Текст книги "Лицом на ветер (СИ)"
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
– Продайте…
– Что говоришь? Ты сама понимаешь? Зачем он тебе? Соскучилась по ласкам римской собаки?
– Волка…
– Чего?
Рианн устало прикрыла глаза и объяснила то, о чём узнала в крепости римских легионеров за прошедшую зиму:
– Они почитают бога войны – Марса, кажется, и волк – его животное, так что они считают себя волками, а не собаками…
– Ты о чём? Дурочка Рианн… Что ты несёшь? Какие волки? Какой Марс?
– Продайте его мне. Вам он не нужен… Держать его ради развлечения? – Усмехнулась, передёрнув плечами. – Он не пригодился вам, а мне пригодится…
– Для чего?
– В моём доме нет мужчины, скоро осень, надо будет жать, а потом пахать и сеять… Он будет моим рабом, будет работать на меня… – Крикс перебил её грубым похабством:
– А по ночам тебя саму – пахать и сеять?
Но Рианн продолжала, даже глазом на это не моргнув:
– Я всю зиму была его рабыней, его наложницей и служанкой, он делал с моим телом, что хотел, а сейчас я хочу, чтобы он был моим рабом… – Крикс снова перебил её:
– И ты будешь делать с ним, что хочешь? Что? Я дал тебе возможность, – дёрнул подбородком в сторону сарая, куда уволокли пленного центуриона, – хочешь мстить ему? Мсти! Делай ему больно, чем хочешь и как хочешь! Пожалуйста! Ты не одна такая здесь, кто Риму мстит… Зачем он тебе? Лично тебе самой – зачем? Он – воин, тем более, ты не справишься с ним, он свернёт тебе шею и сбежит отсюда… Или ты тоже будешь держать его на цепи, как собаку? Или перережешь ему жилы на пятках? Какой тогда это будет работник? Скажи? Зачем тебе эта забота?
– Он даст мне слово…
И Крикс рассмеялся на её ответ.
– Ты точно – Рианн дурочка, как тебя все называют здесь. – Она молчала на его слова, и Крикс продолжил:– Нет! Конечно же, нет! Никогда! Да и где ты возьмёшь деньги? Ты знаешь, в какую сумму он обошёлся мне?
– У меня есть деньги…
– Какие? Твоя жалкая медь из крепости? Чем ты там её заработала? Привечала римских легионеров?
– Это – серебро!
– Откуда у тебя серебро? Где ты взяла его?
– Я нашла серебро отца, то, что он был должен вам…
– Моё серебро?
– Я уже расплатилась собой за этот долг, так что, теперь это – моё серебро!
– Допустим! – Крикс хмыкнул. – Только не сравнивай себя и римского центуриона! Если за эти деньги мне обошлась ты, это не значит, что и римлянин будет стоить столько же, даже если тебя никто и не поимел до этого, и ты осталась девушкой, как говоришь. Не равняй себя с ним!
Она помолчала, кусая губы.
– У него осталась только одна рука…
– Ну и что? Он всё ещё – центурион…
– У меня больше ничего нет…
– У тебя есть дом отца, есть его земля, есть ещё ты сама и твой ублюдок, которого ты носишь. Отдай мне всё, что у тебя есть, и я подумаю.
– Всё? – она озадаченно переспросила. – Зачем вам я и мой ребёнок? Он ещё не родился…
– Родится. Вырастет и будет хорошим товаром. Как и ты. Я продам тебя ещё раз и твоего ублюдка. – Усмехнулся. – Купишь ли ты свободу римлянину такой ценой? Достоин ли он её? Думай! Обменяешь ли ты его на себя и своего ублюдка?
Рианн отшатнулась, а Крикс рассмеялся вдруг.
– Ну вот, я так и знал! Рианн дурочка… Иди-иди домой! Нечего тут ходить.
И Рианн, развернувшись, быстро пошла домой, а в ушах всё ещё звенел смех Крикса, она шла всё быстрее, быстрее, а перед самым домом уже почти бежала, влетела в дом и остановилась у стены, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. В груди всё смешалось злостью, обидой и жалостью к самой себе, к своему нерождённому ребёнку.
Часть 28
Дура! Какая же она глупая!
