Текст книги "Александр Агренев. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 74 страниц)

– Идея, конечно, интересная…

– В чем же заключаются ваши сомнения, Василий Эдуардович?

– В том, что ничего из этого не выйдет. Новые… как их там… накидки, засады, приемы боя. Это же натуральная война получается! А значит, и потери, порча казенного имущества, траты патронов, жалобы разные. И так, с Божьей помощью, справляемся, по старинке.

– Вот именно, по старинке! А военное искусство на месте не стоит! Эвон какие у Олькушского отряда успехи, значит, новая тактика вполне хороша, да к тому же и в деле проверена!

Конец спору положил подполковник Росляков, мудро рассудивший, что начальству виднее. В смысле, что он накатает подробный рапорт с указанием автора всех новинок и отправит по инстанциям, а там уж как решат. Но на этом расспросы не закончились.

– Вы в прошлый раз говорили о пистолете новой конструкции.

Пришлось Александру показать старую модель «плетки» и отсыпать немного патронов для наглядного знакомства с новинкой. «Ознакомившись» и при этом отбив руки резкой отдачей, господа офицеры все равно остались в полном восхищении: такая новинка пришлась по душе всем без исключения.

– Александр Яковлевич, позвольте выразить вам мое самое искреннее восхищение! Это же почти пулемет! Сколько, вы говорите, патронов в обойме?

– Стандартная на восемь.

– Изрядно. Я не отказался бы от… А вы планируете пускать ваш пистолет в производство?

– Да, господа, планирую. Примерно к Новому году вы сможете приобрести себе похожую модель.

– Я буду ждать с нетерпением.

После того как нежданные гости уехали, поручик чувствовал себя выжатым досуха лимоном. Господ офицеров интересовало буквально все, и приходилось отвечать очень осмотрительно, продумывая наперед каждое слово. Блинский, наоборот, заметно поднабрался сил и уверенности в себе.

«Ну прямо цветет и пахнет. Вот кстати!»

– Сергей Юрьевич, могу ли я вас попросить об одолжении?

– Разумеется, Александр!

– Я хотел бы получить две недели отпуска этим летом. Это возможно?

– По какой надобности?

– Хочу провести деловые переговоры с заграничными инвесторами и организовать производство своего пистолета.

– О! Для такого дела отпуск непременно будет. Всенепременно! Производство такого оружия пойдет только на пользу государству Российскому, а посему…

«Ууу! Ну почему он не может просто сказать «да»!»

Слушая своего командира и кивая в нужных местах, Александр думал: а как там дела у Греве? В последнем письме тот извещал, что мастеровых нанял, и даже с избытком, теперь они под его присмотром начинают осваивать станки.

– Так что можете рассчитывать на мою всемерную поддержку, князь!

– Благодарю вас, Сергей Юрьевич. По поводу вашей смены до сих пор ничего определенного? Я думаю, что замену вам будет весьма сложно подобрать.

– Ну что вы, Александр. – Штаб-ротмистр зарделся в непритворном смущении. – Кое-какие сведения все же имеются. Ротмистр Розуваев… к сожалению, имя-отчество мне неизвестно. Служил на границе с Пруссией, теперь получил перевод к нам. Вот, собственно, и все, что мне ведомо.

– А корнет Дымков, о нем что-нибудь известно?

– Должен вскорости вернуться к службе, о чем прислал письмо-извещение в штаб.

Отдохнуть в этот день поручику было не суждено: едва он проводил Блинского и засобирался домой, как прибежал довольный голубятник и положил на стол перед ним огрызок бумаги с процарапанными цифрами: 12–17.

– Старшего унтера ко мне!

Глава 29

Спустя неделю после завершения инспекционного смотра довольный и одновременно усталый Александр вышел из особняка баронессы в вечерний сумрак. Довольный – потому что успел соскучиться по своей хоть и ревнивой, но все же нежной, красивой и очень темпераментной Соне и наконец-то ее увидел. Собственно, и усталый по той же причине, но это была приятная усталость. Улыбнувшись своим мыслям, поручик поправил ножны с шашкой и зашагал к штабным конюшням – забирать своего мерина. Вот только не дошел.

