Текст книги "По воле северных богов (СИ)"

Автор книги: Александра Стрельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Коня! – бешеный рев хозяина отразился от стен, лошади в стойлах забеспокоились, прядая чуткими ушами, и откуда-то немедленно выскочил перепуганный мальчик – остальные, видно, гуляли на свадьбе.

Он, было, взял узду, но Хью нетерпеливо выхватил ее, прекрасно понимая, что мальчишка не справится с его жеребцом. Через десять минут стремительный всадник стрелой полетел вдоль побережья к бухте, в которой нашел убежище корабль викингов. Но, еще не добравшись до нее, со скалистой кручи он увидел этого громадного тридцативесельного дракона… Уже метрах в ста от берега.

– Тир! – его отчаянный вопль пронесся над водой, а серый жеребец, мотая головой, поднялся на дыбы.

Тир услышала его крик и, вздрогнув, обернулась. Она увидела, как Хью, спешившись, ринулся вниз с крутизны к полоске песка у воды. Он спустился, почти съехал, рискуя сломать себе шею, и с разбегу влетел в воду. Первая же большая волна сбила рыцаря с ног. Девушка тихо ахнула, подавшись вперед, но Хьюго уже был на ногах, отплевываясь и встряхивая мокрыми волосами.

– Тир! Вернись! Клянусь кровью Христовой, ты не можешь так поступить со мной! Я люблю тебя, Тир! Остановись! Не делай этого! Тир! – рыцарь шарахнул кулаками по воде, которая уже доходила ему до пояса.

Молодая женщина отшатнулась от борта, и, зажимая уши ладонями, присела на корточки. Она пряталась. Убежала, и теперь пыталась спрятаться, прекрасно понимая, что от себя-то не убежишь и не спрячешься…

– Тир! – кричал Хьюго.

В его голосе было столько муки, что Эрик Рыжий почти просительно взглянул на госпожу и шумно вздохнул, увидев ту же боль в ее серых глазах.

– Скорее же! – умоляюще прошептала она, и гребцы налегли на весла.

– Тир! Черт тебя побери! Лучше б я никогда не знал тебя, лучше б не любил. Скажи, ведь ты мне лгала, что тоже любишь? Ведь так? Иначе бы не убегала, как воровка! Ты украла мою душу, и пусть будет проклят тот день, когда ты обманом проникла в нее! Тир! Ты не из серебра, а из стали! А сердце каменное! Тир! Я люблю тебя! Ты слышишь? Ти-и-ир!

– Он плывет за нами, госпожа, – робко произнес Эрик Рыжий.

Тир лишь всхлипнула и зажмурилась, скрючившись у борта. Именно поэтому она и хотела уйти потихоньку, а теперь все это рвало ей душу в клочья. Каждое брошенное ей вслед слово впивалось в плоть, прожигало насквозь.

– Парус! Ставьте парус!

Только увидев, как карминно-красный квадрат заплескался на ветру, Хью понял, что все кончено… Она действительно уходила. Протяжный, по-звериному тоскливый крик исторгся из его горла и, отразившись от серого пасмурного моря, утонул в темных дождевых тучах равнодушных небес, откуда на несчастного, быть может, взирали боги, хотя он не видел даже птиц…

Хью плохо помнил, как вернулся на берег. Чьи-то руки ухватили его за мокрую одежду и с последней волной выволокли на песок.

– Поднимайтесь и пойдем домой, сэр Хьюго. Куини с ума сходит от волнения.

– Она оставила меня, Гай. Села в свой чертов корабль и уплыла. Я не смог догнать, не смог остановить, удержать… Гай, почему?

– Поговорим об этом дома, иначе вы, чего доброго, застудитесь на ветру. И я вместе с вами. Вы, наверно, и не заметили, но идет дождь, а я еще и ноги промочил, – ворчливо отозвался Гай.

Подгоняя Хьюго перед собой, словно пастух отбившуюся от стада овцу, Гай заставил крестоносца сесть на коня и, подхватив его узду, тронул свою лошадь. В Гилфорде он первым делом поручил Хью заботам его верного слуги, а сам отправился в покои графа Мейнского, где собралось что-то вроде семейного совета. Тут были все, кроме Брайана, которому, несмотря на протесты, пришлось остаться с гостями.

– Я привез его. Он пытался вплавь догнать ладью Тир.

– Она… – голос Куини дрогнул.

