Текст книги "Царь-дедушка (СИ)"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Нет уж, пущай живет.

– Думается мне, маловато ты все же покои проветриваешь. – хмыкнул я. – Иначе еще до того, как заговорить, поняла бы, что ерунду сморозить собралась. За кого б я тебя выдавать-то стал, скажи ради Солнца? Ты же мать наследника престола, тебе замуж иначе как за царя и идти-то невместно – чести всей Ашшории урон. А в окрестных землях из холостых самодержцев один я, старый, остался.

Валисса вполне заметно вздрогнула. Буду льстить себе надеждой, что это невестка перспективой воодушевилась, а не передернуло ее.

– Ну а поскольку я, ко всему прочему, еще и монах, то свадьба наша с тобой состояться никак не может. Даже если бы я ее и хотел. Это во-первых. – я откинулся на спинку кресла. – Во-вторых, опять же, если бы я и подумывал тебя за кого-то отдать, а это, поверь, не соответствует истине...

Во-во-во, выдыхай бобер, выдыхай!

– ...так делать этого до тех пор, пока твои сыновья не войдут в совершенные лета, нельзя ни в коем случае. Сироты же должны принадлежать дому своего отчима, на правах родных сыновей. Кто на трон-то тогда сядет, когда меня Смерть приберет? Да и Тинатин я бы тоже на правах царской внучки пристроить предпочел – царевны, они товар ходовой но дефицитный, разбрасываться ими не стоит. Ты, кстати, насчет ее-то замужества думала что-то уже? Я уже неделю как тебя просил изложить резоны по этому поводу.

– Думала, разумеется. – вздохнула Валисса. – Не так-то и просто придти к какому-то мнению на сей счет. Все... переменчиво нынче так, неопределенно. Кто нашей семье друг, кто враг? Поди знай... Одно скажу точно – родниться с соседними царствами нынче неуместно.

– Ну это да, зачем Асиру конкуренты? – кивнул я. – Есть у меня, правда, пара кандидатов, таких, чтобы ты с дочерью виделась часто... Но это покуда терпит. Ладно, подумай покуда еще, может какую неожиданную мысль мне подашь.

Я вздохнул.

– О Тинатин поговорим позже. Сначала все же о тебе.

Невестка снова напряглась.

– К тебе, говорят, последнее время частенько заходит Зулик, князь Тимариани.

– Заходил несколько раз. – с достоинством кивнула Шехамская Гадюка. – А отчего вас это удивляет, Лисапет? Он – главный министр, нам есть о чем поговорить. В плане обустройства царского двора – в том числе. Князь Хатикани, он, скажу вам честно, человек исполнительный, но недалекий. Или у вас есть сомнения в его верности?

Есть ли у меня на сей счет сомнения? Ха! Да полным-полно!

– Я полагаю, что сомнения в верности есть у двух его жен. – ответил я.

– О, Сердце! – рассмеялась Валисса. – Не пытайтесь казаться поборником супружеской верности, вам это не идет. Они обе должны разродиться со дня на день и не могут исполнять супружеских обязанностей, так что если даже князь и позволил себе какую-то интрижку на стороне, так ничего особенного в этом нет. Или вы подозреваете, что он ко мне питает тайную страсть?

Царевна рассмеялась еще громче.

– Ну что, ты, конечно я ничего такого не подозреваю. – я улыбнулся. – Мне это доподлинно известно.

Смех моей невестки резко прервался булькающим звуком, а сама она стала напоминать выброшенную на берег глубоководную рыбу. Не на удильщика, конечно – посимпатичнее немного, да и фонарика у нее нету...

– Он... – Валисса кашлянула. – Он это вам сам сказал?

– Ну, мне или не мне, какая разница? – я пожал плечами. – Главное, что информация дошла куда надо.

Все же Шехамская Гадюка за годы жизни во дворце мастерски научилась держать удар, и сейчас приходила в себя прямо на глазах.

– Вот как, значит. – задумчивым тоном произнесла она. – Что же, князь Тимариани всегда был добр ко мне, и даже пару раз царь Каген высказывал ему в связи с этим свое неудовольствие, однако кто бы подумать мог, что стоит за этим его расположением...

Царевна побарабанила пальцами по подлокотнику и вздохнула.

