Текст книги "Чужая — я (СИ)"
Автор книги: Александра Гейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Подожди за дверью, – требую я, открывая ключом дверь своего номера. Уже не стесняясь, достаю из кармана нож.
– Давай я зайду первым, – предлагает Норт, правильно оценивая уровень моей тревожности.
– Нет.
Я бы, может, и согласилась, не оставь я на кровати милую сердцу сценку растерзанного сарафана. Для Стефана, который обломал мне все планы! И теперь я жалею. Следует убрать все до того, как в номер войдет Норт. Мне совсем не хочется впускать этого парня в душу еще глубже: судя по записи голосовой почты, он и так забрался непозволительно далеко.
Новых погромов не обнаружено, и я хватаюсь за рукоять “подарочка”, чтобы его вытащить. Но то ли лезвие ушло слишком глубоко, то ли погнулось от силы удара – ничего не выходит. Я карабкаюсь на кровать, тяну изо всех сил. Тщетно.
– Да чтоб тебя! – выдыхаю проклятие, забыв о том, насколько картонные в мотеле стены.
– Что ты там делаешь? – теряет терпение Норт.
– Заходи.
Мне уже здорово надоело, что в самом малейшем вопросе требуется чья-то помощь. Глянув на Норта исподлобья, я замечаю, как неожиданно он останавливается в дверях, мрачно меня рассматривая.
Ах да, я же на кровати раскрасневшаяся, взъерошенная, в промокшей белой блузке с просвечивающим бельем и задравшейся юбке. Могло бы стать прекрасным приглашением, если бы не маленький нюанс в виде торчащего из матраса ножа!
Кажется, Норт действительно не понимает. В его глазах настороженность смешалась со злостью, и этот коктейль направлен именно на меня. Спешу заговорить прежде, чем на меня посыплются неуместные предположения.
– Ты не мог бы..? – указываю я на рукоять и отползаю в сторону.
Только тогда Норт приходит в себя и чуть заметно вздрагивает.
Так, парень, а ведь ты опасаешься меня не меньше. Что я тебе сделала?
– Что за..? – подтверждает он мою догадку.
– Это было здесь утром, не было только меня.
– Ты полицию вызвала?
– Какая тебе разница?
Я вскакиваю на ноги и одергиваю юбку, чувствуя себя заведенной игрушкой, которая никак не успокоится.
– И почему не вызвала?
– Может, потому что прикрепи ты мою оторванную руку на капот своей машины и разъезжай так по городу, они бы заключили, что это досадное недоразумение?!
– Если записи звонка тебе недостаточно, у меня есть алиби.
– Полагаю, Мэри? Не сомневалась, что она станет свидетельствовать за тебя и против меня. Алло, она так бесилась, что накачала меня.
На скулах Норта ходят желваки. И вот сейчас он очень похож на Стефана. Что ж, я прекрасно знаю, как довести любого из близнецов. Это успех.
– Она действительно была со мной той ночью.
Что-то внутри меня откликается на это известие глухим раздражением. Падение стерло во мне не все – это давно известно. И меня эти бесформенные чувства все больше пугают и запутывают.
– А на эту ночь у тебя тоже алиби? – осознав, насколько идиотский вопрос я задала (ну конечно он мне ответит, что нет: именно так убийцы и поступают – ага), я поправляюсь: – Просто вытащи нож – и покончим с этим.
– Тебя бы убили, попадись ты им этой ночью, – едва ли не по слогам твердит Норт. – Ты должна вызвать полицию, пока я не тронул улики.
Выходит, на ноже его отпечатков нет. Впрочем, я уже дунула пудрой на рукоять утром и убедилась, что там чисто. Иначе бы я не удержалась и вызвала патруль, несмотря ни на что.
– Хватит! – Мой внезапный крик взрезает воздух комнаты. – Я не тупая, я совершенно точно понимаю, что делаю.
– Убиваешь себя.
– Вытаскивай – я уже тут все потрогала и поправила. Ничего они не найдут, – это точно заставит его отступить.
