Текст книги "По воле северных богов (СИ)"
Автор книги: Александра Стрельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Стрельникова Александра
По воле северных богов
Глава 1
– Клянусь Одином[1]1
Один – верховное божество древних скандинавов. Отличался тонким умом и хитростью. По преданию, имел только один глаз, потому что второй отдал за мудрость. Считался покровителем воинов.
[Закрыть]! – с раздражением рычал огромный рыжий бородач, отдирая от себя вдохновенно обнимавшую его юную девушку, почти девочку. – Я двадцать пять лет в набегах, а такую встречаю впервые. Да отцепись же, репей!
Окружавшие его сотоварищи уже начинали хохотать, когда ему наконец-то удалось оторвать руки девчонки от своей одежды, и гигант с возмущением уставился в сияющее лицо своей пленницы. Пленницы? Как бы не так!
– Вы посланы мне самим богом! – вскричала девушка, вновь порываясь обнять страшилище, которое держало ее в руках – рыжая спутавшаяся грива волос, бородища лопатой, маленькие пронзительно-голубые глазки. Плечи молотобойца и соответствующее телосложение…
Но, похоже, все это совершенно не тревожило юную англичанку. Зеленые глаза на прелестном, тонко очерченном лице сияли, а рот неудержимо расплывался в улыбке.
Бородач покачал головой и, перекинув девушку через плечо, поволок к берегу, где ждала крутобокая тридцативесельная ладья, резные штевни которой украшали разинувшие пасть драконы.
«Пусть с этой сумасшедшей разбирается Тир», – думал громадный викинг, стараясь не обращать внимания на хохот у себя за спиной.
Спустя полчаса, когда награбленное с каравана добро и оставшиеся в живых люди были погружены на корабль, гребцы взялись за тяжелые весла. Именно в это время возле странной пленницы, стоявшей на корме у левого борта, остановился человек. Девушка подняла глаза и безбоязненно уставилась на подошедшего. Перед ней стоял стройный юноша всего на полголовы выше ее. Его длинные светлые волосы с серебряным отливом трепал ветер, то же серебро стыло в широко расставленных серых глазах, опушенных густыми изогнутыми ресницами. Они да полные яркие губы и аккуратный, прекрасно очерченный подбородок могли бы украсить даже женщину, но взгляд… Лед сковывал и без того холодное серебро взора, обращенного на пленницу. Однако даже это не смогло согнать улыбку с лица девушки.
– Что тебя так веселит, дуреха? – на прекрасном английском поинтересовался норманн. – Может быть, ты не понимаешь, что тебя ждет?
– Я пока просто не готова думать о том, что со мной будет дальше. Могу лишь о том, чего избежала благодаря вам.
Темно-русые брови викинга взлетели в неприкрытом изумлении.
– Не представляю, что может быть хуже рабства.
Лицо юной девушки посерьезнело, она на мгновение задумалась, но потом, отбросив со лба темные вьющиеся пряди, решительно подняла глаза цвета мокрой листвы на замершего перед ней воина.
– Другое рабство, только пожизненное. Благословленное церковью и королем.
– То есть? – не понял собеседник.
– Меня везли, чтобы выдать замуж за самого отвратительного человека, какого когда-либо носила земля.
Губы молодого викинга искривила недоверчивая усмешка, и, заметив ее, девушка вспылила:
– Не думайте обо мне, как о глупенькой молоденькой дурочке, которая просто боится мужчин. Вы не знаете, о ком идет речь, а я… наслышана достаточно, чтобы понимать – граф Ангус Керн… – пленница запнулась, и благодаря наступившей тишине отчетливо прозвучало проклятье, сорвавшееся с уст одного из гребцов.
Норманн немедленно обернулся к нему и, прищурившись, спросил:
– Что, сэр Гай, ты, кажется, знаешь, о ком идет речь?
– Да, Тир, – коротко бросил он, и девушка с любопытством взглянула на говорившего, поняв, что перед ней соотечественник.
Первое, что ей бросилось в глаза, были цепи, которые сковывали мощные руки мужчины, размеренно двигавшие огромное шестиметровое весло. Округлив ротик в сочувственном «О!» она подняла глаза к его лицу и встретилась с ответным взглядом карих глаз. Добродушная кривоватая усмешка приподняла уголки губ гребца. Он был светловолос, как и большинство викингов, так же огромен, но бороды не носил, что позволяло оценить решительность крупного подбородка и полюбоваться ямочкой, разделявшей его надвое. Он был молод и невероятно хорош собой.
«Даже лучше Хью», – решила девушка, но тут ее отвлек норманн, которого англичанин назвал Тиром.
– И чем же так примечателен граф Керн?
– Он стар, уродлив, жаден, невероятно развратен и патологически жесток. К тому же был женат уже четырежды, и все его молоденькие жены теперь лежат в сырой земле, – как-то отстранено ответил пленник, а потом взглянул в лицо викингу и жестко добавил. – Его первой женой была моя двоюродная сестра.
– Должок, сэр Гай? – иронично спросил Тир, но англичанин не ответил, хмуро уставившись перед собой и не переставая работать веслом.
Вскоре, однако, был поднят большой четырехугольный карминно-красный шерстяной парус, и гребцы смогли передохнуть. Вот тогда-то девушка почувствовала себя по-настоящему неловко – взгляды всех без исключения мужчин сосредоточились на ее онемевшем от напряжения теле. Хотя исключение-то как раз было – молодой англичанин смотрел не на нее, а на предводителя викингов, и густые темные брови его сошлись на переносице.
Девушка тоже перевела взгляд на юношу, который стоял к ней вполоборота и задумчиво всматривался в серую воду за бортом ладьи. Он был обут в высокие сапоги до колен, причем девушка заметила, что из каждого голенища выглядывала рукоять ножа. Торс был защищен тонкой кольчугой прекрасного качества, за спиной в сложном переплетении ремней, украшенных серебряными бляшками, были крест на крест закреплены два меча в ножнах. Более длинный – под правую руку, и более короткий – под левую. Их рукояти возвышались над прямыми плечами воина. Обнаженные руки, украшенные чуть выше локтя сложными витыми браслетами, поражали изяществом лепки. Предплечье левой руки к тому же охватывал закрепленный тремя ремешками кожаный чехол, в котором покоился узкий стилет. Рукоять его была обращена к запястью, а острие почти касалось локтя. Вооружение необычное для викингов, предпочитавших сражаться боевыми топорами.
Девушка решила, что это из-за того, что огромный топор был бы просто тяжел для норманна, попутно, подивившись, как столь молодой и хрупкий воин смог возглавить дружину, состоящую из мужчин много старше и несравнимо мощнее его. Она подняла глаза к лицу викинга и, неожиданно наткнувшись на его ответный испытующий взгляд, резко вскинула голову.
– Как тебя зовут… невеста?
– Куини… То есть леди Реджина Гилфорд. За меня могут заплатить хороший выкуп.
– Ты девственница?
Девушка возмущенно вскинула брови.
– Я порядочная…
Викинг лишь рассмеялся и жестом прервал ее гневную тираду.
– Если это так, я смогу продать тебя достаточно дорого, чтобы не связываться с выкупами.
– Мой брат будет мстить…
– Не обольщайся. Чтобы отомстить, меня сначала нужно найти.
– Он найдет, – вдруг негромко вмешался англичанин. – Хьюго Гилфорд способен на многое.
– Тогда как же он позволил состояться этому браку? Отдать сестру в лапы такого чудовища, как ты описываешь…
– Ах, если бы Хью был дома, этого не случилось бы никогда! – вскричала Куини, сжимая маленькие кулачки. – Королю Ричарду, вместо того, чтобы завоевывать гроб Господень, лучше было бы вернуться, и навести порядок в своей стране! Тогда и брат был бы с нами… – упавшим голосом закончила она и, закусив губу, отвернулась.
Норманн посмотрел на свою дружину. От его тяжелого взгляда глаза викингов разбегались, как вспугнутые кролики. Не отступил только рыжий гигант рулевой, который и притащил на борт юную пленницу. Русая бровь предводителя поползла вверх.
– Ты что-то хочешь сказать, Эрик? – по-норвежски поинтересовался он.
Бородач откашлялся и рубанул:
– Нельзя ее продавать – она принесет удачу.
– Почему это?
– Она первая, кто был рад нам на этой земле и с радостью поднялся на борт ладьи. Все видели это. Это знамение.
Тир иронично усмехнулся – в такие приметы он явно не верил.
– Скажи лучше, что ты просто положил на нее глаз, Эрик.
– Она слишком тощая для меня, Тир, – бородач пожал пудовыми плечами. – Да и Аса…
Раздались смешки – бешеный нрав законной супруги Эрика был притчей во языцех. Тир тоже усмехнулся, и уже двинулся к носу ладьи, как вдруг столкнулся с напряженным взглядом закованного в цепи англичанина.
«Кажется, теперь у тебя есть слабое место, сэр Гай», – мелькнула быстрая мысль.
– Что с ней делать – решу дома. До этого момента девица неприкосновенна! Всем ясно, что я имею в виду?
– Да, Тир, – со вздохами разочарования откликнулась команда, но викинг мог бы поклясться, что по крайней мере один из мужчин с облегчением перевел дух.
Гай Клермон попал в руки северных воинов уже более года назад. Он был захвачен в плен тяжело раненым и выжил лишь потому, что Тир проникся уважением к его мужеству и приказал своим людям выходить его. С тех пор между хозяином и рабом установились более чем сложные отношения. Сплав дружбы и ненависти, замешанный на невольном взаимном уважении, которое, впрочем, не гарантировало личной неприкосновенности ни одной из сторон. Рыцарь совершил несколько попыток сквитаться с захватившим его норманном – в результате чего теперь его везде сопровождал звон цепей. Впрочем, вскоре сэр Гай открыл для себя некое обстоятельство, напрямую касавшееся его хозяина, и теперь это знание сковывало мужчину крепче, чем сталь… Вот и сейчас он постарался расслабиться и не думать о судьбе юной сестры Хьюго Гилфорда. Но…
«Кто бы мог подумать, что это прелестное, хрупкое создание и человек-гора с лицом, словно вытесанным из гранита, могут быть братом и сестрой… Впрочем, судя по тому, как девчонка вела себя, характера ей тоже не занимать. Это может сильно осложнить ее будущую рабскую долю».
Гай стиснул зубы, не отрывая глаз от серых волн размеренно вздымавших тяжелую ладью, уверенно продвигавшуюся на север.
Как каждый прибрежный житель в то неспокойное время, Куини была наслышана о том, чем может грозить плен у северных варваров, которые славились своей жестокостью и неистовой яростью в бою. Целые деревни подвергались разграблению, а потом предавались огню. Оставшиеся в живых жители шли в рабство. Однако молодая англичанка, принадлежавшая к богатой и знатной семье, чей замок был слишком хорошо защищен, чтобы стать объектом нападения норманнов, сама никогда не сталкивалась с ними или их деяниями. Теперь же…
Девушка опять улыбнулась. Неизвестное, а потому абстрактное зло казалось ей не страшным. Избавившись от похотливого старца, который уже через несколько дней должен был стать ее законным супругом, властелином тела и жизни, Куини не хотела думать, что пленение может принести ей еще больше боли и страданий, чем подобное замужество. Молодость склонна к оптимизму, и юная англичанка, тряхнув кудрявой головой, принялась с интересом осматриваться вокруг. Как-никак она впервые оказалась на корабле.
Море было спокойно. Ладья, увлекаемая вперед сильным попутным ветром, с тихим плеском разрезала невысокие волны, оставляя за собой струю вспененной воды. Над ней парили чайки, и какое-то время девушка увлеченно наблюдала за тем, как они охотились, камнем падая к поверхности воды и взмывая уже со сверкающей на солнце рыбкой в клюве. Потом это занятие ей надоело, и Куини сквозь полуопущенные ресницы, искоса стала разглядывать людей, похитивших ее.
Она долго всматривалась в их лица, движения, наблюдала за их немудреными занятиями и неожиданно для себя пришла к выводу, что те, кого на ее родине называли не иначе как морскими дьяволами и неистовыми норманнами, были такими же людьми, как и все прочие. Вот один из них поднялся и, развязав штаны, пустил тугую струю за борт. Куини, краснея, отвернулась.
«Мужчины! – с возмущением думала она. – Ни стыда ни совести! Только и знают – кровь, месть, жестокость… Почему они не могут жить мирно? Почему из-за их гордости должны страдать мы? Почему бог не дал женщине сил, чтобы и она могла постоять за себя? Ведь только из-за нашей слабости они обращаются с нами, как с куклами! Решают за нас как жить, кого любить, о чем думать и даже мечтать. А сами-то! Повелители жизни!»
Куини презрительно глянула на викинга, который уже облегчился и теперь неторопливо оправлял на себе одежду. Он подмигнул ей, вызывающе погладив себя в паху. Девушка ахнула, не зная, куда ей деться от стыда. Но это были еще цветочки. Ягодки, как оказалось, ждали ее впереди.
Через четыре часа пути юная англичанка поняла, что вот-вот лопнет, так ей самой захотелось в туалет. Она вытерпела еще почти час, но потом поднялась и, стискивая кулачки от гнева, начала пробираться к носу ладьи, где был натянут небольшой шатер капитана.
– Что тебе? – недовольно буркнул он, отрываясь от не совсем обычного для морского грабителя из варварской страны, которая даже не имела своей письменности, занятия.
Викинг читал. Причем на желтых, покоробившихся от влаги страницах толстого тома в кожаном переплете Куини разглядела не привычные латинские буквы, а арабскую вязь… Она видела эти странные завитки и знаки на прелестных коробочках с благовониями и других драгоценных вещицах, которые изредка привозили бродячие торговцы.
– Вы знаете арабский?
– Да. Что ты хотела?
Внезапно смешавшись и чувствуя, что боевой задор куда-то подевался, девушка потупилась.
– Что ты хотела? – раздельно, уже явно сердясь, спросил норманн.
– Мне нужно… – пролепетала Куини. – Я хочу… Мы уже довольно давно в море…
Викинг, нетерпеливо постукивая ногой, ждал, и девушка, зажмурившись, выпалила:
– Я хочу писать, и будьте вы прокляты!
Веселый смех был ей ответом. Когда же она, вспыхнув от гнева и стыда, раскрыла глаза, варвар уже протягивал ей фарфоровую ночную вазу, украшенную росписями удивительно тонкой работы. Куини приняла ее и принялась разглядывать, искренне недоумевая, как такой изящный предмет мог оказаться на корабле викингов.
– Ты будешь использовать его по назначению или любоваться?
– Но…
– Уж не думаешь ли ты, что я оставлю тебя здесь одну?
Викинг обвел рукой шатер, где везде было разбросано оружие.
– Нет, – девушка затрясла головой.
– У тебя есть выбор. Либо здесь, наедине со мной, либо там, на глазах у всех.
Норманн, скрестив руки, выжидательно смотрел на пунцовую девушку.
– Здесь, – наконец пролепетала она и поставила вазу в дальний уголок, а потом замерла, комкая руками свою юбку.
Прошла минута, другая…
– Вам нравится подглядывать? – вдруг вспылила Куини и гневно уставилась в лицо викингу. – Так смотрите! – и она, нагнувшись, потянула вверх подол.
Юноша усмехнулся и неторопливо повернулся к ней спиной, вновь принимаясь за чтение. Возмущенной Куини показалось, что лицо его при этом выражало одобрение…
– Тебе нужно учиться не быть такой стыдливой, дорогуша, – небрежно проронил он, когда Куини вернулась в шатер, выплеснув содержимое горшка в море. – На рынке живого товара с тобой вряд ли будут церемониться. Красивых молодых рабынь обычно выставляют на продажу голыми, и каждый волен подойти и оценить качество предлагаемого товара…
– Никогда женщина из рода Гилфордов не станет товаром!
– Строптивых учат смирению. Кнутом. Твоя нежная кожа пострадает…
– Но ведь тогда я потеряю в цене? Не очень практично! – и Куини, развернувшись, выскочила из шатра.
Ей вслед опять долетел смешок.
Девушка вернулась на свое место и присела возле борта, чтобы спрятаться от сырого зябкого ветра. Эту ночь она так и провела, скрючившись на досках, сквозь которые ухо отчетливо слышало шепот тонн воды, отделенных от него лишь считанными сантиметрами хрупкого дерева. Ближе к полуночи ей все же удалось задремать. И она даже увидела сон. Ей снилось, что она снова маленькая, и ее добрая нянюшка, которая уже несколько лет как обрела покой на небольшом кладбище под северной стеной замка, развела в камине огонь. Девочка подобралась поближе к нему, и его живительное тепло окутало ее, словно одеялом.
Под утро Куини проснулась и поняла истинную причину, вызвавшую ее видения – она была укрыта большим теплым плащом. Девушка села, испытующе оглядывая спящих и бодрствующих викингов и стремясь понять, чью доброту она обязана благодарить, но никто не подал ей знака, и она, вздохнув, вновь закуталась в толстую теплую ткань.
От плаща исходил слабый терпкий аромат. Пахло морем, ветром и мужчиной. Тот же ни с чем не сравнимый запах исходил от Хьюго, когда он, возвращаясь домой, подхватывал на руки свою малышку сестру. Куини стало совсем уютно, и она вновь прикрыла глаза, отдаваясь размеренному покачиванию ладьи.
Путь до берегов Скандинавии занял почти полторы недели. За это время ладья трижды приставала к берегу, чтобы пополнить запасы воды и по возможности провизии. И все три раза Куини вынашивала планы побега, но ни разу такой случай не представился ей. Зато на первой же остановке она узнала, кому принадлежал плащ, исправно гревший ее.
Ладью не стали вытаскивать на песок, а лишь затолкали на отмель, где вода доходила до колен. Чьи-то руки без долгих разговоров перекинули забрыкавшуюся было Куини через плечо. Пробормотав что-то успокаивающее, человек легко, словно и не нес никакого груза, спрыгнул за борт и переправил пленницу на песок пляжа, где поставил на ноги.
Куини сделала шаг назад, чтобы как можно дальше отстраниться от крепкого мужского тела, внезапно споткнулась на ровном месте и упала бы, если бы не мгновенная реакция того, кто стоял рядом. Он подхватил ее, и девушка неловко ткнулась ему носом в грудь, при этом ощутив тот самый запах, который баюкал ее каждую ночь. Она подняла глаза – ее обнимал молодой светловолосый англичанин.
– Осторожнее, – мягко проговорил он, – ваши ножки привыкли к качке. Теперь им нужно пообвыкнуть на твердой земле.
– Спасибо за плащ, – ответила ему Куини и увидела, что молодой человек смутился.
– Как вы догадались?
– Он хранит ваш запах…
Ореховые глаза англичанина потемнели, и под этим тревожащим взглядом девушка вдруг осознала, что все еще прижата к его широкой груди. Она вспыхнула и уперлась в нее кулачками. Мгновение помедлив, рыцарь отпустил ее.
Весь остаток пути Куини чувствовала на себе этот напряженный притягательный взгляд молодого мужчины и ловила себя на том, что и ее глаза нет-нет, а обращались к лицу закованного в цепи пленника.
Глава 2
Дом Тира встретил их радостной суетой – остававшиеся на берегу были счастливы возвращению морских волков. Куини с остальными пленниками, подавленная и полная недобрых предчувствий, стояла на берегу, ожидая, когда ладья будет разгружена. Она видела, как мимо них, склоняясь под тяжестью огромного сундука, прошел англичанин. Сэр Гай, который знал ее брата, и который был так волнующе добр к ней самой.
Девушка залюбовалась его статной фигурой и так увлеклась этим, что не услышала движения возле себя.
– Красив, не правда ли? – Куини вздрогнула – рядом с ней, кривя в ироничной улыбке яркие губы, стоял Тир, и девушка вспыхнула, потупившись. – Пойдем, невеста. У меня есть желание лично позаботиться о тебе. Не знаю, с чего бы это…
Твердые пальцы впились девушке чуть выше локтя, и она безропотно последовала за своим похитителем. Он провел ее через весь громадный длинный дом – сначала миновали хлев и конюшню, потом еще одна дверь пропустила их в просторный зал, к которому примыкало множество других помещений, где жили дружинники с семьями и ютились рабы, после, оставив справа кухню, по узкому коридору они достигли большой комнаты, несомненно, принадлежавшей хозяину дома.
– Как тут тепло, – невольно воскликнула Куини.
– Ты замерзла?
– Да.
– Привыкай. Сейчас только конец сентября, что же будет с тобой зимой, цветочек?
Рассмеявшись, юноша толкнул дверь в углу спальни и вышел, а Куини получила возможность лучше рассмотреть помещение, в котором ее оставили. Большую его часть занимала кровать, и девушка поспешила отвести взгляд от этого предмета обстановки, который невольно заставлял ее думать о том, что ее ждало дальше…
У противоположной стены располагался огромный камин, перед ним лежала шкура какого-то крупного зверя со снежно-белым мехом. Еще в комнате было большое зеркало из великолепно отполированного серебра, несколько изящных стульев и широкая кушетка, обитая бархатом. Вдоль четвертой стены стоял ряд богато украшенных сундуков. На стенах висели гобелены, и комната поражала уютом и теплом, хотя камин не был зажжен.
Куини подошла к стене, у которой стояла кровать, – она была теплой, и девушка вспомнила, что там располагалась кухня, где сейчас во всю шла подготовка к ужину. Потом Куини заметила еще одну дверь – тяжелую, окованную железом и с мощным засовом. Когда девушка отворила ее, стало понятно, почему – она вела наружу. Куини оказалась на небольшом узком балкончике, обращенном к серому северному морю. Далеко внизу разбивались о прибрежные скалы мерцающие валы с седыми барашками на изогнутых вершинах. Почти загипнотизированная этим величественным зрелищем, она шагнула ближе к балюстраде, как вдруг кто-то стремительно налетел на нее и оттащил назад в комнату.
– Не смей даже думать об этом! – прорычал сэр Гай ей в лицо, энергично встряхивая ее за плечи при каждом слове. Цепи на его руках звякали в такт.
– О чем? – удивление девушки было искренним, и на лице рыцаря отразилось облегчение.
– Я решил, было, что ты хочешь прыгнуть… – он мягко отвел вьющуюся прядь с ее лица и улыбнулся чуть смущенно.
– Никогда не сделаю такой глупости, сэр. Хью всегда учил меня, что надо быть сильнее обстоятельств. Мне показалось или… Вы знакомы с ним?
– Отчасти, – Гай нахмурился. – Он победил меня на турнире в Шелби три года назад.
– Это не стыдно, сэр. Я слышала, Хьюго нет равных. К тому же он всегда был силен как медведь.
– Спасибо на ласковом слове, – добродушная улыбка приподняла уголки его губ, и девушка вдруг осознала, что опять стоит непозволительно близко к незнакомому мужчине, чьи утяжеленные цепями руки все еще сжимают ее плечи.
В тот же миг он отстранился, хотя глаза по-прежнему были прикованы к ее нежному лицу. Она же в свою очередь не отрываясь смотрела на него.
– Берегите себя, леди Реджина. Вас ждут непростые времена…
– Меня продадут?
– Не знаю. Но… Будьте готовы, что с вашей внешностью уже этот день вы можете окончить в чьей-нибудь постели, – рыцарь твердо глядел в лицо девушке, и отметил, что, несмотря на явный испуг, она не дрогнула и не отвела глаз.
– Этим человеком… хотите стать вы?
Молодой англичанин отшатнулся, но взгляд, которым он стремительно охватил ее всю, не оставил бы сомнений даже у самой невинности – Гай желал ее. И она бросилась к нему, как в омут.
– Сейчас. Сэр Гай, прошу вас, сейчас, пока не поздно, пока никто другой…
Куини схватила его за запястья и тут услышала за своей спиной смешок. Девушка стремительно обернулась, гневно уставившись на викинга, небрежно прислонившегося к дверному косяку в дальнем конце комнаты.
– А это наглость, леди Реджина. Соблазнять моего раба в моей же спальне. Кстати, что ты здесь делаешь, сэр Гай?
– Аса просила узнать, когда подавать на стол.
– И послала тебя? – нескрываемая насмешка прозвучала в голосе Тира.
Рыцарь метнул на норманна яростный взгляд, чувствуя, что краска заливает его лицо.
– Ладно, передай ей, что может начинать. Я приду, как только освобожусь, – все еще усмехаясь, распорядился викинг. – Ну что же ты? Иди!
Рыцарь неловко развернулся и вышел. Куини не удалось перехватить его взгляд. Когда же она вновь посмотрела на своего похитителя, тот уже освободился от перевязи с мечами и небрежно швырнул их на кровать. Впрочем, потом, заметив красноречивый взгляд девушки, отомкнул сундук и бросил оружие в него. Туда же последовали ножи из голенищ сапог, кольчуга… Наручный стилет остался на своем месте. Тяжелая крышка опустилась, щелкнул замок.
– Я приму ванну. После сможешь помыться ты.
Девушка в смятении скрестила руки на груди. Викинг глянул на нее, и неожиданно мягкая улыбка осветила его лицо, отразившись в светло-серых глазах.
– Не бойся, дуреха. По крайней мере, не меня…
С этими словами Тир, прихватив чистую одежду, скрылся за дверью, где, по всей видимости, находилось специальное помещение для мытья.
Испытав мгновенно накатившую слабость, Куини рухнула на стул и скорчилась, сжав виски тонкими пальцами. Слишком многое навалилось на нее за последнее время…
Началось все, когда Хью решил принять на себя крест и последовать за королем Ричардом в Сирию. Мать Куини умерла много лет назад, и неумолимое время почти стерло ее черты из памяти ребенка, а год назад скончался отец – тогда Куини и ее брату-близнецу Брайану едва исполнилось четырнадцать. Хьюго к этому моменту уже стукнуло тридцать, но он был так далеко…
К ним перебралась жить младшая сестра их родителя – монахиня Абердинской обители Святой Епифании. Она должна была присмотреть за детьми, но в конечном итоге именно на плечи Куини легли заботы о хозяйстве, замке и всем остальном – сестра Оливия в своих устремлениях была много ближе к небесам, чем к грешной земле.
В течение года, пока Гилфорды носили траур, их не беспокоили. Но едва закончился его срок, у ворот крепости, как вестник беды, возник курьер с посланием от принца Джона, безнаказанно хозяйничавшего на земле Англии, пока его излишне воинственный венценосный брат бился на чужбине с сарацинами. Теперь длинная рука интригана дотянулась и до молоденькой сестры одного из ближайших сподвижников Ричарда Хьюго Гилфорда.
В письме Джона без излишних реверансов сообщалось, что через месяц леди Реджине Гилфорд надлежало явиться в замок Керн на ее бракосочетание с графом Ангусом Керном… Это было равносильно приглашению на казнь, но Куини прекрасно понимала, что, ослушайся она, гнев принца обрушится не только на нее, но и на ни в чем не повинного Брайана и всех ее людей… Конечно же, она написала Хьюго и отослала троих самых верных рыцарей с тем, чтобы они любой ценой разыскали брата.
Но когда это будет? И будет ли вообще? Путь от Туманного Альбиона до Святой Земли и обратно ох как не близок! А теперь…
Что застанет Хью вернувшись домой? Что будет с замком и землями? Что станется с ней? И что ждет Брайана?
– О чем задумалась, леди Реджина?
Куини вздрогнула и непонимающе уставилась на викинга. Потом, помедлив, ответила.
– О судьбе брата…
– Судя по словам Гая, он сумеет за себя постоять.
Девушка качнула головой.
– Не о Хьюго. О Брайане. Он теперь совсем один…
– Я в одиночестве с рождения, – неожиданно резко ответил Тир. Потом, помолчав, продолжил уже спокойнее. – Пойдем, я покажу тебе, как пользоваться ванной.
Куини покорно встала и поплелась за норманном. Она очутилась в просторном помещении без окон, в котором было еще теплее, чем в спальне. У правой стены в полу была утоплена огромная каменная чаша. Тир подошел к ней и заткнул небольшое отверстие в днище деревянной пробкой, после чего указал на два шнура, свисавших с потолка прямо над купальней.
– Потянешь за тот, что с золотой рукоятью – потечет горячая вода, а тот, что с серебряной даст холодную. Можешь наполнять ванну – воды хватит.
– Как это возможно? – невольно заинтересовалась девушка.
Викинг усмехнулся.
– За стеной кухня, там стоят два чана. Один постоянно на огне. В днище каждого отверстие. Потянешь за шнур – откроешь заслонку, и вода по желобу потечет в ванну. Отпустишь – отверстие закроется. За количеством воды в чанах следят, и рабы, когда надо, пополняют их. А слив ведет прямо к прибрежным скалам. Примерно так же действует туалет.
– Просто, как все гениальное, – пробормотала Куини.
– Спасибо.
– За что?
– Это моя идея.
Девушка недоверчиво взглянула на викинга, и он встретил ее сомнение смехом.
– Купайся, потом ложись в постель. Поесть тебе принесут.
Сердце Куини совершило немыслимый эквилибр и заколотилось где-то в горле. Словно почувствовав это, Тир задержался у порога:
– Можешь спать спокойно. Сегодня твоя девственность останется нетронутой.
Среди ночи что-то разбудило Куини. В комнате горела свеча, и в ее неверном свете девушка увидела Тира. Викинг стаскивал сапоги… Ей захотелось крикнуть: «Вы же обещали!.»., но слова замерли в ее горле, и она лишь плотно зажмурилась, когда юноша поднялся и начал развязывать штаны. Спустя какое-то время кровать просела под его тяжестью, послышался шорох простыней, тихий удовлетворенный вздох и… наступила тишина. Куини поняла, что все это время боялась дышать и шевелиться. Неужели варвар все-таки решил не трогать ее? Но почему?
Кто поймет логику юной девушки? Пять минут назад она с ужасом ждала насилия, теперь же с недоумением и легкой обидой размышляла, почему оно не произошло. Она уснула только под утро, а, проснувшись не сразу поняла, где находится…
…Комната была пуста. Куини встала и, наскоро умывшись, надела чистое платье, которое обнаружила аккуратно разложенным на стуле у изголовья кровати. Оно было непривычного покроя – узкое, прямое. Длиной до пят, но без рукавов и с довольно глубоким вырезом на груди. Это платье было более открытым, чем ночные рубашки, в которых она спала дома. Девушка чувствовала себя в нем почти голой. Она подошла к зеркалу и придирчиво осмотрела себя. Шпильки все растерялись. Теперь непослушная копна темных вьющихся волос в беспорядке рассыпалась по плечам, лицо было бледным и осунувшимся, но в зеленых глазах, прекрасно оттененных глубоким изумрудным цветом платья, горело нервное возбуждение. Кто-то подбирал платье специально для Куини. Сомневаться в этом не приходилось. И эта мысль наждаком прошлась по оголенным нервам.
Поняв, что боится до дрожи, леди Реджина Гилфорд вызывающе вскинула голову и, сцепив пальцы так, что побелели суставы, решительно вышла из спальни, в которой провела ночь. Она пересекла пустынный зал, не встретив никого, миновала помещение для домашних животных и, толкнув тяжелую дверь, вышла на солнечный свет.
Все обитатели огромного дома собрались на широком дворе. Они наблюдали за чем-то. Любопытство повлекло Куини ближе. Девушка несмело подошла к границе круга, образованного зрителями и замерла.
Посреди ровной площадки яростно сражались двое. Сэр Гай с тяжелым двуручным мечом в руках на голову возвышался над своим более хрупким соперником, в котором Куини узнала Тира. Обе руки юноши сжимали по мечу. Они не переставая вращались, образуя перед викингом стену гудящего сверкающего на солнце металла. И куда бы англичанин не направлял свой удар, сталь натыкалась на сталь или впустую рассекала воздух в том месте, где только что был норвежец – гибкое тело Тира двигалось столь стремительно, что рыцарь с трудом успевал за его перемещениями, тем более что руки Гая были по-прежнему скованы.
Пока Хьюго был дома, Куини часто сопровождала его на рыцарские турниры и видела немало знаменитых воинов в деле, но этот поединок, развернувшийся на заднем дворе простого норманнского дома, поразил ее – столь различны и столь равно великолепны были эти два соперника.
