Текст книги "Красный дьявол и Каменная чаша"

Автор книги: Александр Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

   – После грозы всегда очень свежий воздух, – заметил Джордж. – Я часто так стою, правда, в совершенном одиночестве. Мэри уже спит и поделиться таким великолепием мне попросту не с кем. Ты, Клод, оказываешь мне большую услугу.

   – Какую же? – изумился Клод.

   Старик улыбнулся.

   – Ты даешь мне возможность показать свое сокровище. В лесной глуши есть один недостаток – мало собеседников. Очень грустно, когда звезды светят только для тебя. Смотри же, Клод.

   Старик разлил по кружкам остатки вина и они стояли молча, подняв головы к небу.

   – Обещай мне, – через некоторое время сказал Джордж, – что доставишь Ингрид к Дафне.

   – Все завит от самой Ингрид, – поспешил заметить Клод, вспоминая ее своенравный характер.

   – Теперь уже нет. Смерть Алана нужна кому-то очень могущественному. Возможно, он уже понял, что Алан не совсем мертв и не успокоится, пока не завершит задуманное. Дафна поможет вам. Даже если ее сил не хватит, то, по крайней мере, она сможет вас защитить. Прояви твердость, Клод, ведь ты очень сильный человек. Отведи Ингрид в Тенфорк ради нее самой.

   – Почему ты помогаешь нам? Неужели только из-за маленькой посылки? Ведь я более чем уверен, что наша встреча была не случайной.

   – Все в этой жизни не случайно, – задумчиво произнес старик. – Я должен был помочь, так же как и ты должен помочь Ингрид. Считай это симпатией или волей судьбы, но позаботься о ней.

   Клод кивнул.

   – Очень хорошо, – улыбнулся Джордж. – Кажется, уже совсем поздно. Если смотреть на сокровища слишком долго, то они утратят свою прелесть. Давай устраиваться на ночлег.

   Глава 5

   – Нехорошее это место, – прошептал кто-то из солдат.

   – Тише ты, – шикнул на него другой.

   – Лейтенант Дюкоп, – обратился Олаф к тщедушному провожатому, – что вы можете сказать о "Пегом Хвосте"?

   – О трактире-то? – с охотой отозвался лейтенант, – такое же болото, как и весь квартал. Народ там собирается всякий, но по большей части разное ворье. Бывают, конечно, и заезжие, как Гарольд Ястребиный Глаз, но крайне редко.

   – Кто таков Гарольд? – поинтересовался не в меру любопытный Стефан.

   – Негодяй, мерзавец и, к счастью, покойник, – выпалил Дюкоп, – не поймите меня неправильно, но таких как он, нужно топить еще в младенчестве! Будучи простым грабителем, он прославился своей меткостью и любил упражняться на ночном патруле. Умудрялся пробивать шлемы одним выстрелом! Чего ему не сиделось в своем занюханном Форингсфоге? Всего за один месяц, он убил троих наших! Но, благо, перешел дорогу кому-то из местных и поутру нашли его в сточной канаве. Была бы моя воля, все бы они там валялись!

   Несмотря на свои выкрики, лейтенант говорил довольно тихо, а стражники, шедшие впереди, то и дело останавливались, осторожно выглядывая из-за угла. В одном из проулков на них выскочила тощая рыжая собака. Облаяв стражников, она тут же унеслась прочь. Проводив ее недобрым взглядом, лейтенант шепотом начал проклинать все собачье племя. Плечи его слегка подрагивали.

   – Брат Олаф, – позвал Мартин.

   Старый рыцарь замедлил шаг и, поравнявшись с Мартином, приготовился слушать.

   – Меня удивило, почему магистр Фостер остановился посреди улицы и, можно сказать, дал себя зарезать.

   – Его окликнули? – предположил Олаф.

   – Возможно, но не в этом дело. Почему тела лежат только со стороны рыночной площади, а со стороны моста никого? Ведь нападавшие непременно должны были перекрыть ему выход. Двоих вполне могло хватить.

   – Думаешь, они убежали?

   – Брат Олаф, там была стена, – нервно улыбнулся Мартин.

   – Стена?

