Текст книги "Искажение: выбор судьбы (СИ)"

Автор книги: Александра Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Ангус. Забери девушку.

– Эрл. Возникнут проблемы с разведкой.

– Я разберусь. Доставь Эйре из сидха Ану на корабль. Как только ступите на палубу снимайтесь с якоря. За девушку отвечаешь своей жизнью.

– Будет исполнено благородный эрл.

Глава 12

Я с трудом разлепила глаза. Голова раскалывалась. Во рту – будто кошки нагадили. Неужели снова перепила? Или запоздалое похмелье? Усмехнулась. И тут же чуть не взвыла в голос. Затылок пронзила тупая боль, словно кто-то стучал изнутри. Сжала голову руками. Полегчало. Пока не вернулась боль, попыталась сесть. Получилось лишь со второй попытки. Да что за чертовщина!? Вчера ничего не пила крепче чая. Обвела мутным взором комнату. Она качалась. Или это меня качает? Нет. Все же комнату. До настороженного слуха донесся тихий, ритмичный плеск воды. Резко подскочила. И не взирая на подступающую дурноту и головокружение, подбежала к круглому окошку. Открыла. В лицо ударил влажный пропитанный солью ветер. Кроваво красный диск солнца поглощало бездонное море. Сгущались сумерки. Корабль… Я на корабле!?

Паника накрыла подобно девятому валу. Я попятилась назад, развернулась и бросилась к двери. Она оказалась заперта снаружи. Безрезультатно подергала ручку. От отчаяния и безысходности принялась колотить по двери кулаками. Не дождавшись ответа, продолжила стучать пяткой. Через минут десять в замочной скважине повернулся ключ. Я замерла в ожидании тюремщика. На пороге показался туат. Непроницаемое лицо и застывший взгляд заставили отступить на шаг назад. Он молча прошел мимо и, поставив на стол поднос с тарелками и кувшином, также в полном молчании покинул каюту. Я не то, что шелохнуться, дышать несмела. На негнущихся ногах подошла к кровати и в буквальном смысле упала. Истерика не заставила долго ждать. Я поджала ноги к груди, и яростно стиснув зубы на безвинном одеяле, глушила рвущиеся всхлипы. К еде в этот вечер я не притронулась.

Сновидения вязкие словно желе. Я барахтаюсь в них, и они утягивают все глубже и глубже. Темнота. Не чем дышать. Хочу сделать вдох. Горло сдавливает. Легкие начинают гореть огнем.

Дыши!

Ради нас! Не смей….

Серебристый дракон мечется в темноте. И будто слепой котенок натыкается на невидимые стены. Из его груди вырывается то ли рык, то ли стон – болезненный, рвущий душу на части. И я, наконец, вспоминаю, как надо дышать. Воздух врывается в легкие, обжигая. Захлебываясь безудержным кашлем, открыла глаза.

Темно. Тихое шуршание воды, неуловимый стон корабля, жалобный скрип снасти, легкие шаги по палубе я улавливаю каждый звук. Я жива! Жива… Осознание чего могла лишиться дал толчок к действиям. Умереть никогда не поздно. А жизнь у меня одна. Пить. На столе остался поднос с едой. На ощупь, постоянно останавливаясь, добралась до стола. Жадно отпила из кувшина. По подбородку стекал ручьями терпкий холодный напиток. Овощи и мясо должно быть горячими были бы вкуснее, но я не чувствовала их вкуса. Я ела через силу, и думала, вспоминала все мелочи прошлого утра. Бран, его странное поведение. Мужчина сам на себя не походил. А может это игра – продуманная и спланированная игра. Возможно, и в таверне он разыграл ту сцену как по нотам. Я всегда иду на поводу у своих эмоций. Бран, все просчитал и поймал меня как паук свою жертву. От своей дурости хотелось завыть. Хаято предупреждал, я же посчитала, что умнее и сама со всем справлюсь. Хотела казаться самостоятельной и независимой. Боже, что же теперь делать!?

