Текст книги "Царь-дедушка (СИ)"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Простите, повелитель, рекомендовали... кто? – осторожно полюбопытствовал Пузо.

– А вот он. – я кивнул в сторону Железной Руки, и, отметив начинающие подниматься брови князя, поспешил добавить. – В том числе.

– Хм, не просветит ли меня повелитель, о каком таком великом деянии он ведет речь? – купец взвешивал каждое слово так, словно это был драгоценнейший товар, дорогая заморская специя, и он боялся обмишулиться, проторговаться.

– Как? – изумлению моему не было предела. – Я-то был уверен, что владетельные уже всему городу растрепали, что Ашшория начинает экспансию в Большую Степь! Будем, голубь мой, ее заселять.

– Такие слухи ходили, но... Государь, вы всерьез намерены продвинуться в земли заков? – теперь уже искренне удивился Вартуген. – Не сочтите, что я непочтителен, походы против немирных северных соседей устраивал практически каждый царь Ашшории, но чтобы вот так, поселиться на их землях... Это будет довольно сложно.

– Это будет единственно верно. – я усмехнулся. – Уж две сотни лет с лихом в степь шляемся, а все без толку. Нет, достопочтенный, прореживать приграничные племена – это не выход. Уже через несколько лет или молодежь подрастает, или новые на их места приходят. Ашшории нужно окончательное решение закского вопроса, и иначе, чем заселить степь своими крестьянами, построить города, да и уцелевших кочевников на землю посадить, попросту нет. Это, конечно, дело не скорое, с кондачка его не порешать, но ты только представь...

Я подался чуть вперед.

– ...какие перспективы все это предприятие открывает для энергичных и разворотливых людей. Переселенцам, и тем, кто будет их опекать, понадобиться очень, очень многое. И доставка товаров, которые первые годы нельзя будет производить в новых землях, – что по суше, что по морю, – способна приумножить состояния тех, кто будет этим заниматься. Конечно, нужен будет некий центр, кто-то достаточно уважаемый, что сможет как-то распределять потоки поставок, выступать посредником в спорах... Кто-то из купеческого сословия. И, мне подумалось, что для лучшего взаимодействия с владетельными князьями, этому человеку будет вовсе не вредно иметь в сватах царя. Поэтому мы с князем Латмуром подобрали для твоей дочери достойного и перспективного жениха – тем паче он и сам к Мортише неровно дышит, любить ее станет, холить и лелеять. Что скажешь, досточтимый Вартуген?

– Скажу, что коли жених дочку мою любить будет, так в этом ничего дурного нет. А вот насчет держать нашего брата-купца в кулаке... Положим, с этим бы я тоже справиться смог – при некоторой поддержке власти, конечно, но это возможно. Правда, лишь в отношении ашшорских негоциантов. А с заморскими что делать?

– А этих-то кто в новые поселения пустит? Их нам там не надобно. Нет, конечно, если они с тобой договорятся, так я не против, но в первую очередь своим расторговаться надо дать.

Вартуген, услышав мой ответ, изрядно повеселел.

– Ну а звать-то как того удальца, что на Мортише жениться возжелал? Кто же он таков?

Я мигнул Латмуру – твой выход, мол.

– Человек достойный, урона тебе с ним породниться не будет. – серьезно произнес князь. – Три года нету как в Блистательных, а уже десятник и обоих царевичей наставник. Больше тебе скажу, из рук самого царя награду на днях получит, особый знак за верное служение. Прозывается Вакой из Трех Камней.

– Впечатляющая характеристика, ничего не скажешь. – в некоторой задумчивости произнес Пузо. – Вака, значит? Да, докладывали мне служанки, что пытался за Мортишей такой увиваться.

– Так он и сейчас пытается. – хмыкнул я. – Видишь, даже сватов прислал.

– А, ну и быть по сему! – махнул рукой купец, и хитро покосился на меня. – Обговорим приданное с выкупом?

– Ты бы сначала дочку спросил, а ну как не захочет замуж за него?

– Она мне послушна и волю отцовскую исполнит. – пробасил Вартуген.

