Текст книги "Царь-дедушка (СИ)"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Annotation

Отлично попасть в какой-нибудь технически отсталый мир во главе танковой дивизии. Хорошо попасть с умением варить стекло, делать зеркала и вырезать аппендицит под наркозом. Неплохо попасть туда крутым спецназовцем, со ста метров бьющим белке в глаз молотком и умеющим владеть мечом тремя руками. А вот ты попробуй попасть в поношенное тело с ревматизмом и радикулитом, и все проблемы решать только умом!

Сэй Алек

Сэй Алек

Царь-дедушка

Утомительная это и маетная штука, восхождение на престол. Союзникам наобещай, противников запугай, нейтралов склони на свою сторону – сплошная нервотрепка. Тут еще торжественный пир вечером, а ничего не готово.

Нет, ну я может где-то и лукавлю, не то чтобы ничего не готово совсем, но...

В общем, я и отойти от Блистательных толком не успел, а меня уже перехватили кастелян-распорядитель Ежиного гнезда и верховный церемониймейстер, и ка-ак принялись озадачивать!

У них, видите ли, аврал, а отдуваться мне.

Безусловно, моего утверждения на трон советом князей эта сладкая парочка ожидала. Ну или допускала с высокой долей вероятности, а, соответственно, и подготовку вела, но... Но, блин! Царю сегодня на пиру блистать, а у него всего шмотья – две поношенные сутаны. Ва-а-аше величество, срочно к портному! А волосы как изволите укладывать? А тогда какие украшения будем вплетать в косу? Ну хоть жемчужную нитку, может? И баня, разумеется баня... Прислать туда заодно девочек? А мальчиков? Но массаж-то? А список гостей?.. Нет-нет, всех владетельных, это само собой, а касаемо прочих? Кому государь изволит явить свою милость и пригласить за царский стол? Быть может кто-то из старых друзей вашего величества?..

– Единственные друзья царя, это его армия, флот и министры. – отрезал я. – Мастер, вы долго еще будете цвет ткани подбирать?

Царский портной, пожилой худощавый парсюк с печальными глазами вздохнул.

– Ваше величество, вам категорически не идет ни один из оттенков синего.

– Боги, вы так это сказали, будто на сегодняшнем пиру я должен соблазнить своей неземною красотой не менее дюжины девиц. – стоять в неудобной позе, пока одни помощники лейб-портного меня обмеривают, а другие прикладывают разноцветные куски ткани к различным частям тела, мне уже порядком надоело.

– Но, государь! – князь Караим из Золотых Колпаков, мой церемониймейстер, всплеснул руками. – Это же ваш геральдический цвет! Что подумают, если вы на свой коронационный пир явитесь в чем-то другом?

– Мне, честно говоря, насрать, кто там и что подумает по этому поводу. – отрезал я. – Главное, что флаг и герб Ашшории остаются теми же, что и ранее. Вот, кстати, заморских послов пригласить за царский стол надо... А на гербе у меня желтый ежик с белыми крыльями – эти цвета и сочетайте. И уж если в одеянии так-таки необходим синий, то можете мне сапоги такого колеру стачать. Глаза у меня еще подходящего цвета – вот и хватит.

– Есть у меня замечательный бело-золотой аксамит... – портной прищелкнул пальцами и двое его подмастерий приложили к моей груди отрез чего-то напоминающего парчу, даже с виду тяжелого, а мой «мучитель» пожевал губами, выказывая неудовлетворенность. – Да, к лицу и глазам хорошо, но у вашего величества совершенно седые волосы, на фоне шервани коса будет не видна.

– Друджи с вами, переплету ее с черными нитями. Мы закончили?

– Пожалуй... да. Мерки сняты, с тканью я определился... Сапоги к вечеру тоже будут готовы, только, ваше величество, я их сделаю чуть великоватыми.

– Правильно. – одобрил я. – Главное чтоб не жали за столом, а танцевать или бегать в них я не собираюсь.

Личный парсюк моего величества, вместе с помогаями, прихватили свое барахлишко и смылись из царского кабинета на совершение трудового подвига – шитье торжественного костюма для монарха за оставшиеся до заката пять часов, а я устало опустился в кресло, кивнув замкораспорядителю и церемоний-тирану на свободные места.