– Хто нибудь, помогитя! Убивають! – слабо, но отчетливо донеслось из неосвещенного переулка-тупичка между двумя двухэтажными доходными домами.

С сомнением оглядевшись по сторонам, Александр неспешно двинулся на выручку невесть кого – даже чей голос и то не удалось разобрать: может, мужской, а может, и женский. На границе хоть и слабого, но света луны и почти полной тьмы сам собой пришел нужный настрой, а рука скользнула в карман, нащупывая «плетку». Глаза все больше и больше привыкали к темноте, и так же быстро росло напряжение.

«Странно… никого. Из окна кричали, что ли?»

Еле слышный шорох за спиной прозвучал громче орудийной канонады, резанув по нервам ощущением близкой смерти. Рефлексы толкнули тело перекатом влево-вниз, а там, где он только что стоял, в воздухе что-то прошелестело, с бряканьем и еле слышным звоном отлетев от стены в уличную грязь.

– Ишь ты, шустрый какой!

На выходе из переулка стояли две мужские фигуры, и та, что позади, уже успела достать револьвер.

– Ну чё, офицерик, пора помирать?

Ттах!

Тот, что с револьвером, прижал руки к животу и молча опрокинулся навзничь, прямо на дощатые мостки, а второй застыл на месте, смешно растопырив руки.

– Э! Ты чего! Ты это, давай не того…

– Сюда иди!

– Иду, ага, иду-иду… Это мы того, пошутить хотели, ага. Вы уж не серча… Акхакк!

Получив резкий пинок в живот, он отлетел на пару аршин назад и со стоном упал, натужно кашляя. Александр подобрал отлетевший нож и присел около скукожившегося убийцы, коленом придавив ему правую руку.

– Хорошая задумка, плохое исполнение. За урок спасибо.

– Мммм!!!

Вернув нож владельцу (правда, не совсем удачно – на всю длину клинка и в живот), поручик перестал зажимать ему рот и спокойно поинтересовался:

– Кто нанял?

– Господи! Сами мы, по дурости… Ммм!!!!

Это Александр выразил свое недоверие, щелкнув пальцами по рукоятке ножа.

– В следующий раз проверну. Кто?

– Штефан-трактирщик.

– Что-то не везет мне на Стефанов-Штефанов. А ему кто? Ответишь – и я уйду. Ну?

– Не знаю. Богом клянусь, не знаю.

– Ну что же, прощай.

Остывшие тела двух «деловых» обнаружили ранним утром. Прибывшим на место господам из полиции долго гадать не пришлось: один ударил другого ножом, рассадив наискось почти весь живот до кишок, а тот в ответ успел выстрелить. Картина ясная. Кумушки потом с полгода обсуждали этот случай, особенно сочувствуя дворнику: тому пришлось немало постараться, засыпая песком и землей следы крови. А через пять дней после этого происшествия к дому купца первой гильдии по имени Ежи Ковальски подошел хорошо одетый господин и несколько раз дернул звонок-колокольчик.

– Как доложить?

– Передайте – давний знакомый с выгодным деловым предложением.

– Прошу обождать.

«Слуга новый. А так ничего не изменилось. И не скажешь, что владелец всего этого – первый купчина Меховского уезда».

– Хозяин вас примет. Прошу следовать за мной.

И гостиная в доме осталась прежней, и слуга хотя и новый, а встал на том же месте, что и старый – год тому назад. Почтенный негоциант вышел к своему гостю энергичной походкой и с большим чувством собственного достоинства. Правда, чем ближе он подходил, тем медленнее становились шаги и меньше оставалось этого самого достоинства.

– Это вы! – Садясь за стол лицом к гостю, хозяин дома оглянулся на служку и коротко ему рявкнул: – Пшел вон!

– Я тоже очень рад вас видеть, Ежи. Надеюсь, вы простите мне некоторую фамильярность? Ведь мы некоторым образом старые деловые партнеры?

Купец ощутимо напрягся, хотя и старался делать вид, что его ничего не волнует. Сухо и почти враждебно пан Ковальски поинтересовался:

– Что вас привело ко мне на этот раз?

