Текст книги "Искажение: выбор судьбы (СИ)"

Автор книги: Александра Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Все это время Хаято внимательно следил за мной взглядом потемневших глаз, в глубине которых мне казалось, скрыто презрение.

Мы возвращались во дворец также как и прибыли. Император со свитой скакал впереди. Хаято быстро нагнал меня и теперь ехал рядом. Позже к нам присоединился Мурад на его руке сидел ястреб, а его голову накрывал кожаный клобучок. Я покосилась на друга, алый плащ развивался на ветру вместе с густыми черными кудрями, несколько прядей перепутавшись, прилипли к смуглой щеке, губы плотно сжаты, тонкий нос горбинкой, а под длинными ресницами горели синие глаза, словно два сапфира. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся. Я опустила глаза на пальцы сжимавшие поводья. Чувствовала я себя при этом не в своей тарелке и желала быстрей оказаться в комнате. Вскоре мы достигли искажения и оказались на главной площади возле дворца. Не дожидаясь пока мужчины, помогут спешиться, я соскользнула с лошади и передала ее в руки мальчишке служащего в императорской конюшне. Затем, не обращая ни на кого внимания, я решительным шагом направилась мимо главного дворца к воротам, ведущим в сад.

– Подожди, светлячок, – меня окликнул Хаято, я обернулась и вопросительно посмотрела на него, – сегодня в нефритовом зале состоится праздничный ужин. Отец желает, чтобы ты присутствовала. Я зайду за тобой через два часа. Будь готова.

– Будет исполнено Хаято-но о дзи!

Я вытянулась по струнке и небрежно козырнув, отдавая честь, развернулась, продолжая прерванный побег. Я не видела, как потемнели глаза мужчины, и каким яростным взглядом он провожает мою худощавую фигуру, я стремилась скрыться от шума, а особенно от повышенного внимания двух конкретных принцев.

Два часа пролетели незаметно. Не успела я скинуть обувь и упасть на кровать, в комнату ворвалась не в меру деятельная Кая. Она заставила меня снять одежду и принять ванну. Но долго нежится в горячей воде, мне не дали. Приступили к новым экзекуциям. Да, да. Кая позвала на помощь еще двух девушек, и теперь они старательно втирали в мое тело масла и благовония, которые на мой непритязательный вкус обладали слишком насыщенным и сладковатым ароматом. После Кая соорудила на моей голове замысловатую прическу. На все мои жалобы и протесты Кая отвечала неизменным строгим взглядом почтенной матроны, которая хочет, чтобы ее дочь соответствовала обществу. И я смиренно приняла свою участь. Из зеркала на меня смотрела хрупкая, изысканная дева, на бледном лице выделялись грустные темные глаза, словно у лани и ярко алые губы, рыжие локоны были уложены в виде короны в которой, переливаясь, сверкали драгоценные камни в тон платью. Традиционное платье Тоингрина, то самое которое подарил, Бран и которое как я думала безвозвратно испорченно. Местные мастерицы почистили его и привели в первозданный вид. Я любовно провела рукой по вышивке и счастливо смеясь, закружила по комнате. Девушки вдруг склонились в низком поклоне, я обернулась, в дверях застыл безмолвным изваянием Хаято. В его серых глазах я прочитала восхищение и страсть безудержную с примесью безумия. Так он смотрел на меня в будущем при первой нашей встрече. Я отступила назад, запутавшись в длинном подоле, нелепо взмахнула руками и упала на пол. Хаято отмер и, приблизившись со смехом, протянул руку.

– В детстве ты обещала стать ловкой и грациозной, но сейчас напоминаешь неповоротливую панду. Не быть тебе придворной дамой.

– А я и не хочу. – Я оттолкнула его руку, гордо встала и, вздернув подбородок, загадочно пообещала. – Я буду уважаемым учителем и выйду замуж за таинственного и беспощадного цензора.

– И кто же этот счастливчик? – Хаято смотрел на меня странным взглядом.

– Еще не решила. – Я беззаботно улыбнулась. – Но мы немного ушли от темы. Хаято-но о дзи я готова следовать за вами. Вы же пришли сопроводить меня на праздничный ужин?