Беспросветность и уныние захлестнули с новой силой. Обняла себя руками, по щекам побежали горячие слезы. Я долго упивалась жалостью к себе. А потом изнутри начала подниматься неконтролируемая злость – злость на себя, на туата. Будь проклят тот день, когда мы встретились! Будь проклят он…. Клятва…. Зачем он поклялся? Чтобы унять волнение стала методично массировать каждый палец. Думай Юлия Данииловна – думай. Бран, не может причинить мне зла и всего скорее в его планы это не входило с самого начала. Тогда для чего похищение? Он говорил, что я ему нравлюсь. Бред! Не верю! Уверена причина в ином. И сколько бы я не ломала голову не находила логичного объяснения. Бран, знал, кто мой муж и не мог не учесть последствий своего противозаконного поступка. Украсть жену из-под носа у главы цензората чистой воды самоубийство. Хаято без сомнения найдет меня рано или поздно. Он всегда приходил, когда мне грозила опасность. Браслет? Трясущимися пальцами левой руки закатала рукав платья, на сердце отлегло, браслет по-прежнему обвивал запястье. Тогда почему не сработала защита? Долго и внимательно разглядывала брачное украшение. Видимых повреждений так и не обнаружила. Погладила холодную, шершавую поверхность, браслет отозвался слабым покалыванием в подушечках пальцев. Я встревожено повторила движение, браслет не отозвался привычным теплом. Худшие подозрения оправдались. Туат смог заблокировать защиту браслета. Перебрала в уме всю имеющуюся информацию.

Брачные браслеты носили охранительные функции. Они предупреждали об опасности и минимально защищали хозяйку. Их нельзя снять лично или силой. Браслеты оставались на руках супругов до самой смерти. В хрониках встречались упоминания, что и после смерти браслеты невозможно было снять, а тех, кто грабил усыпальницы, и не дай боги, снимал украшение с мертвеца, настигала мучительная смерть. Я считала это из разряда страшных сказок, но сила браслета не единожды спасала меня. А еще я хорошо запомнила удивление на лице Ниты и ее слова – «Не ожидала от бессердечного дракона. Берегись подруга, до самой смерти и после в чертогах нефритового царства не отпустит, а захочешь сбежать, не получится. Найдет где бы не находилась хоть из-под земли достанет». Я лишь посмеялась. Позднее Конол рассказал интересную историю о брачных браслетах и о связанных с ними ритуалами, уходящими корнями к древним традициям бывших хозяев этих земель. Я потом долго искала в древних рукописях описание ритуала «единение душ». По разрозненным обрывкам, предположениям и даже вымыслам сумела воспроизвести тайную церемонию. Она полностью соответствовала той, что Хаято провел в комнате найсипа Сахоя. Но тогда не это неприятно удивило, а то, что в империи Тахо существовала упрощенная церемония бракосочетания. Супруги также обменивались браслетами, приносили клятву, но не богам трех миров, а лишь богине Лакхи покровительствующей семье и домашнему очагу. Такие браки можно было разорвать в случае смерти одного из супругов или уличении в измене. «Единение душ» связывало навсегда и не подлежало расторжению. В тех же рукописях обнаружила, что за всю историю империи Тахо «единение душ» встречалась крайне редко. Среди простого люда церемонию проходили единицы, среди правящих кругов насчитала чуть больше тридцати пар. Хотя это неполная информация. Кроме публичной библиотеки существовала личная библиотека императора, попасть в которую было моей заветной мечтой. Неосуществленной мечтой.

Я смахнула непрошенные слезы. Не время раскисать. «Единение душ» неспроста получила столь помпезное название. Церемония соединяла не только тела супругов, но и души. Браслеты являлись своего рода проводниками. Через них ощущали друг друга как самих себя. В случае беды браслет подавал ощутимые импульсы. А главной отличительной особенностью браслетов являлась их устойчивость к любому воздействию или магическому вмешательству. По крайней мере, во всех прочитанных мной манускриптах нет ни одного упоминания о блокировке браслета. Тогда каким образом это удалось Брану? Будь он неладен! Нервно закусила губу. Взглядом скользнула по браслету, и зацепилась за тонкую красную ленту – подарок Брана. Впору биться головой об стену может мозги встанут на место. Я горько усмехнулась. Сама своими руками подписала приговор, добровольно отдав всю себя с потрохами.

