Текст книги "В дивизионе (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Когда же всё выпили, Васин и пригласил меня в кабинет для приватного разговора. Партия в шахматы затянулась надолго. Полковник меня агитировал пойти в органы, отучиться на командира и служить где-нибудь в особом отделе. Я как мог отбивался от такой чести-участи. Тогда он предложил мне пойти по профилю, хотя бы в артиллерийское училище, тоже отбился, попросившись в действующую армию. А когда Васин стал задавать мне осторожные вопросы насчёт Милки, я понял, что всё это жу-жу-жу неспроста.

– Сбежала? – задаю я прямой вопрос.

– Да. – Чуть помявшись, ответил полковник Васин. – От смежников, на следственном эксперименте. Ушла из-под самого носа.

– Вам что будет за это? – обдумываю я очередную комбинацию в нашей шахматной партии.

– Да ничего. От этого дела мою группу отодвинули. Шпионка сбежала от местных чекистов. Нас отзывают в Москву. Так что все лавры достанутся им.

– А где все протоколы крайних допросов шпионки? – прохожу я своей белой ладьёй по правому флангу «неприятеля», громя его защиту на этом направлении.

– Вот их-то и нужно будет доставить в Москву. Ты с нами сержант? – подтягивает полковник на фланг свою туру, усиливая защиту.

– А есть варианты? – меняю я направление атаки, напав на чёрного коня.

– Можешь здесь остаться, могу тебя в госпиталь устроить, а могу и в команду выздоравливающих определить, через пару дней она на фронт отправляется. – Отскакивает он под прикрытие ферзя.

– Третий вариант меня бы устроил. – Увлекаюсь я атакой на лошадь и «съедаю» её.

– Хорошо. Завтра поможешь нам выбраться из города, а насчёт тебя я договорюсь. Ты ведь машину водишь. – Делает очередной ход полковник, срубив у меня ладью.

– Вожу. Только у меня прав нет. Вам мат, профессор. – Атакую я ферзём его короля, срубив пешку.

– Силён, чертяка. А права не понадобятся. У тебя удостоверение есть. Ладно, сейчас спать, завтра трудный день предстоит. – Выпроваживает меня Васин из своего кабинета.

Прямо с утра я приготовил оружие, собрал все свои вещи и документы. Также закинул в сидор сухпай на двое суток и был готов ко всему. После завтрака провернули спецоперацию по вызволению эмки из ловушки, а затем мы с полковником Васиным поехали по делам на приватизированной трёхосной полуторке, хозяин которой ещё не объявился. Заскочили в военкомат, где получили предписание для меня, потом проехали мимо вокзала, чтобы я знал, куда мне попасть. Заехали в областное управление НКВД, после чего выехали на Московское шоссе и покатили прямо в Москву. Я выехал. Полковник сошёл ещё в городе. Я же, проехав несколько километров, свернул возле ближайшего перелеска и, бросив машину в «зелёнке», вернулся в город пешком. Полковник Васин и его группа поедут другой дорогой. Это всё, о чём я мог только догадываться. Так что выполнив свою задачу, нашёл вокзал и влился в команду 33, показав своё предписание самому старшему из лейтенантов…

Часть вторая
На фронте
Глава 1

Наконец-то я еду на фронт. Воевать, а не участвовать в многоходовках, проводимых нашими внутренними органами. По крайней мере, на передовой всё понятно. Вот твой окоп, рядом с тобой боевые друзья, а враг там, в другом окопе за нейтральной полосой. Одет в форму врага, оружие у него соответствующее, так что легко узнаваем. Даже если этот враг тебя окружил и находится со всех сторон, ты знаешь в кого стрелять. Успеешь нажать на курок первым – победил. Не успеешь – проиграл. А главное, есть кому спину прикрыть, а не всадить в эту спину нож. Нож, это фигурально выражаясь, но огрели меня разделочной доской по бестолковке неслабо. Хотя может благодаря этому я и жив остался, только всегда больно осознавать, когда тебя наё… обманывают, а потом ещё и предают.

