙ! Что дерешься?

   Я пнул второго, который так не вовремя подал голос. На этот раз туда же, но уже очень сильно. Нашел точку опоры, удобно очень, когда задницей поротой упираешься...

   Улыбнулся добро и сказал злым голосом.

   -Сидите спокойно, пара друзей животных. Мама-то задаст, да вот я с обеими вами сильно поделюсь... Очко не сожмете! Заведешь себе слуг, их и будешь...

   Оба нахмурились, отвернулись.

   В таком возрасте маме жаловаться – ну, не знаю... Наверное, это обычай такой, аристократический. Ядеба-корябеда, да только уж сильно великовозрастная...

   Покатались по верхнему городу, поехали в нижний. Охрана снова утроилась, у офицера морда гордая донельзя, сидит на лошади прямой как палка.

   -Пошли в таверну. -Сказал вдруг заискивающе высокий принц. -Не ну пошли? Там смешно.

   Вести этих на берег моря мне очень не хотелось. Ну на фиг. Нагадят ещё под кустом, или начнут снова слуг мучить. А мне что, сиди и смотри, как они над людьми издеваются? Не, увольте.

   Но пока что не соглашался, решил помолчать.

   -Какие ты знаешь? -Спросил старший младшего.

   -"Похотливый Овцебык". Там ещё телки танцуют. Не, пошли, посмотрим... Слыш, а здоровски надысь телку на кол посадили. Видал? Она долго...

   Как-то я сумел овладеть лицом. Приморозился и гыгыкнул в такт.

   А по душе как ножом резанули.

   А ведь язык-то, на котором они говорят, не русский. Точно не русский. Не могу сказать, какой именно. Никак не получается его сравнить с моим родным языком, все время выскальзывает из сознания. Очень похоже что-то, падежей нету, окончаний нету, глаголы другие...

   Стрельнуло болью в голову.

   Раз, другой... Как будто исполинский колокол раскачивал у меня в голове свой маятник. Туда-обратно, туда-обратно, и вот-вот ка-ак даст по своду черепа...

   Я скривился.

   Мастер Клоту озабоченно посмотрел на меня.

   -Как ваш врачеватель, Ваше Величество, я не рекомендовал бы...

   Я сморщился, но выставил вперед руку.

   -Ваше мнение учтено, мастер Клоту. Будете при мне.

   Боль быстро сошла на нет.

   Таверна "Похотливый Овцебык" располагалась неподалеку, видно, это заведение все тут знали. Вокруг стояло несколько карет, не таких богатых, как королевская, но явно получше моей брички. На козлах скучали кучера, слуги и узбеки. Охрана лениво прохаживалась вдоль, о чем-то болтали.

   Хм, а что, матушка-то что скажет, как узнает, что я сюда езжу? Что сделает? Эх, ребятушки, подставить меня хотите. Не, не выйдет.

   Одни туда попретесь. Ну я пока что в бричке посижу, никуда не двинусь с нее. Пусть потом с ними графиня Сушеная Вобла разбирается. Пропишет каждому березовой каши штук по сорок, а то и по пятьдесят... И будет смотреть, как им приятно.

   Ну, подъехали всем большим кагалом, чубайсы сразу же внутрь бросились, в широкую дверь под вывеской с большим то ли рогатым бараном, то ли шерстистым быком, попирающим мускулистыми копытами обнаженных красоток. На меня рыжики даже не оглянулись, а я остался сидеть. С места не сдвинусь. Через полчасика можно и позвать их обратно, замазавшихся уже. Сомневаюсь я как-то, что в таверне этой поят молочком и кормят манной кашкой.

   Огляделся. Лицо мастера Клоту ничего не выражает, лица остальных ещё более непроницаемы. Охрана рассредоточилась, посматривает по сторонам, кто-то уже нашел знакомых в толпе обслуги, общаются.

   Чубайсы вернулись через час, очень недовольные, и какие-то помятые.

   -Нету сегодня... -Поделился грустью высокий рыжик. -Даже пива не продали. Отправили... И девки не танцуют сегодня. Из-за той сучки, что на кол посадили.

   -Рано вам ещё о девках думать! -Хмыкнул я. -Что ещё есть? Где тут у вас поесть можно, и попить? Мастер Клоту? Что скажете?

   -Я бы рекомендовал молодым господам таверну "Ильичко", что с видом на набережную. -Нейтральным тоном произнес мастер Клоту.

   -Слышали, отродье пога... То есть молодые господа, шлеп мать вашу... Достойную женщину! Расстроит таковое ваше поведение? Поехали, есть хочу.

   -А я девок хочу поглядеть! -Сказал самый младший. -Пусть между ног покажут, а то я у той, на колу, не расс... Уй! Что дерешься?

   -А вот так хочется. -Я покачал носком ударной ноги неплотно пригнанное покрытие пола. Тело-то у меня детское, но много ли надо будет другому ребенку? Шею свернуть на раз... -Короче, хорош спорить. Есть хочу. На баб потом посмотрите... Года через два, когда болт отрастёт.

   -Гы-гы-гы. -Угодливо отозвались рыжики. Слова "Болт" в этом языке не было, я произнес его по-русски.