– Да исполнить-то она ее исполнит, а традиция же. – вздохнул я. – Опять же, если, не дай Солнце, он ей поперек сердца, так мое предложение насчет всего остального в силе останется. Ну, откажется она, положим, не будешь ты царским сватом – придумаем чего еще.

– Я ей откажусь... – пробормотал купец, поднимаясь. – Так возжами на конюшне отхожу...

Открыв дверь, он распорядился, чтобы супруга Мортишу привела.

Те, видимо, уже ожидали на низком старте, поскольку я успел лишь сделать пару глотков из бокала с вином и на стол его поставить... Блин, как хорошо, что успел поставить! Расплескал бы, ей-ей.

Блин, вылитая клепальщица Рози[vii] – только в ашшорском национальном платье, а не в спецовке-комбинезоне. Ну и скус у тебя, десятник...

Я повернулся к Железной Руке, хотел поинтересоваться... но понял, что даже спрашивать ничего не надо. Бывалый вояка смотрел на девушку масляными глазами, и мало что не стонал от восхищения.

– Истинная дочь своего выдающегося отца. – дипломатично произнес я.

– Спасибо, повелитель. – купцу, судя по физиономии, было такое услышать приятно. – Действительно, красавица выросла – в нашу породу. Мать та ее невысокая да худая, опасался я, когда дочь родилась, что в нее пойдет, и охотники будут до моих денег только, а не до нее, однако же – вот!

Вартуген повернулся к Мортише и ласково произнес:

– Лапушка моя, посватался к тебе славный витязь, десятник Блистательных, Вака из Трех Камней. – «лапушка» зарделась. – И я против вашей свадебки не возражаю. А ты что скажешь, птичка моя? По сердцу ли он тебе? Пойдешь ли ты за него?

Девица зарделась еще больше и потупила глаза.

– Как прикажете, батюшка. – я-то думал, что голосина у нее будет, как у фабричной сирены, а тут, нате ж вам, ничуть не бывало. Миленький такой тембр, грудной, чувственный даже. – Перечить вам не стану.

– Ну что же, уважаемые сваты... – Вартуген украдкой смахнул слезу. – Можете поцеловать невесту, согласная она.

Я поднялся, едва удержавшись от того, чтобы не поморщиться – растревоженный утренним приключением геморрой буквально стрельнул, – и вместе с Ржавым расцеловал купцову дочурку в щеки. Та, кажется, едва сдерживала слезы, причем вовсе не горькие.

– Ну все, не будем больше тебя держать. – я погладил ее по плечу. – Иди, отдохни милая. Переволновалась, поди.

Та лишь кивнула, и, дождавшись позволения отца, пулей вылетела из кабинета.

– Ну вот, теперь и поговорим про выкуп и приданное. – чары девицы, с ее исчезновением, на главногвардейца действовать перестали, и в лице его появилось нечто хищное.

– С выкупом я жадничать не стану. – ответил Вартуген. – Государь наш Лисапет столькое предлагает, что возьму лишь столько, сколь потребно традицию соблюсти. Скажи, князь, откуда он родом, мой будущий зять?

– С границы Шехамы и Лесогорья. – ответил Латмур.

– Горец, значит? Ну тогда овец возьму. Три веса невесты. – произнес купец. – А в приданное девочке моей дам я вот чего...

***

Последний акт ашшорского сватовства, если оно, конечно, успешно прошло, – это выйти с хозяином и хозяйкой дома на крыльцо, расцеловать их троекратно, после чего снять свои сватовские повязки, и накрыть ими голову невесты, наподобие платка. Так, чтобы лицо не закрывалось.

Едва мы произвели это несложное действо, как собравшаяся у дома Вартугена толпа любопытствующих разразилась восторженными криками.

–Знайте, люди! – Пузо перекрыл рев толпы без особого труда. – Через месяц быть в Аарте веселой свадьбе!

Граждане-столичножильцы разразились еще более громкими приветственными возгласами.

– А вот ко дворцу давай подъедем с каменными лицами. – ткнул я в бок локтем своего капитана гвардии. – Девушка поволновалась, Вака тоже пусть попереживает.

Ржавый усмехнулся.

