Текст книги "Дело огня (СИ)"
Автор книги: Александр Ян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Солдаты внизу не обратили на него внимания – еще один охранник куда-то торопится. Охранники же думали, что он коллега с шахты. В деле, где замешано много народу, всегда можно рассчитывать на подобную путаницу. Он вспомнил, как вечно голодный Харада затесался на чью-то свадьбу и каждая сторона до поры считала, что он гость с другой стороны, а когда разобрались и выгнали – он был уже сыт и пьян.
Подходя к конторе, он надел значок, а под значок спрятал амулет Асахины. Взял пистолет. Сбросил хаори с плеча, освобождая для меча левую и одновременно прикрывая пистолет в правой.
Катящий навстречу холод – словно ветер впереди лавины. Напор так силен, что Сайто на секунду остановился, согнулся и задержал дыхание – а потом резко выдохнул, тряхнул плечами, словно в дзю-дзюцу сбрасывал противника через голову, – и зашагал дальше.
Он был уже достаточно близко от конторы, чтобы увидеть, как отшатнулся Уэмура. Шагнул в очерченный факелами круг света и прокричал:
– Господин Уэмура! Вы арестованы по обвинению в заговоре против Его Величества! Саботаже! Незаконных финансовых и торговых операциях! Жестоком обращении с людьми! Убийствах! Сдавайтесь или я, инспектор Фудзита, буду иметь честь взять вас силой!
Со стороны, вероятно, это выглядело смешно. Впрочем, господин Уэмура, кажется, любитель протокола и формальностей. А у нас тут довольно много свидетелей. И сопротивление полиции, даже если полиция в моем лице сошла с ума, – само по себе преступление.
И даже хорошо, что смешно. Потому что если бы его приняли всерьез – расстреляли бы на этом самом месте. А Такаока, может быть, еще не привел людей. Сайто намеревался начать действовать одновременно со взрывом – это должно было отвлечь даже кёнси. А пока что следовало продолжать спектакль.
Открывшаяся сцена выглядела так: вытоптанную полянку перед конторой окружали девять солдат и одиннадцать охранников с дубинками – на случай, если попрет толпа. За этим оцеплением сбились солдаты, не стоящие в карауле и не имеющие оружия. Самый узкий круг оцепления составляли кёнси, всего семеро – Сайто уже научился безошибочно отличать их от людей по бледности, худобе и резким, птичьим каким-то, движениям.
На крыльце еще трое держали Хараду, один – Асахину. Видно, решили, что одного ему достаточно. Уэмура стоял посередке, женщина – то ли мертвая, то ли в обмороке – лежала у его ног.
– И как же вы намерены взять меня, господин инспектор? – Уэмура сделал своим людям и нелюдям знак расступиться. – Эта штука, что вы спрятали под значком на груди, не поможет вам. Одно дело – остановить или даже отразить волну страха. Но взять они силой – совсем другое. Гайдзинский божок на это не способен.
– Осталось выяснить, способен ли на это я, – шаг вперед. Еще шаг. Первое дело при встрече с уличной бандой – свести происходящее к личному конфликту между тобой и главарем. А это может получиться. А может и не получиться, но я ничего не теряю. Только выигрываю.
– А что, господин Уэмура, вы без толпы за спиной ничего не можете?
Уэмура переливчато засмеялся и, шагнув к Асахине, приподнял его голову за волосы:
– Могу ли я что-нибудь, господин инженер? Например, в одиночку, дважды раненым, сразить вооруженного противника? А, господин инженер?
Асахина улыбнулся, глядя ему в глаза, и ударил ногой в колено. Навыки убийцы не подвели – нога Уэмуры подломилась, и он устоял лишь потому, что держал Тэнкэна за волосы. Поэтому, рванувшись из рук кёнси, Асахина сумел выскочить из мундира и освободиться на миг – но тут же с разворота Уэмура швырнул его об опорный столб.
Убил бы – но коротко стриженные, взмокшие волосы инженера выскользнули из пальцев и удар пришелся по касательной.
– Да, – сказал инспектор. – Возвышающее душу зрелище. Мои соболезнования, Тэнкэн.