– Уже на пути домой, – Гай стукнул кулаком в раскрытую ладонь. – И ведь я знал, что она собирается сделать это!

– Мы все ждали чего-то подобного, если…

– Если что? – мрачный голос от порога заставил всех вздрогнуть.

Хьюго, уже переодетый в сухое, но босой и растрепанный, стоял в дверях.

– Если ты, сынок, не попросишь ее стать твоей женой, – с резкой прямотой ответил за всех сэр Аллан.

Хьюго замер, словно громом пораженный. Потом засмеялся и затряс головой так, что на окружающих посыпались мелкие соленые брызги.

– Вы не понимаете. Она сама не хотела…

– С чего ты это взял? – Куини даже привстала на цыпочки от возмущения.

– Я спрашивал.

– Ты опустился на колено и сказал: «Госпожа Тир, выходи за меня замуж, потому что я люблю тебя»? Так было дело? – стала недоверчиво уточнять сестра.

– Нет, но…

– Тогда ты ничего не спрашивал! А она не могла ответить «Нет!», потому что любит тебя, и всем сердцем мечтала быть с тобой. Только сегодня мы говорили об этом.

– Ты что-то путаешь, Куини. Зачем так мучить меня?

– Это было при мне, – спокойно, даже строго проговорила Элинор Клермон. – Но когда мы предложили ей подтолкнуть вас к действиям, она отказалась.

– Почему? – почти шепотом спросил Хью.

Лин пожала плечами и отвернулась.

– По-моему, она была убеждена, что никто и никогда не захочет взять ее в жены. Из-за ее прошлого и из-за настоящего… И вы, сэр Хьюго, своим молчанием лишь подтвердили ей это.

– Но я…

– Ты сделал ее свой любовницей и позволил всем тем, что сейчас набивают себе животы внизу, унижать ее. Ее! С ее-то гордостью и ранимостью, – Куини уже плакала. – Пат назвала ее сегодня шлюхой. При всех.

Девушка жалела Тир, но теперь и искренне боялась за брата – его вид был страшен.

– Она сама… – пролепетал Хьюго и, смешавшись, замолчал.

«Что я несу? Она сама пришла ко мне, и сама сделала себя моей любовницей? Ты это хотел сказать, болван безмозглый? Это? Трус!»

Хью зажмурился и сжал кулаки так, что ногти впились в мякоть ладоней, оставляя на них синие полумесяцы.

– Это все неправда! – вскричал он. – Неправда! Скажите, что неправда!

Все отвели глаза перед его умоляющим взором. В дверь робко заглянул рыжеволосый слуга Хью.

– Похоже, это вам, хозяин.

Он протянул Хьюго какой-то бумажный сверток. Крестоносец дрожащими руками развернул его, и ему в ладонь выскользнула серебряная цепочка, с висящим на ней маленьким амулетом в виде молота бога Тора, приносящего удачу. Как часто Хью видел его между точеными грудями любимой…

Еще была короткая записка.

«Будь счастлив. Не поминай лихом. А лучше забудь».

Подпись не стояла, да она была и не нужна. Чуть ниже, размашисто, наискось, словно Тир уже ушла, но вернулась, не удержавшись, и торопливо дописала, шло:

«Только, пожалуйста, не женись на Патрише Мортленд. Ведь ты волен выбирать, не так ли?»

Дочитав, Хью развернулся и медленно побрел прочь, бесшумно ступая босыми ногами.

– Куда ты? – Куини кинулась наперерез, но он мягко отстранил ее со своего пути.

– Я бездарно испакостил собственную жизнь и теперь хочу побыть один, чтобы понять, что мне с ней делать дальше.

Хьюго вышел, а девушка осталась стоять, прижав стиснутые кулачки к губам.

Глава 26

– Да-а, вот как все это кончилось… – со вздохом пробормотал сэр Иен.

– Не думаю, что это конец, – качая головой, ответил ему Гай.

– Самое обидное, что причина в какой-то смешной ерунде!

– А он мог в самом деле жениться на ней? Вся эта история с сегодняшней свадьбой… – старший Клермон деликатно кашлянул.

– Мог, – внезапно сказала Куини, отрывая руки от губ. – Король Ричард еще до Палестины даровал ему право жениться, на ком Хью захочет.

– Но, может, все-таки не до такой степени…

Тут все хором накинулись на седовласого рыцаря, так что он, защищаясь, выставил перед собой руки.

