Текст книги "Красный дьявол и Каменная чаша"

Автор книги: Александр Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

   Глава 25

   За спиной громко хлопнула дверь. Ингрид оглянулась на резкий звук, и Алан успел заметить скользящую во мраке тень.

   – Не обращайте внимания, – махнул рукой Гилкрист, погруженный в какие-то свои думы, – это мрачные братья. Они умеют хранить тайны.

   – Где мы? – спросил Алан. Они стояли в темном коридоре, в конце которого виднелась дверь, напоминающая своими размерами ворота.

   – Точно, ты же здесь никогда раньше не был, мой мальчик, – почему-то грустно усмехнулся Гилкрист, – все хотел тебе показать, да, как видишь, не успел. Идем же, нужно спешить.

   Маячившие у двери факелы медленно поплыли в их сторону.

   – Волшебники, – раздраженно прошептала Ингрид, когда огни повисли в двух шагах от нее.

   – Это же Блуждающие огни! – почти с восхищением воскликнул Алан. При виде такого чуда, былая напряженность пропала. Несмотря на кажущуюся простоту далеко не каждый маг был способен поддерживать огни в стабильном состоянии.

   – Да, мой мальчик, они самые, – пробормотал магистр, ведя их дальше. Пламя, завораживающе подрагивая, двигалось вперед, освещая им путь.

   Когда они приблизились к массивным дверям, створки с медными клепками, словно по команде, раскрылись. Алан увидел комнату, утопающую во мраке. Лишь в центре, над монументальным ложем, тускло мерцала лампа. Слабенький огонек создавал ощущение мрачной бесконечности, царящей в комнате.

   – Леди Ингрид, – проговорил Гилкрист, устремив на нее печальный взгляд, – и ты мой мальчик. Подойдите сюда.

   Магистр жестом поманил девушку к кровати. Когда он отодвинул плотный непроницаемый полог из золотистой парчи, Алан увидел мирно спящего герцога. В спокойных, правильных чертах его лица было нечто величественное, вызывающее благоговейный трепет.

   – Великий Эдмунд! – вырвалось у Алана.

   – Сами боги привели вас ко мне, – проговорил магистр, опуская полог, – как видите, его светлость изволит отдыхать и, к величайшему сожалению, неизвестно, когда он проснется.

   – Он что, мертв? – тихим голосом спросила Ингрид и подалась назад.

   – Я предпочитаю называть это сном, миледи. Его бессмертное тело по-прежнему живо, что же касается души, – магистр печально вздохнул, – она успела отойти в лучший мир. До сих пор я не терял надежды вернуть ее обратно, но, увидев вас, понял, чего же хочет милостивая богиня Анкейн.

   – Я не понимаю, – проговорила Ингрид, делая еще шаг назад.

   – Алан, мой мальчик, ты смог перенестись в тело леди Ингрид и выжить в нем, – с жаром проговорил Гилкрист, – потом было видение брату Олафу и вот – ты здесь – у меня. Это я и называю провидением!

   – Куда вы клоните? – недоверчиво спросила Ингрид.

   – Кажется, я понял, – сказал Алан, – вы думаете, что я должен перейти в тело милорда?

   – Послезавтра будет Большой совет, на который приедут все преданные герцогу вассалы. Они хотят увидеть своего правителя, они нуждаются в нем! Ты понимаешь, Алан?

   – Как же... – взволнованно проговорил Фостер.

   – Лаорон не может остаться без правителя, мой мальчик.

   – Но Великий Эдмунд – это бессмертный герой и Алан не должен занимать его место, господин магистр! – как-то зло проговорила Ингрид.

   – Верно, леди Ингрид. Это лишь временная мера, пока мы не найдем способа, как вернуть герцога. Только он наш истинный правитель.

   – Это неправильно, – вновь возразила Ингрид.

   – Алан, – магистр впился глазами в девушку, словно желая разглядеть в ней Фостера, – мой мальчик, ты помнишь ту книгу, в которой нашел заклинание Искры Жизни?

   – Да, – отозвался удивленный Алан, – большая книга в сером переплете. Она была в вашей библиотеке среди обычных справочников.

   – А ты помнишь, как она называлась?

   – Не уверен. Я как-то не обратил внимания.