   – Но необычная. Стену построил тот, кто владеет Силой Земли. После убийства, я думаю, он убрал стену.

   – Ты хочешь сказать, что убийца из ордена? – изумился Олаф, озираясь по сторонам.

   – Хуже, – Мартин перешел на шепот. – В кармане одного из убитых грабителей я нашел письмо. Не смотрите на меня так, вы сами понимаете, что это уже внутреннее дело ордена и посторонним, вроде капитана, знать о нем не зачем. Поэтому я решил умолчать о находке.

   – Что в нем написано?

   Мартин пожал плечами.

   – Приметы Фостера. Конечно, ни печатей, ни подписей там нет, но тот, кто писал, хорошо знал магистра. Мне почему-то кажется, что нам оставили его не случайно. Ведь тот, кто использовал заклинание Глиняных Кирпичей, должен был знать о письме.

   – Пока мы не допросим главаря, – проговорил Олаф, – лучше не спешить с выводами.

   – Брат Олаф, – с ними поравнялся Густав, – я чувствую присутствие мрачных братьев.

   – Старый мешок, – процедил Олаф и уже громче добавил: – Следи за ними, в крайнем случае, останови, но не калечь.

   – Вот мы и пришли! – неожиданно воскликнул Дюкоп.

   Посреди улицы, около раскидистого дерева, стояло двухэтажное каменное здание и, если бы не скрипящая на ветру вывеска "Пегий Хвост", оно могло бы сойти за дом зажиточного, но скупого торговца из Эрисвиля.

   – Я и не знал, что в Доргхейме растут платаны, – рассматривая дерево, проговорил Стефан.

   – В городе много чего растет, – хмыкнул Мартин.

   Олафа всегда удивляло соперничество между магами стихий Воды и Земли. Вопреки сложившемуся мнению, обе стихии не могли найти общего языка. Братья стремились превзойти друг друга во всем, не важно, в магии или в простом споре. Несколько лет назад, Олаф стал свидетелем одной схватки. Впечатляющее зрелище по своей мощи и бессмысленности.

   Дюкоп услужливо открыл дверь, пропуская братьев первыми. Зал был пуст. Грубые деревянные столы, казалось бы, сколоченные наспех, духота, свойственная всем трактирам и царивший полумрак, почему-то напомнили Олафу о его юности. У стойки со скучающим видом стоял трактирщик.

   – Доброго дня, господа, – проговорил он, поймав на себе внимательный взгляд Олафа, – что будете заказывать?

   – Мы пришли не для того, чтобы пить твое прокисшее пиво! – внезапно выпалил Дюкоп, – братья хотели бы побеседовать с тобой, так что, дружок, постарайся честно отвечать на их вопросы.

   – Лейтенант, – спокойно сказал Олаф, – я ценю вашу заботу, но дальше мы справимся сами. Можете немного отдохнуть.

   – Да? – неуверенно спросил Дюкоп, – что же, тогда не буду мешать. Мы пока посидим тут с ребятами, на случай, если вам вдруг понадобится помощь.

   – Конечно, – улыбнулся Олаф.

   Лейтенант махнул своим подчиненным и уселся за стол. Проводив Дюкопа взглядом, Олаф подошел к стойке.

   – Вы сдаете комнаты?

   – Иногда, – ответил трактирщик, усердно натирая сверкающую столешницу.

   – Сейчас у вас есть постояльцы? – по бесстрастному, немного вытянутому лицу трактирщика пробежала тень.

   – Нет, сейчас нет, – ответил он, продолжая скользить тряпкой по стойке.

   – А до этого, кому вы сдавали комнаты?

   – Много кому, – пожал плечами трактирщик, – обычно у меня останавливаются на ночь или две. Всех и не упомнить.

   – Мне интересны люди, которые жили здесь до вчерашнего вечера. Их, кажется, было семь или восемь, – Олаф придвинулся ближе, – и еще с ними была рыжеволосая женщина.

   – Семь или восемь, да еще и женщина? – морща лоб, переспросил трактирщик, – что-то я не припомню таких. Может когда и останавливались, но точно не в этом году.

   Олаф взглянул на Стефана. Тот кивнул головой – трактирщик лгал.

