Текст книги "Александр Агренев. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Алексей Кулаков
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 74 страниц)
Что офицеры в остальных пограничных бригадах (и прочих армейских частях) тоже желали приобщиться к новинкам оружейного рынка. Так желали, что время от времени в штаб бригады приезжали целые делегации от соседей с просьбой поделиться десятком-другим самозарядных пистолей. Не бесплатно конечно же. И так регулярно просили, с такой прямо-таки настойчивостью и экспрессией, что подумалось полковнику… пардон, конечно же бригадному казначею, а не организовать ли в своей части офицерское экономическое общество? С небольшой такой лавкой исключительно для своих, так сказать, белой служилой косточки. В таком магазине все страждущие могли бы спокойно прицениться, повертеть смертоносные игрушки в руках и даже пострелять в тире, расположенном в подвале собрания. После чего без малейших проволочек и от всей души потратиться на продукцию Сестрорецкой оружейной фабрики, причем по нормальным ценам. А возможно, что даже и в рассрочку – и им польза, и в кассу взаимопомощи что-то да упадет. Так, малость ничтожная: двугривенный с пистолета или там пятачок со стандартной пачки патронов. И все довольны: господа офицеры покупкой, а бригадный казначей стабильным пополнением кассы. Осталось только уговорить князя Агренева.
– Считайте, что уже уговорили. Что требуется от меня?
– То есть вы окажете нам свою поддержку?
– Разумеется! Более того, господа, я предлагаю несколько расширить идею нашего казначея. – Александр поглядел на начальника штаба, полностью поглощенного внимательнейшим изучением этикеток на бутылках, и подчеркнул: – Очень, очень полезную и своевременную идею. Так вот, я считаю, что одного магазина будет явно недостаточно, и очень даже к месту будет устроить несколько его отделений.
– А нельзя ли поточнее? Сколько именно?
– По числу пограничных бригад.
«Для начала. А потом, когда наладите дело и захотите расшириться, опять придете ко мне – уговаривать и рисовать блестящие перспективы. Уговорите, конечно, и я опять вложусь, деньгами и уже своими людьми. И опять. А через год или два у меня появится еще один инструмент влияния».
Похоже, господа офицеры так до конца и не поняли всех перспектив того, что сами же предложили бывшему сослуживцу. Вернее, того, во что все это может вылиться, если в каждой военной части будет отделение офицерского экономического общества. Поначалу Ченстоховского. А со временем просто – Офицерского экономического общества Российской императорской армии.
– Разумеется, такое дело требует некоторых трат, но я с радостью возьму их на себя. Вы ведь не против?
Полковник Толкушкин, в течение всего разговора так и не отпивший ни одного глотка «Рёдерера», тут же исправился, одним махом уполовинив бокал. После чего с большим облегчением признался:
– Не буду скрывать, Александр Яковлевич, некоторым образом мы на это и рассчитывали. Ну что же, нас ждут в курительной комнате…
Бал. Как много в этом звуке для сердца офицерского слилось, как много в нем отозвалось! Большая бальная зала Офицерского собрания, в обычные дни холодно-официальная и гремящая неуютным эхом из-под ног, казалась всем, кто по ней проходил, просто-таки громадной. В дни праздничные – просто большой, но уже вполне уютной. И только один-два раза в году она заполнялась до упора: господами офицерами и приглашенными гостями, украшалась живыми цветами и приобретала ту неповторимую в обычные дни обстановку важного присутственного места, того самого, о котором помнят и через полжизни. Ах этот бал! Мужественные офицеры в красивой парадно-выходной форме, время от времени подкручивая усы, перестреливались глазами с не менее красиво наряженными девицами и даже замужними дамами – пока их мужья глядели с вожделением на чужих жен и дочерей. Изящные фигуры танцоров в центре залы, нескончаемые разговоры и смешки по краям и не менее нескончаемый флирт, придающий любому публичному мероприятию тот особый, незабываемо-пряный вкус настоящей светской жизни. Редко, очень редко свет от больших окон собрания лился на улицу всю ночь, проезд и все окрестности заставлялись экипажами, и любой желающий мог подойти к ограде и послушать едва слышный гул голосов и чарующую музыку вальса.
«Ну еще полчасика, и можно спокойно отваливать! Хотя нет, остался еще последний танец. Тогда – час, и вся эта тягомотина наконец-то закончится».
Александр машинально поправил китель, привычным движением раскланялся с проплывающими мимо него дамами и стал потихоньку пробираться в сторону балкона – несмотря на открытые фрамуги, в зале было слегка душновато. Увы, не дошел, так как его в очередной раз перехватил ротмистр Николаев, усердно кующий железо не отходя от кассы, вернее, торопящийся согласовать с титулованным промышленником все непонятные моменты с поставками пистолетов.
– Князь, скажите – а что за пистолет такой «кнут»? У меня уже интересовались насчет него, а я, знаете ли, толком и ответить ничего не могу.
– Если коротко, то пистолет-карабин. А если более подробно, то вам все покажет и расскажет поручик Дымков. Он как раз проводит натурные испытания этой новинки. О, да вот и он сам.
Скинув оружейного мастера бригады с хвоста, аристократ все же смог добраться до свежего воздуха. Увы, даже тут ему не светило одиночество – смутно знакомый штаб-ротмистр и вообще незнакомая мадемуазель как раз на балконе Офицерского собрания решили немножко побеседовать на темы поэзии. И, судя по слегка припухшим от поцелуев губам девушки и тщательно скрываемому недовольству ее кавалера, князь появился в неудачное время.
«Ничего, как-нибудь переживут. Какие сегодня яркие звезды! И воздух, до чего насыщен запахом осени».
Задумавшись, когда он в последний раз смотрел на ночное небо просто так, для своего удовольствия, Александр едва не пропустил появление на балконе нового персонажа. Вернее, старого – поручик Дымков поглядел на недовольную его появлением парочку (ну прямо не балкон, а проходной двор какой-то!) и в три шага подошел к облокотившемуся на перила аристократу.
– Я решил. Да!
– Приятно слышать. Посмотрите, Игорь, какое сегодня чистое небо.
Но поручика столь тонкие материи, увы, не интересовали. Точнее, может быть, и интересовали, но не в этот раз – не каждый день так резко меняешь собственную судьбу и планы.
– Александр Яковлевич, если только это возможно, я хотел бы узнать обещанные вами подробности.
– Хорошо. В данный момент у меня в моих Амурских владениях ничего нет. Кроме самой земли и растущего на ней леса, разумеется. Нужны большие складские помещения, что-то вроде конторы со служащими и вообще – место, откуда можно будет начать освоение моей земли. Не расстраивайтесь так, этим займутся совсем другие люди. Вашей задачей будет их охрана и организация… Назовем это чем-то вроде амурского пограничного отряда. Так что ничего для вас неподъемного не будет, разве что штат непривычно большой да снабжение очень хорошее. Еще – охрана геологов и топографов. Пока все. – Дымков некоторое время помолчал, переваривая информацию, затем открыл рот и замялся. – Конечно, об этом надо было в первую очередь. Денежное содержание – от тысячи рублей в месяц плюс служебные расходы на оружие, амуницию, жилье и все такое прочее. Ну и премии конечно же.
– Благодарствую, Александр Яковлевич, но мне хотелось бы уточнить совсем другое. Как быть с моей отставкой? Даже если я завтра же подам рапорт – мне еще служить месяца три-четыре, пока замену найдут. Если не больше.
– Ничего страшного, Игорь. Во-первых, я готов ждать. А во-вторых, я попрошу полковника, и он проследит, чтобы не было ненужной волокиты с вашим рапортом.
«Или вообще досрочно тебя спишет. Поручиком больше или меньше, ему это не столь важно. А вот если я передумаю ассигновать двенадцать тысяч на создание экономического общества…»
Дальнейшая беседа увяла словно бы сама собой – поручик, получив все ответы на интересующие его вопросы, поспешил вернуться в шумную круговерть бала, а его будущий начальник еще минут десять стоял под ночным небом, разыскивая в его бездонной глубине все известные ему созвездия. Большую Медведицу он все-таки нашел, а вот ее маленькую копию не успел – на балконе появилась разгоряченная танцами и атмосферой веселья Наталья Павловна. Опытная охотница за удовольствиями и одновременно верная супруга своего пожилого мужа (который совсем недавно поднялся по карьерной лестнице аж до коллежского асессора) быстро огляделась и решительно приблизилась к своему давнему знакомому. Который в свою очередь тут же вспомнил все то многообразие чинов и мундиров, которые он сегодня видел рядом с мадам Бариновой, и восхищенно улыбнулся. После чего поприветствовал профессиональную коллекционерку и, в некотором роде, даже родственную душу. Только князь Агренев нынче увлекался собиранием людей, не обделенных каким-либо талантом, а тридцатилетняя красавица питала слабость к мужчинам в мундирах. И без – лишь бы их носитель был хорош собой. Одним словом, настоящая светская кошечка, в меру скромная и без меры блудливая.
– Мон шер, что я вижу? Вы одни, в этой темноте?
С ее приходом Александра окутал сладковато-соблазнительный аромат духов, немного оттененный чем-то смутно знакомым, вроде легкого запаха ненавистного уже «Рёдерера».
– Наталья Павловна, вы все краше и краше день ото дня! Право же, я даже немного засомневался, вы ли это?
– Я, мой милый друг, конечно же я.
Женщина переложила веер из руки в руку и словно бы случайно раскрыла его – полностью, что на «языке Амура», этой несложной и вроде бы нигде специально не изучаемой системе жестов, означало чуть ли не признание в любви[36]. В приложении же к Наталье Павловне его можно было понять как недвусмысленное предложение посетить вместе с ней гостевые апартаменты Офицерского собрания. То же самое вполне можно было прочитать и на лице, и в глазах госпожи Бариновой, причем крупными буквами.
«Ух ты! А все резиновые «щиты» остались в цивильной одежде. Впрочем, и с ними, наверное, не стоит рисковать».
Умом Александр все понимал, но вот у его плоти было свое, так сказать, персональное мнение. Да и в разъездах он пробыл слишком долго. Руки словно сами по себе легли на талию женщины, чуть-чуть переступили ноги, одна рука обессилела и немного скользнула вниз, на плавный изгиб бедра.
– Кхм!
Мгновенно отстранившись друг от друга, его сиятельство князь Агренев и госпожа Баринова дружно сделали вид, что просто решили постоять рядом. Ротмистр Блинский еще раз деликатно кашлянул и осторожно выглянул из-за двери. Окончательно убедившись, что мужчина и женщина прекратили свой, гм, разговор, он наконец-то вышел на балкон.
– Через полчаса, в ваших апартаментах.
Жарким шепотом ознакомив Александра со своими планами на ближайшую ночь, замужняя скромница тепло улыбнулась бригадному адъютанту и с похвальной быстротой упорхнула.
– Вы чего-то хотели, Сергей Юрьевич?
– Да. Почтенный супруг Натальи Павловны решил покинуть наш праздник и в поисках своей жены подошел слишком близко к этому месту. Ну вы понимаете, ненужные разговоры или даже скандал…
– Понимаю и благодарю.
К веселящейся публике они вернулись вместе, и молодой аристократ тут же ангажировал подходящую девицу на тур котильона, завершающего сегодняшнюю культурную программу. То есть гости и после него не собирались расходиться (вы что, ужасно рано, еще и часу ночи не пробило!), но настолько активного отдыха больше не предвиделось. Плавно двигаясь под музыку небольшого оркестра и уверенно ведя в танце свою партнершу, Александр пытался понять – с чего бы это он так остро среагировал на жену коллежского асессора?
«Может быть, потому, что она напомнила мне былые времена? Ночь с яркими звездами, я слегка рассла… у Сони были такие же духи!»
Учтиво раскланявшись и вернув довольно-таки юную мадемуазель ее родителям, князь целенаправленно завертел головой, отыскивая большую скромницу и затворницу, незабвенную мадам Кики. Нашел по небольшой толпе разновозрастных дам и кавалеров и неспешной походкой стал подбираться к единственному человеку, способному дать хоть какой-нибудь внятный ответ о судьбе баронессы Виттельсбах.
– Князь?! Ну надо же, все же вы вспомнили и обо мне?
– Что вы, мадам, о вас я помнил всегда.
– Так уж и всегда?
Прекрасно и с большим вкусом одетая женщина, со следами (очень и очень отчетливыми) былой красоты на лице, извинилась перед остальными своими собеседниками и собеседницами и отошла с давним знакомцем в более тихое место. Пара-тройка ничего не значащих вопросов, несколько расхожих шуток и прочих благоглупостей, и он наконец-то смог спросить о том, что его интересовало на самом деле:
– …особняк продан, в поместье сидит управляющий, который даже адреса не говорит. Общие знакомые тоже ничего не знают. Вот я и подумал – быть может, вы окажете мне помощь?
– Князь, вы никак мириться с нею вознамерились?
– Нет. Но знать, что с баронессой, я бы не отказался.
– Да, расстались вы довольно неожиданно. Впрочем, иного и быть не могло, не так ли?
Мадам Кики так сочувствующе улыбнулась, что Александр сразу заподозрил, что он чего-то не знает. И по всей видимости, это весьма отчетливо отразилось у него на лице, потому что собеседница даже не стала ждать следующего вопроса:
– А вы разве не знали? Софья Михайловна попала в очень интересное положение и была вынуждена уехать за границу. Собственно, это все, что мне достоверно известно, князь.
– Какое положение? Подождите… ТО САМОЕ положение?!!
– М-да, иногда мужчины бывают просто феноменально глупы…
Алексей Иванович Кулаков Промышленникъ
Александр Агренев – 3
Аннотация
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтоб твой труд не пропал даром. Князь Агренев достиг вершин общества, признание и успех сопутствуют ему, но этого мало. Покатится ли его «камешек» вперед и вниз по склону, пробуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или остановится, уткнувшись в непреодолимое препятствие и станет еще одним памятником тщетности сует?
Кулаков Алексей ИвановичАлександр АгреневКнига вторая
Промышленникъ
Пролог
До этого дня Прокофий, вот уже полтора десятка лет являвшийся бессменным старостой большого села Опалихино, на здоровье не жаловался. Некогда жаловаться, вся община на нем, чуть малейший спор или неприятность какая – враз к нему бегут, рассуди да помоги. Ну и радостное что, вроде свадьбы или крестин, тоже без его участия не обходилось, да. А вот сегодня ему занемоглось – с глазами что-то стало. Смотреть-то смотрят, да вот поверить увиденному ну никак не получается…
– Доброго здоровьичка, Прокофий Афанасич!
Буркнув ответное приветствие, староста потоптался немного на месте. Сплюнул, и решил-таки подойти немного поближе к новому дому не так давно вернувшегося из солдатчины Саввы Вожина. Может, все же глаза его обманывают? Кстати, он не один такой был, у кого были проблемы со зрением – еще три сельчанина обсуждали что-то важное прямо напротив невысокого забора, отгораживающего обширное Вожинское подворье. Обсуждали, и оторопело таращились на рядовой вроде процесс колки дров.
Чпок!
И очередной кругляк развалился под колуном на три неравные части. Северьян невольно проводил взглядом отлетевший в сторону кусок березовой коры и опять тяжело вздохнул. С одной стороны, он отчетливо видел как молодой парень, даже еще и безусый, спокойно махал колуном и потихоньку удлинял и наращивал и без того немаленькую поленницу. С другой стороны – Савватей не упускал случая потравить байки о своей службе в пограничниках, и как минимум половина из них была про его командира, штаб-ротмистра князя Агренева. Уж каких только небывальщин не наслушались жители Опалихино! Поначалу-то мужики дружно решили, что отставной пограничник немного привирает, для пущего уважения и солидности. Дело понятное, даже можно сказать, что и житейское. А как начал Вожин по весне отстраиваться, так и засомневались – уж больно широко размахнулся отставник. Двухэтажный дом, да на каменном фундаменте, да прочие постройки с населившей их живностью – все это таких деньжищ стоит, никакими побасенками столько не наработать!..
Чпок!
Да и потом Савва от безденежья не страдал. Хоть от законного надела он сразу и отказался, да и в батраках его никто не видел (и то сказать, кому нужен хромоногий работник), но копейки у него не переводились. Да что там копейки – на рубли деньги считал, и родственникам своим взаймы давал не жадничая. Вернее не сильно жадничая, но с большим разбором. Так что и лопухом его никак не назвать, и сквалыгой-мироедом не выставить. Особенно после того, как местный батюшка получил щедрое пожертвование. Чем сам благотворитель себе на жизнь зарабатывает, никто точно не ведал, но знающие люди не раз видели его в разговорах с первыми купцами Грязовецкого уезда. Вот и в этот раз гость приехал, когда хозяина дома не было…
Чпок!
Двое мужиков рядом с забором, совсем позабыли о своем важном разговоре, зачарованно наблюдая за тем, как их сельчанину колет дрова целый КНЯЗЬ и к тому же штаб-ротмистр.
– Дядя Саша!
От пронзительно-звонкого девчоночьего голоска все очарование момента пропало: мужички заторопились по своим делам, староста непроизвольно вздрогнул, а молодой мужчина оставил в покое очередной чурбак и обернулся к десятилетней дочке Вожина, что стояла на пороге своего дома.
– Пойдемте кушать!
Ответ староста не расслышал, но и того что прозвучало ранее, ему было достаточно. Ну и как теперь относится к сельчанину, которого лично он помнил голопузым и босоногим мальцом, если ему такие люди не гнушаются дрова колоть? И так уже кое-кто поговаривает, что Вожин неплохо бы и в новых старостах смотрелся…
Глава 1
Хоть и не застал Александр своего бывшего денщика у него дома, но на гостеприимстве Марыси и заметно подросшей Ульянки это никак не сказалось. Первая радостно всплеснула руками и тут же засуетилась, устраивая такого драгоценного гостя в комнате, изначально для него и предназначенной – Савва для своего благодетеля специально обустроил на втором этаже дома пару комнат, очень похожих по своей отделке и меблировке на Олькушские апартаменты князя. А вторая и вовсе повисла у него на шее, довольно повизгивая и дрыгая ногами, и разжала руки только после упоминания о привезенных ей гостинцах.
"Не забыл значит, ни моего обещания приехать, ни моих инструкций. Это радует"
Единственный, кто встретил гостя настороженностью и даже недовольством, так это большой толстый кот, считавший пустовавшие до этого комнаты исключительно своими. Судя по тому, что кошара шипел на него при каждом удобном случае, он и сам дом, со всеми его жильцами, и подворье вокруг проводил по графе – личная собственность, и терпеть такого наглого попрания законных прав не намеревался. Кидаться на наглого захватчика он пока не спешил, но вот когда на следующее утро князь поднялся из теплой постели и стал одеваться, левый сапог оказался подозрительно сырым. И не снаружи, что было еще вполне приемлемо, а именно изнутри. Не обратив внимания на такую вроде бы мелочь, Александр спокойно проходил в них весь божий день: прогулялся по селу, отменно размялся на колке дров (аж прямо счастливое детство вспомнилось) и очень опрометчиво перенес посещение бани на следующий день. Пожалел он о таком своем решении уже перед сном, сняв с ноги злополучный сапог. А уж какой запах шел из голенища! Просто сказка. Страшная. Нет, глаза вроде бы и не резало… Так, разве что слегка пощипывало, зато всю сонливость как рукой сняло. Опять же, дощатый пол, по которому пришлось идти до Марыси, бодрил не хуже прогулки по руслу горного ручья.
– Ах ты ж, проказник какой!
Пока хозяйка многословно извинялась, грела воду и выдавала дорогому гостю теплые носки, князь поинтересовался – как зовут виновника и часто ли он позволяет себе так шутить?
– Васька-то? Шкода такая, что не приведи господи. Он у Ульянки в любимчиках, вот она его и разбаловала – тут кусочек, там кусочек, он уж и мышковать совсем перестал. Чего уж, и так кормят.
Носки оказались маловаты размером, зато отменно грели ноги, отчего испортившееся было у гостя настроение, опять поползло вверх.
– Только и делов, что соседских котов подрать, да за кошками побегать.
Несмотря на осуждающий тон, было заметно, что полосатый разбойник и у старшей хозяйки пользуется немалым расположением. Поблагодарив за помощь, мужчина подхватил выданные вместо сапог валенки и вернулся в свою спальню – и прямо с порога увидел, как на его постели развалился здоровенный котище.
– А ну-ка брысь, блохоносец!
Получив в ответ предупреждающее шипение, Александр с помощью увесистых валенок восстановил справедливость: первым уговорил своего обидчика покинуть кровать, а вторым позорно промахнулся, вместо самого кота попав в дверной косяк. Подобрал войлочное оружие, поплотнее притворил за местным скунсом дверь, и с облегчением завалился под толстое, пошитое из невероятного количества лоскутов, одеяло.
"Прямо беда с этими животными. Или это мне так везет? В Олькуше петух, тут коту не сподобился… или это он проявляет солидарность с тезкой?"
Сон его был хоть и глубок, но достаточно чуток – и именно поэтому утро для князя началось с осознания двух печальных истин. Первая – четвероногий поганец перемещается по дому без малейшего шума. И второе – именно эти валенки ему поносить не удастся. Охающая и ругающаяся Марыся выдала ему запасные сапоги мужа, которые, в полном соответствии с законом подлости, были малы. Не сильно – слегка, можно даже сказать что почти впору. Но передвигаться в них было и непривычно, и холодно. Впрочем, в долгу Александр не остался: улучив момент, когда Ульяна убежала к подружкам, а ее мама отправилась обихаживать многочисленную живность, он подошел поближе к живой мышеловке, разомлевшей и заснувшей на теплой печке, и наложил на него крест. В прямом смысле наложил – под рукой ничего подходящего не оказалось, и пришлось оперативно воспользоваться висящим на стене деревянным символом веры.
Тресь!
Ошалевший кот подпрыгнул, и не разбираясь – что это такое ему приснилось, пустился наутек. А так как был спросонья, то начисто проигнорировал законы гравитации, непринужденно пробежавшись по стене, окну и скрывшись в вентиляционной отдушине под потолком.
Вернувшаяся с ведром молока хозяйка, застала своего гостя за дегустацией травяного сбора из иван-чая и мяты. Выглядел он при этом умиротворенно-довольным, а взгляд его с большим интересом скользил по затейливой резьбе, на потемневшем от времени, но все еще крепком кресте из душистого кипариса. Следующие три дня отставной ротмистр отдыхал душой и телом: переработал на поленья примерно полтора воза промерзших до стеклянного звона березовых чурбаков, слегка помахал лопатой, перекидывая снег в одну большую кучу. Ледяная горка вышла просто загляденье! Отведал березовых и дубовых веников в настоящей деревенской бане. Перепробовал все мыслимые соленья и варенья, отоспался впрок, ну и вплотную подошел к порогу скуки. Выручил, как ни странно, хвостатый: объявив гостю тихую войну, он всеми силами пытался проникнуть во вражеское логово на втором этаже, с целью устроить там свой туалет. Получалось не очень, так как теперь дверь была постоянно закрыта, а отдушина под потолком забита куском овечьей шкуры. Да и обувка теперь запиралась в платяной шкаф, вместе с остальным багажом – короче, сплошное расстройство. Неудачи так выбили его из привычной колеи, что он пару-тройку раз даже пытался покусать Александру ноги – видимо, поднабрался дурного от дворовой псины. А князь, в свою очередь, использовал каждый удобный случай, чтобы подержаться за увесистый крест. И с каждым удачным "крещением" чувствовал, что память о неудаче с горластым петухом из Олькуша, его понемногу отпускает…
***
На четвертый день тихой, но бескомпромиссной войны между котом и человеком, домой приехал кормилец и поилец семьи, Савватей Елпифидорович. И даже не один, а в компании с Луневым. Только это был не Вениамин Ильич, а совсем даже Геннадий Арчибальдович. За последние полгода познакомившийся с географией и экономикой Вологодчины и соседних с ней губерний так хорошо, насколько это только было в силах человеческих – на любой вопрос у него тут же был готов ответ, причем развернутый, с многочисленными примерами и обоснованиями.
"И все-таки, мне определенно везет на нужных людей. Кто бы мог подумать, что молодой юрист начнет так хорошо разбираться в вопросах сельского хозяйства. Конечно, большая личная заинтересованность дело хорошее – но без определенного таланта бесполезен любой пряник. Как, впрочем, и кнут"
– Да-да, я вас слушаю, продолжайте?
– Таким образом, в каждом уезде у нас…
Молодой юрист слегка замешкался и быстро поправился.
– То есть, я конечно же хотел сказать – у вас, Александр Яковлевич!
– Нет, Геннадий Арчибальдович, вы выразились вполне верно, именно у нас. Проект этот, конечно же мой, но ведете его именно вы, так что – именно у нас. Продолжайте, прошу.
– Слушаю-с. Я предлагаю предпринять следующий образ действий. В каждом уезде выбранной вами губернии ставить один большой перерабатывающий центр рядом с железной дорогой, и с десяток маленьких – ну или чуть больше, это каждый раз отдельно надо решать.
В доказательство своего заявления, Лунев-младший с видом опытного офицера-генштабиста разложил на пустом обеденном столе большую карту, на которой красным карандашом были обведены контуры Вологодской, Ярославской, Тверской и Костромской губерний. Многочисленные точки будущих центров, линии проселочных дорог, отчетливый след от стакана и небольшое синее пятно от капнувших чернил – и великое множество поясняющих надписей, как на самой карте, так и на ее обороте. Короче, солидный рабочий документ, одним своим видом доказывающий, что его составитель и не думал сачковать.
– Ну и цена вопроса.
Геннадий тихонько набрал воздуха, глянул на князя и выдохнул рассчитанную им сумму.
– Не меньше двух с половиной миллионов рублей на ассигнации.
Не увидев ожидаемого возмущения, мужчина уточнил.
– На каждую из губерний, ваше сиятельство.
Опять не заметив никакой реакции, юрист решил идти до конца.
– И это только предварительный расчет. Так что, скорее всего, будут еще и дополнительные расходы, ваше сиятельство.
Александр едва заметно вздохнул.
"Да уж конечно будут, когда это без них обходились. Большой перерабатывающий центр встанет мне в двадцатку, малый – тысяч в пять. Все остальное уйдет на покупку имений у помещиков… Блин, как же сильно жаба давит-то, прямо дышать нечем!"
– Подготовьте смету расходов и все остальные документы.
– На какую из губерний, Вологодскую?
Еще раз вздохнув (жаба на глазах превращалась в динозавра), промышленник-аристократ распорядился:
– На все четыре. И нормальную карту, для меня. Что по персоналу?
– Можно сказать, что никак. Совсем никак, ваше сиятельство, и перспективы пока неясные.
– Подробнее?
Минут через десять князь пожалел о своем указании: глава еще несуществующей компании оказался изрядным педантом (впрочем, для юриста это несомненное достоинство), так что жаловался на трудности очень основательно и с большим размахом. Таким большим, что у фабриканта даже рука затекла, пока он конспектировал большую часть жалоб.
– К счастью, кое-какие варианты все же есть. Как раз в Тверской губернии имеется, прощу прощения за невольный каламбур – широко известная в узких кругах, школа масло и сыроделия, устроенная господином Верещагиным. Учебный курс в ней длится полгода, плата за обучение вполне божеская, принимают всех, кто только в состоянии заплатить. А если пообещать существенное расширение школы, так еще и скидку сделать могут. Нам же маслоделов ой как много надо!
Александр слегка довернул корпус и посмотрел на хозяина дома, все это время тихо присутствующего на импровизированном совещании.
– Савва, у тебя родственники есть?
– Как не быть, Александр Яковлевич, почитай полсела в них числится.
– И сколько из них захотят в компании работать?
– Ну, тут подумать надо, со стариками поговорить. Вам ведь молодые нужны? Мыслится мне, дюжины с две парней можно найти.
– А что, женщины к такой работе не годны?
С виду простой вопрос, погрузил обоих собеседников князя в недолгий ступор. После чего юрист осторожно согласился с тем, что попробовать можно. А хозяин дома наоборот, позволил себе усомниться (впрочем, не менее осторожно), что особ женского полу вообще согласятся взять на обучение.
– Вот и узнай. Заодно договорись о том, что со следующего месяца от нас ученики пойдут. Геннадий Арчибальдович, сколько там по вашим выкладкам требуется?
Лунев-младший скорбно вздохнул и "обрадовал" собеседников итогом своих расчетов.
– Много, ваше сиятельство, просто чудовищно много. На одну губернию самое малое – пять сотен маслоделов и сыроваров. Полсотни механиков, тысячи две человек на производство консервов и прочие работы. Сто десять счетоводов, управляющие, еще ряд специалистов… И все эти цифры надо умножить вчетверо.
Последние слова юрист буквально выдавливал из себя, понимая, что князь Агренев не чудотворец, и такую прорву специалистов ему не "родит" при всем желании. А значит – желанный пост директора Российской аграрной компании так и останется всего лишь туманной, а не реальной перспективой. Если только не умерить аппетиты до одной губернии?.. Или даже трех-четырех уездов? Тоже ведь неплохое начало, как не крути!
А промышленник тем временем неспешно листал исписанные страницы записной книжки и обдумывал полученную информацию.
"Да, изрядно получается. Хорошо хоть, что все эти люди понадобятся не ранее, чем через год. Так! Ну, на производство "тушняка" и прочей попутной продукции я людей найду. И даже с избытком – у меня на фабрике такие списки желающих устроиться на работу, что пришлось для них отдельный шкаф завести. Жаль только, что в основной массе это бывшие крестьяне, если кто станок какой издали видел – уже за крупного специалиста идет, хе-хе. Так, кто там дальше? Механики. Ну, это совсем просто. Гриша как-то говорил, что некоторые из охранников по земле тоскуют, по своему дому. Вот пускай новую специальность осваивают и вперед, на баррикады. Заодно и там охранниками поработают, а в свободное от работы время нехай в огородах копаются. Конечно, и настоящих механиков тоже надо будет организовать, для самых сложных случаев – но все же не такую прорву. Так, кто там еще? Счетоводы-бухгалтера-управляющие… Да, с этим посложнее будет. Только не мне, а Горенову, пускай включается в производственный процесс, а заодно и контролирует расходную часть проекта. Ух ты, да я наконец-то начинаю настоящим эксплуататором становиться?! Так, маслоделы и сырокаты, где бы вас взять. Вернее – где же это вас Савватей будет искать-то, такую кучу народа? Прямо, даже жалко его становиться. Наверное, еще Сонина надо озадачить, среди приходящих на фабрику крестьян поискать. Ну что, начинаем сеанс выдачи ценных указаний"
