Текст книги "Цветок камнеломки"

Автор книги: Александр Шуваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 53 страниц)

Собеседник, содрогнувшись, взглянул в его глаза, ставшие пустыми и бездонными, и поверил не разумом только, но – всем своим существом, до глубины потрохов. Действительно – пустяки. Вот возьмет – и выдаст прямой в челюсть, а ответить будет нельзя, потому что тут, всего лишь в ярде, – Смайли, который прыгает на пять ярдов. Возьмет – и пристрелит, если вздумаю подать в суд. Легче всего было бы успокоить себя, решив раз и навсегда, что Джек свихнулся, но что-то, – даже и помимо присутствия симпатяги Смайли, – не позволяло ему прийти к этому успокоительному выводу. Это что-то извне. Что-то такое, встречу с чем хрупкая психика его не перенесла, превратившись в нечто совсем другое. Оно пришло, – и обратило дельного, но, в общем, самого обычного инженера, по сути, – исправного клерка в существо непредсказуемое и непостижимое, а потому – опасное, как адская машина. И это не вирус, не яд, не наркотик, а что-то куда более глубокое, зараза куда более страшная. То, чего душа этого человека жаждала, как, очевидно, бомба жаждет запала для того, чтобы, наконец-то, начать жить по-настоящему, а не в полусне, граничащем с небытием. Может быть, – может быть! – каждому из живущих предназначено, есть где-то, в реальности или в потенциале, что-то подобное, вот только везет единицам. Этому – повезло, и враз, в считанные мгновения все прошлое стало не то, что неважным, а не имеющим ровно никакого значения, и дальше в жизнь отправился подменивший прежнего, совсем другой человек, который только притворялся прежним, наслаждаясь своим лицемерием и гнусно хихикая в душе.

С некоторых пор брат Джошуа повадился ходить в белоснежных ризах, что в сочетании с черным, как калоша, лицом и особливым головным убором, который украшал натуральный обезьяний череп, давало совершенно потрясающий эффект. Запас белых одежд он возил с собой, в своем трехтонном «Mark – 60.11.52», для смены, как только чуть потеряет свежесть прежний комплект. Творение Линкольна Ирвинга было названо без изысков, по порядковому номеру в «Каталоге…», поскольку родное название «Джейран» ни о чем ему не говорило. В дальнейшем этот принцип прижился и стал общепринятым, – даже после того, как было сделано немалое число собственных наработок. Тогда «Каталог» просто-напросто расширили и приспособили к собственным потребностям, организовав по принципу Открытых Таблиц. Исключительное изделие сопровождали тачки более скромного вида, но тоже бронированные, в числе трех – десяти штук, в зависимости от важности экспедиции.

Перво-наперво были приведены к общему знаменателю черные банды в самом Гарлеме. Брат Джошуа начал проповедь касательно того, что продавать наркотики своим братьям – грех, а когда его не поняли, то приступил к практическим действиям. Закованные в доспехи из тубулярного углерода "масаи" из числа приближенной паствы хватали "пушеров" и увозили в неизвестном направлении, после чего их никто не видел, при малейшей попытке сопротивления, – безжалостно стреляли ослушников. Три-четыре неслучайных трупа ежедневно, десятки исчезнувших без следа, – такого здесь не видели уже много десятилетий. Оптовики – взвыли, собрали конгресс, но из этого ничего не вышло, потому что Джошуа оказался сильнее. Приблизиться к нему оказалось невозможным, были схвачены и после чудовищных пыток убиты впопыхах посланные киллеры, были убиты вместе с семьями и приближенными заказчики, – те, кто не успел свалить из города, – а также те, кто не осознал глубины случившихся перемен, и продолжали торговать дурью вопреки запрету. Были убиты безнадежные наркоманы, главари молодежных банд, не пожелавшие подчиниться. Те, кто поначалу противились, но до конца все-таки не пошли, были выпороты пятнадцатифутовым бичом, – точь-в-точь таким, как двести лет назад на хлопковых плантациях, – и изнасилованы при свидетелях. После этого все остальные как-то довольно быстро уверовали в его правоту и богоизбранность.