Эшелон уносил меня всё дальше от места событий, как я понял на юг, так как солнце всходило слева по ходу движения, а закатывалось за горизонт справа. Ехал я не один. Из рязанских госпиталей собрали всех излечившихся, сформировали команду, и в составе маршевого пополнения отправили усиливать южное направление. Сказали, что народ обстрелянный и нехрен его в запасном полку мариновать, можно с ходу в бой направлять.

Хоть я и попал в передрягу, зато по направленным запросам из моей части пришли документы о присвоении мне очередного звания – старший сержант. И чего я никак не ожидал, медаль «За отвагу», ещё по представлению из 119-й стрелковой дивизии и орден «Красной звезды», а это уже майор Жабо написал представление, за бой в районе деревни Пинашино. Полковник Васин предлагал мне пойти в артиллерийское училище, но я отказался, сославшись на недостаточное образование. Хотя 7 классов для сороковых годов, это хороший уровень.

Можно было и подучиться, вот только было одно но. В тылу меня гораздо проще найти в случае чего, а я хотел потеряться. Мало того, что история, в которую я, благодаря своему счастью, влип, очень дурно пахла, и не просто пахла, а прямо смердела, так ещё и я слил кое-какую инфу из будущего, про предателей и шпионов. И хотя Милка в своих показаниях не называла конкретных фамилий, а только намекала на их присутствие, я-то знал. Поэтому Хрущ, Влас и другие клички агентов я озвучил. Так что свалить как можно дальше от Рязани, да и от самой Москвы, было моей заветной мечтой. И она с каждым перегоном становилась реальней.

Ехали мы через Ряжск, Мичуринск, Грязи, Жердевку, Борисоглебск и Михайловку, и наконец прибыли в Сталинград. В эшелон собрали почти всех простых романтиков, за исключением отважных лётчиков, моряков и ещё танкистов. В основном конечно «махра», но и специалистов хватало. Например, в нашей теплушке ехала команда артиллеристов, не конкретных пушкарей, а всех, кто имел хоть какое-то отношение к артиллерии. Хотя эшелон и числилися воинским, но и не литерным, так что тряслись мы со скоростью пассажирского поезда, подолгу отстаиваясь на узловых станциях и перегонах. К концу пути жрать хотелось неимоверно, так как сухпай, выданный на трое суток, за трое суток же и сожрали. Никто же не предполагал, что будем ехать ещё столько же, да и не знал, куда нас везут. Некоторые, особливо запасливые и продвинутые, в том числе и я, сразу всю свою пайку не сожрали, отложив трошки на чёрный день, но чёрный день наступил на четвёртые сутки, так что пришлось рассупониться и залезть в нычку. Не будешь же жрать в одну харю, да ещё в темноте, когда столько голодных вокруг. Кто-то точил, как мышь, спрятавшись ночью в норке, но таких было мало. Поэтому на пятые сутки пили чай, заваренный из вторяков, выгребая крошки из сухарных мешков и сумок, а на шестые, просто горячую воду, пытаясь обмануть голодный желудок.

Начальство не чухалось, жрало ханку в штабном классном вагоне, и на проблемы переменного личного состава ему было плевать. Назначенный командиром нашей команды молодой лейтёха обращался ко всем комендантам на узловых станциях, где мы останавливались, но те только разводили руками. Без продовольственного аттестата выдавать продукты прав у них не было, а все документы находились у вышестоящего начальства. Хотя и у них тоже могло ничего не быть. Эшелон формировали в спешке, и пустили вне всякого графика, да и «пролететь» восемьсот километров от Рязани до Сталинграда он мог всего за сутки, но почему-то не летел, а едва полз, причём целую неделю.

Зато с каждым днём становилось теплее. Апрель уже начался, да и мы всё-таки на юг ехали, можно сказать на Кавказ. Поэтому оставалось только распевать задорные и немного похабные частушки, отбивая ритм на голодном брюхе или на иных немузыкальных инструментах…

Если едешь на Кавказ,

Солнце светит прямо в глаз.

Когда едешь ты в Европу,

Солнце светит точно в жопу.

Напевал я с кавказским акцентом, а потом желающие подхватывали припев.