– Юкари химе-сама. – Мужчина пропустил меня вперед и, заложив руки за спину, последовал за мной.

Мы шли молча по вечернему саду. Сгущались сумерки. С неба на землю взирала огромная полная луна в кроваво-красном ореоле. Ветер тихо шевелил листву. А мне вдруг стало грустно, и вспомнился другой вечер, триста веков спустя. Как же все перевернулось с ног на голову.

– Я скучал по тебе, Юля.

– Я тоже очень скучала по тебе…, и по Мураду.

– Вы в последнее время сблизились с ним. Меня сильно злит это.

– С Мурадом мы всегда были близки. Помнишь, как в детстве изводила тебя? Как подбросила пиявок в постель?

– Потом я весь день ходил раздутый как фонарь.

– Угу. У тебя оказалась аллергия на этих склизких тварей. Тогда мне сильно попало и от деда и от твоего отца. Только твоя мама не ругалась. Но я все равно испугалась за тебя, и мне было ужасно стыдно.

– Я не об этом, – Хаято остановился и, сомкнув пальцы на моем предплечье, развернул к себе лицом, – я ревную тебя к лучшему другу. Ты поселилась в моей голове. В моем сердце. Я постоянно думаю о тебе. Я грежу тобой во сне и наяву. Мне невыносимы эти чувства. Я хотел бы их вырвать. Но не могу. И я вижу лишь один способ предотвратить эту мучительную агонию. Стань моей женой.

– Хаято отпусти меня. Ты делаешь мне больно. – Я говорила бесстрастным тоном, а в душе бушевала буря. – Завтра я покину дворец. Мы больше никогда не встретимся. И ты забудешь меня.

– Ты хочешь бросить меня как она? Не позволю. Я объявлю о помолвке сегодня.

– Хаято-но о дзи возьмите себя в руки. Я не приму ваше предложение. Не в этой оскорбительной форме. Вы герой сегодняшнего дня, так ведите себя соответственно. На вас смотрят ваши подданные.

К нам по дорожке как раз приближались двое мужчин, они смотрели на нас с нескрываемым любопытством. Хаято отступил от меня, и как ни в чем не бывало, пошел дальше. Я разгладила несуществующие складки на платье и, выдерживая дистанцию, последовала за мужчиной. Возле дверей зала я замешкалась, пропуская двух разодетых в пух и прах дам, и Хаято улучив момент, склонился ко мне и едва слышно прошептал:

– Ты не спрячешься от меня в этот раз. Я найду тебя даже в другом мире.

Я сочувственно ему улыбнулась, подмывало сказать какую-нибудь гадость, но благоразумно промолчала. Хаято довел меня до стола и вежливо откланявшись, оставил одну. Слуга в бело-синей парадной одежде с серебристой вышивкой в виде дракона свернувшегося кольцом на отвороте рубашки предусмотрительно отодвинул для меня стул. Гости оживленно разговаривали. В левой части стола раздался веселый раскатистый смех. Справа от меня седовласый мужчина укоризненно покачал головой, и аккуратно приподняв длинный рукав, налил себе в чашку вина из узкого кувшина. Слева юная девушка, широко открыв глаза, изумленно слушала молодого мужчину. Он яростно жестикулировал, видимо рассказывал о схватке храброго принца и жертвенного зверя. Весь этот шум и показная радость утомляли, я несколько раз зевнула, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

– Скучаете Юкари химе-сама, – рядом сел Мурад, – скоро начнется представление артистов. В этом году распорядитель обещал устроить грандиозное представление.

– А можно как-нибудь сбежать, не привлекая внимания? Если честно я устала и навряд ли выдержу здесь больше двух часов.

– Увы, пока не получится. А вот когда все пойдут запускать фонари, можно будет незаметно уйти, не нарушая этикета.

– Спасибо. Хоть какая-то обнадеживающая информация. – Я кисло улыбнулась. – Надеюсь, запуск фонарей запланирован не на рассвете?

– Император не настолько жесток к своим гостям. – Мурад весело подмигнув, засмеялся.