– Кто у нас из крупных чиновников сейчас в столице? Хефе-башкент, ясное дело, а наместник Ежиного Удела?

Да, вопреки традиции и банальной логике столичный градоначальник землями окружающей город провинции не управляет. Более того, за полгода до кончины Каген умудрился назначить наместником раскинувшейся от Тикрани и Ашата на юге, до лесов Лефты и Дамурианы территории не абы кого, а попа. Совсем сдурел под конец, братец...

Я бы понял, если Аарта была эпичным мегаполисом, навроде той же Вааруны, или даже стотысячной Агамтану – столицы сатрапии Бантал, а так-то с фига казне задвоенную бюрократию кормить приходится? На будущее что ли задел?

– Преподобный Валараш в Аарте. – доложился князь Папак из Артавы, кастелян-распорядитель. – Он был во дворце во время совета.

– Ну, его значит приглашаем тоже. – кивнул я. – Кто-то еще из значимых чинов?

– Остальные, боюсь не успеют. – ответил Караим.

– И фиг бы с ними, меньше моих запасов съедят. Так... – я задумался. – Еще обязательно пригласить за стол Латмура Железная Рука... С наследником. Морского воеводу – тоже с наследником...

Верховный церемониймейстер чуть покривился, слишком уж большая честь по его мнению для безродного морехода.

– Примаса, разумеется – куды ж без него? Ну и вас двоих тоже, само собой, ожидаю.

– Допускать ли на пир царевичей? – уточнил Караим.

– Естественно! – возмутился я. – Они же уже переехали на мужскую половину, не так ли?

– Э-э-э... Заканчивают, государь. – ответил Папак.

– Вот и проследи, чтобы до пира уложились.

– А ваш стремянной? Его с кем будем сажать? За общий с владетельными вроде не по чину, но если государь хочет показать всем особую к нему милость... – церемониймейстер замялся.

Это чтобы потом половина столицы шепталась, что я потому с собой в баню никого и не взял, что с ним сплю? Не, спасибо, таких сплетней мне не надо. О политиках вечно болтают всякую дрянь, не надо давать клеветникам лишних поводов – нарваться на дуэль с Тумилом в том числе.

– С Блистательными пусть сядет. – распорядился я. – Тоже до определенной степени охранник. Все у вас?

– Да как же, государь?!! – возопил дворцовый кастелян. – А расположение столов? А музыка? А?..

Я в задумчивости провел пальцем по зубцу лежащего на столе царского венца – снял сразу после совета железяку тяжеленную, так до сих пор и валяется в кабинете. Кажется основной целью моего правления будет не заполучить больше ни одной короны. Маетная это штука – восхождение на престол. Нервирует и утомляет очень.

– Значит так. Блюдами, расстановкой, музыкой, сервизами, прочей подобной фигней в Ежином гнезде всегда царицы распоряжались. – думаю, что попытка изобразить суровый взгляд мне удалась. – Где вы у меня титьки углядели? Вон вам царевна Валисса...

Я махнул рукой в сторону женского крыла дворца.

– ...ближайшая моя родственница женского полу, ее этой ерундой и тираньте. Тинатин пусть тоже поучаствует – девчонке замуж выходить вот-вот пора наступит, пусть навыки хозяйки получает.

Караим вздохнул, но спорить не стал. Только уточнил:

– А порядок рассаживания за вашим столом, тоже у нее уточнять, государь?

– Нечего там уточнять. Невестку с дочерью слева от меня, царевичей справа – в заглавной части стола, как членов семьи, – прочих согласно их местам в совете. Потом Латмура и Миху с сыновьями, за ними министров. Потом уже послов.

– А примаса?

Ха-а-ароший вопрос. Вопрос с подковыркой. Посадить его выше князей – намекнуть всем, что Церковь будет важнее. Ниже – наоборот. И там, и там – обидки лютые, причем вне зависимости от того, какой будет реальная политика в дальнейшем осадочек-то останется. Да и подданные мои (теперь уже мои – главное об этом не забывать) могут таких выводов понаделать... И, что характерно, начать исходя из них действовать! Глазом моргнуть не успею, как вся система внутренних союзов среди знати переменится.