   – Ничего, – тепло улыбнулся Гилкрист. – Ведь ты помнишь заклинание Искры Жизни. По нему-то мы и найдем книгу.

   – Как? – настороженно спросила Ингрид.

   – Видите ли, леди Ингрид, заклинатели старой школы были творцами. Они создавали не просто заклинания, а настоящие произведения искусства. Каждая строка заклинания наполнена оригинальностью его автора. Не так ли, мой мальчик?

   – Да, магистр, – поспешил согласиться Алан.

   – Напомни мне первые строки, мой мальчик.

   – Алан, нет! – крикнула Ингрид, но Фостер уже прошептал: "Когда огонь мирозданья..."

   В руке магистра блеснул кинжал из неведомого Алану черного металла. Гилкрист с молниеносной скоростью приблизился к девушке и заглянул ей в глаза.

   – Понимаешь, Алан, заклинание работает только при переходе из умирающего тела, – с отеческой улыбкой проговорил Гилкрист. – Поверь, так нужно, мой мальчик.

   Сознание Алана помутилось. В какой-то момент он осознал, что смотрит на страшную картину со стороны. Он видел, как Гилкрист убрал руку, оставляя в груди девушки клинок. Он видел, как Ингрид пошатнулась, устремляя на магистра взгляд, полный ненависти. И он слышал ее последние слова:

   – Эдмунд это Эдмунд, а Алан это...

   Внезапно Алана окутала тьма, и он понял, что падает. Но падение продолжалось и продолжалось, унося Фостера.

   ***

   – Нет же, Донован готовил хороший эль, а не вино! – назидательно произнес голос, – вино готовил Мордред.

   – Какой Мордред? – переспросил второй голос, – я не помню никакого Мордреда.

   – Точно, – согласился первый, – Мордред жил за двести лет до тебя, но ведь и Донован не раньше. Или ты имел ввиду другого Донована?

   – Что-то я совсем запутался, – устало вздохнул второй голос, – я говорю про Донована, что жил при графе Эрике.

   – Нет, тогда я не знаю такого. Да и графа Эрика тоже не припомню. Ну да ладно.

   Алан открыл глаза. Прямо перед ним пылал большой камин.

   – Смотри-ка, у нас гость, – заметил первый голос, – юноша, как ты себя чувствуешь?

   Фостер повернул голову. Рядом с ним в деревянных креслах с высокими спинками сидели два человека. Говоривший, седой старик, приветливо кивнул ему. Второй же, высокий и хмурый был смутно знаком Алану. Он постарался припомнить, где же он мог его видеть и вспомнил. Перед ним сидел сам герцог.

   – Не знаю, – произнес удивленный Фостер.

   Только сейчас он заметил, что тоже сидит в кресле и главное – тело было опять его, настоящее. И он вспомнил об Ингрид. В голове Алана быстро пронеслась та ужасная сцена. Но затем его ум вновь затуманился. На душе стало спокойно и тихо.

   – Не робей, – усмехнулся в густую бороду старик.

   – Боюсь, я помешал вам, – сказал Фостер.

   – Что ты, мы ждали тебя, Алан, – проговорил старик, – вам двоим многое предстоит обсудить, прежде чем...

   Он многозначительно посмотрел на Эдмунда.

   – Алан Фостер, я не буду говорить о бремени и ответственности, осознание всего этого придет к тебе само, если еще не пришло. Сложилась какая-то странная традиция, не спросив согласия, наделять силой. Но если ты здесь, значит, выбор уже сделан.

   Традиция, выбор, бремя – все это крутилось в голове Фостера, пока не сложилось в одну простую мысль – теперь он герцог.

   – Вовеки веков, – усмехнулся старик, – стало быть, Алан, ты теперь Эдмунд, а ты, Эдмунд – вольный дух!