Ах, как будет хорошо, если удастся приковать к себе внимание. Ну хоть на две минуты. Такаока – хороший офицер, без инициативы, но в своей области дело знает. За две минуты он разберется.
Инженер, обхватив столб, мотал головой и что-то бормотал. Сайто было знакомо это неверное, полубессознательное состояние – он был в таком же, когда Харада его схватил и поволок.
– Какая трогательная приязнь между бывшими врагами, – Уэмура сладко прищурился. – Ах, я не верю своим глазам – вы тоже научились любить недругов, инспектор? Буду ли я иметь честь войти в число таковых? Мне любопытно – что испытываешь, когда тебя любит враг.
И тут – заморский ли бог расстарался, местный ли хозяин горы устал терпеть этого надоеду – но грохнул за спиной взрыв, тугой воздух ударил в уши, а земля колыхнулась под ногами. Кёнси, как и ожидал инспектор, отвлеклись на миг. А вот сам инспектор – нет. Сквозь рукав хаори он выстрелил в того, что был справа, – и ударом меча снес ему голову. Левый дернулся вперед – и сам себе перерезал горло, да, меч можно держать и так. Нет времени добивать – зарастет так зарастет. Вперед, мимо, к тем, кто держит Хараду.
Нет, не зря они кроме мечного, штыкового и ружейного боя учились дзю-дзюцу. Харада тоже встряхнулся, выдрался из лап своих вчерашних товарищей, оставив им немного кожи и плоти, – и кинулся… чего-чего ожидал инспектор, но только не этого.
Кинулся в контору.
Черное марево впереди Сайто рубанул чуть ли не вслепую – но в кого-то попал: заверещали, отскочили. А солдаты и охранники в оцеплении не успели, кажется, не то что понять – заметить, что произошло. Все их бычьи глаза были выкачены на взорванную плотину. Вероятно, увлекательное зрелище. Особенно если сообразить, что сюда вода не дойдет. Где там Тэнкэн? Не затоптать бы.
Когда черное марево перед глазами на мгновение разошлось, Сайто увидел Асахину. И услышал.
Они катались с Уэмурой по земле, схватившись врукопашную, и Тэнкэн выкрикивал что-то по-английски, не то песню, не то… Сайто успел только заметить, как замедлены движения чудовища – и на него снова навалились.
Он выстрелил, выстрелил, и снес голову, и еще дважды выстрелил, и опустевшим пистолетом дал по зубам самому наглому. Несколько раз его рванули когтями со спины, но он сам вертелся быстро, да и они тоже почему-то двигались как под водой.
Вот чего они пока не попробовали – это задавить, навалившись кучей. С такой живучестью, как у них, – странно… Или они боятся даже случайно коснуться амулета Тэнкэна?
Что-то вылетело из конторы и упало на землю рядом с Асахиной – а вокруг инспектора вдруг образовалось очень много пространства, как всегда бывает, когда на месте действия появляется копейщик. Хороший копейщик. Это он что-то копьем подцепил и выбросил. Что-то, до чего не мог дотронуться рукой.
А потом пространство снова сжалось – и возникло знакомое, надежное чувство прикрытой спины. Нападающих стало ощутимо меньше. До Сайто наконец донеслись посторонние звуки: далекий шум воды и грохот сталкивающихся бревен, близкий гомон толпы и щелканье возводимых затворов… Асахина больше не выкрикивал свою… да, кажется, молитву – видимо, было незачем. От Уэмуры осталась чуть ли не половина прежнего. Нет, ничего ему Асахина не отрубил, и даже выглядеть менее опасным чиновник не стал – но сейчас человеческого в нем не осталось. И жемчужная белизна лица, и невесть каким демоном сбереженная юношеская красота – все исчезло. В изрезанном мундире перед оцеплением кружила сгорбленная, мертвенно-синюшная тварь с зубищами в сун длиной. Инженеру от этих зубов крепко досталось, но держался он хорошо и в исходной позиции стоял твердо, меч в руках не «танцевал».
– Сдохни! – провизжала тварь.
– Мне есть для кого жить, – с последним словом Тэнкэн перенес вес на правую ногу, и…
…Вот после такого и нашли семерых зарубленными и одного живым – того, кто не добежал. Твари было уже не до нападения, но, повинуясь ее неслышному приказу, все выжившие кёнси кинулись на Асахину одновременно.
– Взво-од! – скомандовал совсем рядом звонкий голос Такаоки. – Цельсь!
– Пли! – дал отмашку Сайто. Более удобного случая, чем такая куча-мала, не будет.
Харада – если бы он еще вне боя так соображал, цены бы не было человеку – оторвался от противника и подсек Тэнкэну ноги древком копья, а потом навалился сверху, закрывая от пуль. Залп. Второй. Третий. Молодец Такаока. С такой плотностью огня они до твоих стрелков просто не дойдут. Кости не выдержат.
…Но тварь ушла. Без разбега и почти не помогая себе руками, она вскочила на крышу конторы и исчезла с другой стороны. Это было очень плохо – ни Сайто, ни Асахина не имели сил за ней гнаться, Харада все-таки поймал две пули и тоже не мог, а остальные… это все равно что послать корову преследовать волка. Инспектор поднял руку, давая знак прекратить огонь, и крикнул оцепеневшим охранникам:
– Делай как я!
Оттащил одного кёнси за ноги и быстро, не давая ему прийти в себя, отсек голову.
Мечи есть не у всех – но у штыка, у неевропейского листовидного штыка отменная режущая кромка.
– Там еще один! – рявкнул кто-то, и Асахина, едва поднявшийся с земли, увидел, что вокруг него стало пусто.
Сайто оглянулся на здание конторы. Госпожа Мияги исчезла. Кровавый след тянулся к двери и пропадал за ней. Сайто хотел было позвать пятерых солдат, чтобы войти в дом, – но это было уже не нужно. Ато вышел на крыльцо сам. Ёко-сан лежала на его руках – теперь уже, вне всяких сомнений, мертвая. Он ее выпил, ему нужно было встать и он ее выпил.
– На плечо! Целься! – Сайто опустился на колено и поднял меч.
– А вот и господин инспектор, Ёко, – Ато безумно улыбнулся. – Поприветствуй его.
Он взял руку женщины за запястье и несколько раз махнул ее ладонью. Передние ряды зрителей давно уже пытались убраться подальше от «дороги цветов» – но им мешали задние. На сей раз шарахнулись все.
– Пли, – с легким раздражением в голосе сказал инспектор.
Инженер не заметил, как встал. Асахина знал, что сейчас произойдет, но бессилен был предупредить криком или жестом – мог только действовать. Ато бросил женщину перед собой, на вооруженных людей – и, конечно же, почти все они, издерганные и напуганные, выстрелили в труп. Лишь у двоих хватило выдержки дождаться прыжка Ато – но ружейные пули, пройдя его тело насквозь, не остановили живого мертвеца. Он летел прямо на Асахину – и тот знал, еще до броска знал, что именно он, а не кто-то другой, станет целью.
И тут совершенный в своем роде полет прервался – потому что сбоку, с левой, из совершенно неправильной позиции – и конечно, конечно, не в полную силу… но Ато все-таки обвалился наискосок, прямо под удар.
Асахина вонзил меч в странно хрупкую, податливую плоть – и, пригвоздив Ато к земле, шагнул в сторону.
– Двое на одного, – сказал Ато.
Из того места, куда вонзилось лезвие – чуть ниже сердца, – пошел струйками черный дым. Дым, а не кровь. Двумя прядями он оплел рукоять – словно руки, сомкнувшись, попытались выдернуть меч. Но подул горячий влажный ветер со стороны затопленного пожарища – и дым развеялся. Ато лежал, не шевелясь, и его четкие, резкие черты начали терять форму, оплывая.
– Нас так учили, – отозвался инспектор.
– Асахина-сэнсэй, – Харада, опираясь на копье, поднялся на колени. – Помогите мне…
– Целься, – инспектор поднял руку. – Без команды не стрелять.
Харада улыбнулся старому товарищу.
– Мне плохо, Асахина-сэнсэй. Мне нужна кровь. Вы же не хотите, чтобы погиб кто-то из этих сельских дурней. Отдайте кровь. Добровольно, сами. Ее у вас и так мало. Вы же знаете…
– Сано-кун, – инженер выдернул меч. Для этого потребовалось усилие на грани его возможностей. – Боритесь за себя. Никто вам не поможет, если вы не будете бороться сами.
– С линии огня! – крикнул Сайто. – Это не человек!
– Человек, – инженер поднял меч. – Извините, господин инспектор, но тут ваши полномочия закончились.
Асахину и Хараду разделяло втрое меньшее расстояние, чем потребовалось Ато для прыжка, – а у Харады было еще и копье. Демон следил сквозь Хараду за каждым движением противника – но из человеческих глаз катились слезы.
Харада отшвырнул копье в сторону.
– Убейте меня, Асахина-сэнсэй. Быстрее.
– Отчаяние – это неправильно, – тихо ответил Тэнкэн. – Эй, ты. Во имя О-Ками-сама, Иэсу-сама и Марии-доно. Во имя всего доброго, что есть на свете. Убирайся.
Меч дважды рассек воздух перед Харадой: сверху вниз и слева направо. Харада дернулся, прогнувшись, будто его хлестнули по лицу, – и упал навзничь.
Инженер осел на колени, попробовал удержаться, опираясь на меч, – но лезвие уходило все глубже в рыхлую, бедную супесь – и Асахина, потеряв равновесие, завалился набок.
– Лейтенант, – спросил инспектор, – у вас тут врач есть?
* * *
– Надо было мне вас задержать! – в который раз уже проворчал Сёта. – Эх, видел же, что вы оружие с собой взяли, чувствовал, что не к добру! Надо было мне сразу тревогу поднять!
– И испортил бы нам все дело, – сказал Асахина.
…При свете дня разгромленный завод выглядел особенно неприглядно. Кое-где в лесу тлело, но очагов открытого огня вроде больше не обнаружили. Рабочие копошились в останках бараков, пытаясь найти что-то, пощаженное огнем или водой. Убитых эта оказалось шестеро – старуху затоптали в бегстве, любопытный ребенок слишком быстро подошел посмотреть на взрыв и был сметен водой, да еще четверо замешкались в бараках, спасая барахло. Среди охранников и солдат жертв было больше – поняв, что хозяев нет, а солдаты растерялись, эта забили насмерть троих из охраны; да несколько дурней решили дать свой последний бой людям Такаоки. После ночной драки раненых снесли в контору, а трупы сложили возле прежней угольной ямы, где теперь был пруд. Утром их собрались хоронить – и не нашли тела госпожи Мияги.
– Она где-то здесь, – инженер себе сам казался трупом. Дневной свет резал глаза, горло будто шелушилось. – Она не может выйти на свет. Спит где-нибудь под корягой, недалеко.
– После того, что солдаты видели ночью, они боятся идти в лес, – сказал Такаока.
– Ну так пусть лес прочешут люди господина Камимуры, – инженер вздохнул. – Темные, сырые места, куда не проникает свет. Возьмите местных жителей. Они должны знать, где здесь можно найти такое. И сразу же отрубите ей голову.
– А не спугнем?
– Не должны. Ее же только вчера укусили.
– Мне очень трудно будет объяснить это господину Камимуре, – Такаока опустил глаза.
– Скажите, что она ранена, – у инженера закружилась голова, он откинулся на опорный столб крыльца – тот самый, о который его вчера треснул Уэмура. На коленях он держал соробан – подсчитывал примерную сумму нанесенного ущерба и компенсации пострадавшим. Голова слушалась плохо, числа путались, но это было лучше, чем лежать, вслушиваясь в боль. Петицию он хотел подать уже завтра. Конечно же, дадут меньше, чем нужно, – поэтому лучше запросить больше и знать, с какой суммы начинать торг. Ах, какая жалость, что не приехал Ояма…
И еще было неприятно, что вчера он плохо подумал об Ато. Не убил он свою женщину. Наоборот, прикрывал до последнего, отводил глаза. Остался бы инженер буддистом, молился бы, чтобы им довелось переродиться кем-то, кому добродетели этой пары подойдут, а пороки не помешают, – волками, например. А так он просто молился.
– По-хорошему, вам лечь надо, – снова проворчал Сёта, подходя. Принёс чаю в черпаке. Паровоз все-таки можно рассматривать и как большой чайник.
– Я не хочу лежать, – сказал Асахина. – Там и без того тесно, а я не настолько серьезно ранен.
– С инспектором вы друг перед другом себя показываете, вот что, – Сёта покачал головой. – Как дети малые, право слово. Не ваше это дело – за мятежниками гоняться. Пусть бы один разбирался, хитроглазый. Его это работа.
– Нет уж, – сказал инженер. – Я сам согласился, так что это теперь и моя работа.
Факты лежали перед ним с самого начала. Желтые и коричневые отполированные кусочки дерева, как в головоломке. Ему не пришло в голову сложить их до сегодняшнего утра. Потому что он думал о своем спутнике как об убийце. Только как об убийце. Не как о лжеце.
– Как же, как же! – Сёта не уходил, ожидая, пока инженер выпьет весь принесенный чай. Фельдшер Камимуры сказал, что инженеру нужно много пить, – и Сёта, видимо, не успокоится, пока начальника не раздует в бочку. – Он позвал! А вы пошли! Все воевать не отвыкнете. А убьют вас – где еще такого хорошего начальника найдем? Поставят гайдзина какого-нибудь – наплачемся ведь.
– Не поставят. Да и я больше со станции ни ногой.
Если я туда вернусь.
– Кстати, об инспекторе. Где он сейчас? Тоже ведь должен здесь лежать – а ускакал еще раньше, чем я проснулся.
Правильней было бы сказать «очнулся». Потому что ночью Асахина не заснул – он именно потерял сознание и не видел, как стоявшие недалеко от Ханно люди Камимуры пришли на помощь. Как это ни смешно, добраться раньше им помешала вздувшаяся река и бревна, которые снесли мост. Асахина улыбнулся, подумав, как подешевеют теперь дрова в Токио. Ненадолго, правда.
Инспектор, как выяснилось, еще на рассвете взял два взвода солдат и ушел наверх – кажется, ему удалось починить вагонетку или наверху нашлась запасная, потому что через несколько часов во временный лагерь у железной дороги начали прибывать закопченные перепуганные люди.
Голодных пока что быстро удавалось накормить: достаточно пойти туда, где прошла волна, и набрать в подол убитой взрывом рыбы. Асахина увидел на тропинке чернокожую, шагавшую с рыбиной в руках. Она тоже заметила инженера и свернула в его сторону.
– Эй, вы тот самый красавчик, что говорит по-английски, верно?
Инженер улыбнулся и поклонился ей как мог.
– Черт, я полгода не слышала человеческого языка – и не научилась толком чирикать по-вашему. От меня все шарахаются как от чумной. Хозяйка померла – это правда, что ли?
– Даже если госпожа Мияги жива, она, к сожалению, должна будет умереть, – инженер опустил глаза. – Она замешана в государственном преступлении.
– Ха! – чернокожая блеснула зубами. – Государственное преступление! Да здесь настоящая чертовщина творилась, вот что я вам скажу. Они продали душу дьяволу – хозяйка, ее муж, ее хахаль, все. Когда все начало гореть – я так и поняла, что это нечистый пришел за своим добром.
– Нет, – поправил ее инженер, – это как раз полиция. Но миссис Мияги и не была вашей хозяйкой. По закону ваш контракт недействителен. Я думаю, вам помогут вернуться домой.
– Домой! – фыркнула черная. – Что я там не видела, дома? Хотела мир поглядеть, дура, – а тут сразу в фургон сунули и в этом лесу выгрузили. Поглядела мир, ничего себе. Деньги неплохие давали, что есть, то есть – так все в пожаре сгорело. Где эта ваша полиция, я ей глаза вырву!
– Если бы я сам знал, – вздохнул инженер. Он сейчас испытывал к полиции сходные чувства.
– Эй, а вас крепко потрепали, – девица покачала головой. – И повязки все грязные. Хотите, переменю?
– Это деготь, – Асахина провел пальцем по темному пятну. – Если им смазывать раны, они меньше кровоточат, заживают быстрее и не гноятся.
Девица наклонилась посмотреть и присвистнула.
– Зато и воняет же, – сказала она.
– Зато я уже на ногах.
– Это да. Это часто так бывает. Ну, будет что нужно – зовите.
Она пошла прочь, покачивая бедрами – не взад-вперед, как гейши, а вправо-влево. Так в кимоно ходить нельзя. Асахина мысленно переодел ее в европейское платье – и тут же нашел красивой. Какое великое разнообразие людей сотворил Бог, подумал он. И как люди делают из этого разнообразия причину для вражды и ненависти…
Видимо, сработало правило «не говори про тэнгу» – навстречу черной девице шагал Сайто. Пропустив ее, приостановился, поглядел вслед, покачал головой – ну и походка. Подошел к крыльцу.
– Я забыл отдать вам кое-что из вашего имущества, – сказал он, вынимая из кармана закопченный крестик. – И как это олово не расплавилось в огне?
– Благодарю покорно. Это никель. Много ли у вас еще дел, господин Фудзита?
– Почти все закончено. Верхний лагерь мы свернули, пещеры очистили, найденные документы я сдал военным. Свидетелей опросил. Думаю вернуться следующим поездом. Как вы себя чувствуете?
– Достаточно плохо, чтобы не ждать. Думаю, Сёта и не даст – просто перебросит через плечо и унесет. Если у вас все, то прикажите переносить тяжелых раненых. И… что будет с господином Харадой?
– Полагаю, он исчезнет где-нибудь по дороге. По моему, увы, недосмотру. Видите ли, мы говорили утром, пока не рассвело. Он чувствует себя примерно так же, как и вы, но, объясняя мне, как ему плохо, он завязал узлом железный костыль. Пулевая рана зажила в считанные минуты – но он может держать в руках ваш меч, ваш амулет, и… удивительное дело – при виде крови его теперь мутит. Я не думаю, что нашим военным нужно его видеть.
– Как же он исчезнет, если его днем можно поднять только лебедкой…
– Ну так сбежит ночью из тюрьмы, выломав прутья, велика важность. Я только прослежу, чтобы охранников не повредил.
– Раз вы все продумали – не пройдете ли со мной туда, за контору? Нужно кое-что обсудить подальше от посторонних глаз.
– Да, конечно. Помочь вам?
– Не стоит.
Инспектор довольно сильно хромал. И, казалось, слегка выцвел. А в остальном никак не изменился. Это было хорошо.
Асахина не хромал, но цеплялся за стену. Левое плечо ему изорвали до кости, рука не поднималась – а правой он держался, поэтому инспектор, развернувшись и сказав:
– Я слушаю вас, – никак не ожидал, что откуда-то снизу ему в подбородок выстрелит кулак.
Проморгавшись, он обнаружил, что сидит на земле, а челюсть ноет и звенит. Подвигал подбородком – что ж, инженер хотя бы не выбил сустав.
Нанеся удар, Асахина тоже упал – и теперь полулежал, опираясь на руку и колено.
– Вы мерзавец, господин инспектор, – сказал он, прикрыв глаза. – И если бы не господин Харада и другие, кто от вас теперь зависит, – я бы вас убил.
Так. Ну что ж. И оценка не такая уж неверная, и реакция вполне умеренная.
– Вы совсем не удивились появлению Уэмуры. Вы ждали, что он примчится, когда почувствует, что здесь происходит неладное. Вы не собирались арестовывать его в столице – вы хотели убить его здесь. Или хотя бы спровоцировать на действия, после которых ему придется исчезнуть. Вы использовали местных жителей и солдат как дымовую завесу, – инженер плевался фразами. – И вы ничего не сказали мне, – он мучительно сглотнул. – И Хараде. Ну ладно, я старый враг, но неужели для вас друг перестал что-либо значить?!
Тут инженера скрутило и вырвало всем, что в него влил заботливый машинист. Инспектор еле успел подскочить и удержать его от падения лицом в лужу. Придержав за ворот, помог сесть. Потрогал мокрый лоб – холодный, почти как у Харады.
– Выпейте, – инспектор поднес к губам Асахины флягу. – К сожалению, опять чай. К сожалению, давно остыл. Да и того совсем мало.
Асахина допил и вернул фляжку.
– Спасибо.
Он уже сожалел о своем поступке. От усилия открылись раны, и он выбил безымянный палец на правой руке. А до бывшего волка из Мибу, кажется, так ничего и не дошло.
Инспектор взял фляжку, встряхнул. Тоже сел, прислонившись к стене. Протянул руку.
– Вы позволите?
Инженер разжал кулак, которым бил. Крестик так и лежал на ладони. Не найдя привычных уже карманов на хаори, снятом с кого-то из убитых охранников, инженер спрятал крестик под бинты на груди и подал руку полицейскому.
– Да, – кивнул Сайто, вправляя палец. – Я никому не сказал, с чем мы на самом деле столкнулись. Ни здесь, ни в столице. Я, понимаете ли, когда разобрался, что происходит, сразу очень испугался. До одури. Не того, что мне не поверят, не того, что они победят, и даже не того, что они успели бы наворотить… А того, что наверху раньше времени узнают, чей это был заговор. Там ведь сидят практичные люди, наверху. Когда они видят оружие или силу, они думают, к чему ее приспособить – и сколько выиграет тот, кто будет первым.
Он достал мятый закопченный портсигар, выщелкнул сигарету.
– Взятка, видите ли, это такое дело – вся хитрость в том, как предложить. Наш стратег, там, в старом отряде, Такэда Канрюсай, начал с того, что взял из казны деньги на покупку книг. Не простых, а по военному делу. Нужных книг. Просто не было у нас на то средств в тот момент, а он считал, что без них не обойтись. Пропажа обнаружилась, погиб человек. Кончилось это все очень плохо – вымогательством, опиумом, в конце концов, изменой, – а потом я встретил его на неосвещенной улице. Но он бы не украл для себя, ни при каких обстоятельствах. И взятку бы не взял просто так.
Спичка сломалась, Сайто подобрал обломок и, сжав пальцами у самой головки, чиркнул о каблук второй раз. Закурил, отбросил.
– Я знаю, о чем вы думаете, Асахина-сан. Да, ваш командир, Кацура, не продался бы за вечную жизнь… вернее, только за вечную жизнь. А за возможность отволочь нас от края? Мы ведь пошли по очень опасной дорожке, Асахина-сан.
– Вы об этом? – инженер чуть качнул головой в сторону разгромленной лесопилки.
– И об этом, но больше о Корее. Мы вряд ли будем долго делать это, – инспектор повел сигаретой вправо, – со своими. Даже с эта. А вот с чужаками, да еще с чужаками, у которых дома и без нас ад ножей, с чужаками, которые не умеют с собой обойтись и просто просят, чтобы их поместили на подобающее место… Не сейчас, так через десять лет мы начнем прибирать их к рукам. И тогда нас сможет выручить только чудо. Понимаете, Асахина-сан? А тут есть возможность получить и рычаг, и точку опоры. Силу и время. Это очень большая взятка, – он покачал головой. – Хороших людей в правительстве можно купить на это. Не таких хороших… Это наше счастье, что господину Уэмуре или как его там нужно было торжество. Триумф. Если бы он хотел не сломать, а привлечь на свою сторону, нам бы ничего не помогло. Но он упустил время. Сегодня, – усмехнулся инспектор, – его предложение уже будет выглядеть не так привлекательно. Это что ж за божественная сила такая, если два болвана с прошлой войны вломились в хитроумный план, как к себе домой, и все там развалили, а главное божество едва ноги унесло?
Инженер повернул голову и посмотрел на инспектора прямо.
– Когда я пришел ночью к отцу Мюррею из посольства и попросил освятить меч, он спросил, для чего. И очень удивился, когда я сказал ему правду. Выговорил мне за суеверие, назвал читателем дешевых романов… Он просвещенный человек, отец Мюррей… Но меч освятил, – инженер помотал головой. – Так все-таки нельзя жить.
– Как именно? – спросил полицейский. – У меня жена, двое детей. Друзья – в основном среди мертвых, но есть и среди живых. У меня есть дом – вы его сильно подпортили в шестьдесят восьмом, но мы потихоньку отстраиваемся. Что именно из этого вы считаете невозможным?
– Ничего. Но раз в два года, а то и через год вот такое… – Инженер обвел здоровой рукой окрестный пейзаж с покойниками. Попробовал подняться, да так и остался сидеть. – Вместо того, чтобы закупать паровозы, строить дорогу и учить людей, я должен опять хватать меч и револьвер! И главное – я чувствую себя идиотом. Если уж надо мной посмеялся человек, освятивший меч, – что скажут другие? А ведь он вернется. Ему сотни лет, он умеет выживать, этот господин Уэмура… Он проговорился. Он из старых Фудзивара. Может быть, даже можно узнать, кто, если покопаться в летописях, но я уже не стану.
– Может быть, – инспектор выпустил кольцо дыма. – Это действительно очень большая взятка, господин инженер. Жить долго, иметь возможность вмешиваться. Предотвращать. Цена есть, но можно ведь так устроиться, чтобы пить кровь тех, кого убил бы и так… не правда ли? Я думаю, с господином Уэмурой оно так и вышло. У них тогда рухнул мир, рухнул потому, что один человек пощадил троих детей. Он пощадил, а они вернулись и не совершили его ошибки.
– Мир тогда рухнул не оттого, что пощадили тех троих детей. А оттого, что не пощадили остальных. Так мы и пошли по пути, на котором не щадят никого. И едва я начал думать, что мы с этого пути свернули… Но я, кажется, объясняю вам то, что вы и сами знаете.
– Асахина-сэнсээээй! – донесся тревожный голос. Сёта разволновался, потеряв начальство из виду.
– Все в порядке, Сёта-кун, – отозвался инженер. – Мы тут на травке сидим. Сейчас придем.
– Я приду. А потом мы вас принесем, – инспектор встал и погасил сигарету. – Как я уже сказал, очень соблазнительно. Сделать так, чтобы навсегда. Наверняка. Уничтожить опасность, – он фыркнул, – И если получится, остаться единственным свободным человеком в стране марионеток. Вероятно, господина Уэмуру это устроило бы – у них там были иные представления о должном. А кстати, какая это школа? – он показал кулаком удар снизу.
– Английское воинское искусство. Называется бокс, – инженер улыбнулся. – Удар «апперкот». Очень удобно, когда противник выше тебя.
Инспектор фыркнул, потом еще раз фыркнул, потом расхохотался и сполз по стене обратно на землю.
– Как жалко, – сказал он, – что господин Уэмура почти вашего роста.
…К тому времени, как состав тронулся, увозя раненых, арестованных, тех, кого нельзя было оставлять разъяренным рабочим, и просто тех, кто хотел уехать в Токио, – синяк уже расцвел на полчелюсти. Такаока явно заметил это, но ничего не сказал, только посмотрел удивленно на инженера, устроившегося рядом со скованным и мертвецки спящим Харадой. По всем признакам, инженер никак не мог так съездить инспектора. Но больше-то было некому.
При виде Асахины охрана перестала нервничать. Могучий колдун, повелитель огня и железа, изгоняющий сотню демонов одним взмахом меча, – даже в лёжку израненный, он успокаивал солдат одним своим присутствием. Зачем ему быть здоровым – если что, он лёжа пошепчет и всех чертей одолеет. Хотя сейчас, при свете дня, в чертей уже не так хорошо верилось даже тем, кто сам вчера видел, в какого страшного они превратился столичный чиновник.
Да, скоро эта история станет городской байкой, потом сказкой. А наверху, пожалуй, постараются ускорить процесс. И может быть, может быть, так и вправду лучше. Может быть, этот… этот… прав. Пусть они там решат, что могущество они – побрякушка.
Сайто взобрался на платформу и сел на ящик рядом с новоявленным Абэ-но Сэймэем. По другую сторону от Харады. Машинист, разогрев машину, как было условлено, дал свисток, Такаока в ответ махнул флагом. Платформа дрогнула и медленно поплыла. Машина не шумела, стук колес не заглушал голоса – орать был незачем.
– В сказках для этого используют волшебную колесницу, – сказал инженер.
– Или идут пешком.
– Или демон несет человека на плечах.
Оба одновременно скосили глаза на Хараду.
– Как вы думаете, он больше не будет пить кровь? – спросил инспектор.
– Думаю, нет. Хотя соблазн останется. Мне кажется, это сродни опию – бросить трудно и больно, но можно.
– Мы не сможем отвечать за него всю жизнь.
Инженер кивнул. Он понимал, что это значит.