Образование иных политических течений вообще подчиняется тому же закону критической массы, что и делящиеся материалы в атомной бомбе: вот только что еще Имярек был "дешовым фигляром" и предводителем банды "отщепенцев" либо же "отморозков" (они же "политические маргиналы"), о коих серьезным людям и говорить-то зазорно, – и вот уже он Отец Народа, находящийся во главе Руководящей И Направляющей, а в число отщепенцев как-то разом попадают те, кто раньше имел неосторожность остроумно осмеивать каких-нибудь христиан, мусульман, приверженцев кагана по имени Темучин, национал-социализма или одного радикального течения неправильно понятого и убого истолкованного марксизма. Эффект оказывается особенно сильным, когда принадлежность начинает давать какие-либо реальные выгоды и преференции. Зато вот быть негром (пардон: "афроамериканцем" – разумеется) и при этом не верить в то, что Христос на самом деле был чернокожим, которого именно за это распяли белые, и при этом не платить десятину Понятно Кому стало немодно, неприлично, непрактично и небезопасно. Брат Джошуа организовал масштабные переговоры с руководством негров-мусульман, вел их не менее трех суток, постепенно вовлекая все большее число адептов, а потом прихлопнул их всех одним махом. В тех районах, которые контролировал он, полиция перестала появляться вообще, поскольку, ко всем прочим мерам, проезжую часть перегородили практически невидимые изгороди из боразоновых нитей толщиной в три сотых миллиметра, которые снимались по мере необходимости специальными устройствами (Mark 80.01.15) буквально за считанные секунды, – и больше никак.

Накушавшись пайотля в компании ближайших приверженцев, он только поначалу пророчествовал и изрекал, а потом впадал в некое подобие хвастливого цинизма, и утверждал, будто белые – настолько выродились, что сколько-нибудь решительный человек может делать с ними что угодно, не испытывая никаких затруднений и без малейшего вреда для здоровья. Линкольна Ирвинга, входившего, по понятным причинам, в число самых-самых, – коробило, но у него, в отличие от многих и многих, хватало ума по крайней мере помалкивать. Свою доктрину о вырождении белых брат Джошуа начал претворять в жизнь все-таки с пуэрториканцев, колумбийцев, мексиканцев и прочих латиносов, особливо из числа незаконных мигрантов. Он обложил их неким подобием налога для неверных, и некоторое время все шло хорошо и замечательно, поскольку среди этой публики не было и не могло быть никого, подобного Линкольну Ирвингу со товарищи. Мигранты пробовали выходить на улицы, и тогда полиция разгоняла их днем, а "масаи" резали их предводителей ночью. Потом, убедившись в тщете обычных путей, мексиканцы отыскали соплеменников в университетских кампусах, которые с определенного момента гудели, как растревоженные ульи. Те прониклись и вошли в суть проблемы.

Дон Себастиан Гусман, тщательно обдумав сложившуюся ситуацию, подвел итог, отдав неукоснительный приказ, который был столь же неуклонно выполнен: во первых – уступать, во-вторых – избегать конфликтов с черномазыми ("Разумеется, – сказал он со слабой, чарующей улыбкой, – термин этот никоим образом не относится к темнокожим из числа собравшихся, а только и исключительно только к погганым ниггерам, уроженцам США, которые, вне всякого сомнения, относятся к вовсе другой человеческой породе". Следует сказать, что никому из собравшихся и в голову не пришло отнести эту кличку к себе, – настолько хорошо все понимали, о ком именно говорится.), в-третьих – терпеть даже самое вызывающее поведение, а в четвертых – готовиться. Он скажет, как именно.

– Я даже не буду вас уговаривать в необходимости послушания. О тех, кто думает, будто понимает лучше, и решит избрать другую линию поведения, позабочусь не я, позаботится преподобный Джошуа со своими масаями, его последователи в других штатах, и полиция. Единственное, на чем я вынужден настаивать, так это на необходимости молчать, согласны вы или не согласны, войдете в дело или предпочтете оставаться сами по себе. Потому что заботу о болтунах мы возьмем уже на себя.