   Эдмунд встал и подошел к Фостеру. Он протянул руку и Алан, вставший в ответ, пожал ее. Едва Алан коснулся ладони герцога, как в его голове закружились призрачные образы, подобные множеству картин, выложенных на суд зрителя. Юность, сила, надежда, красота, храбрость, любовь, война, решимость – все это пронеслось перед глазами Фостера. Он отчетливо видел, насколько была прекрасна молодая Маргарет, чувствовал вкус вина и боль раны. Он видел тот день, когда некто заговорил с Эдмундом, единственным выжившим на всем, казалось, бескрайнем поле боя. Его мучила жажда и он, под палящим солнцем, склонился над небольшой лужицей кристально чистой воды, неизвестно откуда взявшейся у самых его ног. Ее прохладный вкус, разливающийся по всему телу и вновь сражение. Он видел искаженные лики поверженных демонов. Теперь он был уже неуязвимым воином. Он слышал стоны и проклятья, сменившиеся ликованием толпы. Вот уже выкрикивают его имя: "Эдмунд! Эдмунд!". Он вернулся к супруге. Счастливая жизнь, омраченная безжалостным ходом времени. Трудные решения, тяжелые мысли, а потом вдруг сменяющие друг друга картины потеряли цвет. Они стали серыми и однообразными. Мысли замедлились и вот он уже сидит в чертогах Юргена. Еще мгновение и Алан отчетливо увидел свое лицо, напряженно смотрящее ему в глаза. Юноша понял, что с этого момента он больше не Алан Фостер. Твердая рука отпустила руку нового герцога.

   – Да, – протянул Юрген, – признаюсь, я представлял себе это как-то иначе.

   Эдмунд прошел в свое кресло и сел, вытянув ноги к огню.

   – Я тоже, – сказал Эдмунд, – но так даже правильнее, верно?

   – Согласен, – произнес нынешний герцог, – иначе и быть не могло.

   Его взор был устремлен на огонь. Картины постепенно улеглись в голове и теперь он ощутил всю тяжесть правления.

   – Вспомнил! – неожиданно воскликнул Юрген, хлопнув себя по колену.

   Эдмунд и новый герцог удивленно посмотрели на него.

   – Граф Эрик жил около ста тридцати лет назад и у него был такой писклявый голос!

   Глава 26

   Всю ночь Клод не сомкнул глаз. Чистенькая, пустая комната с деревянной скамьей и крохотным оконцем угнетала его. Он думал об Ингрид. Что это еще за великая тайна и почему темнила-магистр отослал даже Олафа, который, как понимал Клод, был далеко не последним человеком в ордене? Опять же, Клод был абсолютно один. Для человека, привыкшего к веселым или, по крайней мере, шумным компаниям, внезапная тишина становилась попросту невыносимой. Устав лежать на жесткой лавке, он начал мерить комнату широкими шагами. Один – с Ингрид все будет хорошо, два – вынут ли они Алана, три – интересно, чем занят Олаф, четыре – все же нужно было остаться с Ингрид, пять – скорее бы их всех увидеть. На шестом шагу Клод разворачивался и начинал идти в другую сторону.

   Когда небо за маленьким окном начало синеть, Клод ощутил легкое чувство голода. Он открыл крепкую дверь и осмотрелся. Белый коридор был пуст.

   – Конечно, жутко невежливо вот так вот гулять по ночам, – пробормотал себе под нос Клод, – но я остался без ужина и возможно на кухне найдется что-нибудь перекусить.

   Он добрался до лестницы. Спустившись, Клод доверился инстинктам повара и пошел в предполагаемом направлении кухни. Вся эта огромная резиденция чем-то походила на графский замок. Конечно, Клод не бывал где-то еще и, может быть, все замки строятся по какому-то общему принципу, но он определенно знал, где здесь кухня.

   Пройдя по правому коридору прислуги – здесь, стало быть, младшей братии, и спустившись по каменной лестнице, он оказался на первом этаже, в узком коридоре с низкими потолками и угрюмыми серыми стенами.

   Далее можно было смело идти на запах. Прямо по коридору что-то тушилось, определенно мясное и еще... Клод принюхался. В нос ударил резкий запах квашеной капусты. Поморщившись, он решил, что просто так капусту есть никто не станет и, скорее всего, к ней дадут неплохую кружечку пива.

   – Господин Клод, – окликнули его.

   "Поймали", – почему-то подумал Клод и медленно повернулся на голос. Перед ним стоял низенький, плотно сбитый брат в шерстяной рясе. Дружелюбно улыбаясь, он продолжил:

   – Господин Клод, ваша келья оказалась пуста, – добродушно проговорил коротышка, – и как хорошо, что я встретил вас здесь.

   – Я проголодался, – честно ответил Клод.