– При Кагене он где обычно сидел? – спросил я.

– Последний год, обычно, рядом с царем, государь. – ответил церемониймейстер. – На равном с ним кресле.

А по глазам видно, что ой как он это не одобряет.

– В этот раз посадите так же, между Валиссой и мною. Продемонстрируем преемственность политики.

Мне тоже не нравится, но лучше покуда ничего резко не менять. Пускай потом всем сурпрыз будет.

– Ну что еще? – я тяжко вздохнул. – Спрашивайте уже, по лицам вижу – есть вопросы.

– Послов, ваше величество. Послов как сажать? В том же порядке, что и при вашем брате?

– Да, давай в том же. Ну а ты, князь Папак, чего стоишь и смотришь? Тоже что-то непонятно?

– Ваше величество, вы же только прибыли, а меня никто не информировал... Какие у вас любимые блюда? Мясо какое вам подавать и вино?

– Дорогой мой кастелян-распорядитель Ежиного гнезда, скажи, ты совсем охренел? Какое в дупу мясо, коли мы только Громолета отпраздновали? Пост на дворе!

– Ой... – только и вымолвил он.

Кажется, ну вот если по его лицу судить, дембель в опасности. В смысле – готовить все придется заново и можем не успеть.

Братец может в благочестие под конец и впал, но не в ущерб своему чреву, похоже – иначе бы такого ляпа опытный завхоз допустить никак не смог. Зато я теперь – под крыльями своего геральдического зверька. Глубоко под крыльями, там откуда они растут, по самую косу. Хорош, понимаешь ли, монах, который в дни говения и сам трескает, и другим разрешает. Государь-инок, едрить его корень!

И что теперь делать? Вот бы сейчас сюда брата Круврашпури, уж он бы обосновал так, что слона бы  во славу всех святых и богов сожрали!

Кстати, что-то он такое однажды при Лисапете (то есть до меня еще) говаривал... Ну же, вспоминай голова!

– Ошибается тот, – медленно, с трудом вспоминая слова хранителя Реликвии, произнес я, – кто считает, что пост лишь в воздержании от пищи. Истинный пост есть удаление от зла, обуздание языка, отложение гнева, укрощение похотей, прекращение клеветы, лжи и клятвопреступления.[i] Если присутствующие решат не воздерживаться от мяса, Громолет, верю, на них не обидится. Главное чтобы воздерживались от всего остального. А с угощениями попытайся все же чего-то сделать – рыбы и птицы побольше.

Действительно ли Папак обмишулился, или это такая хитрая диверсия? Спросить бы с пристрастием, да нельзя.

Но новому министру царского двора я намекну, чтобы этого гражданина он на предмет симпатий проверил... если решит на месте оставить.

 – Ну все, идите работайте. – приказал я.

Думал отдохну немного – ну как же, держи карман шире. Пришлите мне фуру с губозакатывателями.

– Ваше величество, тут того, Триур князь Эшпани к вам просится. – сообщил стоящий в карауле Блистательный через открытую дверь. Открытую, потому что в нее Папак с Караимом выходили как раз.

Мнда, пор-р-рядочки... Надо секретарем что ли озаботиться? А то от таких докладов, привычным к испусканию боевого клича голосом, я скоро начну заикаться. Особенно если это будет доклад о том, что пришел, например, мой тайный шпион – весь дворец разом о его личности узнает.

– Ну пусть заходит. – чего бы казначею опять от меня понадобилось? – Что, тоже насчет коронационного пира?

– Да, государь. – князь протиснулся мимо гвардейца и закрыл дверь прямо у него перед носом.

– Если по поводу выдачи из сокровищницы золотых и серебряных блюд, чаш и всего прочего, это к Валиссе. – предупредил я. – Она будет заниматься.

– Благодарю, но это в ведении кастеляна-распорядителя, мои помощники выделят все что надобно по его приказу. Я по иному вопросу. Вернее по двум: коронационные монеты и дары гостям.