Что это она предложила Криксу? Выкупить его? Сделать его своим рабом? Чем она думала? Правду сказал Крикс, кто-то из богов лишил её рассудка. Что толкнуло её на эту мысль? Какая глупость! Нелепость! Это всё язык – враг души и тела…
Крикс прав. Что она будет делать с ним? Заставит его работать на себя? Слушаться её? Ага, как бы не так! Никогда этого не будет! Он – воин, легионер римских орлов, центурион, он сам привык отдавать приказы, он не будет подчиняться кому-то из свенов, особенно ей, женщине. Он никогда не станет честным исполнительным рабом, тем, кто будет пахать поле, косить и сеять, управляться по хозяйству. Он, правда, свернёт ей шею и уйдёт к своим.
Чем она думала? Как эта мысль пришла ей в голову? Он – центурион, он приходил к себе, а дома его ждал готовый ужин, выстиранная и заштопанная одежда, кто-то натопил жаровню, принёс воды, купил хлеб… Он привык получать, привык брать то, что хочет. А теперь он – раб, у него есть хозяин, и он теперь должен подчиняться его прихотям, всё терпеть и молчать.
Этого никогда не будет!
Он не станет рабом. Как он боролся сегодня, это не поведение раба, за столько месяцев плена он не стал рабом, он не научился подчиняться, не научился терпеть, не смирился со своим положением. Его жизнь только там, в римской крепости… Другим он уже не будет, не сможет.
Значит, осенью его принесут в жертву, это его судьба, раз он не может так жить, значит, он должен умереть. Вот и всё. И это будет правильно. Крикс никогда не отпустит его, не отдаст римлянам за выкуп, и уж, тем более, не продаст ей. Может быть, он только перепродаст его в другое племя, где он кому-нибудь понадобится. Да только кому он нужен со сломанной правой рукой? Его не используешь в ритуальном поединке, много ли чести в том, чтобы убить калеку? Никто из местных не пойдёт на такой бой, это – позор, а не поединок для богов. Значит, ему не отрубят голову, и не будут хранить её в святилище, как хранят головы славных воинов-врагов, посвящая их богам. Хороший воин даже вражеский достоин славы, достоин памяти.
Он – центурион, убивший многих свенов, но его не будут помнить, его просто прирежут или задушат, а труп утопят в болоте, хуже для всякого просто нет. Ни могилы, ни памяти… Так хоронят предателей, тех, кто преступил клятву, трусов… И так похоронят его… Римского центуриона… Душа его будет мучаться вечно, страдать годы и годы без покоя и забвения, будет метаться по болоту, и никогда не выйдет к людям. Такова участь всех, кого поглотила зыбкая тьма болот.
А ведь он – хороший воин, он – центурион, он учил молодых легионеров, он водил их в бой и сам был в первых рядах. Он не достоин участи труса и предателя. Рианн вздохнула. Да, она хорошо помнила, как в прошлом центурион возвращался после стычек с её соплеменниками, как он рассказывал ей о том, сколько свенов он убил, помнила его слова про того мальчика, что ранил его в живот…
Всегда он был честным воином, он не горел злобой и местью, был рассудителен и справедлив, он признавал свенов хорошими воинами, он помнил об убитых товарищах по оружию, о тех, кого потерял, он дружил со свеном Диксом… И даже по отношению к ней у него не было злобы, хоть она и была свенкой. И в последний раз первое, что он спросил её, как она живёт здесь, не обижают ли её другие?
Кто здесь из местных проявил к ней подобное участие? Только Гален, да и то, потому что таскался за ней с юных лет, потому что внушил себе эту непонятную любовь к ней, вот и всё. Все остальные называют её «Рианн дурочка…» Все ждут, когда начнётся зима, и она загнётся в своём пустом холодном доме от голода и холода. Да, и ещё она к тому времени родит римского ребёнка…
Рианн усмехнулась с горечью. Что Крикс, как его хозяин, сделает с ним? Попытается ли он вернуть свои деньги, что потратил на него? Он же сам признал, что заплатил за него очень много. Убьёт ли без выгоды или просто потеряет, отдавая на потеху другим, как сейчас, вот? Или всё же торгаш окажется в нём сильнее свена, потерявшего сына? И он постарается вернуть свои деньги?
Когда сейчас он предлагал ей отдать за него всё, что у неё есть, это был Крикс – торгаш. Сейчас он знает, что у неё есть серебро, и оно не даст ему покоя. Он захочет вернуть его, иначе Крикс – не Крикс. Но серебра у Рианн слишком мало, чтобы купить на него центуриона, Крикс ясно дал ей это понять. Хочешь купить его свободу, продай саму себя, своего ребёнка, свой дом и землю…
Это слишком высокая цена. Это невозможно…
Рианн вздохнула, думая наперёд. Что её ждёт? Скоро осень и зима, будет холодно и голодно. Дров у неё почти нет, урожай, если она и соберёт, на всю зиму не растянешь. А ещё – у неё родится ребёнок. Что она сможет дать ему? Будет ли он жить, если ей самой будет нечего есть?
И она, и её ребёнок обречены на голодную смерть.
А может быть, местные убьют её раньше, когда узнают, кого она родила. Должен же быть предел терпению? И Гален не сможет всё время её защищать. Она должна как-то сама заботиться о себе и о своём ребёнке. А как она сможет это сделать?
Скоро живот не даст ей работать в полную силу, а осенью надо будет убирать поле, пахать и сеять озимые. Она не справится. Правда, есть деньги Крикса, и что? Она сможет купить на них дров и даже зерна на зиму, может быть, даже доживёт до весны, а будет экономить, проживёт ещё одну зиму. А что потом? Потом будут другие зимы и всё те же заботы, и вряд ли под каждым камнем её дома её ждёт мешок серебра.
Ей повезло однажды, больше этого не будет.
Если честно смотреть правде в глаза, Рианн обречена. Через год, через два… Когда все узнают, что у неё есть серебро, местные точно ограбят её и убьют, покоя ей не будет. Годом раньше, годом позже… Через месяц, через два… Она – женщина без мужчины… Женщина без родственников, без семьи… Одинокая женщина в жестоком мире, и ей не выстоять против всех ветров, что бьют и будут бить ей в лицо. Вот и вся правда жизни.
Наверное, она была дурой, что послушала Дикса и вернулась домой, может быть, в римской крепости у неё была возможность выжить. Она умела работать, она ткала и этим могла хоть что-то заработать. Она могла бы продать себя в какую-нибудь мастерскую или в лавку… Да, а ещё она могла бы продавать себя, как говорил ей этот центурион, и зарабатывать своим телом…
Рианн усмехнулась этим мыслям.
Тогда, в прошлом, подобные слова злили её не на шутку, она даже помыслить об этом не смела. Продавать себя римским легионерам? Стать римской подстилкой, их словами проституткой, да никогда! Лучше умереть, чем позволить такое!
А теперь она думала об этом без прежнего неприятия. Да, умом она понимала, что это будет последнее, что она будет делать в своей жизни, но мысли о том, чтобы продать себя у неё уже появились. Что это? Отчаяние? Безысходность? Просто – глупость? Продать себя, чтобы просто выжить и дать возможность выжить своему ребёнку? Так, что ли?
И кому продать? Снова вернуться в крепость?
А не всё ли равно – кому и где? Здесь или там?
Продать себя, допустим, тому же Криксу? Стать его домашней рабыней? Доить его коров, носить воду и дрова, ткать для него, печь хлеб, шить одежду и кормить собак – вся работа по дому ей знакома. Рядом будет Гален, и она будет рабыней в доме его отца. Позволит ли он себе лишнее? Воспользуется ли он ею? Конечно, теперь он забудет о женитьбе на ней: рабыня ему не ровня! Он сможет свободно брать то, что захочет, и Рианн не посмеет отказать ему…
Она устало прикрыла глаза.
Зато она будет в тепле, у неё будет свой угол, у неё будет каждый день свой кусок хлеба и ложка овсянки. Вон, какие сытые рабы Крикса сегодня сновали по двору, все при деле, хозяин кормит их, а хозяйка всегда найдёт работу и в обиду не даст. Нанна – хорошая женщина, она не будет мучать Рианн и её ребёнка.
Но Крикс, скорее всего, не оставит её на своём дворе. Она – напоминает ему о той женщине, что он любил, о своей безответной любви юности. И о том, мужчине, которому она досталась, об отце Рианн. Поэтому он избавится от неё, и как можно скорее…
И почему так? Почему всё так сложилось?
Крикс любил её мать и не получил её, а теперь Гален ходит за ней. Почему боги так жестоки? Зачем они внушают эту любовь, как насмешку, как наказание? Как же, наверное, бесится Крикс, думая об этом?
Но это всё Фрейя, это её козни…
Рианн снова вздохнула.
Пока не родится её ребёнок, пока он не подрастёт, Крикс не будет её продавать. Иначе, кому нужна беременная свенка? Уж, в крепость-то теперь её точно не отведёшь, и центурионов не обманешь тем, что она невинная девушка… Поздно…
На этот раз Рианн усмехнулась с улыбкой над самой собой. Это точно. Придётся Криксу держать её дома на хозяйстве.
Всё придётся отдать ему: свою козу, свой дом, свою землю, всё своё серебро, что нашлось так неожиданно, саму себя и своего ребёнка… А что получить? За всё за это – что? Кусок хлеба и крышу над головой? Уверенность в завтрашнем дне? Возможность просто выжить?
Стоп! За это всё Крикс обещал ей римлянина!
Во как!
У Рианн аж дыхание перехватило, она аж дышать перестала. Ничего себе мысль посетила её!
Римлянина? Что ей делать с ним?
Отпустить, пусть катится до своей крепости? Всё равно, с его сломанной рукой, воином теперь ему уже не быть. Никто не вернёт его в центурионы. Жена уехала. Его признали погибшим. Да, жена его забрала всё, что было у него мало-мальски ценное. Он теперь гол, как кол на дворе. Вернётся, а там ничего.
Пусть тоже продаёт себя в рабы…
Она улыбнулась своим глупым мыслям. Конечно же, этого не будет. Рим своих волков из стаи не бросает. Ему что-нибудь дадут. Землю, место, он как-то заикался, что в будущем ему дадут землю, и он посадит на ней виноградники. Вот, пусть и садит, если ещё что-то получит. Он ещё молод, чтобы получить эту землю, её дают только старым воинам, так Рим заботится о своих… Как они их называют? Ветераны?
Только этот вряд ли теперь со своей рукой посадит какой-нибудь виноградник. Калека… Отпахался, отвоевался, отбегался… Кому он теперь нужен? И будет ли ему ещё нужна эта его земля? Для земли нужны силы, здоровье и, как минимум, две здоровых руки. А, может быть, он купит рабов, и они будут пахать его землю? А он будет лишь отдавать приказы? Это он умеет, центурион он или нет, конечно, умеет…
О чём она вообще думает? Какая разница, кто будет работать на его земле, пока он ещё тут? Никто его не освободил и пока никто не собирается… Рианн вздохнула. Всё просто думы. Мысли ни о чём. Разве ей хочется стать рабыней Крикса и его сына? Конечно же, нет! Ещё чего не хватало! Да и что она переживает за Галена? Он скоро женится и потеряет к ней всякий интерес. Так что, всё это пустое…
Рианн потянула завязки плаща и сняла его с себя. Хороший плащ, из толстой тёплой шерсти, он прослужит ей не один год, о том, что он у неё есть, она порадуется потом, когда начнётся осень. Этот плащ ещё в прошлом году купил ей центурион, и Рианн всё это время носила его ещё в крепости и тут. Такие вещи стоят дорого, и он дорого римлянину обошёлся. Рианн помнила, как он принёс его ей, уже после того, как она стала его женщиной…
Была осень, и было холодно, она тогда ненавидела его и боялась, но отказаться от плаща не смогла. Крикс привёл её в крепость в одном платье, и другого ничего у неё не было. Так что, пришлось ей смириться и принять этот плащ от хозяина. До гордости ли ей было тогда? Да и сейчас – до неё ли? Что уж тут говорить, какая гордость?
Она рада всему, что преподносит ей жизнь, а подарками она как-то не слишком балует, всё одни испытания и проверки на прочность, начиная с самого детства. И что её ещё ждёт? Чем всё дальше обернётся? Может, не сильно везло в начале жизни, так повезёт в конце её? Ага, будет сытая тёплая старость, вокруг дети и внуки, никаких забот, кроме обычных стариковских болячек. Наверное, так?
Сама же усмехнулась над собой. Точно «Рианн дурочка…» Додуматься же до такого… Сытая тёплая старость… Да нет, дорогая, сначала у тебя будет голодная и холодная жизнь сейчас, зима и ребёнок на руках. Снова вздохнула, горько усмехаясь над своей судьбой. Думать и стоять некогда, все её каждодневные заботы никто не отменял.
А утром снова пришёл Гален. Рианн столкнулась с ним во дворе после того, как подоила козу.
– Гален? – Она невольно отшатнулась, не ожидая увидеть свена. – Ты что? Опять?.. Что тебе?
– Ты зачем вчера приходила? – Голос его был хмурым, недовольным каким-то. Рианн это заметила.
– А что, не понравилось, что я тебя там увидела? Что и ты бить его будешь? – Усмехнулась. – Ну и что?
– Ты к отцу приходила? Зачем?
– Вот и спроси его сам.
– А что – секрет?
– Нет, не секрет. Но тебе явно не понравится…
– Что? – буркнул, глядя через бровь; на подбородке темнело пятно свежего синяка после вчерашней драки.
– Я не хочу говорить об этом. – Она пыталась обойти его стороной, но Гален отступил в сторону и перекрыл ей дорогу. Свенка вскинула лицо, глянув снизу вверх. – Что? Что ты от меня хочешь? Гален? Что ты хочешь услышать?
– Что ты хочешь от отца? Ты же ненавидишь его, а он – тебя! И зачем тогда ты ходила к нему? Рианн?
Она строго поджала губы.
– Я хочу продать свой дом, свою землю и саму себя твоему отцу, веришь?
Нет, он не верил, челюсть его отвисла от удивления, а брови взметнулись вверх. И Рианн усмехнулась, продолжая:
– Хочешь, чтобы я стала рабыней твоего отца? Ты обрадуешься, если я всё время буду рядом?
– Что? – сумел только выдавить из себя.
– Хотя, какая тебе разница, отец скоро женит тебя, и я стану тебе не нужна, так что… – Делано небрежно пожала плечами, усмехаясь своим словам.
– И ты думаешь, отец позволит тебе жить у нас? Да никогда!
– А что, он перепродаст меня куда-то? Куда?
Гален пожал плечами, не зная ответа.
– Зачем тебе это? – спросил сдавленно.
– Неужели ты думаешь, что я переживу эту зиму? – ответила вопросом на вопрос. – Я делаю то, что позволит мне выжить…
Он согласно кивнул в ответ, понимая ход её мыслей.
– Я понимаю, но отец… – Отрицательно повёл подбородком. – Он не позволит тебе быть рядом… Ты это знаешь.
Рианн молчала, думая. Он прав. Гален прав, он знал своего отца, как никто другой. Конечно, Крикс что-нибудь придумает, чтобы Рианн не оказалась с Галеном под одной крышей, конечно же, он этого не допустит. Год назад он увёл её в римскую крепость, лишь бы сын не привёл её в дом отца, как свою невесту. Разве теперь он позволит Рианн быть рядом с сыном? Конечно, он поторопится женить Галена на Арике, но отвлечёт ли его это от первой юношеской любви, тем более, если Рианн будет рядом? Сама Рианн, конечно, надеялась на это, он начнёт с ней спать, узнает Арику, как женщину, и забудет про других, про неё забудет. Он молод, да и Арика тоже молода и симпатичная, она должна отвлечь его, он погрузится в мир плотских удовольствий и будет думать только об этом.
Рианн хорошо помнила, как центурион не давал ей прохода, как он добивался её, с какой страстью он бросался на неё, не думая о ней, о её чувствах, а ведь она была не женой, а только рабыней, ещё и свенкой для него, чужачкой. Его буквально трясло, когда он её видел, он прибегал вечером со своей службы и тут же овладевал ею там, где находил её. Он применял силу, он насиловал её, он не спрашивал её желания, его не волновали её чувства.
Рианн поджала губы, вспомнив тот день, когда римлянин в первый раз изнасиловал её. Потом до утра он сделал это ещё два раза… А ведь после он как-то сказал ей, что примерно так же вёл себя и со своей женой в первое время со свадьбы. Он признался Рианн, что никогда не любил жены, что их поженили родители… Но, тем не менее, он спал с ней с таким пылом, а сейчас ненавидит её и рад, что они теперь не вместе. Так что…
Видно, для мужчин это не так и важно, любишь – не любишь, какая разница? Любовь им не нужна, им нужно просто женское тело, то удовольствие, что оно даёт им. Вот и всё.
И Гален забудет про неё, тело Арики затмит всё, он будет получать удовольствие от неё, и оставит Рианн в покое.
Как-то Крикс сказал всердцах, что он лучше убьёт её, чем позволит ей быть рядом с Галеном. Вот это точно, опасное дело. А что, если он так и сделает?
