Текст книги "Опричники Сталина"

Автор книги: Алексей Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Первая опала

Дело в том, что ОГПУ, откликаясь на сталинский заказ, сфабриковало дело о «всесоюзном троцкистском центре», который якобы имел своего осведомителя в аппарате органов госбезопасности. Им назначили уполномоченного ИНФО Б. Л. Рабиновича, которого в январе 1930 г. расстреляли. Приказ Коллегии ОГПУ об этом факте был немедленно разослан на места, чтобы всемерно усилить бдительность (двумя месяцами ранее точно так же весь оперсостав был проинформирован о расстреле «предателя» Я. Г. Блюмкина).

Алексееву, хотя он в приказе и не упоминался, пришлось отвечать за кадровый провал. Бывшего депутата Учредилки 1 января 1930 г. лишили места на Лубянке и, после некоторых раздумий, услали в провинцию, назначив в феврале 1930 г. полномочным представителем ОГПУ по Центрально-Чернозёмной области. Правда, в марте 1931 г. опального чекиста избрали в члены советского парламента (ВЦИКа) 15-го созыва – место, где он в революционные годы уже поработал, являясь не номинальным, как в сталинскую эпоху, а вполне реальным парламентарием[27]27
  Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД… М., 2003. С. 802; Михеев В.И. Деятельность органов безопасности по противодействию бандитизму и повстанческим проявлениям в Центральном Черноземье в 1922–1934 годах. – М., 2003. С. 174


[Закрыть].

Командировка в Воронеж показала, что Алексеева всё же ценят – загнали его не в медвежий угол, а дали в подчинение огромный регион с населением в дюжину миллионов душ. Центрально-Чернозёмная область объединяла в себе большую часть территории семи современных областей: Воронежской, Курской, Липецкой, Орловской, Тамбовской, Белгородской и Брянской. Алексеев прибыл в переломный момент, когда разгоралась война с крестьянством, активно поддержанная властями региона. Тамошний секретарь обкома Иосиф Варейкис в записке, разосланной членам Политбюро, хвастался достижениями в «раскулачивании» и сулил не позднее весны 1930 г. сделать область зоной сплошного «коллективного земледелия». В ответ главе Совнаркома РСФСР Сергею Сырцову пришлось унимать подобных областных начальников, вызвавших своей дикой политикой целый ряд крестьянских восстаний.

Инициативы Варейкиса сочетались с должностными обязанностями Алексеева, получившего недвусмысленные инструкции из Москвы. По директиве ОГПУ СССР от 2 февраля 1930 г. Алексеев должен был срочно арестовать и осудить тройкой при полпредстве ОГПУ от трёх до пяти тысяч «активных кулацко-белогвардейских контрреволюционных элементов» и выслать в Северный край 10–15 тыс. членов их семей. «Кулацкая операция» разворачивалась в области стремительно, с большим перевыполнением контрольных цифр: на 5 февраля было арестовано 1.616 чел. и ликвидировано 43 «контрреволюционных группировки», на 15 февраля – 7.183 чел., ликвидировано 143 группировки. К 5 марта чекистами, помимо мелких группировок, было ликвидировано 11 «повстанческих организаций» общей численностью 161 чел. В феврале – мае 1930 г. из области было выселено почти 43 тыс. «раскулаченных».

Крестьянский протест не замедлил и огромная область забушевала. За период с декабря 1929-го по 14 февраля 1930 г. (то есть к моменту приезда Алексеева) в области произошло 38 антиколхозных выступлений с 25 тыс. участников. В с. Полтавка Репьевского района Острогожского округа 31 января 1930 г. против политики властей выступило почти всё село – около двух тысяч человек. Во время перестрелки были тяжело ранены два местных коммуниста. 2 февраля выступление подавили с помощью воинских частей – четверо крестьян оказалось убито, 105 – арестовано. Всего в Острогожском округе с 4 января по 5 февраля массовые выступления произошли в 20 сёлах.

В с. Тишанка Таловского района Борисоглебского округа 19 февраля по набатному звону выступили 3,5 тыс. человек с требованием раздачи обобществлённого скота и инвентаря. Крестьяне разобрали скотину, избили председателя колхоза и двух милиционеров, а также потребовали в 24 часа вернуть арестованных с Соловков и возвратить священникам конфискованные дома. Под лозунги: «Долой Советскую власть!», «Долой колхозы!» встали и три соседних села – Александровка, Шанино и Новая Чигла. В тот же день отряд ОГПУ численностью в 100 чел. и вооружённый тремя пулемётами арестовал 60 участников выступления, а затем к ним добавились ещё около двухсот задержанных. Впоследствии чекисты отчитались, что агентурным путём выявили в Новой Чигле «повстанческую группировку».