   – Тогда что вы можете рассказать о Красном Дьяволе?

   – Я плохо знаю местные поверья. Так, что будете заказывать?

   Олафу не хотелось прибегать к способности Стефана, но, как он понимал, трактирщик не собирался рассказывать о банде по собственной воле. Денег он точно не возьмет, тем более на глазах у стражи. Запугивать его также не имело никакого смысла. Долговязый трактирщик был жилист, а во взгляде скользила холодная решимость. Такие люди хранили в себе множество тайн и Олафу не хотелось бы копаться в чужих секретах. Но выбора не было. Он уже собирался подать условный жест Стефану, как вдруг за столом, где сидели солдаты, что-то звякнуло.

   – Дубина, что ты там сломал? – проворчал Дюкоп.

   – Господин лейтенант, я случайно задел ногой, а это лежало под столом, – поспешил оправдаться стражник, – вот смотрите.

   Олаф тоже повернулся и увидел шлем в руках солдата.

   – Дай сюда, – Дюкоп вырвал шлем и поспешил подойти к Олафу, – смотрите, это шлем стражника.

   Олаф взял находку. На внутренней стороне было нацарапано имя "Робин".

   – Что это? – спросил Олаф трактирщика.

   – Шлем, надо полагать, – проговорил тот, стараясь не смотреть на Олафа.

   – Лейтенант, вам знаком стражник Робин?

   – Да! – с готовностью ответил Дюкоп, – у нас есть малый по имени Робин.

   – Что же у вас делает шлем этого Робина? – Олаф вновь повернулся к трактирщику.

   – Рано утром, часов в шесть, – морщась, проговорил тот, – пришли стражники. Они заказали обед и много пили. Ушли же они не так давно.

   – Стражник никогда не будет пить в трактире! – воскликнул Дюкоп, ударяя кулаком по стойке. Трактирщик раздраженно взглянул на него и поспешил протереть то место, где только что была рука лейтенанта.

   – Между прочим, – холодно проговорил трактирщик, – эти стражники ушли, так и не заплатив.

   "Крепкий орешек, – заключил Олаф, – не стоит зря терять время".

   – Покажите мне комнаты, – сказал он, – все.

   – Браин, – позвал трактирщик. Из двери, ведущей на кухню, выглянул здоровяк в некогда белом фартуке. В руке он сжимал наполовину ощипанного гуся. – Браин, побудь в зале, пока я схожу наверх.

   Повар молча кивнул и прошел к стойке. Усевшись на низкий табурет, Браин, с безразличным видом, продолжил ощипывать птицу. Белые перья падали к его ногам. Недовольно хмыкнув, трактирщик повел Олафа и братьев по лестнице. Лейтенант хотел последовать за ними, но Олаф остановил его.

   – Будьте внизу, – кивая в сторону повара, сказал он. Дюкоп, заговорщически подмигнув, поспешил назад. Олафу не было нужды следить за поваром, он просто не хотел, чтобы лейтенант стал свидетелем настоящего допроса.

   Щелкнул замок и трактирщик открыл первую комнату. Пустую, с узким окном и серыми стенами.

   – Они все одинаковые, – проговорил трактирщик.

   Он пропустил вперед братьев и остался стоять в дверях, сжимая в руке увесистую связку ключей. Олаф отметил, что ключей было куда больше, чем могло оказаться замков во всем трактире.

   – Как вас зовут? – спросил он, осматривая комнату.

   – Хьюго, – ответил немного удивленный трактирщик.

   – Хьюго, вы должны рассказать нам все, что знаете о Красном Дьяволе, хотите вы этого или нет.

   Трактирщик пошатнулся. Он собирался захлопнуть дверь и запереть братьев, но не смог ступить и шага. Густав уже прочел заклинание Незримой Рубашки и теперь трактирщик, отчаянно мыча и выпучивая глаза, сам шел к Олафу.

   – Густав, кажется, господин Хьюго хочет нам что-то сказать.

   – Будьте вы прокляты! – выкрикнул трактирщик, – не знаю, что вы от меня хотите, но все это пустое. Убивайте, рвите мою плоть, но я буду молчать!

