Текст книги "Искажение: выбор судьбы (СИ)"

Автор книги: Александра Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2

В мраморном зале прохладно и тихо. В воздухе витает запах свежей древесины смешанной, с книжной пылью. Лишь от дальнего стола иногда доносится скрежет пера и сухой шелест бумаги. Мои шаги гулко отлетают от стен, эхом разлетаясь под сводчатым потолком. Царство книг. Мир, наполненный словами и мыслями тысячи людей живущих и уже давно покинувших этот мир. Миллионы страниц испещренные рукописными и печатными знаками. Все они хранят память о тех, кто их писал и тех, кто касался их страниц. В них скрыты знания, история и мудрость поколений. Сотни корешков глядят на меня со стеллажей с потаенным интересом и в радостном ожидании. Я замираю перед ними и провожу подрагивающими пальцами по шершавым, гладким и бархатистым переплетам. За спиной слышу грузные шаги. Оборачиваюсь. Передо мной возвышается высохшая фигура главного архивариуса Цзи Ма джина. Лицо цвета выцветшего пергамента, слегка изжеванное морщинами лишено всяких эмоций. Лишь глаза под толстыми стеклами выглядят живыми. Они смотрят внимательно с долей иронии. Я складываю ладони вместе перед лицом и чуть наклоняюсь. Он кивает. В мертвенной тишине зала его голос трещит, словно ствол дерева от порыва сильного ветра:

– Да благоволит вам Немайн госпожа Юкари. Я нашел то, что вы просили. Прошу следуйте за мной.

– Да благоволит вам Безликий. Благодарю Цзи Ма джин, – мой голос дрожит от волнения.

Историю Тахо я начала изучать, как только научилась сносно читать. Я читала все подряд, затем тщательно разбирая с Лао таном или Хаято. Период правления проклятого императора Рюэйдзэя особенно заинтересовал. Император оказался таинственной и весьма занимательной личностью. В народе его почитали, чуть ли не боготворили, а вот в официальных документах лишь сухо излагались даты правления, да кровопролитная война с Хемерийским ханством. О внутренней и внешней политике говорилось расплывчато и вскользь. О личной жизни, семье нигде ни слова. Даже личное имя императора было вычеркнуто из анналов истории. Ни единого слова не написали о нем и современники, что приводило мой пытливый ум в замешательство. Я пыталась выяснить причины подобного отношения у учителя, на что он многозначительно заметил:

– Прошлое остается прошлым оно такое, каким должно быть. Настоящее вот чем вы должны жить госпожа Юкари, оно предопределяет будущее.

Разговор с Хаято тоже ничего не дал, он умело перевел его в другое русло, а последующие убивал на корню. Поэтому информацию пришлось добывать самой. И лишь благодаря главному архивариусу мне удалось собрать те немногие крохи о жизни этого загадочного правителя. В последнем манускрипте я нашла упоминание о неком мастере Рё и его «труде об империи Тахо в эпоху правления императора Кого». Автор ссылается на труд мастера Рё и восхваляет его скрупулезную работу в жизнеописании дворца и его обитателей. Император Кого приходился отцом Рюэйдзэю, поэтому я возлагала большие надежды на данный свиток. Он был единственным источником, из которого я могла узнать хоть что-то о жизни будущего проклятого императора.

«Труд об империи Тахо в эпоху правления императора Кого» оказался тяжелым для восприятия. Мне приходилось продираться сквозь дерби поэтической символики и образности. По истечению часа у меня рябило в глазах и ломило виски. Устало откинувшись на спинку стула, я помассировала затекшую шею. Теперь понятно, по какой причине сей исторический трактат пылился более двух сотен лет. Да осилившему его до конца следует воздвигнуть памятник нерукотворный. Я тоскливо посмотрела на лежащую стопку пергамента и подавила рвущийся горестный стон. Мне еще больше половины осталось переосмыслить и вычленить необходимую информацию. Что же мы имеем? А имеем мы ничтожно малые частички. И из этих частичек необходимо сложить достоверный и по возможности законченный пазл. А пока только небольшой кусочек, который раскрывает Кого как холодного, расчетливого и последовательного в своей политике и импульсивного подверженного эмоциям в личной жизни. Выбор жены и императрицы лишь укрепил это мнение в кругах двора. Император влюбился в чужестранку с далеких и неизвестных островов королевства Тоингрин. Эту слабость подданные простили бы своему повелителю, но император возвел иноземную принцессу на престол, поправ законы своей страны. После свадьбы последовала череда заговоров. Главы большинства правящих домов были прилюдно казнены. Та же судьба постигла всех недовольных. Восстания подавлялись с особой жестокостью. Распри прекратились только с появлением при дворе кирина.