– Мне понадобилась консультация и оценка опытного человека. Разумеется, я сразу вспомнил о вас, мой дорогой Ежи.

– Вот как? Что же, я вас внимательно слушаю.

– Дело в том, что совершенно случайно ко мне попал в руки интересный документ. Вы слышали о недавнем побоище в трактире на улице Воскресения?

Побледневший негоциант смог только утвердительно кивнуть. Новость о том, как некто в маске спокойно зашел в трактир «Королевский олень» и так же спокойно вышел, не найдя хозяина, но оставив всех посетителей на полу (кого с синяком на ребрах, а кого с пулей в разных местах), была самой «горячей» темой последние три дня. Городовые и сыщики с ног сбились, пытаясь выяснить, кто это был. Тем более что одним трактиром дело не ограничилось. В тот же день сильно пострадали два наиболее уважаемых среди несунов посредника-перекупщика, а на следующий день нашли и самого хозяина трактира – с дыркой в голове.

– Так вот, я успел переговорить с трактирщиком до его безвременной кончины, и он был настолько любезен, что собственноручно написал полное признание в своих грехах. Так сказать, исповедался напоследок, хе-хе. Скажу честно, я был немало удивлен, ознакомившись с его трудами, – оказывается, вы изрядный шалун. Подкупы, разнообразные мошенничества, покушения на убийство, контрабанда. Также Штефан любезно поведал мне, кто же его так настойчиво искал.

Ежи Ковальски побледнел еще сильнее и хрипло поинтересовался:

– И кто?

– Некий офицер, на жизнь которого недавно покушались. Пока он знает только имя трактирщика, но наверняка очень хочет узнать, кто именно возжелал его смерти. Поручик князь Агренев вам известен? Говорят, очень деятельный и злопамятный господин.

Казалось, купца сейчас хватит удар: губы посинели, а воздуха стало явно не хватать.

– Чего вы хотите от меня?

– Я же говорю – небольшую консультацию. Как вы думаете, кто может дать самую выгодную цену за прижизненный автограф бедняги Штефана?

– Ваши условия?

Когда Александр только-только узнал имя заказчика, то поначалу думал только о том, как сподручнее его убить – желательно напоказ и с особым цинизмом. Затем, уже успокоившись, он внезапно понял: смерть Ежи Ковальски не изменит самого главного – порочной системы. Убьешь одного, на его место придет другой, и так до бесконечности. Командир второго взвода Олькушского погранотряда мешает? Значит, рано или поздно его уберут тем или иным способом, не пулей – так переводом в другое место. Глупо в одиночку бороться против системы, тут может помочь только другая система. А раз так, то пускай купчик живет. Пока живет.

– Один миллион рублей.

– Помилосердствуйте, это же совершенно невозможно!

– Ваше состояние оценивают по-разному, но никто не верит, что оно меньше двух миллионов. И покупаете вы не что-то, а собственную жизнь. У вас пять минут на раздумье, потом я ухожу.

– Будь проклят тот день, когда я увидел вас!

– Вот и договорились. Неделю на сбор всей суммы вам хватит? Тогда через восемь дней я извещу вас о месте нашей следующей встречи. И кстати, примите мой добрый совет: в следующий раз, как задумаете кого убить, сразу готовьте еще один миллион. Я даже готов пойти вам навстречу и сделать небольшую скидку – как постоянному клиенту. Всего хорошего!

Гость удалился с веселой улыбкой, оставив хозяина дома скрежетать зубами в бессильной злости. Александр и правда решил оставить жизнь пану Ковальски. Вот только тот сам едва все не испортил.

Получив в оговоренный срок записку, он заявился на место встречи заметно раньше указанного срока (правда, это ему не помогло: поручик уже скучал там часа полтора, дожидаясь своих денег) и не один, а в компании трех… охотников, что ли? Каждый имел при себе неплохое одноствольное ружьишко и туго набитый патронташ, и на этом их преимущества заканчивались: светлая одежда, шумели, как целое стадо обезьян, и замаскировались так, что надо было ну очень постараться, чтобы их не заметить. А ведь столько зарослей вокруг. Поручик в маскбалахоне не торопясь подобрался к ним на расстояние пяти шагов, после чего спокойно выпрямился и, скинув маскировку наземь, с щелчком взвел курок «раст-гассера».