Я говорил, что приверженность ашшорцев традициям, это очень хорошо? Беру свои слова обратно.

Нет, ну что касается «коронационных монет», это традиция, в целом, достаточно безобидная. В день восшествия монарха на престол чеканятся специальные монеты самого обычного номинала, – а они и так почитай каждый день чеканятся, – с неким отличительным изображением или надписью. Ничего в этом такого и нет, да только выпустить их должны именно в день коронации, не раньше и не позже. Поскольку обычно наследование престола происходит довольно предсказуемо, штемпеля для новых монет удается подготовить заранее – кто же знал, что мое избрание пройдет как по маслу и уже сегодня я стану царем. А не выпустить такой «юбилейный рубль» – плохая примета. Только этого мне в начале царствования и не хватало.

А от дня восшествия на престол осталось всего ничего. Беда-печаль.

– Так-так... О монетах мне стоило подумать заранее. – вздохнул я. – Много их мы отчеканить за сегодня не успеем, верно?

– Увы, государь, боюсь что так. – не стал юлить казначей.

– Ладно, не можем взять количеством, так возьмем качеством. – вздохнул я. – Выпустим драмы и полудрамы. Золотые полудрамы, а не из сплава с серебром.

– Какое ваше величество повелит разместить на них изображение? – уточнил князь Эшпани.

– С одной стороны Крылатого Ежа, как и на всех, сэкономим время вдвое таким образом. А с обратной стороны... – я задумался ненадолго. – Помнится, с пару лет назад обитель Святого Солнца заказывала на монетном дворе небольшую партию золотых медальонов со знаком Солнца. Те штемпеля еще сохранились?

Отец Тхритрава, когда поток паломников отчего-то уменьшился, решил провести рекламную кампанию и вручать эти медальоны особо щедрым жертвователям, дабы те могли носить их на одежде, демонстрируя всем, что совершили паломничество и не абы куда. К моменту изготовления заказа спад, правда, закончился, и медальоны было решено попридержать до лучших (ну или худших) времен – так и лежат по сю пору где-то в закромах.

– Должны были, ваше величество. – ответил казначей.

– Вот их с обратной стороны и шлепайте.

– Не воспримет ли Церковь это как вторжение мирян в область ее интересов? – смутился Триур.

– Не воспримет. – отрезал я. – Я из сана не извергнут...

Казначей изумленно вскинул брови.

– ...только малое прещение прошел, да и из обители не изгонялся. Имею полное право. Так что ты, голубчик, давай-ка распорядись, а я пока в баньку сбегаю. После того и пиршественные дары обсудим.

Дары. Тоже традиция, и очень для казны обременительная. Всем участникам коронационного пира, всем без исключения, вступающий в должность монарх Ашшории должен преподнести дар. А пирующих, по моим прикидкам, будет порядка пятисот рыл. Не все, разумеется, из них владетельные, даже князья не все, но одних Блистательных под две сотни человек (и еще сотня в караулах), а кроме того чиновники, столичные клир и знать, да даже свободные от непосредственного обслуживания пира дворцовые слуги. И всем дай, дай, дай... И чем выше чин, тем щедрее должен быть подарок.

Накладная это штука, коронация. Определенно, в дальнейшем подобных мероприятий надобно избегать.

После баньки... Ну, какой на самом деле баньки? Так, недоджакузи с горячей водой и массажистом. Вот в горной Ашшории, ну и у нас в обители в том числе, там – да, баня. С парилкой. А тут царя в мраморном тазике с кипятком, считай, прополоскали, и все. Расстройство сплошное, а не баня.

Но все же самочувствие мое после омовения улучшилось, настроение даже поднялось, да и размял мои старые косточки банщик хорошо – жизнь предстала в чуть более розовых тонах, и новую беседу с казначеем я начал уже с не столь похоронным настроем, как ранее. К тому же Каген, оказывается, как бы он после смерти единственного сына не хандрил и не недужил, за финансовым благополучием державы следил крепко и казну оставил в весьма и весьма приятном состоянии. Стопудово – что-то там разворовать власти предержащим удалось, но и того что оказалось у меня на руках должно было хватить... Ну, на первое время – точно.