   – Вы могли бы позвать и вам сразу же принесли бы обед, господин Клод.

   – Да вот... – Клод развел руками.

   – Ничего, я провожу вас назад в вашу келью, а через несколько минут вам принесут роскошный обед.

   "Зачем идти в комнату, когда находишься всего в шаге от кухни?", – мысленно удивился Клод. Опять же слово "роскошный" из уст этого плешивого коротышки звучало как-то особенно кощунственно. Но Клод не стал спорить и покорно последовал за низеньким провожатым.

   Клод решил поддержать беседу и сказал первое, что пришло на ум:

   – У вас тут неплохо, вот только прохладно как-то.

   – Да, стены прогреются лишь к июню, – печально вздохнул брат, будто это была его личная провинность, – но шерстяные рясы неплохо согревают нас.

   – Они, и правда, так хороши? – с сомнением в голосе произнес Клод.

   – О, еще как! – с жаром ответил коротышка, – это же лучшая козья шерсть во всем герцогстве! Вот вы, в своей куртке, уже весь замерзли, а посмотрите на меня – не жарко и не холодно, просто уютно и все.

   Клод выдержал паузу.

   – Я могу дать вам такую же, – наконец, доверительно шепнул коротышка, – но не обещаю непременно вашего размера...

   – Правда? – с поддельной радостью в голосе воскликнул Клод. В действительности он терпеть не мог форму как таковую. Она надоела ему еще за годы службы у графа, а эти убогие рясы с резким запахом могли сгодиться разве что для отпугивания комаров. Но в его голове начал созревать план. В своей одежде Клод слишком приметен, а в рясе он сольется с хмурыми чудиками и сможет спокойно перемещаться по замку. Останется только узнать, где находится Ингрид и проведать ее.

   – Вот мы и пришли. – Заявил коротышка, открывая дверь в темницу-келью Клода, – сейчас вам принесут обед и главное, – он понизил голос, – я захвачу для вас чудесную рясу.

   – Насчет еды, – шепнул Клод, – я понимаю, что еще утро, но все же, можно мне небольшой стаканчик эля или даже чего-нибудь покрепче?

   – У нас нет ничего такого, – холодно произнес коротышка, – выпивка превращает человека в животное.

   – Да, понимаю, – вздохнул Клод. Он понимал, что великий какой-то там рыцарь Олаф пил, будто у него три горла и, конечно же, не превратился в скотину. Все ведь зависит от тренировки.

   Через десять минут перед Клодом стоял поднос с "роскошным" обедом. Тогда, около кухни, нос почти не обманул его. Добрая чашка квашеной капусты, ломоть клеклого серого хлеба, кружка воды и главное блюдо, что так аппетитно пахло мясом – гороховая похлебка с тушеным луком, будь она неладна. И никакого мяса, никакого вина!

   Коротышка принес рясу и Клод тут же примерил ее, прямо поверх своей куртки. Брат поморщился, когда Клод проигнорировал его предложение снять куртку. Выпроводив назойливого брата, Клод начал ждать. Пять, десять, пятнадцать минут – коротышка уже должен был уйти и заняться своими делами. Клод вновь выглянул в коридор. Пусто, как и в прошлый раз. Он прикрыл за собой дверь и спокойно направился к лестнице. То, что творилось в кухне, теперь мало его интересовало. Как понимал Клод, хорошая, а главное, вкусная пища была таким же страшным грехом, как и выпивка, поэтому, что с них взять?

   Несколько раз навстречу Клоду попадались братья в точно таких же рясах. Они кивали ему, а он им и все благополучно расходились. Клод шел к кабинету магистра, в надежде увидеть Ингрид или, хотя бы, Олафа. Как и полагалось, этаж магистра был отделан деревом. Здесь не было уже ставшего привычным для Клода затхлого запаха. Много дверей и впереди одна, массивная, за которой вчера принимал их магистр. Дверь открылась, и из нее вышел помощник магистра Патрик. Он и привел Клода вчера в его келью и просил чувствовать себя, как дома. Сам-то, наверно, спит на перине.

   Не желая быть узнанным, Клод открыл первую попавшуюся дверь и скользнул внутрь. Он оказался в просторной комнате, сплошь заставленной книжными полками. Слушая приближающиеся шаги, Клод заметил одну книгу, неестественно поблескивавшую среди прочих.