– Жаль, конечно, будет потерять столь интересного собеседника, но, если уж вы столь уверены в своем информаторе, придется прекратить с ним встречи за исключением случаев, когда избежать их будет невозможно.

– Продемонстрируешь ему свою немилость, э?

– Не по горлу кусок отхватить хочет. – нахмурилась Валисса. – Слишком много возомнил о себе. Сердцу, может, и не прикажешь, но и голову на плечах надобно иметь тоже. Я – мать наследника престола, а он всего-навсего один из множества владетельных.

Вот она, женская логика. Только что вздыхала, что уже не молода и нафиг никому не вперлась, а как только ухажер на горизонте нарисовался, так стала себе цену набивать, как Елизавета II из байки про Бернарда Шоу: «Ну вот, Величество, вы уже и торгуетесь...»

– И все же резкое к нему охлаждение князя обидит, да и для пересудов даст повод, не говоря уж о том, что сам Зулик о причинах может догадаться. – ответил я. – Потом, ты же умная женщина, Валисса, а вот так, ни за бисти, готова пожертвовать своего вождя.[xii]

– Вождя. – хмыкнула царевна. – А вы, Лисапет, не льстите ли своему главному министру?

– Да я, собственно, не про него, а про ситуацию. Зулик сейчас весьма важная фигура в ашшорских раскладах, и пренебрегать его тайной страстью с твоей стороны несколько самонадеянно. Вот ты скажи, какой тебе вред, что князь тайком по тебе сохнет? Никакого. А вот в пользу ты себе повернуть вполне даже способна, причем тебе даже не обязательно при этом ничего в своем поведении менять. Единственное что не надо его чрезмерно ободрять, а то и так уже из-за ваших частых встреч шептаться начали. Но и отдаляться от него чрезмерно я бы не советовал, ибо любовь легко может обратиться в ненависть.

– Никак не пойму, что же вы мне советуете. Приближать – нельзя, отвергать – нельзя, сохранить существующее положение дел – тоже нельзя. Что я должна, по-вашему, делать?

– Да ничего сложного. – я хмыкнул. – Надо побыть немного вертихвосткой.

Валисса возмущенно задохнулась.

– Так, – продолжил я, игнорируя царевнино возмущение, – дабы Зулик продолжал питать к тебе самые горячие чувства, но при этом не давать ему повода их открыть. Ну и кривотолков чтобы не было. Справишься?

– Да за кого вы меня принимаете?! – возмутилась невестушка.

– За умную женщину, мать будущего царя. – ответил я поднимаясь и потирая поясницу. – Которому менее всего будут нужны враги и лукавые друзья, когда он на престол взойдет. А за платок, право же, спасибо. Моя спина не молодеет, увы, так что очень он мне будет кстати.

От Валиссы отправился на тренировочную площадку, где Вака гонял царевичей – помнится в той еще жизни один мой товарищ из исторических реконструкторов именовал его не иначе как «дристалище». Не оттого, что там, скажем так, грязновато, а потому, что «тренер гоняет до усёру». Судя по измотанным физиономиям Асира и Утмира, будущий зять Вартугена с методикой земных наставников в историческом фехтовании был абсолютно солидарен.

К моему появлению дрессировка царевичей приближалась к своему логическому завершению – вспотевшие Тумил с Энгелем, в одних портках, отдыхали в сторонке, облокотившись на загородку, а Нвард, облаченный в полный доспех, вяло отмахивался от наседающих на него Асира и Утмира в легких кольчужках. Те, уже изрядно запыхавшиеся, наскакивали на сына главногвардейца яростно, но довольно бестолково.

– Все, шабаш, заканчивайте побыстрее. – скомандовал Вака, увидав меня.

Нвард немедленно ускорился, отбил в сторону клинок Асира, подсек младшего из царевичей, отчего Утмир шлепнулся на утоптанную площадку спиной, обозначил укол мечом в грудь мальчика и, поднырнув под удар наследника престола плашмя приложил того по спине, отчего на земле растянулся уже Асир.

– Убиты оба. – констатировал Вака. – Царевич, я тебе сколько раз говорил, что такие замахи как у тебя только в одеоне хороши?