В общем, спокойно обсудили с казначеем чего и кому я могу подарить и насколько это ударит по финансам, – пришлось снова призвать Караима из Золотых Колпаков, как специалиста по торжественности, – при этом жабу мне пришлось задавить насмерть: Триур не только министр ведь, но еще и владетельный князь Эшпани, рассуждения на тему «эти кондомы и так с жиру бесятся, до такой степени их одаривать» не оценил бы.

Прозаседали битый час, никак не меньше.

– Ваше величество желают начать одаривать гостей именно с него? – с некоторым сомнением прокомментировал мою творческую инициативу верховный церемониймейстер.

– Ну а что тут такого? – вопросил я. – Первый дар, по традиции, вручает лично царь, тем самым являя свою особую милость, так?

– Да, государь. – согласился Караим. – Отмечает достойнейшего из достойных. В смысле – отмечаете.

Я вздохнул. Ну не знают тут историю про яблоко раздора, и чем его вручение аукнулось одному малоазиатскому городу. Надо что ли изобрести «Иллиаду»? Эх, кабы я еще ее в той жизни читал, а не только в киношке посмотрел...

– Одного возвысишь, остальные почувствуют себя обделенными. – в задумчивости произнес казначей. – А тут такой повод... И никто не почувствует себя умаленным. Ваше величество, это, если вам интересно мое мнение, гениальный ход.

Вот министр мне не враг, как говорится. Хотя... У него сейчас непосредственное руководство сменилось, он нынче, пожалуй, любую мою инициативу поддержит, лишь бы у власти удержаться.

– Не припоминаю ничего подобного со времен самого Буджума Просветленного. – вздохнул Караим. – Но и с князем Эшпани не согласиться не могу. Такое решение вашего величества воистину достойно преклонения.

– Ну, значит решено! – я хлопнул себя по ляжкам, энергично поднялся (и даже коленки не скрипнули – поди ж ты!) и, пройдя к выходу из кабинета отворил дверь.

За время нашего совещания караул успел смениться, и теперь прямо передо мной вытянулись Вака из Трех Камней и Дафадамин.

– О как. – я аж опешил на мгновенье. – Внезапно. Ребятки, вы что, уже успели где-то так провиниться, что вас на вечер в караул поставили? Я-то думал что уж те, кто делил со мною хлеб по пути из обители Святого Солнца и тот, кто первым встретил у врат дворца, точно достойны восседать за пиршественным столом. Ну, признавайтесь, за что вам такая немилость от Латмура?

– Да нет, величество, какая немилость? – смутился Вака. – Наоборот, нас Ржав... капитан поставил таким образом, чтобы к пиру смениться и переодеться успели.

Вот так. И никакого тебе, понимаешь, от собственных гвардейцев подобострастия. Откуда б ему взяться, коли под соседними кустами гадили?

– Да? Ну это он вас удачно поставил. Помощь мне твоя требуется. Берешь сейчас, значит, казначея, и идете с ним в сокровищницу...

– Величество, да как же так? – воскликнул Блистательный. – Мне ж при вашей священной особе пост назначен!

– Помолчи. – недовольно прервал его я. – Особа никуда не денется, посидит в кабинете и попьет чегой-нить горячего, а коли князь Золотых Колпаков расстарается, так и пожует еще. А ты сходишь с казначеем в сокровищницу. Ненадолго. Подберешь там из оружия чего-то, сабли, или мечи там, чтобы и клинок был знатный, и рукоять богатая, и ножны не уступали. Царевичи перешли на мужскую половину, сам понимаешь – пора обзаводиться и оружием. Дело государственное, на тебя одна надежда.

Вака кивнул. И пора, и дело государственное – тут даже захочешь, а не поспоришь. И кому как не такому проверенному кадру как он подобное дело доверить?

– И еще. Но об этом молчок оба. Есть у меня еще одно поручение...

Блистательные выслушали, переглянулись с пониманием, и мой недавний провожатый до дворца согласно склонил голову.