– Я лишь хотел знать точно…

– Есть ли теперь разница? – Элинор всплеснула руками.

– Быть может, она вернется? – робко предположила Куини. – Особенно, если наши подозрения верны…

– Какие это? – спросил Гай.

Его молодая жена переглянулась с остальными родственниками.

– Видишь ли, Гай, сынок, – заговорил сэр Иен. – Мы подумали… Этот обморок…

– А сегодня утром ее явно тошнило, но она сдерживалась, – добавила леди Элинор.

– Ей стало легче лишь после завтрака…

– Ну и что?

– Гай, это может быть беременность.

Молодой человек помолчал, переваривая.

– Хьюго знает?

– Нет. Это точно, – заверил Иен. – И я не решился его просветить, хотя случай был. Черт! Мы все проявили себя до отвращения деликатными идиотами. Молчали, не хотели вмешиваться, и вот к чему все привело.

Сэр Аллан, кряхтя, поднялся.

– Пойду. Он должен узнать, а мне, старику, будет легче говорить с ним об этом. Вам же, дорогие мои, придется вернуться к гостям.

– Ты прав, папа, – Лин тоже поднялась.

Старик тепло улыбнулся ей. Это простое слово – «папа» – все еще было внове, словно солнышком согревая его. В коридоре граф Мейнский свернул к хозяйским покоям, а остальные стали спускаться в главный зал.

Брайан встретил их с явным нетерпением.

– Ну что?

– Викинги ушли.

– И… она?

– Да.

– Хью?

– У себя.

– Да что я тяну из тебя, словно клещами, Куини? – свистящим шепотом взорвался Брайан.

– Нечего шипеть и булькать, словно чайник на огне! – так же тихо и не менее разъяренно ответила ему сестра. – Что, ты сам не можешь догадаться, как он сейчас себя чувствует? Тем более что во многом именно он виноват в том, что все так получилось.

– Но она ведь вернется? Не может быть, чтобы она ушла совсем. Как же мои уроки фехтования? Она обещала…

– О боже, о чем ты, Брай?

– Сам не знаю… Они были так счастливы… Почему она убежала, даже не простившись?

– Так легче, мастер Брайан, – ответил ему Гай. – Думаешь, просто рубить по живому?

– О ком это вы толкуете? И где же, наконец, сэр Хьюго? – капризный голос Патриши Мортленд отчетливо прозвучал в напряженной тишине, повисшей после слов Гая.

Куини стиснула зубы и даже зажмурилась, чтобы не выпустить все то, что так хотелось высказать «доброй» соседке.

– Он занят, – слишком уж спокойным голосом ответил Гай. – Беседует с графом Мейнским.

– Что еще можно обсуждать со стариком? – Патриша пожала плечами. – Ведь брачный договор уже подписан.

– То, что в нем не оговоришь. То, что не подвластно законам и правилам, – пожалуй, даже торжественно заговорил Гай.

– И то, что тебе не доступно, как луна лягушке, – не выдержала Куини.

– Да уж не глупей твоего! Что это, понятное тебе, может быть так недостижимо для меня?

Молодые муж и жена переглянулись и почти хором ответили:

– Любовь.

Сэр Аллан постучал, а потом вошел, так и не дождавшись отклика. Хьюго сидел за столом, поставив локти на его край и запустив пальцы обеих рук в густую черную шевелюру надо лбом. Прямо перед ним на столешнице была аккуратно разложена цепочка с маленьким амулетом. Последнее «прости» Тир.

– Сэр Хьюго, – негромко окликнул старик.

Рыцарь вздрогнул и поднял на него погасшие глаза.

– Есть еще что-то, что вы все не успели мне высказать?

– Да, – старик подошел и, кряхтя, опустился в кресло напротив крестоносца. – Лин почти убеждена, что госпожа Тир беременна, хотя сама, похоже, еще и не догадывается об этом…

– Господи, правду говорят, если ты хочешь кого-то наказать, то лишаешь его разума. Ее сегодняшний обморок?..

– Да. Он один из признаков, которые подтверждают догадку моей дочери, – старик помялся. – Быть может, то, что она понесла от вас, заставит ее вернуться?

– Нет, – Хью качнул головой. – Она как-то сказала, что если ребенок родится, он будет принадлежать только ей…

– Вы обсуждали это? – изумился сэр Аллан.

– Мы ссорились, – уточнил Хью.

– Тогда понятно…

– А мне вот нет.

– Наверно, вы не знаете того, что знаю я. Мне рассказал Гай, а ему Куини. Для госпожи Тир это, похоже, принципиальный вопрос. У норманнов отец ребенка – полный властелин его судьбы. Может разрешить жить, а может и нет.

– Как это?

– Так уж заведено. Сама госпожа Тир родилась в бедной семье, которая не могла прокормить еще одного ребенка, тем более что родилась девочка. Ее, новорожденную, оставили на милость богов в открытой могиле… Так там поступают со всеми неугодными детьми… Таков обычай…

– Как же она осталась жива? – с ужасом спросил Хью.

– Хозяину, на которого, видно, и работали ее родители, чем-то приглянулся ребенок. Он взял ее в свой дом. Она была его рабыней, живой игрушкой, а когда немного подросла – и наложницей… Что было дальше, госпожа Тир не рассказывала никому.

Хьюго прикрыл глаза. Ему представилась маленькая худенькая девчушка – светловолосая и с наивными широко расставленными серыми глазами, а рядом с ней громадный бородатый викинг, который мог бы быть ей отцом, если не дедом, но желал лишь насладиться чистым телом…

– Как выяснилось, я ничего не знал о ней.

– У вас было слишком мало времени. А любовь вообще во многом сродни сумасшествию и не прибавляет сообразительности, сэр Хьюго. Не надо терзаться. Все не так уж и плохо.

Гилфорд удивленно вскинул брови, а потом рассмеялся. Как не похож был этот горький смех на его обычный полный жизнелюбия хохот…

– Давайте рассудим! – старик положил руки на стол и начал загибать пальцы. – Вы любите госпожу Тир. Она любит вас. Вы хотите жениться на ней, обзавестись детишками, создать семью и теперь знаете, что она мечтает о том же, хоть и забила себе голову разными глупостями. Что вам мешает быть счастливыми?

– Расстояние шириной в море.

– Так неужели ты не сможешь преодолеть его, мальчик мой?

– Я знаю, где стоит ее дом! Она рассказывала! – старик увидел, как загорелись жизнью глаза влюбленного.

– А мой внук прожил там полтора года и много раз плавал оттуда в Англию и обратно на корабле Тир. Он сможет нарисовать подробнейшую карту со всеми возможными приметами и указаниями. Остается лишь найти корабль, готовый доставить вас по назначению.

Хью опять помрачнел.

– Это почти невозможно. Кто согласится плыть прямо к черту в зубы – в логово неистовых викингов?

– Не может быть, чтобы никто не торговал с северными землями. Купцы такой народ, что ради прибыли залезут черту и в другое место, не то что в рот… По крайней мере, это живое дело, которым стоит заняться, не так ли, Хью?

«Все лучше, чем убиваться, сидя в четырех стенах», – закончил про себя мудрый старик и, поднявшись, хлопнул рыцаря по плечу.

– Если понадобятся деньги или какая другая помощь – только скажи. Как-никак, теперь мы родственники.

– Спасибо, сэр Аллан, – горячо поблагодарил крестоносец и, словно знаменуя принятое решение, надел на шею прощальный подарок Тир.

Языческий амулет и католический крест, звякнув, повисли рядом среди черных завитков на мощной груди рыцаря, как соприкасались еще этой ночью, когда их хозяйка и хозяин были вместе и любили друг друга…

Острое чувство потери сдавило сердце, но Хью лишь тряхнул головой. Старый граф был прав – дорогу осилит идущий. Гилфорд встал и кликнул слугу. Пока тот будет собираться, он как раз успеет подписать необходимые бумаги (на всякий случай), отдать распоряжения и проститься… Все это заняло не больше часа. Хью и его верный Питер последние три года провели в походе, и им ничего не стоило собраться в новый. Разница состояла лишь в том, что теперь их путь лежал на Север…

Гости еще во всю пировали, когда в зале появился Хьюго Гилфорд, облаченный в высокие сапоги, плотные кожаные штаны, кольчугу и кирасу. На боку слева висел длинный боевой меч, а справа – узкий кинжал. За спиной был закреплен арбалет.

– Сэр Хьюго, – встрепенулась Патриша Мортленд.

Рыцарь, даже не взглянув на нее, обратился к родным.

– Брайан, Куини, Гай, вы, сэр Иен, и вы, леди Элинор, и… ты, сэр Энтони, я должен поговорить с вами.

– Но, сэр Хью, – Пат шагнула вперед. – Какие могут быть дела в такой день?

– Семейные. Уж простите, дорогая соседка, вас они не касаются.

Леди Патриша побледнела под его ледяным взглядом и, оробев, отступила. Перед ней теперь стоял не добродушный, терпеливый и мягкий Хью, которого она привыкла считать увальнем и легкой добычей в своих матримониальных планах. Нет. Теперь это был жесткий, целеустремленный человек, который, пожалуй, даже страшил ее…

Хью возвысил голос, обращаясь ко всем, кто был в состоянии слушать, и хотел услышать.

– Неотложное дело вынуждает меня покинуть вас, любезные гости. Прошу простить меня за это. Надеюсь, мой отъезд не испортит вам аппетита. Подвалы Гилфорда полны сладких вин. Все они для вас. Отпразднуйте хорошенько свадьбу моей любимой сестры.

– Уж в этом ты можешь на них положиться, – проворчал Брай.

– Надеюсь, ты вернешься до нашего отъезда, мой мальчик? – еле ворочая заплетающимся языком, спросил сэр Ричард Мортленд.

– Если только вы собираетесь гостить здесь до весны, – холодновато улыбнувшись, ответил Гилфорд.

– Но как же ваша с Патришей помолвка… – еще лепетал подвыпивший рыцарь.

Но Хьюго уже шел к выходу, провожаемый недоуменными взглядами тех гостей, которые еще могли соображать. Большинству же давно было все равно. Крестоносец остановился лишь выйдя во двор. Он обернулся, и Гай, шедший следом, увидел в его глазах дорогу…

– Вы уезжаете, – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал он.

– Да. Сейчас.

– Куда? – всполошилась Куини.

– Я должен найти ее, сестричка. Сэр Гай, твой дед говорил, что ты сможешь нарисовать для меня карту.

Молодой человек кивнул и, не вступая в долгие разговоры, шагнул обратно в дом. Хью в который раз подумал о том, что муж его любимой сестре достался что надо.

– Брайан, – вновь заговорил Хьюго, едва Клермон ушел. – Я назначил Гая твоим опекуном. Не возмущайся. Так мне будет спокойнее. И потом согласись, это же лучше, чем тетя Оливия.

Против такого довода юноша спорить не стал.

– Сэр Энтони, ваша задача поговорить и подготовить людей, чтобы они приняли нового хозяина без вопросов.

– О Господи, сэр Хью. Вы будто прощаетесь навсегда.

– Не каркай, старая пивная бочка, – Хью обнял грузного рыцаря за плечи. – Если буду жив, весной ждите. Надеюсь, не одного.

Вернулся Гай и кратко, по-деловому сжато объяснил все, что касалось предстоящей Хьюго неблизкой дороги. Гилфорд в ответ передал ему свои бумаги.

– Прочтешь потом. Не хочу, чтобы ты сейчас начал отнекиваться.

– Мы побудем здесь какое-то время, – мягко проговорила леди Элинор. – Пока все утрясется. Езжайте спокойно, сэр Хьюго. И пусть вам сопутствует удача.

– Я буду за тебя молиться, – не умея сдержать слезы, пролепетала Куини.

– Не вешай носа, сестричка. Я еду за молодой женой, а не за смертью. Старуха и сама явится ко мне, когда придет ее час. И тогда от нее не убежишь и не спрячешься… Ну, что ж… Дальние проводы – долгие слезы.

– Мы будет ждать тебя! – Куини обняла и крепко расцеловала брата, оставив на его губах солоноватый вкус своих слез.

– Привези ее, – проворчал, обнимая Хью, Брайан. – Она обещала меня кое-чему научить.

– Надеюсь, не целоваться? – шутливо проворчал крестоносец. – А то на сей раз точно уши оторву.

– Передавайте привет Асе. Скажите, что я люблю ее по-прежнему, – Гай протянул руку для прощального рукопожатия, но, натолкнувшись на возмущенный взгляд шурина, рассмеялся и пояснил. – Это жена Эрика Рыжего.

– Англичанка, – вспомнил Хью.

– И смотрите, не попадайтесь ей под горячую руку. Может зашибить и не заметит.

– Что ты говоришь такое? Добрее ее нет никого…

– Это она с тобой носилась, как кошка с котенком, – обнимая молодую жену, не согласился Гай.

– С тобой тоже, неблагодарный.

Подошел, ведя за собой лошадей, рыжеволосый веснущатый Питер.

– Все готово, хозяин.

– Не хочу прощаться, дорогие мои. Так что, до скорой встречи.

– Господь да хранит тебя в пути, – слезы опять покатились из глаз Куини. Или это был дождь?

Хью вскочил в седло, его серый жеребец нетерпеливо переступал копытами, чуя впереди долгий путь. Питер тоже взобрался на своего коня и подхватил поводья лошади, нагруженной их немудреной поклажей. Прощальный взмах руки, и копыта лошадей застучали по настилу подъездного моста…

– Как думаешь, у него получится? – утыкаясь лицом в грудь мужа и шмыгая носом, спросила Куини.

За Гая ответил сэр Энтони:

– Говорят, пьяным и море по колено, а такая любовь – что доброе вино. Не плачь, маленькая госпожа, мы не станем печалиться. Мы будем просто ждать.

Глава 27

Это была самая ужасная дорога в жизни Тир. До этого она десятки раз пересекала море на пути от Норвегии до Англии и обратно, ходила в другие страны, была на Руси, спускалась до Золотой Орды, чувствовала себя как дома на рабовладельческих рынках Азии и Африки, но никогда с ней не было ничего подобного. Жестокая морская болезнь терзала ее денно и нощно. И самое скверное, что так же ужасно она чувствовала себя и на коротких остановках в пути, когда они причаливали к берегу. Все, что ей удавалось уговорить себя съесть, тут же забирало море за бортом. Когда они добрались до дома, Тир уже едва держалась на ногах. Но она была благодарна своей неожиданной болезни. Ей было так плохо, что ни о чем другом, кроме этого, она думать просто не могла. Образ Хьюго, кидавшегося в волны следом за уходящей ладьей, его последние слова, полные горечи и обиды, были бы для нее много страшней и мучительней непрерывной дурноты и рвоты.

– Иисусе! Где вас так долго носило?! – встретила их Аса. – Я уже не знала, что и думать!

– Мы женили твоих голубков, – вымученно улыбаясь, проговорила Тир.

– Неужто? – дородная повариха засияла. – Ты должна мне все рассказать, госпожа моя.

– Позже, – невнятно пробормотала Тир и, зажимая рот рукой, метнулась мимо нее к своей комнате.

– Что с ней? – удивленно поинтересовалась Аса у хмурого мужа.

– Она нездорова с самого отплытия. Считай, полторы недели ничего не ела… Совсем измучилась.

– У Тир морская болезнь? – еще более изумленно переспросила его жена. – С чего бы это?

– Спроси чего-нибудь полегче. И вообще, женщина, что ты кормишь нас одними вопросами?

– Проходите, проходите. Уж я вас попотчую. Чай, соскучились по моей стряпне?

Тир к ужину не вышла. Аса, тихонько ворча себе под нос, наполнила тарелку едой и отправилась к госпоже. Молодая женщина стояла на маленьком балкончике, обращенном к морю. Когда она обернулась на звук отворившейся двери, повариха увидела, до чего ее хозяйка похудела и осунулась. Под серыми глазами залегли темные тени, а у рта появилась горькая складка… Взгляд Тир уперся в тарелку с едой, и она со стоном отвернулась.

– Унеси это. Видеть не могу. Нюхать не могу. Даже чувствовать рядом не могу. Великие боги! Что со мной творится?

– Поешь, госпожа. Может, хоть что-то задержится, а то тебя, того гляди, с этого балкончика ветром унесет.

– Не могу, Аса.

– А я тебе травок заварю. Может и полегчает. Когда началось-то все?

– Как вышли в море.

– Ну-ну… – неопределенно проворчала толстуха. – Давай-ка, садись, поешь. А заодно расскажи новости. Отвлечешься, все и проскочит. Что я тебя уговариваю, как малое дитя, ей богу!

Тир взяла кусочек мяса и пожевала его.

– Соли маловато.

– Никто не жаловался, – повариха пожала плечами. – Давай-ка лучше рассказывай. Я умираю от любопытства.