«Божественный дракон спустился со священной горы Рюан. Кого тэно благословили духи трех миров. Всевидящий предрек наследника с божественным даром. Наставником избранника небес стать вызвался священный и могущественный кирин посланник божий».

Что ж теперь картина наполняется красками, и я начинаю понимать, почему император Рюэйдзей вошел в историю как проклятый. Ему не повезло родиться полукровкой. Но, всегда есть небольшое но. Что же вы ваше императорское величество совершили столь ужасного? Если даже через три столетия вас считают проклятым, а ваше имя предано забвению.

Я устало прикрываю глаза. Тишина. Глубокая, всеобъемлющая. Такая близкая и такая далекая. Кажется в ней можно раствориться. Она безупречна. Назойливое жужжание мухи вдребезги разбивает иллюзию. Я открываю глаза, возвращаясь в реальность. Органы чувств обострены. Я вижу каждую пылинку, вырисовывающую в воздухе замысловатые узоры. Чувствую, как тягуче плывут запахи, сплетаясь в один единственный аромат. От него веет грозой и медвяным вереском. Он медленно подкрадывается, окутывая непроницаемым покрывалом, и быстро отступает, оседая легкой пыльцой на губах с горьковатым привкусом.

Срочно на воздух! Я впопыхах сгребаю со стола древний труд и несусь к стойке выдачи книг. Что-то невразумительно бормочу старшему архивариусу и спешно раскланявшись, покидаю библиотеку через запасной выход. Пошатываясь, я брела по узкой улочке, ведущей к ближайшему мосту жадно хватая ртом влажный, соленый воздух. Холодный ветер и шум разбивающихся о камни волн привели в чувства. Ошарашено оглядываюсь вокруг. Я не помню, как очутилась перед воротами особняка Хаято. Резко развернувшись на каблуках я быстрым шагом направилась в сторону набережной. Она растягивается практически по всему берегу; начинаясь от стен дворца до первых портовых построек. И я сейчас нахожусь в непозволительной близости от дворца. Мне нечего боятся. Меня никто не знает кроме Хаято и нескольких доверенных лиц. Но каждый раз как я оказываюсь поблизости от алого дворца, меня охватывает иррациональный страх. И я бегу сломя голову как можно дальше. Сейчас я тоже бегу, не обращая внимания на косые взгляды дам в богатых одеждах и многозначительные усмешки высокородных господ. Ветер развевает длинные рукава моего платья, треплет волосы. От быстрого бега дыхание сбивается, я начинаю задыхаться. Нужно передохнуть. Особенно после приступа. Сбавляю шаг и останавливаюсь рядом с резной балюстрадой. Тяжело опираюсь руками о белоснежный поручень и смотрю на безмятежные волны, ласкающие прибрежные камни.

Приступы, они начались сразу по приезду в Шиан. Вначале это были бессвязные сны, затем кошмары. Иногда я чувствовала чье-то бестелесное присутствие и легкие касания. А месяц назад Хаято поймал меня на подоконнике окна. Я бессознательно сотворила искажение и чуть не ушла в открытое пространство. Муж тогда испугался до полусмерти. Я еще никогда не видела его таким бледным. Его пальцы нервно подрагивали на моих плечах. Он всю ночь не сомкнул глаз и не выпускал из своих объятий. А утром переступив через неприязнь к Конолу, отправился за дедом. Конол долго слушал мой сбивчивый рассказ, долго осматривал и прислушивался к чему-то. Зеленые глаза стали пусты, а красивое лицо превратилось в безликую маску. Туат исчез в дребезжащем мареве надвое суток. Эти два дня Хаято неотлучно находился рядом. Как он тогда объяснил свое отсутствие, не знаю, но Сэйджи привезший документы на подпись вышел из комнаты слегка раздраженным. Иногда мне становилось жалко помощника мужа, вся бумажная работа лежала на нем, и при этом он умудрялся каким-то непостижимым образом прикрывать постоянные отлучки своего начальника. Конол появился вечером второго дня. Он бесцеремонно надел мне на шею витой шнурок с круглой серебряной пластиной и переглянувшись с Хаято, сказал:

– Эйре никогда ни при каких обстоятельствах не снимай этот амулет. Он станет твоей защитой.