– Не подведу, государь. – с чувством произнес Вака.

Минут сорок спустя, когда я приканчивал вторую чашку сбитня с ватрушками, в дверь кабинета постучали. Ой как постучали-то...

– Ты мне что, дверь сломать хочешь? – выкрикнул я. – Заходи.

На пороге вырос уроженец Трех Камней – довольный как слон, – быстро приблизился, сжимая у груди какой-то сверток, аккуратно его положил на стол и развернул.

– Только, величество, в сокровищнице дерюги никакой не нашлось. – смущенно доложился гвардеец. – Там какая-то шелковая тряпка старая была, я в ней принес.

– Тряа-а-апка... – язвительно передразнил его я. – Личный штандарт мирельского царя Атуни, захваченный во время Самватинской войны. Великий воинский трофей!

Физиономия Блистательного вытянулась.

– Хоть какая-то от него польза. Давай глянем, что ты выбрал для моих наследников.

– Царевич Утмир, он... Он некрупный еще пока, я ему закский акинак взял. Самое то парнишке будет по руке. Сталь хорошая, доброй поковки и закалки, да и вида богатого. Ханский – не иначе. Ржавчины нет, я проверял.

– Это правильно. – согласился я. – С клинком, который чуть не с него длиной, мальчик будет смотреться по-дурацки. А Асиру, значит, саблю?

– Булатную. – ответил Вака, и до половины извлек оружие из ножен, демонстрируя узор на клинке. – Пока ему будет немного тяжеловата, мне кажется, ну да привыкнет, коли станет упражняться.

– Конечно станет – куда он денется? А второе поручение?

– А там вообще все в лучшем виде, величество. Как будто кто-то заранее подготовил – даже копаться не пришлось.

– Ну и очень хорошо. – я укрыл оружие некогда боевым знаменем и поднялся. – Пойдем, поглядим как молодежь обустроилась, да кота моего заберем. Я тебя, кстати, чего спросить-то хотел...

– Что, государь?

– Тебя за наше приключение как лучше наградить – званием, титулом или деньгами?

– Да я!.. – он задохнулся.

– Ой, вот давай только без этого. – я поморщился. – Заслужил, так и спросить за то не стесняйся. Только не наглей, пожалуйста.

– Да я, величество, тут того... – Вака потупился и, кажется (освещение не позволило определить точно), чуточку порозовел. – Посвататься собирался.

– Это правильно. Мужчина без жены – что дерево без гусеницы. И кто же она, твоя избранница?

– Дочка аартского купца Вартугена Пузо.

– Купец-то, верно, богатый?

– Не без того. – вздохнул Блистательный. – Простой гвардеец-то ему в зятья нужен не особо.

– Ну, значит деньги отпадают. – прикинул я. – Выходит титулом или званием... Не знаешь, Ржавый новоиспеченного князя Большой Мымры в полусотники переводить не собирается?

– Касца-то? Да вроде хотел – с тем расчетом и посылал ведь. – ответил Вака.

– Значит у нас вакансия гвардейского десятника открывается. Уже не абы кто. Ты давай так... Я с Латмуром переговорю, чтобы он это место тебе отдал, там ведь и в ненаследственное кормление деревенька положена будет, ну а как тебя в следующее звание произведут, так я сам к этому Пузу пойду, дочку его за тебя просить. Не откажет ведь, поди, коли сам царь сватом будет?

– Не должен. – разулыбался Блистательный.

Довольный. Видать приданое-то хорошее. Ну или девка золотая.

Может, конечно, и то и другое, но это уже какая-то фантастика.

– Ну вот и славно. Так, значит, и сделаем. – я взял упрятанные в боевую тряпку клинки.

Удачно получилось. И человека отблагодарил, и казне ущерба никакого.

– Величество! Куда?.. – Блистательный попытался перехватить сверток и получил легкий шлепок по рукам.

– Прибери персты. Я еще не настолько дряхлый, чтобы шесть-семь мин самому не поднять.

Царевичи обнаружились вместе. В смысле – в одной комнате. Младший возился на полу с Князем Мышкиным, а старший сидел у окошка и что-то читал – не слишком, впрочем, увлеченно, скорее приглядывал за возней кота и брата поверх свитка.