   Еще по замку графа Орвиджского, он помнил такую книгу. В личной библиотеке графа она находилась почти на том же самом месте. На вид увесистая, с непонятным названием на корешке, эта книга не могла открыть читателю дорогу к знаниям, потому что открывала совсем другой путь, тайный.

   – Сдается мне, – прошептал Клод, – я смогу найти здесь немного старого вина.

   В тайнике графа был погреб, полный дорогого вина. Клод наведывался туда всего пару раз в месяц, не больше, ведь ничего страшного, если в бочках немного убудет. Так он думал и сейчас. Братья, которые не терпят пьянства, как правило, любят выпить и погулять.

   Когда шаги удалились, Клод отошел от двери и коснулся корешка книги. С легким щелчком стеллаж отъехал, открывая новопосвященному брату Клоду путь в свои темные недра.

   Клод огляделся в поисках какой-нибудь свечи. На маленьком столике из красного дерева стоял подсвечник.

   Ступая по пыльным ступеням вниз, Клод удивлялся подобному запустению. Неужели он ошибся и это действительно какой-то забытый потайной ход? Ступени кончились и через несколько шагов вновь появились, теперь они вели наверх. Так повторялось несколько раз. Клод понимал, что эти чудики, и правда, люди со странностями, но зачем устраивать подобные лесенки? Он остановился перевести дух. Поставив подсвечник на каменный выступ, Клод вытер со лба испарину. Коротышка лукавил, когда так расхваливал свою шерстяную рясу. Возможно, заключил Клод, все они обычные человеконенавистники и именно поэтому тот брат нарядил его в эту пахучую шубу. Передохнув, Клод хотел вновь взять подсвечник, но заметил, как подрагивает пламя свечи. Еще мгновение и оно потухло.

   Оказавшись в темноте, Клод увидел бледные точки, размером с голубиное яйцо. Он приблизился к ним и дотронулся до одной из точек пальцем. Это оказалось отверстие, скрытое с той стороны чем-то шершавым.

   – Гобелен? – предположил Клод.

   Сейчас он понял, для чего все эти лесенки и прикрытые отверстия.

   – Вот тебе и пять чудес ордена, – прошептал Клод, – у них тут даже девиц нет, чтобы за ними подглядывать.

   Клод никогда не любил собирать чужие тайны, тем более магов-фанатиков, от которых и в солнечный день бросало в дрожь. Но, как часто случается, то, чего мы так не любим, само спешит к нам навстречу. Клод услышал приближающиеся шаги за гобеленом. Стоит отдать должное потайному ходу, слышимость тут была великолепная. Наверно, даже жужжание грузного шмеля в саду за окном можно было услышать.

   – Вы понимаете? – спросил голос с характерными властными нотками.

   – Зачем? – гневно пророкотал второй голос. Определенно, ему не было никакого дела до всей властности первого, – все прекрасно шло, вы утверждали, что справитесь. Но, скажите мне, чем вы думали, когда уморили его?

   Голоса начали удаляться и Клод, гонимый любопытством, последовал за ними, начисто забыв о подсвечнике.

   – Нет, – возразил первый, – вы, мой дорогой Кристоф, узко мыслите. Я говорил вам, что добьюсь своего и я добился. Просто сейчас он еще не пришел в себя, но уже завтра, на совете, я буду говорить его устами.

   – И что же вы скажете? – саркастически спросил второй, – я много думал и решил то-то и то-то? Вы считаете, что никто не разгадает подмены?

   – Подмены и не было, – холодно заметил первый голос, – все идет по нашему сценарию. Так, как мы и хотели.

   – Вы хотели, а не я, – огрызнулся, тот, кого назвали Кристофом. – Целый год вы убеждали меня, что сможете договориться с ним и вот результат – у нас, оказывается, все идет по сценарию! Только меня забыли поставить в известность! Неужели вы думали, что я поверю в жалкие бредни про парня в девке? Было бы проще найти двойника и совершить подмену.

   – Боюсь, Кристоф, вам не понять всей глубины моего замысла, – усмехнулся первый.