– Конол, что происходит? От чего вы хотите меня защитить?

Старый туат молча, обменялся красноречивыми взглядами с мужем. Затем сжал губы и отрицательно покачал головой. Хаято пристально следил за каждым движением, потом перевел глаза на меня и твердо произнес:

– Юля должна знать правду. Расскажи ей.

Конол упорно смотрел в одну точку, наконец, он отмер и приобняв меня за плечи усадил рядом на кушетку. Он был собран и спокоен, но я чувствовала его беспокойство. Его рука на моем плече похолодела, а в глазах то и дело проскакивали зеленые искры.

– Эйре как ты знаешь, твой дед умер от вырвавшейся силы. На том месте, где произошел всплеск, образовалась воронка. – Его слова звучали бесстрастно и холодно. – Позднее ее нарекли Искажением. Она уничтожила и поглотила половину нашего мира. Туаты объединив свои силы, с умениями и чародейством бореев сумели общими усилиями запечатать разрушительный смерч на континенте Арморика. Но мы не смогли найти способ справиться с ней. Наши мудрецы и ученые Бореи вскоре выяснили пагубное воздействие на каждого носителя силы. Мы совместно разработали меры безопасности и создали мощное лекарство, обеспечивающее полную защиту своим поколениям. Поэтому даже тир ши неподвержены ее влиянию. Но ты, ты прибыла из другого мира. Я понадеялся на то, что твоя сила спит, а значит, не угрожает опасность. Но я ошибся. Искажение почувствовало твое присутствие, и я не знаю, что от нее ожидать. Поэтому Эйре я прошу, будь осторожна и не снимай артефакт. Он скроет твою ауру и послужит барьером.

– Не волнуйтесь, я буду осторожна.

Из воспоминаний меня выдернул назойливый зуд в области затылка.

Обернувшись я не нашла никого подозрительного. Кроме меня на набережной находились еще несколько человек. Слева две госпожи среднего возраста в шелковых кимоно о чем-то увлеченно спорили, а третья совсем еще юная особа бросала любопытные взгляды из-под пушистых ресниц куда-то мне за спину. Не меняя позу, краем глаза посмотрела направо, и застыла в изумлении, таращась на двух мужчин. Туаты. Здесь. В двух шагах от меня. Забыв о приличиях, я в упор разглядывала двух представителей загадочной цивилизации. Один стоял ко мне спиной. Ветер развивал полы его плаща, демонстрируя меч, в позолоченных ножнах висящий на левом боку. Золотисто-рыжие волосы коротко острижены и торчат ежиком во все стороны. Спина прямая, широкая дает понять, что человек стоящий передо мной профессиональный воин. Поднимаю глаза на второго. Он смотрит на собеседника и о чем-то тихо говорит. Породистое лицо с правильными чертами, тонкие кривящиеся в усмешке губы, острый подбородок. Длинные волосы, стянутые в хвост, на солнце отливают ярко-медным оттенком. На одно мгновение мне кажется он до боли знакомым. Но глаза, неожиданно перехватившие мой взгляд полны презрения и превосходства. Глаза цвета болотной ряски манят, затягивая на самое дно. Я чувствую, как погружаюсь в зыбучую трясину не в силах вырваться на свободу. Руку обжигает брачный браслет, и я поспешно отвожу глаза. Меня предупреждали о возможностях туат, но я как последняя дурра забыла обо всем. Моя глупость вознаграждена. Стоит уйти пока я не нашла приключения на свою пятую точку. Не поднимая глаз, прошла мимо мужчин, в глубине души радуясь, что мои страхи не оправдались. На полпути меня догнал легкий порыв ветра. Ноздри раздулись, улавливая дурманящий аромат вереска. Замираю от неожиданности. Эмоции захлестывают и я, не отдавая отчета своим действиям, разворачиваюсь и смотрю в упор в смеющиеся глаза туата. Он стоит, опираясь о поручень мраморной балюстрады и не скрывая с интересом, разглядывает меня, величественно склоняет голову в приветственном поклоне. А вот это уже верх неприличия. И незнакомец знает об этом. Понимаю по многозначительной усмешке, промелькнувшей на губах. Демонстративно отворачиваюсь и спешу покинуть это место.