– Замерли! Оружие положить перед собой, стреляю на любое резкое движение. Теперь медленно встаем и идем вперед.

Купец едва не заплакал, когда увидел свой «засадный полк», понуро бредущий через густые заросли травы.

– День добрый, Ежи! Это ваши друзья или я могу их убить?

Дах!

Услышав вопрос, один из охотников резко дернулся и едва не схлопотал пулю в спину. Но фонтанчик пыли впереди и вид оружия позади резко отбили всякое желание возмущаться и спорить.

Не доходя до места обмена метров десять, Александр остановился и подождал, пока троица охотников-дилетантов добредет до бедной жертвы вымогательства.

– Надеюсь, больше неожиданностей не будет? Я все еще не хочу вас убивать.

– Держите ваши деньги!

Среднего размера чемоданчик вылетел из рук купца и, пролетев аршина полтора, плюхнулся в дорожную пыль.

– Отлично. Двадцать шагов назад!

Подобрав не совсем удобную и увесистую тару с ассигнациями, поручик открыл ее прямо на месте и быстро скользнул беглым взглядом по аккуратным рядам пачек, не поленившись достать одну с самого низа и проверить. Закрыл и не торопясь пошел обратно в кустарник, краем глаза следя за обстановкой. Уже у самой границы высокой травы и хаотичного переплетения веток и кривых стволов кустарника его догнал истошный крик:

– Бумаги!

– Вышлю по почте!

«Осталось только решить, на чей адрес: купца первой гильдии Ежи Ковальски или штаб-ротмистра Сурикова».

Ради разнообразия Александр скинул все деньги в тайник прямо так – в чемоданчике, правда, прежде обернул промасленной бумагой. Закопал, притоптал, уложил дерн обратно и нагреб углей и золы с недавнего кострища. Напоследок, не жадничая, усеял всю прогалину самым вонючим табаком, который только смог найти, а остатки кисета бросил в рдеющие до сих пор угли, с парой толстых сучьев в придачу. Пан Ковальски так тяжело переживал потерю половины состояния! И ведь вполне может поискать чего-нибудь в этом лесу. Нехай старается, аппетит нагуливает.

Одновременно с возвращением «блудного сына», то есть корнета Дымкова, приехал стряпчий, и не один. Слегка раздобревший, лощеный и явно не бедствующий Вениамин Ильич первым делом представил своего спутника:

– Ваше сиятельство, позвольте рекомендовать вам господина Вальтера Грейна, германского промышленника.

– Очень приятно.

Придавив недовольным взглядом стряпчего, князь из вежливости задал следующий вопрос на родном языке гостя, с едва заметным баварским акцентом:

– Чем обязан нашему знакомству?

Забавно, но гость ответил на русском, и тоже довольно чисто:

– Я бы желаль приобрести некоторые ваши патенты и готов дать хорошую цену. Господин Лунев уверил меня, что этот вопрос можете решать только вы, ваше сиятельство, и я настояль на личной встрече.

– Любопытно. Что конкретно вас интересует?

– О! Пробки «кронк», новая застешька по названию… «смэйка», если я не путаю, и приспосопление для быстрой перезарядки револьвероф.

– Интересный выбор. Патенты не продаются. Но! Вы можете получить генеральную лицензию, и не только на эти патенты. Взамен вы будете представлять мои интересы в своей стране.

Улыбка стряпчего заметно поблекла, а в глазах появилась тревога. Не обращая внимания на его мимику, гость из недалекой Неметчины поинтересовался:

– Позвольте узнать точно, каковы же ваши интересы?

Вместо ответа Александр достал из ящика в письменном столе сразу три пистолета и молча положил их перед Грейном.

– Оу! Вы позволите?

– Прошу.