Выругавшись сквозь зубы, Норт хватается за рукоять, слегка раскачивает из стороны в сторону и, уперевшись коленом в матрас, достает с первого рывка. Я мрачно заключаю, что в моем теле силы, по сравнению с мужским, что в мышином. Месяц на больничной койке не прошел даром.
– Спасибо. – Я бросаю нож в чемодан поверх остальных вещей. Зачем? Да понятия не имею! – Теперь проводи меня, пожалуйста, на ресепшен – и можешь быть свободен.
– Ты серьезно?
– Ты сказал, что мне достаточно тебя попросить оставить меня одну.
Он некоторое время смотрит на меня тяжело, глубоко и… разочарованно.
– На твоем месте я бы хоть попытался найти человека, которому можно верить. И я говорю не только о той тебе, которой ты стала после падения.
Я буквально слышу лязг захлопнувшейся перед моим носом двери по имени Норт Фейрстах.
_________________________________
*Последняя ступенька – рассказ Стивена Кинга, в котором девочка чудом выживает после падения с верха амбарной лестницы во время игр с братом, но спустя годы выбрасывается из окна здания, сломавшись под гнетом жизненных трудностей.
Глава 6
Когда утром я ставлю на кухонный стол три тарелки блинчиков с джемом, украшенных по методу моей мамы, даже Надин не находит, к чему придраться. Впрочем, она присмирела еще вчера, когда встретила меня на пороге квартиры, вымокшую до нитки, с тяжелым чемоданом в одной руке и продуктовой сумкой – в другой. Кажется, до нее начало доходить, что не все Каппа-куклы живут в хрустальных замках. И… нашим отношениям это все равно не помогло.
Несмотря на то, что организм старательно сдавался на милость сна, я сидела и читала записи Норта, пока оставались силы соображать. Проснулась я под будильник Джейдена и обнаружила, что вложенные в конспект листы рассыпались по полу. Я сначала не обратила на них внимания, а пока собирала – выяснила, что Норт выписывает прецедентные случаи.
Уйти я спешу побыстрее, хоть мне и страшновато покидать район в одиночестве. Но едва ступаю на улицу, как вижу Стефана, терпеливо дожидающегося меня у красавца-мотоцикла. На нем косуха, небрежная футболка с низкой линией горловины, потертые джинсы, бутсы и мотоциклетные перчатки. Выглядит он впечатляюще, но от формы в этом наряде, естественно, ничего. Он не собирается на занятия? Или может себе позволить заявиться в колледж в таком виде?
– Почему ты не отвечал на мои сообщения?
Стефан глубоко затягивается сигаретой – так, что та прогорает до самого фильтра, и одним щелчком отбрасывает окурок. Поступок этот отталкивающий, но стоит приглядеться – и видно, что Стефан вообще сегодня странный. Не такой, как раньше. Мрачнее, злее. И смотрит на меня исподлобья, будто ждет с моей стороны чего-то.
– А должен? – убийственно равнодушно спрашивает он. – Шалтай, я тебе ничего не обещал. Не надо делать на меня ставку.
– Я и не делала. К тому же ты уже вчера преподал мне урок послушания.
Кажется, ответ его удовлетворил.
– Как прошла свиданка с моим братцем?
У меня ползут вверх брови. Отвечать на провокацию, когда Стефан только и ищет повода прицепиться, – глупо.
– Ты принес пистолет?
– Держи.
С этими словами он достает из-за пояса пистолет и протягивает рукоятью вперед. Прямо на улице! В тот момент, когда дверь распахивается и из подъезда выходят мои соседи. Я спешно прячу трофей под пиджак и вижу кривоватую усмешку Стефана. Джейден и Надин останавливаются и смотрят на меня так, будто уже придумывают, в котором котле ада сварить непутевую соседку этим вечером.
– Я отдам тебе деньги не здесь, – поджимаю губы. Нет, ну что стоило положить пистолет в пакет или передать более скрытно?
– Садись, Шалтай, – не спорит Стефан и перекидывает ногу через мотоцикл.
Я помимо воли отмечаю, как ему все это идет – даже фингал под глазом, что уж совсем странно, – а потом одергиваю себя: оценивать привлекательность парней, которые поучаствовали в истории моего падения, – идея заведомо дурацкая. Это только помешает мыслить объективно.