Процессы, начавшиеся в экономической сфере страны, бывшей истинным воплощением предпринимательства, после того, как в нее была буквально вброшена «мозаика» в ее развитом, достигшим критического уровня самодостаточности виде, так же напоминали полукустарные потуги времен «Черного Ромба» в СССР, – с соответствующим развитием ситуации в дальнейшем, – как взрыв вулкана напоминает пожар на торфянике. Даже очень большой. Чтобы описать их хотя бы в самых общих чертах, понадобилась бы книга побольше предыдущей. Процессы, однажды начавшись, разгоняли сами себя в лучших традициях положительной обратной связи, – а вот подходящих тормозов тут, где все было направлено к наибольшему удобству проявления частной инициативы, не было и в помине. По крайней мере поначалу. Как это и обычно бывает с начинающими потребителями наркотиков, поначалу имели место попытки внедрять технологии «мозаики» потихоньку, осторожненько, так, чтобы, не дай бог, не прознали конкуренты с чиновниками федерального правительства, – и чтобы, значит, сразу же бросить, ежели что пойдет неладно. Вот только беда в том, что слишком быстро выяснялось, что эти самые конкуренты в то же самое время заняты примерно тем же самым, а опасение и смутные слухи заставляли предполагать самое худшее. И тогда, плюнув на осторожность, корпорации втягивались в гонку, по напряженности своей далеко превосходящую пресловутую гонку вооружений. Новые образцы выбрасывались на рынок быстрее, чем потребитель успевал оценить прежние, моментально создавались гигантские и дутые состояния, а до некоторых уже, параллельно, начало доходить, что деньги – это слишком ненадежно в новые времена, и пора позаботиться о иных способах и средствах контроля над ситуацией. До немыслимых, невиданных ранее высот, «до самого неба» взлетели цены на самые, вроде бы, незавидные земельные угодья, но тот, кто продал, недолго радовался барышу, потому что довольно скоро в голову ему закрадывалась мысль и простая, и парадоксальная: а что, собственно, он будет делать со всеми этими деньгами? Не было достаточного запаса времени, чтобы сколько-нибудь эффективно успело сложиться что-нибудь, напоминающее «менделеевский» банк и систему ПЭР-ов. Некоторые, очень немногие, успели дойти до подобной концепции, и даже, отчасти, преуспели, но системы – не было, не успела сложиться, просто не поспела за стремительно развивающимися параллельными процессами. Отдельные производства и целые отрасли исчезали, – точнее, не успевали исчезнуть, – а на их месте уже возникало нечто совсем, совсем иное, с другими людьми. Предприниматели выгоняли на улицу миллионы работников, а другие миллионы, – ну ладно, пусть сотни тысяч, – сами уходили от хозяев, поняв, что могут обойтись и без них, – или же только возомнив, что способны на это. Все эти, и еще многие, многие другие процессы, происходили параллельно и сразу, накладываясь друг на друга, интерферируя, и образуя такой клубок, что разобраться в нем было бы совершенно немыслимо, и в считанные месяцы далеко превзошли своей сложностью все, что в Советском Союзе растянулось на десятилетие. Поэтому и ряды служащих во всех эшелонах и структурах власти здесь поредели с пугающей скоростью, как будто вернулась Черная Смерть и в считанные мгновения обрушила все обычаи, все привычки, все институты человеческого общества. Это неприятное сравнение усугублялось тем, что многие покидали службу, не удосужившись даже предупредить об этом своем намерении. И не в последнюю очередь это относилось к стражам порядка и военным: они оказались куда как востребованы когда, к примеру, приходилось делить кладбища автомобилей, – чрезвычайно модное одно время развлечение, – и в других, столь же спорных ситуациях. Отставники, как прежние, так и свежеиспеченные, нередко захватывали контроль над обширными территориями. Но так же, как и на другой стороне Земли, наиболее устойчивыми оказывались сообщества, сумевшие кооптировать в свой состав тех, кто научился прилично разбираться в «мозаике». Мнение преподобного Джошуа о белых американцах было не лишено оснований, но, как и любое изящное обобщение, содержало только часть истины: WASP, при всех своих недостатках, в среднем были все-таки наиболее предусмотрительны, последовательны, методичны и организованы в своей деятельности. По крайней мере многие представители именно этой группы быстрее всех проанализировали происходящее сейчас, и лучше всех сообразили, что будет потом. Поэтому, когда все прочие опомнились и кинулись отнимать у них освоенную землю, потери конфискаторов неизменно оказывались слишком велики. Непомерно. Так, что порой целые отряды исчезали без следа, угодив на заранее приготовленные рубежи обороны. Внезапно оказалось, что овчинка во всяком случае не стоит выделки и их, постепенно, оставили в покое в их огороженных усадьбах. Пока же страна тлела миллионами мелких конфликтов, пованивало удушливым, смешанным с паром, дымком, как от прошлогоднего стога сена, что преет себе, потхоньку разогреваясь изнутри, пока не придет пора, наконец, вспыхнуть, теряла связность, потому что прежние связи рушились куда быстрее, чем успевали образоваться новые. Иной раз доходило до вооруженных стычек, молниеносных и опустошающих, как это бывает и всегда, когда с обеих сторон воюют новобранцы, вооруженные оружием сокрушительной силы. Они, порой, далеко превосходили гангстерские войны времен Сухого Закона и Великой Депрессии, так, что и свидетелей-то не оставалось, – и все-таки прежнее до поры, до времени сохраняло видимость жизни. Великая, спасительная сила привычки, простая человеческая инерция сохраняла ее, – но число людей предприимчивых в этой стране оказалось слишком велико, и, казалось, не хватало только какого-нибудь пустяка, малой искры, чтобы то, что тлело, полыхнуло ярким пламенем.