– Преклоняюсь перед вашим умением держать интригу, государь. Остальные-то тоже, поди, как на иголках сидят.

– На иголках... – пробормотал я, подходя к Репке. – Тумил, как к Ежиному Гнезду подъедем, из ворот иглу вытащить не забудь. И чтоб с сокрушенным лицом – а потом слиняй куда-нибудь, чтобы Вака тебя до начала занятий с царевичами не поймал.

– Желаешь, величество, чтобы Асир и Утмир его первыми поздравили? – с пониманием отозвался княжий сын, придерживая стремя. – Хочешь сделать их ему кунаками?

– Лишним не будет. – буркнул я.

Не признаваться же, что и в мыслях ничего подобного не было – просто хотел немного повредничать.

Во дворец вернулись уже ближе к обеду и без того ажиотажа среди столичных жителей, что сопутствовал нашему пути до дома Вартугена. Судить да рядить о сватовстве, разумеется, будут еще долго, но со степенством, достойным зажиточных обитателей Верхнего города, за столиками таверн, под доброе вино, или же тишком, как и положено вышколенным слугам, которые не хотят быть заподозренными в непочтительности к власть предержащим и через то лишиться хлебного места.

Лишь стайки неугомонных мальчишек – держась, впрочем, в некотором отдалении, – следовали за нашей кавалькадой, но уже на половине пути и они почти все отстали. Ну а на что таращиться-то? Интересного ничего не происходит, а на царскую физиономию они уже нагляделись.

Папак из Артавы распоряжение мое выполнил, и банька меня уже ожидала. Времени на нее, правда, оставалось небогато, так что, как мои старые косточки не упрашивали, от массажа пришлось воздержаться – просто ополоснулся наскоро, смыл уличную пыль, и отправился на обед. Даже волосы не просушил толком – так и поперся с влажной косой.

Валисса на эдакий мой видок ожидаемо покривилась, но ничего по сему поводу не сказала – наоборот, поприветствовала и даже почти тепло.

– Я слышала, что вам с утра слегка нездоровилось.

Так и хотелось ляпнуть в ответ – «Не дождетесь!»

– Ничего страшного, дорогая невестка, в моем возрасте различные хвори да недомогания – вполне обычное дело. – вместо этого произнес я. – Вам совершенно ни к чему из-за меня переживать, обычные старческие болячки.

Подозреваю, что переживала она больше о том, не слишком ли легкой смертью я отделаюсь...

– Следовательно ваше желание нынче видеть меня и Тинатин с вами, в одеоне, все еще не миновало? – она изогнула бровь.

– Ни в коем случае не намерен лишать этого удовольствия ни вас, ни уж тем более себя.

Царевна вольготно раскинулась на оттоманке – до сего дня ее будуар, кстати, не украшавшую. – и с укоризной поглядела на меня.

– А вы уже решили, кому из приближенных окажете честь сопровождать наше семейство на представление? – поинтересовалась она, и, видя что я замешкался с ответом, продолжила. – Слышала, что этой чести удостоился хефе-башкент...

– Я счел, что царевичам будет не вредно узнать столичного градоначальника поближе. – заметил я.

– Это само-собой разумеется. – кивнула Валисса. – К тому же эта его идея, позволить горожанам самим определить облик будущего одеона... Необычно, не ожидала такого от князя. Но ведь не может же он сопровождать нас один.

– Ну, мальчики могли бы позвать своих товарищей по учебе, если желают. – я пожал плечами. – Или, быть может, вас с Тинатин чье-то общество развлечет?

– Развлечет? – царевна фыркнула и поглядела на меня, словно на слабоумного. – Лисапет, с каких это пор царь ходит в одеон развлекаться? Такие выходы – это всегда демонстрация, возможность показать, кто нынче особо приближен к трону, это политический момент, а вы намерены просто поехать и... веселиться? Крайне недальновидно с вашей стороны.

– Ну хорошо-хорошо. – спина после верховой прогулки побаливала, и спорить с царевной, которая, по сути-то, была абсолютно права, не было ни малейшего желания. – Кого вы предложили бы составить нам общество?

