Текст книги "В дивизионе (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

В ночь с 16-го на 17 мая вся артиллерия нашей дивизии открыла огонь по противнику. То, что немцы стягивают войска ближе к передовой стало видно и безоружным взглядом, а вооружённым стереотрубами и биноклями подавно. На какие кнопки надавил полковник Васин, какие силы задействовал и куда сообщил, я даже не знаю. Но наше артиллерийское начальство два дня бегало как напонуженное, выбирая запасные позиции для артиллерийских батарей и готовя данные для стрельбы. Видать прилетело с самого верха, а не просто пришёл приказ из штаба армии.

Как только стемнело, всё пришло в движение. Артиллерийские и гаубичные батареи сменили позиции, а в полночь открыли огонь по немецким опорным пунктам. Наш второй дивизион по селу Андреевка, а первый по Александровке. Полковая артиллерия и батальонные миномёты работали в основном по переднему краю противника. Стреляли также два приданных дивизиона из тяжёлого артполка, но они работали по позициям немецкой артиллерии. Минут двадцать стоял грохот от выстрелов и разрывов, после чего всё стихло. Орудия стали перемещать на основные позиции, а на их место устанавливать макеты для немецкой авиации. Стреляли бы и дольше, но разрешили использовать только «полбыка» заранее привезённых на запасные позиции. Его и расстреляли. Когда артиллерия убралась восвояси, сапёры начали минировать все дороги в тылу передовых опорных пунктов, хаотично разбрасывая противотанковые мины в труднопроезжих и неожиданных местах. Своя пехота если и побежит, то не подорвётся, а вот немецкая броне и другая техника может. Так что наряду с настоящими устраивали и ложные минные поля. Осталось только дождаться немецкого наступления.

Дождались. Орднунг, несмотря на потери, рулит, поэтому немецкая артподготовка началась по плану и в четыре часа утра загрохотало уже на немецкой стороне и снаряды полетели к нам. А вместе со снарядами и самолёты противника. Что можно сказать про эту артподготовку? Лучше Лермонтова и не скажешь.

Земля тряслась – как наши груди,

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой…

Кони с людями, конечно, не смешались, но земля тряслась, и мы вместе с ней, сидя в блиндаже. Я даже наблюдателя не стал выставлять. Какой в этом прок? Мы не на передовой, а немецкая пехота начнёт наступать не раньше, чем немецкая же артиллерия прекратит огонь или перенесёт его в глубину нашей обороны. Мы и не в глубине, а так, посерёдке, так что успеем выскочить, занять позиции и осмотреться. Есть риск, что всех накроет одним снарядом, но на войне, как на войне. Зато в Балке Копани сюрпризов теперь хватает, и пара сапёров сидит сейчас в нашем блиндаже – главный сюрприз на их совести. Мы же в случае чего прикроем заминированные участки от разминирования. Есть у нас методы, инструменты и патроны.

Всё хорошее когда-то кончается, закончилось и это светопреставление, выбираемся из укрытия и разбегаемся по опорному пункту. Нас мало, но мы вооружены и очень опасны. Поэтому позицию на левом фланге занимает расчёт ручного пулемёта (Джафаров с Ростовым). На правом – Чеботарь с Наливайко, у них карабины. Сапёры у нас в тылу, проверяют сеть с установленными фугасами. Основные силы со станковым пулемётом и парочкой автоматов в центре. Заградотряд, который будет «отстреливать» паникёров и дезертиров. Хотя сначала ловить, приводить в чувство, садить в оборону, а там видно будет. Когда немцы прекратят долбить по Дмитро-Даровке, пошлю Баранова восстановить связь с четвёртой батареей, пока смысла в этом не вижу, снаряды стопяток рвутся как в населённом пункте, так и на его юго-восточной окраине. Ведь не раз говорил и предупреждал этих мудаков-командиров, что нужно сменить огневые позиции батареи и окопаться на новом месте. Нет, не послушали, мол придётся снова проводить пристрелку, переделывать всю систему огня, теперь расхлёбываем. Четыре немецких артполка, это не хрен собачий, раздолбят всё качественно, особенно узлы сопротивления, которые засекли самолёты-разведчики. Вот и долбят.

