Текст книги "Лицом на ветер (СИ)"
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
– Я не знаю, но мы все живём надеждой…
Они разговаривали уже в полной темноте, с летнего неба сверкали звёзды, спускалась ночная прохлада. В домах по соседству давно уже горел свет, и топились очаги, только в доме Рианн было темно, холодно и голодно.
– Я ещё не доила… – шепнула она.
– Иди дои, я пойду домой… Не забудь спрятать мясо на холод или уж пожарь его… Хорошо?
В темноте Гален собрал всё своё, с чем пришёл, и свистнул собаку. Рианн какое-то время стояла в темноте одна, слушая, как уходил в калитку Гален. Какая-то непонятная тоска и жалость сжимали ей сердце. Она знала, что он больше не придёт и правильно сделает, если не придёт. Так и должно быть, ей нет места в его жизни.
* * * * *
Часть 23
В это лето малина созрела рано, и Рианн, заметив это, решила собрать немного первой её, принести домой, поэтому, когда пошла в лес за валежником, взяла с собой маленькую корзинку. После последнего дождя и ветра повалило несколько молодых берёзок и осинку, они высохли ещё на корню. Теперь Рианн перетаскивала их домой, чтобы стволы попилить на дрова и оставить на зиму, а сухими ветками и кроной, что торчала сейчас из травы корявыми тонкими пальцами, она топила очаг сейчас. Надо же было на чём-то готовить есть и обогревать каменный дом, ведь по ночам бывало прохладно.
Рианн нашла несколько густых малинников и увлеклась, собирая спелую красную ягоду. В лесу было хорошо, ветер сдувал комаров, над головой шумела листва стоящих близко деревьев. Щебетали птицы, а рядом слышался стук дятла. Всё было наполнено жизнью, и это создавало хорошее настроение. Красные ягоды радовали глаз, вкусно пахли, раздвигая колючие ветки, Рианн аккуратно снимала зернистую ягоду. Она очень вкусная с холодным молоком, от предвкушения даже на сердце теплело, рождалась радость.
Местные женщины и дети не знали, что ягода уже созрела, иначе давно бы уже собрали всё, но зреет она быстро, надо только с утра успевать пораньше.
Увлёкшись, она и не заметила, как со спины к малиннику вышли трое охотников, молодые местные парни.
– Ну-ка, ну-ка, это кто это у нас тут? Иди-ка сюда, дорогая…
Рианн вышла из высоких кустов и замерла.
– Это же наша Рианн… Малинку собираешь? – Один из парней подошёл к ней и вырвал из руки корзинку с ягодой, отсыпал полную горсть и забросил себе в рот, нещадно рассыпая красную ягоду по одежде и по земле. – Ага… Созрела уже… – Жевал полным ртом.
Рианн молчала, не пыталась спорить, не в силах сказать хоть слово, тихий страх поднимался от ног медленной липкой волной, и она чувствовала, что не сможет бежать или даже рта открыть. Тело сковало, как много лет назад, все слова в горле застряли, как ни старайся, ни пытайся, и слова одного не родится на языке.
– И не страшно тебе здесь одной в лесу-то, а? А вдруг медведь или лихой человек? – Второй охотник подошёл к ней и подмигнул озорно. – Или ты ничего не боишься?
Это были ребята, молодые парни, возрастом, как Гален, или чуть младше. Среди их собак Рианн заметила и собаку Галена, но его самого было не видно. Собака бы без хозяина не пошла, значит, где-то рядом и он сам, может, из-за раны своей или почему-то другому чуть отставал он от других. Только бы он был близко. Может быть, он поможет ей…
Пока первый охотник доедал малину, собранную Рианн, второй обходил по кругу саму свенку, поймал и стянул с её головы платок, закрывающий голову, усмехнулся открывшемуся виду. Рианн дёрнулась, и короткие волосы её взметнулись у самой головы. Волосы, что она растила всю жизнь, красота и гордость всякой женщины, были сейчас где-нибудь в Риме, вплетённые в модный, светлый парик госпожи Атии.
– Ну ты и чучело, честное слово, – усмехнулся парень. Рианн вдруг даже вспомнила его имя, его зовут Одвиг, у него большая семья, дружные заботливые родители… – Ребята, вы только посмотрите на неё! – Взял Рианн за плечи и встряхнул безвольную свенку. – Вид, как у побитой собаки…
А Рианн, застывшая в немом протесте, наполненная страхом, не могла и голову повернуть, чуть скосив глаза в бок, не могла отвести взгляда от еле приметной тропинки, откуда вышли охотники. Ждала, наверное…
Одвиг обхватил Рианн через грудь, стоял за спиной, а ладони его скользнули по телу сверху вниз. Свенка невольно дёрнулась, стараясь сбросить с себя мужские руки, но охотник прижал её к себе спиной, одна рука предплечьем теперь держала за шею, а вторая начала шарить по груди.
– Ух ты, ребята, а здесь есть, на что поглядеть! Кто бы подумал…
После начала беременности грудь Рианн стала больше и тяжелее, она-то и привлекла внимание молодого свена. Он тискал её теперь, больно сжимал сильными пальцами. А Рианн не могла сдвинуться с места, продолжала смотреть в сторону, хрипло дышала через приоткрытые губы, и нижняя челюсть её дрожала в бесслёзных рыданиях.
– Знаете, я слышал от тех, кто бывал в их крепостях, что у римлян есть такие особые дома, где живут женщины… Ну, особые дома с особыми женщинами… И их мужчины ходят туда к ним за небольшую плату… – Это заговорил третий, который всё это время просто молчал.
– Ты бы тоже хотел туда сходить, да? – Захохотал тот, что доел малину Рианн. – Зачем тебе туда ходить? Тратить деньги? Пусть римляне сами туда ходят…
Он подошёл к Рианн и, дыша запахом съеденной ягоды, попытался поцеловать свенку в губы, но Рианн отвернулась, подставляя щеку. А Одвиг, чуть подтянув правую руку, поднял её голову под подбородок, как раз подставляя лицо Рианн под поцелуй товарищу. Вырваться теперь было невозможно, и молодой свен силой целовал её губы, больно и властно. Рианн всегда старалась избегать поцелуев, ещё будучи рабыней центуриона, она всегда уворачивалась от них. Это потом уже в последние месяцы она позволяла ему себя целовать, и понимала в те дни, что это приятно, если это не больно.
Оказывается, по сравнению с этими неопытными мальчишками, центурион целовался хорошо, этот же делал всё больно, а освободиться от него было невозможно: этот Одвиг держал её за подбородок. Было больно, но приходилось терпеть.
Рианн насколько могла замотала головой и, когда свен, наконец-то, отпустил её, сумела преодолеть свой страх и протолкнуть комок в горле, шепнула:
– Не надо… пожалуйста…
– Почему? – удивился охотник.
Рука его скользнула вниз по груди, по животу и ещё ниже между ног. Но Рианн сделала вперёд всего полшага правой ногой и переплела ноги между собой плотно, и ладонь молодого свена не смогла сходу преодолеть препятствие.
– Ого, ничего себе… – усмехнулся в ответ охотник.
Конечно, такая преграда могла остановить любого мужчину только на время, если захотеть, то это и не препятствие вовсе.
И тут Рианн заметила появившегося на тропке Галена. Тот встал, как вкопанный, оценив увиденное, и молча переводил взгляд от одного лица до другого. Рианн почувствовала, как само тело невольно потянулось к молодому свену. «Ну, почему, почему ты молчишь? Я же знаю, что тебе не всё равно… Ты всё так же пытаешься помогать мне, я ведь знаю… Буквально вчера ты приходил ко мне перед самым рассветом, принёс ещё одного зайца, ободрал, нарубил его, только готовь… Ты приходишь вот так вот перед самым восходом солнца, чтобы не сталкиваться со мной, и пытаешься помогать, чем можешь… То распилишь дрова, что я принесла из леса, то перенавесишь калитку… Я же знаю! Я вижу это! Конечно, их трое, а ты один, и ты не пойдёшь против товарищей… Но, Гален, надеюсь, ты не станешь им помогать и не встанешь в очередь, чтобы мучить меня?»
– Что ты так смотришь на него? – Её взгляд заметил Одвиг. – Что ты хочешь от него? Ждёшь, что он тебе поможет? Гален, – обратился к свену, обернувшись, – что она от тебя хочет, ты знаешь? – Он встряхнул Рианн и больно стиснул левую грудь ладонью. – Он не будет тебе помогать… Ты же ждёшь помощи от своего бывшего ухажёра? Перестань, отец его уже нашёл ему невесту, но, может, ты хочешь, чтобы он был первым? Этого хочешь, да?
– Одвиг, перестань! Не надо её трогать! – наконец-то, вмешался Гален. – И вообще оставьте её в покое… Не надо! Пошлите лучше домой…
– Домой? Я думал, мы все тут по очереди поимеем её… Ты разве не хочешь? Ты же всегда бегал за ней, забыл?
– Я не забыл… А она – такая же свенка, как ты, твоя мать, так нельзя, Одвиг.
– Она – римская подстилка! Ты хорошо об этом знаешь, тут все об этом знают…
– Она – не римлянка, она – твоя соплеменница. А в руках римлян может оказаться любая женщина и девушка. Твои сёстры, например, или мать. А у тебя, Балор, дома младшая сестра подрастает, и ты не знаешь, что будет с ней завтра… Этого никто не знает. Отпустите ее, и пойдёмте домой… Вы мне обещали, что зайдёте ко мне посмотреть новое копьё.
Гален свистнул свою собаку и пошёл мимо, почему он был уверен, что его товарищи последуют за ним? Пользовался беспрекословным авторитетом, или так уж завлекла их мысль увидеть новое копьё?
– И что? – спросил Одвиг, провожая Галена взглядом. – Он что, просто уйдёт?
– Ладно, – это подал голос третий, тот, что так и простоял в стороне. – Оставьте её, ребята, у меня дома тоже невестка беременная, и младшая сестра растёт, что уж там… Гален прав, наверное, нечего кликать беду на своих близких. Пойдёмте домой.
Потянулся вслед за уходящим Галеном, остальные нехотя оставили Рианн и тоже пошли следом. Рианн осталась стоять на том месте, где её бросили. И только тут она почувствовала, как защипало в переносице подступающими слезами, и они хлынули из глаз волной облегчения и пережитых боли и страха.
– О, боги… – прошептала она почти беззвучно.
Об этом её предупреждал Крикс, говорил, что местная молодёжь доберётся до неё, что когда-нибудь так и будет всё, её изнасилуют и убьют. Этого он и ждёт. Это и сейчас чуть не случилось, она уже и не думала, что всё для неё обойдётся, что она выберется из этого. Тело до сих пор помнило их руки, болела грудь, губы ныли после всех этих поцелуев.
И ведь они не римляне, они такие же свены, как и она сама, и они чуть не добрались до неё. Если бы Гален не ушёл, если бы он не отказался участвовать во всём этом, они бы не остановились.
Она слишком беспечно ведёт себя, ничего не боится, ходит в лес одна, а ведь она должна думать не только о себе, но и о своём ребёнке, он-то ни в чём не виноват. Хотя, кто знает, может быть, перенесённое насилие избавило бы её от этого ребёнка? Такое бывает часто… И что потом?
Рианн замерла, поразившись своим мыслям, потом вздохнула и принялась вытирать слёзы с лица тыльной стороной ладони. Нет, она должна решить, нужен ли ей этот ребёнок, и, значит, беречь его, беречь себя, чтобы и он жил в ней. Ему сейчас два месяца или чуть-чуть больше… Слава богам, что всё обошлось, слава богам.
Что он там говорил про невесту Галена? Крикс нашёл ему невесту? Неужели? Это хорошо. Давно пора. Гален хороший, и ему обязательно нужно жениться.
Она думала так, стояла посреди поляны, а слёзы медленно текли и текли из глаз, опустошая душу.
А вечером, уже далеко после заката, пришёл к ней Гален. Рианн только подоила и вышла из сарая, столкнулась со свеном во дворе.
– Гален? Что ты делаешь здесь? Ещё светло…
– Как ты?
– Как я? – удивилась. – Твой отец говорил мне об этом, что рано или поздно так и будет… Кто-нибудь из местных ребят убьёт меня… После того, как сделает то, что хотели сделать они… Он этого ждёт.
– Тебе надо осторожно…
– Осторожно? – Она усмехнулась. – Это значит, в лес не ходить, сидеть без дров и ягод, спрятаться в доме? А как козу пасти? Так советуешь? Что помешает им придти ко мне домой? Кто их остановит? Ты?
Он помолчал на её слова, а потом добавил:
– Я просто не хочу, чтобы тебе делали больно.
– Я тоже этого не хочу. Но ты не всегда будешь рядом, ты не можешь постоянно защищать меня…
– Защищать? Как сегодня? – Он тоже усмехнулся, понимая, что сегодня в лесу мог бы сделать больше для неё, но не смог, какую-то часть времени просто простояв в стороне.
– Они же твои друзья… – Рианн понимала причину его сегодняшнего замешательства. – А кто такая я? – Пожала плечами с улыбкой. – Ты всего лишь мой бывший ухажёр, как они сказали, ты просто бегал за мной когда-то… Ты ничего мне не должен…
– Рианн?
– Одриг сказал, отец нашёл тебе невесту, это правда? Кто она, Гален?
– Арика… Это он её нашёл, я пытался с ним поговорить, но он…
Рианн перебила его:
– Она хорошая, она очень красиво поёт, я слышала…
– Рианн! – Он поморшился, как от зубной боли.
– Гален, пожалуйста, пойми ты это раз и навсегда, мы не будем вместе! Никто не позволит тебе! Твой отец не позволит! Вспомни прошлый раз… Ты только заикнулся, и он тут же избавился от меня… А сейчас? Если ты только скажешь, что не согласен с отцом, с его выбором, он не просто продаст меня, он придёт и убьёт меня… Гален, он убьёт меня…
– Он не посмеет…
– У меня нет родственников, никто не потребует наказания за меня, он это понимает, ну заплатит вождю за самоуправство, он продал меня осенью, и ему за это ничего не было. Потому что я – никто в этом месте, за меня некому заступиться. Ты же сам это видишь. У меня нет родственников ни по отцу, ни по матери… Я одна… И замуж меня никто не возьмёт, чтобы у меня появились родственники хотя бы по мужу… Да и ты же сам знаешь, я тебе говорила, пройдёт ещё месяц-два, и я уже ничего от всех не скрою… Когда все увидят мой живот, вот тогда у меня начнётся жизнь ещё веселее прежней… – Усмехнулась с горечью над своими же словами.
– Рианн…
– Что, Гален, что? Ты не понимаешь, что ли? Вот увидит тебя здесь твой отец, или кто-нибудь скажет ему из соседей, что будет? Ты даже представить себе не можешь этого…
– Его сейчас нет дома, он уехал в племя на севере.
– Зачем? Он не помощник вождя и не старейшина.
– Он хочет купить у них пленного центуриона…
Рианн нахмурилась озадаченно.
– Зачем он ему? Центурион?
– Он хочет обменять его на Берена, я же рассказывал тебе про него, помнишь? Хочет обменять центуриона на него… Его и сами в племени уже купили у других, передают друг другу, чтобы вживую посмотреть…
– Он же, наверное, дорого стоит? Центурион-то?
– Вот он и поехал узнать и договориться… А потом, если сможет купить его, хочет поговорить с главным центурионом в крепости…
«С Нарцием… – про себя подумала Рианн. – Этого центуриона зовут Нарций. Он не раз говорил его имя… Но вряд ли они там, в крепости пойдут на это… Обменять центуриона на мальчишку? Центурион, конечно, дороже в их глазах, за своих они там будут биться до последнего, но где они Криксу возьмут его сына? Вряд ли он жив и здоров… Как сам Крикс этого не понимает? Да и при всей своей ненависти римлянам, как он через себя переступает? Он же торгует с ними! А теперь ещё и договариваться о сыне собирается? Что за человек? Это же двуличие… Ненавидеть такой лютой ненавистью и тут же вести против них в бой собственных сыновей, а потом приходить в крепость, сидеть в их тавернах, пить и есть с ними за одним столом, покупать их товары, говорить с ними о том – о сём… Как так можно? С этим надо, наверное, родиться…»
– Они не отдадут Берена… У них его нет…
– Ты не можешь этого знать.
– Если это было в бою, если он был с оружием в руках, они вряд ли бы взяли его в плен, ему, скорее всего, отрубили бы голову, я скорее в это поверю.
– Рианн! – Гален воскликнул, поразившись резкости её слов.
– Они очень серьёзные люди, у них полный порядок и дисциплина во всём, они никогда не будут делать глупостей, того, что не принесёт выгоды в будущем. Зачем им Берен? Он же просто мальчишка, даже не воин! Как твой отец этого не понимает? Он же хорошо знает римлян и их порядки… Зачем ему этот центурион здесь?
– Ты боишься этого центуриона? Рианн, ты этого боишься?
– Я не знаю…
– Если отец привезёт его, я покажу его тебе, и ты увидишь, что там нечего бояться. Он уже давно в плену, там и бояться некого.
Рианн вздохнула. Встречаться ещё раз с римскими центуриономи, какие бы они ни были, не хотелось. Пусть прошлое останется в прошлом. Хотя, Гален прав, вряд ли он будет в своей сбруе, со своим шлемом и алым гребнем, и в своём красном плаще. Если он долго в плену, то и смотреть там не на что. Но знать, что где-то здесь, рядом, в пределах родного посёлка, будет римский центурион, знать и жить с этим, ой, как не хотелось.
Хотя Дикс тоже был центурионом, но он во многом помог ей. Вот и не знаешь, как быть. Они ведь там тоже все люди.
Вспомнилось вдруг почему-то, как раненым принесли её хозяина, как его подчинённые, его легионеры, топтались рядом с ним, стояли в дверях с тревожными лицами. Они тоже страдают по своим раненым и убитым. Как мучился Дикс весь этот месяц, пока Рианн не ушла. Он потерял друга, а Крикс сейчас потерял сына, младшего, любимого сына. Его можно понять. Он старается найти способ вернуть ребёнка.
Рианн вздохнула снова.
А если это будет кто-нибудь из знакомых центурионов? Из крепости? Если вдруг она сможет узнать его? Вдруг виделись где-нибудь в таверне у Вития или на форуме, или он заходил к Марку…
Стоп! О чём это она? Хватит… Ещё ничего неизвестно, а она уже ломает голову. Может быть, Крикс никого никого и не привезёт сюда, и всё обойдётся.
– Гален, я устала… Иди домой.
– Хорошо.
Он пошёл через двор, а Рианн добавила:
– Спасибо тебе за всё.
Но он, наверное, не услышал её, потому что даже не обернулся, ну и ладно. Рианн проводила его взглядом.
Что же это происходит? Что происходит в её жизни? Какой ещё центурион? Зачем? Зачем он нужен? А если это он? Он? Ведь тело его не нашли, он попал в плен и как раз на севере. Вдруг боги приготовили для неё ещё одну свою шутку? Вдруг этим центурионом окажется её бывший хозяин? Ничего себе мысль…
Что тогда она будет делать? Если он жив, то завещание его не работает, и Рианн по-прежнему его рабыня, так, что ли? Или – нет? Дикс добился для неё этой вольной, поторопил суд с завещанием, его очень быстро признали погибшим, говорят, на это уходят годы, и её хозяина должны были просто признать пропавшим без вести. Так Дикс говорил, а на это время госпожа Атия должна была стать хозяйкой всего имущества своего мужа, а значит, и Рианн. Вот этого Дикс и не хотел, поэтому добился того, чтобы хозяина Рианн признали погибшим, он и сам в это верил и судью убедил. И вот Рианн оказалась здесь.
А что, если Дикс не прав, и этот Марк ещё жив?
Привезёт, вот, его сюда Крикс, и что? Что будет делать Рианн? Он – отец её ребёнка, он должен о нём знать! Хотя зачем, впрочем?
Берен вряд ли жив, и обменивать центуриона будет не на кого, а значит, Крикс в пылу бессильной ярости просто убьёт его, или его принесут в жертву осенью, отрубят голову, забальзамируют её и передадут в святилище, как ценную реликвию. Вот об этом тоже Дикс говорил. Да и Рианн сама об этом знала. Если римлянин хороший воин, его ждёт такая участь. Вот и всё! Он доживёт до Самайна, до начала зимы, и всё…
Но это будет не он! Конечно же, не он! Это было бы сильно даже для неё со всеми свалившимися на её голову неприятностями. Это было бы совпадение, каких в жизни не бывает. Это уж точно.
Рианн улыбнулась сама себе и, подхватив маленькое ведёрко с козьим молоком, пошла в дом. На улице уже стемнело, а в доме тлели угли в очаге, было тепло и светло от очага и масляной лампы. На углях на вертеле жарилось заячье мясо, вкусно пахло.
Хотела бы она, чтобы он остался жив? Эта мысль заставила её остановиться и задуматься. Мысленно за это время она уже смирилась с его смертью, представить себе, что он жив, было трудно. Но всё-таки? Что если даже просто предположить такое?
Что бы она первое сказала ему? Что бы сделала? Теперь он не будет её хозяином, и власти его над ней больше нет, он был бы теперь на земле свенов, полностью в их руках. Как бы он себя вёл? Что бы делал? Где теперь будет его сила и власть? Как его Рим теперь помог бы ему? Станет, поди, тихим и смирным, будет бояться рта открыть лишний раз? Да, было бы интересно на это взглянуть. Кто бы он был здесь такой? Никто! Просто римлянин в руках свенов.
В нём одном собралась бы вся римская сущность, он бы один воплощал в себе весь мир Рима, он и внешне бы отличался от всех тут очень сильно. Можно представить себе отношение всех здесь к центуриону. Вся ненависть, всё неприятие, всё сопротивление к их миру свалились бы на голову этого римлянина. Его ненавидели бы, поди, даже больше, чем Рианн. Каждый бы норовил бросить в него камень, тут только насмешками детей на улице не обойдёшься. Тут все взрослые будут желать ему боли и смерти. И вот тут не позавидуешь ему, кто бы он ни был, знакомый или незнакомый. Его и так передают из племя в племя, как дикое редкое животное.
Рианн усмехнулась своим мыслям. Пора выкидывать это всё из головы, иначе сна не будет, а завтра рано вставать.
* * * * *