Внезапно все стихли. На возвышении возле трона показался Кого тэнно. Он одарил всех присутствующих пронзительным взглядом и, взойдя на трон, царственно кивнул. Начался праздничный ужин. Выступали музыканты, услаждая слух знатных гостей и придворных. Затем, стройные как молодые деревца, танцовщицы виртуозно исполнили танец мечей. Я даже перестала зевать и с восторгом следила за эффектным зрелищем. А после начался самый настоящий поединок на мечах. Я как завороженная следила за смертельным и в тоже время прекрасным танцем между Хаято и его соперником. Участники сражались до первой крови. В этот вечер Хаято вышел бесспорным победителем не получив ни единой раны в пяти поединках. Больше никто не осмелился оспаривать у принца право на победу. Девушка в алых одеждах принесла на круглом подносе серебристый, зубчатый венец. Император самолично возложил его на голову сына. Затем выступали актеры. Перед гостями разыграли символичную сценку победы дракона над огромным белым тигром. У меня разболелась голова, а от усталости закрывались глаза. Наконец объявили о запуске фонарей и фейерверка. Мурад незаметно вывел меня в сад подальше от разгоряченных гостей и проводил до комнаты. Он неукоснительно и безупречно соблюдал правила церемониала и молча, поклонившись, развернулся, чтобы уйти.

– Мурад, – я робко окликнула его, – сегодня на рассвете я покину дворец. Конол заберет меня в свой дом.

– Я могу навещать тебя? – Друг смотрел на меня печальными глазами.

– Да. Мне нужна твоя помощь. Помнишь, как Конол обучал меня использовать силу? – Мужчина утвердительно кивнул. – Я вернулась из-за этого. И еще, только ты сможешь отправить меня обратно в будущее.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Мурад, постой. Прошу не говори Хаято где я.

Переодевшись в мужское платье и вытащив из прически шпильки и заколки, я легла в кровать. Но так и не смогла заснуть. С первыми лучами солнца я стояла на берегу озера и любовалась как необузданный поток воды, падает с головокружительной высоты. Конол бесшумно подошел сзади.

– Водная стихия притягательна. В ней, как и в любой стихии скрыта жизненная энергия – источник нашей силы. Без нее нас бы не существовало. Ты готова Эйре?

Я посмотрела на деда и улыбнулась. Воздух заискрился, и мы покинули дворец императора Кого. Я больше не увижу ни императора, ни его подданных, через восемь лет остров Кай уйдет под воду. А еще через год император Рюэйдзей откажется от власти и дом Сэйрю канет в лету. Странные ощущения. Знаешь, что будет, но повлиять на ход истории не можешь. И это понимание заставляет сердце обливаться кровью, а душу раздирает на части от боли. Но будущее любимых людей я не в силах изменить, как и свое. И одна надежда, что настоящее еще подвластно тебе.

Две с половиной недели пронеслись со скоростью света. Каждый мой день был расписан по часам. Конол гонял меня от зари до заката. А ночью снилась бабушка, которая вкладывала в меня знания, передававшиеся в сидхе Ану от матери к дочери. Я научилась контролировать потоки энергии внутри себя и преобразовывать их в живую материю с помощью, которой могла создавать защитные барьеры или оружие, правда, в последнем случае получалось не все так гладко. Как только я представляла, что энергетические кинжалы пронзают живую плоть, то они сразу распадались. Конол объяснял это тем, что энергия жизни, заложенная в моей крови как единственная ценность, таким образом, отторгает все, что связанно с убийством живого существа. У Мурада в отличие от меня подобной проблемы не существовало. В нем соседствовала энергия жизни и смерти, что позволяло использовать обе силы. Конол опасался, что когда-нибудь темная сторона возобладает над светлой. Я тогда не выдержала и сказала, что через триста лет такого точно не произойдет. Мурад часто приходил и наблюдал за моими мучениями, то есть учениями. Иногда принимал участие и даже помогал с первыми занятиями. Он впитывал излишки эмоций, и тогда у меня получалось контролировать потоки. Со временем я смогла самостоятельно входить в состояние транса, а самое главное у меня получилось выходить из него без помощи Конола.

К концу второй недели я полностью вернула воспоминания о бабушке и древнем ритуале. Теперь я без труда вливала энергию жизни в контуры круга и энергию стихий в знаки расположенные по сторонам света. Мое обучение подходило к концу. Все чаще я волновалась, и появлялись всякие навязчивые мысли. А если ничего не получится? А если я не справлюсь и не смогу запечатать проклятие деда? В один из таких дней, когда я металась между а если бы да кабы, ко мне подошел Конол.