На высоте 169,3 перед нами темно, всё в пыли и дыму от разрывов снарядов и мин. Но уже слышны пулемётные очереди и частая ружейная перестрелка. Значит немцы пошли в атаку. Вот сейчас самое время поставить заградительный огонь, но фиг вам. Проводные линии связи порвало, связисты ещё не очухались. А вот и ракеты с высоты полетели, просят огня. Всё-таки не зря я матерился и втирал хуй в голову комбатру и остальным летёхам, подстраховались, продублировали несколько основных сигналов. Огонь заградительный, обойдутся без корректировки, но это пока. Корбут – умница, не полез на свой ПНП на высоте. Занял наш неприметный окопчик между узлами сопротивления. Видно оттуда не всё, зато работать сподручней, артобстрел не мешает. Вижу, как из окопа корректировщиков выскочил связист и побежал проверять линию, хотя это должны делать телефонисты с батареи, но те почему-то телятся.

А вот и заградительный, наконец-то, хотя стреляет только три орудия, четвёртое видать накрыли. Но хоть что-то. Пора и мне действовать, а не созерцать.

– Олег, дуй по связи, проверь всю линию вплоть до огневой четвёртой батареи. Разузнай, что там и как и пулей обратно. – Отдаю я первый приказ в качестве командира опорного пункта.

– Есть, проверить связь. – Козыряет боец и, закинув карабин за спину, убегает.

С Корбутом у нас договорённость, если его прижмут на НП, то он будет отходить в нашу сторону, поэтому кроме наблюдения за общей ситуацией, кошусь и в сторону корректировщиков, иногда. А ситуация явно не в нашу пользу. Слышен уже рёв танковых двигателей, так что скоро начнётся драп нах остен, хотя в данном случае на север, но это плоскопараллельно. Вот и первые признаки начинающегося драпа – раненые в тыл потянулись, легкораненые, кто ходить может. Этих не трогаю, пускай уходят, если повезёт, может и жить останутся. А это уже не порядок…

– Андрюха, видишь вон ту группу потеряшек? – показываю я своему заму в направлении бегущих бойцов. – Придай им правильное направление, гони сюда. Будут сопротивляться, вали на месте.

– Понял. – Отзывается младший сержант и выскакивает из траншеи. Не зря я ему звание выбивал.

Засмотревшись на очередную проблему, возникшую на левом фланге, я не сразу заметил, что в траншее стало заметно теснее. Оказалось, что это Андрюха пригнал толпу о чём-то гыргыкающих Джамшутов. Подарок Южному фронту от Закавказского военного округа. Больше тысячи азербайджанцев прислали в дивизию неделю назад. Годных к строевой, но не обученных военному делу. Необученных, это ещё полбеды, кое-как изъясняться по-русски мог только каждый десятый из этого пополнения. Вот дюжину таких воинов Андрюха и пригнал, указав им нужное направление при помощи мата, пинков и автоматных очередей поверх голов. Выяснять, почему побежали, времени нет, поэтому веду пополнение на левый фланг и отдаю под команду Джафарова, который быстро проводит комплекс индивидуальных воспитательных мероприятий. Выясняя, зачем побежал, и где бросил оружие. Хотя винтовки побросали не все.

Оставив Джафарова разбираться с земляками и возложив на него задачу по прикрытию левого фланга, забираю Ростова вместе с пулемётом и возвращаюсь на позицию в центре. Оттуда будет сподручнее усиливать фланги. Бой только начался, а я уже взмок, хотя даже ещё не воевал, а проводил организационные мероприятия. Заработала связь с четвёртой батареей, но им сейчас не до нас. На левом фланге, за который я отвечал в своём секторе обороны на стыке с соседней дивизией, всё идёт хорошо, первый бат отбивает атаки, соседи держатся. А вот на правом… Там всё не так радужно. Поэтому приходится следить за обстановкой и присматриваться к тому, что творится справа.