Я успеваю попасть на площадь с цветочными часами вовремя. Ли байсе скупо улыбается при встрече и снова незаметной тенью следует за мной. Я задумчиво бреду по кривым, холмистым улочкам Шиан не замечая, как та погружается в вечерние сумерки. На столбах загораются цветные фонари. Столицу заполняют гуляки и гости. Ночная жизнь в городе отличается от дневной. Она ярче, многообразнее. Закончился трудовой день и люди спешат отдохнуть и развлечься. Австерии и кружечные дома радушно открывают двери, приветствуя добрый люд. Гомон, бранные крики доносятся отовсюду. Предстоящая свадьба наследника дает лишний повод для веселья. Толи еще будет. Свадьба назначена на середину месяца, а сейчас только начало. Из подворотни навстречу мне вывалилась компания подвыпивших мужчин. От них разит как от бочки крепкой араки. Из тени материализуется высокая фигура телохранителя и, подхватив меня под локоть, проводит мимо застывших истуканами мужчин. Уже в спину несутся пошлые шутки и взрыв смеха.

Случай на набережной выбил из колеи, и я опрометчиво выбрала не тот путь. Моей глупости нет предела. Я крепко стиснула руку Ли байсе в знак благодарности. Локоть он отпустил только на пороге «Красной ветви». Повернулась, чтобы поблагодарить, но охранник растворился в толпе посетителей. Чайный дом сегодня пользовался особым успехом. Все кабинки были заняты, даже столы при входе и те не пустовали. Возле дальнего стола царило оживление. Приблизившись, я протиснулась между двумя бугаями, и встала за спиной дядюшки Хвана, наблюдая, как тот делает обманный ход конем. Сянцы напоминали наши шахматы. В эту игру играли все от простолюдинов до аристократов. А дядюшка Хван считался лучшим игроком квартала торговцев и ремесленников. На прошлогоднем состязании сянцы он получил медаль из рук самого императора. Бросив один взгляд на доску, поняла противник в западне. На противоположной стороне ожесточено спорили, но следующий ход соперника показал, что он не прост. Пожертвовав ладьей, он пересек реку пешкой и оказался у ворот крепости. Повисло молчание. Все ждали ответного хода. И мастер оправдал ожидания пошел в контрнаступление, заставив соперника уйти в защиту и сделать ошибку. Дядюшка Хван тут же ею воспользовался, поставив шах вражескому генералу, а так как соперник не смог увести вовремя своего генерала из-под шаха последовал мат. В толпе послышались одобрительные возгласы. Противники по обычаю раскланялись.

– Поздравляю дядюшка Хван. Хорошая игра.

– Рано поздравляешь дочка не все партии отыграны, но в одном ты права давно я не получал такого удовольствия. – Он по-стариковски крякнул, и в его голосе зазвучала отеческая забота. – Все занимаешься. Это хорошо когда есть цель и ты к ней стремишься. Но сейчас в городе не спокойно. Не стоит такой красавице возвращаться в вечернее время. Не заботишься о себе, так подумай, о Суми. Негоже заставлять волноваться добрую женщину.

– Я буду осторожна, – улыбнувшись, поцеловала морщинистую щеку, дядюшка добродушно буркнул, – вот лисица. Беги уж.

Выбравшись из толпы, поспешила на хозяйскую половину. На выходе из зала меня перехватила Лили ата. Жизнерадостная и никогда не унывающая пышная женщина лет двадцати пяти с алым румянцем и толстой косой цвета вороного крыла. Рано овдовев, осталась с годовалым ребенком на руках и долгами почившего мужа ёрника. Суми сан предложила работу и крышу над головой, взамен получив преданную прислужницу.