Едва об этом подумав, я лезу на мотоцикл в юбке и крепко обнимаю Стефана за талию. Логично, да.
Косуха мешает держаться крепче, поэтому я ее приподнимаю и сцепляю руки уже поверх футболки. И в тот момент, когда пальцы касаются кожи сквозь тонкую ткань, я ощущаю странный жар. Но не везде, только под одной рукой. Ответ приходит сам собой: у него гематомы на ребрах, притом совсем свежие. Не те отметины, которыми наградил его брат.
Так где ты был вчера, Стефан? Ты поэтому так зол? Тебе должно быть ужасно больно.
Стефан пролетает улицы с такой скоростью, будто за ним черти гонятся. Останавливается только на одном светофоре и тут же поворачивается ко мне.
– Держись поближе к моему брату, если сумеешь. Этот ублюдок просто гений притворства. Мы с тобой по сравнению с ним дилетанты.
– Надеюсь, ты понимаешь, что после такого заявления у меня в сотню раз меньше причин ему верить.
– Тебе и не надо ему верить. Надо, чтобы он тебе помог. Его помощь может быть очень полезной.
Да, только от помощи Норта я уже отказалась.
Больше Стефан не говорит мне ни слова. Доехав до кампуса, он тотчас соскакивает с мотоцикла и устремляется к поджидающей его Джессике. Его рука скользит по ее талии, губы шепчут что-то, заставляющее девушку заливаться смехом и румянцем. Они уходят. А я стою, как дурочка, с зажатой в кулаке купюрой и понятия не имею, что делать дальше.
Пистолет, получается, подарок? Не слишком ли их стало много? Кольцо, пистолет. И почему Стефан ведет себя так, будто мое общество ему противно?
Почему он посоветовал мне держаться поближе к его брату? Разве они не ненавидят друг друга? Или под ненавистью скрывается другая правда? Впрочем, никто не говорил, что они не могут относиться друг к другу по-разному. Стефан может Норта уважать, скажем, без взаимности.
А с чего мне, собственно, верить Весельчаку? Ну не бросал он меня с крыши – окей. Однако мы в этой заварухе оказались вместе, только меня скинули с крыши, а его – нет. Очень может быть, что он просто прикрывает свой зад.
И еще Стефан почему-то хочет, чтобы я избавилась от кольца. Пока его намерения неясны, этого делать нельзя.
Поскольку я не рассчитывала добраться до колледжа так рано, иду прямиком в кабинет психолога в надежде, что она уже подошла. Это так, но на лице едва вошедшей женщины я вижу колебание: стоит ли меня принимать перед занятиями? Как будто она не готова. Тем не менее скверные новости перевешивают все сомнения. Еще не успев снять пальто и расположиться, она обреченно машет мне рукой, веля проходить, а начинает сразу с главного:
– Мисс Райт, мне сообщили о произошедшей драке. Вы только вчера приступили к учебе и уже оказались в самой гуще.
– Я разнимала студентов.
– А за день до этого ударили одного из них. Это новый антирекорд среди моих пациентов, – вздыхает она.
Да, в неприятности я ввязываюсь стремительно, но я не ее пациент! Разве врач может выступать против пациента?
– И это при том, что именно вчера вы красноречиво уверяли меня, что все в полном порядке.
Да, пожалуй, врезать Стефану и сказать, что это норма, – немного странно. Хотя его бьют уже три дня подряд. То есть на пятьдесят процентов (где половина он, а половина – я) все в порядке. Ладно, признаю: врезать Стефану – не лучшее мое решение. И уж точно не самое здоровое.
– Что вас связывает с братьями Фейрстах? – тут же «ловит волну» якобы мой доктор.
– Это я и пытаюсь выяснить! Но у них… свое представление о том, что мне стоит знать.
– Мисс Райт, что бы вы ни думали, я связана врачебной тайной. Расскажите мне об этом.
– Что бы вы ни думали, мисс Клосс, я правда не помню и не могу пока связать все факты воедино. А вы, уж простите, не детектив, чтобы мне в этом помочь.