Немцы не стали изобретать велосипед, а нанесли свой основной удар по центру обороны дивизии ближе к правому флангу. При четырёхкратном превышении пехоты и артиллерии, а также стопроцентном превосходстве в танках и самолётах они могли себе это позволить. Поэтому сразу после артподготовки на один наш 1139-й стрелковый полк навалилось три немецких, да ещё при поддержке танков, и хотя полк поддерживала как приданная артиллерия, так и две батареи нашего второго дивизиона, сначала шестая, потом и четвёртая (пятую раскидали повзводно в глубине обороны, для отражения атаки танков), немцы прорвались, обтекая узлы сопротивления и атакуя их с флангов. Так что сначала был уничтожен узел сопротивления номер два на высоте 187,5. После чего фрицы захватили обе Надеждовки, практически уничтожив первый стрелковый батальон. Сразу за ним узел №1, на высоте 154,4, также окружив второй стрелковый батальон. А воспользовавшись тем, что 1143-й стрелковый лишился артиллерийской поддержки, гансы навалились и на его первый батальон, обороняющийся на высоте 169,3. Атаку противника удалось остановить только благодаря тому, что комбат первого стрелкового ракетами вызвал огонь на себя. Несколько танков наскочили на мины и бронебойщиков, а разрывы шрапнели заставили отступить фрицевскую пехоту. В общем, к восьми утра, оборона дивизии трещала по всем швам, но как-то держалась и ещё не была прорвана на всю глубину.

Дольше всех на переднем крае держался наименее усиленный 1-й стрелковый батальон 1143-го полка. Хотя скорее всего дело в рельефе, левый фланг и центр обороны прикрывал лог, впадающий в Балку Копани. Своего рода природный противотанковый ров непроходимый для бронетехники. Поэтому почти все противотанковые ружья комбат сосредоточены на правом фланге. Для самообороны их хватало, но прикрыть полукилометровый стык с 1139-м стрелковым полком ПТР не могли. Единственная сорокапятка, замаскированная на огородах Надеждовки 1-й, продержалась недолго, танки при поддержке артиллерийского огня прорвались и двинули дальше. Пехоту удалось придержать, но только на время, уничтожив большую часть наших пулемётов огнём танковых пушек, противник прорвал передний край обороны дивизии, захватив как первую, так вторую Надеждовку.

Младший лейтенант Корбут с напарником каким-то чудом сумели выскочить из этой передряги, пробившись на наш опорный пункт. Оставляю командование на него, передав связь с батареей, сам же смещаюсь на левый фланг. Бегунков мы отловили достаточно, так что круговую оборону опорного пункта организовать получилось. Прибыло даже усиление в составе миномётного отделения с одним 82-мм миномётом. И теперь небольшой караван отправился на огневые позиции миномётной батареи, искать уцелевшие боеприпасы. Благо эти позиции находятся неподалёку, размётанная артиллерийским огнём огневая. Найдут мины, будет нам счастье, не найдут, придёт полярный пушной зверёк. Соседей отжали к востоку, и теперь немцы беспрепятственно копошатся в балке. Проводят разминирование комбинированным методом, сначала сосредоточенный миномётный огонь по участку местности, затем сапёры с миноискателями, следом рота пехоты. Хотят просочиться в тыл нашему полку. Ню-ню. Прямо по курсу у них деревня Фёдоровка 2-я, в которой засела 7-я стрелковая рота, оборудовав там опорный пункт. Немцам осталось пройти около километра, чтобы нарваться. Пока не вмешиваюсь, от нашего опорника до хитрых фрицев больше двух километров, так что достать из пулемёта ещё сможем, а вот попасть вряд ли. Но ежели они полезут в тыл первому батальону, обходя высоту 169,3, тогда встретим их кинжальным огнём.

– Что с батареей, товарищ лейтенант? – возвращаюсь я на командный пункт своего опорного пункта.

– Порядок. Куда огонька подкинуть? – веселится младший лейтенант.

– Рота противника в Балке Копани. Разминируют. Скоро подойдут к ориентиру номер пять. – Показываю я направление. – Накрыть бы, пока не попрятались.