– Юная госпожа, где вы пропадаете? Суми сан уже три раза посылала за вами. Прибыл Хаято тайсе и он очень недоволен.

– Спасибо Лили ата. Хаято тайсе давно ожидает.

– Больше двух часов как.

– Спасибо еще раз. – Прокричав на ходу, помчалась к комнатам хозяйки.

Глава 3

Остановилась лишь перед дверьми, в хозяйские покои, чтобы привести себя в порядок. Я разгладила складки платья, заправила выбившуюся прядь за ухо и осторожно постучала в дверь.

– Входите.

– Да благоволит вам Безликий Хаято тайсе, – почтительный поклон в сторону мужа, затем такой же в сторону хозяйки, – Суми сан.

Суми сан знает о наших отношениях с Хаято. Но правила приличия необходимо соблюдать даже наедине. Эти приличия вдалбливались мне до оскомины на протяжении всего полугода, что я жила здесь. Поэтому кланяюсь и соблюдаю проклятые приличия. А когда хозяйка оставит нас, прижмусь к любимому мужу и зацелую. Подняла глаза и уперлась в спину мужа. Он стоит возле окна. Парадная одежда сидит идеально. Волосы собраны в тугой узел. Меч с драконом пристегнут к поясу. Я передернула плечами, предчувствуя что-то неладное. Спина и плечи мужа напряженны руки, заведенные за спину, сжимают пергамент. Я вопросительно смотрю на Суми сан, в ее взгляде читается укор.

– Госпожа Юкари благоволит вам Немайн. Что ж мне пора. Если что-то понадобится я всегда к вашим услугам Хаято тайсе.

Она плавно проплыла мимо, невзначай коснувшись моей руки. Я улыбнулась краешком губ. Когда звук ее шагов затихает, я осторожно подошла к мужу и, коснувшись его плеча, тихо спросила:

– Хаято что случилось?

Он вздрогнул и наконец, посмотрел на меня, обдав холодом. В глазах прмелькнули всполохи серебра.

– Юля мы договаривались, что в мое отсутствие ты находишься под наблюдением охраны.

– Я не понимаю о чем ты.

– Хорошо. Я задам вопрос по-другому. Какого вирга ты ушла из библиотеки одна?

– Я вышла прогуляться. Да я нарушила наш уговор, но не вижу в этом ничего предосудительного. Я устала от постоянного надзора. Иногда мне необходима свобода.

Я смотрела в упор, мне нечего скрывать. Хаято устало прикрыл глаза и растер переносицу кончиками пальцев. Затем снова взглянул на меня. Оставив пергамент на подоконнике, положил руки мне на плечи и, прижавшись лбом к моему лбу, тихо заговорил:

– Сейчас не лучшее время для столь глупых поступков. Юля пойми, я волнуюсь. В связи со свадьбой наследника в Шиан съехалось множество людей. А сегодня прибыла еще и делегация из королевства Тоингрин. Мне хватает головной боли. Я не хочу срываться каждый раз по ментальному импульсу браслета без возможности найти тебя, – его голос дрогнул, а я не в силах больше смотреть закрыла глаза, – отрой глаза Юля. Мне нужно их видеть, чтобы понять, что я не напрасно об этом говорю. Эти три месяца стали для меня адом. Я боюсь, что артефакт Конола не защитит тебя, что наступит день, когда ты растворишься в искажении.

– Прости. Я больше не буду сбегать.

Хаято крепко обнял меня и, поцеловав в макушку, спросил:

– Что произошло на набережной? – Подняв голову, удивленно посмотрела на него, он невесело усмехнулся. – Ли байсе нашел тебя на улочке, примыкающей к набережной.

– Он мне ничего не сказал. – Хотя теперь вспомнив его улыбку, все становится ясно. – Я должна извиниться перед ним.

– Позже. А теперь ответь на вопрос.

– На набережной я встретила туата. Он был так рядом. Я забыла о ваших предостережениях и встретилась с ним взглядом. Не помню, что произошло дальше, но от оцепенения меня спас браслет. А потом вернулась к библиотеке.