– Мисс Райт, – отвечает она на мою дерзость, сводя брови. – Если я посчитаю вас психически нестабильной, я буду вынуждена запретить вам посещение лекций. Для вашей безопасности и безопасности окружающих!
– В таком случае, надеюсь, вы также не будете возражать против второго врачебного мнения. Например, в другом штате, где фамилия Фейрстах не играет такой роли!
Ее лицо идет пятнами гнева. Едва ли это действительно поможет в моей ситуации, но я могу это сделать и сделаю в случае необходимости. Не позволю себя запугивать! Однако сейчас не время для споров, и я спешу перевести тему в более мирное русло. Можно, конечно, окончательно разругаться с этой женщиной, но ей плачу не я, работает она не на меня – она не на моей стороне ни на йоту! Тем не менее может добавить проблем.
– Я знаю, вы знаете и весь кампус знает, что меня видели со Стефаном в ночь трагедии. И поступки Фейрстахов – попытка боднуть меня бампером машины, публичные насмешки, эта драка из-за моего удара в нос – все призвано о чем-то мне рассказать. Они как будто хотят, но сомневаются. Или надеются, что я сама догадаюсь.
– Стефан Фейрстах разговаривал с вами о наркотиках?
Признаться, прошлая эмоциональная речь чуть было не заставила меня с ней заговорить более открыто, но эти наркотики все испортили. Снова.
Может, я не замечаю самокрутку, торчащую у меня за ухом, но такую гигантскую, что остальным она видна из космоса?!
Сидя на лекции по истории (которую мне вообще-то следует слушать, так как записей Норта по этому материалу у меня нет), я залезаю в телефон.
19 ноября 20**+1 9:38
Тиффани: Ты сказал, что мы встретимся через три дня, но это воскресенье.
Ворчун: У тебя другие планы?
Тиффани: Нет. Но библиотека в этот день закрыта.
Ворчун: Я не сказал, что мы встретимся в библиотеке.
Я заглядываю в телефон в поисках уточнений, но Норт молчит. Ради разнообразия пытаюсь послушать лекцию.
– … в это время всем вольноприбывшим совершенно бесплатно раздавались участки земли для ведения хозяйства. Таким образом, в Северную Америку хлынул поток переселенцев из Старого Света…
Увы, хватает меня ненадолго. Участие близнецов в моем незапланированном полете куда интереснее. И вообще, история переселения мне, кажется, известна, а вот своя – нет.
Тиффани: Не считаешь нужным сказать мне, где все-таки мы встретимся?
Ворчун: В кафе неподалеку от Даунтаун Кроссинг*. Адрес пришлю позднее.
Тиффани: Ок.
– … данное решение крайне положительно сказалось на экономике, но в то же время остро встал вопрос с коренными жителями…
Тиффани: Не спросишь, как я добралась вчера?
Ворчун: Ты дала понять, что это не мое дело, разве нет?
Тиффани: Конечно. Но это было бы мило. И ты так хотел большего доверия к своей скромной персоне. Алиби хвастался…
Ворчун: Тиффани, иди к черту. У меня в печенках эти твои игры.
Тиффани: А ведь только утром Стефан меня убеждал в том, что ты в «эти мои игры» играешь лучше кого бы то ни было.
Ворчун: Предлагаю и дальше ему верить. Глядишь, снова на какой-нибудь крыше окажешься.
Мои щеки обжигает румянец обиды. Может, Стефан и прав: если Норт хочет сделать больно, он сделает. А вчера, выходит, был даже милым.
Тиффани, оставь его в покое. Пока ничто не указывает на то, что вы виделись в ночь твоего падения. Скорее, он просто тебя послал, а сам развлекался с Мэри.
Тиффани: Приходится, Норт, приходится. Ведь он единственный человек, который нормально со мной разговаривает во всем кампусе, а больше я никак не узнаю о том, что со мной случилось.
Он мне что-то отвечает, но я даже не смотрю. Реакции на провокацию нужно ждать дольше. Телефон вибрирует три раза, а потом замолкает. До самого конца лекции я внимательно слушаю преподавателя. Но следующую пару тоже трачу не на занятия (на этот раз утешаясь именно лекциями Норта), а на то, чтобы составить список дел. Крутясь как белка в колесе, я мало что успеваю, поэтому некоторые важнейшие вопросы так и остались без внимания. Например, мое прошлое место проживания. Или, скажем, блокнот, который я просмотрела лишь мельком. И переписка Каппы, в которую я не заглядывала уже два дня.
