Текст книги "Минометчики (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9

Через несколько минут, в нашу сторону с опушки леса отправилась делегация, состоящая из пяти человек. Делегация растянулась в цепь и наступала на нас лёгкой трусцой. Впереди, «на лихом коне», гарцевала до боли знакомая морда лица, так что устраивать перестрелку не стали, а просто кричу.

– Стой. Кто идёт? Пароль. – Цепь замерла, а старший ответил.

– Москва. Отзыв. – Оригинально, ничего не скажешь.

– Архангельск. – Кричу от балды первое, что пришло мне на ум. Тебе на Ка.

– Не правильно.

– Мишаня, хватит дурака валять. Не хочешь в города играть, так и скажи. Откуда мне ваши пароли знать? Я только с передовой.

– Никола?.. Ты что ли?

– Нет, блин, тень отца Гамлета. Мы сейчас выходим, вы только стрелять не вздумайте. А то тут два придурка, устроили войну блин, так мою шапку… напугали, что она до сих пор трясётся.

– Выходите, мы стрелять не будем, а придуркам не из чего.

– Тогда ладно, мы зараз. – Выбираемся из окопа и быстрым шагом идём к своим. Оружие на ремне, а на ломик я опираюсь как на посох.

– Чё стоим? Кого ждём? Обниматься потом будем. А сейчас валим отсюда, пока мины не прилетели. – Говорю я, проходя мимо встречающих.

– Так пост надо выставить… – Мишкины слова прерывает до боли в ушах узнаваемый свист.

– Бегом!!! – Ору что есть мочи и изо всех сил бегу на опушку. Не факт, что по нам, но другой толпы идиотов, я здесь не наблюдал. Изображать из себя бегущую мишень, пришлось недолго. Через сто метров начинался лес, так что скрывшись с глаз корректировщиков, поворачиваю вправо, и ещё через сотню шагов останавливаюсь перевести дух. Мины рвались точно в том месте, где мы вбежали в лес, накрывая приличную площадь, как на опушке, так и в глубине. Опять чуйка сработала. Хотя это не чуйка, а трезвый расчёт. Будь я сам на месте этого фрица, не за что бы, не прозевал такую толпу ротозеев. Вот он и не упустил свой шанс. Ну, и я тоже. Только у меня, а точнее у нас, мотивация посерьёзней.

После спринтерского забега с препятствиями, да ещё по пересечённой местности, требовалось трошки отдохнуть. Да и портянки перемотать не мешало бы. Валенки конечно незаменимая вещь для зимы, но бегать в них, да ещё быстро, то ещё удовольствие. Сначала отдышались, потом пообнимались с другом Мишаней, переобулись, ну и как водится, присели перекурить. После удачной ретирады вроде никто не отстал, так что завязываю непринуждённый разговор.

– Миш, я не понял, а куда вы такой организованной толпой ломились? Ларька с пивом я поблизости не обнаружил.

– Боевое охранение выставлять, пообедали и пошли. Правда, по пути встретили кое-кого напужанного, вот они за нами и увязались, пришлось проводить, а то без няньки никак не могут.

– Так эти двое вояк не твои, что ли?

– С чего ты взял? Нет, конечно. Мы увидели, что на высоте что-то неладное творится, вот и решили подстраховаться. Наши-то огневые рядом с дорогой, а пехоты впереди с гулькин… клюв.

– Ясно всё. Так это твои, дзоты загасили?

– Я по левому стрелял. Попал хоть?

– Точно в амбразуру. Пулемёт испортил и всю обслугу к ногтю, как вшей. – Мишка зарделся.

– Наводчик, молодой совсем, да ещё ночь, вот и пришлось самому к прицелу встать.

– Талант не пропьёшь, что тут скажешь. Молоток. А ты наших, миномётчиков случайно не видел?

– Видел, и не случайно. Они недалеко от нас новые огневые копают. А то вашу основную позицию немцы накрыли. Да и сейчас иногда в ту сторону постреливают.

– Да ты что⁉ Потери большие?