– Как он выглядел?

– Высокий, широкоплечий. Золотисто-рыжие волосы коротко острижены. Глаза такого интересного оттенка…

– Зелень с янтарем. – Ошарашено кивнула. – Ты с ним знаком?

Хаято выпустил меня из капкана своих рук и, переплетя наши пальцы, повел в другую комнату. Я смотрела на прямую спину мужа, а внутри терзалась чувством вины. Я умолчала о приступе и втором туате. Но это, же на благо. Если я расскажу правду? Кому от этого станет легче. Я и так в последнее время стала причиной его тревог. Когда вся эта суета со свадьбой завершится, может быть, тогда я объясню все ему. А пока не стоит будить зверя. Может то, что я сегодня почувствовала на набережной лишь плод моего воображения. Мои размышления прервал вопрос мужа:

– Ты голодна?

– Не откажусь от сытного ужина. Последний раз пила чай на кухне у Наи ата.

– И почему я не удивлен? Юля если хочешь сдать экзамен, то следует заботиться о правильном питании.

– Слушаюсь мой генерал.

– Неисправима, – Хаято закатил глаза.

– Уж, какая есть.

В комнате стоял стол, накрытый на две персоны. От разнообразия блюд глаза разбегались, а от аппетитных запахов рот наполнился слюной. Муж, усадив меня за стол, сел напротив. И весь ужин подкладывал мне на тарелку самые лучшие кусочки рыбы и морепродуктов. Удовлетворив голод, я с наслаждением отпивала маленькими глоточками имбирный чай и наблюдала за Хаято. Наконец он не выдержал и посмотрел на меня.

– Так ты знаком с тем туатом?

– Будешь вино?

– Хаято? – Упрямо поджала губы и выжидающе посмотрела в глаза цвета грозового неба. Уже проходили, больше я не попадусь на подобную уловку.

– Да, – прозвучал лаконичный ответ.

– И? – Я что клещами каждое слово должна вытаскивать.

– Если встретишь его еще раз беги без оглядки, – голос звучит негромко, но настойчиво с властными нотками, – и вообще не приближайся, ни к одному из них. Они презирают тир ши, и им дела нет до них. Но лучше не пересекаться с ними.

Тяжелый случай. По-видимому, Хаято не только к присутствию деда так болезненно относится. Он весь народ Тоингрина не переваривает. Что ж у всех свои фобии. Улыбаюсь.

– Хорошо. Встречу туата сразу рвану в противоположную сторону.

– Юля это не шутка, серьезно отнесись к моим словам.

– И я серьезно, – поднявшись из-за стола, подошла к мужу и, встав сзади, обвила руками его шею, прижавшись губами к его шершавой щеке, шепнула, – я скучала.

– Я тоже.

Его руки обхватывают мою талию и притягивают, усаживая себе на колени. Он осыпает мое лицо нежными поцелуями и жадно впивается в мои губы. Этот поцелуй сладок с чуть острым привкусом. Как мне не хватало его. Его сильных рук. Его мягких губ. Его запаха терпкого кофе с цитрусовым послевкусием. Такого родного. Только МОЕГО.

Он отрывается от меня, тяжело дыша, хрипловатый голос доносится, словно сквозь вату. Опираясь руками о его грудь, пытаюсь сконцентрироваться на звуке голоса, наконец, мне это удается.

– Юля, я приготовил для тебя сюрприз.

– Может сюрприз подождет?

– Нет. Если не сегодня ночью, то придется ждать следующего года. Я хочу показать его сегодня.

– Заинтриговал. Тогда показывай.

– Сначала я хочу поднять за тебя бокал. Позволишь?

Сгорая от любопытства, направилась на свое место. Хаято изящно отвернув длинный рукав парадного костюма, наполнил бокалы и, одарив загадочной улыбкой, торжественно произнес:

– Юля поздравляю с успешной сдачей предварительного экзамена. Ты упорно трудилась и твои старания вознаграждены. Основной экзамен уже через несколько дней, поэтому желаю не покладая рук идти к цели. Твое упорство и упрямство, продемонстрированные в эти полгода восхищают. А теперь возвращайся на землю, экзамен еще не сдан.