В Сосновском районе Козловского округа во время сбора семенного хлеба 16 февраля 3 тыс. крестьян выступили с лозунгом: «Семфонд мы не дадим!» и попытались освободить арестованных, а 22 февраля в том же округе в шести сёлах Берёзовского района толпа пыталась разгромить коммуну «Красный пахарь», причём коммунары открыли огонь, застрелив одного крестьянина и ещё двух ранив. Были зафиксированы и другие выступления в ряде районов с числом участников 1000 – 1.500 чел. Ответ ОГПУ был сокрушительным: в течение января и февраля 1930 г. при поддержке частей Отдельной дивизии особого назначения ОГПУ в Льговском, Острогожском и Елецком округах чекистами были ликвидированы 132 «организованные повстанческие группы»[28]28
  Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Том 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. С. 106, 109, 121, 522, 148, 209–212, 271, 263, 300, 397, 812, 347; Михеев В.И. Деятельность органов безопасности… М., 2003. С. 176–186.


[Закрыть].

На случай массовых выступлений населения при окружных и городских отделах ОГПУ спешно создавались милицейские резервы. Обком ВКП (б) приказал окружкомам и райкомам иметь скрытые военные отряды, при необходимости готовые сразу выступить на боевую операцию. С помощью ОГПУ при каждом райкоме были образованы отряды численностью в 25 чел. во главе с командиром РККА. Сами гепеушники создавали оперативно-чекистские группы, состоявшие из опытных работников окружных отделов и районных уполномоченных ОГПУ, которые активно действовали в сельской местности, арестовывая «повстанчески настроенных лиц» и изымая оружие у населения.

Местную власть спасала только вооружённая сила. Дивизион 1-го полка дивизии особого назначения пробыл в области два с половиной месяца в непрерывных перебросках, пока не был перебазирован в бурлящий Дагестан. В конце февраля 1930 г. руководство области в телеграмме Сталину просило либо увеличить количество внутренних войск, либо разрешить использовать против повстанцев «отдельные проверенные части РККА». Внутренних войск всё время не хватало, поэтому привлекали и армию: так, части четырёх полков РККА активно участвовали в подавлении выступлений в Острогожском округе. С помощью особистов среди красноармейцев были решительно пресечены «антиколхозные настроения».

Руководители войск ОГПУ между тем отмечали, что при ликвидации одного из восстаний повстанцы применили тактику комбинированной борьбы: огонь с фронта и движение в атаку с фланга. В одном из районов повстанцы в разных точках зажгли обороняемое село, пытаясь этим расстроить боевые порядки воинской части и окружить её. Были специфические трудности и у чекистов-оперативников: часть насильственно завербованной агентуры, проявляя солидарность с основной массой крестьянства, отказалась от сотрудничества с «органами».

В селе Петровском Щигровского района Курского округа 9 марта из толпы крестьян на предложение чекистской группы разойтись и предупредительные выстрелы был дан вооружённый ответ – около 30 выстрелов. Залпом оперативной группы было убито трое крестьян, толпа рассеялась. На 13 марта 1930 г. массовыми выступлениями были охвачены восемь округов – Усманский, Острогожский, Льговский, Елецкий, Курский, Орловский… В марте заместитель полпреда Б. М. Гордон докладывал Ягоде о массовых выступлениях во многих районах против коллективизации и закрытия церквей: толпы избивали коммунистов и актив, так что Алексееву пришлось выехать в Козловский округ, где разгорелись наиболее массовые волнения. Там в ликвидации выступлений участвовали две чекистские опергруппы, а также манёвренные группы из состава кавдивизиона и стрелковых взводов внутренних войск.

В селах Сухая Берёзовка и Коршево Бобровского района с 22 по 29 марта антиправительственные выступления поддержали свыше 30 тыс. человек. Этот протест также был подавлен вооружённой силой. В с. Липовка Лосевского района Россошанского округа весной 1930 г. произошло восстание с численностью участников до двух тысяч. За село произошёл настоящий бой, в котором погибло 18 крестьян. Понёс потери и чекистский отряд. Часть повстанцев прорвала окружение и скрылась в лесу, где некоторое время продолжала сопротивление.