– Эйре я обучил тебя всему, что требуется для ритуала. И могу с уверенностью сказать, что ты справишься. Но не об этом я хотел поговорить, – дед замолчал, задумчиво разглядывая закат, – будешь чай?

– Не откажусь. – Я смотрела на туата с тревогой. – Дедушка твой серьезный тон пугает. Что случилось?

– Ничего, не волнуйся. Садись, я заварю чай.

Устроившись за столом, я продолжала в смятении следить за действиями деда. Туат достал с полки чашки и коробку с чаем. Чайник на очаге запыхтел, плюясь кипятком. Конол заварил чай, и разлив его по чашкам поставил на стол. Он сел напротив меня и отпив из чашки, зажмурился от блаженства.

– Не такой вкусный, как у Дейдре, но тоже неплохой чай. Попробуй, Эйре. – Он допил чай и, поставил чашку на стол, его умные, серьезные глаза смотрели на меня с твердой решимостью. – Я хотел поговорить с тобой еще в первый вечер, когда увидел во дворце. Но Тахока меня выпроводил, и ты тогда и не услышала бы меня. А потом ты отказывалась со мной разговаривать. Я решил, что время поможет тебе осознать и смириться с потерей.

– Дедушка не надо. Я не хочу обсуждать эту тему. Особенно с тобой. – Я смотрела перед собой невидящим взглядом, крепко сжимая чашку обеими ладонями.

– Твой ребенок жив и продолжает расти и развиваться в твоем чреве. – Я как оглушенная сидела и глядела в одну точку, а потом едва слышно произнесла. – Нет. Я не чувствую ее. И внешних признаков беременности нет.

– И не будет, – голос Конола звучал сухо, – четыре недели так точно. Предполагаю, что была угроза выкидыша и я, будущий я, принял единственно верное тогда решение. В таких случаях плод окружают защитным коконом и разрывают эмоциональную связь между плодом и матерью. Он растет, нормально развивается, эмоциональная связь восстанавливается, когда минует угроза.

Я молча взирала на туата ошеломленным взглядом, из глаз по щекам бежали слезы. Слезы радости.

– Эйре, ты дочь сидха Ану, внучка короля и королевы Тоингрина последняя надежда Аннвна и ты справишься. Дейдре верила в тебя. И я тоже верю в тебя мой солнечный лучик.

Конол ласково погладил меня по волосам и, встав, вышел из дома. А я еще долго сидела за столом в смешанных чувствах. А утром следующего дня Конол привел Мурада. И мы теперь стояли во дворе дома туата, а я не знала, что сказать. Мурад выглядел собранным и хладнокровным, но я чувствовала его подавленное настроение. Он то и дело порывался что-то мне сказать, но затем плотно сжимал губы и мрачно смотрел в сторону. Наконец я, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, весело посмотрела на мужчин и бодро улыбнувшись, сказала:

– Что ж будем прощаться. Скоро увидимся. Я так точно скоро вас увижу.

– Да не оставит тебя великая Ану! Эйре береги себя. – Конол подошел ко мне, и крепко прижав к своей груди, поцеловал в лоб.

– До скорой встречи дедушка. – Я улыбнулась сквозь слезы.

– Юля напиши Хаято хотя бы несколько строк. После твоего исчезновения он ходит сам не свой. Я боюсь, что он натворит глупостей. Я прошу тебя как его лучший друг. – Мурад пристально глядел в мои глаза.

– Хорошо. Я напишу ему. – Я побежала в дом за бумагой и чернилами, оклик друг остановил меня возле двери. – Юля. Только не пиши о смерти отца и войне. Ему не стоит знать.

Я отдала Мураду листок бумаги сложенный вчетверо, он спрятал его на груди, и с грустной улыбкой провел пальцами по моей щеке, стирая слезы.

– Улыбнись светлячок. Я люблю, когда ты улыбаешься.

Я заставила себя улыбнуться дрожащими губами, глядя в синие как небо глаза друга, его пальцы скользнули к шее, подхватывая цепочку с амулетом. Он раскрутил его по часовой стрелке. Мир завертелся и поблек. Тьма поглотила меня.