   – Его и трогать не надо, вон как орет, – ехидно заметил Мартин.

   – Брат Густав очень осторожен, – сказал Олаф, – но заклинание Паралича нестабильно и он не сможет долго контролировать его. Минут через пять мы рискуем сделать вас калекой.

   – Я же сказал, что не боюсь смерти, – раздраженно произнес Хьюго.

   – Я и не говорю о смерти, – развел руками Олаф, – мы не стали бы использовать на вас такие страшные заклинания. Паралич же всего лишь превратит несколько ваших костей в мелкий песок. Брат Густав, я не помню, обычно это руки или ноги?

   – Чаще ноги, – досадливо морщась, соврал маг, – но бывает и руки, от плеча до кисти.

   – Так что, меня интересует главарь банды, рыжеволосая Ингрид.

   – Не знаю такой.

   – Хьюго, лучше расскажите все сами, – добродушно улыбаясь, сказал Олаф, – ведь помимо Паралича у нас есть и другие заклинания, благодаря которым мы узнаем все, даже против вашей воли.

   Трактирщик молчал. Переломного момента, которого так ожидал Олаф, не произошло. Он махнул Стефану и тот, коснувшись рукой лба Хьюго, закрыл глаза, чтобы через минуту открыть их вновь, познав все тайны трактирщика. Олаф знал, как сильно потом будет болеть голова у мага Воды, когда чужие воспоминания начнут отмирать, но выбора не было.

   – Ингрид ушла сегодня с рассветными сумерками. С ней человек по имени Клод, ее подручный. Было еще шестеро, но сейчас все они мертвы, – отрешенно проговорил Стефан.

   – Куда они ушли? – спросил Олаф.

   – Он не знает, – покачал головой маг Воды.

   – Если есть какая-нибудь вещь, то я найду их, – сказал Густав.

   Стефан снова закрыл глаза.

   – Есть, – наконец проговорил он, – в тайнике. Одна из бочек в погребе пуста. Там все вещи банды.

   – Нам нужна вещь рыжей.

   – Есть, – кивнул Стефан, – она точно принадлежит Ингрид.

   – Он еще что-нибудь знает? – маг Воды отрицательно покачал головой, – тогда отпускай его.

   Стефан убрал руку с головы трактирщика и сказал уже ставшую привычной фразу:

   – Успокойся, из твоих мыслей я больше ничего не скажу.

   Пошатываясь, трактирщик сделал шаг назад и сел на пол. Он смотрел невидящим взглядом, но через пару минут в его глазах вновь заплясал осмысленный огонек.

   – Будьте вы прокляты, – еле слышно проговорил Хьюго.

   – Теперь нам нужен тайник и мы уйдем, – медленно проговаривая слова, сказал Олаф.

   Трактирщик не стал спорить. Он спустился в зал и, минуя удивленных стражников и занятого ощипыванием птицы повара, провел их в кухню. В тайнике лежали скомканные вещи. Мартин вывалил их на пол. Несколько курток, залатанная рубаха, плащ, жесткий от засохшей грязи, штаны, одеяла. Из всего этого вороха нельзя было сразу определить, что принадлежало главарю.

   – Открой следующую бочку, – мягко приказал Стефан.

   Хмурый трактирщик открыл еще одну. В отличие от первой, вещи, лежавшие там были аккуратно сложены. Мартин не стал выкидывать их на земляной пол, а просто взял платье, лежавшее сверху. Платье было искусно сшито из зеленого шелка, с оторочками и золотым шнурком – таким могла бы гордиться любая молодая девушка из благородной семьи.

   – Кажется, подойдет, – сказал Густав.

   Он отрезал рукав и свернул тонкую материю в маленький квадратик, который с легкостью уместился в кармане.

   – Здесь мы закончили, – сказал Олаф, проходя в зал. – Лейтенант Дюкоп, можете забирать своих людей. Мы сами доберемся до резиденции.

   – Брат Олаф, даже утром эти улицы очень опасны! – заявил тщедушный лейтенант. – Нам не составит труда проводить вас до рыночной площади. Там, можете быть уверены, вам ничего не угрожает.