В Тамбовском округе активно действовали повстанцы из числа бывших участников крестьянской армии А. С. Антонова. В контролируемых сёлах они свергали советскую власть, назначали старост, возвращали «раскулаченным» дома и имущество. Специальные охранные отряды патрулировали окрестности и наблюдали за порядком. Чекисты, разрабатывая агентурным путём связи тамбовских повстанцев с украинскими, арестовали на территории округа некоего Тодоровича – якобы видного деятеля украинской «контрреволюционной организации», пытавшегося создать повстанческий отряд. Внедрённый в «повстанческую организацию» в Песковском районе Борисоглебского округа воронежский оперработник раздобыл сведения о якобы имевшихся связях этой организации с казаками Хопёрского округа. В апреле 1930 г. организация была ликвидирована. Внедрение сотрудника ОГПУ было осуществлено и при ликвидации отряда Суханова в Острогожском округе.

При необходимости чекисты устраивали и настоящие карательные вылазки. Так, весной 1930 г. в селе Коршево Острогожского округа крестьянами было убито 14 членов коммуны. В ответ отряд коммунаров во главе с уполномоченным ОГПУ организовал карательную экспедицию и уничтожил семерых крестьян[29]29
  Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в 5 тт. 1927–1939. – Т. 3. Конец 1930–1933. – М., 2001. С. 118, 324;
  Михеев В.И. Деятельность органов безопасности… М., 2003. С. 186–193, 195, 198–200.


[Закрыть].

Выполняя февральскую директиву, Алексеев к маю 1930 г. смог отчитаться о том, что «раскулачено» 77,2 тыс. хозяйств, или более 300 тыс. человек. При этом тогда же восстановлению в правах «в порядке исправления перегибов» подлежали 31,6 тыс. хозяйств. Такого огромного процента «перегибов» в стране больше нигде не было.

Подавив крупные крестьянские выступления против коллективизации в Борисоглебском уезде, Таловском и Бобровском районах, Алексеев в течение двух лет своей работы ещё не раз занимался высылкой крестьян. В ходе второго вала раскулачивания, начавшегося весной 1931 г., уже к апрелю из 33 районов области было выслано – на сей раз в Восточную Сибирь – почти 21 тыс. человек, а 29 мая 1931 г. Алексеев получил от Ягоды указание выселить в Казахстан 10.556 «кулацких семейств». В течение 1931 г. в области было зафиксировано 1.836 протестных крестьянских выступлений.

Также деятельность полпреда оказалась отмечена массовыми арестами инакомыслящих и фабрикацией ряда крупных дел против «бывших». В июле-августе 1930 г. «органы» изъяли большое количество бывших антоновцев, белых, социалистов, монархистов и прочих «контрреволюционеров». Чекисты отмечали большой успех проведённой операции, отразившейся на масштабах антисоветских действий: если за март 1930 г. в области произошло 625 крестьянских выступлений, то с августа по ноябрь – только 53. Было ликвидировано более 50 повстанческих отрядов, изъяты 271 винтовка, 852 обреза и 821 револьвер.

Алексеев уверял руководство ОГПУ, что по области отмечается усиленная работа партии эсеров, представители которой руководят повстанческими организациями. Чекисты одну такую организацию, построенную якобы «по принципу дореволюционных эсеровских кружков», ещё в начале 1930 г. нашли в Белгородском округе, заявив, что её возглавлял бывший офицер и член Союза освобождения Украины. Пять «эсеровских повстанческих организаций» ликвидировали в Тамбовском округе, в сентябре 1930 г. крупная эсеровская организация была разгромлена в Корочанском районе. Согласно версии ОГПУ, повстанческая организация «Таловская» имела свои ячейки в большинстве сёл Таловского района и насчитывала 275 чел[30]30
  Истинно-православные в Воронежской епархии. Публ. М.В. Шкаровского //Минувшее. Исторический альманах. Вып. 19. – М.-СПб., 1996. С. 326–331.


[Закрыть].