***

Хаято, здравствуй…. Я так много хотела тебе сказать. А теперь не знаю с чего начать. Наверное, с самых главных слов, что так и не сказала тебе. Прости это так малодушно с моей стороны. Я такая трусиха. И все же…. Я люблю тебя! Всегда буду любить, даже когда, ты раздражаешь и выводишь из себя.

Ты найдешь меня. Не сразу, но найдешь. Поверь, так и будет. Найдешь меня в другом мире и приведешь в свой. И знаешь, я влюблюсь в тебя с первого взгляда, как только спасу из реки. Хотя нет, не с первого, но со второго точно, а может с третьего. Трудно определится, тогда ты был без сознания. Между нами неизбежно возникнут недопонимания и противоречия. Но мы справимся с ними вместе. Я стану твоей женой, и у нас будет дочь. И мы будем жить долго и счастливо.

Береги себя.

С любовью твой светлячок.

Глава 25

Я оказалась в развалинах замка рядом с аркой. Мои ноги увязли в черном песке безжизненной пустыни. В лицо ударил резкий порыв раскаленного ветра, а солнце слепило глаза. Я поднесла ладонь к глазам, отгораживаясь от яркого света. В центре развалин стоял Хаято. Прямая спина, напряженная, будто натянутая струна, рука, вытянутая вдоль тела сжата в кулак, а на песке сидит Мурад, потирая челюсть. Друг посмотрел на меня и попытался улыбнуться, но вместо этого болезненно поморщился, Хаято резко обернулся. Подбежав к мужу, я обняла его за талию и прижалась лбом к его груди. Наконец-то я могу обнять его без страха, что мой импульсивный поступок приведет к последствиям. Я вернулась! Он бережно прижал меня к себе одной рукой, а второй гладил по волосам, как будто все еще не верил что я рядом. В его объятьях. Горячие пальцы скользнули по моей скуле, вызывая трепет. Он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. Его серебристые глаза смотрели пронзительно, что было невозможно отвести собственный взгляд. Такие знакомые и родные, сердце радостно затрепетало, рождая чувство спокойствия и тепла, которое целиком окутало мою душу и тело. Теперь я точно со всем справлюсь. Хаято словно прочитав мои мысли, прикрыл глаза и прижавшись лбом к моему лбу, тихо, но твердо проговорил:

– Если я почувствую, что вам грозит опасность, ты без лишних препирательств уходишь в свой мир. Юля, ты поняла меня? – Он снова смотрел в мои глаза испытующим взором пронзительно серебристых глаз.

– Будет исполнено мой генерал! – Я обвила его за шею и звонко поцеловала в колючую, небритую щеку.

– Кхм. Прошу прощения, что отвлекаю вас друзья мои в такой радостный момент. – Мурад уже поднялся и теперь смотрел на нас с нескрываемым весельем, из уголка губ к подбородку тянулась темно-красная бороздка уже запекшейся крови. – Но на горизонте показались полчища тварей жаждущих нашей крови. И если не поторопиться обед им будет обеспечен.

Я хотела, было выбраться из крепких объятий, но муж задвинул меня к себе за спину и, смерив химерийского хана враждебным взглядом, заговорил, в его голосе звучал металл.

– Я должен быть уверен, что с моей женой все будет в порядке и при угрозе ее жизни она беспрепятственно покинет Аннвн. Поклянись мне в этом Мурад. И я надеюсь, ты сдержишь клятву в это раз. И не приведи Безликий, тебе нарушить ее.

Мурада побледнел, губы сжались в тонкую линию, а в его синих глазах загорелся огонь непреклонной решимости. Он выхватил из-за пояса кинжал и рассек им свою ладонь. На песок упали ярко-алые капли и тут же впитались в раскаленную поверхность.

– Я клянусь своей кровью, что буду защищать и оберегать Юлию, до последнего вздоха. И если пойдет что-то не по плану, я первый отправлю ее домой. Да будет Мара свидетельницей

– Что за детский сад! – Я выбралась из цепких рук мужа, вышла вперед и, скрестив руки на груди, одарила мужчин сердитым взглядом. – Вы более подходящего времени для ссоры не нашли? Я в состоянии постоять за себя, а теперь может, обсудим план действий.

