Текст книги "Минометчики (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 36

До ужина ничего существенного не произошло, а вот после. После ужина меня вызвали в штаб и отдали приказ.

«Совместно с разведывательным взводом произвести ночной налёт на миномётную батарею противника, расположенную севернее высоты 195,6.»

Обсудив все детали с командиром разведчиков, иду за своим отделением. От разведвзвода осталось всего десять человек, поэтому наша «великолепная пятёрка и вратарь» увеличивала его в полтора раза. Неплохим подспорьем являлось и наше вооружение, а главное – не растраченные патроны. Ну а я ещё надеялся разжиться трофейными минами, если удастся уничтожить батарею, хотя фрицев там должно быть в два раза больше, чем нас. Но мы голодные и потому злые, а они сытые, поэтому сонные. Это днём полкилометра между опорными пунктами противника просматриваются, и соответственно простреливаются ружейно-пулемётным и миномётным огнём. Ночью же стреляют в основном дежурные пулемёты и то, неприцельно. Так что ползём на северо-запад только первые сто метров по какой-то канавке, дальше аккуратно пробираемся от дерева к дереву, а потом идём вдоль опушки, маскируясь густым подлеском уже на север. Перебегаем лесную дорогу и подкрадываемся к позициям немецких миномётчиков с запада. Бывшим позициям. Судя по всему, фрицы ушли поздно вечером, а может и не поздно, но ушли, оставив только один миномёт с расчётом, имитировать беспокоящий огонь батареи. Вот этих-то канониров и «взяли в ножи» разведчики.

– Да-а. Пролюбили мы своё счастье, – сказал старший сержант, командир разведчиков. – Ну, хоть без потерь обошлись.

– Сплюнь, а то сглазишь, ещё обратно идти, – говорю я в ответ.

– И то, правда. – Постучал по прикладу ППШ он. – Может, глянем?

– Обязательно глянем. Только нужно на шухере постоять.

Выставив охранение, вдвоём с дядей Фёдором обшариваем огневую позицию и находим только несколько лотков с минами, остальные пустые. Хотя нет, ещё в одном из лотков, отложенном в сторону, мина «завалялась». Странно. Почему её гансы не отправили к нам «по почте»? Забыли? Скручиваю предохранительный колпачок. «Папироска» торчит. Мина на боевом взводе. «Сюрпрайз.» Или ловушка? Оставляю дядю Фёдора охранять находку, а сам ещё раз обхожу позицию, стараясь ступать по натоптанным ещё фрицами тропинкам, внимательно смотря под ноги. Так и есть, укупорки из-под бэка, только возле одного окопа, вокруг остальных чисто, почти. Как утверждает закон Мерфи: «Если наступление развивается действительно хорошо, значит впереди ждёт засада». В двух словах рассказываю старшОму о своих предположениях, так что в темпе сваливаем. Разведчики впереди, мы прикрываем. С собой забираем только остаток бэка, вьюки и прицел к миномёту, личное оружие и жратву из сухарных сумок гансов. Установив на пути нашего отхода усиленную миномётной миной гранатную растяжку, отхожу замыкающим.

Обратно в лес не полезли, а идём на северо-запад, причём внаглую. На нас белые маскировочные костюмы, и отличить от немецкой нашу разведгруппу можно только по языку. Перемахнув через Киевское шоссе, поворачиваем на юг, и идём уже вдоль него, прикрываясь с левой стороны откосом автострады, ну и в случае алярма, глубокий кювет в нашем распоряжении. Протопав с километр, углубляемся в перелесок и перебегаем дорогу, держа путь на восток. Надеюсь, возможную засаду противника мы обошли, и теперь нам остаётся проскочить только боевое охранение фрицев и не нарваться на своих полусонных «придурков».

А вот теперь уже пробираемся аккуратно, выслав вперёд усиленный боевой дозор. В полукилометре от окопов противника останавливаемся на небольшой привал и, переговорив со старшим сержантом Климовым, решаем проскочить вдоль дороги, уничтожив при этом правофланговую пулемётную точку врага. Из этого окопа гансы и запускают ракеты, а также постреливают из дежурного эмгача.

Прихватив с собой пару бойцов, на дело пошёл сам командир разведчиков, оставив на меня командование основными силами. Шагов четыреста идём следом за боевой тройкой, а потом рассыпаемся в цепь и залегаем за деревьями, в готовности поддержать огнём ликвидаторов. Не забываем прикрыть и свой тыл, всё-таки мы на боевом задании, а не на лыжной прогулке по лесу.

Пулемётный окоп разведчики захватили удачно, вырезав пятерых фрицев. Осталось самое трудное, – преодолеть нейтралку и не наскочить на придурков. Равномерно распределив трофеи, отправляемся в «эротическое путешествие». Двести метров на пузе, да по глубокому снегу, то ещё удовольствие. Трое с пулемётом остаются прикрывать отход, имитируя присутствие противника на позиции, стреляя короткими трассирующими очередями и пуская осветительные ракеты, правда без парашютов и над своей головой. Да и промежутки между запусками значительно увеличились. Ползём боевыми тройками, друг за другом, с интервалом метров пять между звеньями. Впереди один из разведчиков, я за ним. Эти места рядом с лесной дорогой мне знакомы, тут мы поймали в засаду немецких тыловиков.

На бдительного часового мы нарвались, лучше бы он приспал, чем начал стрелять, хорошо хоть из винтовки и мимо.

– Стой! Кто идёт? – Выстрелив, спрашивает часовой, когда мы были в сорока метрах от его окопа.

– Разведка возвращается! – Кричу в ответ я. После выстрела из трёхлинейки о скрытности передвижения можно забыть.

– Стой! Стрелять буду! – После очередного выстрела орёт этот зимбабвиец.

– Кострома! – Говорю я пароль, замечая, как пара разведчиков, быстро ползет вперёд, заходя к «противнику» с флангов.

– Пароль? – Вспоминает устав караульщик, но сначала стреляет.

– Кострома, пароль! Дубина ты стоеросовая. Кострома! Отзыв? – Продолжаю я заговаривать зубы этому чурбану, пока он не переполошил всю округу. Хотя поздно, уже переполошил, в нашу сторону полетели осветительные ракеты на парашютах. Пока ещё ракеты.

– Житомир. – С удивлением отвечает тупоголовый, не забыв при этом выстрелить. – А откуда ты, вражина, пароль знаешь?

– Да грёбаный ты навуходоносер, три креста через коромысло… – выдаю я матерную тираду, доставая немецкую гранату. Пятый выстрел. Привстаю на колено и кидаю «колотушку», целясь в окоп с ворошиловским стрелком. Предупредив этого тормоза окриком. – Граната!

– За мной, бегом марш! – Уже на ходу командую я, спинным мозгом ощущая, как уходят драгоценные секунды.

Мы почти успели пересечь линию своих окопов, когда в нашу сторону потянулись трассирующие очереди из немецких пулемётов. Пока неприцельные. Но борозды от пуль на нейтралке начинают вспухать, причём рядом с тем местом, где наша разведгруппа залегла перед броском. Это я замечаю, спрыгнув в окоп к караульщику и оглядевшись вокруг. Вроде все проскочили, поэтому достаю фонарик и подаю сигнал прикрывающим, что всё нормально. Хотя какой там нормально, по нашим следам разведчикам уже не отойти. А вот и миномёты подключились, но слава богу войны только один, и тот, судя по всему, полтинник. Закончив с неотложными делами, приступаю к отложенным.

Пока я выполнял свои манипуляции, «тормоз» сидел, вжавшись в угол двухместного окопа, и как кролик на удава пялился на гранату, лежащую на дне.

– Ты чего замер, болезный? Живую гранату никогда не видел? – Ощутимо похлопав его ладонью по щекам, спрашиваю я.

– Н-не, в-видел.

– Так видел или не видел? – подбираю колотушку и цепляю её себе на ремень.

– А разве она не взорвётся? – Косится болезный на гранату.

– Эта нет. Она же ручная. Дам команду взрываться – взорвётся. Не дам, так и будет лежать, таких придурков как ты стеречь. Ты зачем стрелял, кутакбаш? Тебе же русским языком сказали, – «разведка, домой идём». Ты что, не русский? Пароль назвали. Нахрена ты стрелял?

– Так я эта.

– Чего эта?

– Русский.

– Да я понял, что не узбек. Встань и доложись по всей форме старшему по званию. Кто такой? Из какого отряда? Хотя лучше сиди. – Присаживаюсь я на дно окопа, так как пули стали свистеть, пролетая над головой.

– Красноармеец Стуков, стрелок второй роты первого батальона 1291-го полка.

– Так тут же второй батальон в обороне сидит.

– Ну, я это… – Начинает мямлить боец.

– Чего это?..

– Потерялся, когда рота отошла.

– Так и говори, отбился от своих, когда они убегали за реку. Командир твой кто?

– Лейте… сержант Кургачёв, – поправился потеряшка.

– Как зовут?

– Не знаю.

– Да не сержанта, – тебя как зовут?

– Федя.

– Что ж ты Федя – съел медведя, – всю малину нам обгадил? – Начинаю я воспитательные мероприятия. – Давно служишь?

– Второй месяц.

– Москвич?

– Да.

– В полк когда прибыл?

– Десятого декабря.

Дальнейший расспрос прервала команда.

– Прекратить стрельбу! – Высовываюсь из окопа и, помахав рукой, чтобы привлечь внимание, зову командира.

– Кургачёв. – Мишка начинает озираться из-за дерева по сторонам… – Сержант Кургачёв, ко мне! – И увидев, откуда его зовут, ползёт к нам.

– Кто это тут раскомандовался? – Спустившись в окоп, спрашивает он. – А, артиллерия. – Узнаёт он меня и, сняв рукавицу, первым протягивает руку.

– Бери выше, артиллерийская разведка. – Отвечаю я на рукопожатие. – Но это всё лирика. У меня три человека на нейтралке застряли, выручать надо.

– Сейчас, фрицы успокоятся, подумаем, чем помочь.

– Тут не думать, прыгать надо. На правом фланге сабантуй организовать. Фрицы отвлекутся, наши проскочат.

– Можно, только у нас патронов мало.

– Найдём патроны, и стрелков тоже найдём. Пошли на правый фланг.

Выспаться фрицам этой ночью мы не дали, поэтому с утра они были хмурые и злые. Мы тоже. Потому что голодные. Гансы окончательно перекрыли единственный «коридор» снабжения полка, как пулемётным, так и миномётным огнём, и все попытки переправить нам ночью боеприпасы и продукты не увенчались успехом. Доедаем последние сухари и запиваем их чаем из берёзовой коры. От такого завтрака жрать хочется ещё больше. Одно радует, получив по зубам, фрицы в атаки больше не лезут, а окончательно организовав нам колечко, ограничиваются артобстрелами и ждут, когда «Иваны» передохнут от голода. Не дождутся, потому что Иваны пока выгребают последние крошки из своих сидоров, а потом, потом будет видно…

Командиру разведчиков вместе со своими «подельниками» удалось проскочить нейтралку, умыкнув пулемёт, правда, без станка. Не зря мы сабантуй устраивали. Но лучше бы вместо пулемёта нам достался мешок сухарей или сала. Была бы возможность, махнулись бы не глядя. И не на красивые штанишки, как это сделал Попандопула, а на что-нибудь более существенное. Но желающих приобрести пулемёт за мешок картошки в лесу не было, поэтому день прошёл голодно, ждём ночи и надеемся на помощь с «большой земли». Самолёт над нами сегодня днём кружил, причём не фрицевский, а наш – разведчик Р-5. Полотнище на небольшой полянке мы выложили, поэтому будем надеяться, что этот же лётчик прилетит ночью и не пустой а с подарками.

Глава 37

Вот уже двое суток сидим на голодном пайке. Ночью по лесу к нам так никто и не смог пробиться, зато с воздуха прилетел «мешок сухарей». Второй упал на нейтралке, а больше мы ничего не нашли, хоть и облазили весь пятак нашей «малой земли». Скорее всего, улетело к немцам, а может больше и не было. Но что такое сто килограмм продуктов на четыреста голодных ртов? Двести пятьдесят грамм еды на человека в день – маловато будет. Поэтому личный состав батальона мышкует. Не все, конечно, а самые продуманные и ловкие.

А чем ещё можно поживиться в зимнем лесу? Грибами, перепелами или зайцами? Грибы под снегом не растут, а всё зверьё крупнее мышей ушло от войны. Третий месяц в этих местах не затихают бои, вот фауна и ищет, где потише и поспокойней. Так что грызунам не повезло. Суп не суп, а бульон из них получается жирный и калорийный, в отличие от берёзового чая. Но долго так продолжаться не может, сожрём всех мышей, – и что дальше? Поэтому сначала «пытаю» взводного разведчиков, потом вместе с ним изучаем карту, а дальше уже я сам «потрошу» Махмуда, и с готовым планом идём на доклад к командиру полка.

– Ну чего вы там, баламуты, ещё придумали? Опять спать никому не дадите? – Ворчит капитан Лобачёв после взаимного приветствия.

– Мы тут посоветовались и придумали, где можно дорожку к нашим протоптать, минуя немецкие пулемёты. – Сразу перехожу я к сути предложения.

– Рассказывай давай и показывай, о чём вы там насоветовались, – достаёт карту комполка.

– Вот здесь можно обойти охранение фрицев. А вот тут перейти линию фронта, и выйти к своим. – Отмечаю я наш маршрут.

– Так здесь же река, а потом болото, причём незамерзающее?

– Это на карте оно незамерзающее, а мы по льду этого болота две недели назад ходили, а после того хорошие морозы ударили, лёд должен ещё крепче схватиться, ну и кусты там местами, камыши, скрытно пробраться попробуем. Лошадь с санями не пройдёт, а вот человек наверняка сможет.

В общем, все наши измышления вылились в боевой приказ, и сегодня же ночью отправляемся на задание. Правда, с выходом задержались. В семь часов вечера полк по приказу свыше атаковал деревню Щекутино на западе, естественно с нулевым результатом. Атаку немцы отбили миномётным и пулемётным огнём, а в полку добавилось потерь, но под шумок удалось уволочь с нейтралки «подарок с неба» – парашютный мешок с продуктами и боеприпасами. Поэтому выходим почти сытые, но на три часа позднее, чем запланировали. В составе группы весь мой расчёт и пятеро разведчиков. И если всё будет нормально, пройдём, то разведка возвращается, а мы остаёмся в своей роте. Лобачёв так и сказал. – Нехрен вам тут, миномётчикам, без мин делать, стрелков у меня и без вас достаточно, так что проторите дорогу и оставайтесь. Будет лучше, если вы нас огоньком с «большой земли» поддержите. Миномёт оставьте, когда придёте вместе с дивизией, заберёте.

Вот мы и пробираемся мимо опорных пунктов противника. Сначала на юго-восток, а потом, сделав крюк по лесу, обходим позиции фрицев, движемся строго на восток и выходим к реке. Осмотревшись с опушки перелеска, спускаемся с крутого правого берега, и форсируем Нару по льду, а потом перебегаем дорогу. Вот оно, незамерзающее непроходимое болото. Может быть осенью оно и было непроходимое, а зимой почему-то замёрзло, так что идём «по морю аки посуху», правда недолго. Ближе к середине стали попадаться полыньи, и лёд начал потрескивать. Смещаемся вправо, ближе к берегу, и пускаем вперёд самого «бесполезного» члена нашей группы – Махмуда. Если и утонет, его «не жалко», но этот скорее всего выплывет, потому что говно не тонет.

Болото мы перешли удачно, никто не утонул, а дальше начались знакомые места, и мы, двигаясь на северо-восток, проскочили практически до КП дивизии на высоте 210,1. Передав донесение командира полка и прихватив батареи к радиостанции, а также продукты, полковые разведчики вместе с дивизионными отправились по проторенной дорожке обратно. Нас же начштаба отослал в свою миномётную роту, находящуюся на старом месте, в роще возле дороги. Разместив людей, докладываю лейтенанту Огурцову о прибытии и кратко рассказываю о наших злоключениях, а потом и сам отбиваюсь прямо в окопе.

Утром удалось нормально позавтракать, а потом начались трудовые будни. За время нашего отсутствия в роте были потери, как в людях, так и в орудиях. Не повезло дважды трофейному миномёту и его сборному расчёту. Прямое попадание в окоп крупнокалиберного снаряда лишило жизни трёх человек. И хотя с прибытием моего отделения людей в роте становилось больше, огневая мощь батареи от этого не увеличилась. Сыграл свою роль и лимит мин, ограничив возможности стрельбы. Пять выстрелов на орудие в сутки, и это во время наступления… Опупеть не встать. Узнал я и почему немцы перекрыли пути снабжения нашему полку. Сосед слева – свежая 338-я стрелковая дивизия, наступая на Атепцево в лоб, в связи с большими потерями исчерпала свои наступательные возможности и отошла к югу, заняв оборону возле деревни Слизнево, перегруппировывала свои части. Сосед справа – 201-я латышская стрелковая дивизия также пыталась взять Елагино в лоб, атакуя вверх по склону опорный пункт противника. Потеряв в дурацкой психической атаке более тысячи человек и устлав телами восточные подступы к деревне, двум полкам дивизии удалось только форсировать реку и укрыться от пулемётного огня под крутым правым берегом. Дальнейшие бои по овладению Елагино латыши вели, штурмуя деревню с севера. Естественно в связи с огромными потерями, все атаки немцы отбивали, и им даже удалось выделить несколько пулемётов, чтобы прикрыть километровый промежуток между Елагино и Атепцево. На нашей же дивизии, точнее на её 1287-м полку, лежит задача прикрыть трёхкилометровый стык между этими дивизиями. После недельных боёв в двух батальонах полка осталось около семисот человек личного состава, так что остатки нашего полка помогают крепить оборону. Вот и на нашу миномётную роту выделили «небольшой» четырёхсотметровый участок, причём в предполье.

В ночь на 26-е предприняли очередную попытку пробиться к окружённому полку, доставить боеприпасы и продовольствие. Операцию проводили на нашем участке обороны, так что мы стали невольными свидетелями, а ответственным сделали нашего ротного. В сани-дровни запрягли пару лошадей цугом, загрузили продуктами, и старшина с двумя автоматчиками отправился прокладывать новый маршрут опять же между Атепцево и Елагино. Удачно галопом проскочив через дорогу, а потом перелеском ещё метров двести, они выехали в чистое поле. До спасительного леса оставалось ещё метров двести, но на этом удача и кончилась. Одна из лошадей заржала, в небо взвились осветительные ракеты, ударили пулемёты, и через четверть часа наступила тревожная тишина. Лишь только ракеты взлетали на месте короткого боя. Посылаем Макара с Гусём выяснить, в чём дело, и ждём результатов проверки. Разведчики вернулись через час и доложили, что старшина не проскочил. О чём и рассказал нам пермяк.

– Пока дровни ехали по лесу, было всё нормально, но как только выскочили на открытое место, попали на глубокий рыхлый снег, лошади завязли, перешли на шаг. Тут их и стеганули фланговым пулемётным огнём. Все убиты, и люди, и кони.

– Ты точно знаешь, что убиты? Может ранен кто? – спросил ротный.

– Точно убиты. Мы потому и задержались так долго, что наблюдали, не ползёт ли кто. Ни один даже не пошевельнулся, и звука не издал. Им бы не выскакивать сразу на открытое место, остановиться в перелеске, выслать вперёд разведчика, дать роздых коням, может тогда бы и проскочили, а так… – Макар только махнул рукой и замолк на полуслове.

История имела продолжение, и на следующий день, собрав в тылах нашего полка всех, кого нашли, командование организовало очередной прорыв обороны противника. Пехотных лейтенантов не осталось, поэтому руководить сборным отрядом ополченцев из тридцати человек назначили нашего командира. Из миномётной роты лейтенант Огурцов взял только двоих, меня и Кешку Задорина. Задача была поставлена «простая» – прорвать оборону противника и соединиться с окружённым полком. А то, что подобную задачу не смог выполнить 1287-й полк нашей же дивизии, а потом и соседняя 201-я стрелковая, так это никого не волнует. Людей собрали, приказ отдали, вперёд и с песней, там всего один пулемёт, так что проскочите, тем более в темноте. Ох, и не лежала у меня душа выполнять подобные задачи! Но делать нечего, приказ есть приказ. Да и лейтенанта жалко, погибнет не за грош, а ведь молодой совсем.

С наступлением темноты после ужина выдвигаемся на исходную. Удачно перебегаем шоссе, по редколесью идём уже в колонну по одному по тропе, я замыкающий (чтобы никто не потерялся), Кешка страхует лейтенанта. Договорились с ним «на берегу», что когда начнётся бой, держаться поблизости, чтобы в случае чего, помочь друг другу. На опушке, перед полем разворачиваемся в цепь. Этот участок нужно проскочить как можно быстрее, а лучше обойти или переползти. Что справа от деревни Елагино, что слева от Атепцево, всё пространство простреливается перекрёстным пулемётным огнём. Да и миномётными батареями противника пристреляны все подступы к населённым пунктам. Единственный вариант проскочить между ними, с полукилометра авось ночью не заметят. Ракеты в основном взлетают с флангов от нас. Зато на поле тихо, темно, и мёртвые лежат. Чуйка вещует недоброе, но не я здесь командую, да и обозники, которые нам достались, если залягут, то хрен их поднимешь, а будут ползти, потеряются, или уползут не в ту степь. Неплохо бы выслать разведку, чтобы не нарваться на возможную засаду, только время нам тоже ограничили, приказ начать атаку в 20−00, а мы и так замешкались, пока собирали всех в кучу, формировали подобие взвода и выдвигались на исходные.

Ротный машет рукой, отдавая приказ – вперёд, и вся цепь выходит на открытое место, ускоряя шаг. Я иду правее лейтенанта, шагах в десяти, Кешка между нами, приотстав метров на пять. Немец молчал, ракет тоже не было. Когда поравнялись с повозкой старшины, раздалось шипение взлетающей осветительной ракеты, и почти сразу же застрочили пулемёты, причём не один, а целых три. Услышав посторонний шум, и ещё не осознав, что это такое, инстинктивно падаю в снег и ору что есть мочи. – Ложись!!!