Ну конечно, мы же уже взрослые, нам по полу со зверем возиться невместно... Вот сапоги у мелкого стащить и спрятать – это самое то!

– Привет, молодежь. Как устроились на новом месте? – поздоровался я, входя к ним.

Гвардейцев, разумеется, оставил снаружи – не хватало еще меня от детей охранять.

– Здравствуйте, ваше величество. Все благополучно, благодарим вас. – Асир поднялся со стула и отложил свиток в сторону.

– А меня Князь Мышкин оцарапал, дедушка. – сообщил оставшийся на полу Утмир и продемонстрировал кисть с розоватыми следами от кошенячьих когтей.

– Ну он же хищник, к тому же совсем маленький. Не умеет еще сдерживаться, когда играет. – я брякнул свою ношу на стол. – А у меня для вас подарки, внуки. Идемте-ка сюда.

Утмир рванул с места, только Мышкина прихватил на руки. Асир подошел более спокойно и степенно, с достоинством. Но тоже любопытно парню – по всему видать.

– Тэкс. – я развернул края боевого мирельского знамени. – Перешли на мужскую половину, имеете право носить оружие. Берите, вешайте на пояс. Где чей клинок разберетесь?

– Ух ты! Правда можно? – Утмир шементом сграбастал акинак, вытащил его из ножен и опробовал острие на палец. – Настоящий боевой!

Кот, поставленный при этом на стол, был моментально забыт.

– Ага, боевой. Палец пососи, кровить и перестанет. – посоветовал я.

Старший из царевичей старался держаться более спокойно и «по взрослому», но судя по блеску в глазах, тоже был вполне счастлив. Мальчишки... Кто из них от оружия не балдеет?

– Спасибо вам... дедушка. – произнес Асир, любуясь булатным узором клинка.

Ну вот то-то же. А то все «величество»...

– Да не за что. – я взял кота на руки и погладил. – Завтра начнете учиться с этим обращаться. Партнеров для поединков я вам нашел.

– А что, остальное учить больше не надо будет? – полюбопытствовал Утмир, проверяя как акинак ходит в ножнах. – Ну науки там всякие.

– Надо. Обязательно надо. До обеда. А после него фехтование, верховая езда и все тому подобное.

–Да? Ну ладно. Ух, опять кровь пошла. – младший снова сунул порезанный палец в рот, но тут же вытащил. – Ой, а мы же коробочку Князя Мышкина обшили!

Мальчик бегом, – вот энергии в бесененке-то! – рванул в угол, взял там что-то и вернулся с той же поспешностью. – Вот, дедушка-величество.

Я взял кошачий транспорт и пригляделся. Действительно, обшили. Синей тканью. На двух сторонах вышили нашего геральдического ежа, еще на двух – мышь. Обычную серую мышь. И над нею – княжеский венец.

– Ну он же личный царский союзник, как я понимаю. – прокомментировал Асир мой невысказанный вопрос. – Потому и ежи тоже.

Ну да. Шехаме, помнится, тоже пришлось ижака к своим волкам присобачивать. А вышивать наследник действительно умеет!

– А это что, знамя? – старший царевич кивнул на импровизированную обертку подарка.

– Личный штандарт мирельского царя Атуни. – я расправил стяг так, чтобы он превратился в некое подобие скатерти. – Валялся у нас тут, в закромах родины, пыль собирал...

– Может обновить и в парадном зале повесить, среди прочих трофеев? – старший отпрыск Валиссы попробовал ткань на ощупь и поморщился. – Не-е-е, легче перешить заново. Ветхий очень.

– Знаешь, Асир, – я засунул кота в коробку, – пришла мне тут в голову одна идея...

***

Эпичненько так. Пафосно. Но вкус у невестушки определенно есть – убранство большого пиршественного зала Ежиного гнезда (каждый раз при упоминании названия моего дворца вспоминаю фразу Камиля Ларина из фильма «День радио»: «Но это же североамериканский кролик!»), вычурное и тяжеловесное, ей удалось как-то смягчить и оживить.