– Сделаем. Накрою шрапнелью. – Передаёт команды на батарею Алексей. После чего в той стороне вспухают облачка шрапнельных разрывов. Самое то для неукрытой в земле пехоты. Причём я замечаю, что одно орудие стреляет чутка с перелётом, не давая противнику отойти. Так что роту рассеяли, но это был наш последний успех. Точнее, последний успех батареи.

Немцы перегруппировались, подтянули вторые эшелоны с танками и ударили сперва по хутору Бахметовка, а заняв его, повернули на Дмитро-Даровку. Так что артиллерийской поддержки мы лишились, пушкам пришлось отстреливаться прямой наводкой. Часть танков подбить удалось, но после короткого но мощного артобстрела, немцы перешли в атаку с двух сторон. С юга из деревни Надеждовка 1-я, и с запада со стороны хутора. Остатки четвёртой и пятой батарей держались до последнего, но погибли под гусеницами и снарядами немецких танков. Пехоту из домов и окопов опорника немцы выковыривали гораздо дольше, но как численное, так и огневое преимущество было на стороне у противника, поэтому те, кому удалось выжить, под напором пехоты и танков отошли. Часть на восток, к седьмой роте, а часть по дороге на север. К нам проскочило только несколько человек, хозяйственное отделение во главе со старшиной Саидовым. Пришли не пустые. Привезли двуколку с патронами и гранатами. Правда проскочили кружным путём, как раз перед началом немецкого артобстрела. Вот теперь поживём. Не знаю как долго, но хотелось бы дожить до Победы.

Сложа руки мы тоже не сидели. С танками бороться нечем, поэтому их пришлось пропустить, зато немецкой пехоте досталось по щам. Кладокопатели принесли 82-мм мины, так что получилось отсечь мотопехоту от бронетанков и подарить ей незабываемые впечатления. Расстояние от нас до просёлочной дороги между деревнями около двух километров, поэтому использовать пулемёты не стали, хотя и приготовились к отражению возможной атаки. Пристреливать репер и корректировать огонь миномёта взялся я сам, тем более все ходы записаны, а расстояния чуть ли не шагами промерены. В сплошном грохоте и дыму от разрывов фрицы даже не поняли, откуда по ним стреляют. А когда поняли, то вызвали артподдержку, которая снова накрыла позиции миномётной батареи основательно перепахав там всё. Пришлось прекратить огонь, чтобы нас не засекли раньше времени и не сравняли с землёй, да и мин мало осталось, а день только начался. Всё что могли, мы сделали, не дали фрицам нанести одновременный удар по опорному пункту.

Соседнюю 106-ю стрелковую дивизию отжали ещё дальше к северу, видать немцы тоже неплохо на неё навалились и теперь канонада доносится до нас с северо-востока. Мы ещё не в полном окружении, есть возможность отойти к седьмой роте, а затем дальше на север, – только зачем? Боеприпасы у нас есть, бойцы тоже. Позиция хорошая. А главное, впереди воюет первый стрелковый батальон. Отходить ему в случае чего через нас, но бойцы и командиры зубами вцепились в свою высоту и отходить даже не собираются. А мы не шакалы, чтобы бросать их на произвол судьбы. И вообще, чем больше гансов мы тут уничтожим, тем меньше их до Сталинграда дойдёт. Да, там большинство завоевателей найдут свой конец, но по пути они ещё попьют нашей крови.

Да и дивизия до сих пор воюет. И хотя система обороны нарушена, большая часть узлов сопротивления обойдена и почти захвачена противником, но зачистить их не так уж и легко. Причём танки тут не помогут. Защитникам опорных пунктов просто некуда отступать, остаётся только подороже продать свою жизнь или сдаться. Но пленных, разгорячённые боем и обозлённые потерями фашики брать не торопятся. Да и сдаваться им никто не спешит. Злости к захватчикам у нас не меньше.

Глава 19

Меж тем гансы насмелились захватить высоту 169,3. И хотя боевые части танковой дивизии значительно продвинулись вперёд, подразделения, занимающиеся снабжением и пехота вторых эшелонов, блокирующая наши опорные пункты, остались на месте. Высота торчала у них как кость в горле, мешая перебрасывать резервы и пополнять боекомплект наступающей группировке. Тем более эти безбашенные русские могли атаковать и захватить опорный пункт немцев в селе Андреевка, и на его защиту пришлось отвлекать немалые силы, причём не тыловых, а боевых подразделений. Как минимум батальон, которого так не хватает наступающим. Вот этот батальон и пошёл на штурм.