– Нет. Встретил тут нашего общего знакомого – Иннокентия. Он сказал, что успели собраться и отойти, буквально за несколько минут до начала обстрела.

– Так, где ты говоришь, наши окапываются?

– Выйдешь к дороге, дойдёшь до её пересечения с оврагом. Вот справа в овраге и ищи.

– Понял. Ты сейчас куда?

– Я же говорю, боевое охранение надо выставить.

– Тогда до встречи. А до окопов пехоты прямо отсюда доберётесь, а там вдоль позиций в нужную вам сторону хоть на пузе, хоть короткими перебежками… Ну, да не мне тебя учить. А этим Вильгельмам Тэллям передай, что винтовки их на месте, а командир батальона жив, правда, ранен. И если они будут по немцам так же «метко» стрелять как по своим, то долго не проживут. – Говорю не столько для Мишки, сколько для «ворошиловских стрелков».

Миномётный обстрел к тому времени уже закончился, поэтому идём лесом на свои старые позиции. Хотелось своими глазами посмотреть, что там произошло, да и вещички свои забрать, если они там остались. Дошли быстро, так как чисто интуитивно я свернул в нужную сторону, когда мы убегали от обстрела. Да уж, картина перед нами открылась не весёлая. Не узнай я раньше, что всё обошлось благополучно, подумал бы о плохом. Огневая была перекопана вдоль и поперёк разрывами артиллерийских снарядов, и хотя калибр в три дюйма не самый большой, но и этого хватило с лихвой. То, что из себя представляют позиции артиллерии после контрбатарейной стрельбы, я видел неоднократно, поэтому мог только радоваться тому, что наши вовремя смылись. Небольшие воронки изрыли как склоны оврага, так и его дно вместе с окопами. Пахло свежей землёй и сгоревшим тротилом.

Долго задерживаться в этом месте не стали, а откопав вход в свою землянку, забрали вещмешки с личными вещами, шинели и потопали искать своих. С направлением я определился по компасу, так что идём на северо-восток, опять-таки лесом. До дороги мы не дошли, так как овраг попался нам раньше. Точнее сначала мы услышали звуки от работы «траншейного экскаватора», голоса, ну и мат, без которого не обходится ни одна тяжёлая работа. Скорректировали свой курс и вышли на позиции минроты. Нарваться на немцев мы не боялись, так как шахматисты выражались на русском командном, не все конечно, некоторые матерились с акцентом, но по-русски. Пока подбирались ближе, невольно подслушали один разговор. Специально замедляем шаг, чтобы дослушать до конца.

– Ну, и бестолковый ты Махмудка. Это ж надо было догадаться и пролюбить лом. Как бы он нам сейчас пригодился. – С удивлением узнаю голос Гусева.

– А чего сразу Махмудка, моя и так многа несла. Лопата, винтовка, да ещё пустая коробка. – Оправдывался Рафиков.

– И на кой буй тебе эта пустая тара сдалась. К старшине подлизаться захотел? А мы вьюки с миномётом тащили, оружие, да ещё всё остальное. Вот и долби сейчас мёрзлую землю лопатой.

– Э Гюсь. Ты совсем оборзел? Моя вообще копать не обязан. Моя на коне должен ездить.

– Я вот тебе сейчас такого гуся покажу! Пер…бу банником поперёк спины, мигом и копать научишься и говорить правильно. – Ай да Вася! Ай да логопед! И это после первого настоящего боя. А что будет после второго? Ладно, пожалуй, пора вмешаться, а то на одного Рафика меньше станет.

– Что за шум, а драки нет? – Аккуратно спускаясь по склону, спрашиваю я.

– Командира?

– Товарищ сержант? Живой⁈ – Если в возгласе Махмуда прозвучало только удивление, то Вася ещё и искренне обрадовался.

– А кто сказал, что я мёртвый?

– Никто. Но на высоте так стреляли… А потом тишина. Вот я и подумал… – Замялся Гусев.