   Хлопнула дверь и голоса затихли. Ход резко поворачивал налево и старый повар решил пробраться дальше, чтобы услышать продолжение разговора. Но то ли они свернули не туда, то ли шли в полном молчании – голосов слышно не было. Переведя дух, Клод только сейчас заметил, что стоит в кромешной темноте. До этого у него довольно неплохо выходило передвигаться на четвереньках, припадая ухом к отверстиям.

   Решив, что в темноте дальше ползти не имеет смысла, Клод собрался вернуться за подсвечником. Только вот незадача, где именно он его оставил? Пять или шесть пролетов назад? Клод, ничего не видя перед собой, на ощупь направился назад.

   Парень в девке – как же ему не нравились эти слова. Определенно, тут что-то затевается, и не мешало бы поскорее унести ноги из этого проклятого ордена. Но для начала нужно найти Ингрид, которая сейчас неизвестно где. Также стоит отыскать старого прохиндея Олафа, который привел их в логово фанатиков и надрать ему бороду. Опять же Олаф может помочь найти Ингрид, ведь он тут, в отличие от Клода, все знает.

   Размышляя, кого все-таки стоит искать первым и как вообще отсюда выбраться, Клод задел рукой свой подсвечник и тот с грохотом ударился о каменный пол. Нелестно помянув некоторых особо любимых богов, повар нащупал витую ножку подсвечника. Свечи не было. Видимо, она при падении куда-то откатилась. Клод шарил руками во тьме, тщетно пытаясь найти свечу, когда услышал легкий шелест. Еле различимый звук стремительно приближался к повару.

   "А крысы так не шуршат", – подумал Клод, аккуратно поставив подсвечник на пол. Стараясь не шуметь, повар на четвереньках пополз к двери. Подниматься наверх было еще ничего, но вот сползать вниз оказалось труднее, но Клод не привык сдаваться. Когда он преодолел несколько пролетов, что-то за его спиной громко звякнуло. На лбу Клода проступил холодный пот – преследователь задел подсвечник и значит, уже совсем близко. Выпучив глаза, повар начал перебирать руками и ногами с поразительным проворством.

   "Еще немного, – думал он, – проклятый выход уже близко".

   Ступени пошли вверх и Клод уперся в потайную дверь. Теперь оставалось только открыть ее. Он водил рукой по стене в надежде найти рычаг, а шелестящие шаги становились все ближе и ближе.

   – Если выберусь, больше никогда не буду... – Клод не успел закончить фразу. Прямо над его головой с шипением пронесся сноп огня. Он врезался в дверь, обильно осыпая Клода искрами. Стой повар в полный рост, то сейчас здорово бы походил на огромный факел. Наконец рука нащупала рычаг и дверь со щелчком отворилась. Клод выкатился в библиотеку, поспешно закрывая дверь. Он с силой потянул томик и послышался еще один щелчок. Благо механизм оказался таким же, как и у графа – стоит вынуть книгу и стальной засов запирает ход. Клод уже попадался в такую ловушку и теперь с удовольствием захлопнул ее сам. Послышалось несколько глухих ударов. Видимо, преследователь понял, что рычаг не работает и теперь пытается открыть дверь силой.

   Нужно было спешить. Ослепляющий дневной свет резал Клоду глаза и он, жмурясь, вышел из библиотеки.

   В голове повара успел сложиться план – найти Олафа, который должен помочь ему в поисках Ингрид. Клод не хотел верить, что Олаф намеренно заманил их в ловушку. Скорее всего, он и сам еще ничего не знает.

   Припадая на одну ногу, Клод спустился по лестнице, уходя прочь из крыла магистра.

   Идя по коридору, повар заметил, как странно смотрят на него братья. Неужели им все известно и сейчас они сторонятся его как зверя, на которого начата охота?

   – Брат, что с твоей мантией? – окликнули Клода.

   И повар понял природу этих недоуменных взглядов. Он был весь в паутине и пыли, будто только что вышел из склепа, в котором пролежал добрую сотню лет.

   – В погребе... – туманно ответил Клод.

   – Тебе стоит привести себя в порядок, – сурово проговорил брат.

   – Да, конечно, – кивнул Клод.

   Тщательно чистить мантию было негде, опять же всюду сновали полусонные братья, которые еще умудрялись все замечать своим затуманенным взором.