В три часа ночи по местному времени сразу шестнадцать «Mark 01.99.27» зашли на Гарлем со всех сторон, в старом, добром «звездном налете». Эта модель была выбрана без долгих споров, за свойство невидимости для радаров, солидную грузоподъемность в 15 тонн, – а еще за свойство полноценного трансформера: выращиваемый в компактной форме, не превышавшей по размерам среднего «джипа», при нужде он разворачивался в рабочую форму за какие-нибудь полчаса. Никто не знает и теперь уже не узнает, был ли дон Себастиан Гусман гением сам по себе или же у него были все-таки консультанты из СССР, но только средства он применил те же самые, испытанные.

Сначала тридцать две двухтонных бомбы синхронно ушли вниз, образовав широкое неровное кольцо более двух миль в диаметре, их аккуратно навели на улицы и дворы, а потом их одновременно подорвали на высоте нескольких метров от земли. Создатели именовали эту методику "иерихонской трубой" и не зря: земля вздрогнула, утробно вздохнула, словно собираясь разверзнуться километровой пропастью, и над обреченным городом вспухли плотные облака взрывов. Дома, накрытые солитоном, рассыпались кучами мусора, оседали, проваливаясь внутрь себя, неряшливо валились на бок. Район практически мгновенно превратился в безжизненные руины, бесчисленные короткие замыкания подожгли газ из разорванных магистралей, и пожар начался сам собой, но, как будто этого было недостаточно, с самолетов было сброшено полтораста тонн тетрауглерода в виде одноименно заряженных частиц. После этого нацело разрушенный район затопило зеленоватое, как свет гнилушки, ацетиленовое пламя и начался огненный ураган. Стоит ли говорить, что преподобный Джошуа при этой процедуре не пострадал. Пострадал его авторитет – безусловно, сократилось, и значительно, число его сторонников и приближенных – несомненно, были утрачены движимость, недвижимость, имущество, активы и милые душе мелочи – не без того, но вот шкура. Шкура, хоть и черная, осталась не то, что необугленной, но даже и не поцарапанной. Но это не так уж и важно. Как будто ночной инцедент этот послужил детонатором, и страна взорвалась сразу и вся. Рассыпалась перекаленным стеклом. Да, латиноамериканцы, живущие в США, устроили Варфаломеевскую ночь по всем правилам, а она, как известно, проводилась не в одном только Париже, а по возможности, во всей стране сразу. Масштаб и результаты, правда, были несколько не те, но все-таки. Да, афроамериканцы по мере сил и возможностей ответили. Но главным деструктивным фактором послужили неисчислимые полчища обывателей, разом хлынувшие из мегаполисов. Предыдущий период достаточно хорошо подготовил их, чтобы они всего боялись, и никому уже не верили, поэтому осознание того, что мегаполисы – наихудший вариант ловушки в сложившихся обстоятельствах, после "Гарлемской Полунощной" пришло практически одновременно ко всем. После этого практически все крупнейшие города США взорвались, как бомбы. Маленькие городки одноэтажной Америки, освоившие "мозаику" вполне на уровне, закрылись и ощетинились стволами так густо, как только смогли. Стоит ли упоминать, что с этой целью перво-наперво перекрывались шоссе, на которых как раз распологались города и городки. Некоторые – смогли отсидеться от нашествия многомиллионных орд новых кочевников, некоторые – не вполне, а те, что отстали от новейших веяний, не смогли вообще. В таких случаях от них оставалось только полностью опустошенное, загаженное, мертвое место, а те, кто так рвался сюда, как в Землю Обетованную, посидев, вдруг понимали почти полную бесполезность дальнейшего сидения и двигались дальше. Кто мог, понятно. Те, кто уцелел в ходе штурма, те, кто смог снабдить себя горючим. По всем практически дорогам и по всем направлениям без особенной цели шарахались, постепенно тая в числе, гигантские толпы людей, более-менее моторизованные и уже вовсе пешие, а направления эти зачастую оказывались сходящимися. Порой эти стада или отбившиеся от них группы тыкались в старые и новейшие поместья новых землевладельцев, но почти всегда откатывались, неся колоссальные потери или же погибая полностью, потому что изгороди неизменно оказывались сделаны по последнему слову оборонной техники и тщательно, порой в три слоя огня, пристреляны боевыми автоматами. На следующем этапе вдоль вдруг опустевших шоссе остались только бесконечные свалки непохороненной людской падали… Армейские структуры во многом сохранились и начали восстанавливать порядок, что по факту обозначало образование обширных территорий, контролируемых теми или иными соединениями.

Флот – статья вообще особая: захватив практически все порты, они перешли к тактике крупномасштабного пиратства, как морского, так и набегового, а уровень флотских специалистов позволил им постоянно развивать "мозаичные" технологии и конструкции. Было выработано разумное правило, – не связываться с русскими, – но неизменно находились горячие головы, и поэтому со временем, лет за пять, пиратские авианосцы и подводные корсары с крылатыми ракетами на борту были потихоньку задавлены, – остались сущие пустяки.

Вслед за этим, в той или иной мере, пришел черед остальных стран, и, разумеется, сильнее всего пострадали наиболее цивилизованные и с самыми развитыми рыночными чертами экономики. Впрочем, зачем рассказывать о тех реалиях, о которых вы и сами знаете. В которых сами живете. Человечество, как известно, уцелело и теперь стремительно восстанавливает утраченную было численность. Уцелела Природа, и происшедшее даже пошло ей на пользу, поскольку очистило от накопившихся отходов во-первых и снизило антропогенную нагрузку во-вторых.

Истины ради должен упомянуть, что, как это ни странно, произошли некоторые незначительные изменения в Географии: дело в том, что в Прежние Времена Земля имела на четыре острова больше: Козий, Хабамаи, Яан-Майнен и Великобританию. Проснулись, это, однажды ирландцы, собрались привычно плюнуть на юго-восток, – ан плевать-то и некуда. Пусто.