Я выписываю список задач, а между парами захожу в личный кабинет банковского счета, чтобы найти там сумму оплаты квартиры. Это должна быть единовременная крупная выплата или ежемесячный платеж в одно и то же время месяца.
Такая графа действительно находится: каждый месяц я-она переводила на какой-то счет внушительную сумму денег. Больше, чем я отдала Джейдену. То есть либо у меня была собственная квартира, либо с кем-то, но в очень порядочном районе. Как бы узнать, кому принадлежит этот номер! Будь у меня такая сумма на карте (видимо, ради этого я где-то работала), я бы перевела деньги и дождалась удивления арендодателя, но у меня ее нет. И банк едва ли выдаст мне информацию о держателе счета.
Только вдумайтесь, как сложно нынче терять память! Кругом цифры-цифры-цифры – и никакой персонификации. Называешь номер в телефонной книге Ворчуном и теряешь всякую связь с личностью человека. Переводишь деньги на счет – и не знаешь кому, потому что имя скрыто банком. Запечатываешь телефон кодом доступа – и львиная доля твоей жизни прячется от тебя самого.
Остальная часть выписки по карте подсказывает, что жила я весьма скромно, что опять возвращает нас к вопросу о наркотиках. У меня попросту не было на них денег. Никогда бы не подумала, что скажу маме спасибо за вынужденную экономию, но это так.
Второй волнующий меня вопрос – это Мэри Кравиц. Пока что из всех действующих лиц драмы со мной не контактировала только она. А добраться до нее можно исключительно после Каппа-кордона. Судя по всему, эта девушка защищена своим ульем, что пчелиная королева. И единственное место, где я могу к ней хоть на чуть-чуть приблизиться, – кафетерий.
Никогда не думала, что войти в наполненное людьми помещение станет для меня испытанием на прочность, но так и есть. Я переступаю порог, и то тут, то там начинают стихать звуки, когда студенты показывают на меня пальцем.
– О, вот и наша самоубийца с того света вернулась! – доносится мерзкий смешок.
От волнения – объяснимого и неуместного – я едва понимаю, что ставлю на поднос, а уж о том, чтобы это съесть, и вовсе не помышляю. Салат какой-то, стаканчик кофе, легкое суфле в качестве десерта. Странный набор, в общем.
Будь мы в средней школе, с таким вниманием меня бы уже точно толкнули и рассмеялись, но тут колледж – психологические игры другого порядка. Звон в ушах нарастает по мере того, как я продвигаюсь к уголку с диванчиком, занятым девчонками Каппы. У некоторых из них от моей наглости отвисает челюсть.
– Подвинься, – велю властно девочке, которая сидит дальше всех от Мэри.
Королева разместилась в уголке, а ее подданные по лучам, от него расходящимся. И эта девочка с краю – первокурсница, которая боится собственной тени. Она еще не уяснила, как себя вести, и с испугом в глазах смотрит на Мэри.
– Да пусть садится, если хочет опозориться на весь колледж, – фыркает она и наклоняется к уху Джессики. Что-то шепчет ей.
Я даже примерно представляю, что именно. Чутье на человеческую подлость никуда не делось. А Мэри очень подлая.
Едва глянув на салат, я понимаю, что не смогу его прожевать, не подавившись, и берусь сразу за кофе, не сводя с рыжеволосой красотки нервирующего взгляда.
– Ох, Тиффани, смотрю, ты все еще нуждаешься в деньгах на еду, – насмешливо говорит Мэри губами Джессики. – Может быть, тебе что-то купить? Например, экстази, чтобы ты не была такой мрачной.
В кафетерии становится тише. Слушают.