   Клод завернул за угол, осмотрелся по сторонам – не бродит ли кто поблизости из этих чудиков, и снял рясу. Ухватившись за один конец покрепче, он со всей силы несколько раз ударил рясой о белоснежную стену. Этот метод не раз выручал его, когда было лень счищать засохшую грязь с куртки. На стене осталось несколько причудливых следов – ряса стала заметно свежее.

   Теперь Клод вновь спешил в сторону кухни. Замок, орден, монастырь, казарма – все сплетни всегда крутились возле очага. Он петлял по безликим коридорам, пока нос к носу не столкнулся с коротышкой.

   – Господин Клод! – наверное, уже десятый раз за утро воскликнул тот, – я везде вас ищу. Куда вы пропали и что с вашей одеждой?

   "Проницательные упыри, – подумал Клод, – и чего вы все ко мне придираетесь? Можно подумать, что сами светитесь чистотой".

   Прямо по коридору скользнула тень и вдруг в их сторону полетел огненный шар. Клод рухнул на пол, увлекая за собой монаха. Как и в прошлый раз, охотник оказался мазилой-неудачником и шар врезался в стену за ними. Клод приподнял голову и увидел, что тени как не бывало.

   – Не любишь показываться, – хмыкнул повар, поднимаясь с пола, – ты цел?

   Растерянный монах ощупал себя – голову, шею, живот, ноги.

   – Кажется, да, – ответил он, закончив проверку.

   – Как тебя зовут, друг?

   – Сильвестр, – растерянно ответил коротышка.

   – Ты слышал, Сильвестр, о бродячих неупокоенных?

   – Вы думаете...

   – Да, это был один из таких. Как видишь, даже стены ордена для них не помеха, – соврал Клод. Ему очень не хотелось рассказывать о страже тайника, а раз тот исчез, увидев монаха, значит не хочет показываться при посторонних. Повар искренне хотел считать коротышку непричастным к подслушанному разговору.

   – Но это же детские сказки, – промычал монах.

   – Как видишь, не такие уж и детские, – натянуто улыбнулся Клод и тут же сменил тему:

   – Скажи мне, Сильвестр, как найти Олафа?

   – Брата Олафа? – переспросил монах.

   – Да, с которым я сюда пришел.

   – К нему сейчас никак нельзя.

   – Это еще почему? – спросил Клод, уже заранее предчувствуя подвох.

   – Брат Олаф готовится к обряду посвящения, поэтому его нельзя тревожить. Помыслы должны быть чистыми, а дух хрустальным, или как-то так, я точно не помню, – порозовев, ответил монах.

   – Странные у вас отговорки. Он спит что ли?

   – Это не отговорки! – возразил Сильвестр, – еще утром среди братии прошел слух, будто священный рыцарь Олаф после своего возвращения готовится отречься от суеты и стать мрачным братом.

   – С чего это он вдруг решил стать хмурым братом?

   – Мрачным, – поправил монах. – Смерть младшего магистра Фостера не дает ему покоя. Он считает себя повинным и сейчас, так и не поймав убийцу, брат Олаф решил искупить свою вину, посвятив остаток жизни служению магистру, то есть, стать мрачным братом. Это очень смелый поступок, заслуживающий уважения. Брат Олаф всегда пользовался авторитетом в ордене, но теперь мы склоняем головы перед его мужеством и непоколебимостью.

   – Подожди. Ты сказал, что он не поймал убийцу и теперь будет чьим-то слугой?

   – Мрачный брат не слуга, – коротышка снисходительно улыбнулся, – он рука истины и поэтому подчиняется только достойнейшему из нас – Верховному магистру. Так было раньше и так будет всегда.

   – Получается, ему нет дела до Фостера и всех остальных? – изумился Клод. Вся эта затея со служением ему сильно не нравилась.

   – Младший магистр ушел от нас и, скорее, теперь ему нет никакого дела...

   – Куда ушел? – воскликнул Клод и осекся. Коротышка ведь не знает, что Алан все еще жив или, по крайней мере, был, до вчерашнего вечера.

   – Господин Клод, вы, правда, не знаете, куда уходят души после смерти? – с плохо скрытой жалостью в голосе спросил монах.

   – К черту эти души, – махнул рукой повар, – мне срочно нужно увидеть Олафа.