   Олаф понял, что Дюкоп больше боится за себя, нежели за них. Неужели, какой-нибудь умалишенный решится напасть на вооруженный отряд стражи?

   – Хорошо, – согласился он, – до рыночной площади.

   Стражники встали и под предводительством бравого лейтенанта направились к выходу. Братья последовали за ними, оставляя молчаливого повара и его изможденного хозяина одних.

   На улице Олаф увидел первого посетителя, неспешно направляющегося к трактиру. Удивленно посмотрев на стражников, он перевел взгляд на братьев. Олафу показалось, что во внимательных серых глазах незнакомца искрится улыбка, но тут его внимание привлек странный перстень с солнечным бликом в самом центре синего камня. Где-то он уже видел подобный камень, только немного крупнее, но не мог вспомнить, где именно.

   Горожанин немного замедлил шаг, давая пройти солдатам. Олаф поприветствовал его кивком, не ожидая ответа, но, к своему удивлению, расслышал четкие слова:

   – Доброго дня.

   Сзади уже топтался Стефан, и Олаф, так и не оглянувшись, пошел вслед за стражниками.

   ***

   Сержант Корт спешил, как на пожар. Вернее, он и спешил на пожар. Во главе шести солдат, он бежал к треклятому трактиру "Пегий Хвост". После утренних приключений, Корт, как истинный служитель закона, хотел засесть за рапорт, но перед этим, разумеется, необходимо было найти источник смелости. В "Пегий Хвост" за этим источником он, конечно же, не пошел бы. Корт вообще ни за что на свете больше не сунул бы туда носа, разве что, только посмотреть, как горит этот "Хвост". Как только эта мысль зародилась в его голове, запыхавшийся стражник доложил ему о случившемся. Подумать только, злосчастный трактир пылает, а ведь едва перевалило за полдень! "Хоть что-то хорошее", – с улыбкой подумал он, вспоминая о воплях Дюкопа, который полчаса кряду сотрясал шлемом несчастного Робина. Лейтенант грозился четвертовать всех, кто напивался в трактире. Дюкоп не хотел выслушивать оправдания, он даже отмахнулся от упоминания о приказе самого бургомистра. Лейтенанту просто хотелось орать. Как назло, куда-то пропал капитан и Дюкоп, как полноправный командир, гремел, размахивая помятым шлемом бледного, как смерть, Робина. Когда же капитан Гроган, наконец, объявился, лейтенант затих, густо покраснев. Выслушав провинившихся, капитан велел Корту провести остаток дня в написании подробнейшего рапорта. Потом до Корта дошла радостная весть о пожаре и он, с собутыльниками, побежал по солнечным улицам к пылающему "Хвосту".

   Когда Корт добрался до трактира, балки уже успели прогореть и крыша с треском обвалилась. Из узких окон выглядывали языки пламени. Кругом собрались люди, но никто не пытался тушить огонь. Возле самой двери стояли долговязый трактирщик и здоровяк-повар. Они молча смотрели, как сгорает их "Пегий Хвост".

   – А, сержант, – устало проговорил трактирщик, завидев Корта, – как видите, я сейчас не принимаю.

   Корт сочувственно кивнул.

   – Отчего случился пожар?

   Трактирщик посмотрел на него с глубокой скорбью. Глаза его были красны, как спелая малина.

   – Сам не знаю, – наконец сказал он, – как-то слишком много всего для одного дня.

   Договорив, он вновь задрал голову и продолжил смотреть на огонь.

   – Я почувствовал запах дыма, – проговорил повар. Его глухой голос доносился как звон колокола, – вышел посмотреть, все ли в порядке, а в зале столы горят и стойка уже занялась. Хью бродит возле столов и бормочет что-то. Потом лестница на второй этаж обвалилась...

   – Кроме вас там еще кто-нибудь был?

   – Человек, – многозначительно проговорил трактирщик, – хоть бы он там сгорел.

   Повар покачал головой, давая понять, что трактирщик сейчас не в себе.

   – Вы следите, чтобы огонь не перекинулся на другие дома, – приказал Корт стражникам. – Вы же, – он кивнул погорельцам, – пойдете со мной. Я знаю одно неплохое место, где можно отдохнуть и хорошенько напиться!