– Полагаю, – в некоторой задумчивости произнесла она (хотя уверен, что ничего в тот момент не обдумывала, а просто озвучивала то, что пришло ей в голову куда как раньше), – было бы полезно позвать Яркуна Коваргине и Осе Самватини. Поддержка вашей особы армией не секрет, но напоминать об этом стоит как можно чаще.

– Резонно. – не стал спорить я. – Главный министр, князь Тимариани, думается, был бы в качестве гостя царской ложи небесполезен. Софенский и Хатиканский князья, пожалуй, тоже должны быть там.

– Все знают, что в обитель Святого Солнца ездили именно они трое. – согласилась Валисса. – Не пригласить их – означало бы выказать пренебрежение. Латмур Железная Рука, полагаю, мог бы отправиться с нами, да и...

Она покривилась.

– Да, Морской воевода пусть будет тоже.

– Ну и хватит для первого раза. – решил я. – А то слишком многим милость проявим, а в этом тоже нет ничего хорошего. Пошлите им всем приглашения, Валисса, мне недосуг, право.

Царевна кивнула, соглашаясь, и в этот миг в соседней комнате послышались возбужденные голоса Асира с Утмиром и задорный смех Тинатин.

– Ну вот, дети закончили учебу, невестушка, пора нам и отобедать. – произнес я, поднимаясь. – Идемте.

Запахи столовой, когда мы туда вошли, заставили мое пустое брюхо самым не царственным образом заурчать, однако Валисса – о, чудо! – на это ни ухом не повела. Все внимание ее оказалось приковано к столу, и чем дальше, тем больше растерянность проступала на ее лице.

– Что... это? – наконец вымолвила она, указывая на блюда в самом центре стола. – Речная рыба? Обыкновенная?!

– Не просто речная рыба, дорогая моя. – ответил я, усаживаясь за стол. – Это первая в жизни добыча ваших сыновей, вернее малая ее часть. Как видите, мальчики уже вполне способны позаботиться о собственном пропитании. Я, сказать по чести, испытываю за внуков некоторую гордость.

Царевичи польщено зарделись.

– Кстати, – я насадил на кончик ножа один из кусков, и, традиционно уже проигнорировав прислуживающих за столом слуг, переложил его на тарелку, – напрасно морщите нос, Валисса, это, коли правильно сготовить, довольно вкусная вещь. А чуть попозже, когда царевичи начнут выезжать на охоту, они нас и дичинкой завалят.

– Матушка, отведай! – взмолился Утмир. – Мы еще до рассвета встали, чтобы порыбачить!

– Тоже мне нашли подходящее занятие для членов царской семьи. – отрезала царевна, но кивком все же велела слуге положить кусок и ей.

– А чем оно дурное? – парировал я. – Заодно познакомились с основами управления лодкой на веслах и под парусом. Уже хоть примерно представляют, что такое флот, и насколько там все непросто.

– Они что же, – Шехамская Гадюка аж задохнулась от возмущения и, полагаю, волнения, – выходили из устья Поо в море?!

– Насколько могу судить по улову – нет. – отозвалось мое величество флегматичным тоном и отправило в рот кусок рыбы.

Все, когда я ем, я глух и нем, так что уйди старушка – я в печали.

Далее обед прошел в теплой и дружеской обстановке: я лопал, наверстывая просран... гм, практически пропущенный завтрак – старался, правда, налегать на блюда попроще, – Асир с Утмиром с восторгом рассказывали об утреннем приключении, Тинатин восторженно охала и беззлобно подтрунивала над младшими братьями когда те совсем уж завирались, а Валисса все больше тихонько, с грустью в глазах вздыхала. Выросли детки, у подола больше не удержишь.

Лишь под самый конец, когда я наказал внукам первым делом поздравить Ваку из Трех Камней с удачным сватовством, царевна снова обрела себя.

– К лицу ли им становиться кунаками простого гвардейца? – кисло поинтересовалась она.

– Ну, во-первых, не простого, а десятника и их наставника. – ответил я, поднимаясь. – А во-вторых, жизнь, она штука долгая, и повернуться может самым неожиданным образом. Может это и не пригодится мальчикам никогда, а может и – как знать? – жизнь когда-то спасет.