– Не дрейфь Вася, меня не убьют. Во всяком случае, пока ты луну с неба не сковырнёшь. – Поняв, что я прикалываюсь, боец заулыбался.

– А это тебе, Рафик. – Втыкаю я лом возле его ног. – Работай аккуратно, но сильно. Инструмент заслуженный. Когда закончишь, сделаешь на нём десяток зарубок. Именно столько немецких касок об него ударилось.

– Командира, а чем зарюбка делать?

– Можешь топором, а можешь немецким штыком, они у них всё равно тупые. Ладно, бойцы, работайте дальше, а мы пойдём, командованию доложимся. Кстати, где оно? И где все остальные?

– Там, ближе к дороге. – Показывает Вася рукой. Уходим в указанном направлении, по свеженатоптанной в снегу тропке.

Основные позиции и установленные на них миномёты, мы нашли, пройдя метров пятьдесят по дну оврага. Я доложил ротному о прибытии, и в двух словах рассказал про бои на высотке. Лейтенант выслушал меня и отпустил со словами.

– Подойдите к старшине товарищ сержант, у него расход на вас оставлен, пообедаете и отдыхайте. Мин всё равно сегодня не будет, ровики для миномётов готовы, осталось только землянки выкопать, но этим уже завтра займёмся.

Старшину находим неподалёку и, получив по котелку с холодной кашей, а также по сто грамм наркомовских, идём к небольшому костерку, где и устраиваемся для приёма пищи. Жрать хотелось очень сильно, поэтому водку сливаем в Федину фляжку, один котелок ставим к огню, а из второго едим. Первую порцию проглотили быстро, практически не чувствуя вкуса. Хорошо хоть запить было чем. Чай не чай, но горячая, чуть сладковатая жидкость, помогла не подавиться. Второй котелок с кашей поглощали уже более размеренно. Перемешали, добавили кетчупа, перца и майонеза и продолжили наслаждаться неповторимым вкусом пшеничной каши. К сожалению никаких приправ не было, поэтому просто перемешали. Но видимо какой-то жир всё же растопился, и варево показалось немного вкуснее. Нам достались остатки как завтрака, так и обеда, и если на завтрак была просто пшёнка, то на обед пшёнка с тушёнкой. Вот всё это и смешали в одной посудине, ещё до нашего прихода. Хлеба тоже не было, видимо кто-то посчитал, что нехрен хлеб с хлебом есть, но два практически полных котелка на двоих, это всё-таки много, так что утробу мы набили. После сытного обеда, по закону Архимеда… Полагалось покурить и поспать, чем я и намеревался заняться в ближайшее время, не нарушать же закон. Но для начала требовалось разыскать и чем-нибудь озадачить личный состав, на данный момент, хотя бы заслуженным отдыхом.

Глава 10

Личный состав правда, разыскивать не пришлось, увидев, что мы убрали ложки, бойцы сами подтянулись на огонёк. Причём как из отделения, так и из взвода. Нахожу глазами пермяка, и задаю ему давно интересующий меня вопрос.

– А чего это Рафик с Гусевым там копают? Клад ищут?

– Почти. Взводный их озадачил, яму для нужника выкопать, вот они и трудятся.

– Странно как-то. А что, больше копать нечего?

– Да копать нам ещё, не перекопать. А это в воспитательных целях.

– А что случилось?

– Да они чуть не подрались.

– Кто?

– Да Махмуд с Васькой. Вот лейтенант Гервас и послал их мириться. Сказал, что «совместный труд, он сближает».

– А причина?

– Потом расскажу. – Машет рукой Аристарх. Типа не при всех. Ладно, замнём для ясности.

– Миномёт установили? Всё нормально?

– Да. К стрельбе всё готово, только стрелять нечем. А как там, на высоте?

– Атаку отбили, даже две. Комбат жив, но пехотинцев много погибло. За подробностями к Феде, – докурив трофейную сигарету, отвечаю я. И, отозвав в сторонку Макарова, узнаю у него, что у нас в отделении приключилось.