Центрально-Чернозёмная область была вторым по значению (после Ленинградской области) районом распространения иосифлянского движения в русской православной церкви, враждебно относившегося к любым уступкам со стороны церковного руководства по отношению к безбожной власти. Именуя себя истинно-православными, сторонники епископа Козловского Алексия (Буя) в конце 1920-х гг. отвергли власть митрополита Сергия и взяли под контроль более 80 приходов епархии. Репрессии против истинно-православных начались сразу, а в 1930–1932 гг. приобрели особенно массовый характер.

Весной 1930 г. чекисты раскрыли огромную «повстанческую организацию» «Истинно-православные христиане», состоявшую из 492 участников, в том числе 81 священнослужителя и 75 монахов. Организация имела свой руководящий центр в Воронеже и в 1929-м провозгласила открытую борьбу с властью. Полпредство ОГПУ уверяло, что «истинно-православные» создали свои опорные пункты в Тамбове, Козлове, Боброве и многих районах, располагая как руководителями, так пропагандистами и связниками. Опорные пункты, в свою очередь, опирались на ячейки в сёлах, которые создавались так называемым церковным активом. Именно этой организации чекисты приписали организацию многочисленных восстаний в нескольких округах области в январе и феврале. К повстанческой деятельности иосифляне вряд ли имели прямое отношение, но антиколхозную агитацию вели активно. К 1 апреля 1930 г. по делу «истинно-православных христиан» было арестовано 286 чел.

В мае 1930 г. была проведена ещё одна серия массовых арестов, повторившаяся год спустя. Однако скрывшиеся от репрессий священнослужители к январю 1932 г. смогли возобновить свою нелегальную деятельность, объединив 27 групп – в Воронеже, Козлове и 25 сёлах. Но вскоре чекистам удалось завербовать священника В. Кравцова и с его помощью раскрыть катакомбников. Новые аресты активных иосифлян были проведены позднее, осенью 1932 г[31]31
  Акиньшин А.Н. Трагедия краеведов (по следам архива КГБ) //Записки краеведов. Русская провинция. – Воронеж, 1992.


[Закрыть].

В конце 1930 г. была раскрыта «организация» бывших дворян, чиновников и духовенства. Это дело, названное чекистами «Краеведы», стало фактически филиалом громкого «Академического дела» на группу виднейших русских историков. В сентябре 1930 г. академик С. Ф. Платонов под давлением чекистов среди заговорщиков назвал своего ученика С. Н. Введенского, доцента Воронежского университета, историка и краеведа, которого взяли 5 ноября. Затем последовали аресты других, связанных с ним краеведов, не только воронежских, но и из Курска, Орла, Липецка, Тамбова, Ельца, Задонска и т. д. Всего по делу этой «монархической организации» прошло 92 человека. Пятерых приговорили к расстрелу, остальных – к 3-10 годам лагерей. Среди осуждённых были сотрудник Курского музея и нумизмат Т. А. Горохов; П. С. Ткачевский – краевед из Орла; П. Н. Черменский, много писавший о прошлом Тамбовщины… И только в 1978 г. приговор был отменён. Дожили до этого двое из 92 краеведов[32]32
  Воронежские чекисты рассказывают. – Воронеж, 1976. С. 14, 65; Михеев В.И. Деятельность органов безопасности… М., 2003. С. 176–186; Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. – М., 1999. С. 66.


[Закрыть].

Затем пришёл черёд «кулацко-эсеровских повстанцев», собранных в группы, получившие названия «Зелёная армия» и «Правая Оппортунизма». Летом 1931 г. была разгромлена «организация» демобилизованного члена ВКП (б) Н. М. Чешенко, бывшего начальника пограничной заставы. Он в приграничных с Украиной Чернянском и Ново-Оскольском районах якобы пытался создать единую организацию из скрывавшихся в лесах мелких повстанческих групп. Чекисты арестовали 23 активиста «организации», получив от Чешенко признания в том, что он планировал захватить Новый Оскол и освободить арестованных «кулаков» (в 1989 г. Чешенко был реабилитирован).

В сентябре 1931 г. чекисты разрабатывали «повстанческую организацию», состоявшую из строительных рабочих областного центра. Они под руководством бывшего офицера Свиридова планировали захватить оружейные склады и поднять совместное восстание городской и сельской контрреволюции, а особая боевая группа готовила террористические акты. Также воронежские чекисты разоблачили попытки создания «контрреволюционных ячеек» в стрелковом полку и авиационном парке.