– Осторожнее, Мэри, – отвечаю я тому, кто на самом деле направляет эту шайку. – Я говорила с Нортом. – Ее лицо вытягивается, а в глазах появляется уязвимость. Мэри, может, и лидер Каппа, но актриса никудышная. И, похоже, без памяти влюблена в этого парня. – Он сказал, что вы, девочки, меня накачали наркотой и хотели снять видео. А через какое-то время после этого я якобы сама прыгнула с крыши. Так мило! Знаете, я записала этот разговор. Учитывая, что ты, Мэри, не Фейрстах (по крайней мере пока), как думаешь, что предпримет полиция? Особенно если мне удастся уговорить Норта официально.
А вот это уже концентрированный бред. Я даже примерно не представляю, что нужно сделать с Нортом, чтобы заставить его сделать что-то против его воли. А помогать мне он точно не собирается.
Телефон в моем кармане вибрирует. Оглядев замершее в предвкушении помещение, я вижу, как Норт откладывает телефон. Но поймав мой взгляд, он в своей манере поднимает бровь, будто ничего не произошло. Стефан ведет себя более странно, не отрывая от меня напряженного взгляда и поигрывая мобильным. Так который мне написал?
Глянув в телефон исподтишка, вижу сообщение:
Ворчун: Девочка-провокация. Чего ты добиваешься?
Не то чтобы я струсила, но дело сделано – можно уходить. Сидеть поблизости от Мэри – удовольствие ниже среднего, а я не мазохистка.
– Ну, пойду пообедаю в более приятной компании. А то в змеином обществе кусок в горло не лезет.
Я понимала, что расплата за выходку с Мэри меня не минует, но не ожидала, что едва я покину корпус, как на меня набросятся две девицы из числа тех, что недавно окружали королеву гадюшника. Одна поглядывает по сторонам, контролируя ситуацию, а вторая с силой впечатывает меня спиной в стену, вышибая из рук бумажный пакет с едой, и хватает за лацканы пиджака:
– А ну отдавай телефон.
Мобильный, который я так бездумно продемонстрировала девчонкам из Каппы, лежит во внутреннем кармане пиджака – поближе к телу. Но девчонка явно, слава богу, не заметила, куда я его убрала, и теперь пытается сорвать с меня рюкзак. Я отпихиваю ее изо всех сил, но терплю фиаско. Пока она распускает шнурок, я лягаю ее в лодыжку (нельзя, чтобы она увидела кольцо! И еще пистолет), но в ответ получаю ощутимую оплеуху.
– Не высовывайся, наркоша. А главное, не смей лезть к Мэри, – шипит она.
– Тебе не кажется, что тут пострадала логика? – спрашиваю высокомерно. – Если я не высовываюсь, то уже никак не смогу полезть к Мэри.
Таким образом заставив девчонку утратить бдительность, я с силой ударяю по рюкзаку, выбивая его из рук, и подныриваю, стараясь ускользнуть, но вторая Каппа, остававшаяся до сих пор недвижимой, невероятно быстро ставит мне подножку, и я падаю прямо в грязь.
– Ав-ав-ав, – слышу сбоку знакомый голос. – Ох, что это?
Поворачиваю голову и вижу Джейдена, который снимает нас на телефон.
– Конечно, это же Мэри Кравиц зовет свою свору. Ав-ав!
Та девчонка, которая нападала на меня, пытается вырвать телефон у Джейдена, но он поднимает тот над головой низенькой сестрички и ловко отскакивает в сторону. А затем из корпуса выходят другие студенты и останавливаются, глядя на нас. Каппам приходится прекратить.
– Идем, Камилла, – одергивает «вторая».
А Джейден подходит ко мне и протягивает руку, помогая подняться. Я за нее не берусь, демонстрируя перепачканную в грязи ладонь.
– Ты ведь не собираешься показывать это видео? У меня будет неприятностей не меньше, чем у них.
– Нет, Тиффани, не беспокойся. И все же компромат есть.
Я не говорю о том, что он и так будет. Потому что сегодня переписка Каппы запестрит воспоминаниями о вечеринке, на которой меня-ее, по словам Норта, накачали, и «Джессика П» это все заскринит.
– Мне показалось, или Стефан Фейрстах передавал тебе утром пистолет?
– Травматический.