Одна рота фрицев снова полезла в балку, намереваясь обойти высоту с тыла. Прекрасно видим и ждём, когда гансы поднимутся по склону и пойдут в атаку, установив все свои пулемёты на позиции. Один станковый и три ручных с расстояния в полкилометра, явно добавят им прыти. Немцы особо не торопятся, и пока их батальонные миномёты долбят по высоте, выдвигаются на исходную. Всё, пора, с окончанием артподготовки рота фрицев пошла в атаку, и мы открываем пулемётный огонь, самые меткие стреляют из винтовок и карабинов. Хотя не меткие, а все, кто сосредоточен в левофланговой и основной траншеях. На правом фланге остался только необходимый минимум, чисто на всякий случай, вдруг увлечёмся и проспим внезапную атаку уже на наш опорник. Миномёт у нас в козырях, также на случай непредвиденных обстоятельств.

Мы до последнего старались скрыть своё присутствие на позициях, сидели как мышь под веником, занимаясь в основном наблюдением и «формированием партизанского отряда», миномётный обстрел не в счёт, тогда пострадала мотопехота танковой дивизии, причём совсем на другом направлении. Зато пулемётный огонь с тыла заставил противника приостановить штурм и залечь на склонах высотки. Сориентировались фрицы быстро. Один взвод развернулся в нашу сторону и открыл ответный огонь. Два других продолжили атаку, вот только броска вперёд не получилось. Не повезло гансам ещё и потому, что залегли они на склоне возвышенности. Мы же находились в низине, и этот склон отлично простреливался, да и просматривался на всём протяжении, особенно в оптику. Вот с помощью этой оптики я и навожу станковый пулемёт, и сначала уничтожаю расчёт ротного миномёта, после чего переключаюсь на ручных пулемётчиков. Но это уже после того, как мы сорвали начало атаки.

Защитники высоты также не сидят сложа руки. Всё-таки узел сопротивления приспособлен к круговой обороне, и «максим», установленный в дзоте, не даёт поднять головы наступающим. Хотя не только станкач, но и несколько ручных пулемётов, а также винтовки и карабины. Тем более расстояние до целей там гораздо меньше, всего около двухсот метров. Но основной удар первый стрелковый отражает всё-таки с фронта, хотя не батальон, активных штыков там и на роту не наберётся, усиленную роту. Причём, неплохо так усиленную, станкачами, ручниками и противотанковыми ружьями.

Немцы прижухли, поэтому у меня появилась возможность выбирать цели и неторопясь отстреливать пулемётчиков, начиная с левого фланга. Олег корректирует, я стреляю короткими очередями, смещаясь к правому флангу. Свои пулемёты немцы заберут при отходе, но лучших стрелков, надеюсь, недосчитаются. Останутся худшие или косые, как в фильме про большую прогулку. Атаку удаётся сорвать, четыре пулемёта с фронта и столько же с тыла, не тот аргумент, с которым можно поспорить. Фрицы, сопровождаемые злыми пулемётными очередями, откатываются в балку. Пару эмгачей я всё же у фрицев отжал. Ну как отжал, не дал забрать один из стволов с правого фланга, вальнув забиральщиков. Ухлопал я и расчёт прикрывающего пулемёта, отогнав и успокоив самых неугомонных. После чего рассредотачиваемся по щелям и укрытиям, подальше от фронтальной траншеи, оставив там наблюдателей и дежурный «дегтярь». Без последствий нашу выходку вряд ли оставят, немцы противник серьёзный и артиллерии у них дохрена. Артиллерии дохрена, но видимо часть меняет позиции, остальным большим пушкам не до стрелкового взвода. Поэтому работают по нам только батальонные миномёты, но при наличии надёжных укрытий, это не очень смертельно, хотя и неприятно.