Сидит вон... Блистает. Раз в жизни доверили бабе поруководить не номинально, на женской половине, где ее приказы пусть и выполняют, но с оглядкой на министров и царя, а на самом деле, с полным и не подотчетным никому правом принятия решений – она и расстаралась. Выложилась по полной программе, – вон, усталая почти настолько же, насколько довольная, – загоняла половину дворца своими хотелками... Но ничего так получилось. Приятственно. Наслаждается триумфом теперь. Блистает... Примас, морда елейная, на нее косится, но «полет гадюки» благоразумно не комментирует, да и вообще непонятно, что у него на уме. Про скоромное на столе тоже ничего не сказал – не иначе интердикт какой замышляет.

Владетельные... Ну эти тоже блистают. Часть откровенно рада, что все закончилось и пойдет теперь своим чередом, без войнушек и потрясений, часть просто пожрать и повыпендриваться пришла – пофиг им, кто там на троне, пока к ним в карман не лезет (и ведь не лезет, что самое обидное – на коронационный пир царю, безобразие-то какое, подарков не положено), а часть, та что я с «кондициями» опрокинул, глядят волками. Ну еще бы, такой облом. Хотели пожить самовластно, державой повертеть, а тут приперся мерзкий старый дед и все опошлил. Низабудимнипрастим!

На «предавших» их подельников тоже неласково поглядывают, кочерыжки. Ничего, сила нынче за мной – сейчас их можно всерьез не опасаться. Не было у них резервного плана, а если и был, то только у Тоная Старого. А он от борьбы отстранился... пока.

Отравить его что ли, чтоб спокойней мне спалось?

Министры и высшие чиновники... Ну, этих можно сфотографировать и на обложку книги Перумова «Земля без радости» помещать – будет самое то. Царь новый, главнюк новый, усидеть на своих местах хочется, а как да под кого прогибаться еще неизвестно... А и Хефрен с ними со всеми – пущай Зулик с этой лаврушкой пока расплевывается.

Ну и послы, конечно – как представителей августейших коллег за свой стол не позвать? Сидят вон, четверо сычей, жрут в три горла каждый... Мирельский, инитарский, парсудский (а по факту – бантальский), да скарпийский – больше постпредов у нас никто не держит, одноразовыми посланниками обходятся.

Заочно-то я с каждым из них знаком – зря что ли с Зуликом семнадцать дней бок о бок ехали? Ему, как заму Кагена по дипчасти много чего было рассказать – только успевай уши подставлять.

Вот, к примеру, посол царя Оолиса, пати-мирза Киас Синепес (это фамилия такая) – преинтересный тип. Невысокий, худощавый, по мирельской моде стрижен коротко, эдакий седенький мальчик. В Аарте сидит в качестве посла и, гадом буду если это не так, резидента, лет уже наверное шесть. С одной стороны, представитель ни разу не дружественной нам державы, а с другой – благодаря его активной деятельности мирельских купцов в Ашшории никто уже давно особо не обижает, ибо Синепес обладает удивительным талантом, найти с собеседником общий интерес с последующим гешефтом. Вон с князем Баграта например до венчания дошло – не между ними лично, разумеется, просто дочку свою Киас за двоюродного племянника Римула Багратского отдал. Удачно пристроил, надо сказать, потому как пати-мирза на наши звания, это всего-навсего что-то вроде «старшего шевалье».

Или взять того же скарпийца. Адриналь Исавелл. Просто, без титула – нету их у скарпийцев с рулинноями, кроме царя и царевичей (ате и аззаж на их языке), даже подобия разделения на патрициев и плебеев не имеется. Есть чиновники со своими должностными наименованиями, есть войсковые звания, и есть прочий народ, зема. Ну или фроупл, если представитель народа живет беднее чем иной раб.

Так вот, сему балаббату от посольского ведомства, кажется мне, совершенно наплевать на то, что Гикамет сидит на троне только по асинской доброте и совершенно ничем на деле не распоряжается – упрямо гнет линию в пользу привилегий и послаблений для скарпийских купцов. Мало ему, что почти вся наша морская торговля в их руках...