– Поддерживаю маленькую тир ши. – К нам подошел, Бран, его глаза озорно блестели, а уголки губ дрогнули в ироничной ухмылке. – Поубивать друг друга вы можете после.

Я закатила глаза и бросила на туата красноречивый взгляд, стараясь вложить в него изрядную долю скептицизма. Он обворожительно улыбнулся, но глаза остались серьезными.

– Эйре я тоже рад тебя видеть. Мурад так что у нас по плану дальше? Милые монстрики приближаются с удивительной скоростью. Ловушки расставлены. Конол и Сваргальф остались во внутреннем круге.

– Первая волна нам не опасна. Вторую мы встретим во всеоружии. – Мурад весь подобрался, собранный и хладнокровный он смотрел на нас с уверенностью. – Хаято в дракона не обращайся. Его сила, нам потребуется для третьей волны. Мы не должны пустить их в стены замка лишь смерч. Юля ты знаешь что делать.

– Да. Я не ошибусь. Мурад искажение необходимо заманить в центр круга, только тогда я смогу его запечатать.

– Я помню.

Он подошел ко мне, извлекая из-за пояса стеклянный пузырек и кинжал, я с готовностью протянула ему раскрытую ладонь. Острие кинжала болезненно кольнуло мой палец. Мурад нажимая на палец, выдавил кровь в склянку и плотно закрыв, убрал за пояс. Затем он провел ладонью, над пальцем, ранка моментально затянулась под воздействием исцеляющей энергии.

– Юля у тебя минута, чтобы закрыть контур. Удачи. – Друг улыбнулся, пряча за улыбкой тревогу и страх, он крепко сжал мои пальцы.

Хаято глядел на химерийца с холодной яростью, я высвободила пальцы из захвата друга и отвела глаза. Внезапно воздух прорезал нечеловеческий, протяжный рев. Я вздрогнула и подняла глаза. В расплывчатом мареве пустыни на расстоянии 3 километров от развалин на нас неслись сотни силуэтов в каких-то неестественно изогнутых формах. В самом жутком кошмаре, я не смогла бы представить себе то, что приближалось к нам. Это были когда-то звери, населявшие этот материк, но теперь искаженные, вывернутые чудовищной силой и мутировавшие в омерзительно-сверхъестественные создания, они будто являлись плодом чьей-то больной фантазии. Желудок взбунтовался, а к горлу подступил тошнотворный спазм, я часто задышала, чтобы снять приступ. Хаято приблизился ко мне и обнял за плечи.

– Первые ловушки сработали. – Глаза Брана хищно блестели. – Да защитит нас Великая матерь!

Туат направился за пределы развалин. Мурад подарил мне ободряющую улыбку и пошел следом за Браном. Я крепче прижалась к груди мужа и едва слышно попросила:

– Хаято обещай мне, что останешься, жив, что будешь сражаться до последнего. Обещаешь?

– Пока ты жива, мое сердце будет биться. Береги себя и нашу дочь.

Он склонился ко мне и поцеловал с какой-то отчаянной страстью, болезненно впиваясь в губы не желая отпускать. Мои пальцы судорожно вцепились в его плечи. Он отстранился. Невесомое касание теплых губ к моему лбу и мужчина, стремительно развернувшись, ушел прочь. Тяжело дыша, я вдруг вспомнила, что мне нужен кинжал для ритуала. Я бросилась вдогонку, на ходу выкрикивая имя.

– Хаято, постой. Мне нужен кинжал.

Он остановился, поджидая меня и достав кинжал, вложил в мою руку со словами.

– Юля помни про обещание. – Серебристые глаза внимательно всматривались в мое лицо, улавливая реакцию.

– Я не буду безрассудно рисковать и построю портал в свой мир. Не тревожься Хаято, я не собираюсь геройствовать. Обещаю. Иди.

Складка между бровями разгладилась, напряжение во взгляде исчезло, он улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой и, подмигнув, оставил одну.