– Если за сегодня, то это пятый. – буркнул наследник престола, поднимаясь. – Здравствуйте, дедушка.

Остальная молодежь тоже, вразнобой, поприветствовала своего пожилого монарха, а десятник поклонился, приложив ладонь к сердцу.

– С позволения государя, мы на сегодня закончили. – произнес Вака из Трех Камней.

– Ну, что касается государя, то он не возражает. – хмыкнул я. – Утмир, ты там себе ничего не сломал?

– Вроде бы нет. – мальчик сел и погрозил Нварду кулаком. – У-у-у-у, бугай здоровущий, выросту – уж намну тебе бока.

– А я тебя, высочество, не потому сбил с ног, что сильнее, а оттого что ты ушами хлопаешь. – добродушно отозвался парень и снял шлем. – Тебе же Солнце меня по ноге рубануть не запрещал, когда я подсечку делал.

– Тумил, – я облокотился на ограду тренировочной площадки рядом со своим стремянным, – скажи, у тебя твоя старая сутана осталась?

– Конечно, величество. – кивнул парень. – Я и новую еще пошил. Две. А что?

– Хотел сегодня по Аарте пошляться, послушать тишком, что народ болтает. А если один пойду, князя Караима кондрашка хватит. Вот и подумал, что ты можешь составить мне компанию.

– А если вы пойдете вдвоем, то кондрашка хватит Ржав... капитана Латмура. – заметил Вака. – Придется и мне вас сопровождать, государь, или еще кому из Блистательных.

– И как ты, со своими усами, себя за монаха собираешься выдавать? – язвительно поинтересовался я. – Я уж не говорю о том, что ваши рожи всему городу известны. Ты что, хочешь мне все инкогнито порушить?

– Ну, как по мне, государь, то лучше пусть царя узнают, чем с ним приключится какая-то неприятность. – флегматично отозвался гвардеец. – Потому необходимо, чтобы вас сопровождал кто-то из Блистательных.

– Я могу, десятник. – подал голос Нвард. – У меня усы еще только начали пробиваться, никто и не поймет, что я царский гвардеец.

Ну тут парень, конечно, прав – пушок на его верхней губе на усы ещё никак не тянет.

– Я, конечно, не Блистательный, – подал голос Энгель, – но тоже мог бы его величество сопровождать. С ножом-то я, уж всяко, не хуже Нварда управляюсь. И усов у меня, опять же, покуда нет, сойду за монашка.

– Дедушка, а можно и нам с тобой? – заканючил Утмир. – Мне тоже интересно.

– Ну ладно, правильно косички я всем заплету и царевичам свои запасные сутаны дам. – произнес Тумил таким тоном, будто бы я уже дал свое согласие на участие наследников в вылазке. – А на вас, орясины, что надеть?

Действительно, и Энгель, и Нвард выше его на голову.

– У Шаптура запасную спросят. – внуки все равно не отстанут, так что и обсуждать тут нечего – главное чтобы Валисса ничего не узнала до нашего утекания из Ежиного гнезда и не выела мне мозг. – Ну и у меня вторая имеется.

Утмир, понявший что допущен до вечернего мероприятия восторженно пискнул и даже подпрыгнул на месте.

– Вака, друг, – я одной рукой обнял десятника за плечи, – разменяй пару драм мелочью.

***

Операцию по повторному вторжению Лисапета в Аарту произвели, по предложению Энгеля, с использованием сил флота – тайком спустились к речному порту и на ялике поднялись по Поо чуть выше по течению, после чего десантировались на берег, а наше плавсредство с гребцами отправилось обратно. Затем, сделав небольшой крюк, оперативное соединение имени меня, уже на закате, вышло к воротам Кагенова посада и никем не остановленное (с монахов и послушников плата за вход в город не взимается) проникло в беднейшую часть города.

Я, кажется, уже упоминал, что укрепления этой части Аарты величием не впечатляют? Так вот, то, что за ними укрыто, тоже не впечатляет, причем от слова «совсем». Утмир с Асиром даже замерли на миг в воротах, узрев местные «хоромищи» – пришлось легонечко подтолкнуть их в спины, чтоб не загораживали проход.