Ненавистный амулет выкинула за борт корабля. Туат завязал на совесть. Еле сняла. Тугой узелок не поддавался ни нервно подрагивающим пальцам, ни зубам. Теребила и дергала злополучную ленту, пока не вспомнила о заколке. Хаято подарил ее, когда мы прибыли в столицу. Заостренную шпильку из слоновой кости украшали красные хризантемы, а наконечник был сделан из серебра. Муж взял с меня клятву, ни при каких обстоятельствах не снимать заколку и всегда носить в волосах. Еще одно из условий следуя которому я жила в чайном доме. И теперь я была рада маниакальной предосторожности мужа. Быстро избавилась от амулета, перерезав ткань плоским лезвием.

Я лежала на кровати, тупо разглядывая потолок. Браслет чуть потеплел, но продолжал молчать. Необходимо время. Интересно сколько времени прошло с момента похищения? Я очнулась вечером. Но это еще ни о чем не говорит. Неизвестно чем туат опоил меня. Если это обыкновенная дурман трава, то ее действие ограниченно четырьмя, максимум шестью часами. Но по самым худшим предположениям снотворное всего скорее изготовлено на островах королевства и замешано на магии, тогда я могла проспать сутки, а то и более. Перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, приглушая стон разочарования. Голова начала раскалываться. На сегодня хватит головоломок. Остается терпеливо ожидать и надеяться, что Хаято найдет меня, прежде чем я опущу руки и предамся отчаянию.

Два дня я была предоставлена самой себе. Три раза в день в замочной скважине раздавался тихий щелчок и на пороге появлялся бессменный, молчаливый и угрюмый тюремщик. Он приносил и уносил поднос с едой и питьем. В первое утро после похищения я пыталась разговорить мужчину, но тот оставался, глух и нем. Разозлившись окончательно, захотелось запустить подносом в его непроницаемое лицо и вызвать хоть какую-то эмоцию. Я сдержалась. Агрессия ничего не даст, возможно, даже усугубит мое положение как пленницы. Сейчас я нахожусь в комфортабельных условиях, если не считать, что заперта в четырех стенах. Но это уже издержки так сказать. Воздухом можно подышать и в иллюминатор. А какой превосходный вид. Море, волны, закат. Романтика! Черт бы ее побрал! Я тяжело вздохнула и снова легла на кровать. Апатия подобралась тихо и незаметно. Стало все равно. Браслет не отзывался и лишь во сне нагревался, обжигая нестерпимым жаром. Запястье покраснело. Болела голова, виски ломило. Днем делать совершенно нечего. Слоняюсь из угла в угол, валяюсь на кровати и смотрю до рези в глазах до черных мушек в бескрайнюю синюю даль. Из развлечений глухонемой мужик с непрошибаемым лицом и еда, которой я давлюсь. Бран так и не появлялся. А я боюсь, что-либо думать. Страх и паника стали спутниками вечерних сумерек и холодных ночей. Ночь пугает пустотой и навязчивыми кошмарами. Продлись мое заключение в том же режиме еще несколько дней и я, наверное, согласилась бы на все требования туата. Но видимо боги в этом мире, все же материальны, раз пожалели неразумную дочь из рода Ану.

Утром третьего дня я как обычно пребывала в глубокой апатии после бессонной ночи. На звук открывающийся двери я не среагировала, продолжая лежать на кровати и бездумно пялиться в потолок.

– Доброе утро Эйре! – Над головой раздался мелодичный голос Брана, не поворачивая головы холодно отрезала. – Юкари.

Мужчина сел рядом и заглянул в глаза, я равнодушно скользнула по лицу туата и продолжила безучастно созерцать деревянные, потемневшие от времени, балки потолка. Прохладные пальцы коснулись моего лба, вяло дернулась в сторону.

– До Тоингрина две недели пути. Этого времени должно хватить, чтобы ты привыкла и приняла меня. Эйре мак Лорн сидх Ану имя, что дали тебе при рождении. Отказываясь от него, ты отказываешься от своей сути. От предков. Человек без рода подобен дубу, вырванному из земли корнями наружу. Его ждет неотвратимая смерть. Она уже дышит в спину. Конол рассказал о проклятие рода?

