Текст книги "Клан – моё государство."

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

Глава 3

Крутнув по Москве и убедившись, что «хвоста» нет, Сашка остановился возле телефонной ячейки, выскочил, быстро подключился, набрал нужный номер – трубку подняли сразу.

– Скоблев у телефона.

– Срочно явитесь в управление. Машина вышла,– сказал Сашка и отсоединился. Перекинув упакованного Степана на заднее сиденье своей "четвёрки", Сашка подкатил к подъезду Скоблева и дал сигнал. Скоблев вышел и, сделав три шага, остановился.

– Давыдович,– позвал Сашка.– Идите, не останавливайтесь и побыстрее. Это я, "Несси",– после этих слов Скоблев вытащил руку из кармана шинели и быстро юркнул в машину.

– Здравствуйте,– бросил Скоблев.– Вас не ожидал увидеть.

– Мне тоже думалось надолго расстались, но вот видно – не так.

– У вас что-то случилось?

– Это у вас, Скоблев, не всё в порядке. Потому я и в Москве.

– Ничего у меня не случилось и не могло.

– У вас "хвост" висит, из уголовных, с радио.

– Эка новость!

– Вон один лежит сзади, связанный. Что скажете?

– Уголовных мне бояться грех.

– Не сами они, с подачи чьей-то. Вам сколько надо времени, чтобы в отставку выйти?

– Не собираюсь я на пенсию. Вы же сами говорили, что могу гниль вот эту ловить.

– Не сами, так на кладбище нырнёте. Сколько?

– Дней двадцать.

– Сейчас я "скорую" организую и инфаркт, там есть мои люди, будут вас, пока вы лечитесь, прикрывать от посторонних. Из госпиталя и спишетесь. По возрасту можно?

– Да, в общем-то. Уже есть. Что-то изменилось?

– Кто дела Алексея Николаевича принял?

– Грибов.

– Ваши?

– Свои я Сытнику сдал, в начале января.

– Кириллов в Москве?

– Где ж ему быть. Хотя я его после сдачи дел не видел. Тут, наверное.

– Может, уже и здесь. Он был в Швейцарии. Я оттуда. Пришлось их там подмести. Приезжал с ордером на Крестовского, но нелегально.

– Значит, Грибов дал кому-то данные.

– Не кому-то. Дал Кириллову и его патрону, а тот – знаете чем руководит?

– Знаю. Тогда мне крышка.

– Я дал вам слово, что прикрою. Потому и здесь. Пенсия всё равно светит, полежите, пока я их угомоню. Деньги я вам пришлю. Отдохните. Годика через два организуем бюро в Москве.

– А я вообще могу выйти из дела?

– Можете. Но только через госпиталь и пенсию. Или…

– Кладбище.

– Да. Анатолий Давыдович, я вас не неволю. Время будет подумать. Успеете ещё сказать мне "нет".

– Вы правы. Тогда ложите.

– Здесь покупка прошла, ваш шеф бывший продал всё и всех. Купившие объединились и сговорились кое с кем.

– Слова дать вам, что соглашусь в будущем – не могу.

– Я от вас этого и не требую. Просто не привык бросать в беде, если обещал. Вы ведь обо мне ничего не знаете. Есть люди, которые меня с ещё чёрт знает каких годов найти хотят, они и продались. Так, я вас ещё здесь навещу, посидите чуть, я договорюсь,– минут через пятнадцать Сашка вернулся.– Сейчас подкатит медбратия, вы расстегните ворот и шинель снимите. Вот эту пилюлю глотайте,– Сашка протянул белый шарик.

Скоблев взял его, повертел и проглотил.

– Оружие вам оставлю.

– Вы что, Давыдович?

– Это не номерное. Досталось по случаю,– он сунул Сашке пистолет Макарова,– и вот ещё мага…,– Скоблев не договорил, потеряв сознание.

Подкатили носилки. Скоблева уложили, накрыли шинелью и покатили в здание. Врач задержался возле Сашки.

– Валентинович, вот возьми, когда выписывать будешь, верни ему,– Сашка отдал пистолет врачу.

– Добро, Александр. Я уже людей вызвал, через час начнут дежурить. Одного подложу в палату рядом. Не беспокойся, всё сделаем, – они пожали друг другу руки.

Глава 4

Отъехав от госпиталя километров на сорок и попетляв, Сашка распечатал рот Степану.

– Где дача Болота?

– Хоть убей – не знаю.

– За это не волнуйся. Теперь-то кончу обязательно. Слишком много знаешь.

– Маленького убить – что изменится? Ты большого возьми.

– Сука ты, сука.

– Ты меня не сучи. Я тебе никого не сдавал.

– И не надо. Сам найду,– Сашка вылез из машины.– Выходи.

– Здесь, что ли, убивать будешь?

– А ты думал – я тебе место красивое искать буду?

– И это сойдёт.

– Для собаки лучшего и не надо.

– Я волк,– взвился Степан.– Это ты – собака. Паршивая,– Степан выматерился.

– Ещё бодается,– Сашка дал ему по роже.– Вон "КаМаЗ", видишь, прёт. Под него толкну. Если есть тебе видение жить – выберешься, нет – значит нет,– и вытолкнул Степана под обходивший их "КаМаЗ". Машина резко пошла в сторону, но водитель опоздал: тело попало под задние колёса. Метров сто машина тормозила. Сашка сел за руль и, развернувшись в противоход, поехал, глядя в заднее стекло. "КаМаЗ" постоял и сорвался с места, уезжая от происшествия. "И ладненько,– Сашка закурил.– Вот этот встанет,– отметил он, глядя на встречную машину "ГаЗ-52" с будой и надписью "Осторожно, люди!".

Уже в городе Сашка из телефона-автомата набрал домашний номер телефона Кириллова. Трубку подняла женщина.

– Алло?

– Доброе утро,– поздоровался Сашка.

– Что вы хотите?

– Мне нужен Юрий Антонович.

– Вы знаете – он ещё спит. Вы кто?

– Это Грибов,– назвался Сашка наобум.– С работы.

– Одну минуточку.

Через пять минут в трубке послышался заспанный недовольный голос:

– Петро! Я же тебя просил – ночью не звони.

– Слышишь, мудак,– прервал его Сашка.– Спать, я вижу, ты горазд. Задницу свою мохнатую проспишь.

– С кем я говорю?– Кириллов окончательно проснулся.

– Знакомец твой это звонит, из Швейцарии.

– Вы!!

– Я. А что, не ждал?

– Да вы с ума сошли.

– Не волнуйся, я с прибором, никто тебя не сечёт, по линии, по крайней мере.

– Значит, вы в Москве?

– А то где ж? Конечно.

– Я тебе, гад, все кости лично переломаю.

– Сначала поймай.

– За это не беспокойся. Это не в Швейцарии. До встречи. Увидимся вскоре,– Кириллов бросил трубку.

Сашка набрал ещё раз.

– Это опять ты, подлюга,– заорал Кириллов.

– Заткни фонтан. Пока будешь ловить – подумай, как нам дела уладить. Я тут уже покойников делаю, отмечай и помни, гавнюк, что коль ты меня не послушался – быть тебе в гробу,– Сашка повесил трубку и пошёл к машине. "Нет. Придётся сильно потрясти этот гадюшник. Бомбу им, что ли, подложить на Лубянке, или газ пустить через заборник, или воду пургеном потравить, засранцам,– размышлял Сашка, направляясь в гараж.– Этого я достать смогу. Раз его после швейцарского провала и итальянского мордобоя не нагнали и не закопали, значит, за ним глава, который простил. Но не в комитете. Там председатель – слабак. Крыша у него в Управлении делами ЦК. Не меньше. В эту контору я не ходок. Возраст не тот. Там одни пердуны старые и все под контролем, двойным. И людей своих пускать нет смысла, даже "хвост" вешать ничего не даст. Придётся с этим мудаком опять встречаться. И сделать это можно, сменив в его машине шофёра, скажем, на перекрёстке, зажав спереди и сзади. Значит, надо чёрную "Волгу" и с его номерами. Потом забираем Кириллова у подъезда и бьём по голове. Свозим в погребок и там беседуем сколько надо, пока не стухнет. Для этого мне надо двоих. Я сам в "Волге" к нему подкачу, двое шофёра на пять минут задержат, а там пусть ищут,– Сашка заехал в гараж.– Сутки плюс сутки, и мы встретимся".

Глава 5

Через два дня рано утром Сашка за рулём новой «Волги» подъехал к дому Кириллова. Спустя три минуты тот вышел и сел в машину. Перекинувшись через сиденье, Сашка ударил его и зажал ему рот платком с усыпляющим веществом, всё заняло на более пятнадцати секунд, после чего тронулся. «Хорошо, что они не пересели на другие марки машин,– думал Сашка, перетаскивая сонное тело в подвал гаража,– а то пришлось бы искать». Двоих из «хвоста» он ещё раньше вывез в подмосковный лес, где, уколов промедолом, оставил. Выгрузив Кириллова, Сашка отогнал машину в людное место и бросил. Она была взята вечером предыдущего дня «напрокат» из гаража какого-то артиста Большого театра. Час спустя он вернулся, заскочив в Елисеевский и купив там продукты. Сидеть предстояло дня три. Мало-помалу Кириллов пришёл в себя. Стал крутить головой, руки были связаны за спиной. Сашка встал, развязал руки и усадил его на диване.

– Самочувствие ничего?– осведомился он.– Вот вы меня и нашли. Присаживайтесь к столу. Обедать будем.

– Сочтёмся мы с тобой, гадёныш,– Кириллов растирал занемевшие руки.

– Чтобы рассчитываться, Юрий Антонович, надо уметь ловить, Сталин вон не умел, и люди его не умели, потому и сажали всех подряд, без разбору, и вы не обучены ремеслу ловить, хоть вроде опером и начинали.

– Не вам судить.

– Точно – не мне,– Сашка налил водки.– Пейте, кушайте что есть, дважды приглашать не буду, нам с вами долго тут ещё сидеть.

– Что вам от меня надо?

– Помилуйте, Кириллов. Это вам надо. Моё дело – сторона. Я Родину не продавал за зелёные, как вы.

– Ничего не подсыпали?– беря стакан, спросил Кириллов.

– Тащить вас сюда был больший риск. Если бы мне надо было вас кокнуть, я бы вам на выходе из подъезда влепил пулю в лоб, и дело с концом.

– Что вы там по поводу Родины сказали?– закусывая, спросил Кириллов.

– То и сказал, что вы – сука продажная.

– А ты нет?

– Поймай. Узнаешь.

– Рано ли, поздно ли, но придёт и тебе конец.

– Известное дело. Все мы смертны.

– И раньше, чем ты это себе представляешь,– добавил Кириллов.

– С такими, как ты, мне до ста лет гарантия.

– Сейчас всю Москву закроют наглухо, мышь не проскочит, твой фоторобот мы уже составили.

– Я никуда не спешу. Я дома. И потом, в любое время я из этой страны поеду, не прячась. Робот ваш мне не помеха. Сикал я на него. Лицо моё ты вот только и видел, так ты – мёртвый на все девяносто девять процентов. Ни улик, ни фактов у вас на меня нет.

– Есть. И то есть и другое. Раскопали мы на тебя кое-что.

– Гробокопатели вы там все и олухи, как один. Ни один умный сыскарь в такой схеме, как ваша, не может родиться, тем более усидеть с вами в одной банке.

– Это почему?

– Вот ты многих поймал?

– Многих.

– Сам лично, так, чтобы от начала и до конца?

– И такие есть.

– А ну, назови хоть одного?

– Румянцев,– гордо произнёс Кириллов.

– Мама, прости ты его!?– Сашка поднял руки.– Это тот, кого к стенке поставили?

– Да.

– Вот что я тебе скажу. Прежде, чем тебя убить, я двоих поставлю, чтобы обработали хорошенько твою рожу. Чтобы хоть перед смертью ты, подлец, почувствовал то, что люди в подвалах ваших испытывают, потом пристрелю. Румянцев этот, из которого вы сделали предателя века, не то что им не был никогда, даже близко не стоял рядом с секретами государства. Я всё дело его изучил от начала и до конца. И знаю, с чьей подачи ему это сделали. Ты что думаешь, факт сей безусловно уже не всплывёт, что это прощается? Дело уничтожили и всё? Концы в воду? Нет, милый ты мой, нет. Я с него копию снял, её вы и уничтожили, а подлинник у меня. Сделал я это так, ради безвинно загубленной его души. Молчишь?

– Даже подлинник этот веса иметь не будет.

– Это смотря по чему и по кому. Не ровен час, придут те, кто захочет узнать, как было. Вон империя-то трещит.

– Ты – маньяк.

– Это вы все маньяки. Дальше кончика собственного носа ничего не видите. Мозги последние просрали. Вот ты зачем в Швейцарию полез? На что ты надеялся? Думал там руководящие ЦУ давать и на чужом горбу въехать в рай? Дурак ты. Если бы я и мои люди вас не выкинули оттуда, вы бы тысячу лет меня под именем этим искали. Рядом бы стояли и никогда не узнали бы. Любому второму в посольстве поручили бы и он бы свёл, если для дела. А почему нет? Они с ордером в кармане, с психотропом, идиоты.

– Не мы промашку дали.

– Ты на своих хозяев бочку не кати. Они – чистюли. Что им дали, то они тебе и сунули. Все хозяева в глазах холопов дураки, так будь умней, коль роли для себя иной не видишь.

– В умного хочешь со мной поиграть?

– Ох, Кириллов, и козёл же ты. Как тебя земля носит? Если ты мои бумаги настоящие увидишь, на месте умрёшь. И прикоснуться побоишься, не то что арестовать. Да будь я из простых, мне давно бы гнить и гнить, а я в Союз когда хочу – еду, когда хочу – уеду. Сколько хочешь могу убить таких, как ты. И меня никто не арестует. Никогда.

– Призрак.

– И что ты верно заметил, то правда – привидение.

– Большого, стало быть, хозяина имеешь?

– Очень. Ты со своими ещё в кабинете сидел перед тем, как в аэропорт ехать, а я уже знал – кто и зачем припрётся.

– Брехун ты. Этого быть не могло.

– Потому, что хозяин умнее тебя в сто раз.

– Не понял?

– Эту информацию я вскрыл. И я же её всучил. И если хозяин твой не спец в этом, то ты-то должен был её проверить или нет?

– Зачем?

– Чудак ты, Кириллов. Она у многих в управлении до тебя была, и все сообразили, что липа, никто ей хода не дал. Я к ней Швейцарию прилепил. Специально. Чтобы посмотреть, кто вкусит. Ты же в этом деле варился, крутил шестерни и на такую туфту сел.

– То, почему информация по Крестовскому не разрабатывалась, разберётся Грибов.

– Этот мерин мозгов не имеет, читать толком не умеет, пишет, как пятиклассник. Он найдёт. Жди.

– Посмотрим.

– А ты ещё и глупый. Его потому на эту должность и впихнули именно сейчас, шабаш ведьм идёт, никто не хочет, чтобы о его делах знали. Покойный на своём месте был, царство ему небесное, при нём все грустные ходили, по струнке, он про всех знал, всё. И ничего не оставил. Олуха этого и поставили. Пусть попугай сидит. Попка – дурак.

– Ты что, всех знаешь?

– Я тебе, придурку, час уж втолковываю об этом. Под этим именем другой у вас сидел. Кто был – иди его, сыщи. Может, американец, может, ещё откуда. Потому и не рыл его никто. Знаешь, если бы они тогда дали делу ход, вас всех же к стенке ставить надо. В родной конторе под носом враг сидел, и никто не засёк.

– Как ты о том узнал?

– Потому и узнал.

– Концы у нас имеешь?

– Нет.

– Тогда как?

– Ты как получил?

– Передали.

– Сверху?

– Допустим.

– Вот и думай. Как она могла наверх попасть? Если даже ты о ней не ведал.

– Со стороны?

– Начинаешь потихоньку шевелить извилинами.

– Поэтому ты про Родину и говорил?

– Именно. Твои хозяева в дерьме. Разве сверху могло это выплыть? Могло. В единственном случае. Кто-то продаёт туда и получает оттуда. Это выяснить можно.

– Не верю.

– Ещё бы. Это не младший научный Румянцев. Верхотура, будь здоров.

– Ладно. Я тогда тут чего торчу?

– Дурак. Вот и торчишь. Я взял это дело на себя. Так кто-то хотел, спутали с кем-то, ну, я и впрягся. За того парня.

– Тебе зачем?

– Продавца хочу подцепить.

– И как?

– Через тебя. Ты пропал, он суетиться начнёт, я его и вычислю.

– Если не начнёт?

– У него выхода нет, когда по крупняку бьют, то волны всегда катятся. А все знают, чем ты занимался, а ты его человек. Дело-то к разрядке идёт, а тут шпион сидит под носом и мешает. Либо побежит, либо уйдёт на покой.

– Никто не тронет. У него сила.

– Кто продаётся, Кириллов, сильным не бывает. Труха.

– Меня могут и не хватиться.

– Я им разговор наш послал. Не весь, выборочно.

– Тот, что в Италии был?

– Конечно.

– Там же нет ничего.

– Есть пятьсот тысяч и отсутствие ноты.

– Что это даёт?

– То и даёт. Ноты нет? Нет. Значит – деньги дали. Ваш вас в Италии покрыл. Значит – и доллары его. Или вы хотите пятьсот на себя натянуть?

– Ну, ты и гад.

– Ещё какой. Вас даже убивать не надо будет, свои всё поотбивают. Прошлое начнут копать. А там нет ничего. Пусто. Кроме Румянцева, а о том, кто он, все знают. Удавят вас в Лефортово.

– Скорее аварию сочинят,– невесело произнёс Кириллов.

– Мастаки величайшие болгар да своих зонтиками колоть, американца тронуть боятся.

– Там не наши были. Болгары сами делали.

– Мне туман не пускай. Я даже лицо этого агента знаю. Встречал в Париже. Агент – "зонтик".

– Вы что, со мной здесь сидеть собираетесь?

– У меня ещё мозги не поехали. Укол сделаю, и будете спать сутки.

– Или убьёте уколом?

– Если твой хозяин посыплется – я тебя убью, если нет – выпущу.

– Тогда я спокоен.

– Тоже надеешься?

– Просто знаю, что его ничем не достать.

– Иди в туалет. Вон дверь. И спать,– Сашка достал ампулу и одноразовый шприц.

– Оснащённый вы, как я погляжу.

– Кириллов! Здесь я командую. Идите в сортир, а то сейчас укол всажу – во сне обделаетесь.

– Сколько могу потратить времени?

– Много надо?

– Минут двадцать.

– Ладно. Идите. Подожду.

После того, как Кириллов уснул, Сашка ушёл из гаража. К вечеру следующего дня вернулся. Пленник, проснувшись, успел обшарить комнату в попытке выбраться, но безуспешно.

– Не нашли?

– Что?

– Как выбраться?

– Нет. Хорошо муровано.

– Там наверху,– Сашка показал на потолок,– ёмкость с бензином. Куб. Сгорели бы заживо.

– Не жаль?

– Вас?

– Место.

– Ничуть. Ну, приехали бы пожарники. Они всегда опаздывают, вы бы уже задохнулись. А сверху сюда пролезть нельзя.

– Так то, что там, над нами, сгорело бы.

– Государственное, не моё. Хай горит,– соврал Сашка.

– Есть хочу,– Кириллов посмотрел на принесённый Сашкой целлофановый пакет.

– Я вам, Юрий Антонович, счёт пришлю, через финотдел.

– Пленников вы обязаны кормить за свой счёт.

– За вас фирма оплатит.

– Наша?

– Ну да.

– Она оплатит,– Кириллов зевнул.– Похороны.

– Вот вы вылезти хотели. Куда бы пошли?

– Не думал.

– Вас ведь больше, чем меня, ищут, а вы в генеральском мундире.

– Генералов в Москве много,– ответил Кириллов.

– Вот это верно. Но не пешком ходящих.

– Да отстаньте вы, наконец. Дайте поесть спокойно.

– Жрите.

После еды Кириллов попросил:

– Дайте курить.

– Своих нет?

– Пара штук была. Думал – утром куплю.

– Держите,– Сашка подал пачку.

– Что. Не проявился?– прикуривая, спросил Кириллов.

– Всю ночь заседало Политбюро,– свежая газета легла на стол.– По состоянию здоровья.

– Ублюдок,– Кириллов пробежал глазами и отбросил газету.

– А вы сомневались. Били в грудь себя. Эти штучки у меня осечек не дают.

– Ваша партия. Дайте мне пистолет. Я сам застрелюсь, всё равно мне не жить.

– Сможете?

– Не сомневайтесь.

– Думал я долго, пока вы здесь скреблись. Хотите – побег вам сделаю.

– А дальше?

– Так ведь зелёные у вас есть, с ними не пропадёте.

– Сумасшедший. Это вы – привидение, не я. И откуда у меня доллары.

– Не скопили? За совесть, небось, пахали?

– Послушай, мужик. Не донимай ты меня. И так кошки скребут.

– Значит – нищий. Что ж, обрастёшь бородой, недельки две не помоешься, тряпьё тебе подберу – и топай по миру с котомкой.

– Ты дашь пистолет или нет?

– Дам. Только не спеши. Тут спешить нельзя, назад дороги нет.

– Тебе бы так выпало, что бы ты сделал?

– Хозяина бы сначала нагрел, а то несправедливо: ему пенсия – мне могила, он сдавал – я нет. Позвольте делиться. А откровенно – то, он должен всё отдать. Предлагаю вам вместе его колоть, мне – семьдесят, вам – тридцать плюс билет в тихую страну.

– Могилу? Или вы серьёзно?

– А почему нет. От меня не убудет. Вы мне даёте на него, что у вас есть, я – его за глотку, и расходимся в разные стороны.

– Слово сдержите?

– Антонович. Из-за вашей доли я вас не трону.

– Семья как же?

– Что – семья? Там обоснуетесь, вызовете.

– Как?

– Просто. Просите убежище и защиту. Дадут, не бойтесь. А у шефа вашего капиталец немалый, вам вашей доли лет на десять хватит, да ещё в роскоши. И эти янки кое-что подбросят, мемуары начнёте писать.

– О чём?

– Да ни о чём. Секретов у вас нет. Вы внутри страны своих ловили, пишите любую чушь. Лишь бы деньги платили. Вы что, в самом деле глупый или прикидываетесь?

– Думаете – сойдёт?

– Насчёт капитала?

– Да.

– Пара пустяков.

– Там охраны – рота!

– Их снимут, пенсионеру не положено много. Человек пять-шесть оставят, чтобы за ним приглядывали. Они – моя забота. С ними я договорюсь. Решайте.

– В Америку сможете?

– Хоть на полюс. В Бразилию хотите?

– В США.

– Тогда по рукам,– Сашка протянул свою руку. Кириллов в раздумье пожал. – Вот что, компаньон. Я вам сейчас карту дам,– Сашка достал из сапога метровку.

– Это же снимок из космоса,– Кириллов присвистнул.

– В лупу коробки спичечные видно и надписи: "Дети, не играйте с огнём". Но это не снимок – распечатка подробная. Рисуйте, где живёт. В доме бывали?

– Много раз.

– На даче?

– Был, но, наверное, заберут.

– Нет пока. Решили оставить.

– В газете не было.

– Совсем вы, Юрий Антонович, рехнулись. Кто об этом будет писать. Машину разрешили ещё, "Волгу", и пять сотен рублей пенсию.

– Что ещё?

– Всё. Здесь пригороды есть, все дачи. Чьи знаете – указывайте. Особое внимание к дачам больших начальников.

– Мне год писать придётся.

– И это не всё. Друзья, кумовья, родственники. С кем и когда состоял и не состоял. Ту информацию, которая не для требования – на отдельные листы. И на всё вам неделя. После этого я переброшу вас туда. Как трясти начну, вам тут быть ни к чему.

– Я вам всё напишу, вы меня и кокнете?

– Два раза я не предлагаю. Могу дать и пистолет,– Сашка вытащил ТТ, вынул магазин, оттянул затвор, проверяя, есть ли в стволе патрон, и протянул.

– Хорошо,– Кириллов побледнел.– Верю.

– Вот ключ,– Сашка протянул пруток с насечкой.– В следующей комнате холодильник, телек, душ. Но помните – неделя. Гражданские шмотки я вам куплю. Напишите на листке размеры, нечего в форме красоваться.

– А форму куда?

– Барыгам продам. Они в дело пустят.

– Награды тоже?– Кириллов был при орденах.

– Это барахло можете оставить на память. И вот вам плейер с микрофоном, наговаривайте на плёнку характеристики и прочее. Вот кассеты.

– Вы надолго?

– Дня на два. А впрочем – не знаю. Постараюсь завтра зайти. И не вздумайте вылезать. Это я серьёзно. Ну, если только передумаете и захотите на тот свет. Душа человека – потёмки. Всё. Я ушёл.

Сашка вызвал троих стрелков. Бомбить хозяина Кириллова он готовился заранее. И уже даже знал, где тот хранит своё богатство. "Пусть этот пишет. Ему надо. Мне данные, даже косвенные, нужны. Пригодятся. Пока он пишет, я шефа его обберу. И сплавлю этого с его долей в США. Пускай с ним американцы играют. Но прежде я его подробно проинструктирую, что можно им дать, что нет. А то сдуру начнёт там всё подряд валить, у них головы слабые, они от таких подробностей в психушку слягут ненароком. Подброшу и кое-что из сказок, пусть пыхтят",– составил Сашка будущую схему на Кириллова.