Дёрнула подбородком раздражённо. Да нет же! Она в его глазах стоит денег, ведь Крикс – торгаш, он всё меряет деньгами, иначе он давно бы уже убил её. Зачем тащил её до крепости? Мог убить и утопить в болоте, и никто бы не искал её. Он хотел вернуть свои деньги. Почему тут позволяет ей жить? Да и он первым предложил Рианн продать себя ему, даже ещё раньше, чем эта мысль пришла ей самой в голову. Он не будет её убивать, он снова попытается на ней заработать! А если Гален женится и потеряет к ней интерес, Крикс вообще оставит её в покое! И Рианн потихоньку переживёт эту зиму и сможет доносить и родить своего ребёнка. Это было бы здорово…
– Ты не должна становиться рабыней… – подал голос Гален, и заставил Рианн вернуться в реальность. – Не надо, Рианн, ты должна быть свободной. Не надо терять свободу, ты – свенка, ты…
– Не надо, Гален! – Она мотнула головой, не желая слушать его. – Зачем говорить об этом? Ты и сам всё понимаешь…
– Я смогу убедить отца. Он разрешит…
– Что – разрешит? – перебила Рианн.
– Я заберу тебя, ты станешь моей…
Рианн вдруг рассмеялась невольно, отшатнувшись, будто услышала великую глупость. Гален нахмурился, слушая её смех, но не перебивал.
– Нет, Гален, нет! Отец никогда не позволит тебе… Ты же знаешь! Я напоминаю ему о своей матери, о той обиде, что он пережил, о том отказе… Она его отвергла… Выбрала другого… Ты знаешь это!
– Ну и что! Не ему же быть твоим мужем!
– Он не позволит тебе!
– Тогда я сам женюсь на тебе и буду жить с тобой в доме твоего отца.
– Весь твой род, семья, все-все откажутся от тебя. Ты этого хочешь? А ребёнок? Мой римский ребёнок? Ты, что ли, собираешься растить его? Зачем тебе это? Гален, не дури, не говори глупостей…
– У нас будут свои дети. Неужели ты думаешь, я не смогу сделать тебе другого ребёнка, свена?
Рианн помедлила с ответом.
– Я так не думаю, ты сможешь, ты всё сможешь, ты же – мужчина, но этот римский ребёнок, он всегда будет стоять между нами. Ты всегда будешь помнить, что ты только следующий, что не первый… после римлянина… Ты всегда будешь это знать, и я буду это знать, и все здесь вокруг будут это знать… Я – римская подстилка, шлюха, как говорит твой отец, мать римского ублюдка, рабыня римского центуриона… Все здесь это знают, а не знают, так скоро узнают… – Она сделала паузу, собираясь духом, чтобы продолжить:– Я всегда хорошо относилась к тебе, ты мне нравился, мы знаем друг друга с детства, ты один помогаешь мне сейчас, и я не хочу этого для тебя, не хочу, чтобы ты страдал вместе со мной. Понимаешь? Ты достоин большего, ты должен вырасти в уважаемого человека, сына своего отца, а не стать просто моим мужем, чтобы все смеялись над тобой и тыкали пальцами…
– Это вина моего отца, и я должен платить за это. Всё нормально. Я готов к этому. Рианн?
– Нет, Гален! – Она повысила голос. – Нет! Это ты сейчас так говоришь, а потом ты будешь стыдиться меня и ненавидеть этого римского ребёнка…
– Хочешь, я убью его, когда он родится?
– Что? – Рианн опешила. – Ты о чём?
– Если он стоит между нами, давай я убью его?
– И ты сможешь это сделать? – Её голос сорвался на шёпот. Гален промолчал, тяжело прикрывая глаза. – Это же и мой ребёнок, он живёт во мне… Он живой, он родится, ни в чём не виноватый, ни разу не видевший своего отца, а ты сможешь убить его? Гален? О чём ты говоришь?
– Я просто хочу быть с тобой… – ответил после долгого молчания, и видно было, как тяжело давался ему этот разговор. – Хочешь, я просто унесу его в лес, на болота, пусть боги решают его судьбу?
– Зачем? Зачем это всё? Почему мы говорим об этом? Ради того, чтобы быть со мной, ты готов и на такое? Убить ребёнка?