– Поздравления принимаются, кроме последней фразы. Твое умение выбивать почву из-под ног восхищает.

– Не сердись. В знак примирения могу рассказать какая ты замечательная.

– И?

– Что?

– Начинай, – я одарила его многообещающей улыбкой.

– Что ж ты сама просила. Бываешь временами несносной и упертой, все делаешь по-своему. Тобой движут эмоции, и они все написаны на твоем лице. Твои мысли и выводы поспешны и никогда не соответствуют действительности.

– Это в твоем понимании замечательная. Так у тебя есть еще время найти более подходящую особу господин сердцеед. Во дворце такие наверно пачками ходят и по статусу больше подходят. – Холодно отчеканила я.

– Ожидаемо. Твое предложение я рассмотрю на досуге. Что-то в нем есть.

– Хаято сейчас запущу чем-нибудь тяжелым.

– Не стоит опускаться до угроз. Ты еще не услышала самого главного. Не смотря на все выше перечисленное, ты самая добрая, самая нежная и только ты способна понять и принять меня таким, какой я есть. Ты мой светлячок.

– Я тоже люблю тебя.

Муж подошел ко мне и, притянув к себе, проникновенно зашептал:

– А теперь закрой глаза. Пришло время для сюрприза. – Послушно выполнила указания и полностью доверилась его рукам. – Открывай.

Порыв ветра, пронзительные крики чаек и шум волн. Открыла глаза. Черная гладь моря на горизонте сливается с темной синевой небосклона. С него словно в зеркало глядит алое око луны, растекаясь по воде кровавыми следами. Жуткая, но в, то, же время прекрасная картина. Вдруг следы обрываются. И из ниоткуда плавно материализуется сначала расплывчатый образ, постепенно преобразовавшийся в более четкую проекцию. Остров, на берегах которого раскинулся величественный город. Огромный дворец нависает над городом подобно могучему дракону. Сторожевые башни похожи на драконью голову, мирно дремлющую на когтистых лапах. Зубчатые стены, на острые шипы, идущие по всей спине древнего существа. А аллеи и сады подобно широкому, мощному хвосту обвили дворец в кольцо. В багряном свете дворец пылает пурпуром и бирюзой. Белоснежные стены домов в алых бликах луны вызывают дрожь. Я прижалась к спине мужа. Голос срывается на хриплый шепот:

– Хаято, что это?

– Трусишка, – улыбаясь, он треплет ладонью мои волосы и, взяв за руку, подводит к самому краю обрыва.

– Хаято ты сума сошел! Там обрыв или ты летать умеешь!?

– Доверься мне, – подмигивает этот интриган и еще шире улыбается, – разве тебе не любопытно посмотреть на дворец, в котором жил и правил император Рюэйдзей?

Вот изверг знает, чем бить. Закрыла глаза и сделала шаг в бездну, а почувствовав под ногами твердую поверхность, изумленно замерла на месте. И тут до меня дошло, почему Хаято был так самоуверен. Вот же…. Прожгла его яростным взглядом и вырвав руку, прошипела:

– А заранее предупредить не судьба. Я чуть инфаркт сердца не заработала. Экстремал чертов.

– Опять непонятные слова из твоего мира.

Я махнула на него рукой, не желая больше разговаривать, и с гордо поднятой головой прошагала мимо. Через пару шагов муж догнал меня и невозмутимым видом пошел рядом. И как бы невзначай спросил:

– Тебе не интересно, куда мы направляемся? – Я зыркнула на него исподлобья. – Интересно. Но я все еще зла на тебя. – Не обратив внимания на мои последние слова, он продолжил менторским голосом. – Мы сейчас идем по мосту. Он невидим для незнающих людей, и его невозможно обнаружить непосвященному. Это одно из легендарных и таинственных мест империи. Одно из многих чудес нашего мира. Триста лет назад этот город был полон жизни. Золотая эпоха империи связана с расцветом первой столицы Тахо – Кофу. Её восхваляли поэты и запечатлели художники. В нее стремились тысячи людей. Она прельщала богатством и роскошью, поражала красотой и мощью. Она пережила и выдержала осаду химерийцев. И ушла под воду вместе с последним императором дома Сэйрю. Кофу стала своеобразным символом былого величия империи. Раз в году, когда луна окрашивается в кроваво-красный цвет, остров Кай со стоящей на нем столицей поднимается из морских глубин. С берега ее можно наблюдать до рассвета. Тебе безгранично повезло, что я как представитель дома Сэйрю являюсь хранителем тайны подводной столицы. Впечатлил?