На выходе из столовой, когда я собрался идти переодеваться к грядущему заседанию совета министров, меня перехватил Папак из Артавы и доложился, что брат Шаптур, по моему приказанию, прибыл.

– Прекрасно, просто превосходно. – похвалил я кастеляна-распорядителя. – Сообщи Шедаду, князю Хатикани, что сей просветленный муж займет должность начальствующего над дворцовыми лекарями. Ну и брата Шаптура ко мне проводи, хоть поздороваемся.

Переодевался я снова сам, остановив свой выбор на свежепошитой лейб-портным сутане. Не то чтобы я вот так всем хотел напомнить, что гвардия меня государем-иноком прозывает, просто сравнительно с тяжелыми одеждами из драгоценных тканей, которые царю по статусу положены, это облачение достаточно свободное, удобное, легкое да и, честно говоря, более привычное. Ну а то что из дорогущего шелка пошита, так я все ж таки монарх – имею право, наверное, на маленькие привилегии.

Пока я переплетал косу Князь Мышкин сидел на спинке кресла и одной лапой пытался мне в этом занятии мешать – видать думал, что это я с ним так играю, – но едва открылась дверь, как кот перебрался мне на плечо и приготовился начать охотиться на нового посетителя.

Брат Шаптур выглядел уставшим и осунувшимся, и что-то мне так кажется, не только от дороги. Я сразу сделал себе в памяти пометочку разобраться, в какой-такой монастырь его примас запихал и чем при этом думал.

Впрочем, узрев меня, монах-целитель мигом просветлел лицом и, кажется, даже чуточку помолодел.

– А-а-а, брат Прашнартра, ты тоже в столице! – воскликнул он, и шагнул вперед, раскидывая руки. – Дай я тебя обниму, старый ты склочник!

Румиль, окончательно приставленный к должности смотрителя царского кота и отчаянно робеющий в моем присутствии, теперь и вовсе тихонько ойкнул и выпучил глаза.

– Не так уж намного и старее тебя, трубка ты клистирная! – расхохотался я, поднимаясь.

Мышкин возмущенно мявкнул и сиганул с плеча на соседнее кресло.

– Ох, и славно же увидать знакомое лицо столь далеко от обители Святого Солнца. – произнес Шаптур, выпуская меня из дружеских объятий. – Слыхивал я, что новый царь был иноком нашей обители, но не думал, что кого-то с собой в столицу возьмет, особо тебя с твоим-то поганым характером. Хотя, ты же человек просветленный, с рыбами разговариваешь. Царевым духовником подвизаешься?

– Не совсем. – хмыкнул я, и покосился на Руньку.

Мальчик сидел с выпученными глазами, отвисшей челюстью и напрочь сломанным шаблоном.

– Румиль, – я кивнул в сторону Князя Мышкина, с независимым и обиженным видом умывающимся на сиденье кресла, – ты бы сводил зверя во двор-то, а то совсем он от улицы отвыкнет. Нехорошо это.

Царский котохранитель с обалделым видом кивнул, сграбастал Мышкина, усадил в вышитую Асиром коробчонку и был таков.

– Ты мне скажи, брат мой, как на духу, – я налил в кубки вина и вручил один из них Шаптуру, – ты какого рожна не в Аарте-то был? Тебя же Кагена лечить повезли, насколько я помню, а ты по каким-то богами забытым углам ошиваешься.

– Ах, Прашнартра, – монах сокрушенно вздохнул, покачал головой и опустился в кресло, которое до того занимал мой котофейка, – в час, когда я въехал в столицу, царь аккурат дух и испустил. Сам, думаю, понимаешь, как такое истолковали – немедля развернули и упекли в скит особо строгого устава, даже колымажку отца Тхритравы в обитель отослать не дали. Это слава Солнцу, еще не казнили сгоряча. Нет, ты не подумай, что я в обиде на кого-то, но очень уж мне в том скиту солоно пришлось – я же целитель как-никак, а братия, постами да молитвами себя изнуряючи, от лечения, все как один, напрочь отказывается.