– Да, – глухо выдавила я, нервно скомкав пальцами, одеяло и с вызовом посмотрела на Брана, – но даже если и так, вы не имели права похищать меня. Эта выходка не сойдет вам с рук.

– Знаю. – Бран одарил меня безмятежной улыбкой и, встав, отошел к столу, – позавтракаешь со мной.

– У меня есть выбор?

Мужчина пожал плечами, продолжая расставлять тарелки. По комнате разнесся соблазнительный аромат свежеиспеченной сдобы и… кофе. Мм, рот сам собой наполнился слюной, а желудок призывно заурчал. Кофе сто лет не пила. Досадуя и ругаясь про себя на аппетит так не вовремя проснувшийся, я неуверенным шагом приблизилась к столу. Бран, наблюдал за мной, не скрывая насмешливой улыбки. Завтракали молча. Я безрезультатно пыталась не думать о туате, а наслаждаться едой, но мысли роились в голове взбешенным ульем. За эти два дня я передумала много. Заготовила идеальную речь. Сейчас же в голове не было ни единой умной мысли. Я страстно желала излить весь негатив на виновника своих бед и не могла подобрать слов. Исподлобья взглянула на Брана. Он сидел, откинувшись на спинку стула, руки сложены на груди, открытый взгляд, а на губах добродушная полуулыбка. Сама добродетель и благородство. Рыцарь без страха и упрека. Спас девицу (поправка; замужнюю женщину) из когтистых лап смерти. Яростно сжала руки в кулаки и, не отрывая взгляда, прямо спросила:

– Что вам от меня нужно?

– Ты мне нравишься. Хотя на твоем месте я бы не поверил. Надеюсь, что со временем ты поймешь мои поступки и простишь. Уверен, Тоингрин станет для тебя родным домом.

– Как вы точно заметили. Я не верю вашим словам ни на грош. А теперь без громких и возвышенных слов, скажите правду.

– Правду!? – туат задумчиво побарабанил пальцами по столу и, сузив глаза, подозрительно ласково продолжил. – Правда, она ведь у каждого своя. Всегда неприятно жалит подобно осиному жалу, и опухоль спадает не скоро, а у кого и остается загнивающим нарывом. Каждый видит ее по-своему. Я сказал правду. Утаил лишь детали. Руэдхри ведь тоже не рассказал всей правды. Эйре скажи честно, почему не сказала мужу всей правды обо мне?

– Сказала, – ответила я, хмуря брови и упрямо поджав губы.

– Неужели!? – В его тоне уловила иронию. – Тогда почему ты здесь со мной, а не с ним? Руэйдхри не доверяет туатам, не без основания конечно, но в разумных пределах. И лишь при упоминании трех имен теряет хладнокровность, а его подозрительность возрастает до пределов паранойи. Бран мак Дехтире, входит в их число. Глупость во благо спокойствия его или своего развязала мне руки.

– Я поступила, глупо не спорю. Но ты же понимаешь, что Хаято не отступиться от меня и рано или поздно найдет.

– Я позаботился об этом. В ближайшие дни Руэйдхри будет занят, а наш корабль уйдет в нейтральные воды. На острова его не пропустят. Эйре оставь несбыточные надежды.

– Ты плохо знаешь моего мужа. – Уверенно заявила я, гордо выпрямив спину.

– Как знаешь. Уверен, после того как я открою тебе глаза, ты сама откажешься от Руэйдхри. Каюта останется открытой, – Бран поднялся со стула и, обойдя стол, наклонился ко мне, церемонно поцеловав кончики пальцев, выпрямился и сухо добавил, – ты гостья на моем корабле. Можешь прогуляться по палубе. Надеюсь на твою благоразумность. До вечера Эйре.

– Ты так и не назвал причину моего похищения, – бросила уже вслед уходящему мужчине.

Глава 13

Странный разговор. Странная ситуация. Не понимаю, чего добивался туат. Ждал, что я брошусь на колени, и буду умалять о возвращении в Тахо? Или зальюсь горькими слезами? Может быть, следовало поступить, как положено пленнице!? Но, услышав имя, которое знают в этом мире, лишь двое во мне взыграла гордость и обида. Складывалось впечатление, что каждый встречный поперечный знает обо мне больше чем я сама. Дежавю. Полгода назад меня посещало уже подобное чувство.