С конца января по начало апреля 1931 г. чекисты провели две массовые операции по репрессированию антисоветских элементов. По завершению первой операции подчинённые Алексеева отчитались о разгроме 210 «группировок» и аресте 4.260 чел., после второй – об осуждении 2.418 чел. и выселении за пределы области 3.859 «кулацких» семей. Всего в 1930–1931 гг. из области было выселено 128,4 тыс. крестьян. С февраля 1930-го по апрель 1931 г. особая тройка полпредства ОГПУ под руководством Алексеева осудила 19.238 чел. Из них 15.233 были привлечены за контрреволюционную агитацию и участие в группировках и организациях, 3.023 – за активное участие в повстанческом движении, 973 – за совершение террористических актов. Наибольшее количество репрессированных пришлось на 1930 г. – осуждено тройкой 13.120 чел., в том числе к расстрелу – 1.280. В 1931 г. тройкой оказалось осуждено 9.025 чел[33]33
  Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник. – М., 1999. С. 182; Тумшис М.А. ВЧК. Война кланов. – М., 2004. С. 507; ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. П-11612. Л. 17.


[Закрыть].

Правой рукой Алексеева во всех репрессивных акциях с июня 1930 по октябрь 1931 г. был заместитель полпреда – старый чекист С. С. Дукельский, давний знакомый нашего героя по работе на Украине. Бывший сотрудник ИНО ОГПУ М. Р. Розенблюм, работавший у Алексеева в ИНФО уполномоченным, в 1930 г. был приглашён им в Воронеж и назначен начальником Экономического отдела полпредства. А вот давно работавший в Воронеже начальник Административно-организационного отделения полпредства А. А. Дзенис в 1931 г. был отправлен Алексеевым максимально далеко – зампредом ГПУ Якутии[34]34
  Михеев В.И. Деятельность органов безопасности… М., 2003. С. 140, 209–211; Он же: Основные направления деятельности органов ГПУ-ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 гг. – М., 2003. С. 232; Загоровский П.В. Социально-экономические последствия голода в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. – Воронеж, 1998. С. 23, 24.


[Закрыть].

Постоянные атаки на крестьянство продолжались всё время пребывания Алексеева в области. О накале репрессий в последний период работы полпреда говорят недавно обнародованные документы. Только за январь – март 1932 г. чекисты «оперативно ликвидировали» на селе 104 разработки, арестовав 1.281 чел. Из них 223 чел. были записаны в пять контрреволюционных организаций, а 1.058 – в 99 «кулацких группировок». Помимо того, было арестовано и 1.075 так называемых «контрреволюционных одиночек». Всего за 1932 г. арестам органами ОГПУ подверглось 16.782 жителя области.

Разгромил Алексеев и некую «меньшевистскую» организацию, а также «монархическую», созданную якобы «врангелевским генералом Новиковым». В 1932 г. воронежские чекисты «раскрыли» множество групп повстанческого характера: «Крестьянский союз», «Крестьянская партия народной свободы», «Церковники», «Воинствующий Архангел». В рамках дела «Гидра» в трёх районах области было ликвидировано 12 «повстанческих группировок».

В 1932 г. только у работников Особого отдела полпредства ОГПУ в производстве находилось 296 дел оперативной разработки, за каждым из которых стояли потенциальная «антисоветская группировка» либо активный «антисоветчик». Все оставшиеся в области «кулацкие» хозяйства ставились под наблюдение «органов» и делились на семь категорий – в зависимости от предрасположенности к неповиновению. А в целом подучётный «контрреволюционный элемент» делился на целых 14 категорий.

Отметим, что преемники Алексеева сочли действия его подчинённых по насаждению агентуры недостаточными и в 1932–1934 гг. серьёзно обновили агентурно-осведомительный аппарат, обратив внимание и на его расширение, и на проверку имевшихся донесений с помощью агентов-маршрутников, которые выезжали в те районы, где негласная сеть оставляла желать лучшего. Однако в центральном аппарате ОГПУ были довольны результатами работы Алексеева и весной 1932 г. перебросили его в не менее ответственный регион – Западную Сибирь.