Гогия, гогия

Чебуреки гогия

Шашлыки там гогия

А пельмени асса!

Кто умел, подпевал, а кто-то просто закатывался от хохота, валяясь на нарах. Но весело было всем, несмотря на отсутствие горячительных напитков.

Когда было мне пять лет,

Мне вина налил мой дед.

И теперь за всю х…ню

Я вино как воду пью.

Напевал я очередной куплет. После чего снова звучал громкий хор или ор, под ритмический перестук «тан-танов».

Гогия, гогия

Чебуреки гогия

Шашлыки там гогия

А пельмени асса!

Особенно громко и задорно звучало это – «асса», тем более про пельмени.

На Кавказе есть гора,

Самая высокая.

Под горой течёт Кура

Самая глубокая.

Если хочешь с той гора

Вниз башка кидаться,

Очень много шансов есть

С жизнию расстаться.

Кто-то пускался в пляс отбивая ритм каблуками сапог, кто-то просто падал с нар и хохотал, катаясь по деревянному полу теплушки.

Гогия, гогия

Чебуреки гогия

Шашлыки там гогия

А пельмени асса!

И дальше в том же духе, в основном что вижу, о том и пою. В общем, было весело и чувство голода ненадолго отступало, хотя от упоминания про пельмени и текли слюнки.

В Сталинграде нас приняли с распростёртыми объятиями, наконец-то накормили и выпнули из города в западном направлении. На этот раз ехали всего сутки через Морозовский, Тацинская, от ст. Лихая повернули на северо-запад и разгрузились уже в Шульгинке. До Рубежной добирались пешком, по раскисшим и разбитым просёлочным дорогам. Шли целые сутки, остановившись на ночь в деревушке Михайловка.

В штабе Южного фронта такому пополнению несказанно обрадовались, тем более из лиц некавказской национальности, да ещё и с боевым опытом, поэтому сразу послали наш маршевый батальон дальше, уже в 9 армию. Естественно пешком, так как дороги для колёсного транспорта были практически непроходимы, для гужевого труднопроходимы, а пехота она везде пройдёт. Шли мы не пустые, а под нагрузкой. Видимо, чтобы не сильно буксовали, каждому вручили ящик с патронами, миномётными минами или снарядами. Путь не близкий и гонять туда сюда лошадей – больно накладно. А целая тысяча бесплатных носильщиков, это не одна тонна боекомплекта. Причём выдавали не просто так – вот тебе ящик с патронами и физдуй продавать на рынок. Каждый взвод получал свой бэка, командир взвода расписывался в получении и должен был вернуть всё на месте прибытия. За утерю ему грозил трибунал, соответственно потерявшему тоже, поэтому каждый отвечал за свой ящик. Снабженцы также поехали с нами, везя в конных повозках более ценный груз чем боеприпасы, это продукты и фураж. Пушки, они ведь не каждый день стреляют, а вот жрать все хотят, желательно три раза в день и едаков много. По крайней мере, больше чем пушек.

Штаб 9-й армии наш сводный обозный батальон нашёл не сразу. Да и добирались мы до него уже двое суток, причём ночами. Люди дошли бы быстрее, но лошадям требовался отдых. Хоть они твари и бессловесные, но будут идти, пока не упадут, а вот этого как раз таки не нужно. Конского состава и так не хватало, а теперь ещё и машины на прикол встали, поэтому потеря каждой лошади, приравнивалась к потере бойца и даже двух.

Разгрузившись на армейских складах, идём шукать штаб армии уже без нагрузки. Естественно, командиры нас заблудили. Ни карты, ни компаса у них не было. Местность никто не знал, дорог, точнее направлений хватало и вели они в разные стороны. Реки, ручейки и болота с озёрами разлились, да ещё и в балках стояла вода. Ну а когда наконец-то нашли село Богородичное, оказалось, что штаб переехал в другое место.