– Рассказывай, с самого начала. Что произошло?

– Дошли мы нормально, сначала до прежних огневых, потом нашли батарею, позавтракали и приступили к оборудованию позиций. Взводный был с нами, помогал собирать миномёт, выбрал место, и мы начали копать. Через некоторое время командир отлучился, и Махмудка завёл свою старую песню. Мол он тут извозчик, копать не обязан, и вообще пока некоторые на высоте прохлаждаются… Вот Васёк и не выдержал, отвесил ему поджопник. А когда джигит кинулся на него с кулаками, с размаху зарядил ему в ухо. Если бы не шапка, убил бы нахрен, а так тот только кувыркнулся несколько раз через голову, а потом сидел и просто башкой тряс. Лейтенант видел только конец драки. Разбираться, кто виноват, не стал, пригрозил трибуналом, и влепил обоим по три наряда. А когда выкопали ровик для миномёта, выделил одну сапёрную лопату на двоих и послал копать яму.

– Ладно, я понял, отдыхайте пока, а я взводного поищу. – Мне хотелось разузнать последние новости и поговорить насчёт нарушителей.

Комвзвода я не нашёл, оказалось, что их вместе с ротным вызвали в штаб полка, и старшим на батарее оставался младший лейтенант Пучков. Насчёт новостей он знал не больше моего, поэтому иду к непосредственным участникам конфликта. Не за новостями конечно, а проверить выполнение приказа. Когда я подошёл ближе, то увидел, что работа у друзей спорится. Рафик работал ломиком как отбойным молотком, правда при этом подозрительно морщился, и временами хватался за спину. А Вася выбрасывал из ямы выдолбленную землю. Парень слов на ветер не бросал, и скорее всего охреначил Махмудку по горбу лопатой, придав ему нужное ускорение. И хитрый бабай, видимо хорошо работающий только по принципу огнетушителя. В очередной раз ощутил на себе всю прелесть мануальной терапии. Надо срочно разделять эту сладкую парочку, а то или ишак сдохнет, или падишах. Хотя Вася парень упорный, да и ответственный, так что скорее ишак заговорит. Ладно, продолжим эксперимент.

– Ну, что Рафик брат, я вижу ты у нас как огнетушитель. – Пытаюсь изобразить кавказский акцент.

– Э, а при чём тут огнетушитель?

– А тебя пока не ёб…шь, ты не заработаешь. – Перехожу я на русский командный. – Копаете окоп полного профиля на двоих, сектор стрельбы – вдоль оврага, вон в том направлении, – указываю рукой. – Время вам до ужина, справитесь раньше, доложите. Старший Гусев. – Заценив открывшуюся перспективу, корректирую я приказ взводного. Так как очередное яблоко, стукнуло меня по темечку.

– Кстати. Почему не доложили про взыскание?

– Растерялся, – пожимает плечами Вася.

– А ты не спрашивал, товарища сержант. – Отмазывается Махмуд.

– Приступить к выполнению приказа, – отдав команду, я разворачиваюсь и иду в расположение роты. С каждым шагом, накопившаяся усталость всё больше давала о себе знать и последние метры до позиций я практически ковылял. Хорошо, что место для отдыха бойцы уже приготовили, так что присев на лапник, пристраиваю рядом карабин и, накрывшись шинелью, заваливаюсь спать, привалившись к кому-то спиной.

Удалось поспать почти до ужина, так как за полчаса до приёма пищи нас растолкали. С трудом поднявшись, сначала иду к костерку, и только немного отогревшись, нахожу место почище, и умываюсь снегом. Потом опять же приходится отогревать конечности у костра. Взбодрившись таким образом, проверяю наличие личного состава. В наличии все, акромя двух друзей неразлучников. Отправляю за ними Лебедева. Минут через десять приходят все трое. У двоих морды заспанные, а шинели перемазаны свежей глиной.

– Товарищ сержант, ваше приказание выполнено. – Докладывает Вася.