А разорённое хозяйство Центрально-Чернозёмной области в следующем году накрыл убийственный голод, от которого погибло свыше 240 тыс. человек. Массовые аресты недовольных и огромная смертность от голода имели следствием почти полное прекращение сопротивлению коллективизации. Как отметил современный исследователь, «массовый голод… окончательно засвидетельствовал политическое поражение чернозёмного крестьянства… [которое] не имело больше сил противиться государственному террору»[35]35
  Агабеков Г.С. Секретный террор… С. 10; ГАНО. Ф. П-1204. Оп. 1. Д. 15. Л. 2–7; Ф. 911. Оп. 1. Д. 192. Л. 153. Д. 8, Л. 319; Тепляков А.Г. Портреты сибирских чекистов… С. 84; Шрейдер М.П. Воспоминания чекиста-оперативника… С. 474–476.


[Закрыть].

Алексеев и его сибирский клан

Сибирский период в жизни Алексеева стал не менее кровавым по сравнению с воронежским. И это при том, что во времена Алексеева, в отличие от его предшественника Леонида Заковского, в крае не было сколько-нибудь заметных крестьянских выступлений. Но именно при нём проходила последняя массовая стадия раскулачивания, при нём было расселение в глухомани высланных из крупных городов под маркой деклассированных… Также при Алексееве были нанесены исключительные по жестокости удары по интеллигенции.

Прибыв в Новосибирск, Алексеев уже 25 апреля 1932 г. был утверждён крайкомом ВКП (б) в должности полпреда ОГПУ с разрешением посещать все, включая закрытые, заседания бюро (12 июня его избрали в члены бюро крайкома). Приняв с 26 по 28 апреля дела от Заковского, Алексеев, взявший на себя также руководство Особым отделом СибВО, приступил к формированию своей команды. Правда, первоначально руки Алексеева были до некоторой степени связаны кандидатурой заместителя: на эту должность прибыл секретарь Коллегии ОГПУ А. М. Шанин, доверенное лицо Ягоды, много лет руководивший учётами и архивами ОГПУ.

Г. С. Агабеков характеризовал Шанина как «прихлебателя» Ягоды и «уголовную личность с явно садистскими наклонностями». Характерно, что он принял должность 7 апреля – на три недели раньше Алексеева. Для Александра Шанина назначение вторым лицом в региональное представительство ОГПУ было очевидным понижением (возможно, связанным со сталинским разгоном ряда руководителей карательного ведомства летом 1931 г. и временным ослаблением позиций Ягоды), но летом следующего года его вернули в Москву, избавив от положения надсмотрщика за полпредом.

И тогда Алексеев смог назначить своим заместителем выдвинувшегося при Заковском энергичного начальника ЭКО полпредства М. А. Волкова-Вайнера. Начальником Секретно-политического отдела (СПО) он сделал И. Д. Ильина, которого выписал из Воронежа и держал при себе всё время. Ильин, отлично справившись с фабрикацией «белогвардейского заговора», в 1933 г. сдал дела И. А. Жабреву и до весны 1935 г. возглавлял Особый отдел СибВО. Алексеев получил ряд опытных столичных контрразведчиков из Особого отдела – К. И. Науиокайтиса (не задержавшегося в Новосибирске), К. Ф. Роллера и Р. К. Баланду. Возможно, эти лица прибыли из Москвы по инициативе бывшего секретаря Коллегии ОГПУ и помощника начальника Особого отдела ОГПУ А. М. Шанина, пристроившего в Сибири разведчиков польско-литовского происхождения, оказавшихся в опале после изгнания из «органов» начальника Особого отдела ОГПУ поляка Я. К. Ольского. Новым работником в Сибири стал начальник Транспортного отдела А. М. Боярский, проработавший до 1934 г.

Начальником Общего отдела полпредства и начальником АХО УНКВД при Алексееве всё время был привезённый им с прежнего места работы В. С. Григорьев. Расстрелами ведал комендант М. И. Пульхров, также прибывший к Алексееву из Воронежа. В 1932 г. в Западную Сибирь из Татарии прибыл Д. Ф. Аболмасов, обвинённый тамошним полпредом Д. Я. Кандыбиным в развале работы. М. П. Шрейдеру, сменившему Аболмасова в ЭКО, уезжавший из Казани в Сибирь чекист со слезами рассказывал, что Кандыбин сожительствовал с его первыми двумя жёнами и затем пытался совратить третью, а получив отпор, стал преследовать Аболмасова, обвиняя в служебных упущениях…[36]36
  Тепляков А.Г. Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929–1941 гг. – М., 2008. С. 63, 102, 50.