Осень в самом разгаре. На улице промозгло и сыро. В саду ветер нещадно гнет ветви сливы и вишни. Скребется в окно и тоскливо подвывает, словно брошенный пес. Я с досадой бросаю взгляд на улицу. На пергаменте расползается большая жирная клякса. Пальцы, как и безмерно длиннющие рукава ненавистного платья заляпаны черной тушью. Все раздражает. А особенно Хаято. Он расположился на кушетке, напротив, с кипой документов. Иногда отрываясь от изучения бумаг, он снисходительно поглядывает на меня и в такие моменты на губах проскальзывает ироничная улыбка. Третий по счету снисходительный взгляд, брошенный в мою сторону, и тихое раздражение сменяется разрушительным бешенством. В угол летит скомканный лист пергамента. Не последний за этот длинный вечер.

Лао тан дал задание по памяти нарисовать все клинописные знаки. А их в местной азбуке девяносто шесть. И все эти черточки палочки завитушки и точки повторяются в каждом знаке. Отличие лишь в наклоне линий и расстановке точек. Первые сорок девять знаков я нарисовала без ошибок. Но пятидесятый знак как будто преследует злой рок. С каждой новой попыткой я повторяю ошибку на одном и том же месте. Вместо того чтобы вывести черточку с наклоном слева направо я машинально рисую ее в обратном направлении. Это уже другой знак. А зачеркивание и грязь строгий учитель не приветствует. Повторять опыт прошлого занятия, желания нет. Три часа к ряду выводить одну и туже черту…. Брр, даже вспоминать не хочется. Мозоль на среднем пальце до сих пор кровоточит и не дает нормально работать.

Я горько вздохнула и встала, разминая затекшие руки и шею. Муж отложил очередной прочитанный документ, устало, прикрыв глаза, растер двумя пальцами переносицу. Прошелся пятерней по волосам, убирая назад спадающие на глаза непослушные пряди, и перевел взгляд на меня.

– Не получается. – Он не спрашивал – утверждал.

– Угу.

– Тогда ужинать. На голодный желудок вредно работать. И не смотри на меня так удивленно. Это не мои слова. Главный лекарь повторяет их с исключительной периодичностью. Успели оскомину набить.

Ужин проходил в молчании. Тишина не угнетала, а наоборот приносила нам обоим умиротворение. Такие ужины стали нашим ежедневным ритуалом. Затем мы перебирались на кушетку. Этот раз не стал исключением. Я забралась на нее с ногами и, прижавшись к теплому боку мужа, откинула голову на его плечо. Блаженно щурясь, я наслаждалась вкусом ароматного чая. Хаято положил руку поверх моей и легонько массировал запястье.

– Я давно хотел тебя спросить?

– Да!?

– Кошка до сих пор живет у тебя?

– Какая кошка?

–. Та, которую мы отбили у Нугайя. Как же ты ее назвала…, Лиса… Вася….

– Василиса, – ошарашено поправила я, и хриплым голосом добавила, – теперь понятно, почему мама ее недолюбливает. Скажи…, а к какой породе она относится? Просто интересно. Она столько лет с нами живет, а я даже не знаю породистая Лиска или обычная дворовая кошка. Хотя сейчас это уже не важно.

– Она дикая. Ее сородичи обитают далеко на севере империи, и считаются редким видом. Котята стоят баснословные деньги. Знать покупает их, чтобы подчеркнуть свое благосостояние и статус. В народе даже ходит поверье, согласно которому ифаны умирая, даруют бессмертие своему хозяину. Лиса была подарком Нугайя от отца. В тот день он хвастался котенком перед своими дружками. Они решили проверить правдивость легенды. – Мужчина замолчал, напряженно вглядываясь в мои глаза, я опустила взгляд на впившиеся в чашку пальцы и едва слышно спросила. – Хаято расскажи о нашей первой встрече. Я хочу знать….