– Римляне могут всё, они не гнушаются убивать детей и женщин, ты же знаешь это! Это всего лишь римский ребёнок, отродье этого центуриона…
– Это мой ребёнок, Гален! – она резко перебила его. – Это моё отродье!.. – Рианн гневно сверкнула глазами, почему-то вспомнив свои ощущения, когда ребёнок этот впервые шевельнулся в её животе. – И он – уже не последствие насилия… – При последних словах Гален нахмурился, и Рианн дальше развила эту мысль:– Да, когда боги дали мне этого ребёнка, этот римлянин не брал меня силой, он не насиловал меня, я была с ним, и я… я… я хотела этого сама… мне было хорошо с ним… Да! Даже очень… – Она призналась в этом, глядя свену в глаза, вздёрнув подбородок с вызовом.
– Нет… – он протянул со стоном неверия. – Не говори так, ты не могла с ним сама… Нет…
– Сначала, да, я сопротивлялась, и он применял силу, он насиловал меня, связывал, делал больно, а потом… потом я…
– Нет! – Гален попытался остановить её признания, но Рианн добивала его всё больше и больше:
– А потом я научилась, я стала сама хотеть этого, мне стало нравиться это… Я ждала, моё тело ждало его… Он перестал брать меня силой, перестал делать мне больно… Я позволяла ему целовать себя… И он умеет это делать… Он – мужчина, Гален, сильный, опытный мужчина… А ты – мальчик…
– Нет! – Он дёрнулся, как от удара.
– Даже если у тебя и была девушка, кто там? Какая-нибудь рабыня твоего отца? Может быть… Ты – мальчик, неопытный, юный мальчик… Всё, что ты говоришь, что хочешь сделать, это просто ребячество! Детские игры! Небольше! Ты никогда не пойдёшь против своего отца! Ты будешь делать только то, что он тебе говорит! Вот и всё!
– Нет! Ты не знаешь!
– Я знаю!
– Нет! – Он нервно дёргал подбородком.
– А как ты докажешь это? Что ты можешь сделать, чтобы доказать мне обратное?
– А что ты хочешь?
– Отпусти его…
На долгое время повисла тишина. Гален растерянно моргал, не веря ушам, а Рианн и сама от себя не ожидала, что разговор заведёт её в это русло.
– Ты о чём? Кого?
– Центуриона… Возьми и отпусти…
– Ты себя-то слышишь?
– Слышу. Ты никогда этого не сделаешь… Мальчик. А говоришь, «буду жить», «наплевать на отца…», «на всех», «буду только с тобой…»– Она попыталась передать его интонацию.
– Это другое!
– Это даже сложнее! Тебе надо будет идти против всех, а не только против твоего отца…
Гален молчал, думая, и Рианн видела, как стискивает с яростью он свои зубы, аж небритые щёки ходят ходуном.
– Это глупо! – наконец, подвёл итог. – Какое тебе дело до этого центуриона? Ты говорила, что он делал тебе больно, что он – римлянин, что он… – Бессильно замотал головой. – А сама… Сама, оказывается, спала с ним добровольно… Хотела его…
– Да, Гален, ты прав, так и было… Мне нравилось спать с ним, мне нравилось то, что он делал со мной, да… Отец твой прав, я, в самом деле, просто римская подстилка… И зря я пришла сюда. Мне надо было остаться там… И твой отец прав, ты просто помешался на своей любви, просто возьми и поимей меня, переспи и успокойся… Я даже не буду сопротивляться, обещаю, но и помогать не буду… Ты просто получишь то, что хочешь, поймёшь, что во мне нет ничего особенного, и ты успокоишься… Женишься на своей Арике и будешь жить дальше…
– Как ты можешь так? – Его лицо исказилось от неприятия её слов. – Ты… ты просто… – Он бессильно замотал головой и, не найдя слов, развернулся и пошёл к калитке.
Рианн проводила его взглядом. Мальчик, конечно же, ты мальчик, а как же по-другому. И она была уверена, что видит его у себя на дворе в последний раз. Больше он не придёт, она нанесла ему обиду, непрощаемую обиду, то, что ранит самолюбие любого мужчины. Она сравнила его с другим, с римлянином, и заявила, что сравнение не в его пользу. Кто же простит такое? Никто! Особенно гордый свободный свен. И Гален забудет дорогу сюда. Он ушёл и больше не вернётся. То, что не смог сделать его отец кулаками и угрозами, сделала она сама – всего лишь словами…
Ну и ладно! Всё правильно. Будущего у них двоих всё равно не было и нет.
* * * * *