– Раз выполнено, то идите, приведите форму в порядок и готовьтесь к приёму пищи, завтра проверю. – Если до глины докопались, значит всё готово, а то, что парней сморило и они в том же окопчике уснули, так не железные же они. Хорошо хоть не замёрзли.

Ужин разнообразием не баловал, пшёнка, чай, хлеб, кусок сахара. И что меня удивило, опять наркомовские. Раз дают, отказываться не будем. Выпиваю, закусываю. С водкой, надоевшая чуть тёплая каша, да ещё и с хлебом, пошла на ура. А когда разогрели остывший чай на костерке, и стали пить его вприкуску с комковым сахаром, оказалось, что жизнь-то налаживается. Продрогшее во сне тело, стало отогреваться изнутри. И в этом был высший кайф. Один только Рафик продолжал возмущаться.

– Сколько можно есть этот пшено? Это Гусев и Лебедев хорошо, клюй да клюй. А моя, мясо хочет. Вах, сейчас бы барашка, я бы такой шашлик-машлик сьделал, с пальцами бы съели.

– Не расстраивайся Махмуд, вот придём в Германию, будет тебе барашка. Их там много по фольваркам хрюкает. – Подкалывает его Федя.

– Э, если хрюкает, это не барашка, это свинья. Мине как правоверному мусульманину нельзя, грязное животное.

– А вот буквально два дня назад, один правоверный так свиное сало жрал, что аж за ушами трещало. – Констатирует факт Макар. – И не говори, что ты поверил, будто это мясо белого медведя.

– Так ночью можна, аллах не видит.

– Вообще-то это в обед было, и сидели мы возле костра. – Вспоминает подробности Вася.

– Э, Махмуд такой маленький, а аллах так высоко. Может, не заметит? А? – с надеждой в голосе произносит нацмен.

– И не надейся Рафик. Аллах всё видит. Не попасть тебе в сад с гуриями. И пойдёшь ты налево. Как все грешники. – Вгоняю я последний гвоздь в крышку.

– Ай, горе мне, – начинает причитать Махмуд, но делает это как-то показушно, скорее на потеху публике, чем взаправду. Да уж, как говорила одна дама приятной наружности. Из него такой же правоверный, «как из Промакашки скрипач». Только тут я заметил, что послушать байки, ближе к огню стянулся весь наш взвод. До этого народ кооперировался по своим отделениям, а поев, стали собираться в одном месте. Не жалко, но один шальной снаряд, или мина, и всё, писец котёнку. Больших потерь не избежать. А с другой стороны, люди не так давно были на волосок от смерти, и эмоциональная разрядка нужна как воздух. В общем как обычно, авось рулит, и кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

– А разве «наркомовские» у нас в роте, по два раза в день дают? – негромко спрашиваю я у Феди.

– Нет, конечно, обычно вечером, но вчера не выдавали, вот сегодня и двойная норма.

– Ясно всё. Где-то надо на ночлег устраиваться. А не сходить ли нам на свои старые позиции? Там всё-таки землянки, всё лучше, чем на свежем воздухе.

– Это надо с командиром роты посоветоваться, может, отпустит по очереди.

– Ладно, схожу, только ещё посижу чутка.

А насладиться спокойным вечером, нам немцы не дали. Точнее сначала в сторону Слизнево полетели наши трёхдюймовые снаряды. А спустя пять минут фрицы ответили. Как по высоте, так и по нашей старой огневой. А потом перенесли огонь на опушку леса и окопчики пехоты. Как только началась артиллерийская перестрелка, батарею подняли в ружьё. Второй взвод остался на огневых, а наш выдвинулся по оврагу ближе к переднему краю. Гадать, что это было, долго не пришлось, так как вскоре в овраг стали спускаться пехотинцы во главе с комбатом. Немного, человек десять. Видимо это все, кто оставался на высоте, причём на многих белели повязки. Обошлись без всяких паролей, так как начальство знали в лицо. Пока командиры решали свои командирские дела, а бойцы перекуривали, нахожу своего знакомого.

– Здорова, Степаныч. Как сам?

– Спасибо, хреново. Товарищ сержант. – Узнаёт он меня. – Как видишь, высоту сдали, пулемёт я профукал, да ещё и самого ранило.

– Не ссы, Степаныч, прорвёмся. Да и пулемёт тебе в госпитале ни к чему. Главное мой подарок не пролюби. В тылу может пригодиться, от баб отстреливаться.

– Понял. Счастливо оставаться. – Видя, что бойцы собираются, прощается со мной Коваленко.

– И ты выздоравливай и возвращайся. – Пехотинцы в сопровождении одного из наших уходят в тыл, а мы остаёмся на месте до полуночи, и только убедившись, что всё спокойно, возвращаемся к себе.

Глава 11

Следующий день особым разнообразием не отличался. Правда, прямо с утра, немцы после короткой артподготовки «захватили» высоту. Не захватили, конечно, а просто заняли. Но повоевать им пришлось. Какие-то затейники из наших пехотинцев установили несколько растяжек прямо в траншее, причём на флангах. Так что немцы, спрыгнув на дно окопа и, нарвавшись на советские эфки, в потёмках не разобрали, что к чему, и начали зачистку траншеи по-взрослому. Сначала за каждый угол летела граната, потом очередь из пулемёта и только после, штурмовики со штыками наперевес. Противники им попадались, как в красноармейских, так и в немецких шинелях. Правда, мёртвые, так что продвижение шло успешно. По крайней мере, пока… Пока зачищающие траншею с флангов подразделения, не сошлись в центре. И если потери от растяжек, были относительно небольшие, то вот от дружественного обмена пасхальными яйцами и остальными колотушками, фрицам сильно поплохело. Какие были потери у противника, точно сказать не могу, но воевали они долго, практически до рассвета. Свою лепту в неразбериху, внесла и наша дивизионная артиллерия, обстреляв деревню Слизнево, и видимо нарушив коммуникации связи.

Утренний бой фрицев я наблюдал с опушки леса, куда мы выдвинулись с началом немецкой артподготовки. Всю картину я, конечно, видеть не мог, кое-что домыслил, но и того, что наблюдал, мне хватило с лихвой. Противника подвёл его же шаблон – удар по флангам. Хотя в данном, конкретном случае, такая тактика оправдывалась. И если бы не удачная импровизация наших, потерь бы у фрицев не было, но видимо обстоятельства сложились удачно и кому-то крупно не повезло. А вот насчёт обстоятельств. Обосралась разведка противника – это раз. Наши всё-таки оставили на высоте несколько массовиков-затейников, которые всю ночь терроризировали фрицев, постреливая из трофейных карабинов и пуская ракеты – это два. Атака на флангах подразделениями из разных рот – это три. Но видимо кто-то умный у гансов всё-таки нашёлся, а может кончились гранаты или их метатели, только через полчаса «войнушка за горушку» закончилась. Так что мы смогли вернуться в расположение, и приступить к исполнению своих служебных обязанностей.

А дальше мы копали землю, как говорится, от рассвета и до заката. Мин снова не подвезли, так что поддержать пехоту было нечем. Поэтому занимаемся своими проблемами, оборудуем укрытия для личного состава, как от артобстрела, так и от холода. Зима стучалась в ворота, с каждым днём всё сильнее и сильнее, так что землянки в склоне оврага, это наше всё. По два человека от каждого отделения отправляем на лесоповал, чем убиваем сразу двух ушастых. Во-первых, материал для строительства, во-вторых, место для запасной позиции в двухстах метрах от основной. Поляны в лесу попадались, но самая ближняя располагалась рядом с оврагом, и мы попадали в эллипс рассеивания от снарядов немецкой артиллерии. А остальные находились минимум в полукилометре от нас. Можно конечно установить миномёты прямо в лесу, и стрелять в просвете между деревьями, всё-таки зимний смешанный лес не очень густой. Но такая тактика проканала бы только для одного миномёта, и то, на ближних дистанциях. А вот стрелять взводом, с переносом огня, как по фронту, так и по дальности, особенно строить параллельный веер, уже проблема.

На лесоповал я отправил Телепузиков. Парни деревенские, с какой стороны за топор держаться, и как под сваленную сосёнку не попасть, знают. Кстати топорик я успел отобрать у Махмуда. Он уже примерялся наделать зарубок на ломике, но я вовремя заметил, и не дал свершиться этакому непотребству. Вот уж воистину – «заставь дурака богу молиться, так он не только себе лоб расшибёт», так ещё и пол проломит. До обеда работали как стрижи, долбили и копали котлован в откосе оврага. Потом пахали как Владимир Ильич на субботнике, таскали брёвна, и делали крепи для стен и накаты для потолка. К вечеру все умаялись, но основные работы закончили. Оставалось только сделать дверь, печку, ну и прикупить кое-какую мебелишку. Столы там, стулья, кровати. Но на сегодняшнюю ночь обошлись. После ужина и вечерних посиделок, накидали лапника на пол, занавесили вход плащ-палаткой и завалились спать. Кстати на ужин, также как на обед и на завтрак была «шрапнель», причём не с тушёнкой, а с мясом. Но радовались поначалу мы зря, видимо эта бедная лошадь сдохла от старости, кусочки мяса были не просто жёсткие, а очень. Поэтому попробовав прожевать некоторые из них, остальные я просто глотал, не жуя. В карауле сегодня стояло отделение от второго взвода, фрицы тоже не беспокоили, так что выспались «как у Христа за пазухой», практически в тепле да в добре.

После завтрака занялись достройкой убежища. Сколотили нары из жердей, двери, устроили насыпь у входа, соорудили печурку. Если саму печку удалось частью слепить из глины, а частью выкопать в суглинистой стенке блиндажа так, что получился роскошный камин. То с трубой возникли проблемы. Конечно, можно просто пробить дыру в потолке, и дым сам будет выходить наружу, но так получится банька по-чёрному, и в один «прекрасный» момент можно угореть до смерти. Да и тепло будет вылетать в дыру со страшной силой. Пришлось отправлять экспедицию в поисках пропавших сокровищ. Недалеко, до расположения нашего бывшего пристанища. Так как подходящего материала для трубы поблизости не пробегало. Кспедицию пришлось возглавить мне, так что вооружившись ломом, лопатой, киркой и далее по списку, пошли на промысел. Немцы периодически прочёсывали наши старые огневые артминомётным огнём, так что будем надеяться, что туда никто чужой не наведался. Трубу мы себе откопали, и не простую, а почти что золотую, и даже в двух экземплярах. А когда я увидел, чем это раньше было, то у меня возникли вопросы, которые я и задал другу Феде.

– А ты не знаешь, откуда взялись такие шикарные трубы?

– Дак это, от миномётов трофейных.

– А что, трофеи никому не понадобились?

– Почему не понадобились? Пока у нас материальной части не было, на них тренировались. А когда появилась, то убрали подальше. Наши ведь боеприпасы к немецким миномётам не подходят. Вот мы их и зарыли.

– На кой.

– Да трофейщики нас за… короче достали. Всё лишнее оружие выгребли. Начали с немецкого, а закончили уже нашим. Вы мол миномётчики, пулемёты вам не положены, автоматы и самозарядки тоже, вот и остались мы с одними карабинами, у кого были. А про миномёты мы не говорили, что они трофейные. Да и похожи они внешне, калибр и тот всего на миллиметр отличается.

– А дальше?

– А что дальше? Когда обосновались на позициях, построили землянки. Встал вопрос с дымоходами. Кирпичей в лесу нет, жести листовой тоже, ближайшие деревни под немцем. Вот и выкручивались, кто как мог. Кто к полевым кухням наведался за пустыми банками, кто дренажную трубу откопал. А мы с Кешкой смекнули, не пропадать же добру, вот и сходили вечерком к захоронке. Потом казённики свинтили и готово.