Да помогут и защитят нас боги Аннвна! Я сжала дрожащие от волнения и страха пальцы на рукояти кинжала и вернулась обратно. Я начертила в центре развалин полукруг и принялась, сосредоточено выводить на песке знаки стихий. Вокруг раздавались оглушительные леденящие душу завывания и яростный рев, переходящий в хриплые стоны, я старалась отгородиться от звуков, но они набатом звучали в голове. Тело начала бить нервная дрожь. Я прикусила подрагивающие губы и, прикрыв глаза, потянулась к внутренней энергии, она разлилась теплом по венам, успокаивая и заставляя трезво мыслить. Я достала флакончик с водой и землей, подожгла фитиль и, разложив их по четырем сторонам света в соответствии с символами, начала вливать в знаки энергию. Готово. Я встала, растерянно озираясь по сторонам. Над пустыней повисла гнетущая, вязкая тишина. Вокруг по периметру первого круга лежали бесформенной массой тела чудовищ разорванные на куски. Я сглотнула горький ком и перевела глаза на мужчин и волка. Они неподвижно застыли, напряженно вглядываясь в даль. Я подняла глаза к горизонту. Небо застилала черная туча, и она неумолимо двигалась в нашу сторону. Я обтерла вспотевшие от волнения ладони о ткань платья и пошла к центру полукруга. Усевшись по-турецки и положив перед собой кинжал, я застыла в ожидании. Все, что от меня требовалось, я сделала, теперь же осталось молиться богам и ждать. Секунды превратились для меня в мучительно-бесконечные часы.

Вторая волна чудовищ хлынула ожесточенной лавиной за черту первого круга. Все смешалось. Я улавливала то тут, то там блеск лезвий. Слева ударила молния, разбрасывая в разные стороны огромных монстров. Ликархонт сцепился в неравной схватке с десятью существами. Они отдаленно напоминали шакалов. От шакала была только голова, мощное тело на коротких лапах принадлежало крокодилу. Трехголовые львы с жалом скорпиона, змеи с пастью крокодила и еще множество жутких мутантов разъяренно набрасывались с раскатистым ревом на малочисленных защитников. Но безрассудные храбрецы оттесняли их к краю круга, не допуская во второй. Последний душераздирающий, истошный крик и над пустыней снова безмолвствует тишина. Потрепанные, бледные мужчины отошли в тень. Подхватив фляги с водой, я рванула к ним. Конол прислонился к остаткам каменной стены и, прикрыв глаза, прижал ладонь к предплечью. Бран опустился на песок, его грудь тяжело вздымалась, а лоб покрывала испарина. Мурад и Хаято стояли тут же, протирая лезвия мечей от черной крови. Даже Волчик распластался на песке, высунув из пасти язык, он тяжело дышал. Я подала каждому из них флягу с водой, для ликархонта налила воду в деревянную миску. Бран жадно отпив из фляги, вылил остатки воды на лицо и голову, весело рассмеявшись, он подмигнул мне:

– Эйре как думаешь, о нас сложат песни? Мы впятером одолели орду монстров и готовы вновь сражаться с многотысячной армией тварей.

– Говори за себя туат, – мрачно осадил его Хаято.

– Бран скоро тебе представится такая возможность. – Мурад смотрел на туата с ироничной усмешкой – Мы можем постоять в сторонке, пока ты будешь доблестно убивать порождения проклятого смерча.

– Почести героя посмертно меня не особо привлекают. Я не гордый и готов разделить с вами воинскую славу.

Я закатила глаза. Эти трое неисправимы. Я отошла от троицы и приблизилась к деду, с тревогой вглядываясь в его бледное лицо.

– Ты ранен?

– Царапина. Не волнуйся за меня. – Его губ коснулась слабая улыбка, серьезные зеленые глаза смотрели в упор. – Когда искажение будет в центре круга, для последней печати тебе потребуется моя проклятая кровь и жертва.

– Я знаю. – Немигающим взглядом я смотрела за горизонт. – Оно скоро будет здесь.

– Возвращайся назад Эйре. – Конол оттолкнулся от стены и едва слышно проговорил. – Я закрою контур круга.

– Быстрые твари. – Бран встал, вглядываясь в горизонт.

– Эйре, – ко мне подошел Мурад, – я выманю искажение в центр развалин. Будь готова.