[Закрыть]

В 1933–1934 гг. в аппарате Особого отдела и отделе наружной службы краевой милиции работал, по характеристике М. А. Волкова-Вайнера, выдающийся «боевик» С. А. Икка, в 1931 г. награждённый орденом Красного Знамени за участие в разгроме пришедших из Афганистана басмаческих отрядов Ибрагим-бека, а затем отправленный – как знавший восточные языки – в заграничную «спецкомандировку», где выполнял некие опасные задания. В 1933 г. Икка вернулся из-за границы, «подлечился, потому что у меня был сильный психоз», и приехал в Новосибирск к своему старому знакомому М. А. Волкову-Вайнеру.

Постепенно продвигался по службе молодой оперативник С. П. Попов, замеченный и обласканный Алексеевым ещё в Воронеже. В Новосибирске Попов стал начальником 1-го отделения СПО полпредства и вместе со своим непосредственным начальником И. Д. Ильиным внёс огромный вклад в фабрикацию множества крупных политических дел. Из Воронежа в ЭКО полпредства ОГПУ по ЗСК в 1932 г. прибыл и А. И. Гаевский, но он не сделал особой карьеры, хотя, как умелый чекист, привлекался к чтению лекций молодым оперативникам.

Аппарат полпредства ОГПУ резко вырос к середине 1932 г., а затем основной рост шёл за счёт районных отделов и заместителей по оперработе в политотделах МТС и совхозов. К началу июля 1932 г. в аппарате ПП ОГПУ (без милиции) насчитывалось 523 коммуниста и кандидата, т. ч. 41 женщина. По социальному положению они в основном относились к рабочим и служащим (по 40 %), на 20 % – к крестьянам. Оперработники составляли примерно 60 %, остальные входили в строительный отдел и отдел связи, закрытый военный кооператив и финотдел. Самым крупным оперативным отделом был СПО (52 партийца) и Особый (46), ЭКО был вдвое меньше (26), но в течение следующего года его численность подтянули до уровня конкурентов.

К июлю 1933 г. в новосибирском аппарате полпредства ОГПУ было примерно 300 оперработников. Основные отделы – Особый, СПО и ЭКО – насчитывали 140 партийцев (соответственно 44, 48 и 48 коммунистов и кандидатов). Партийная прослойка общего отдела (туда входила и комендатура) составляла 72 чел., отдела кадров – 35, оперода, спецотдела и учётно-статистического отдела – 31, погранохраны – 60, оперкурсов – 44 (годом ранее – 17), отдела фельдсвязи – 108, управления Сиблага – 48, оперчекотдела Сиблага – 18. На территории новосибирского вокзала трудились 17 чекистов-транспортников, сам же транспортный отдел числился отдельно и в нём насчитывалось порядка 30 чел.

К июлю 1934 г. число оперработников заметно не изменилось. Рабочих насчитывалось 33 %, крестьян – 12 %, служащих – 55 %. Вступивших в ВКП (б) до 1925 г. среди них было 40 %. По чекистскому стажу преобладали те, кто пришёл в «органы» в 1930 г. и позднее – 46 %; чекистов со стажем до 1920 г. было 12 %, а тех, кто поступил в 1921–1929 гг. – 42 %. Таким образом, половина чекистов имела стаж работы менее 5 лет. Основным звеном на местах были районные подразделения ОГПУ. В каждом районе (всего около 170) существовали райаппараты и райотделы, состоявшие обычно из двух-трёх оперативников. На железнодорожных станциях и пристанях работали либо небольшие оперпункты, либо одиночные линейные уполномоченные. В ряде городов имелись оперсекторы (Омский, Барнаульский, Томский, Минусинский, Нарымский), насчитывавшие от 15 до 75 оперработников и курировавшие работу как окрестных райаппаратов ОГПУ, так и заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по оперработе.

Общая численность персонала Барнаульского и Омского оперсекторов на середину 1934 г. превышала 70 чел. в каждом, а Нарымский, образованный летом 1931 г. на базе Колпашевского РО ОГПУ, был намного меньше. В Барнаульском оперсекторе насчитывалось 73 коммуниста, причём в СПО их работало 16, в особом отделении – 12, по линии ЭКО – 7, в общей части (секретариат, оперативные учёты, комендатура) – 11, в фельдсвязи – 19, по 4 партийца числились в совхозе ОГПУ и системе «Динамо». Текучесть кадров была высокой: с марта по август 1934 г. из Барнаула выбыло 22 работника, вновь прибыло – 16. При оперсекторах были прокуроры, контролировавшие следствие; «свой» прокурор имелся и при полпредстве ОГПУ.