– Надобно будет попросить отца Валараша съездить в этот скит с инспекцией. – в задумчивости пробормотал я. – Может они там и достигли просветления, но больше это похоже на грех гордыни пополам с ересью богополагания.

– Это что ж за ересь? – удивился Шаптур. – Никогда о подобной не слыхал.

– Была такая под конец царствования царя Лендеда – ты, верно, и не родился тогда, или был еще младенцем. – история действительно была громкой, даже до юного охламона Лисапета дошла. – Ее последователи считали, что во всем надо полагаться лишь на Святую Троицу и богов, а от человека-де ничего не зависит. Иные так и не стриглись даже, а то и мыться переставали – надеялись молитвами очиститься как духовно, так и телесно. Про то чтобы к лекарям ходить, так это и не заикаюсь даже.

– Нет, ну мыться-то в скиту моются, хоть и сугубо в холодной воде... – протянул Шаптур.

– И все же надо бы, чтобы Валараш их проверил. – я сделал из кубка небольшой глоток. – Только ереси под боком нам тут и не хватало.

– Слыхивал я о преподобном. – мой собрат по обители Святого Солнца тоже сделал глоток вина. – Говорят, человек весьма просветленный, и в мирских делах сведущ... Полагаешь, он прислушается к твоим подозрениям, брат Прашнартра?

– Ну как бы тебе сказать? – я вытащил из-за вазы с фруктами царский венец и водрузил его себе на голову. – Да.

И если выяснится, что мои догадки верны, и под носом у пламенного борца за чистоту веры, примаса Йожадату, свили гнездо еретики... Ой, какие интересные перспективы открываются!

Шаптур несколько долгих секунд смотрел на меня, затем со вздохом отставил кубок, поднялся и поклонился.

– Это выходит, государь, я тебя при слуге обругал? – криво улыбнулся он.

– А я – тебя. Сядь, не мельтеши.

Шаптур молча повиновался.

– Собственно, чего я тебя позвал-то... Лекарей во дворце как на бродячем псе блох, а толку от этого никакого нету.

– Как же такое возможно?

Когда в товарищах согласья нет,

На лад их дело не пойдет,

И выйдет из него не дело, только мука.[viii]

Продекламировал я, и, видя в лице монаха некое недопонимание, добавил:

– Каждый мнит себя единственным светочем, прочих же ни в бисти не ставит, полагает, что лишь его рецепты верны, и только. Следовательно, как и в любом ином деле, необходим старший над дворцовыми лекарями, а то уж они меня утром попотчевали, век буду помнить...

Рассказ о моих утренних приключениях Шаптур выслушал, с трудом давя ухмылку, но диагноз, который я себе поставил, полностью подтвердил, и на должность главы придворных медиков, пускай и нехотя, но согласился.

– Ну вот и славно. – резюмировал я, поднимаясь. – Подчиняться будешь только кастеляну Ежиного гнезда и министру царского двора, остальных, буде вздумают командовать, шли ко всем друджам. Комнату тебе сейчас выделят, с жалованием и подъемными тоже определят, так что принимай дела. А мне, уж извини, поболтать с тобой хоть и хочется, но недосуг. Надо на совещание с министрами поспешать.

И не забыть бы отослать отцу Тхритраве его телегу, а то непорядок получается.

***

Тяжесть поставленной задачи, те трудности, которые предстоит преодолеть для ее решения, начинаешь осознавать лишь тогда, когда приступаешь к исполнению задуманного. Колонизировать Большую Степь! Ха! Легко сказать – особенно царю, с которым как-то не принято спорить, – а вот реализация такого проекта, о, это как раз дело-то практически неподъемное. Битых четыре часа совет министров, с участием князей Ооза, Лиделла и Шадда прозаседал, все судили да рядили, как бы это все поудобнее организовать, да так, чтобы еще и подешевле вышло, а толку с тех дебатов вышло едва-едва.

Это еще хорошо, что княжеское степенство им всем передраться не позволило, а то мнения, порой, высказывались столь противоположные, что просто диву можно даться. Отец Валараш ближе к концу и вовсе что-то загрустил.

Я старался не вмешиваться, слушал себе, помалкивал, лишь изредка задавал уточняющие вопросы (все больше понимая, что соратничков несет куда-то ну совсем не туда, и чем дальше, тем сильнее), да осаживал разошедшихся спорщиков тогда, когда с этим не мог уже совладать Зулик Тимариани.

Наконец почтенное общество выдохлось, а я, бросив взгляд на клепсидру, осознал, что такими темпами и в одеон опоздать немудрено.

– Друзья мои. – произнес я, поднимаясь.

С кряхтением поднимаясь, чего уж там – столько времени сиднем просидел, все затекло, что только могло, и не могло тоже.

– Многое из того, что вы сейчас говорили, я в высшей степени одобряю и считаю, разумным, дельным. Но общая концепция, как мне кажется, вами продумана неверно. – я, шаркая ногами по полу, подошел к висящей на стене карте Ашшории и ближайших земель. – Не спорю, те планы по обустройству продуктовых складов, строительству дорог и мест отдыха для будущих переселенцев, все они разумны и требуют внимательного изучения, дабы отобрав все лучшее и благоразумнейшее из предложенного, сформировать единый план. Но, вот слушаю я вас всех, и закрадывается у меня подозрение, что вы все лишние рты намереваетесь переселять если и не разом, то года за два.

Я оглядел собравшихся и вздохнул.

– А это невозможно. И не оттого, что я сомневаюсь в вашей способности такое организовать, вовсе нет. – на самом деле, разумеется, и из-за этого тоже, но вслух такое говорить не следует. – При должном старании можно сотворить что угодно – даже уд сломать. Делать этого мы, конечно, не станем.

Я усмехнулся.

– Если все делать так споро и проворно, как некоторым бы хотелось, то мы, боюсь, столкнемся с рядом последствий своей торопливости, которые окажутся даже и хуже нынешней перенаселенности. Первое – мы опустошим казну, и чтобы ее пополнить, хочется нам этого или нет, придется увеличить подати. А там и на вновь заселенных землях их ввести, а ведь четыре года без тягла, это один из способов которым мы хотели привлекать переселенцев.

Министр финансов с задумчивым видом кивнул – подобные опасения он сегодня уже высказывал, только несколько более велеречиво.

– Второе. – продолжил я. – Разорена будет не только царская казна, боюсь и князья на этом предприятии изрядно оскудеют. Им, конечно, многократно воздастся, но – потом. А жить надо сегодня и сейчас. Все вы понимаете, что я не могу обирать своих добрых поданных, следовательно такая перспектива неприемлема вдвойне.

Я, конечно, старенький уже, хворый, но пожить еще хочется.

– Третье. – я решил, что загибать пальцы при изложении доводов будет куда как нагляднее. – Заки. Они вовсе не глупцы, и хотя друг другу волки, но при общей угрозе договориться промеж собой наверняка смогут. Чем сильнее и стремительнее будет наше продвижение в степь, тем скорее они изберут себе кагана, а воевать с разобщенными племенами, да даже и племенными союзами, и с возрожденной Ордой, это знаете ли, очень разные вещи.

– Боги, упаси нас от такого. – пробормотал Яркун Коваргине. – На что уж доблестны и умелы были зимнолесцы, а и те не смогли отстоять своих приобретений в Большой Степи, когда двести лет назад к ним пришли полчища заков.

– И мы не факт что сможем устоять, если неумными и поспешными действиями спровоцируем возрождение этого чудовища. – кивнул князю я. – Так что этой осенью переселенцы пойдут лишь из Лиделла, Шадда и Ооза, да и то, князья, попрошу вас, чтобы без фанатизма. Захватить у кочевников земли за изгибом речки-вонючки или пастбища вокруг холма Большая Кочка, это одно, это неприятно, но союза на этом никто не составит, а вот коли вы свои владения вознамеритесь быстренько удвоить...

Вот по глазам вижу, что только об этом и мечтают.

– Торопиться не будем, пожалуй, ибо сказано было, что спешка лишь при ловле блох потребна. По весне наверстаете, когда союзников в степи же и найдем. Ну или не союзников, дарами и посулами просто поднимем племя на племя. Некоторые меры к этому уже предпринимаются. Также отправим приговоренных к смерти и каторжан основать городок в устье Тара. Там, я слыхал, некогда зимнолесский город уже стоял, не так ли?

– Истинно так, государь. – отозвался Латмур Железная Рука. – Боюсь что его настоящее название выговорить не смогу, а у нас он прозывался Тарский Торг. Из княжеств Зимнолесья туда сплавлялись товары, и до самого прихода заков в Большую Степь в нем была самая богатая осенняя ярмарка во всем Усталом море. Теперь же лодьи зимнолесцев очень редко спускаются по Тару – опасно.

– Но на будущее крепость там Ашшории пригодится. – ответил я. – Вопрос лишь в том, сможем ли мы его снабжать? Что скажешь, Михил из Гаги?

Морской воевода в задумчивости потеребил ус.

– Снабжать... – наконец отозвался он. – Снабжать-то сможем. А вот для защиты – и не от заков, там можно обойтись и стенами, – а от скарпийских и рулиннских находников придется сажать добрый гарнизон.

– Хм... Гарнизон-то, это в любом случае, не оставлять же ворье и убийц без присмотра – бежать им оттуда, положим, некуда, но вот бунт поднять дури может и достанет. Однако, что пираты смогут в этом городке такого ценного взять? Ну, по крайней мере – в первое время?

– Людей. – Михил развел руками. – В рабство продать.

Мндя, неловко вышло как-то – совсем забыл, что это лишь в Ашшории, да у и инитарцев с миреллами рабство не приветствуется, а у остальных соседей это выгодный и почтенный бизнес.

– Капитан Латмур, мы сможем содержать там достаточный и для поддержания порядка, и для обороны гарнизон?

Тот переглянулся с Осе, Яркуном и Михилом, после чего отрицательно покачал головой.

– Далеко, повелитель, а в зимнее время, в сезон штормов, для кораблей так и очень опасно. Но вот, если ваше величество соизволит взглянуть, – главногвардеец тоже подошел к карте, – на половине пути до устья Тара есть небольшой полуостров. Если основать город каторжан на нем – я ведь верно понимаю, что первое время вы не желаете давать им контактировать с обычными переселенцами?..

– Именно так и есть. – согласился я. – Потом, когда они делом докажут, что искупили свои прегрешения, да ради Святой Троицы. А ранее не стоит.

– Тогда там может выйти хороший перевалочный пункт и якорная стоянка для кораблей, идущих к Тарскому Торгу. К тому же и от Скарпии, и от городов рулинноев, это место весьма удалено.

– Да будет так. – согласился я, и дождавшись, когда капитан вернется на место, вновь повернулся к присутствующим. – Не стоит забывать еще о двух проблемах, которые может вызвать чрезмерная поспешность в колонизации. Крестьяне в наших пределах живут не сказать чтобы шибко богато, но и не бедуют пока. Если гнать их силой в степь к страшным кочевникам, которыми матери детишек пугают, мы и бунта можем дождаться, причем всенародного.

На физиономиях князей и министров отразился определенный скепсис – мол, куда уж этим сиволапым, да против армии и княжьих дружин.

– Такие выступления, безусловно, будут подавлены, но на это уйдет время, у нас уменьшится число колонистов, да и многие земли могут прийти в запустение, через что и колонизация сорвется. Вот и выйдет всем вместо прибытка – сплошное разорение.

Я оглядел собравшихся – довод о недополученной прибыли произвел на всех, судя по всему, неизгладимое впечатление.

– Ну и последнее, что никто из вас, отчего-то не учел. – я обвел помещение долгим взглядом. – Скарпия фактически захвачена, там скапливается все больше и больше солдат Асинии... Спрашивается – зачем? Конечно, с учетом скарпийского флота, перешедшего под их командование, можно было бы предположить, что они планируют высадится в Ашшории. Но, давайте будем реалистами – какой им с нас навар? Завоевать нашу страну возможно, но компания по вторжению не окупит сама себя – не столь уж мы и богаты. По суше – еще куда ни шло, но устраивать десантную операцию... Нет.