В штабе о нашем прибытии догадывались, но не ждали так быстро. Поэтому и пожрать не приготовили, ещё и обругав временного комбата за то, что будучи на тыловых складах фронта, он не выбил продукты на батальон. Из чего я понял, что до попадания в свою часть нас никто на довольствие не поставит. А когда оно будет это прибытие, ещё неизвестно. Но какие-то подвижки всё-таки начались. Нас проверили, провели перекличку, пересчитали по головам. Вроде никто не отстал, в СОЧи тоже не подался, хотя и Черноморское побережье находилось неподалёку. Поэтому нас всё-таки накормили, раздербанили на отдельные маршевые роты и раскидали по дивизиям, но большую половину, или скорее две трети, отправили для пополнения 341-й стрелковой. В этой большей половине оказался и я. Так что прямо с утра топаем уже в свою часть. Естественно, под присмотром и под усиленной нагрузкой.

Если на армейские склады мы тащили ящики килограмм по десять, то в дивизию нас отправилось полтысячи человек с большим плюсом, так что загрузили нас по полной, да и поклажа была разной. Мешки, ящики, вещмешки, коробки. В основном, конечно, боеприпасы, но и продуктов хватало. Зато теперь не блудили. Из Долгенькой до Барвенково дошли с двумя большими привалами часам к шести вечера, оставив часть груза, в основном муку и пшеницу с рожью в городке. Осталось пройти километров двадцать чтобы попасть в расположение 341-й дивизии. Прошли, куда нам деваться, тем более дорога была одна, да и провожатые никуда не делись. Первый привал в селе Богодарово, где мы сдаём боеприпасы на ДОП, а всё остальное дивизионным интендантам и наконец-то ужинаем. Хоть и сухим пайком, зато с горячим чаем. Так что оставшуюся половину пути до штаба дивизии проходим легко.

В Ново-Александровке пехоту и прочих, поровну раскидывают по стрелковым полкам, а нашу команду артиллеристов забирают в штаб артиллерии дивизии, расположенный в деревне неподалёку. В штабе с нами переговорил сам начальник артиллерии, а распределяет по подразделениям начштаба, можно сказать поголовно, хотя большую часть направили в дивизионный артполк. Ну, а я не стал говорить, что умею стрелять из маленькой пушки и миномёта, понадеялся на судьбу, вот и попал служить в дивизионную артиллерию. В стрелковый полк мне не очень-то и хотелось, а то нонешние командиры из махры разбираются в артиллерии как свинья в апельсинах. И им ничего не стоит выставить полковые «бобики» на танкоопасное направление, раздёргать батарею на отдельные орудия и заставить стрелять с открытых позиций. Пушка же, а чо. Ствол есть, да ещё три дюйма, щит от осколков прикроет, стреляй в своё удовольствие осколочными гранатами по танкам, авось подобьёшь, не подобьёшь, закопаем. А с батальонными миномётчиками никто даже не церемонится, есть миномёты, нет. – Сержант? Миномётчик? Вот и иди, командуй отделение в стрелковом взводе, раз сержант, а то, что ты миномётчик, это вторично, пехоты в полку не хватает, воевать почти некому. – Вот и получается, что спецов посылают в атаку как «пушечное мясо», а потом атаку противника отбить нечем, пушки, миномёты есть, стрелять некому.

В результате всех пертурбаций попал я служить во 2-й дивизион 901 артполка. Так что вместе с командой таких же счастливчиков, из Елизаветовки топаем в деревню Варваровка, где нас временно размещают на постой в каком-то сарае неподалёку от штаба дивизиона, пообещав раскидать по подразделениям прямо с утра. А здесь уже вакансий имелось достаточно, так как зимой сорок второго дивизия неплохо наступала. Вот и артполк не остался в стороне, поддерживал наступление пехоты огнём и колёсами. И если гаубичные батареи в основном огнём, то пушечные как артиллерийским огнём, так и колёсами, да и с немецкими танками батарейцам повоевать изрядно пришлось. 76-мм дивизионка – самое противотанковое орудие Красной Армии на данный момент времени. Если сорокапятка может поражать немецкие танки, как правило, в борт или в гусеницу, то дивизионка пробивает уже лобовую броню. А фрицевские танкисты далеко не дураки, чтобы подставляться бортом, прут в наступление с чувством и с толком, от пехоты не отрываются, с авиацией взаимодействуют. В отличие от наших командиров-дебилов. Танки отдельно. Пехота отдельно. А авиация? Что-то бомбит, куда-то летает, главное, чтобы не своих.