– Милейший, – обратился я к стражнику, продолжая исподволь запинывать в родной город царевичей, – не подскажешь, где несколько путников, путешествующих по святым местам, могли бы заморить червячка с дороги, не рискуя оказаться в неприятной истории? Желательно, конечно, при этом и не отравиться поварской стряпней.

– В Кагеновом посаде-то? – усмехнулся одноусый. – Ну ты, брат, и задачки задаешь. Тебе бы хоть в Новый город подняться.

– Мы так и сделаем, но юный Утмир, – я положил руку на плечо младшего внука, – сильно утомлен дорогой, и я думал дать своим послушникам немного передохнуть, а затем уже идти далее.

– Тогда загляните в «Коровью лепешку». – кивнул стражник. – Это тут, рядом, за четвертым поворотом – в ней, обычно, останавливаются гуртовщики и прочие обитатели предместий, снабжающие продуктами столицу.

Мой собеседник ухмыльнулся, широким жестом обвел окружающее пространство, и не без язвительности в голосе добавил:

– Блистательную.

– Солнце тебя храни. – я осенил стражника знаком Святой Троицы и последовал в указанном им направлении.

Едва мы отошли на несколько шагов от ворот, как младший царевич повернулся ко мне и со смесью ужаса и изумления произнес:

– Дедушка, а вот это вокруг нас... Это что?

– Это дома. – невозмутимо ответил я.

– И в них что же... – охнул мальчик. – Живут?!

– Разумеется. – я кивнул. – Что же еще в домах делать?

– Но... Как?!

– Полагаю, что весьма неважнецки.

– Ну а ты что думал, высочество? – вступил в беседу мой стремянной. – Не всем же жить во дворцах. К тому же беднякам Аарты грешно жаловаться на свои убогие лачуги: в устье Великой Поо даже зимой довольно тепло. А вот у меня дома, в Старой Башне, едва снег начинает ложиться, такая холодина начинается, что хоть ложись, да помирай. Еще и из щелей в стенах ветер гуляет.

– Разве нельзя щели заделать? – удивился мальчик.

– Можно. – согласился герой корреры Тампуранка. – Только не на что. Как вот местным не на что построить нормальное жилье.

– Отчего же хефе-башкент допускает такую убогость в Аарте? – хмуро спросил Асир, чвакнул ногой в сандалии в луже, сморщился и добавил: – И такую грязь?

– Гнать людей с земли за их бедность – не лучшая идея. – покривился Тумил.

– К тому же ты не справедлив к князю Штарпену. – добавил Энгель. – Приглядись внимательнее, улицы Кагенова посада идут не абы как, а тянутся словно лучи, значит застройка идет по плану. И чем дальше дома от вала, приглядись, тем они добротнее. Думаю, это просто временные халупы, построенные лишь бы место за собой застолбить. Хотя дороги здесь, конечно...

Сын морского воеводы обогнул изрядную лужу.

Наблюдение юноши оказалось совершенно верным – чем дальше от вала, тем дома становились крепче и обихоженнее. Не сказать, что богаче, но не лачуги-развалюшки, которые мы наблюдали у самых ворот, а «Коровья лепешка» и вовсе могла похвастаться не только двумя этажами, но и каменным основанием.

Изнутри заведения раздавались звуки пьяных песен и смех – шума, сопровождающего мордобой не наблюдалось, из окон мебель с посетителями не вылетала, так что я со спокойным сердцем вошел в таверну.

– Брат, ты дверями ошибся. – крикнул мне из-за стойки трактирщик, едва я переступил через порог. – Тут собирается народ небогатый, милостыни ты не соберешь.

– Родной... не дай Солнце, конечно. – отозвался я, вызвав потыреной из «Ликвидации» шуткой смешки посетителей, – Где ж ты у меня ковчежец для сбора пожертвований-то увидал?

– Да неужто ты не будешь, богов ради, выпрашивать вам по миске похлебки, а собрался заплатить за трапезу в таверне? – рассмеялся содержатель «Коровьей лепешки».

– Только если у тебя на кухне готовят хоть что-то немного более съедобное, чем то, что написано на вывеске. – отрезал я, усаживаясь за пустой стол, и дав знак своей свите располагаться там же. – Так что, кормят тут усталых путников?