   – Я не знаю, – потупившись, протянул Сильвестр.

   – Очень нужно. Опять же неупокоенный дух, – Клод перешел на шепот, – неспроста все это, брат Сильвестр, неспроста.

   Похоже, страж сыграл ему на руку. Внутренняя борьба длилась недолго и уже через минуту, монах проговорил:

   – Идемте, только не говорите, что это я привел вас.

   – Конечно, – с готовностью отозвался Клод.

   Они шли по безликим коридорам. Клод не терял бдительности, постоянно чувствуя на себе взгляд невидимого наблюдателя. Этот охотник-мазила так просто не отстанет. Один раз Клод видел скользнувшую тень у самого окна – облако ли это или страж? Похоже, что и его провожатый тоже был напряжен до предела. Сильвестр натянуто приветствовал встречающихся на пути монахов и старался обходить темные места.

   – Нужно будет принять меры против этого бродячего неупокоенного, – словно защитную молитву, изредка шептал он.

   Сильвестр остановился у небольшой двери и тихо постучал.

   – Кто? – из-за двери послышался суровый голос Олафа.

   – Брат Олаф, это я, брат Сильвестр, привел к вам посетителя, но если вы заняты, то мы не смеем вас более обременять, – скороговоркой выпалил коротышка.

   – Что еще за посетитель? – недовольно спросил Олаф, открывая дверь. Бросив хмурый взгляд на монаха, Олаф стал еще мрачнее, когда увидел повара.

   – Клод, – он покачал головой, – я думаю, ты уже знаешь о моем намерении.

   – Зато ты не знаешь о моем, – сказал повар и, не дожидаясь приглашения, протиснулся внутрь.

   Оказывается, Клоду отвели роскошные покои, по сравнению с жилищем Олафа. Комната напоминала собой каменный мешок. Из мебели только самое необходимое, даже шкафа и того не было, также как и кровати. На полу лежала широкая доска, толщиной в ладонь. Неудивительно, что старик быстро засыпал на лавке у Дафны.

   – Брат Олаф, я, пожалуй, пойду, – неуверенно проговорил Сильвестр.

   – Да, конечно. Я думаю, мой гость обратную дорогу найдет сам.

   Поклонившись, низенький монах ушел. Клод еще мгновение слышал его шаркающие шаги, а затем хмурый Олаф закрыл дверь и резко спросил:

   – Зачем ты пришел?

   Устроившись на единственном стуле, Клод подробно рассказал ему о своих утренних похождениях, умолчав только о беге на четвереньках. Олаф внимательно слушал, ни разу не перебив рассказчика. Только все сильнее и сильнее сводил свои кустистые брови. Вид, конечно, у него был забавный, но Клоду было не до смеха.

   – Ты узнал голоса? – спросил Олаф и тут же сам ответил, – откуда тебе, ты же никого здесь не знаешь. Говоришь, крыло магистра? Да, я помню, там, около приемной, была библиотека для гостей. Но я не знал ни о каком потайном ходе. Интересно, знали ли те двое о нем, и кто был твоим преследователем?

   – Ты поможешь вызволить Ингрид и мальчишку?

   – Да, – не раздумывая, ответил Олаф.

   – Я слышал, ты хотел стать каким-то там братом.

   – Потом стану, – задумчиво произнес монах, – может быть.

   В дверь постучали.

   – Кто? – как и в прошлый раз спросил Олаф, подходя к двери.

   – Брат Олаф, это опять я, брат Сильвестр, – последовал подозрительно знакомый ответ.

   Олаф открыл дверь, впуская бледного монаха.

   – Чего тебе? – раздраженно спросил он.

   Коротышка не успел ответить. Через порог скользнула тень и начала стремительно густеть. Все трое смотрели на нее как завороженные. Тень уже успела принять человеческие очертания. Она протянула руку и Клод, движимый первобытным инстинктом, вскочив, швырнул в тень стулом. Стул не успел достичь цели. Он вспыхнул, едва повар выпустил его из рук. Тень метнулась к Клоду и, приблизившись вплотную, неожиданно наткнулась на твердый кулак. Руки любого повара всегда работают быстрее головы. Охнув, человек, а это был человек, окутанный черным дымом, отпрянул назад, и, в следующий момент, его головы уже коснулась рука Олафа.