– Ну, вы блин и очумельцы. – Только и смог сказать я. Варварство конечно, курочить исправные миномёты, и использовать трубы от них не по прямому назначению. Но, вообще-то это моя, точнее наша добыча, и отдавать её всяким халявщикам за просто так… Идите лучше в баню, сами в бою захватите, а потом хвастайтесь. То, что я пулемёт пехоте без сожаления оставил, так это они на него грудью пёрли, мы потом только подобрали, вот я и восстановил статус-кво. А насчёт остального… Главное тепло будет, а всё остальное вторично.

По-братски поделили трубы, установили свою, и потихоньку затопили печь. Глина должна просохнуть равномерно, а не потрескаться. Пока вроде нигде не дымило, только парило. Конечно, со временем нужно будет подмазывать, ремонтировать, но пока и так сойдёт. Оставалось провести освещение, и на этом наше общежитие на двадцать рыл, было готово. По крайней мере, можно просушить обувь и одежду, не отходя от кассы. Насчёт светильника у меня появилась идея, так что отправив лишний состав за кормом для печи, отпрашиваюсь у ротного и иду к другу Мишане.

Взвод сорокапяток расположился прямо на опушке лесного массива, метрах в ста от нашей батареи. Прикрывая единственное танкодоступное направление, просёлочную дорогу, которая шла из деревни Слизнево и уходила в наш тыл. Так что иду прямо по дороге и только шагах в десяти от западной опушки, сворачиваю в подлесок.

– Стой. Кто идёт? Пароль. – Раздаётся окрик бдительного часового, стоящего возле пушки.

– Москва. Отзыв. – Останавливаюсь, и от балды называю слово, первым пришедшее на ум.

– Самара. Только Москва, это вчерашний пароль.

– А это не важно. Волохов, где ты там прячешься? Выходи подлый трус. – Кричу я во весь голос.

– Стой. Стрелять буду. – Не унимается часовой.

– Да стою я, видишь. Стою. Так что убери свой карамультук, пока он не бабахнул. Мишаня, уйми своего нукера, а то я уже напужался.

– Это кто там, такой громкий? – Выглядывает сержант из перекрытого ровика.

– Друг твой лепший. Не узнал?

– Узнал. Так что богатым не будешь. Нестеров, отставить. Свои. – Подаёт он команду часовому.

– Да уж не до богатства. По бедности своей пришёл, попрошайничать. У тебя гильз снарядных, случайно нигде не завалялось?

– Завалялось. Только мы их сдаём. А много надо?

– Штук пять или шесть, больше ему не сожрать. А то как в старину, при лучине живём.

– Что, такой большой блиндаж?

– Приличный, на взвод и не один. Я же не только для себя стараюсь.

– Ну, если для всех, тогда найдём, тем более стреляли недавно. Вот. – Отдаёт мне Мишка укупорку с гильзами. – Правда, тут только пять штук, мало стреляли. Тару вернёшь.

– И на том спасибо. Ладно, до встречи.

– Что, даже чаю не попьёшь?

– Извини, служба. Ты лучше сам вечером подгребай на новоселье. Сообразим что-нибудь, на троих. – Щёлкаю я пальцем по горлу. – Там и поговорим.

– Если получится, приду. – Пожав друг другу руки, расходимся.

Вернувшись в расположение, достаю одну из гильз и делаю светильник. Внутрь гильзы просовываю фитиль, сплющиваю дульце и пробиваю отверстие для заправки горючей жидкости, чуть ниже сплющенного конца. Светильник теоретически готов, остаётся только найти керосин и проверить его работу на практике. Но эту проблему будем решать позже, а пока по плану боевая подготовка. А то личный состав, начинал слоняться без дела, что было чревато. Солдаты, они ж как маленькие дети, не успеешь отвернуться, тут же напакостят или обсерются. Махмудка уже не раз косился на топорик, всё ему не терпелось проверить прочность стали на ломике. Хотя я ему уже дал немецкий штык и сказал, чтобы он страдал… в свободное время, вот он и страдал этой самой… но на топор всё-таки косился.