– Ну это надо же! – трактирщик продолжал все столь же громогласно веселиться, выходя из-за стойки и направляясь к нам. – Некоторые говорят, что в наши времена чудес уже и не бывает, однако же вот оно.

– Так возблагодарим же за него богов и выпьем по этому поводу! – хохотнул я.

– Определенно, этот монах мне нравится! – рассмеялся один из посетителей, поднимая здоровенную кружку, и общество его немедленно поддержало.

– Ну-с, святые люди, чего будете заказывать? – подошедший к нам трактирщик все еще посмеивался. – Пустой кашки и колодезную водицу?

– Вот ничего себе у тебя выбор разносолов, дядя. – иронично произнес Нвард. – Ты бы нам еще свинских яблок предложил.

– Чего нет – того нет. – содержатель заведения изобразил сокрушенное лицо и развел руками. – А и были бы, так придержал бы.

– Это отчего же? – с невинным видом поинтересовался Тумил.

– А, так вы ничего-то и не знаете? Завтра же наш царь экзамен на философа будет держать, обещал семью семь способов приготовления картохи изложить, так, чтобы она вкусна была. Непременно глянуть на это собираюсь – вдруг рецепты его стоящие.

– И отчего же государь решился философское звание получать? – ровным тоном поинтересовался Асир. – Ему-то не по чину вроде.

Молодец, внучек, умничка. Правильные наводящие вопросы задает.

– А кто ему запретит? Он же царь. – пожал плечами трактирщик.

– Я вот считаю, что это даже и правильно. – подал голос посетитель из-за соседнего стола. – Чего умище-то скрывать, коли боги тебе его дали? Пущай все об нем знают! Это у иных-прочих цари самые обныкнавенные, а у нас – орел! И правитель, и священник, и философ еще. Ну ничего не скажешь – молодец!

– Ага, всем соседям на зависть. Если он еще и с быками управляться может, так мы его и в почетные гуртовщики записать можем. – хохотнули с другой стороны.

Ну, спасибо вам, добрые люди. Прямо незабвенным Леонидом Ильичом себя ощущать начинаю.

– Про рецепты картохи эти я слыхал. – веско произнес изрядно пожилой мужчина (судя по манере заплетения бороды или деревенский староста, или, что более вероятно, глава ватаги гуртовщиков). – Сын свата моего погонщиком в караване трудится, они третьего дня с Самватина вернулись. Так в трактирах у Благой заставы аккурат эту невидаль и спробовал, да и в Запоолье местами видывал, чтобы подавали. Сказывал – съедобно. А с быками управляться – на то, Кунта, у царя стремянной есть. Слыхал, поди, как в Большой Мымре Громолет-мясоед-то отпраздновали? Во всех окрестных деревнях по сю пору от зависти себе локоточки кусают.

– Да а я что? Я ничего, я к нашему государю-иноку со всем уважением. – стушевался гуртовщик. – Он по случаю восшествия на трон бани всем бесплатно открыл, одеон опять же, ничего я такого и не говорю-то дурного, молчу я вообще...

– Вот и молчи себе потише, а то будешь как тот златокузнец – плеваным. – внушительно произнес глава ватаги.

– Весело вы тут, в столицах, проживаете. – народ перешел к доброжелательному перемыванию моих косточек, и я, убедившись в царской популярности в среде пролетариата повернулся к трактирщику. – Но весельем брюхо не набьешь. Чем покормишь-то нас?

– А вам поплотнее, или так, перекусит просто? – поинтересовался тот.

– Плотно перекусить, но не до опышки. Ночевать, уж не обессудь, будем не у тебя, а в Нижнем городе, там и догонимся.

– Я так и думал. – кивнул трактирщик. – Больно ткань у вас добрая на сутаны пошла. Тогда, кашки могу. Пшенной, или там гороховой. С мясцом.

– От Громолета-мясоеда еще двух недель не прошло, нельзя нам мясо. – вмешался Тумил. – Рыбки лучше жареной дай.

– Рыба есть только соленая и копченая – я ж не в порту держу заведение. Но могу предложить жареных голубей.

– Э-эх, – вздохнул я, – попадешь к вам в столицу, научишься есть всякую гадость. Тащи своих голубей. И пива по кружке – вино-то у тебя, поди, не лучшего букета.