Больше четверти часа длится миномётный обстрел нашего опорного пункта. Шквальные огневые налёты по площади перемежаются методическим огнём. То ли это пристрелка, то ли огонь на запрещение, но фрицы однозначно что-то задумали. Всё это время на высоте идёт бой. Хотя я и не вижу, что происходит за обратными скатами, зато хорошо слышу. Ружейно-пулемётная перестрелка достигла своего апогея, а где-то уже и до гранат дошло. Русско-немецкий мат пока моих ушей не достиг, значит рукопашка в траншеях ещё не идёт. Если бы вариант с обходом у фрицев получился, нашим на высоте было бы грустно.

Первому бату удалось отбить атаку на высоту, немцы хоть и подобрались на гранатный бросок, но от гранат же и отгребли. И хотя ихние колотушки можно кинуть гораздо дальше, но нужно ещё и в окоп попасть, а РГДшка с ребристой рубашкой достаёт на открытом месте в радиусе тридцати метров, так что фрицам не повезло. Возможно у кого-то и получилось ворваться в передовую траншею, но прожили они там недолго. Прикрывшись миномётным обстрелом по центру узла сопротивления, штурмующие роты отошли на исходную, а в нашу сторону потянулись раненые красноармейцы. Перенаправляем этот ручеёк в овраг и далее по балке в расположение 7-й роты, пока есть такая возможность. Когда немцы навалятся со всех сторон и подключат серьёзные калибры, нас смешают с землёй за пару часов или ещё раньше.

Я не зря выбрал позицию для опорника именно в этом месте. С фронта от наблюдателей противника нас прикрывает высота 169,3. С левого фланга протянулась широченная Балка Копани, и из неё было видно только левофланговую траншею, которая проходила по склону, и то не всю. На правом фланге холмистая местность постепенно повышалась, но очередной холм перекрывал прямую видимость и из деревни Надеждовка 1-я. Сам я мог только рассмотреть крыши нескольких, чудом сохранившихся хат и просёлочную дорогу из Надеждовки в Дмитро-Даровку. С тыла из Дмитро-Даровки наш опорный пункт виден как на ладони, и когда там находились наши, на это не обращали внимания, теперь там немцы, но им в данное время не до нас. Так что пока противник не захватил высоту 169,3, нам есть смысл держаться. А вот когда первый батальон отступит… Там будемо посмотреть.

После прекращения миномётного обстрела, снова распределяю личный состав по позициям, все шесть отделений, которые наскоро удалось сформировать из отступивших и прибившихся к нам, поставив присматривать за пришлыми своих людей. Справа четвёртое отделение, где командиром отделения Чеботарь, а в помощниках у него Наливайко. С фронта второе и третье, командует этим полувзводом младший сержант Евдокимов, который ещё и мой «замок» по совместительству. Слева Джафаров с земляками. Корбут взялся руководить миномётчиками, и в генералиссимусы не лезет, он хоть и «офицер», но артиллерист, а не пехотинец, так что про основы общевойскового боя знает только теоретически. Старшина Саидов с остатками хозяйственного отделения и сапёрами прикрывают нас с тыла, мне так спокойней, можно не отвлекаться и не оглядываться назад. Зато если какой-нибудь приблудный «офицер» станет качать права насчёт подчинённости, пошлю его к старшине, и пусть он своими корками светит.

Вместе с ранеными добрался до нас и посыльный от командира первого батальона.

– Эй, земляк, где мне найти вашего командира? – спрашивает какой-то чувак у Ростова, который возится с ручным пулемётом.

– Я за него. – Услышав, что меня ищут, выбираюсь я из своей ячейки.

– Товарищ командир, рядовой Хейфиц с посланием от командира первого батальона. – Рапортует он, и зачем-то отдаёт воинское приветствие, чуть не уронив карабин.

– Здорова, Хейфиц! – Узнаю я чумазого еврея по хитрой роже. – Давай своё послание.

– Может отойдём, товарищ командир? – вертит он головой.

– Ну пошли. – Веду я его на свой КНП.

– Что с комбатом? – задаю я свой первый вопрос, дойдя до окопа.

– Убило комбата. Командир первой роты лейтенант Маслов сейчас за него. – Информирует меня ординарец ротного.