В Улале (Ойротия) и Абакане (Хакасия) существовали небольшие по численности областные управления. Все четыре имевшихся горотдела концентрировались в Кузбассе – Кемеровский, Прокопьевский, Анжеро-Судженский и Сталинский, в них насчитывалось 15–25 оперработников. В наиболее крупных райотделах, вроде Барабинского, могло быть до десятка оперативников. Значительное количество оперработников имелось в погранотрядах (Ойротском, Минусинском), лагерных пунктах и спецкомендатурах Сиблага. Всего агентурой и следствием занималось до 1.500 чекистов, державших под неусыпным контролем более 8 млн жителей края. Важной вспомогательной структурой был Отдел фельдсвязи (более 1.000 работников), являвшийся по сути филиалом Отдела кадров – примерно десятая часть фельдъегерей ежегодно переводилась на оперативную работу, многие из них участвовали в арестах, а порой и в расстрелах осуждённых. Чекистские задания зачастую приходилось выполнять и милиции[37]37
  ГАНО. Ф. П-3. Оп. 15. Д. 2877. Л. 1, 1 об.; Ф. П-460. Оп. 1. Д. 2. Л. 58; Ф. 1027. Оп. 8. Д. 13. Л. 88, 96; Д. 23. Л. 5.


[Закрыть]^.

В кадры ОГПУ, где всё время была огромная текучесть, легко принимали сомнительных лиц с партбилетом, скомпрометировавших себя в служебном и моральном отношении. Омский нарсудья А. И. Вишнер в июле 1932 г. был снят с должности крайкомом ВКП (б) после заметки в «Гудке» о неправильном выселении жильцов дома и занятии их квартир судебными работниками. В том же году его взяли в 3-ю часть (позднее именовалась оперативно-чекистским отделом) Мариинского отделения Сиблага ОГПУ, а затем назначили начальником Новосибирского домзака, где Вишнер исправно участвовал в расстрелах осуждённых. Получив должную закалку, Вишнер оказался в штатах Отдела кадров УНКВД по ЗСК. Хозяйственник П. П. Огольцов в конце 1932 г. получил строгий партвыговор от Кемеровского горкома партии за допущенные убытки в тресте общепита, а в 1933 г. был направлен в ОГПУ[38]38
  Тепляков А.Г. Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири… С. 152–153.


[Закрыть].

Все враждебные строю лица должны были состоять под наблюдением, и материалы о их настроениях концентрировались в делах оперативного учёта, поднимаясь от райотделов в вышестоящие чекистские структуры. Алексеев получил большое и перспективное хозяйство – к его приезду только в сельской местности чекисты вели агентурную разработку 63 «контрреволюционных группировок», насчитывавших 573 участника. От районных аппаратов полпредство требовало активного учёта враждебных элементов и разоблачения групповой «контрреволюционной активности».

Из цифр, представленных в ноябре 1933 г. работниками Тяжинского РО Томского оперсектора ОГПУ, следовало, что контрольные цифры «насаждения сети на мирное и военное время» – 462 чел. (42 резидента, 33 спецосведомителя, 387 осведомителей) были непомерно велики, поэтому чекисты утверждали, что могут добиться «насаждения» в районе лишь 351 агента – 38 резидентов, 22 спецосведомителей и 291 осведомителя (84). Задание оперсектора означало не менее 100 осведомителей и 10 резидентов на каждого оперативника, из-за чего негласная работа становилась во многом формальной, а основные функции руководства осведомительной сетью ложились на плечи резидентов. Найти же в рядовом районе порядка 75 квалифицированных негласных работников для исполнения обязанностей резидентов и спецосведомителей, как указывалось в заданиях для Тяжинского РО ОГПУ, было практически невозможно. В связи с этим говорить о реальности принимаемых обязательств в районных отделах ОГПУ не стоит. Но если чекисты смогли «насадить», как запланировали, 38 резидентов и 22 спецосведомителя, это значит, что они, вероятно, завербовали основную часть районного начальства и специалистов[39]39
  Жертвы политических репрессий в Алтайском крае. Т. 2. 1931–1936. – Барнаул, 1998. С. 6.


[Закрыть].