– Да уж, не для царского стола. – хохотнул трактирщик. – Твоя правда, монах. А вот пива свежего только вчера две бочки купил, да такого, что и самому государю подать не грех – с постными рожами не уйдете, братья.

Когда хозяин «Коровьей лепешки» удалился Энгель пихнул Тумила локтем вбок и заговорщицким тоном произнес:

– Ну вот и слава пришла, а? Каждый гуртовщик в Аарте тебя теперь знает.

– А в Тампуранке и вовсе каждая собака. – хмыкнул мальчик. – Так что завидуй молча.

– А откуда ты известен в столице Запоолья? – удивился Утмир.

– В коррере он там выступал. – пояснил я. – Так успешно, что местные бычьи плясуны признали его лучшим из лучших, а потом всю ночь по кабакам таскали, да по девкам.

– Обижаете, ваше величество. По девкам – это я уже сам. – Тумил потупился и сделал благочестивое лицо.

– Как же, помню. – усмехнулся я. – Если верить слухам, овладел разом двадцатью пятью девственницами, причем некоторыми даже неоднократно.

– Враки это все. Я еще не достиг той святости, что и ваше величество, чудеса творить не умею. – сокрушенно вздохнул послушник-стремянной.

Это вот он на что сейчас намекнул, интересно?

– Отец. – обратился ко мне молодой парень, сидящий за соседним столиком. Совсем еще молодой, с жиденькой и короткой бороденкой, которую едва-едва умудрялся заплетать, но здоровенный как бык. – Скажи, а вас в столицу на служение прислали, или преподобному Валарашу во вспоможение?

– Это уже как решат... – я потыкал пальцем в верх, намекая на некое гипотетическое начальство. – А тебе почто?

– Да вот, – вздохнул гуртовщик, – слух такой ходит, что будут преподобного с наместничества снимать. Царь-де наш задумал, будто бы, закам мордасы начистить, да заселить их степи ашшорскими крестьянами, и отца Валараша над этим всем во главе поставить.

– Чистая правда. – кивнул я. – А еще на вновь заселенных территориях ему указ вышел монастырь основать.

Не то чтобы при этих моих словах в зале воцарилась мертвая тишина, но многие из присутствующих умолкли и навострили уши.

– Это жаль. – вздохнул парень. – При преподобном в Ежином уделе получше жить стало.

– Расставаться с его преподобием, конечно, тягостно. – вновь подал голос пожилой бригадир гуртовщиков. – Только, мыслю я, нам-то такие перемены к лучшему. Попервой поселенцы-то скотинки много держать не смогут, а мясца всем хочется. Думается, будет большая нужда в нашем брате-животиннике, стада на север перегонять, а за дальний перегон и оплата совсем иная.

– Твоя правда, дядюшка Ахикар. – кивнул юноша. – Только все равно, не то это, что на своей земле. Я вот мыслю, может и мне с поселенцами податься? Земли у нашей семьи сам знаешь, небогато, когда отцов срок придет, так нам с братьями если делить, это пахать и вовсе будет нечего. А в степях, я слыхивал, обещают дать такой надел, какой только сможешь обработать, да еще с инструментом и скотиной помощь сулят.

– Это только если тебя зак на аркане не утащит. – произнес трактирщик, подходя к нашему столу с изрядных размеров подносом, заставленном мисками и кружками. Рядом с ним стояла девчушка с пузатым кувшином в руках. – Или стрелой дырку в тебе не сделает.

Владелец «Коровьей лепешки» начал сервировать наш стол.

– За преподобным Валарашем не пропадешь. – отмахнулся гуртовщик. – Это не ваш столичный пузан.

– Пузан или нет, а воду от акведука в посад уже в этом месяце закончит протягивать, к середине осени и баня у нас тут будет своя. – обиделся за наместника Аарты трактирщик.

Ты гляди-ка, а Штарпен в столице, оказывается, имеет популярность! Вот это нежданчик так нежданчик.

– Пропадешь или не пропадешь, да за кем, это можно долго спорить. – вмешался в беседу тот самый мужик, что поднимал кружку под мой эрзац-тост. – Ты, Люсиола, лучше скажи, как на новом месте без бабы обходиться собираешься? Я вот, может, тоже подумываю в степи перебраться, да пока дочку замуж не пристрою – с места не сдвинусь. И остальные так же поступят, ибо куда девку-бабу в степь-то за собой тащить? А здесь, если молодухи про твое намерение к друджам на куличики переться прослышат, так за тебя разве что страхолюдина рябая пойдет.

– А я в жены зачку возьму. – нашелся парень. – Наши витязи мужей и отцов их попереубивают, а женщин-то куда-то пристроить будет надо. Не к богам же их всех, мы ж не звери.

– Вот она тебя в первую же брачную ночь и прирежет, а сама на коня и ищи ветра в поле. – усмехнулся трактирщик, ставя кувшин с пивом на стол.

– Чего бы так? – обиделся Люсиола. – Я ее любить буду, и колотить не стану. Ну, в первое время точно, пока детьми не обзаведемся.

– Ну это да, – задумчиво произнес Ахикар, – не бросит зачка детей, а с ними в степи одной бедовать, так лучше придушить сразу.

Так-так, а молодой человек помудрее меня с министром царского двора вместе взятых. Я-то думал, откуда зекам-поселенцам жен достать, а оно вот же, на поверхности решение – полонянки.

Общество тут же зашлось в споре – видать малоземельные крестьяне сразу после того, как просочились новости о моих колонизационно-экспансистских планах крепко начало думу думать, – а мы приступили к пробе блюд народного питания.

Асир с Нвардом, прямо скажем, не вдохновились, Энгель жевал с невозмутимым лицом, мол, и не такое в морских походах едали, мы с Тумилом... Ну а что, мы? Люди, чай, не избалованные на монастырских-то харчах – правда, надо признать, Святая Кастрюлька готовит каши повкуснее, – зато Утмир наворачивал так, что за ушами трещало, а отведав голубей (в которых мяса-то было меньше, чем костей) повернулся ко мне и восторженно шепнул:

– Дедушка, а можно я сюда буду хоть ходить иногда, этих птичек покушать?

Мнда, ну я, помнится, в таком возрасте тоже, со всем своим удовольствием, чего только не испробовал – одних только речных мидий, они же «ракушки», в костре с друзьями перепекли и потом сожрали чуть ли не на свой вес.

– И прозовут тебя «Царевичем Кагенова посада». – хмыкнул я. – За что матушка твоя проест мне плешь. Ладно, не кручинься, придумаем чего-нибудь. На крайний случай за голубями и гонца послать можно.

Пиво я в этом мире, так уж получилось, еще ни разу не пробовал, так что к дегустации напитка приступил с опаской – наслышан был, еще до своей преждевременной кончины, о том, что средневековое и античное пиво, сваренное по аутентичным рецептам, выходило на вкус тем еще подарочком. Ан нет, действительно оказалось ничего так – немного густоватое, но зато со вкусным хлебным духом и небольшой кислинкой, как у щавеля. А уж судя по довольно расплывшимся в улыбках физиономиям Энгеля и Нварда, оно и вовсе не «ничего так», а «очень даже».

– Странный напиток. – прокомментировал Асир. – Даже не могу сказать, нравится он мне или нет.

– Мне – точно нет. – заявил Утмир. – Дедушка, можно мне лучше молока?

– Разумеется, можно. – сказал я. – Но – в следующей корчме.

Я повернулся к трактирщику и поманил его одной рукой, другой демонстрируя тощий потертый кошель, бывший у Лисапета еще до моего в его тело вселения.

– Ну что, – сказал владелец «Коровьей лепешки», подойдя к столу, – получше чем на вывеске написано?

– Милостивец, а мне-то откуда знать, если то, что у тебя на вывеске, я ни разу не ел? – ответил я. – Но, вообще-то, очень даже ничего. Сколько с нас?

– Полтора абаза. – ответил тот и, выдержав несколько секунд мой укоризненный взгляд, добавил: – Но вам, как святым людям, так уж и быть, скину половину бисти. И не надо на меня так смотреть, брат, пиво действительно очень дорогое и, заметь, не менее хорошее.

– Резонно. – вздохнул я, отсчитывая медяки. – Как звать-то тебя, почтенный? А то я что-то запамятовал поинтересоваться.

– Мароной нарекли. – ответил тот, сгребая монеты со столешницы.

– И, стало быть, ты собираешься завтра прийти на испытания царя в философы? – продолжил я.

– Ну а что же я, глупее утюга, такое зрелище пропускать? Рецепты его мне, к тому, любопытны очень даже.

– Я вот тоже думаю заглянуть, может и свидимся еще там. Ну, благослови Трое и Небесная Дюжина твой дом и твое дело, почтенный Марона. – я осенил трактирщика знаком Святой Троицы и двинулся на выход.

– Куда теперь, величество? – деловито поинтересовался пристроившийся рядом Тумил.

– Продолжаем операцию «Ход царем». – ответил я. – Поглядим, о чем толкуют в Нижнем городе.

Лицеприятное мнение трактирщика о столичном градоначальнике начало подтверждаться еще до того, как мы достигли стены – дома, чем ближе к вратам в Нижний город, тем становились крепче и основательнее, а на улицах даже появилась мостовая – деревянная, но все же. В закоулки мы, правда, не заходили – что-то не очень мое величество тянуло закончить жизнь в подворотне, да и вообще, не царское это дело, разбойников искушать.

То, что с криминалом в Аарте все нормально красноречиво подтвердили взгляды стражников на воротах, которыми они нас смерили – особенно Нварда. Он, конечно, парень еще шибко молодой, довольно стройный, но то, что все необходимые мышцы в нужном объеме у него имеются, это даже под мешковатой сутаной заметно, да и плечи у него... Хорошие такие плечи, широкие. Правда что ли за него внучку отдать? Правнуки красивыми должны получиться.

Впрочем, «бородатое право» тут сыграло нам на руку – неоткуда городской голытьбе взять такие роскошные косы, как у моей молодежи, – так что докапываться до нас с расспросами одноусые не стали, и мы спокойно проследовали дальше.

– Дедушка, вы снова собираетесь нас кормить? – спросил Асир, заметив что я вполне целенаправленно иду к виднеющейся в отдалении корчме. – Мы ведь только что перекусили.

– Ну, ты может и перекусил, а я, во-первых, не наелся, а во-вторых, считаю нужным проверить, как питаются мои подданные. Ну и послушать о чем они болтают в это время – тоже.

– Но мы ведь слушали в «Коровьей лепешке». – удивился Утмир.

– Верно. – кивнул я. – Что в головах у городской бедноты и жителей окрестностей Аарты мы себе уже примерно представляем. Теперь надо узнать, о чем думают те, кто позажиточнее.

– Ага. – серьёзно кивнул Тумил, и ткнул пальцем в вывеску, гласившую что заведение называется «Пьяный ёжик». – И место как нельзя более подходящее.

Уши мелкому засранцу драли мало...

Времени до заката оставалось еще вполне достаточно – никак не менее часа, – но народу в корчме собралось уже довольно изрядно, так что никакого особого фурора наше появление не вызвало, и единственным человеком, который вообще обратил на него внимание, оказалась дебелая деваха-подавальщица. Скользнув масляным взглядом по Энгелю и Нварду она поинтересовалась, чего мы изволим заказывать, кратко просветила по меню и винной карте и упорхнула за нашим заказом.

Пока дожидались, и молодежь обсуждала прелести официантки, я прислушивался к беседам остальных посетителей. Говорили о разном – о видах на урожай, о том, какой же у купца Ахтама приказчик гнида, слухи о колонизации степи обсуждали... Вот на этом, кстати, уши и погрею.

– Чудак ты человек, Патвакан. – убежденно втолковывал средних лет мастеровой своему собеседнику, такому же, судя по прическе, владельцу мастерской. – Нам с того один только прибыток намечается, а вовсе не наоборот.

– Что за выгода, Сохак? – скептически отозвался тот, попивая вино. – Половину покупателей унесет Боги знает куда, кому я буду свою продукцию сбывать?

– Ох, балбес, как ты дела-то только ведешь? – покачал головой первый. – Сохой степь не вспашешь, плуги потребуются, а у кого их заказывать станут, у деревенских кузнецов что ли? Нет, кум, у нас, у столичных мастеров. Да и остальное-прочее все, вплоть до последнего гвоздика.