Нацепив беззаботную улыбку, скрывая дрожащие губы, я охрипшим голосом, прошептала.

– Будь осторожен.

Глаза друга засияли безумным весельем, а на губах заиграла бесшабашная мальчишеская улыбка. Все мы безумцы. На нас со скоростью света надвигался смерч. Огромная вращающаяся воронка распространяла волны всепоглощающего, первобытного страха. На нас неумолимо неслась смерть. Хаято обнял меня сзади, поцеловал в волосы и подтолкнул к развалинам.

Последующие события я помню урывками. Нападение монстров. Их нескончаемый поток накатывал, словно волны бушующего моря. Вначале мужчины успешно отбивали атаки, но вскоре монстры стали теснить их к разрушенным стенам замка. Конол под напором врага упал на колени, Сваргальф отбросив змееподобного монстра, в два прыжка оказался рядом с туатом. А дальше я не видела, две твари прорвались в развалины и теперь подбирались ко мне. Я, перехватив кинжал, сильно сжала его рукоятку. Из разинутых пастей капала слюна, глаза налитые кровью смотрели жадным, плотоядным взглядом, а от смрада испускаемого этими чудищами, желудок болезненно свело от тошнотворного спазма. Они готовились прыгнуть, я замерла. Когтистая лапа, покрытая серебристой чешуей, отбросила и размозжила монстрам головы. Надо мной нависал дракон, его серебристые глаза с вертикальным зрачком пристально вглядывались в мое лицо. Я благодарно улыбнулась. Дракон взмыл в небо, и теперь кружил над армией монстров, изрыгая из пасти синее пламя.

Я огляделась. Ко мне бежал Мурад усиленно жестикулируя, а за ним взрывая песок, сметая на своем пути и втягивая внутрь монстров, целенаправленно мчался смерч. Бешено кружась воронка, разметала останки стен и теперь двигалась на меня. Я успела отскочить в сторону. Мурад пронесся дальше, а разбушевавшееся искажение, вгрызаясь в песок, остановилось рядом с чертой. Я бросилась к оборванной линии, стремительно замыкая круг, не доведя черту до точки, рассекла ладонь кинжалом. Рядом замерцал портал и из него вышел, пошатываясь Конол. Его бледное лицо заливала кровь из разорванной раны на лбу, волосы слиплись и теперь свисали рванными безжизненными лохмотьями, зеленые глаза стали мутными, пересохшие губы зашевелись, из горла раздался сиплый звук, мало напоминающий человеческую речь.

– Дай руку Эйре. Это мое проклятье…. Уходи.

Я провела ладонью по щеке деда, стирая кровь и оттолкнув его, приложила ладони к незавершенным линиям, вливая энергию жизни и запечатывая защитный купол. Он, заискрившись, накрыл меня и искажение. Конол обессилено упал на колени, угасающий взгляд был прикован ко мне. Сваргальф бросился на купол, свирепо скаля клыки. Бран попутно отбивая атаки монстров что-то яростно кричал. Мурада я не видела, он все еще был за пределами видимости. С неба на купол упало что-то тяжелое, но он выдержал, все же рассчитывался на беснующийся за моей спиной смерч. Дракона отбросило к остаткам стен. Мощное тело снесло их и по инерции проехалось еще пару метров. Раздался рев раненого зверя. Дракон, бешено мотая головой, с упорством быка шел на таран купола.

Грустно улыбнувшись, я повернулась к искажению. Мы остались с ним один на один. Я ощущала его злобу, гнев и тоску. Оно крутилось и разрасталось в бессильной ярости. Я закружила в танце под музыку звучащую только для меня. Танец богини Ану, который она передала своим дочерям. Танец, которому обучила меня бабушка. Я кружила все быстрее и быстрее, набирая темп, и в вихре со мной кружили сотни разноцветных бабочек. Они плотным коконом окружили смерч, вливаясь и впитываясь в его энергию. Тысячи кружевных крыльев трепетали в беспорядочном вихре неумолимой стихии, очищая и преобразовывая хаос в порядок. Я чувствовала первозданную, очищенную от тьмы и проклятья энергию жизни. Упав на колени, я погрузила окровавленные ладони в черный песок и, запрокинув голову назад, глядя в синее небо нараспев прокричала: