Текст книги "По воле северных богов (СИ)"

Автор книги: Александра Стрельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 4

Зима, однако, действительно оказалась тяжелым испытанием для Куини. Несмотря на шерстяную одежду и теплый плащ, подбитый заячьим мехом, который подарила ей Тир, девушка постоянно мерзла, находя прибежище лишь у пышущих жаром кухонных плит. Жизнь в огромном доме текла медленно и размеренно, прерываемая лишь редкими приездами гостей. Тогда в большом зале до поздней ночи ревели пьяные викинги, а Куини вынуждена была отсиживаться на кухне под защитой грозной Асы.

В эти дни турниры на заднем дворе были еще более ожесточенными, и девушка мучалась в тревожном ожидании до тех пор, пока разгоряченные и хохочущие мужчины толпой не вваливались в кухню, где повариха обрабатывала их ранения, в то время как они облизывали масляными взглядами ладную фигурку зеленоглазой рабыни…

Гая Куини видела часто, но возможности поговорить почти не представлялось. Им оставались лишь взгляды, которые иногда были красноречивее слов…

Не то с Тир.

Все началось одной студеной ночью, когда Куини, свернувшись калачиком на своей убогой постели, пыталась согреться и заснуть. Скрипнула дверь ее комнатки. Мгновенно вскинувшись, девушка обнаружила в дверях свою хозяйку.

– Почему не спишь?

– Холодно, – девушка зябко повела плечами.

– Пошли.

– Куда?

– Предлагаю обмен. Горячая ванна – на болтовню. Что-то мне тоже не спится, – голос Тир был шутлив, но Куини уловила в нем нотки печали.

«Я плачу своим одиночеством»… – вдруг вспомнилось ей, и, вскочив, она поспешила за госпожой.

В купальне ей наконец-то удалось согреться. Она с наслаждением искупалась, вымыла волосы, а потом высушила их, стоя возле огромного камина в спальне. Тир лениво смотрела на нее, лежа в огромной кровати.

– Ты красива.

– Вы тоже, – порозовев и смутившись, ответила Куини.

– Ерунда.

– Неужели вам никто не говорил этого?

– Кто бы это мог быть? – усмехнулась воительница.

– Я… Я спросила у Асы о детях, обреченных могиле. Как вам удалось достичь всего этого? – юная англичанка обвела вокруг себя руками.

– Я не хочу говорить об этом, – резко ответила Тир, но, увидев, что своей невольной грубостью испугала Куини, протянула к ней руку и, усадив рядом с собой, заговорила уже мягче. – Забирайся под одеяло и лучше расскажи о своей жизни. Твои братья похожи на тебя? Они старше или младше?

– Хьюго старше. Ему уже тридцать один. И общие у нас только волосы, хотя они у него еще темнее, почти черные. Зато с Брайаном мы близнецы, – Куини рассмеялась вспоминая. – Вы бы только знали, какие проказы мы учиняли, пользуясь своим сходством.

– Вот и расскажи, – мягко подбодрила ее Тир, устраиваясь на подушках и прикрывая глаза.

Поначалу Куини была рада вспомнить дом и счастливую пору детства, но чем дольше она рассказывала, тем печальней становилось у нее на душе. Когда же, замолчав и не услышав очередного вопроса, она подумала, что Тир спит, то не выдержала… Расплакалась… Чтобы не тревожить хозяйку она зарылась лицом в подушку и тряслась в беззвучных рыданиях. Дом… Братья… Неужели все это потеряно для нее навсегда?

Проснулась она такой же несчастной. К тому же, глянув на себя в зеркало, обнаружила, что нос предательски покраснел, а глаза распухли…

– Ты плакала, – тут же обвиняюще проговорила Аса.

Куини пожала плечами – зачем скрывать очевидное?

То же повторилось и через неделю. Потом вновь и вновь… Куини пересказала заинтересованной слушательнице всю свою не очень-то долгую жизнь, поведала о родителях, о брате Хью, которым искренне гордилась и с воодушевлением живописала его ратные подвиги, ум и доброту. Когда темы для повествований исчерпались, девушки просто лежали и беседовали, сравнивали уклады жизни в Англии и здесь, в Норвегии, делились мыслями и переживаниями. Иногда Тир увлекалась, и Куини приоткрывалась какая-нибудь небольшая частичка ее прошлого. Из мозаики постепенно складывалась картина, и то, что представало взору молоденькой англичанки, заставляло ее со все большим пониманием и невольным трепетом относиться к своей захватчице.

Так пролетели почти четыре месяца. Миновала угнетающе долгая полярная ночь. Наступил февраль с его пронизывающими ветрами. Неумолимо близилась весна… Однажды вечером в кухню вошла хмурая Тир и сообщила, что прибыли гости. Уже уходя, она остановилась в дверях и, глядя на встревоженную Куини, буркнула:

– Сиди здесь. Ночевать будешь у меня.

– Кто приехал? – спросила Аса.

Отводя угрюмый взгляд от юной англичанки, Тир ответила.

– Харальд Аттердаг, – и, выразительно искривив губы, вышла.

– Что опять здесь нужно этому мерзавцу? – проворчала Аса, принимаясь энергично помешивать тушеное мясо в огромном котле.

– Кто он такой? – поинтересовалась Куини.

– Тебе лучше этого не знать, – отрубила толстуха.

Вечер, тем не менее, прошел спокойно. Доделав свои дела, Куини пошла в спальню госпожи и, быстро сполоснувшись, улеглась в постель. Тир вернулась к себе далеко за полночь. Разделась, ворча себе под нос что-то по-норвежски, и забралась под одеяло. Она была явно не в духе, и Куини не решилась заговорить с ней.

Когда же англичанка открыла глаза, ее госпожа еще спала. Такое случилось впервые – обычно Тир вставала намного раньше, еще до рассвета. Стараясь не шуметь, Куини оделась и пошла на кухню. Дом был поразительно тих. Она разожгла огонь в очаге и, не зная, что ей еще делать, присела в задумчивости к столу.

Потом что-то будто поманило ее. Почти не сознавая, что делает, но чувствуя, что иначе нельзя, она покинула кухню и медленно пересекла большой зал, носивший следы ночного пиршества. Так же неспешно она вышла из дома и, лишь свернув за угол к ристалищу, поняла, что так неумолимо влекло ее сюда.

В центре арены, где растаявший снег перемешался с землей, образуя отвратительное грязное месиво, стоял сэр Гай, а на него яростно наседали пятеро незнакомцев. По выражению лиц сражающихся Куини поняла, что это отнюдь не тренировка. Англичанин был уже весь в крови, мокрые от пота волосы прилипли к шее и ко лбу, воздух с хрипом вырывался изо рта. Внезапно один из нападавших изловчился и нанес сокрушительный удар, который поверг рыцаря на колени. Куини вскрикнула и, подобрав юбку, опрометью кинулась в дом.

Ни ее появление, ни внезапное бегство не ускользнули от внимания худощавого мужчины, стоявшего чуть в стороне от основной массы зрителей. Его глаза, похожие на два осколка льда, хищно сузились, и он было двинулся вслед убежавшей незнакомке, но тут его внимание было вновь привлечено к арене – англичанину удалось избавиться от одного из своих противников. Его труп лежал в грязи, а из рассеченного горла фонтаном хлестала кровь.

Куини ворвалась в спальню госпожи и, метнувшись к кровати, как сумасшедшая принялась трясти спящую.

– Тир, вставай! О боже, да проснись же! Он может погибнуть! Тир!

– Великие боги! Оставь меня, девчонка.

– О Тир! Сэр Гай… Они напали на него впятером!

– Куини, это просто тренировка, – терпеливо, как с малым ребенком заговорила норвежка.

– Да они убивают его! – вцепляясь себе в волосы, вскричала девушка и, внезапно рухнув на колени у кровати, взмолилась. – Прошу тебя, заклинаю, вмешайся!

Мгновение Тир всматривалась в лицо юной англичанки и, приняв решение, вскочила, отбросив одеяло. Через пять минут она уже была одета и, на ходу застегивая перевязь с мечами, устремилась прочь.

– А ты останься здесь, – ее палец решительно уперся в грудь рванувшейся следом Куини, и дверь спальни захлопнулась у нее перед носом.

Тир вышла во двор в тот момент, когда истекающий кровью англичанин ничком упал на землю, сжимая в руке обломок меча. Острие его застряло в груди медленно оседавшего противника. Последнего… Двое из них были мертвы, один – то ли в шоке, то ли без сознания, еще двое с проклятиями стонали в грязи.

Темно-русые брови Тир сошлись на переносице, когда она, миновав немногочисленных зрителей, присела у тела своего раба. Молодая женщина с усилием перевернула его на спину, приложила пальцы к мощной шее рыцаря и, ощутив под ними биение жизни, стремительно распрямилась.

– Курт, Бьорн, перенесите его в мою комнату. И позовите туда Асу со всем, что может понадобиться.

– А что делать с этими? – хитро поблескивая голубыми глазками, спросил только что подошедший к ристалищу Эрик.

– Похоронить.

– Но двое еще живы…

– Разве? – холодные глаза норвежки скользнули по испуганным лицам раненых.

Правая рука ее скользнула к рукояти меча, но потом, расслабившись, разжалась.

– Пусть позаботятся о себе сами.

Она шагнула из круга и пошла к дому, куда уже унесли безвольное тело англичанина. Внезапно кто-то выступил вперед, загородив ей дорогу. Тир подняла глаза.

– Твой человек убил трех моих воинов, – льдистые глаза Харальда Аттердага высокомерно взирали на нее.

Тир расправила плечи.

– Я постыдилась бы называть своими людей, которые не способны впятером справиться с одним рабом.

Молодая воительница обошла разъяренного викинга и скрылась дверях дома.

Раненого уже положили на торопливо рассетеленное на полу покрывало. Он стонал и порывался подняться, впиваясь перепачканными кровью и грязью пальцами в грубую ткань.

– Помоги мне его раздеть, – резко приказала норвежка замершей у изголовья постели Куини.

Девушка была смертельно бледна, но после окрика Тир решительно принялась за дело. Женщины стащили с воина тунику и плотную шерстяную рубаху, обнажив залитый кровью торс. Потом с трудом стянули сапоги, за ними последовали заскорузлые от снега и грязи штаны…

Куини впервые видела обнаженного мужчину, но подавила смущение. Главным сейчас было облегчить его страдания.

– Его надо обмыть, – лицо Тир было мрачнее тучи. – Курт, Бьорн, перенесите англичанина в купальню. И где же, наконец, Аса! Куини! Черт, Куини! Да очнись же ты! Расстели постель, чистое белье найдешь в сундуке.

– Да… Да… Сейчас, – девушка принялась лихорадочно готовить ложе для раненого, а Тир скрылась в ванной.

Через минуту постель была застлана, и Куини, влекомая словно магнитом, переступила порог купальни. Тело рыцаря положили на краю каменной чаши. Тир, смачивая в воде чистую ткань, бережно обтирала его. Грязно-розовые ручьи стекали на пол и, извиваясь, скатывались в отверстие ванной. Кровь уже начинала густеть, слепляя золотистые волосы на груди и в паху Гая, зато теперь, когда большая ее часть была смыта, стали видны ранения.

– Господи Иисусе Христе, смилуйся над рабом твоим, – губы Куини сами собой шептали молитву.

– Помоги, – серые глаза Тир лишь на мгновение оторвались от раненого, и, словно подстегнутая, девушка бросилась на колени рядом с распростертым телом.

Дрожащими руками она принялась, поливая из ковша, вымывать запекшуюся кровь из светлой поросли на груди рыцаря, а потом и ниже, там, где с замиранием сердца она видела… О боже, мужской орган показался ей таким же слабым и беспомощным, как его хозяин сейчас… Зато все остальное… Куини никогда не думала, что тело мужчины может быть так красиво. Мощная грудь, узкие бедра, сильные длинные ноги, стопы и кисти совершенной формы, а кожа шелковистая и нежная. Он был великолепен… И, о боже, он умирал. Вместе с кровью, которой, казалось, было залито все вокруг, из него утекала сама жизнь.

«Где же Аса?» – билось в мозгу. Как вдруг тяжелая рука легла ей на плечо, и добрый озабоченный голос толстухи проговорил:

– Беги отсюда, девочка. Негоже юной леди видеть мужскую наготу и всю эту кровищу.

– Нет. Не прогоняйте меня. Я могу помочь. Мне приходилось ухаживать за Хьюго, когда его ранили.

– Иди, – отрезала Тир. – Его раны придется зашивать. Так что умойся, переоденься и отправляйся на кухню. Что бы ни случилось, в этом доме за обедом все потребуют есть. Иди, я сказала. Ты здесь уже ничем не поможешь, – и потом мягче. – Иди. Ранения не смертельны. Молись своему богу и надейся на лучшее.

Куини встала и, спотыкаясь, пошла из купальни. Последнее, что она услышала, были слова Тир, приказывавшей мужчинам держать англичанина, чтобы он не вырвался и не навредил себе, когда Аса будет врачевать его раны…

Девушка умылась, действуя почти автоматически, сменила пропитанную водой и кровью рыцаря одежду и, придерживаясь рукой за стену, побрела к бурлившим на огне котлам. Помешала еду, добавила в нее немного соли – ей все показалось пресным, во рту до сих пор стоял солоноватый вкус крови. О боже! Она ощутила слабость и рухнула на табурет, склонив голову на скрещенные на столе руки. Ей показалось, что и они хранят кровавый запах… Куини замутило. Она выпрямилась и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять дурноту.

– Ну, вот и ты, – пропел вкрадчивый голос от порога.

Девушка вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стоял совершенно незнакомый мужчина. Его светлые рыжеватые волосы были зачесаны со лба назад, открывая худое продолговатое лицо, на котором выделялись полные чувственные губы сластолюбца и холодные льдистые глаза – окна жестокой души.

– Кто вы? – безотчетно пугаясь, спросила Куини.

– Англичанка. Я не ошибся. Только у вас бывает такая алебастрово белая шелковая кожа, – мужчина шагнул ближе. – Я гость в этом доме, милая. Меня зовут Харальд Аттердаг. А кто ты?

– Я… Меня похитили…

– Рабыня, – безжалостно уточнил викинг.

Куини опустила голову, не имея сил дальше выдерживать его взгляд.

– Почему тебя не было вчера в зале? Я не пропустил бы такое лицо, – пальцы мужчины грубо охватили подбородок Куини, поднимая его вверх.

Девушка оттолкнула жадную руку и, вскочив, отступила назад. Викинг, недобро улыбаясь, последовал за ней. Куини пятилась, пока не наткнулась спиной на разделочный стол. В то же мгновение мужчина оказался рядом и его руки захватили тело девушки в плен, грубо обшаривая его, то охватывая округлую грудь, то сжимая упругие маленькие ягодицы.

– Не смейте прикасаться ко мне! – в страхе прокричала она.

Харальд расхохотался, запрокинув голову.

– Сопротивляйся и дальше, милая. Мне нравится преодолевать препятствия на пути к сладкой цели, – и он впился властным поцелуем в губы девушки, склоняя ее назад, заставляя неестественно изогнуться.

Инстинктивно, чтобы не потерять равновесие, Куини выставила назад руки… Пальцы ее наткнулись на рукоять острого кухонного ножа. Она схватила его и… В то же мгновение, почувствовав неладное, мужчина отскочил. Удар, нацеленный в шею, лишь рассек кожу на его скуле. Вкус собственной крови на губах привел викинга в бешенство. Он метнулся к Куини и сжал ее запястье так, что нож со звоном упал на каменный пол. После чего Харальд подхватил визжащую, извивающуюся девушку и, швырнув ее на стол посередине кухни, навалился на нее, задирая грубую юбку, разводя в стороны ноги…

Но вдруг Куини ясно почувствовала, что насильник обмяк на ней, хватка его ослабла, а тело стало тяжелым и безвольным. Девушка разлепила залитые слезами глаза – над ней возвышалась Аса с тяжелым деревянным пестом в руках.

– Никогда мне не нравился этот тип, – невозмутимо прокомментировала она свои действия и, отложив верное оружие, за шкирку стащила оглушенного викинга с его жертвы. – Смотри-ка… Рана совсем свежая… Это ты его украсила, деточка?

– Да, – дрожащим голосом подтвердила Куини, торопливо поправляя одежду и спрыгивая со стола.

– Он запомнит тебя на всю жизнь. Всякий раз глядя на себя в зеркало… Может убить его прямо сейчас, пока не очухался?

– Где Тир?

– Она звала тебя.

– Гай?! – Куини испуганно сжала руки.

– Госпожа оставила его пока что у себя. Он потерял слишком много крови, но… все в руках божьих. Парень силен, глядишь, все и образуется. Тем более что ему есть за что бороться, – Аса погладила девушку по щеке и подтолкнула в сторону двери. – Иди к нему. Я тут присмотрю… за всем.

– Что с тобой? – от глаз норвежки не ускользнул встрепанный вид девушки.

– Это… Харальд, твой гость, – Куини и не заметила, как со всеми этими волнениями перешла на «ты» со своей госпожой.

Тир, словно распрямившаяся пружина, в мгновение оказалась на ногах.

– Он овладел тобой?

– Нет, – Куини быстро перекрестилась. – Аса ударила его по голове и он… В общем, он все еще в кухне.

Тир удовлетворенно хмыкнула.

– Позаботься о своем рыцаре. Я скоро вернусь.

И стремительно вышла, а Куини, вздохнув, робко приблизилась к огромной кровати…

…Войдя на кухню, норвежка обнаружила невозмутимую Асу, деловито пробовавшую рагу, которое булькало в котле, а у ее ног на полу лежало тело викинга, через безвольно раскинутые конечности которого она переступала, брезгливо приподнимая подол.

– Как дела? – невинно поинтересовалась Тир.

– Девчонка пересолила мясо, и вот этот сильно мешает.

– Чем ты его так?

– Толкушкой.

– А почему кровь?

– А… Это Куини ножом ему личико подправила. И он это запомнит, госпожа. Как бы чего…

– Оставь, Аса.

Тир набрала полный ковш ледяной воды и выплеснула его в лицо гостю. Он тут же сел кашляя и отплевываясь. Холодные змеиные глаза уперлись в лицо норвежке.

– Считай, что тебе повезло, Харальд Аттердаг. Я приказала убить каждого, кто сунется к этой девчонке.

– Сучка изуродовала меня! – взвизгнул викинг.

– Не думаю, что это в принципе было возможно…

– Продай мне ее.

– Нет.

– Почему? Я заплачу, сколько скажешь…

– Не хочу. Это достаточное объяснение? А теперь, Харальд, собирай своих людей и уезжай. Ты оказался слишком беспокойным гостем.

– По обычаю…

– Мне нет до них дела, и ты это знаешь. Я не хочу видеть никого из вас в моем доме и на моей земле. Никогда, Харальд Аттердаг.

– Ты еще заплатишь за это, ведьма!

– Не люблю быть в долгу. Может быть прямо сейчас?

Звонко лязгнули мечи, покидая свои ножны. Но викинг оказался одновременно умнее и трусливее, чем рассчитывала Тир.

– Это было бы слишком просто, – процедил он и, обойдя норвежку стороной, вышел из кухни.

Через час Харальд и его люди покинули земли Серебряной Рыси, но мысли норманна, одна мстительней другой, не спешили расстаться с Тир и ее юной рабыней.

Глава 5

Гай очнулся и внезапно понял, что сознание ему вернула совершенно обыденная причина – он нестерпимо хотел писать. Рыцарь попытался сесть и тут же со стоном опрокинулся обратно – едва его голова оторвалась от подушек, перед глазами все поплыло, боль впилась острыми зубами в истерзанное тело, и он замер, обливаясь потом и глухо ругаясь. Внезапно теплая узкая рука легла ему на лоб, отводя влажные волосы.

– Леди Реджина, – выговорил англичанин, с трудом ворочая непослушным языком в пересохшем рту.

– Вам что-нибудь надо, сэр Гай? Может пить?

– Да, – с благодарностью сказал он, и минутой позже девушка присела рядом с ним, приподняла его тяжелую голову, а потом, прислонив ее к своей груди, помогла раненому напиться.

От Куини пахло какими-то травами и уютом. Рыцарь чувствовал себя так, словно вернулся домой… Но тут другая его много более прозаическая потребность напомнила о себе еще настойчивей.

– Э… Леди Реджина, вас не затруднит позвать мне Асу?

– Она занята на кухне. Быть может я смогу…

– Нет!!!

– Но, сэр Гай…

– Куини, – взмолился пунцовый от смущения рыцарь. – Мне нужна Аса. Пожалуйста.

Огорченная девушка, чувствуя, что не сумела справиться со своими обязанностями, вышла из комнаты и спустя пять минут вернулась в сопровождении дородной поварихи и Тир. Аса подошла к рыцарю и, уперев руки в бока, ворчливо произнесла:

– Ну, сэр Гай? Тебе, конечно, здорово досталось, но это не значит, что ты можешь позволить себе капризничать.

– Я не капризничаю, – затравленно проговорил англичанин, переводя взгляд с Тир на Куини и обратно на повариху.

– Тогда что тебе надо, парень?

– Э… Мы не могли бы поговорить об этом с глазу на глаз? – пролепетал сэр Гай, стискивая зубы и посылая гневный взгляд на замерших в дверях девушек. И вдруг он увидел в глазах Тир вспыхнувшее понимание, а затем веселую издевку.

Посылая про себя проклятия на головы всех женщин земли, рыцарь с облегчением увидел, как норвежка пошла прочь из комнаты, таща за собой совершенно растерянную Куини. Едва дверь за ними закрылась, сэр Гай выпалил:

– Аса! Я просто хочу в туалет! Святые угодники, неужели так трудно понять, что мне не хочется справлять нужду в присутствии всех женщин дома!

Толстуха всплеснула руками и расхохоталась. Когда она смеялась, то в этом участвовало все ее тело – тряслись щеки, подбородок, огромные груди, прыгал живот.

– Аса! – взмолился англичанин, чувствуя, что еще немного и случится нечто ужасное.

– Сейчас, сейчас, голубчик, – утирая слезы, заторопилась повариха и подала раненому ночную вазу.

Однако, услышав протяжный вздох облегчения, который спустя некоторое время издал тот, не выдержала и снова принялась смеяться.

– Ничего смешного, – буркнул рыцарь, откидываясь на подушки.

– Дай-ка я заодно посмотрю тебя. Как самочувствие?

– Теперь очень хорошо.

Женщина хмыкнула, отбросила одеяло и принялась менять пропитанные кровью повязки.

– Как ты ввязался в эту историю, парень?

– Я и не ввязывался, – проворчал сэр Гай. – Все начиналось, как обычный дружеский поединок…

– Ты убил троих, а двоих покалечил. Харальд Аттердаг требовал твоей головы.

– Ну и?..

Аса пожала мощными плечами.

– Вчера днем он отправился восвояси. Украшенный шрамом через пол лица и здоровенной шишкой на затылке.

– Я его и пальцем не тронул, – встрепенулся рыцарь. – Хотя стоило бы…

– Да уж… – Аса замолчала, поджав губы.

– Так кто его отделал? – спросил сэр Гай, почему-то чувствуя, что ответ важен. – Тир?

– Не-ет, если за дело берется она, ее клиенты после этого ездить уже не могут, да и ходить обычно тоже…

– Тогда кто же?

– Ну… шишка – моя заслуга.

– Выкладывай, Аса!

Толстуха вздохнула.

– Черт бы побрал мой болтливый язык! Тир уже обещала, что когда-нибудь отрежет мне его.

– Аса!

– Ох! Куини ударила его ножом.

– Как это случилось? – опешил Гай.

– Он хотел изнасиловать ее.

– И… преуспел? – стискивая кулаки, спросил рыцарь.

– Нет, – толстуха потрепала его по щеке, вновь заботливо укрывая одеялом. – После этого Тир и вышибла его из дома. Но помяни мое слово, он вернется. И хотя наша гордячка не хочет и задумываться над этим, я боюсь его змеиного нрава. Он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить. Тем более теперь, когда имеет напоминание через пол-лица. Поэтому и говорю тебе все это, сэр Гай.

– Спасибо, Аса.

– Ну, я пошла. И кстати, если тебе понадобится что-нибудь не столь… э… личное, знай, что твоя козочка уже имела возможность изучить все твои прелести, – женщина выразительно скосила глаза на то место, о котором и вела речь.

– Что-о?

– Она помогала госпоже смывать с тебя кровь. Ты задал работы нам всем, сэр Гай.

– Значит, Тир тоже?

– Угу…

– Час от часу не легче!

– Не тушуйся. Тебе есть что показать, – и, подмигнув, довольная собой толстуха удалилась.

Как-то отстраненно рыцарь отметил, что когда Аса смеялась, ягодицы ее тряслись тоже… Он вздохнул и прикрыл глаза.

«Харальд Аттердаг! Грязный варвар посмел посягнуть на нее! А я валяюсь здесь, беспомощный как дитя. Даже пописать самостоятельно не могу!»

Молодой человек завозился, пытаясь устроиться поудобнее, чтобы не так досаждали раны. После этого мысли его приняли несколько другое направление.

«Она видела меня нагим… Касалась моего тела…» – Гай зажмурился еще плотнее, чувствуя возбуждение и смущаясь одновременно. Мысли, не сдерживаемые хозяином, потекли дальше, рисуя внутреннему взору раненого рыцаря картины одна интимнее другой. Он не оборвал себя даже тогда, когда понял, что плоть его с великой готовностью откликается на фантазии.

– Сэр Гай, – нежный голосок у изголовья постели буквально подбросил его.

Чувствуя себя пойманным с поличным, молодой человек нахмурился, глядя на не менее его смущенную Куини.

– Я… разбудила вас?

– Можно сказать и так, – буркнул рыцарь, мысленно простонав.

Ему казалось, что даже толстое меховое одеяло не способно скрыть его возбуждение.

– Пора ужинать. Давайте я помогу вам устроиться поудобнее.

– Я в состоянии сделать это сам! – рыцарь решительно приподнялся, девушка немедленно подсунула ему под спину подушки.

Благодаря ее ненавязчивой, но более чем необходимой помощи, через пять минут сэр Гай полусидел в кровати, тяжело дыша и чувствуя огромную слабость после предпринятых усилий.

Куини устроилась рядом с ним и принялась ловко скармливать молодому человеку густой ароматный суп. Каждый раз, когда она склонялась к нему с полной ложкой, ее округлое бедро прижималось к боку рыцаря, который блаженно впитывал эту невинную близость, в то время как глаза его украдкой скользили по ее груди, шее, запоминали каждую черточку нежного лица, любовались маленькой темной родинкой у левого уголка рта… Тут взгляд рыцаря споткнулся, упершись в отметины с запекшейся кровью на лепестках полных губ.

– Что это? – пальцы Гая мягко коснулись ранок, и девушка вздрогнула.

– Прикусила. Случайно.

– Сама? Или это сделал Харальд Аттердаг?

Куини метнула быстрый взгляд на рыцаря.

– Какое это теперь имеет значение?

– Для меня имеет, леди Реджина. Он…

– Не надо! – движимая порывом, девушка приложила свою ладонь к губам Гая, чтобы не дать ему договорить.

Его рука медленно последовала за ее и, захватив хрупкое запястье, рыцарь нежно, едва касаясь, поцеловал узкую ладонь, потом каждый пальчик, провел языком по чувствительной коже запястья, где бился пульс.

– Что вы делаете, сэр Гай? – пролепетала Куини, розовея и пряча глаза от настойчивого зовущего взгляда молодого человека.

– Малую толику того, что хотел бы, – промолвил он, осторожно привлекая ее к себе и теперь с той же нежностью целуя искусанные губы девушки.

Куини тихо ахнула. В тот же момент в ее приоткрывшийся рот скользнул его язык, а теплые губы прижались еще крепче, лаская, вкушая, спрашивая. Получив ответ на свой безмолвный вопрос, Гай негромко застонал, и девушка испуганно отпрянула.

– Вам больно? Позвать Асу?

– Нет, – смеясь, ответил рыцарь. – Только не сейчас. Лучше дай мне снова твои губы.

– То, что мы делаем, нехорошо, – запинаясь и отводя глаза, промолвила девушка.

– Куини, посмотри на меня.

Юная англичанка подняла смятенные глаза.

– Почему нехорошо? Ну почему же, любовь моя? Я мог погибнуть, так и не узнав вкус твоих губ, не познав тебя.

– Не говори так!

– Но это правда! Поцелуй же меня. Это все, что я прошу сейчас…

– Сэр Гай…

– Куини, неужели ты сама не хочешь этого?

Девушка вновь потупилась.

«Как все изменилось за это время! – думала она, глядя на свои стиснутые руки. – Не окажись мой свадебный кортеж на пути викингов Тир, сейчас я безраздельно принадлежала бы Ангусу Керну. А не ему, так кому-нибудь другому, пусть менее отталкивающему, но все равно чужому, далекому… Что же теперь? Я рабыня… Рабыня, к которой по непонятной причине пока что благоволит госпожа… А дальше? Кто-нибудь более удачливый, чем Харальд Аттердаг грубо возьмет то, в чем мораль общества, которое осталось где-то там, в прошлой жизни, велит мне отказать человеку, которого я… Люблю?»

Она не знала. Ей не с чем было сравнивать. Но как узнать, не открыв душу, не пустив все это в себя? Подняв серьезные, полные сосредоточенной решимости глаза к лицу рыцаря и увидев жажду и робкую надежду в его взгляде, Куини решилась. Этот поцелуй соединил не только их тела, но и души, доверчиво распахнувшиеся навстречу друг другу. Тихо открылась, и через мгновение затворилась дверь спальни, а влюбленные не видели и не слышали ничего вокруг…

– Что это ты бродишь, как медведь-шатун? – ворчливо поинтересовалась Аса у своей госпожи.

Тир задумчиво поддела носком сапога видимую одной ей соринку.

– Они целуются.

Повариха бросила быстрый взгляд на молодую норвежку.

– Что тебя гложет?

– Эти двое любят друг друга? Скажи мне, Аса. Я, ведь, не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься. Но что с того?

– Не знаю. Не зна-ю! Время покажет. Уже скоро весна…

Тир медленно вышла, глядя себе под ноги, а добродушная толстуха лишь вздохнула ей вслед.

Молодая норвежка не смогла заставить себя снова пойти в свою комнату и тем самым разлучить влюбленных. Усмехаясь своей неожиданной деликатности – госпожа мается по дому, потому что в ее постели целуются ее же рабы – Тир вышла в помещение, где содержались домашние животные.

Она сама оседлала своего любимого серого в яблоках жеребчика и, отворив входную дверь, вывела его в светлую северную ночь. Девушка тронула поводья и не спеша поехала прочь от дома. Однако постепенно шаг лошади все ускорялся и ускорялся, пока она не понеслась по снежной равнине так, что ее длинный хвост образовал одну стремительную линию со спиной, стелясь по ветру. Вихрем пролетела Тир вдоль изрезанного побережья, не снижая скорости миновала спящую рыбацкую деревню, заставляя ее жителей тревожно выглядывать из дверей, ворча:

– Когда-нибудь эта ведьма сломает себе шею, Локи[3]3
  Локи – бог огня, одновременно олицетворявший в мифологии скандинавов злое начало.


[Закрыть] ее побери! И куда несет посреди ночи?

Внезапно конь вынес всадницу к обрыву, и она осадила его у самого края. Внизу что-то бормотало сонное море. Норвежка замерла, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. Бешеная скачка, как это обычно и бывало, вернула Тир спокойствие духа. Дремавшие в ней силы, сути которых молодая женщина пока не изведала, а потому не понимала и боялась, иногда начинали шевелиться, подобного огромному сонному зверю, и тогда она седлала коня…

Домой Тир возвращалась уже не спеша. Конь, практически предоставленный сам себе, неторопливо бежал знакомой дорогой, издалека чуя тепло и уют привычной конюшни.

– Опять гонялась за призраками? – с самого порога приветствовала ее Аса.

– А ты-то чего не спишь?

– Не могу, пока дверь нараспашку. И тебе не стоит мотаться по ночам наедине со своими странными идеями.

– Только безумец может сунуться к Тир Серебряной Рыси, даже если она едет одна, – высокомерно ответила молодая женщина.

– А что, их мало на дорогах? – возразила Аса, думая совсем не о них, а о недавнем госте, не по своей воле покинувшем дом госпожи.

Сукин сын затаил злобу. Это очевидно каждому, кроме этой сумасшедшей гордячки…

«А может, она как раз очень хорошо все понимает? – Аса с беспокойством взглянула на госпожу. – Тогда она, должно быть, сама ищет встречи с роком, испытывая то ли себя, то ли его».

Тир подошла к своей спальне, поколебалась мгновение, прислушиваясь, потом подняла руку, чтобы постучать, но, осознав всю комичность ситуации, решительно толкнула дверь. В комнате царил полумрак, лишь в камине тлели дрова. Гай спал, по-мальчишески подложив обе ладони под щеку. Куини сидела у самого огня и неотрывно смотрела на его переливы.

– Иди спать, – негромко произнесла Тир.

Девушка нерешительно поднялась.

– А как же он?

– Никуда он не денется.

– Может все-таки лучше я…

– И это говорит благовоспитанная дама! Ночь наедине с молодым красавцем-мужчиной… Что станет с твоим добрым именем, леди Реджина?

– А ты можешь быть злой, – негромко ответила ей Куини и медленно пошла к выходу.

Тир перехватила ее на полдороги.