– Жалко мужика. Хороший командир был. Так что велел передать новый комбат? – перехожу я к делу.

– Товарищ лейтенант благодарит вас за поддержку, а также спрашивает, – не поступало ли какого-нибудь приказа на отход? – интересуется хитрый еврей.

– Приказ на отход мне никто не отдавал. Седьмая рота тоже на месте. Так что держитесь, пока есть такая возможность, хотя бы до темноты. – Даю я ответ Хейфицу.

– Но как держаться, у нас боеприпасы на исходе. – Заныл он.

– Зубами в землю вцепитесь и держитесь! У вас целый батальон. И под высотой мы почти роту противника положили, так что собирайте трофеи. Боевой устав почитайте. Там всё написано. – Внушаю я связнику, сверля его взглядом. Хрен знает, что ему велел передать новый комбат, а что он от себя добавил.

– Но нас же немцы с обоих флангов обошли, в тыл вышли, разбили дивизию… – Снова запричитал Хейфиц.

– Заткнись, мозгляк! Воюет дивизия! – Негромко, но эмоционально, затыкаю я рот паникёру. – Лейтенанта своего успокой. В тылу у вашего батальона мы стоим, так что прикроем. А побежите назад – расстреляем из пулемётов. – Успокаиваю я посыльного. Хотя… Я сам ему об этом сообщу.

Достав, из лежащей в нише полевой сумки, блокнот, пишу записку.

"Приказа на отход не поступало! Выполняю приказ – держать оборону. Получим приказ на отход, продублирую его зелёной ракетой. Ваш отход прикроем, но паникёров расстреляем на месте. Вышлите ПТР с расчётом, меняю на ящик патронов.

Командир заградительного отряда – ст. хххххант Доможиров."

Звание пишу неразборчиво, чтобы никто не догадался. Как я, так и мои разведчики в маскхалатах поверх гимнастёрок, так что петлиц и знаков различия не видно, почти у каждого пистолет в кобуре на поясе, а это по нынешним временам признак офицерского состава. А уверенности мне не занимать. Хейфиц меня хоть и знает, вот только петлиц с треугольниками не видел, а с его ротным я всегда был на дружеской ноге. Мужик он простой, а я не его подчинённый.

– Ростов! – окликаю я разведчика, проходящего по траншее. С его ростом ему по ней ползать надо или буквой «зю» сгибаться.

– Слушаю, товарищ командир. – Заныривает он в ход сообщения, ведущий на мой командный пункт.

– Проводишь товарища на высоту. – Киваю я в сторону Хейфица. – А это передашь комбату. – Вырываю я листок из блокнота и протягиваю своему посыльному. А то мало ли, что этот Хейфиц от себя добавит.

– Есть передать комбату. – Повторяет Ростов, убрав записку в карман гимнастёрки.

– Разрешите идти, товарищ командир? – снова козыряет мне связной Хейфиц.

– Погодь. – Достаю я из ниши для боеприпасов ящик с патронами. – Вот возьми, для нагрузки, передашь своему командиру.

– Йоп. – Сгибается он под тяжестью груза. Ну так не в сказку попал, сам просил.

– Вот теперь свободен, боец! – отпускаю его я, прихлопнув ладонью по горбу.

– Присмотри за ним, чтобы не заблудился. А на обратном пути прихвати что-нибудь из трофеев. – Напутствую я красноармейца Ростова из города Ростова.

Относительное затишье длилось около часа. Хотя фрицы и беспокоили нас редким миномётным огнём, выпуская одну-две мины в минуту, но стреляли по площадям, и существенного урона мы не понесли. Причём даже пожрать получилось. Кусок хлеба с солью и кружка горячего чая на каждого, как-то взбодрили бойцов. Конечно, это не вдохновенная речь комиссара, но хоть что-то. Противотанковое ружьё придавало уверенности уже мне. Роту «Тигров» мы конечно не уничтожим, но какой-нибудь заблудившийся броневичок или лёгкий танк, можем уконтропупить.