И Аса принялась со вкусом выспрашивать подробности. Ей хотелось знать все – размеры и устройство Гилфорда, каким оказался прием, оказанный викингам, подробнейшее описание свадебного наряда невесты, и прочие мелкие подробности. Она искренне ахала, слушая повествование Тир о событиях бурного свадебного дня, умилялась, узнав о внезапно объявившемся богатом и знатном старике графе, впоследствии оказавшемся родным дедом Гая, до колик смеялась, услышав о стремительном броске молодоженов из церкви в спальню… Тир пересказала ей все. Кроме одного. Ни в одной из ее историй не присутствовал человек по имени Хьюго.

– Ну, вот и слава богу, – удовлетворенно проворчала повариха, забирая у госпожи пустую тарелку. – А теперь ложись и поспи. Я сейчас тебе травку заварю, принесу.

Однако когда Аса вернулась, Тир уже спала. Толстуха поставила отвар у изголовья и заботливо укрыла госпожу, которой хватило сил лишь на то, чтобы снять сапоги и кольчугу. Потом повариха вышла в зал. Обычно в день возвращения дружины из похода закатывался пир, но сегодня настроения ни у кого не было. Болезнь госпожи наложила отпечаток на все. Вздыхая и ворча, Аса отправилась в их с мужем комнату. Эрик уже лежал в кровати. Женщина задула лучину, быстро разделась и скользнула к нему под одеяло. Муж, засопев, притянул ее к себе.

– Неужто соскучился, медведина рыжий?

– Да, а ты птичка моя?

– Это где ж ты видел птиц такого размера?

– На птичьем дворе в Гилфорде. Индюшками кличут.

– Ах ты…

Потасовка перешла в нечто иное, и когда через полчаса супруги лежали, обнявшись и умиротворенно вздыхая, Аса, поудобнее устроив лохматую мужнину голову на своей объемистой груди, требовательно произнесла:

– Рассказывай.

– Ты же, небось, уже расспросила госпожу.

– А теперь ты расскажи.

Эрик вздохнул и, прикрыв глаза, своими словами пересказал события последних трех месяцев.

– Кто такой сэр Хьюго?

Рыжеволосый бородач даже приподнялся, изумленно глядя на жену.

– Тир, что же, ни разу не упомянула его?

– Нет. А что, должна была?

Эрик откинулся на спину и хмуро уставился в темноту.

– Кто он такой?

Рулевой скривился, хотя и ждал этого вопроса – он слишком хорошо изучил свою супругу.

– Спроси у госпожи, – попытался отбрыкаться он, заведомо зная, что все его увиливания не приведут ни к чему.

Не прошло и получаса, как он сдался.

– Это старший брат Куини.

– Крестоносец? Ну, и что в нем такого особенного? – не унималась Аса.

Она, как хорошая борзая, почуяла след, и теперь ничто не могло унять в ней любопытство. Эрик вздохнул в последний раз и выпалил:

– Он и госпожа Тир стали любовниками.

Асу словно подбросило на кровати.

– Он спал с ней? – тряхнув мужа так, что кровать жалобно затрещала, воскликнула она.

– Да, – буркнул Эрик и удивленно увидел, как его супруга как была – простоволосая, босая и в одной ночной рубахе, выскочила из комнаты.

Аса тихонько пробралась в спальню госпожи и облегченно увидела, что ее отвар не тронут. Ворча себе под нос:

– Это не годится, совсем не годится тебе, дурочка, – она выплеснула содержимое чашки с балкончика.

Потом постояла, задумчиво глядя на разметавшуюся во сне госпожу, и уже было пошла к двери, как вдруг Тир зашевелилась и тихо простонала что-то во сне. Аса вернулась, а потом, помедлив, склонилась к госпоже, ловя ее неровный шепот.

– Хью, о Хью… – вместе с дыханием долетело до нее, и повариха резко выпрямилась, поджав губы.

Набычившись, хмуря густые брови, она пересекла зал, вошла к себе в комнату и вновь запалила лучину. Эрик сощурил на нее сонные глаза.

– Выкладывай, – распорядилась она, и муж, обречено хлопнув себя по лбу, откинулся на подушки.

Сидя на кровати и задумчиво покусывая ноготь, она выпытала у него все.

– Эх, меня не было рядом! Я бы им обоим вправила мозги, – восклицала она. – Наша-то, конечно, известная гордячка, ну, а он-то тоже хорош! И что теперь со всем этим делать?

– Постараться забыть.

– Боюсь, что не выйдет, – почти прошептала Аса и, загасив свет, наконец-то позволила усталому мужу заснуть.

Сама же она до утра не могла сомкнуть глаз, перебирая в памяти события, факты, свои воспоминания, сопоставляла рассказы мужа и Тир…

Наступившее утро вернуло большой северный дом к обычному ритму жизни. Тир искренне пыталась в него вписаться, убегая от своих мыслей, но теперь болезнь, которая в плавании была ее спасением, оказалась ловушкой, которая заставляла ее большую часть дня проводить в постели наедине с воспоминаниями. Аса, которая выхаживала ее, как могла, выбивалась из сил, теряла терпение, уходила, хлопнув дверью, но после возвращалась, вновь и вновь уговаривая свою госпожу съесть хотя бы еще кусочек…

Бывали дни, когда Тир вроде бы чувствовала себя лучше и тогда рьяно принималась за домашние дела. Ладью опять вытащили на сушу и, подготовив к зимовке, спрятали в высокий сарай у берега. Почему-то это обычное дело довело Тир до слез, она забилась в уголок, села возле крутого ребристого борта и долго плакала, словно схоронила кого-то. Медленные слезы катились из ее глаз, она даже не пыталась их вытереть, настолько морально и физически измучилась за последние два месяца, что провела дома. Уже два месяца…

«Осень… Пора свадеб… Что-то сейчас делает Хью? Хью…»

Тир стиснула зубы и зажмурила глаза.

«Не сметь!» – в который раз прикрикнула она на себя.

– Что это ты тут расселась? Земля такая холодная! От воды сквозняком тянет!

– Ох, Аса…

– Пойдем, пойдем. Я тебе бульончика свеженького сварила. Сухариков солененьких сделала.

Тир испытала ставшее уже привычным чувство острого голода, круто замешанное на дурноте. Она сглотнула, подняв на повариху измученное лицо. Потом со вздохом встала и побрела в дом. Аса усадила ее за стол на кухне, налила еду, поставила тарелку с сухарями, а потом сама уселась напротив госпожи.

– Ешь, ешь. Тебе толстеть надо, а не худеть.

За последнее время Аса имела возможность убедиться в своих подозрениях. Все говорило о том, что Тир беременна – и дурнота, и тяга к солененькому, а главное то, что с момента ее возвращения домой месячные крови ни разу не приходили к ней – простыни оставались чистыми. Аса уже много раз порывалась просветить свою не столь умудренную женским опытом хозяйку, но всякий раз сомнения удерживали ее. Как-то примет бедняжка это известие?

– Ну, Хьюго Гилфорд! – часто бормотала она, и это звучало в ее устах как проклятие.

Глядя на мучения Тир, Аса не могла не злиться на мужчину, из-за которого это все и произошло с ней, хотя Эрик, видя эти ее настроения, много раз пытался убедить жену в том, что вина англичанина не столь уж и велика… Рыжеволосый бородач теперь тоже знал о беременности хозяйки. Аса как-то в сердцах проболталась. Когда Тир в очередной раз отказалась есть то, что упорно подсовывала ей повариха, и та, хлопнув дверью, умчалась к себе в комнату, с ее языка сами собой слетели слова:

– Никогда еще не видела такой ужасной беременности! Что за чертенок растет у нее внутри, выпивая все соки?

Эрик как стоял, так и сел.

– Так это беременность, – потрясенно выпалил он.

– А ты думал божий поцелуй? – сердясь еще больше оттого, что проговорилась, взвилась жена. – Скоро это всем станет очевидно. Чертов крестоносец обрюхатил девку, а сам… Ух! Нет управы на ваше жеребячье племя!

– А что госпожа сама думает о своем положении? – робко поинтересовался викинг.

– Ничего не думает. Дуреха так ни о чем до сих пор и не догадывается. А я боюсь сказать!

Это было почти две недели назад…

Тир не столько ела бульон, сколько грызла сухарики, но Аса была рада и этому. Взгляд молодой женщины вяло скользил по сверкающей чистотой кухне.

– Мне никогда не стать такой хозяйкой, как ты, Аса.

– Зачем тебе? Ты госпожа.

– Все равно надо хорошо разбираться во всем. Твоя крошка Куини держит в своих маленьких ручках такой огромный дом…

– Дом, в котором живет сэр Хьюго Гилфорд, о котором ты мне почему-то ничего не рассказала… – тихонько проворчала повариха.