Вроде повезло, всё-таки артполк должен стрелять с закрытых позиций, по определению, хотя ситуёвины всякие бывают, но всё-таки не на переднем крае, и это уже радует. Вот только было одно но. 341-ю дивизию в середине мая разобьют вдребезги, так как она попадёт под каток немецкого наступления, оказавшись не в том месте и не в то время. А вот этого желательно было не допустить, так как в результате сотни тысяч наших бойцов и командиров окажутся в окружении, а потом немец дойдёт и до Волги. За весь Генеральный штаб я, конечно, воевать и думать не смогу, но что-то надо придумать, да и время ещё есть. Тем более с 33-й армией же кое-что получилось. Не зря я с партизанами и со своими друзьями старался.

В окружение 33 армия всё равно попала, но немного позже, да и немцам пришлось стянуть больше войск, чтобы её окружить и приложить немало усилий. Но окружили, упорности им не занимать. Зато Ефремов не стал ломиться на Вязьму, а продвинулся дальше на запад, соединился с кавкорпусом Белова и уже совместными усилиями они перехватили железную дорогу Вязьма-Смоленск, а потом и удерживали её некоторое время. Если бы не Жуков, который настоял на наступлении на Вязьму, сыпля угрожающими приказами, то немцев удалось бы держать в кольце гораздо дольше, займи 33-я жёсткую оборону на коммуникациях. Но не срослось. Часть сил и большую часть боеприпасов снова растратили в бесполезных атаках на укреплённый город, в результате голодные и злые фрицы пробили коридор вдоль железки, отбросив армию Ефремова и кавкорпус Белова к югу от железной дороги. И хотя в марте Жукова от командования Западным фронтом отстранили, но было поздно. Немцы в Ржевском выступе удержались. Зато беловцы с ефремовцами рейданули и вышли из окружения ещё до начала весеннего паводка.

Вот и тут ни ухом ни рылом. Немцы готовятся отсечь барвенковский выступ, а никто толком не телится. Глубина обороны максимум километра четыре, будет, когда её обустроят. Проволочных и других инженерных заграждений нет, противотанковых и противопехотных мин нет, собаки – истребители танков не лучший вариант. В Барвенково войск нет, одни тылы. Большую часть резервов Южного фронта заберут для наступления Юго-Западного. А те оперативные резервы, которые останутся, раскидают по всему фронту. Перегруппироваться 9-я армия не успеет, а свои резервы растратит в непонятной мышиной возне под Маяками, вместо того, чтобы создать вторую полосу обороны и держать там войска и резервы. В 341-й стрелковой дивизии почти нет противотанковой артиллерии. Дивизион противотанковых пушек ополовинило ещё зимой, в полках своих сорокапяток как не было, так и нет. Ружей ПТР мало. Зенитной артиллерии вообще нет. Даже комбинированных зенитных пулемётных установок (счетверёнка максимов на специальном станке) в полках и тех нет. У выживших в боях командиров боевого опыта хватает, но их мало осталось. Младшего командного состава тоже не хватает, да и рядовой состав боевых подразделений выбило в первую очередь. В общем, как на планете Шелезяка, много чего нет.

Так что надо что-то менять. Пускай даже 341-ю дивизию сомнут, а сомнут её в любом случае, но может тогда жертва не окажется напрасной, люди погибнут, но окружить фронт не получится. Ладно, сначала осмотрюсь, а там видно будет, кому на глаз соли насыпать и на больную мозоль наступить. Всё-таки не зря я в своё время мемуарами увлекался, да и другую литературу по этой теме почитывал. А когда ещё секретные документы рассекретили, стало совсем всё понятно, ну почти. Главное, чем я владею – это информация из будущего, а как эту информацию преподнести и в чьи большие уши влить, будемо посмотреть. Размечтавшись и вспомнив фильм про гостью из будущего, я и задремал на земляном полу, зарывшись в солому…

Глава 2

Проснулся под утро, всё в том же сарае, выбивая зубами чечётку, вот только рубаху хоть выжимай от пота. Весь ночь за мной гонялись космические пираты и терминаторы, требуя отдать миелофон, а мы с Алисой от них убегали. Хотя в моём сне Алиска расцвела, приобретя нужные формы и размеры повзрослевшей Наташи Гусевой, и уже не выглядела как девчонка из фильма «Гостья из будущего». Так что никакой пошлятины и набоковщины, одна сплошная большая и чистая любовь на сеновале американского ранчо. С любовью нас обломал злобный Терминатор, который почему-то охотился за Алисой, перепутав её с Сарой, так что снова пришлось удирать. Шварца, в конце концов, застрелил охотник на терминаторов – Весельчак Невинный из бластера, который считал нас своей добычей. Но миелофон мы ему всё равно не отдали а угнали от него на «Харлее», причём Алиска была за рулём, а я держался за её талию, ну и не только за талию, а иногда и за упругую грудь. Потом у нас кончился бензин и мы снова спрятались. На сей раз в уютном мотеле «Медовый месяц», а на самом интересном месте меня разбудили…

– Рота подъём! – услышал я знакомый возглас. Открыв глаза, не сразу пришёл в себя, туго соображая, где я нахожусь. Видимо какой-то чудак на букву «мэ» прикололся, так как меня уже давно так не будили, да и не меня одного, потому что в шутника полетели подушки, сапоги и гранаты без запала, народ на месте ночлега подобрался боевой и глупых шуток не понимал.

– Слышь, сержант, а ты чиво ночью зубами скрипел и какую-то Анфису поминал? – уставился на меня мутными буркалами небритый амбал. Хрен знает, откуда он взялся. Когда я глубоко за полночь укладывался спать, здесь было гораздо просторней. Видимо его храп я и принял во сне за тарахтение мотоцикла.

– Для кого сержант, а для кого и товарищ старший сержант. – Осаживаю я этого абрека с петлицами ефрейтора, чтобы не зарывался и не строил из себя бывалого.

– Ой простите, товарищ страшный сержант, – продолжает ёрничать он, поводя широкими плечами. – Не признал спросонок, думал друг мой – Волька.

– Ладно, проехали, – не вступаю я дальше в полемику. – А ты не в курсе, кто тут всю ночь как трактор храпел?

– Храпел я. А что это за Анфиса которую ты звал? Жена или полюбовница? – интересуется любопытный.

– Может Алиса? – зевнув, уточняю я.

– Может и Алиса, не разобрал я. Хотя странное имя – Алиса. Не русское чито ли? – не отстаёт ефрейтор.

– Да не страннее Даздрапермы. – Встаю и отряхиваюсь я.

– Даздраперму я дрючил, ладная попалась кобылка. – Скабрезно ухмыляется неугомонный.

– Так ты не только храпеть умеешь, а ещё и по лошадям спец. Вот это я понимаю – ходок! – Играю уже на публику, так как бойцы, ночевавшие в сарае, стали прислушиваться к нашему разговору.

– Ещё какой, – хвастается довольный ефрейтор, но постепенно до него начинает доходить вся двусмысленность моей похвалы, и он резко меняется в лице. Тем более все окружающие уже откровенно смеются, а не прячут ухмылки.

А вот этого я не ожидал. Горячий закавказский парень резко вскакивает с земляного пола и хватает меня за грудки. Хотя вру, ожидал, потому и незаметно сунул руку в правый карман шароваров.

– Да я тебя шени дада… – Пытается он оторвать меня от пола, дыша в лицо перегаром.

– Уймись! Маймуно виришвило. – Вдавливаю я ему в низ живота ствол своего вальтера. – А то нечем будет ишаков сношать. – Спокойно взвожу я курок большим пальцем.

– Да я пошютил, слюшай. – Отпускает меня ефрейтор и отходит назад. А вот волнение его выдаёт усилившийся кавказский акцент.

– Я тоже. – Ставлю пистолет на предохранитель и убираю в карман. Вроде патрон в патронник я не досылал, но мало ли что. Вдруг забыл по запарке?

Не знаю, чем бы кончился этот конфликт, но прибежал посыльный из штаба, и меня вызвали к командиру дивизиона. Снимаю бушлат и, звеня медалями на гимнастёрке, отряхиваю его от мусора. Привожу форму в относительный порядок, подхватываю свой вещмешок и выхожу из амбара. А то ночью я не разобрал, что это за постройка, а вот теперь разглядел. Умываюсь, из стоящей рядом с выходом деревянной бочки с водой, и теперь я готов к труду и обороне. Войдя вслед за провожатым в штабную избушку, оставляю вещмешок и ватник на вешалке у двери и прохожу дальше, в большую светлую горницу.

– Товарищ старший лейтенант, старший сержант Доможиров по вашему приказанию прибыл! – докладываю я, щёлкнув каблуками сапог и козырнув.

– Проходи, Доможиров, присаживайся. Разговор у нас будет долгим. – Указывает он на стул, стоящий возле большого стола.

Переставив стул так, чтобы контролировать вход, усаживаюсь спиной к стене, по правую руку от командира. Тот ничего не сказал, а только переглянулся с сидящим рядом с ним офицером.

– Полистали мы тут твоё дело, товарищ старший сержант, и возникло к тебе несколько вопросов. Командир ты боевой, заслуженный, орденоносец, так что ответь. Ты из пушки или гаубицы огонь вёл?

– Из пушки стрелял. Из гаубицы тоже, только из трофейной, немецкой. А какие вас конкретно орудия интересуют? – уточняю я.

– У нас в дивизионе новые пушки, Ф-22 УСВ БР. Стрелял из таких?

– Из этих нет. – Честно признался я.

– Значит в огневой взвод тебя лучше не назначать, да и вакансий там нет, все младшие командиры на своих местах. – Размышляет вслух старший по званию. – А со связью ты как, разбираешься?

– Полевым телефоном пользоваться умею, команду там передать, огонь скорректировать, а вот рацию настраивать или аппарат чинить меня не учили. – Не стал я напрашиваться в связисты, у которых вакансий всегда хватает.

– Тогда даже не знаю, что тебе предложить, товарищ старший сержант. – Разводит руками старлей. – Есть у тебя что на примете, Иван Капитоныч? Ты же у нас начальник штаба. – Обращается он, к сидящему рядом с ним лейтенанту.

– Да есть одна должность. Командир отделения разведки дивизиона. Но там же Гургенидзе командует. – Отвечает начштаба.

– Гургенидзе простой ефрейтор, и командует временно. А должность сержантская. Так что подвинется. Пойдёшь разведчиком, товарищ старший сержант? Будешь правой рукой начальника штаба. – Почему-то начинает уговаривать меня комдив, вместо того, чтобы просто назначить.

– Раз других вариантов нет. Значит пойду. – Не стал я ломаться. – Только что будет входить в мои должностные обязанности? Я ведь до сих пор разведкой не занимался. Орудийными и миномётными расчётами командовал.

– Не боги горшки обжигают. Раз командовать отделением ты умеешь, значит решено. А про твои должностные обязанности, тебе всё начальник штаба расскажет. Так что вы тут беседуйте, оформляйтесь, а я пойду, посмотрю, чем личный состав занят.

Командир дивизиона уходит, и пока штабной писарчук оформляет на меня все бумаги, начштаба вводит меня в круг моих должностных обязанностей.

– А с этим Гургенидзе особо не церемонься, и постарайся сразу поставить его на место. Разведчик он неплохой, но и только, да и с дисциплиной у него проблемы. Хотя везучий, трёх командиров отделения пережил. – Предупреждает меня Иван Капитонович, который даже в военной форме похож на пожилого бухгалтера.

– Надеюсь, меня не переживёт. – Немного двусмысленно отвечаю я.

– Дай бог. – Как-то не по-военному говорит начштаба.

– А где я могу боевое оружие и недостающее снаряжение получить, товарищ лейтенант? – задаю я основной, интересующий меня вопрос.

– А это в хозотделении у старшины. После завтрака я пришлю за вами посыльного, как раз и с оформлением всех бумаг закончим. Пойдёмте, товарищ старший сержант, представлю вас личному составу. – Поднимается со своего места начштаба в завершении разговора.

Одеваемся и выходим на улицу, причём движемся в уже знакомом мне направлении. Я как верблюд таскаю на своём горбу вещмешок, но там у меня не только «деньги, часы и документы», но ещё и боевое оружие. А если конкретно, то котелок, полотенце, смена белья, мыльно-рыльные, а также немного гранат и патронов к двум трофейным стволам, и так, кое-что по мелочи. Однако вещмешок не казался объёмным, зато весил прилично. В общем, подошли мы к тому самому амбару, в котором я ночевал, и все мои подозрения подтвердились.

– Гургенидзе, строй отделение. – Увидев грузина, командует Иван Капитонович.

– А зачем? – привстаёт с чурбака бородатый амбал, даже не сделав попытки, отдать воинское приветствие старшему по званию.

– Быстро построились, я сказал! – повышает голос начальник штаба.

– Атдыления, в адна ширенга станавись! – громко кричит Гургенидзе, с диким басурманским акцентом коверкая слова. Хотя утром он со мной разговаривал почти без всяких акцентов, и только ругался по-грузински.

Несмотря на расхлябанность командира, отделение довольно быстро построилось, причём в полной боевой экипировке, с личным стрелковым оружием и шашками. И только у храброго грузина на поясе болтался кинжал, а на боку висела кобура с маузером.

– Атдыления, равнясь! Смирна! – снова командует джигит и, звеня шпорами на сапогах подходит с докладом.

– Товарищу летинант, атдыления па вашему приказу пастроен. Камандир атдыления ефрейтор Гургенидзе. – Приложив руку к лихо заломленной набок кубанке, докладывает он.

– Встать в строй. – Возвращает его на место начштаба. Развернувшись через правое плечо, ефрейтор занимает своё место правофлангового.

– Здравствуйте, товарищи красноармейцы! – здоровается с разведчиками начштаба.

– Здравия желаем, товарищ лейтенант. – Чётко отвечают бойцы, все, кроме грузина, который только открывает рот «под фанеру».

– Представляю вам нового командира разведывательного отделения. Это старший сержант Доможиров Николай Никанорович, на фронте можно сказать с первого дня. Имеет боевые награды, орденоносец. Любить его не обязательно, а вот подчиняться извольте. Всем всё понятно?

– Так точно. – Хором отвечает строй.

– Знакомьтесь с личным составов, товарищ старший сержант, а я пойду. – Обращается уже ко мне Капитоныч и попрощавшись со всеми, уходит.

Обменявшись воинскими приветствиями со старшим по званию, снова поворачиваюсь лицом к строю и произношу вдохновенную речь.

– Бойцы, меня вам представили, поэтому давайте продолжим знакомство. Я подойду к каждому, а он назовёт мне свою должность, звание и фамилию. Всем понятно?

– Так точно.

Начинаю обход с левого фланга строя, чтобы оставить главную проблему на закуску и подхожу к самому крайнему и низкорослому бойцу.

– Коновод-разведчик, красноармеец Баранов. – Представляется мне молодой тщедушный парнишка, лет наверно семнадцати или чуть больше.

– Овца тупой. – Комментирует представление отважный грузин. Пока не реагирую, не с ним разговор.

– Оружие кроме шашки есть? – задаю я интересующий меня вопрос, так как карабины были не у всех.

– Не выдавали, сказали, что не положено, – почему-то отводит он взгляд. Ладно, сделаю вид, что поверил, смещаюсь я на полшага влево и киваю следующему бойцу.

– Разведчик-наблюдатель, красноармеец Чеботарь. – Говорит, поощрённый моим кивком, коренастый, но невысокий мужичок.

– Мамалыжник. – Снова отпускает колкую остроту шутник.

– Румынским владеете. – Спрашиваю я молдаванина.

– Да. – Следует короткий ответ. Возьму на заметку, мало ли что. У этого с оружием всё в порядке, карабин, гранаты, так что ещё полшага влево.

– Разведчик-наблюдатель, красноармеец Удальцов. – Ещё один молодой, но крепенький парень, немного смуглолицый, но вроде русский.