   ***

   Олаф запечатал письмо и передал его Стефану. Тот вложил конверт в маленькую коробочку на спине ястреба и вышел на балкон. Прочитав заклинание, Стефан отпустил птицу. Взмахнув стеклянными крыльями, она скрылась из виду. Раньше хрустальный ястреб использовался только как охотник. Он выискивал определенную жертву и падал камнем на голову несчастному. Такие птички перебили многих вражеских генералов, пока песчаники не нашли защиту. Они стали использовать заклинание Темного Орла, способное перехватывать птиц-убийц в воздухе. Хрустальные ястребы стали бы бесполезными, если бы магистр Гилкрист, тогда еще подающий надежды молодой маг, не предложил использовать их в качестве курьеров. В случае гибели птицы, ящичек на ее спине вспыхивал и вся корреспонденция уничтожалась.

   – Брат Стефан, – устало позвал Олаф.

   – Да? – отозвался тот, возвращаясь в комнату.

   – Что там с погодой?

   – Будет буря, брат Олаф, – вздохнул Стефан.

   – Как долго она продлится?

   – Сложно сказать, возможно, до утра.

   – Будь она не ладна! Густав, что там у тебя?

   Брат Густав сидел на кровати, сжимая в руке зеленый лоскут.

   – Они покинули город и сейчас движутся к западу, – монотонно произнес он.

   – Мы должны идти, – сказал Олаф.

   – Но, согласно уставу, мы обязаны доставить тело магистра Фостера в Нордфолк! – напомнил Стефан.

   – Ничего, придется нарушить устав, – ответил Олаф, – зайдем к командору Уоррету и в путь.

   – Вещи собраны, – сообщил Мартин, все это время возившийся с сундуком, – все, что принадлежит магистру Фостеру, я оставил в его комнате. Нам же – самое необходимое.

   – Правильно, – одобрительно кивнул Олаф. – Берите сундук и спускайтесь в конюшню.

   Командор оказался у себя. Он сидел за столом, перебирая бумаги. Однако, от Олафа не скрылись следы крайней спешки. До его прихода Уоррет что-то писал, о чем говорили открытая чернильница и перо, небрежно лежавшее на столе.

   – Слушаю, брат Олаф, – Уоррет выдавил подобие радушной улыбки.

   – Я пришел сообщить вам, командор, что мы покидаем резиденцию.

   – Но тело магистра еще не готово для, – Уоррет отвел глаза, – путешествия.

   – Тело магистра Фостера я оставляю на ваше попечение. Понимаю, что нарушаю устав, но у меня нет времени объяснять вам все причины.

   – Вы хотите покинуть Доргхейм? – спросил Уоррет.

   – Да и немедленно, того требует расследование.

   – Прошу меня извинить, брат Олаф, – командор постучал пальцами по столу, – но я вынужден отказать вам. Скажу даже больше. Вы находитесь под негласным арестом. Ваше передвижение ограничено стенами резиденции. В крайнем случае, вы можете выйти в город, но только при сопровождении группы рыцарей ордена.

   Уоррет продолжал постукивать пальцами и, как бы случайно, коснулся небольшого сапфира, искусно вделанного в поверхность стола. Он поглаживал его указательным пальцем, не сводя глаз с Олафа.

   – Командор, – улыбнулся Олаф, – сегодня выдался трудный день, полный потрясений для всех нас. Не стоит делать его еще труднее.

   Уоррет поспешно убрал палец от сапфира, словно обжегшись. Он гневно посмотрел на старого рыцаря.

   – Бегство, это не выход, брат Олаф, – прошипел он, – орден найдет вас, куда бы вы не направились. Я не считаю вас виновным, но если вы попытаетесь вырваться, то я должен буду принять меры.

   – Я не бегу, командор. Чтобы вы ни думали, но моя совесть чиста. Я хочу найти истинного убийцу и заказчика, после чего сам предстану перед магистром Гилкристом с исчерпывающим отчетом.

   – Очень жаль, – проговорил Уоррет и, стиснув зубы, надавил на сапфир. Камень со щелчком ввалился в поверхность стола, а командор, застонав, схватился за дымящийся палец. – Будь ты проклят, – выдавил он.

   Олаф уже был у двери. По коридору гулкими шагами грохотали десятки ног. Олаф выскользнул из кабинета и побежал в сторону лестницы. Быстрыми прыжками он скакал через ступени, придерживаясь за каменные перила. Оказавшись внизу, Олаф замедлил шаг. Ему на встречу бежало пять братьев Покоя и Послушания. Завидев Олафа, они в замешательстве остановились и вопросительно посмотрели на него.

   – Что здесь происходит? – изумленно подняв брови, спросил Олаф.

   Братья молчали, затем один, по виду старший из них, неохотно проговорил:

   – Ничего серьезного, просто командор объявил собрание.

   – Поэтому вы бежите, сломя голову? – продолжал напирать Олаф.

   – Извините, брат, – смутился старший.

   Олаф сердито покачал головой. Рыцарь понимал, что время дорого и сейчас прибегут еще и другие братья, но все же, он хотел уйти без драки.

   – Будьте осмотрительней, – наконец вздохнул он.

   – Да, конечно, – выпалил старший. Густо краснея, он обошел Олафа и вместе с остальными заспешил по лестнице.

   Дождавшись, пока они повернут и скроются из виду, Олаф побежал. Ловко скользя по отполированным плитам первого этажа, он завернул в коридор, который, по его памяти, должен был вести прямиком в конюшни. Высокие своды, горящие факелы и тишина, нарушаемая его сапогами. Он добежал до дверной арки. Деревянная дверь была распахнута и он, не сбавляя скорости, ворвался в помещение. В глаза ударил яркий свет множества факелов. За его спиной дверь захлопнулась.

   – Брат Олаф, – раздался знакомый голос, – сдавайтесь!

   – Черта с два, – прошептал Олаф и сам удивился своему ответу. Факелы светили ему в лицо, но он, щурясь, осмотрелся. Все-таки он попал в конюшню. Несколько десятков магов-рыцарей преградили ему путь. За их спинами угадывались очертания повозок. Его кареты не было. Олафу сразу стало легче. Значит, братья выбрались из осиного гнезда. Теперь дело за малым – нагнать их и, конечно же, выбраться самому.

   – Командор, – спокойно сказал Олаф. Его глаза уже привыкли к освещению и теперь факелы были скорее врагом, нежели помощником несчастных магов. – Вы совершаете ошибку.

   – Я следую уставу, брат Олаф, – язвительно ответил Уоррет, видимо, не простивший ему шутку с пальцем. – Вы, как священный рыцарь, должны прекрасно меня понимать и...

   Командор не успел договорить. Всегда спокойного и рассудительного Олафа пьянила сила, исходящая от факелов. С кривой улыбкой он взмахнул руками и, словно по его команде, рыцари почти одновременно ответили ему воплем, полным ужаса, им вторили перепуганные лошади. Языки пламени объединились и начали расти ввысь, щекоча своды потолка. Олаф понимал, что среди рыцарей обязательно должны быть маги, наделенные силой Огня, что через мгновение они придут в себя и смогут действовать, но старому монаху было достаточно этого мгновения. Он разбежался и прыгнул в пламя. Яркая вспышка осветила самые темные углы конюшни и внезапно исчезла. Все погрузилось во тьму.

   Оказавшись во дворе, Олаф огляделся. Кареты нигде не было. Тяжелые низкие тучи над головой недовольно гремели. Рыцарь побежал. Вдалеке, у главных ворот, где всего лишь сутки назад их радушно встречали, стояла черная карета. Ее медленно обступала дюжина рыцарей. Кривая молния разрезала тучи. Пошел дождь. Дверь кареты внезапно открылась и из нее высунулся Стефан.

   – Братья! – прокричал он, сопровождаемый рокотом грома, – расступитесь!

   Олаф покачал головой. Подобной глупости от Стефана он никак не ожидал. Один из нападающих рыцарей поднял руку и из под его ног вырвался поток грязи, полетевший прямо на Стефана. Маги Земли любили это связывающее заклинание. Грязь попадает на жертву и мгновенно каменеет, сковывая противника. Внезапно, поток грязи резко повернул назад, словно отскочив от щита, и полетел обратно в заклинателя.

   – Одумайтесь! – продолжал призывать Стефан. – Насилие в стенах ордена недопустимо!

   "Что за дурачок", – подумал Олаф, подбираясь к карете. Однако нападающие действительно медлили, словно прислушиваясь к словам здоровяка-оратора.

   – Смотрите, еще один! – внезапно прокричал рыцарь, указывая рукой на Олафа.

   Все повернулись в его сторону, оставляя без внимания карету. Олаф приготовился к атаке, но краем глаза увидел, как из кареты вылез Густав. Он, вместе со Стефаном, воздел руки к небу.

   – Брат Олаф, – прокричал один из нападающих, – сдавайтесь!

   И на них обрушилась стена дождя. Никакой ливень, когда-либо виденный Олафом, не мог сравниться по силе с сегодняшним. Ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Олаф шел в направлении кареты, стараясь не столкнуться с рыцарями. В подобных условиях сила Огня практически бесполезна. Внезапно, перед ним образовалось подобие коридора. По бокам и сверху продолжал шуметь дождь, но на Олафа не упало ни одной капли. В конце коридора он видел карету и машущего ему Стефана. Старый рыцарь ускорил шаг. Едва Олаф добрался до кареты, как стена дождя вновь сомкнулась за его спиной. Он посмотрел назад. Всего в шаге от кареты бушевала буря, здесь же лишь накрапывал мелкий дождик.

   – Брат Олаф, – сказал Стефан, – мы так волновались за вас. Когда мы начали выезжать, к нам подошли братья и предъявили нам нелепые обвинения. Я решительно ничего не понимаю.

   – Потом объясню, – сказал Олаф, садясь в карету, – Густав, где Мартин?

   Густав уже сидел на козлах. Не оборачиваясь, он сказал:

   – Брат Мартин пошел посмотреть, что там с воротами. Едемте, он уже должен был управиться.

   – Простите меня, братья, – Стефан бросил печальный взгляд на стену дождя.

   – Что это? – спросил Олаф.

   – Ах, это Гнев Небес, – виновато сказал Стефан, – парное заклинание. Мы не были уверены, что получится, но когда увидели вас, решили рискнуть.

   – И долго оно еще будет длиться?

   – Обычно минут десять, но внутри братья. Они могут развеять его и быстрее. Бедняги, потом будут все в синяках. – Стефан сочувственно покачал головой.

   У ворот было тихо. Часовые угрюмо смотрели на подъехавшую карету. Почти по пояс в земле, они напоминали статуи возле озера в парке.

   – Мартин! – позвал Олаф.

   – Да! – отозвался тот, – вы не поверите, но эти паршивцы не захотели сказать мне секрет открытия врат.

   – Разве он нужен? – удивился Стефан.

   – Нужен, – кивнул Мартин. Весь перепачканный в грязи, он довольно улыбался. Улыбка на его обычно мрачном лице смотрелась непривычно и даже зловеще. – Смотрите!

   Мартин положил руку на плечо одной из статуй.

   – Говори же, как открыть ворота!

   Часовой попытался сбросить руку, тщетно дергая плечами. Потом, наградив гневным взглядом Мартина, отвернул голову.

   – Видите! – продолжал улыбаться Мартин, – из всего тайну делают. Ни рычагов, ни цепей, ни засовов – ничего нет, а ворота закрыты. Может, мне тебе уши оторвать?

   Лицо статуи стало напряженным.

   – Мартин! – сердито сказал Олаф, – мы не можем медлить. Ломай их.

   – Но это же ворота резиденции! – изумился Мартин.

   – Ломай!

   Маг Земли подошел к воротам, внимательно изучая их. Затем он коснулся рукой плиты мостовой возле ворот. Медленно выдыхая, Мартин все сильнее нажимал на камень и ворота, со страшным скрежетом и хрустом, начали подаваться вперед от него, словно невидимая сила толкала их. С гулким грохотом они упали на землю. Мартин встал, отряхивая руки. Его лицо было бледным.

   – Братья, путь открыт! – устало улыбнулся он.