   Таверна "Ильичко" выгодно отличалась от "Еб..."... То есть "Похотливого Овцебыка". Во-первых, вывески тут не было такой, а во-вторых, карет и чего-то ещё не присутствовало при входе. Лишь тройка лошадей, одна лошадь даже в кольчужной попоне и с хорошим кожаным седлом.

   -Пошли. -Я вышел из брички. -Мастер Клоту, вы с нами. У кого деньги?

   Лакеи молчали, переглядывались.

   -У кого деньги? Кто на сегодня казну получал? Ну-ка... Кому сегодня плетей?

   Неохотно один из лакеев протянул мне увесистый кожаный мешок, в котором что-то брякало.

   Развязал, заглянул.

   Мелкие, с мой ноготь размером золотые монеты. И почему-то треугольные, с округлыми углами. На аверсе чей-то портрет, на реверсе грифон. Так, сколько их тут? Собрал их неровными столбиками, получилось восемь штук, и ещё девять монеток.

   -В следующий раз все передаешь лично мне, понял? И для тебя будет ой как плохой идеей что-то утаить... Мастер, поглядите сюда, этого хватит на хороший обед на четверых?

   -Да, Ваше Величество. Трех монет будет вполне достаточно на хороший обед.

   -Тогда пошли. Вы с нами. А вы, досточтимые слуги, тут сидеть. Охрана тож не нужна...

   Охрана меня и не думала послушаться. Ну, они ж меня охраняли, чтобы я что не то не сделал, как понятно теперь.

   Внутри все было почти так же, как и в наших кафешках. Разве что телевизора на стене не было, вместо него там висел грубо намалеванный портрет королевы-матери. Художник явно польстил оригиналу. Впрочем, придворный художник та ещё профессия, всегда по лезвию ходит. Или пан, или пропал. Чуть не то нарисовал, королеве пару кило на гузку добавил, так секир-башка.

   Сели за большой, строганный стол. Пухленькая официантка с испуганными глазами застелила большую скатерть с рюшечками, стоически перенесла щипок от младшего рыжика и скрылась на кухне. Рыжик так же стоически получил от меня подзатыльник.

   Обед простой. Поросенок в гречневой каше, много белого хлеба, целиком запеченная рыба, легкое пиво и вино. Вино пил только мастер, я сам потянул малость пива, и попросил принести настойки на травах. Тут меня обломали, настойку умели делать только во дворце, придворный повар. После недолгих консультаций принесли крынку молока, свежего.

   Рыжики на меня косились, да молчали, пожирали поросенка, умело и быстро разделывая его ножами и двузубыми вилками, и запивая кисленьким пивом. Кружевные манишки мигом стали потными от жира. Проголодались, гадостники.

   Я лениво ковырял тупым ножом ляжку поросенка, поглядывая вокруг. Мастер Клоту ел спокойно, сидя рядом со мной, и стараясь держаться подальше от чубайсов. Ел он мало, но быстро. То от одного, то от другого отщипнет. Пива не пил, а вот вина знатно.

   Как бы не окосел, мастер-то...

   От скуки я стал оглядывать остальной зал.

   Посетителей стало заметно меньше.

   Наша охрана расположилась за соседним столиком. Подумал о том, стоит ли их кормить. Не, не стоит. Если есть возможность не кормить своих тюремщиков, то не надо того и делать. Пусть их королева кормит и о них заботиться.

   А так убытки одни, вот и посетителей распугали...

   О, старые знакомые.

   В темном углу, наедине с кувшином пива, сидел давешний сержант-алкоголик. Им компанию составляли несколько тяжелых глиняных кружек, одна перевернутая, и горка черепков от ещё одной. Пустая тарелка, вокруг нее закуска, что-то вроде гренок.

   Точно. Старый знакомый. Только одет ещё проще. Серая рубаха, повязка на лбу прикрывает волосы, лицо небрито, под глазами мешки. Матерчатые штаны с кожаными нашивками заляпаны пятнами, длинный ремень, охватывающий пояс, венчают пустые ножны. Из-за мягкого мокасина торчит рукоять ножа, простая, берестяная.

   Краем глаза заметил, что на сержанта бросали не самые дружелюбные взгляды наши четверо охранников, да его это как-то не трогало. Сидел себе, прикладывался к кружке.

   Только вот глаза... Как говорил Валерий Алексеевич в приступе внезапного откровения – глазки смотрите! Глазки всегда выдают.

   Видел он их, всех четверых, этот сержант. И что-то задумал явно. Только вот к чему это, я просто не понимал. Ну, предположим, положит он двоих, троих. Даже четверых этих положит. Так за окошком ещё ждут команды человек так тридцать. Всех-то не уложить, какой бы ты крутой Рэмбо не был. Если сильно разозлятся... Этому пример соседней с "Васильком" Настоящего Американского Дискобара "Веселый Паук". Там толпа устроила торчок-шоу, а потом пошла стенка на стенку с ЧОП нашего конкурента. Конкурент потом два месяца работать не мог. Народец у него хорошо помяли. Толпа любую силу сломит, кроме танка пулемета.

   Пулемета у сержанта не было, танка рядом тоже не наблюдалось.

   Охранникам моим надоело играть в гляделки, встали, пошли знакомиться. Сначала один вылез из-за стола. Кстати, а откуда у них на столе пиво-то? Я им его явно не оплачивал, да и не заметил я, чтобы они платили.