Пока гость восторженно вертел в руках незнакомое оружие, хозяин лениво перечислял, потягивая при этом ликер:

– Самозарядные пистолеты. Именно этот? «Рокот». Четырнадцать патронов в обойме, мягкая отдача и очень, очень большое останавливающее действие пули. По результатам испытаний – три тысячи выстрелов до первой поломки. А это «орел». Калибр? Девять миллиметров. «Плетка».

Германский промышленник даже как-то растерялся от такого изобилия. Вытерев белоснежным платком выступившую на лбу и висках испарину, он с надеждой поинтересовался:

– Майн гот! Сколько ви сможете поставлять и когда?

– Хороший вопрос. Первая поставка не раньше чем через восемь месяцев, да и то… по пятьсот штук каждой модели в месяц, плюс патроны к ним, по сотне на ствол. Устраивает?

Патенты были забыты: остаток дня стряпчий и Вальтер Грейн увлеченно составляли многостраничный договор, затем утрясали детали, потом переделывали – князь вычеркнул три пункта и добавил пять новых. Когда же все закончилось и гость наконец-то отправился в гостиницу переписывать все набело, Александр достал очередной перечень заявок на привилегии. Газовый и разводной ключ, пружинная рулетка и еще с десяток разных полезных в хозяйстве вещей.

– Как обычно, Вениамин Ильич. Теперь следующее. Вот по этому адресу находится Общество первого антрацито-чугуноплавильного и железоделательного завода Д. А. Пастухова. Проведите предварительные переговоры с его акционерами на предмет продажи. И желательно недорого. Затем… Не знаю, слышали ли вы о некоем Мальцеве Сергее Ивановиче, генерал-майоре в отставке?

– Не тот ли, что из промышленников будет?

– Он самый. Читая старые газеты, я частенько встречал его имя, и неизменно – лестные отзывы о нем. Потом, правда, его все покинули, даже близкие. Так вот, необходимо отыскать сего, несомненно, достойного господина и лично передать ему мое письмо. Вот это.

Повертев в руках тоненький конверт и бережно уложив его в кожаный портфель, Вениамин Ильич осторожно поинтересовался:

– Ваше сиятельство, мне следует знать его содержание?

– Это не тайна. У господина Мальцева когда-то во владении было много заводов и фабрик, наверняка он знает немало толковых управляющих. В письме я прошу порекомендовать мне кого-либо из них, а ежели будет на то его желание, пожаловать самому почетным гостем на открытие моей фабрики. Опять же его связи и опыт будут весьма полезны – если, конечно, он заинтересуется моим посланием. Вам все понятно?

– Не извольте сомневаться, исполню со всем прилежанием!

На следующий день вместе с Луневым и Грейном еще и почтальон заявился, и опять с толстой пачкой писем.

«Этак скоро мешками таскать будет!»

Два раза прочитав окончательный вариант договора и только после этого подписав, Александр привел своего иностранного гостя в предоргазменное состояние: Вальтер получил монопольное право торговать всей продукцией РОК в Германии, Австро-Венгрии и Бельгии. И не монопольное – во всех остальных. Правда, он согласился на маленькое условие в договоре: торговая наценка не могла быть выше десяти процентов от отпускной стоимости изделия плюс накладные расходы.

«Пускай старается, и конкуренты будущие пусть заранее вешаются – я их задавлю научной организацией труда и конвейерным производством. А не получится – диверсии буду устраивать, чтобы жизнь малиной не казалась!»

Разбирая корреспонденцию, первым делом поручик прочитал послание от господина Циммермана.

«Ого! За такую цену?! Не, я уж лучше в другом месте закажу. Завод не консервным, а золотым получается. Так, что дальше?»

Шухов извещал, что стройка движется по плану, даже с небольшим опережением, вот только непредвиденные расходы…

«Ага, Иваныч опять что-то добавил. Ну, ему там на месте виднее, посему ставим подпись – и в сторонку».