Он долго молчал, пропуская сквозь пальцы мои волосы. А я в это время боролась с двумя противоречивыми чувствами. Страх и обида холодными змеями сплетались в один тугой комок. Я понимала, что подобные эмоции неразумны; страх необоснован, а обида надумана. Однако они уже успели впрыснуть яд, в мое сердце, расползаясь и растворяясь в крови. Хаято будто почувствовав мое состояние, успокаивающе погладил по голове и мягко притянул к себе. Его голос звучал тихо и уверенно, но я чувствовала себя неуютно, будто подслушиваю мысли непредназначенные для чужих ушей.

– Мне было шесть, когда Конол привел девочку, совсем кроху. На голову меньше меня. Непослушные кудри лезли на глаза, и она смешно надувала щеки, сердито пыхтя снова и снова убирая их назад. Она никого не боялась и открыто, с любопытством смотрела на каждого. Она первая подошла к нам и, улыбнувшись, протянула маленькую ручку. Тогда она назвалась Эйре. Эти воспоминания заперты твоей матерью. Конол сказал, что любое вмешательство пагубно повлияет на твое сознание. Насильно разрушенный блок приведет к летальному исходу. Я не хочу подвергать твою жизнь опасности. Но если хочешь, я расскажу тебе все. Там мы были детьми. Детские воспоминания со временем блекнут.

И я не осмелилась расспрашивать его дальше. По правде говоря, просто струсила, услышать то чего совершенно не помнила. А позднее не представился подходящий случай. Или я неосознанно оттягивала неприятный разговор. Сама виновата. Во всех событиях, что произошли за последнюю неделю глупо осуждать кого-то кроме себя. Вина медленно расползалась в груди, скручиваясь в желудке болезненным спазмом. Я хотела знать правду. Хотела вспомнить прошлое и избавиться от черных провалов в памяти, перестать страшится расплывчатых образов мучающих меня по ночам. И в тоже время я боялась воскрешать тени запечатанные в моем подсознании. Как же я устала бояться! Бабушка, если ты наблюдаешь с небес, за своей бестолковой внучкой – помоги! Дай мне силы все преодолеть! Я размазала по щекам слезы и шумно выдохнула. Все будет хорошо. Хорошо…

Вода. Кругом вода – темная с зелеными переливами. Она простирается до горизонта, сливаясь с черной полосой неба. Рваными клочьями клубятся, расползаются свинцовые тучи. Ветер бешено рвется, застревая в парусах. Порыв и еще один. Плотная ткань натягивается. Угрожающе скрипят мачты, кренясь вперед. Ветер яростно бросается в новую атаку. Корабль ложится на левый борт. Я судорожно цепляюсь за край борта, неотрывно вглядываясь в сизую мглу. Разряд молнии рассекает чернильный небосклон, освещая на миг вздымающуюся морскую пучину. Желудок сдавленно ухнул вниз, а к горлу подступил противный ком. Прикрыв глаза, быстро задышала, как собака, пытаясь успокоить взбунтовавшийся желудок. Пальцы правой руки закололо, а в следующую секунду от запястья до плечевого сустава прошелся слабый разряд. Я сдавленно вскрикнула и обхватила занемевшее плечо, растирая его пальцами. Браслет слабо мерцал в сгущающемся сумраке. Сердце пропустило удар. Хаято. Он рядом. Я вскинула голову и обвела взглядом бушующее море. Буря неумолимо приближалась, грозя поглотить хлипкую преграду. Издалека донесся рычащий грохот, а за ним последовал зигзагообразный всполох. В этот раз я разглядела дракона. Он стремительно сокращал расстояние до нашего корабля. Мощные крылья вспарывали волны, словно острые кинжалы живую плоть. Чудовищная пасть разверзлась подобно бездне покрытой рядами острых лезвий – клыков. Я испугано отшатнулась. Ноги заскользили по мокрой палубе, я неуклюже взмахнула руками, стараясь удержать равновесие, но предатель ветер ударил в спину, прижимая к борту. Море дружелюбно раскрыло объятья в ожидании новой жертвы. Я в тщетной попытке ухватилась за канат, но пальцы сжали пустоту. Сердце пропустило удар и ухнуло вниз. Я падала.