– Ну, он точно не лишний, – с облегчением принимает он это уточнение. – Полагаю, ты в таком виде на пары не пойдешь?
– Нет.
– Тогда уйдем вместе. У меня на сегодня все.
– Спасибо, Джейден, – улыбаюсь я искренне.
– Не за что, Тифф, – мягко отвечает он и вдруг со смешком признается: – Вот уж не думал, что однажды стану тебя спасать.
Так и я не думала, что буду нуждаться в спасении чуть ли не каждую минуту.
***
То, с каким смаком меня полоскали в переписке Каппы, сделало бы честь самому заковыристому сериалу о студенческих сообществах. От количества доказательных скриншотов мой телефон начал пухнуть чисто физически. Кстати, Джессика тоже сделала новый аккаунт и попросилась в переписку. Почему никого не смутило, что теперь у нее целых две страницы, – загадка. Но я была начеку каждый момент: понимала, что, не ровен час, кто-нибудь догадается, что дело нечисто. А мне определенно понадобятся признания: в отличие от Фейрстахов, Мэри вынуждена гадить мне публично для поддержания репутации. И она не могла не засветиться. Злая, ревнивая девчонка, пусть не дурочка, но и не виртуоз.
Перекинувшись с ней сегодня всего парой слов, я окончательно вычеркнула Мэри из рядов своих потенциальных убийц. Она для этого слишком труслива. Не стала бы пачкать руки. Да и потом, одно дело найти среди почитательниц ту, что может избить, но убить… В общем, это не Каппа. И мы вернулись в начало: к Фейрстахам.
19 ноября 20**+1 10:04
Тиффани: А ведь только утром Стефан меня убеждал в том, что ты в «эти мои игры» играешь лучше кого бы то ни было.
Ворчун: Предлагаю и дальше ему верить. Глядишь, снова на какой-нибудь крыше окажешься.
Тиффани: Приходится, Норт, приходится. Ведь он единственный человек, который нормально со мной разговаривает во всем кампусе, а больше я никак не узнаю о том, что со мной случилось.
Ворчун: Как я уже говорил, не усложняй – спроси.
Ворчун: Или твое самомнение настолько велико, что ты думаешь, будто все станут сами за тобой бегать, мечтая вручить ключики от правды?
Ворчун: Привет, только чувство вины толкает на подобную дурость.
Прочитав это, я всерьез забеспокоилась. Ну, потому что это правда: Стефан подошел ко мне первым, Стефан первым со мной заговорил, Стефан подарил мне баснословно дорогое кольцо, Стефан дал мне прогуляться по своему дому ради восстановления памяти, Стефан подарил мне пистолет, о котором я попросила, Стефан подвез меня в кампус сразу после того, как в мою комнату вломились. В своей отстраненно-непринужденной манере, но он действительно все это сделал по своей инициативе. Я его ни о чем, кроме пистолета, не просила.
Стефан Фейрстах передо мной виноват. Но так ведет себя только хороший человек. Если же виноват плохой, то он попытается подставить другого. А Норт уже не раз намекал на то, что все дело в его “ненадежном и безответственном” брате.
В субботу я умудряюсь как следует выспаться, насладиться безобразной стряпней Джейдена и узнать, что в каршеринге он подрабатывает по выходным. Это оставляет нас наедине с Надин. Время до четырех часов дня я трачу на учебу, но потом моя многострадальная голова отзывается тупой, пульсирующей болью.
Тиффани: Во сколько и где именно мы встречаемся с тобой завтра?
«Ворчун» мое сообщение не читает, а я бы охотно прогулялась по Бостону, поискала кафе, чтобы завтра упаси боже не опоздать. А то ведь Норт… что Норт? Уйдет? Высмеет меня вновь? Ну и подумаешь. Не могу сказать, что жажду его общества или что его мнение имеет для меня вес. Но дело в том, что Норт не рационален, а гиперрационален, что меня в нем привлекает, а вот равнодушие бесит… и заставляет хотеть что-то доказать. Черт побери. Не сделай он оценочную ошибку в самом начале знакомства, мне бы никогда не подделать то фото для Каппы! Печальное знание.
– Надин! – стучу я в комнату соседки.