– Почему ты мне раньше не рассказывал?

– Хотел произвести впечатление.

– Тебе это удалось, я потрясена. А почему всегда уходил от разговора, когда я спрашивала об императоре Рюэйдзее? Он же твой предок.

– Это болезненная тема для нашей семьи. Он запятнал честь дома Сэйрю. Поэтому я не понимаю твой болезненный интерес к столь ничтожной фигуре. Он развязал кровопролитную войну, вверг свой народ в пучину хаоса, убил своего отца. Гордец, не видящий дальше своего носа. Он потерял всех, кому доверял и кто был дорог ему. Он не достоин твоих мыслей. Юля обещай, что больше не будешь искать о нем сведения в древних свитках.

Муж навис надо мной, сверля безумным взглядом, зрачки сузились, наливаясь жидким серебром. Я испугано отшатнулась.

– Хаято ты меня пугаешь.

– Прости. – Муж отвернулся и, сцепив руки за спиной, направился к городу.

– Хаято, если тебе неприятна эта тема, – осторожно начала я, догнав его, – то больше не будем возвращаться к ней. Но обещать, что не буду изучать заинтересовавший период истории, я не могу. Пойми для меня это как отказаться от еды или воды равносильно смерти.

– Разумеется. Я не ожидал от тебя другого ответа. Не будем ссориться из-за такого пустяка. Ночь коротка. А я хотел показать так много.

– Договорились.

Я ухватилась за его рукав и задумчиво теребила ни в чем, ни повинную ткань пока мы шли по мосту. Это явно не пустяк. Неужели его тяготит принадлежность к древнему дому? Что же ты скрываешь Хаято? Почему не желаешь рассказывать о своем прошлом? Я до сих пор не знаю, кто был твой отец. Кто была твоя мать. Есть ли у тебя братья, сестры. Мы так много разговаривали о моей семье, но, ни разу ты не поведал о своей. Мне лишь известно, что мать бросила тебя в восьмилетнем возрасте. Я не хочу ворошить прошлое. Я лишь хочу, что бы ты сделал хоть один шаг мне навстречу. Иногда я совсем не понимаю тебя. Стена что ты возвел вокруг себя, не преодолима. Как будто ты отгородился не только от окружающего мира, но и от прошлого. «Прошлое остается прошлым, оно такое, каким должно быть» – в памяти всплыли слова Лао тана. Так тому и быть. Я подожду. Я терпеливая. Когда-нибудь ты сам разрушишь эту стену.

Хаято подхватил меня за талию и, приподняв, поставил на дорогу вымощенную брусчаткой. Она выглядела совсем новой, не считая нескольких сколотых камней. Я удивленно искала следы тины или водорослей, но не обнаружила ничего, что указывало бы на, то, что остров поднялся со дна морского. И с каждым шагом по древнему городу мое изумление росло со скоростью геометрической прогрессии. Безмолвный город как будто по мановению чьей-то руки заснул вечным сном. Время здесь остановилось. Вот лавка с посудой и керамикой. Они стоят на витрине, дожидаясь покупателя. А на той стороне ювелир разложил серьги искусной работы. Сапфиры манят сиянием морских глубин. Забытые украшения так и останутся лежать на прилавке. Их уже никогда не коснется рука живого человека, и никто не будет восхищаться их красотой. Пройдя еще немного вперед, мы оказались на стихийном базаре. Лотки с овощами, фруктами, специями были оставлены своими хозяевами в спешке. Они все также свежи и источают сладковато-пряные ароматы. Ими пропитан воздух и все вокруг. Я споткнулась. Хаято успел перехватить меня, и я обвисла на его руках. У меня кружится голова. Я смотрю в глаза мужа в поисках ответа.