Волны за моей спиной яростно хлестнули о борт корабля. Ветер взвыл с новой силой. Гром сотряс воздух пушечным залпом, так что уши заложило. А небо разразилось обильным потоком воды. Мужчина молча потянул меня в сторону каюты. Он успел в последний момент. Я шла за ним по инерции. Ноги не слушались. Зубы отбивали чечетку. Ангус, а спасителем оказался именно он, бесцеремонно толкнул дверь и, усадив меня в кресло, по хозяйски обследовал встроенный в стену шкаф. Извлек из его недр пузатую бутыль с узким горлышком и, откупорив, подошел к столу. Из графина налил в чашку воды и добавил несколько капель черной, вязкой жидкости из бутылки. Я молча наблюдала за действиями мужчины не в силах сдержать дрожь. Мокрое платье противно облепило тело лишая последнего тепла. Ангус заставил отпить несколько глотков. Терпкий напиток обжег горло и, поперхнувшись, я зашлась в безудержном кашле. Несколько минут ушло на то чтобы откашляться. На глаза выступили слезы. Но неизвестная настойка начала действовать. Зубы перестали выбивать чечетку.

– Эрл Бран просил сегодня не покидать каюту. Через полчаса Финн подаст ужин. – Мужчина прищурил глаза и, склонившись надо мной, тихо проговорил. – Благородной эри следует быть осторожней. Спасателя в следующий раз может не оказаться рядом.

– Благодарю за совет эйлив Ангус. – Сквозь зубы процедила я.

Туат церемонно раскланялся и вышел. А я, сгорая от стыда и негодования прихватив сухую одежду, поспешила в уборную. К моей великой радости каюта была оборудована санузлом и малюсенькой душевой кабиной. Метр на метр всего. Но этого вполне хватало. В первый день заключения эта находка стала приятным исключением из кошмара, в котором я оказалась.

Я стояла под тугими, горячими струями воды смывая страх, злость и отчаяние и обдумывала все, что удалось увидеть в море. Еще раз уже внимательно посмотрела на браслет. Символы, покрывающие поверхность браслета сияли, едва заметным синим светом. Я провела по ним рукой, и они отозвались покалываниями в подушечках пальцев. Не показалось. Хаято рядом. Надежда, что успела за три дня плена погаснуть, подняла гордо голову, расправила плечи. Недолго туату осталось торжествовать. Я злорадно усмехнулась. Настроение поползло вверх. Высушив волосы и надев сухое платье, вернулась в каюту. Возле стола стоял Финн и раскладывал тарелки.

– Добрый вечер! – громко поприветствовала я угрюмого туата.

Мужчина не обратил на меня никакого внимания, продолжая свою несложную работу. Наконец он обернулся и молча, поклонившись, покинул каюту. Я хмыкнула. Хоть что-то остается неизменным. И тут же выкинула все мысли о недружелюбном туате почувствовав аппетитный запах еды. Бран так и не изъявил желания посетить меня сегодня. Не скажу, что слишком расстроилась по этому поводу. Вполне довольная жизнью и сытая, я улеглась спать. Этой ночью меня не преследовали размытые тени и кошмарные видения. Под утро я проснулась как от толчка. Открыла глаза и никак не могла понять, что же меня разбудило. Тревожно стучало сердце, а внутри скреблось смутное предчувствие чего-то плохого. Долго ворочалась, пытаясь подобрать удобную позу, считала барашков и слоников, но сон не желал возвращаться. Откинув одеяло, я встала и подошла к иллюминатору. Небо светлело. На горизонте золотисто-алыми росчерками расписалась заря. Волны тихо шипели, разбиваясь о борт корабля. Темно зеленая гладь, словно это не она несколько часов назад бушевала и злилась. Говорят, вода успокаивает. Не знаю, на сколько это утверждение правдиво, но на мне сработало. Через полчаса я спала сном младенца.

Солнце слепило глаза, я, приложив ладонь козырьком, всматривалась в безмятежную морскую даль. Ясное небо предвещало хороший день, соответствуя моему бодрому настроению. Я потянулась и, подмигнув рыжему небожителю, отправилась умываться и приводить себя в порядок. В ожидание завтрака и туата я сидела в кресле и морально готовилась к встрече. Разговор после вчерашних событий неизбежен. И если я хочу выбраться из этой передряги, следует выработать план действий. Быть сдержанной, отстраненной и по возможности вежливой. И в первую очередь выяснить, чем грозит это похищение. Я уверена лишь в одном у Брана на меня сугубо личные планы. И тогда остается как-то переубедить туата в обратном.

Появление эрла Брана на мгновение выбило почву из под ног. Он как обычно был до безобразия улыбчив и предусмотрителен. Сейчас я была благодарна Суми сан за ненавистные уроки этикета. Они помогли удержать лицо. Я слегка улыбнулась и поприветствовала короля, как полагалось по этикету. И получила несравненное удовольствие от промелькнувшего удивления на лице туата. Ха, не ожидал, что я так скоро справлюсь и не собираюсь устраивать истерик. Мы еще посмотрим, кто кого переиграет. Слабая пешка тоже может нанести сокрушительный удар. Мы завтракали, вели светскую беседу, мило улыбались, и мне начинало казаться, что я выбрала неверную стратегию. Лучше бы устроила истерику. Я не приближалась к цели, топталась на месте. Бран умело уходил от скользких тем, вынуждая меня отступать. Но эти кошки мышки ему скоро наскучили.

– Сегодня хорошая погода. Эйре не желаешь составить мне компанию?

– Буду только рада.

Бран пропустил меня вперед, а на палубе взял под руку и неспешным шагом мы начали прогулку. Матросы сновали по палубе, не выказывая удивления при виде короля под ручку с неизвестной тир ши. Отдавали честь королю и учтиво кланялись мне. Подобное отношение вначале очень смущало, однако вскоре я привыкла и благосклонно дарила улыбку в знак приветствия. Оказавшись на носу корабля, туат усадил меня на скамейку, а сам подошел к краю и, заложив руки за спину, устремил взгляд на горизонт. Не выдержав затянувшегося молчания и сгорая от любопытства, я осторожно подошла к мужчине и встала рядом. Вглядевшись вдаль, я различила едва заметный белый парус.

– Чей это корабль? – Бран вздрогнул и перевел взгляд на меня. – Далеко. С такого расстояния не определить. Эйре вчера во время бури ты не видела ничего, скажем так необычного?

– Перед падением я видела дракона, если это можно назвать необычным.

– Хм, не предусмотрел, – задумчиво протянул он и, нахмурив брови, опять посмотрел в сторону паруса.

– Что не предусмотрели?

Молчание затягивалось. Я успела продрогнуть, и растирала руки, пытаясь согреться, когда мужчина, наконец, обратил внимание на меня.

– Замерзла? Прости, задумался, – Бран стянул с себя мундир, оставшись в одной тонкой рубашке и накинул мне на плечи, – ветер сменился. Вечером будет буря.

Мы вернулись в каюту, не обмолвившись больше ни словом. Туат подвел меня к креслу и, подойдя к двери, кого-то окрикнул. Через пару минут на пороге показался Финн с подносом в руках. Когда он покинул комнату Бран разлил по бокалам рубиновую жидкость из кувшина и передал мне со словами:

– Пей. Это поможет согреться.

Я сделала пару глотков. Вино оказалось терпким с горьковато полынным послевкусием. Я непроизвольно скривилась и поспешила заесть виноградом. Мужчина выпил залпом и, поставив пустой бокал, посмотрел на меня. Его глаза горели холодной решительностью и пугали неестественным зеленным оттенком. Я отвела глаза и сжала руки, на коленях унимая дрожь. Бран заговорил – глубокий бархатный тембр звучал успокаивающе и внушал доверие:

– До катастрофы как ты знаешь, существовало семь государств. На Востоке правили айны – сыновья Небесного дракона. Повелители стихий и хранители меж-пространственных троп. Они пали третьими. Искажение выпило из них все силы. В документах айны вписаны мертвым народом. А вчера мы встретили опровержение официальным бумагам. – Туат зло усмехнулся, я удивленно вскинула глаза на мужчину, он криво улыбнулся и с досадой в голосе продолжил. – Конол скрыл многое от совета. Ты знаешь, что он бывший король Тоингрина. Проклятый Великой богиней и отрекшийся от трона. Твой дядя по линии отца.