Из-за двери высовывается недовольная голова.
– Как называется прокат авто, в котором работает Джейден?
Почему бы не совместить приятное с полезным, раз уж я все равно запланировала прогулку? Нет, я, конечно, верю, что парень работает именно там – дело не в проверке, – но разве не стоит побывать там, где я уже находилась, чтобы попытаться вспомнить?
Нарядившись в дождевик (ноябрьский дождь завладел Бостоном), я шагаю по самым многолюдным улицам. Да, небольшая вероятность, что ко мне подкрадутся сзади и пырнут ножом, существует, но мы в США. Здесь повсюду камеры: скрыться не так-то просто. Впрочем, если ты Фейрстах, то все это лишние телодвижения. Зачем напрягаться, если и так все можно?
Я мрачно заглядываю в телефон: новое сообщение только от папы. Он советует хорошо подумать, прежде чем ехать домой на его день рождения. Все мы понимаем, что у нас с мамой легко не выйдет. Но это же папа. Я и так слишком долго пренебрегала семьей. Да и Хилари вчера с таким энтузиазмом планировала мой приезд, что разочаровывать ее никак нельзя.
С такими мыслями я дохожу до проката авто. И резко останавливаюсь посреди тротуара. На меня налетает какой-то мужчина, вместо извинений бормочет что-то о странностях особей женского пола и топает дальше. Но мне не до манер, потому что я знаю, где нас со Стефаном сфотографировали в ночь моего падения. И, кажется, знаю кто.
Досадно. Только стоило подумать о том, что Джейден неплохой парень, что он искренне мне помогал, что вчерашний вечер, проведенный за игрой в скраббл, – начало добрым отношениям, как всплывает такое. Он не просто так вернул мне рюкзак нетронутым, не просто так пригласил меня пожить с ними с Надин, не просто так рассказал про прокат авто. Он разослал всему кампусу фото, где мы со Стефаном снимаем машину поздно вечером, а через несколько часов меня сбросили с крыши. Вот и разгадка его дружелюбия: он боится, что своим поступком мне навредил.
«Твое самомнение настолько велико, что ты думаешь, будто все станут сами за тобой бегать, мечтая вручить ключики от правды? Привет, только чувство вины толкает на подобную дурость».
Похоже, мне стоит выпустить сборник цитат жизненной мудрости имени Норта Фейрстаха.
Была я в этом прокате или нет, при виде белой стойки с сидящими за ней скучающими сотрудниками ни одной ассоциации.
– Привет, – говорю я с порога, напряженно улыбаясь Джейдену.
Он затравленно втягивает голову в плечи, явно опасаясь грубости с моей стороны. В его глазах непередаваемое паническое выражение. Он никак не ожидал, что я собственной персоной приду к нему на работу и все увижу. Интересно, а на что он надеялся? Или вообще не замечал, что я предпринимаю попытки что-то выяснить? Впрочем, их с Надин вполне устраивает то, что я провожу почти все время на своем диване в телефоне или же конспектах.
– Я хотела попытать удачу, посидев в машине, которую арендовала той ночью. Вдруг удастся что-то вспомнить. Она сейчас здесь?
– Н-нет, – говорит он, сглотнув. – Но когда она вернется – я тебе сообщу.
– Хорошо, – отвечаю так же неловко.
Я не уверена, стоит ли устраивать Джейдену сцену хоть где-то, не только здесь. Я поняла, что он отчего-то хотел мне (или Стефану) насолить. Он понял, что я догадалась. Я еще пару мгновений смотрю на парня, в котором почти увидела друга, а потом разворачиваюсь и ухожу.
Минутой позже на мой телефон падает адрес кафе, в котором мы с Нортом собираемся встретиться завтра в 15:00.
На диванчики у окон нам не везет: свободен только маленький столик, на котором с трудом поместятся две чашки кофе – не то что конспекты. Пару раз наткнувшись на мои ноги, поскольку девать их просто некуда, Норт разворачивается вполоборота. Он слишком высокий и за этим карикатурно крошечным столиком смотрится несуразно. Я лезу в сумку, чтобы все же достать тетради (не сидеть же просто так), но меня останавливают:
