Текст книги "Паника"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда Сэллери пришел в себя, то по каким-то неуловимым приметам понял: снаружи уже вечер. То есть он провел в беспамятстве больше десяти часов.

Он сел, застонав от вспыхнувшей в затылке боли. Но боль быстро ушла.

Гибкая грациозная фигура тут же оказалась рядом с Сэллери.

Шествующая-По-Ночной-Тропе. Ее руки обняли Дейна, горячее бедро прижалось к его бедру.

Сэллери посмотрел вниз и увидел на гладкой коже розовый затянувшийся рубец.

Маленькие руки обежали все тело Сэллери, обследовали его бережно и дотошно, а потом с ласковой настойчивостью уперлись в грудь, опрокидывая навзничь.

Сэллери помотал головой. Тело его освобождалось от сонной немощи с поразительной быстротой.

Маленькая богиня нажала сильнее и Сэллери пришлось опереться на руку, чтобы не оказаться лежащим на спине.

– Ну-ка полегче, детка! – сказал он, снимая руки Шествующей со своей груди.

– О! – удивилась она. – Но я хочу…

Сэллери притянул ее к себе и закрыл рот поцелуем. Ее губы были неумелыми, но Дейн был уверен: она быстро научится.

– Принеси мне воды! – велел он, отпустив ее.

– Воды? Тебе? – Ее изумление возросло. – Но если ты хочешь пить, то…

– Шэ! – произнес Сэллери очень серьезно. – Ты будешь делать то, что я прошу!

Дейну потребовалось сделать усилие, чтобы не добавить привычное: «моя крошка».

– Шэ? – Бровки девушки поднялись.

– Я буду звать тебя так! – пояснил Сэллери.

– Тебе не нравится мое имя?

– Мне нравится звать тебя: Шэ! Не возражай! – добавил он мягко.

Не следовало забывать, что эта сногсшибательная красавица вдвое сильнее его.

– А теперь принеси мне воды!

Она все еще колебалась.

– Ты не должен отказывать мне! – проговорила Шествующая. – Мы, Древние, говорили о тебе, пока ты странствовал в мире Туманной Луны! И мы решили: ты будешь принадлежать мне и Той-Что-Пляшет. Раз уж ты показал, что можешь принадлежать сразу двоим. Но сначала – мне! К чему говорить пустые слова, когда я вижу: ты готов соединиться со мной?

Насчет готовности Шествующая была права.

– Принеси мне воды! – спокойно сказал Дейн. – И забудь о том, что вы решили! Иначе я пойду развлекаться вон к той женщине!

Он кивнул в сторону ближайшей козоногой. В конце концов, все они были достаточно красивы, а Сэллери мог быть уверенным: ни одна ему не откажет. Черт возьми! Он обзавелся гаремом! И каким!

– К Рожденной-В-Ручье? – Шествующая была ошеломлена. – Но она трижды имела Дающего Семя, и ее дочь, Стерегущая Воды, уже имела Дающего Семя. Разве она лучше меня? – В вопросе не было и тени кокетства.

– Ты – лучше! – охотно признал Сэллери. – Но она будет делать то, о чем я попрошу!

– Ты полагаешь? – усомнилась девушка.

– В таком случае я пойду к другой!

Шествующая была шокирована.

– Но мы решили…

– Я решил иначе!

Они все еще обнимали друг друга, и Сэллери позволил себе кое-какие вольности. Но остановил девушку, попытавшуюся ответить тем же.

– Вода! – напомнил он.

– Но как я это сделаю? – озадаченно спросила Шествующая.

Сэллери взял ее руки, соединил их лодочкой:

– Вот так! Поплотнее! Зачерпни и неси! Неужели ты никогда не делала так?

– Никогда. Ты же не напьешься таким количеством?

Может… – она задумалась на секунду, – мне взять раковину?

Дейн мысленно зааплодировал.

– Нет, – сказал он. – В твоих руках. Идешь и пьешь, да? А если не можешь идти?

– Тогда умрешь, – с полнейшим равнодушием ответила козоногая. – Те, кто не может добыть себе необходимое в мире Светлой Луны, идут в мир Темной.

– То есть умирают?

– Да, вы зовете это так.

– Но меня – кормили? – напомнил Сэллери.

– Ты – Дающий Семя! – торжественно произнесла Шествующая. – ОНА велит тебя кормить и поить. И каждая из нас знает, как и чем возместить твои силы. И я знаю, не сомневайся. Хотя, – призналась девушка с некоторым смущением, – я никогда не кормила Дающего Семя. Мне ведь еще только шестьсот двенадцать полных лун!

–Сколько?

– Шестьсот двенадцать полных лун! Я участвовала в восемнадцати жребиях, но ОНА не благословила меня!

«ОНА – это, вероятно, местный божок», – подумал Сэллери. В отличие от своего отца, он был глубоко безразличен к суевериям не цивилизованных племен.

Даже столь удивительных, как это.

– Ты будешь меня кормить! – заявил он.

–О да! —с готовностью согласилась Шествующая и снова попыталась повалить Сэллери на пол.

– И ты принесешь воду, как я сказал! Разве это неприятно для тебя?

– О нет! Но…

– Тебе не придется жалеть о том, что выполняешь мои просьбы! – многозначительно произнес Сэллери.

Шествующая подумала еще немного и вскочила на ноги.

– Хорошо! Я принесу!

Через мгновение она вернулась и, опустившись на колени, протянула Сэллери сомкнутые ладони.

Дейн наклонился к ним, медленно выпил принесенную воду.

Тебе ведь не было неприятно? – спросил он, улыбаясь и вытирая рот тыльной стороной ладони.

– О нет! Это… необычно! Хочешь, я принесу еще?

Но Дейн поймал ее за руку:

– Постой! Воды довольно! Запомни: многое из того, что я буду делать, – необычно. И приятно для тебя!

Ты сказала: я удивителен. И ты не ошиблась. Шэ! А теперь ляг на спину!

Глаза девушки округлились.

– Я? Зачем?

– Шэ!

– Хорошо. Я лягу! Но когда ты соединишься со мной?

– Скоро! Вот умница! Соедини ноги и закрой глаза.

Девушка послушалась. Сэллери некоторое время разглядывал ее, вытянувшуюся на каменном полу, потом коснулся пальцами ее горла. Грудь Шествующей быстро поднялась и опустилась. Сэллери кончиками пальцев провел по сторонам ее шеи, а от шеи – вниз. Руки его накрыли полушария грудей, слегка стиснули их, снова заскользили вниз, прошлись по натянувшейся коже живота девушки.

Шествующая еще раз судорожно вздохнула, потянулась…

– Лежи! – властно бросил Сэллери Дейн.

Обогнув выпуклость лобка, руки Сэллери коснулись гладких бедер. Мышцы их были округлыми, далеко не такими развитыми, как у более старших обитательниц пещеры.

Указательным пальцем правой руки Дейн провел по свежему шраму. Девушка вздрогнула, но не пыталась помешать.

Золотистый пуховый покров начинался сразу от коленной чашечки. Он был не так густ, как у Земноликой или Дающей Плод. У Шэ сквозь него легко прощупывалась кожа. Икроножная мышца была твердой, как железо. А лодыжка – гладкой и тонкой. Тоньше, чем запястье Сэллери. Но с крепчайшими жгутами сухожилий. Кожа на почти человеческой пятке – нежной, как у младенца. Но там, где стопа округлялась, переходя в копыто, кожа была жесткой и шероховатой примерно на ширину полудюйма. Там же Сэллери нащупал два крохотных отростка, слева и справа – рудиментарные пальчики.

Твердая поверхность самого копыта на ощупь напоминала отлично отполированный бильярдный шар. Но кромки были очень острыми. Едва коснувшись их, Сэллери вспомнил сходное ощущение: будто потрогал клык собаки.

– Ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе? – спросил Сэллери, поглаживая изнутри образованную двумя расходящимися концами вилочку.

–Да! —по тону было ясно, что испытывает Шествующая.

Как и прежде, нечеловеческая нога не вызывала у Сэллери ни отвращения, ни даже брезгливости. Она выглядела естественно. И была естественной. Не меньше, чем его собственная. Внезапно девушка открыла глаза:

– Ты медлишь? – Голос был полой скрытого смысла и звучал иначе, чем прежде. – Зачем?

Сэллери положил руку на ее живот, и у него тотчас возникло ощущение: упругая плоть этого безукоризненного живота обняла его пальцы и они погрузились в нее…

Хотя он отлично видел свою темную руку, лежащую на поверхности этой великолепной чаши.

– Закрой глаза!

Сэллери не собирался отвечать на вопросы. Светлые волоски на лобке девушки не имели сходства с шелковистым пухом, покрывавшим ее икры.

«А жаль!» – подумал Сэллери.

Под его ладонью, под приятной теплой бархатной кожей, под твердыми мускулами живота Шэ возникло движение. Сэллери угадал эту пульсацию за мгновение до того, как она началась. По изменившемуся аромату, острому запаху жаждущей близости козоногой, так хорошо знакомому Сэллери. Больше ничто не говорило о растущим желании. Кисти рук Шествующей свободно лежали ладонями вверх, губы слегка раздвинуты, веки опущены.

Но Дейн увидел, как чуть согнулись и прижались друг к другу колени ее сомкнутых ног. Рука его дрогнула, пальцы невольно впились в мякоть под нежной кожей внизу живота Шэ.

Глаза девушки распахнулись. Руки потянулись к чреслам Сэллери. Но он накрыл их собственными руками и, подняв, соединил над головой Шэ. Груди девушки приподнялись, и соски коснулись волос на груди Дейна. Он бедром оттолкнулся от пола и всей тяжестью упал на девушку сверху. Сэллери ощутил себя легким и твердым, будто сделанным из крепкого, хорошо высушенного дерева. Хотя вес его перевалил за две сотни фунтов, Шествующая будто не почувствовала тяжести. Ноги ее разошлись, икры легли сверху на икры Сэллери, заскользили вверх, щекоча кожу пуховым покровом.

Тело ее было готово принять плоть Сэллери Дейна и знало, что нужно делать. Хотя с тех пор, как Сэллери оказался на острове, он никогда не развлекался с женщиной в столь излюбленном у его белых предков положении.

Однако ж Сэллери испытал короткий шок: это умное великолепное тело оказалось девственным!

«Шестьсот двенадцать лун, восемнадцать жребиев… « – вспомнилось Дейну, когда он почувствовал сопротивление…

Больше он ничего не успел подумать. Пальцы Шествующей вонзились ему в ягодицы, и он охнул от боли, когда его плоть одним могучим толчком была вдавлена в девственное лоно.

Вскрик его слился с воплем Шэ, тепа их забились в слитном ритме, содрогнулись и через несколько секунд распались.

Сэллери скатился на пол, упал на спину и остался лежать, раскинувшись на копкой соломе со сгустком пульсирующей, нарастающей боли вместо сердца, почти не чувствуя тела и совершенно не ощущая собственных гениталий. Словно их не было – только режущая боль внизу живота, соперничающая с болью в груди. Уже догадываясь, что с ним произошло, Сэллери попытался вздохнуть, но не смог и провалился во тьму.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Сэллери пришел в себя от горечи, льющейся ему в рот. Он закашлялся, поперхнувшись.

Сильная рука обнимала его за плечи. Он подумал:

Шэ! Но это оказалась другая.

– Пей! – велела козоногая. – Пей! Как ты силен, человек!

Это показалось Дейну издевкой.

Внезапно вернулась память. И то, что он чувствовал, проваливаясь в беспамятство. Слабой рукой Дейн ощупал себя, с облегчением убедившись: все на месте. Хотя прикосновения собственной руки он не почувствовал.

– Это пройдет! – Козоногая угадала его мысли. – Я помогу!

Рука козоногой отодвинула руку Дейна, заняв ее место, и через минуту Сэллери ощутил слабое, но неприятное покалывание, перешедшее в ноющую боль.

– Ты очень силен! – повторила женщина, вкладывая ему в рот сладкий пищевой комок.

– Не нахожу! – отозвался Сэллери, вяло шевеля челюстями.

К нему вернулось и чувство юмора.

– ОНА была с вами! – проговорила козоногая.

Теперь Дейн вспомнил: та, что вмешалась в драку, свалив Земноликую. Сэллери узнал ее по пуховой «дорожке» от пупка вниз.

– Как твое имя? – спросил он машинально. Ее слова повернули мысли Двина в другое русло.

– След Прошлого!

– Ты говоришь: ОНА?

– Первая жертва – ОНЕ! – сказала козоногая. – Из трех Дающих Семя один отдает ей не только Семя, но и жизнь! А твоей жизни ОНА особенно добивалась!

– Почему? – чувствуя холодок в позвоночнике, спросил Сэллери. Он уже жалел, что так невнимательно отнесся к таинственной ОНЕ.

– Ты сам избрал форму соединения: положение, оскорбительное для нее!

– Теперь она будет мстить? – спросил обеспокоенный Сэллери.

Кто бы ни была эта ОНА, ею нельзя было пренебрегать. Сэллери испытал это на собственной шкуре.

– С ней можно договориться?

– Нет! – След Прошлого засмеялась. – С ОНОЙ не договариваются! Но ты можешь не тревожиться. Ты оказался так силен, человек, что ОНА полюбила тебя!

– Откуда ты знаешь?

– О! Я знаю! ОНА ничего не скрывает от нас, Древних!

– Ты все время твердишь, что я силен! – сказал Сэллери. – С чего ты взяла!

– Еще не взошла луна, а ты уже бодрствуешь! Так силен, что в тебе, верно, кровь Древних!

Это была шутка, понял Сэллери.

– А как Шествующая?

– Еще в краю Туманной Луны. Возвратится в свой час. Хочешь соединиться со мной?

– Ты с ума сошла! – убежденно произнес Сэллери. – Да я еще…

– ОНА любит тебя! – возразила След Прошлого. – Если ты согласен…

– А нужно мое согласие? – с иронией спросил Дейн. – Сейчас я не сильнее младенца! Во всех смыслах, имей в виду!

– Шествующая-По-Ночной-Тропе не может сказать: нет. Но я думаю, что мне нужно и твое согласие.

– Рад слышать! Дам я согласие или не дам – тебе не выжать из меня и капли спермы! – Дейн рассмеялся и туг же закашлялся.

– Принимать Семя – наивысшая сладость) – Голос козоногой был очень серьезен. – И не думай, что мы только берем! Мы отдаем куда больше тому, кто умеет взять! Я думаю, ты умеешь…

– Не знаю.

– Соединись со мной!

– Вряд ли я в состоянии…

– Об этом не беспокойся, – уверенно заявила След Прошлого.

И оказалась права.

Когда наступила ночь, Сэллери Дейн вместе с Шествующей выбрались на поверхность.

Свет узкого серпика луны показался Сэллери таким же ярким, как сияние полуденного солнца.

«Теперь твое солнце – не для тебя», – сказала девушка, когда Сэллери поделился с ней своими ощущениями. В ее голосе было одобрение. «Солнце ослепляет Древних. Прежде было не так. Но теперь солнце – для Детей Дыма. А ты не из Детей Дыма…»

Сэллери Дейн лежал на горячем песке и глядел в сияющее фиолетовое звездное небо. И Шествующая-По-Ночной-Тропе, Древняя, лежала рядом, и кожа ее была перламутровой в огне уходящей луны. У нее были золотистые волосы, которые со временем, через тысячи лун, станут белыми. И тонкие пальчики, способные разорвать живую плоть, как ломтик сыра. А глаза ее напоминали Сэллери ту, что умерла. Длинная черная борозда, рассекавшая чрево, которому выпало принять семя Сэллери Дейна… Но приняли другие.

«Ты – не из Детей Дыма».

«Понимай: ты не человек!» – подумал Сэллери.

Мысли прыгали, как подхваченные ветром перекати-поле на шоссе, проходившем в полумиле от дома, где он родился.

«Ты – не из Детей Дыма», – сказала небесноглазая Шэ, никогда не видевшая утреннего неба. Может, поэтому последние десять лет женщины, с жадностью вцеплявшиеся в него и плакавшие от счастья в первые ночи, спустя месяц уходили, непонятые или не понявшие. Тогда Дейн думал – это от его профессии. Писатель, черт побери! А двадцать лет назад? Когда он не был писателем? Он считался неплохим парнем, Сэллери Тенгу Дейн.

Да только те, кто охотно шел с ним в заваруху, почему-то старались держаться подальше, когда наступало время расслабиться. И лишь два человека были по-настоящему близки Сэллери: Дин Джибс, его учитель-сэнсей, и отец. Но Дина он потерял, взяв в руки пулемет, а Рохан Дейн умер много лет назад от дурацкой болезни в дурацкой деревушке где-то в дурацкой Бразилии. Тоже – один. Тогда-то Дейн и перебрался поближе к Голливуду. Только там, среди «наплевать-на-все-кроме-успеха», Дейна считали чужаком. Потому что все – чужаки!

В особенности те, кто убивает людей. Пулей или враньем, какая, к черту, разница? «Козий Танец»! Верно, тот, кто тасует карты судеб, пометил колоду! Ты – не из «Детей Дыма», Сэллери Тенгу Дейн!

Рука Шествующей лежала на его спине.

– Ты говоришь, раньше вы не прятались, когда всходило солнце? – спросил Сэллери.

– Очень давно! – Голос был таким же размеренным, как шум прибоя. – Когда были живы наши мужи. Когда были живы те, кто пил нашу силу, как мы пьем Семя Детей Дыма. Когда Тот-Кого-Изгнали был с нами!

Голос Древней пресекся, и Сэллери, повернув голову, увидел, как побелели ее губы, сравнявшись цветом с кожей щек.

– Ты… – прошептала она, убирая руку со спины Сэллери и отодвигаясь. —Ты-из Гонителей?

– Не понимаю, о чем ты, – сказал Дейн, садясь и стряхивая с себя песок.

– Твоя кровь – сильнее крови Древних?

Сэллери увидел, как напряглись мышцы козоногой, готовясь к прыжку.

– Тебе лучше знать! – ответил он с деланной небрежностью – Расскажи мне о Том-Кого-Изгнали!

– Нет!

– Как хочешь! – И Сэллери снова лег на песок.

Он физически ощущал, как Шествующая борется с недоверием. Но больше не думал о ней как об угрозе. Кровь не кровь, а он, Сэллери Тенгу Дейн, сильнее этой малютки с острыми копытцами и голосом падшего ангела.

«Тот-Кого-Изгнали» … Века назад. Вдруг Дейн понял, почему Древние не делятся друг с другом. Ни пищей, ни мужчинами, ни знаниями. Когда сотню лет живешь, не зная новизны, все слова уже сказаны. И все, что можно испытать, – испытано. Как ни привык Дейн к одиночеству, а не стал бы мечтать о такой жизни.

«Ты – не из Детей Дыма!»

Сэллери почувствовал, как Шэ придвинулась к нему.

Да, он был сильнее.

– Попробуй узнать, кто я! – сказал Дейн, укрепляя свою власть.

– Я узнаю! – твердо сказала Шествующая. – Когда родится ребенок, ребенок Земноликой, через четыре луны! И если ты – от крови Гонителей, ты умрешь!

«Посмотрим!» – подумал Дейн. Ни один мускул его не дрогнул. Мысль о возможной смерти Сэллери должна тревожить девушку – не его!

– Как же ты узнаешь? – небрежно уронил он.

– Если родится девочка, ты – из Детей Дыма!

Необычное Дитя! – Шэ погладила его, словно смягчая возможную обиду. – Если родится мальчик… Значит, ты от крови Древних, быть может, ты – Тот-Кого-Изгнали! – Последние слова она произнесла с благоговением.

– А разве может быть – третье? – спросил Сэллери.

– Может! – сухо ответила Шествующая. – ОНА укажет.

– Хотелось бы мне посмотреть, как это будет выглядеть? – пошутил Сэллери.

– Ты не увидишь.

– Почему же?

– Потому что умрешь!

Это был приговор, не подлежащий обсуждению.

«Ну нет! – подумал Сэллери Дейн. – Скорее умрете вы все!»

И, посмотрев на озаренное светом тело Шествующей:

«Может быть, не все! Тебя я оставлю, моя малышка!

Чтобы не умереть от тоски по невозможному!»

Но это была бравада. Дейн понимал: ему не управиться и с двумя Древними, не говоря о двадцати.

Впрочем, за четыре месяца, если сила его будет расти так же… Посмотрим!

Огрызок луны коснулся горизонта, и Дейн понял, что проголодался.

В конце следующего дня, когда свет сумерек был еще слишком ярок для обитательниц пещеры, Сэллери выбрался на поверхность один. Его зрение было менее чувствительным, чем у козоногих, но все-таки и Дейну приходилось щуриться. Даже этот, разбавленный темнотой свет резал глаза.

«Не хотелось бы становиться совой», – подумал Сэллери, прикидывая, как справиться с проблемой.

Зато ноги были великолепно легки, а тело казалось совершенно невесомым, когда он взбегал вверх по заросшему лесом склону. Вчерашний разговор натолкнул его на мысль, реализовать которую нужно было без участия козоногих. Дейн понятия не имел, как Древние отнесутся к его действиям.

Упавшее поперек тропы дерево было сдвинуто в сторону: кто-то позаботился освободить тропу. Из неровно обломанного пня жадно рвались вверх тонкие побеги. Живучесть здешней растительности была потрясающей. А вот об останках козоногой не позаботился никто, кроме падальщиков. Кости Жертвующей Ветру лежали прямо на тропе. Длинные волосы, все еще обрамлявшие череп, почернели от пыли.

Кости не интересовали Дэйна. Он искал меч. И сразу нашел его. Древние не потрудились забрать оружия.

На гладкой поверхности клинка не было и пятнышка ржавчины, хотя не меньше двух месяцев прошло с тех пор, как меч швырнули в траву. На коже рукояти отпечатались следы зубов какого-то грызуна. Крысы, наверное.

Дейн поднял меч. Оружие показалось непривычно легким. И эта незнакомость мешала Сэллери, когда он выполнял первые девять движений ката.

Ножны остались в доме. Поэтому, когда Сэллери побежал дальше, ему пришлось держать меч в руке.

Бег Дейна был бегом зверя, легким, быстрым, бесшумным. Его ноздри мерно втягивали воздух, густой от тысяч запахов. Уши ловили множество звуков, удивительно отчетливых, как будто разделенных во времени и пространстве. Сэллери мог абсолютно точно определить, где шуршит ящерица, а где птичий клюв трудится над ореховой скорлупой. После тишины пещеры это был бурлящий котел звуков.

Бунгало возвышалось на прежнем месте, никак не изменившееся. Свет не горел: за два месяца дизель успел «выпить» все горючее. Стены заросли лианами. И на вырубке поднялась молодая поросль. «Еще полгода – и лес проглотит его!» – подумал Сэллери о доме.

Дверь была открыта. Но едва Дейн сделал несколько шагов по открытому пространству, большой черный ком выметнулся из дома и полетел на него.

Эби!

Черт возьми!

Сэллери засмеялся, протягивая руки…

Только обострившаяся реакция спасла ему жизнь. Клыки собаки ляскнули в каком-то дюйме от горла Дейна.

– Эби! – повелительно закричал он и увидел, как сука, изготовившаяся ко второму прыжку, замерла, недоумевая.

Это существо говорит голосом хозяина, выглядит, как хозяин… Но пахнет чужим!

Но колебалась собака недолго. Угрожающее рычание перешло в хриплый рык, и черный зверь ринулся в атаку.

Дейн ударил суку плашмя мечом, который держал в руке. Эбигайль взвизгнула, но решимость ее не поколебалась. И второй удар не охладил ее пыла.

Дейну ничего не стоило ее убить, но не поднялась рука. Вместо этого он повернулся и помчался вниз по тропе. Сука преследовала его шагов сто, потом отстала и вернулась к дому. Но Сэллери Дейн продолжал мчаться с быстротой оленя, пока не оказался на краю обрыва.

Спрыгнув на первую террасу, он отыскал подходящую расселину и спрятал в нее меч. Еще не настало время демонстрировать его Древним. Кроме того, таскать с собой такой меч без ножен неудобно и опасно.

Песчаный берег был пуст: слишком светло. Перепрыгнув через надломленный ветром ствол можжевельника, Сэллери сбежал вниз и нырнул в теплую воду. Он медленно уходил в глубину, наслаждаясь тем, что совсем не чувствует недостатка воздуха. Рыбы, проскальзывая мимо, оставляли сияющий след.

Минут через пять Сэллери вынырнул и брассом поплыл к берегу. Каждый толчок ногами продвигал его метра на три. Дейн и прежде был превосходным пловцом, но теперь чувствовал себя просто акулой. Вот только воде не мешало бы быть чуть похолодней.

С помощью Шэ и козоногой, которую звали Мраморная, Сэллери набрал тонких и очень гибких лиан и сплел сеть. Древние помогали ему вязать узлы и делали это довольно ловко. Но, похоже, их совершенно не интересовало, для чего делается работа. Закончив, Сэллери опустил сеть в ручей (чтобы лианы не потеряли гибкости) и придавил камнями. Потом «расплатился» за помощь единственной валютой, которую ценили козоногие. Это не было ему в тягость.

С приближением следующей ночи он, один, как и в прошлый раз, выбрался на поверхность и зашагал к дому. Теперь он не торопился. Тропинка была ему знакома, и окружающий лес из единой зеленой массы распался на отдельные деревья.

Шагах в сороках от берега Дейн обнаружил несколько кокосовых пальм, а дальше – еще десяток деревьев, плоды которых, он знал, были съедобными. В мясе тоже не чувствовалось недостатка: оно прыгало и летало вокруг. Плюс рыба, крабы, устрицы, птичьи яйца… Грин Квин могла прокормить добрую сотню человек. «Почему же такой чудный остров необитаем?» – подумал Сэллери. Но тут же сообразил – почему.

Сеть была довольно тяжелой, и прежнему Дейну пришлось бы попотеть, поднимая ее наверх. За две сотни шагов от бунгало Сэллери с помощью камня обломил два бамбуковых ствола и укрепил на них сеть. Теперь он был готов.

Эбигайль выбежала из дома, как только он показался на открытом пространстве. И так же, не раздумывая, бросилась в атаку. Дейн в прыжке накрыл ее сетью и опрокинул на землю, прижав шестом. Собака рычала, как взбесившийся демон. Но все попытки вырваться привели к тому, что Эби запуталась настолько, что почти не могла пошевельнуться.

– Ну вот, девочка! – ласково проговорил Дейн, опускаясь рядом. – Скажи на милость, зачем ты хочешь меня сожрать?

В горле собаки клокотало, как в гейзере.

– Эбигайль. – Сэллери опустил ей на голову руку и потрепал по голове.

Собака дернулась, попыталась схватить его, но морда ее прочно застряла в ячейке сети.

Сэллери поглаживал ее, приговаривая обычные бессмысленные слова, и чувствовал, что собака успокаивается, понемногу привыкая к его новому запаху.

Оставив ее, он вошел в дом. Только затем, чтобы открыть банку собачьих консервов. Эби не выглядела истощенной, но потеряла фунтов десять. Ее пища теперь стала очень подвижной.

Сэллери вывалил содержимое двухфунтовой банки на траву и не без труда освободил собаку.

Эби тут же отпрыгнула назад и оскалилась. Но больше не нападала. Она была чертовски умная сука.

Запах консервов коснулся ее носа. Эбигайль скосила глаза на Двина. Тот пожал плечами и двинулся к дому, прихватив с собой сеть.

Эби снова ощетинилась, но ветер дул от нее к Сэллери, ослабляя ненавистный запах.

– Ешь, крошка, ешь! – крикнул Дейн, и собака смирилась.

Два фунта тушенки исчезли в мгновение ока, а Сэллери поднялся по ступенькам и вошел в холл, прикрыв за собой дверь.

Если не считать пыли, внутри все было в порядке. Эбигайль не пускала внутрь непрошеных гостей.

Сэллери разглядывал собственные вещи, как чужие. Он словно бы вернулся из другого мира. Или очутился в другом мире. Компьютер, мишень для стрелок, унитаз, постельные принадлежности… Все это казалось далеким прошлым.

Сэллери открыл шкаф, отыскал самые просторные шорты и бросил их на кровать. Он собирался принять душ, но вдруг понял, что совершенно не чувствует себя грязным.

Эби заскулила под дверью. Дейн впустил ее. Собака сначала отпрянула, но, когда Сэллери отошел, вбежала внутрь и неотступно следовала за ним из комнаты в комнату, сдержанно рыча. Спустя час Сэллери покинул дом, кроме шорт, прихватив с собой только одну вещь – зажигалку.