Письмо от Греве было самое толстое, напоминая небольшой производственный роман. Его автор явно торопился и только поэтому успел написать всего двадцать три странички – зато мелким, бисерным почерком. Имена и фамилии мастеровых и учеников, перечень их умений, ведомости по зарплате, списки уже установленного и освоенного оборудования, графики, графики, графики. На отдельном листке был длинный перечень того, что уже сломали и починили, немного поменьше – что починят в самое короткое время, и короткая приписка с просьбой переслать еще денег – на оплату внеурочных работ. Самым интересным было последнее письмо, от его дорогой тетушки Татьяны Львовны. Вот только прочитать его не удалось – кто-то робко постучал в дверь его апартаментов. Посетовав в душе на несвоевременное отсутствие денщика, Александр самолично пошел встречать очередного гостя.

– Вы? Что-то случилось?!?

– Добрый вечер, Александр Яковлевич. Могу я войти?

– Прошу.

Сослуживец князя корнет Дымков мялся и все никак не мог начать разговор, поэтому Александр решил ему немного помочь – налил коньяка (сам-то он ни «Мартель», ни «Бурбон» уже и видеть не мог, до того надоели), усадил в кресло и поинтересовался:

– Итак, Игорь Владиславович, я слушаю вас.

– Я… я хотел бы… конечно, ежели это возможно…

– ?! Нельзя ли еще раз? Признаться, я не совсем понял.

Корнет набрался духу и быстро выпалил:

– Могу ли я посещать ваши занятия?

– Да бога ради, буду только рад. Позвольте осведомиться, что заставило вас так резко поменять свое мнение?

Дымков порозовел, но все же ответил, достаточно честно, хотя и несколько сумбурно:

– Тогда… Вы понимаете? Так по-глупому! Уже на излечении мне много раз говорили… И матушка плакала. Я ведь сразу понял, чем вы занимаетесь с унтером, вы не подумайте…

Юноша окончательно смутился и замолчал, нервно сжимая и разжимая кисти рук. А поручик в это же время усиленно вспоминал всю учебную программу Первого Павловского военного училища. Вспомнил. По всему получалось, что везде усердно изучали уже устаревшую тактику: атаку шеренгами поротно, стрельбу залпами и вразнобой (на дальность в полторы версты!), стоя и лежа. Ну и штыковой бой, конечно, потому как сие есть любимая фишка русского генералитета. Зачем принимать на вооружение надежное, удобное и скорострельное оружие? Этак ведь и патронов не напасешься. Лучше по старинке – прикладом бей, штыком коли! Как двигаться и действовать под внезапным неприятельским огнем – до этого все офицеры доходили сами, если выживали.

«Собственно, и не должны учить. Потому как не доросло современное военное дело до таких высот. Подумаешь, потери! Страна большая, еще нарожают».

– Извините, Игорь Владиславович, задумался.

– Для вас – просто Игорь!

– Благодарю. Ну что же! Для занятий необходимы две вещи: одежда, которую не жалко запачкать, и патроны к винтовке с револьвером. Второе вы получите в нашей оружейке у каптенармуса, а с первым… уж как-нибудь сами. Как будете готовы, милости прошу, начнем безотлагательно.

Судя по скорости, с которой корнет Дымков отправился на поиски перечисленного, все будет готово уже к завтрашнему утру.

«Ну-ну. Вот Гриша-то удивится новому ученичку. Интересно, гонять его так же будет, как меня когда-то?»

Тетушкино письмо Александр распечатывал с определенным трепетом и опаской – что там ему уготовила родственница? Татьяна Львовна изволила сильно гневаться на своего непутевого племянника – за неприлично долгое отсутствие вестей. Но уже на третьей странице сменила гнев на милость. Поздравляя с наградами и очередным чином (интересно, как узнала?), тетя настойчиво приглашала посетить ее имение, потому как сильно соскучилась, да и у двоюродной сестры Анны помолвка намечается. А между строк очень отчетливо читалось: вот только попробуй не приехать, обормот!

«Н-да, задачка…»

Глава 30

Кукаррреку!..

«Скотина пернатая. Когда уже тебя в суп определят! Дождешься, снайперку на тебе испытаю…»

Все надежды подольше поваляться в постели пошли прахом после истошного вопля «будильника на общественных началах». Пришлось вставать и проверять, все ли собрано в дорогу. Это в такую-то рань!

Когда поручик уезжал из Олькуша, его провожал почти весь второй взвод. Кто-то прогуливался неподалеку, делая вид, что он просто дышит воздухом, кто-то просто стоял. Александру такое было в диковинку, даже как-то неуютно стало.

– Дык это, командир, попривыкли уже все, что с тобой это… надежно. Вот! Денежки лопатой гребем… гребли. Щас-то потише стало, раз пять всего стрелялись с несунами за месяц… Шой-то я не туда. Вы того, берегите себя!

Григорий, как всегда, подрабатывал гонцом-представителем от солдатского «обчества».

– Ты меня прямо на войну провожаешь, Гриша. Ах да! Едва не забыл – ты корнета Дымкова гоняй, не жалея, с ним все уговорено. И еще раз напомню: без меня на охоту не ходить. Ну, счастливо оставаться!

Чтобы не скучать два дня в дороге, Александр основательно запасся всевозможными газетами и журналами, скупив у лоточника даже старые выпуски. Проснувшись на следующий день и оперативно решив вопросы гигиены и завтрака (стараясь при этом не обращать внимания на взгляды почтенной публики, удивленной тем, что он всюду таскался с новеньким дорожным кофром), князь начал осваивать печатное слово. Первый раз он удивился, когда взял в руки журнал с знакомым названием «Вокруг света». Второй раз, когда в этом самом журнале ему попалась пятистраничная статья про Аляску. Автор этой самой статьи, буквально захлебываясь слюной от удовольствия, красочно описывал красоты дикой природы и населяющих эту природу зверей, а заодно мужество американских первопроходцев, несущих туда свет цивилизации, вопреки дикости местных аборигенов. Самое же интересное было в конце текста: там было сказано, что срок аренды этой российской земли истекает только через двадцать пять лет, ежели только ее не продлят, как в прошлый раз.

«Офигеть и не встать! Аляску, оказывается, не продали, а на время уступили. И не в первый раз. Вот это новость так новость!»

Александр очень сильно пожалел, что так и не добрался до архивных подшивок с газетами. Придется озаботиться. В остальных газетах обсасывали только две интересные новости: Парижскую выставку и очередной виток «войны пошлин» между Российской империей и Вторым рейхом.

«Вот интересно, кому эта возня дороже обходится? Мы им зажимаем продовольствие, они нам – промышленные товары, типа анилиновых красителей. Выигрывают от всего этого Франция и Англия. И почему я не удивлен?»

В мировую столицу моды (Париж пока на втором месте, но уже активно суетится по этому вопросу), а по совместительству – главный город двуединой монархии[6] поезд прибыл в полдень. Суета железнодорожных служащих, радостные возгласы встречающих-провожающих, и над всем этим – тонкий запах цветов. Интересный город.

Большой чемодан с одеждой и некоторыми специфическими предметами, типа кожаной сбруи или париков, поручик доверил подскочившему носильщику, а дорожный кофр потащил сам. Выпускать из рук миллион (с хвостиком) рублей как-то не хотелось. Перед самой поездкой Александр навестил тайник и откопал свою последнюю добычу (кстати, по лощинке явно кто-то бродил, но следы были старые), добавил три килограмма золотых червонцев, как-то незаметно поднакопившихся за последние два года, и… подумав, оставил золото в оружейном сундуке, запихав (скорее, утрамбовав) остальное в крепкую сумку-кофр. Подумал еще – и добавил сверху весь левый доход за последние два месяца. Лепота! Дойдя до привокзальной площади, носильщик коротко кивнул головой куда-то в пространство, и тут же с громким цоканьем подков по булыжной мостовой подкатил фиакр.

– Куда доставить господина?

– В хороший отель вези, голубчик.

– Будет исполнено.

Вена отличалась от Санкт-Петербурга, и явно в лучшую сторону. Больше старых и красивых зданий, ярче и сочнее краски, меньше сырости и пронизывающего ветра. А сколько модниц на улицах!

«Наши все равно красивее будут. О! Надо Соне что-нибудь в подарок прикупить, а то искусает».

«Водитель» кобылы, а точнее, мерина, привез своего пассажира прямиком к маленькому отелю под названием «Парижский двор».

«Это что, целая сеть таких отелей, что ли?»

Цены впечатляли, да. Как и сервис: кофр попытались отобрать, а получив отпор, едва ли не на руках занесли дорогого гостя в его апартаменты. Через минуту принесли поднос с разнообразными фруктами и закусками. Маленький кабинет (и такой оказался в номере) приятно удивил небольшой коллекцией вин и ликеров (и коньяк – куда же без него), а на каминной полке обнаружилась шкатулка с дорогими сигарами. Интерьер тоже соответствовал: лепнина на потолке, позолота, шелковые драпировки и дорогая мебель, серебряные подсвечники… Вспомнив, как он лежал в лазарете Павловского училища и сравнив, князь фыркнул и закашлялся.

«Деньги не могут сделать счастливыми, это верно. Но кое-какой комфорт они обеспечивают, и это тоже верно».

Портье в ответ на вопрос о том, куда князь может сдать на хранение очень большую сумму денег, тут же предложил на выбор сразу три варианта: воспользоваться сейфом в номере, передать на ответственное хранение в блиндированное (то есть бронированное) хранилище самого отеля и воспользоваться услугами расположенных рядом банков.

– Благодарю, меня устроит сейф в номере.

– Всегда рад услужить господину!

Выспался он еще в поезде, время было далеко не позднее, а потому, переложив из чемодана в кофр парик и усы, Александр переоделся в самый лучший костюм и отправился «погулять». На улице перед отелем было аж три свободных экипажа, но где находится отделение Русско-Азиатского банка, знал только один. Доехали, немного постояли и – поехали обратно. Недалеко, буквально пару домов.

– Стой!

Поблагодарив в душе архитектора, построившего такое удобное, просторное и аж двухэтажное кафе под вывеской «Демель», а особенно за то, что тот предусмотрел наличие туалетов на заднем дворе, князь «прихорошился» и отправился сдавать свою ношу.

– Чего изволит господин?

– Перевод на крупную сумму. Управляющий?

– Сей момент, прошу за мной.

«Они что, свои кабинеты под копирку делают? Там портрет висел – и здесь висит, там книжный шкаф на пять книг – и здесь столько же, даже цвет мебели совпадает».

– Что угодно господину?

– Гельмут Тодт к вашим услугам. Мне необходимо провести платеж, то есть перевод некоторой суммы на один из ваших счетов. В других банках такая комиссия… Ну, вы меня понимаете, да?

– Несомненно. Однако должен предупредить, что за такую услугу мы берем один процент от суммы перевода. Конечно, если вы не клиент нашего банка.

– Не имею такой чести. Так это возможно?

– Разумеется, господин Тодт. Кофе, коньяк, быть может, сигару? Ну, тогда приступим, пожалуй. Некоторые формальности: необходимы ваши документы и реквизиты получателя.

– Минуту.

Клиент огладил свои хоть и седые, но все еще пышные усы и неторопливо достал записную книжку в дорогом переплете с позолотой. Развернул, полистал, подслеповато щурясь, и наконец обрадованно крякнул:

– Есть! Князь Агренев, Александр Яковлевич. Счет за номером 8893308-бис, отделение в Санкт-Петербурге.

– Благодарю, последнее не нужно. Итак, сумма перевода?

– Один миллион пятьдесят пять тысяч кредитными билетами Российской империи. Прошу…

Управляющий стал немного любезнее – хорошему клиенту он всегда был рад. Пересчитывал деньги такой же профессионал, как и в прошлый раз, поэтому все быстро закончилось – как раз и бумаги успели оформить.

– Прошу. Мы всегда рады видеть вас у себя, господин Тодт. Всего наилучшего.

Выйдя на крыльцо, Александр довольно потянулся.

«Так, с этим делом все, пора двигаться дальше. Ух, как рукам легко и свободно! Деньги упадут на счет для лицензионных отчислений, и пусть только попробуют доказать, что я их получил не заслуженно. Вернее, пусть сначала попробуют узнать состояние моего счета, во что уже верится с трудом, а только потом…»