Немцы навалились на нас в полдень. И снова из Балки Копани. Мёдом там им намазано, что ли. Хотя подходы из балки гораздо безопаснее, чем из той же Надеждовки. И рубеж перехода в атаку гораздо ближе к нашим позициям. Тем более фрицы били во фланг, как нам, так и первому стрелковому батальону на высоте. И подготовились они теперь гораздо серьёзнее. Сначала провели короткий огневой налёт, потом сымитировали атаку на высоту с юга. Снова артиллерийский обстрел. На этот раз гораздо точнее и дольше. Причём не только из миномётов, а ещё и из гаубиц или из тяжёлых пехотных орудий калибра 150 миллиметров. Да, дальность у них не ахти, но нам хватило. Разрывы почти сорокакилограммовых снарядов, это ни комар чихнул. Воронки от них солидные получаются. К сожалению не только воронки. Если от миномётных мин можно было укрыться как в подбрустверных нишах, так и в перекрытых щелях, то от разрывов тяжёлых фугасных снарядов земля не спасала, и укрытия превращались в братские могилы. Немцы нас объегорили. Во время ложной атаки на высоту мы изготовились к бою и огребли. Корректировщики засекли и влупили по нашему опорному пункту из больших пушек. Попали. Так что пришлось уносить ноги обратно в овраг.

Наблюдателей я выслал только после того, как обстрел из тяжелых орудий прекратился, точнее сменился миномётным обстрелом. Пошёл с ними и сам, не узнавая ландшафта вокруг. И хотя снарядов в районе опорного пункта разорвалось не так много, но траншеи они разворотили не слабо. В общем, нам повезло, что мы вовремя смотались в овраг. Но если бы прилетело и туда, то воевать было бы уже некому. Так что выдвижение противника в балку мы просрали. Ну, как просрали. Я заметил несколько групп, но снова подумал про роту. А немцы задымили балку и сосредоточили в ней целый батальон. Хотя не совсем целый, а хорошенько покоцанный, вот только хрен редьки не слаще.

К началу немецкой атаки круговую оборону мы заняли, но батальон с фланга, это не взвод с фронта. Так что миномётные мины, гранаты и патроны к трофейным пулемётам мы израсходовали все. Атаку каким-то чудом отбили, но в строю осталось меньше половины живых, причём это вместе с ранеными. А могли не отбить, и фрицы смяли бы нас, ворвавшись в траншею даже взводом. Если бы не помощь седьмой роты, писец бы нам пришёл однозначно. Первый бат помочь нам ничем не мог, его также как и нас атаковали с востока, отжимая с фланга. Зато седьмая рота ударила в самый последний или подходящий момент, выкатив свою единственную пушку на прямую наводку. Полковушка начала стрелять осколочными гранатами, вместе с ней рота открыла ружейно-пулемётный огонь, а затем поднялась в атаку. В атаку бойцы поднялись, но в штыки не ударили (атаковать через своё минное поле дураков нет). Добежали до обозначенного рубежа и залегли перед ним, после чего продолжили стрелять по противнику из винтовок, дегтярей и максимов, но теперь уже с гораздо меньшей дистанции. Снова в жо… спину, уничтожив расчёты поддерживающих штурм тяжёлых пулемётов. Немцам этого хватило за гланды. Не добежав каких-то десятков метров до нашей траншеи, они замешкались, припали к земле, и короткими перебежками начали ретираду, отходя влево и вниз по склону. Укрыться в балке и выйти из-под обстрела им удалось, но видя провал на своём правом фланге, атакующие высоту 169,3 подразделения противника, также ослабили натиск и откатились назад.

Я командовал отрядом буквально десяток минут. Пока фрицы не подошли на дальность действительного огня моего автомата. После чего стало не до отдачи приказов. Все, кто мог держать в руках оружие, сосредоточились в левой траншее и воронках на левом фланге. Ударь немцы с любой другой стороны, и пиздец. Взяли бы нас голыми руками. Но видимо сил у них также было уже не лишку. Подвижные части ушли вперёд, менее подвижные вели бой в нашем ближнем тылу, а этим не повезло. Занимаясь зачисткой они попали как кур в ощип. Вот этого петуха мы и ощипали со всех сторон. Хотя петух, это у французов, у германцев боевая свинья или там вепрь какой-нибудь.