Текст книги "Праздник мертвецов (СИ)"

Автор книги: Александр Виланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

– Предлагаешь… сделать из него призванного? – удивилась Шенни, догадавшись, что юноша имеет в виду.

– Да. Ведь именно так вы поступаете с трупами? Лишняя пара рук нам точно не помешает.

На лице девушки отразилось замешательство.

– Я ещё ни разу сама не проводила ритуала…

– Ага, помню. Твоё вчерашнее посвящение сорвалось, к моему счастью. Так почему бы не провести его прямо сейчас?

– Думаешь, у меня получится?

– У кого, если не у тебя? Ты же некромантка. И вчера в особняке, помнится, ты начала ритуал сама, безо всяких книжек и подсказок. Выходит, ты уже знаешь порядок действий. Давай, всё когда-то бывает в первый раз.

Не дожидаясь её согласия, юноша залез в кусты и вытащил тело в кожаных доспехах на открытое пространство. Понимая, что ей уже не отвертеться, Шенни подошла к мертвецу и принялась деловито его осматривать, то ли определяя, подходит ли он для ритуала, то ли просто оттягивая время.

– Я ударил его в бок, вот сюда, – показал Дариан. – Насколько знаю, важных кровеносных сосудов там нет.

– Хорошо, я попробую. Сначала нужно раздеть его до пояса.

Вдвоём они расстегнули все ремни и застёжки, освободив труп от кожаного нагрудника, и стянули надетую под ним рубашку, обнажив мускулистый торс наёмника. Поверхность кожи красовалась несколькими рубцами от старых шрамов, а также свежим следом от вчерашнего ранения в виде короткой бурой полоски.

Шенни села на землю у изголовья трупа и выставила перед собой руки, сжав левую ладонь в кулак и обхватив её правой. Сначала ничего не происходило, но вскоре Дариан заметил лёгкое пурпурное свечение, начавшее обволакивать вены и прочие сосуды на её левой руке.

– Вчера ты начинала по-другому, – сказал он.

– Вчера я обращала живого человека, – ответила Шенни, не сводя сосредоточенного взгляда со своих рук. – Нужно было усыпить тебя, иначе ты бы вырывался и всячески мешал ритуалу. В случае с мертвецом эту часть можно пропустить и сразу приступить к обращению.

Свечение тем временем загустело и потемнело, приобретя ежевичный оттенок и приняв форму тонкого изливающегося потока, видимого невооружённым глазом. Сгустки энергии пульсировали, зарождаясь на подходе к сжатому кулаку и слабея при возврате назад по венам. Дариан не отрываясь следил за происходящим: наблюдать процесс превращения человека в призванного было для него в новинку.

Завершив формирование энергии, Шенни вытянула сжатую в кулак руку над трупом и повернула её тыльной стороной вниз, после чего вдруг замешкалась и забегала глазами вокруг, будто что-то забыла или потеряла. Сначала её взгляд остановился на пустых ножнах наёмника – его меч остался лежать в кустах, – затем переметнулся на Дариана.

– Нужно острое лезвие, – сообщила она, многозначительно глядя на рубашку юноши, в то место, где за пазухой хранился стилет, с помощью которого вчера чуть было не обратили его владельца. Приняв из рук спутника оружие, она аккуратно взяла его за рукоять и поднесла к вене. Лицо девушки напряглось в ожидании боли. Острое лезвие скользнуло по коже, из-под которой тут же выступила тёмно-фиолетовая жидкость. Но она не закапала, как это происходило с обычной кровью, а потянулась вниз, как кисель. У Дариана возникли и другие, менее лицеприятные ассоциации, но он оставил комментарии при себе, продолжая молча наблюдать.

Первая капля оторвалась от руки и полетела вниз, но уже на середине пути резко растворилась и обратилась в густой дым, который, хоть и медленнее, но закончил движение вниз и стал обволакивать бледное лицо мертвеца. Больше всего это напоминало ранение призванного, только в обратном порядке. Последующие капли также одна за другой превращались в дым и впивались под кожу наёмника. Было видно, как его лицо медленно оплетала паутина капилляров, а энергия всё дальше просачивалась по кровеносным сосудам, окрашивая их в пурпурный цвет.

Закончив с лицом, Шенни наклонилась вперёд и вытянула руку дальше, чтобы остальные капли падали на грудь наёмника и проникали напрямую в его сердце. Теперь Дариан понимал, как ошибались всё это время бездомные, считая капилляры на лице отличительной чертой призванных: на самом деле они покрывали всё тело ходока, а не только его голову. Сейчас торс и руки мертвеца походили на лист бумаги, на котором руки безумного художника набросали беспорядочную мешанину кривых линий, выдавая её за произведение искусства.

– Ааархг!!! – от изданного мертвецом вопля Шенни вскочила, как ошпаренная, запнулась, упала, отползла назад и снова вскочила на ноги. Дариан к этому времени уже стоял в трёх метрах от трупа, своей позой напоминая испуганного кота, а его рука застыла за пазухой, обретя свой разум и пытаясь вспомнить, куда подевался стилет, который ей полагалось вытащить.

Оба подростка не произносили ни звука, испуганно глядя на мертвеца, пока тот продолжал рычать и изгибаться в конвульсиях. Шенни первая смогла взять себя в руки:

– Всё в порядке. Так и должно быть. Скоро он успокоится.

Несмотря на эти заверения, ей приходилось делать паузу после каждого предложения, восстанавливая сбившееся от испуга дыхание, а пальцы руки, сжимающей стилет, побелели от натуги.

– Могла предупредить заранее, – проворчал Дариан. Его сердце тоже бешено колотилось. – Что с ним происходит?

– Некро-энергия, что я влила в него, оживляет кровь и изменяет её состав. Но главная проблема в том, что за ночь кровь засохла и застоялась, а теперь вновь начинает курсировать по телу, это и вызывает судороги. Живые люди переносят обращение намного легче, потому что их кровеносную систему не приходится перезапускать.

Шенни протянула Дариану кинжал. Забирая оружие, он бросил взгляд на её вторую руку, из надреза на которой продолжала сочиться тёмно-фиолетовая кровь. Магический эффект уже ослаб, давая каплям возможность долететь до самой земли, но ещё можно было заметить лёгкий дымок, который они успевали испустить, прежде чем впитаться в почву.

– Надо перевязать рану, – сказал Дариан, прикидывая, где взять подходящий кусок ткани. Портить собственную одежду не хотелось. На дорогой, пусть и вывалянный в грязи, наряд Шенни тоже не поднималась рука. Взгляд остановился на рубахе наёмника, лежащей на земле неподалёку от его тела. Мертвец тем временем уже почти успокоился и лишь слегка подрагивал, издавая тихие стоны.

– Он безопасен? – спросил юноша, кивая в сторону трясущегося тела.

– Да… должен быть, – неуверенно ответила некромантка, не обращая внимания на свою рану. – Я видела, как мама проводила такие ритуалы. Мертвецы всегда сначала дёргаются и кричат, а потом успокаиваются.

Решив рискнуть и поверить ей на слово, Дариан осторожно прокрался мимо наёмника, не сводя с него глаз и держа оружие наготове. Оказавшись там, где была оставлена рубаха, он наклонился и не глядя нащупал рукой мягкую ткань, ухватил её и поспешил вернуться обратно.

Шенни будто не замечала юношу, пока он возился над её рукой, обматывая её полоской оторванной ткани. Всё внимание некромантки было приковано к объекту её первого ритуала – пока ещё неизвестно, успешного или нет. Наёмник к этому времени окончательно успокоился и теперь лежал в полной неподвижности, снова став похожим на труп, но девушка не сводила с него взгляда, как будто ожидая, что сейчас он вдруг оживёт и встанет.

– Долго ещё?

– Всё.

Дариан затянул узел и отрезал излишки ткани, бросив их на землю. Шенни, даже не взглянув на забинтованную руку, в нетерпении побежала к мертвецу. Юноша хотел было предостеречь её, но успел лишь открыть рот, когда некромантка уже сидела возле тела на корточках.

– Ну как?

– Я напитала его своей кровью. Теперь осталось установить ментальную связь, чтобы взять его под свой контроль.

Прижав руки к груди, Шенни закрыла глаза и опустила голову. Выглядело это так, будто она молится. Вполне вероятно, так оно и было: должны же некроманты у кого-то черпать свою силу. В убежище многие бездомные поклонялись тем или иным богам и временами сидели в похожей позе, пытаясь мысленно связаться со своим божеством. Всего Дариану удалось насчитать четыре разных верования, а если прибавить рассказы старого Дрегга, то выходило не меньше десятка. Из-за такого изобилия юноша так и не смог выбрать, кому следует поклоняться, к тому же он ни разу не видел, чтобы после молитвы в руках у бездомных появлялась еда или деньги, из-за чего посчитал поклонение богам пустой тратой времени и потерял к этому интерес.

Кровеносные сосуды на коже девушки вновь покрылись свечением, но в этот раз светились не руки, а лицо некромантки. Дариан озабоченно наблюдал за тем, как пурпурные линии капиллярных сеток прорастали от шеи, поднимались выше и разветвлялись, покрывая щёки и скулы – точь-в-точь как у призванных. В какой-то момент он испугался, что неопытная некромантка что-то напутала в ритуале и сейчас вместо наёмника сделает ходоком саму себя.

Но покойник тоже не лежал без дела: его лицо покрывалось аналогичной паутиной, заставляя юношу ещё сильнее теряться в догадках, корректно ли идёт ритуал. Успокоился он только тогда, когда паутина слезла с лица девушки, вернув её коже привычный бледный цвет. Секунду спустя мертвец поднял веки и уставился на небо фиолетовыми глазами.

– Получилось?

– Сейчас проверим.

Шенни встала и отошла от мертвеца на шаг. Под её пристальным взглядом наёмник зашевелился, его руки и ноги стали сгибаться, разгибаться и беспорядочно шарить по воздуху, как у младенца, впервые появившегося на свет.

– Работает, – выдохнула некромантка. На её лице отражались волнение и ликование, которых Дариан пока что не разделял.

– А встать он может?

– Не всё сразу. Дай мне привыкнуть.

Продолжая мысленно дёргать за невидимые ниточки, Шенни вскоре добилась от мертвеца более осмысленных движений, после чего попробовала заставить его сесть, а затем подняться на ноги. Теперь наёмник напоминал уже не младенца, а пьяницу, надравшегося так, что путал расположение собственных конечностей. Наконец он, опираясь руками о землю, смог встать, после чего выпрямился так резко, что едва не опрокинулся на спину.

Рискнув поверить, что теперь он и правда находится в полной власти своей новой хозяйки, Дариан убрал кинжал и подошёл поближе. Ещё некоторое время потребовалось Шенни на то, чтобы заставить наёмника уверенно стоять на земле и не крениться в стороны. Руки девушки при этом были приподняты и дёргались в такт движениям ходока, хотя Дариан не сомневался, что для управления своей марионеткой некромантке не требовалось ничего, кроме мысленных команд.

Теперь призванный стоял неподвижно, напоминая экспонат в музее, единственными посетителями в котором были два подростка, что стояли напротив и с интересом разглядывали его.

– Прикажи ему что-нибудь, – предложил юноша. Ему и так было известно, что умели призванные, но одно дело просто знать, и совсем другое – лично принимать участие в управлении, пусть и через посредника в виде стоявшей рядом некромантки.

– Что, например?

– Пусть поднимет руку.

Задача была до смешного банальной, но нужно было с чего-то начинать. В этот раз некромантка заставила себя проявить профессионализм и опустила руки, но всё же её взгляд непроизвольно описал дугу вместе с тем, как наёмник вытянул вперёд правую руку.

– Пусть повернётся.

Призванный совершил поворот вокруг своей оси, медленно и аккуратно, одну за другой, переставляя ноги.

– А теперь подпрыгнет.

Девушка замешкалась.

– Это будет сложнее…

– Почему?

– Потому что от меня требуется правильно указать каждое мельчайшее движение.

– И в чём тут трудность? – не понимал Дариан. – Он такой же человек, как и ты. Ведь своим телом ты как-то управляешь?

– Не сравнивай. Когда мы двигаемся сами, то многие вещи совершаем неосознанно. Например, когда ты достаёшь кинжал, ты ведь не думаешь отдельно о каждом пальце? Но это не мешает им правильно сомкнуться на рукояти.

Представив в уме, как выхватывает стилет из ножен, Дариан обнаружил, что девушка была права. Когда-то Стивед учил его правильно держать оружие, придираясь к каждой мелочи: положение пальцев, сила сжатия рукояти, направление клинка, стойка. Первое время юноша терялся, не понимая, как можно одновременно следить за всем сразу. Но вчера, перед лицом вооружённого врага, ему не понадобилось вспоминать ни один из уроков наставника: руки и ноги двигались сами по себе, обнажив кинжал и приняв правильную позицию, позволяя хозяину не отвлекаться на мелочи и сосредоточиться на планировании предстоящего боя.

– То есть с ходоками это не работает?

– Верно. Управляя чужим телом, ты лишаешься привычного автоматизма, и вынужден лично управлять движением буквально каждого мускула.

– Постой. Как тогда некроманты держат одновременно по несколько десятков ходоков, да ещё и сдают их в аренду? Это же невозможно.

– Ты прав, это невозможно. Поэтому мы поступаем по-другому. Сейчас у этого призванного, – Шенни кивнула на стоявшего перед ними наёмника, – полностью отключен мозг, и управляется он только моими прямыми командами. Но когда я достаточно привыкну к этому телу, то смогу снова привести в действие небольшую часть его разума. Ровно столько, чтобы он мог двигаться и выполнять простейшую работу, не нуждаясь в прямом контроле с моей стороны.

– А если… освободить больше разума? Например, сразу весь?

Девушка вздохнула.

– То призванный умрёт. Неизвестно, почему это происходит, но при освобождении слишком большой доли разума тела призванных теряют связь с мозгом и окончательно погибают, приходя в полную негодность. Именно над этим и трудились мои родители: их целью было определить причину проблемы и научиться совершать призыв, сохраняя личность человека в первозданном виде. Но мы отходим от темы. Сейчас мне нужно ещё какое-то время поуправлять этим призванным, чтобы привыкнуть к нему. Тогда я смогу перейти к следующим стадиям ритуала.

– Понятно. Тогда что там насчёт прыжка?

Повинуясь мысленным командам хозяйки, призванный согнул ноги, а затем выпрямил их обратно.

Повисло молчание. Почесав подбородок, Дариан предположил:

– Движение должно быть более резким, чтобы он оторвался от земли.

Следующие несколько минут были потрачены на выяснение того, как именно двигается человеческое тело при вертикальном прыжке. Это действие, как и многие другие, выполнялось организмом неосознанно, и даже Дариан при всём своём опыте лазания через заборы не мог чётко сформулировать, как именно должны двигаться те или иные части тела. В результате ему пришлось самому попрыгать на месте, пока Шенни сидела рядом на корточках и внимательно наблюдала за порядком движений его ног и ступней. В конце концов, после десятка неудачных попыток, наёмник наконец сумел совершить самый настоящий прыжок, вызвав у хозяйки вопль ликования.

Можно было ещё долго играться с этой куклой, но подростки вспомнили, что за ними в любой момент может быть выслана новая погоня, поэтому ограничились тем, что заставили наёмника самостоятельно надеть рубашку и вернуть свой меч в ножны, после чего застегнули на нём кожаный нагрудник и продолжили путь, углубляясь в лесную чащу и всё дальше удаляясь от Нориама.

Призванного было единогласно решено пустить вперёд: Шенни было легче управлять им, держа в поле зрения, а Дариану вспомнились рассказы старого Дрегга о ловушках, которые расставляют в лесах охотники на дичь, и не только на неё. Шаги ходока с каждой минутой становились всё увереннее, но сохраняли свою неестественность: он работал только нижней половиной тела, в то время как торс оставался неподвижным, а руки безвольно свисали вниз.

– Думаю, можно приступать к последнему этапу, – Некромантка остановила призванного, обошла и встала перед ним. Увидев заинтересованность в глазах Дариана, она поспешила объяснить: – Ритуал призыва состоит из трёх стадий. Сначала некромант должен влить свою кровь в будущего призванного, затем установить с ней связь, чтобы получить полный контроль над его телом – всё это ты уже видел. К последней, третьей стадии, следует приступать, когда связь станет достаточно крепкой. Обычно для этого хватает пары часов непрерывного управления призванным.

– И в чём эта третья стадия заключается?

– Сейчас увидишь.

Руки девушки обхватили лицо наёмника. К этому моменту юноша уже смирился, что всё самое интересное происходило за пределами его видимости. Что бы ни творилось сейчас в головах у некромантки и её куклы, Дариан мог наблюдать лишь за двумя человеческими фигурами, неподвижно стоявшими друг напротив друга. Разве что пурпурная сетка, вновь покрывшая лицо Шенни, свидетельствовала об установлении контакта между слугой и хозяйкой.

Процедура заняла около минуты, после чего узор сполз со щёк девушки, очистив её лицо, а сама она открыла глаза и убрала руки. Изменения сразу же бросились в глаза. Воин больше не напоминал статую: его голова слегка шевелилась, а глаза без особого интереса рассматривали окружившие компанию древесные стволы. Шенни отошла в сторону и, вероятно, отдала наёмнику какую-то мысленную команду, потому что тот вдруг повернулся, приблизился к ближайшему дереву и обошёл вокруг него, после чего вернулся к хозяйке.

– Он сделал это сам, – гордо провозгласила она. – Я не управляла им напрямую, а просто приказала пройтись вокруг этого дерева.

– Значит, теперь он уже не просто безвольная кукла? – сказал Дариан, встав прямо перед призванным. Тот скользнул по юноше безучастным взглядом и продолжил созерцать окрестности.

– В какой-то степени. Как я уже сказала, он получил лишь необходимый минимум самостоятельности, чтобы мне не приходилось водить его за ручку. Но он по-прежнему не будет делать ничего, что выходит за рамки отданных мной приказов.

– То есть, если я правильно понял, эта ваша семейная техника не изобретает ничего принципиально нового, а просто позволит передавать ходокам больше разума, чем удавалось раньше?

– Именно. Все наши исследования посвящены тому, чтобы избавиться от эффекта отторжения. Как только мы этого добьёмся, то даже после обращения люди смогут полностью сохранять свою личность и воспоминания.

Слова девушки звучали так, будто она всерьёз намеревалась довести технику до конца, да ещё и говорила о своей семье во множественном числе, будто забыла, что день назад стала последним представителем своего рода. Дариан не стал озвучивать ни одну из этих мыслей: ему не хотелось снова взваливать на свои плечи хныкающего ребёнка. Пусть девчонка думает, что хочет, если эти мысли принесут ей облегчение.

Не только взгляд, но и походка призванного теперь стала куда более естественной. Пусть движимое магией тело не нуждалось в правильной технике ходьбы, проснувшаяся память подсказывала наёмнику, что всё его тело должно двигаться в такт шагам. Его хозяйка, освобождённая от необходимости лично управлять ходоком, присоединилась к Дариану в созерцании прозрачной листвы деревьев, сквозь которую сочился солнечный свет.

– Тоже впервые оказалась за городом? – спросил юноша, наблюдая, как она вертит головой.

– Когда я училась в школе, нас иногда водили на экскурсии на поля и фермы, но так далеко я ещё не уходила. Здесь всё не так, как в Нориаме.

– Ха, ещё бы.

– В смысле, совсем не так. Нет ни людей, ни домов, ни стражи, ни призванных. Это очень непривычно. Я думаю, такие места вообще не предназначены для людей, поэтому их здесь и нет.

– Вообще-то, не совсем. Старый Дрегг рассказывал мне об искателях приключений, которые почти всю жизнь проводят в таких вот путешествиях по миру. Лишь изредка они заходят в города, чтобы пополнить припасы, которыми нельзя обзавестись в дикой местности. Кстати, мы с тобой сейчас очень на них похожи.

– Разве это возможно? – удивилась девушка. – Я имею в виду, жить здесь.

– Ну, мы здесь уже почти сутки, и пока ещё не умерли, как видишь.

– И за это время ещё ни разу не поели…

– Надо было есть вчера, в убежище, когда предлагали.

– Крыс? – с отвращением произнесла Шенни. – Нет уж, спасибо.

– Вот и терпи. Здесь тебе никто не подаст жареной курицы.

– Ты разве сам не голоден? Уже почти обед, а мы даже не завтракали.

Дариан не сразу понял причину её недовольства.

– Ах да, вы ведь едите, по сколько там… три раза в день, так?

– Да. Завтрак, обед и ужин… – девушка замялась, догадавшись, что он имеет в виду.

– Что ж, начинай привыкать к новой жизни. Если за день сможем раздобыть хоть какую-то еду, считай, уже повезло.

– К слову об этом: где здесь вообще берётся еда?

Хотел бы Дариан посмеяться над очередным глупым вопросом, но на этот раз он и сам не знал ответа. Бездомные никогда не занимались добычей и выращиванием еды – они её просто крали. Теперь же воровать было не у кого: вряд ли за стеной деревьев вдруг обнаружится пекарня или мясницкая лавка. Пришло время обратиться к единственному источнику знаний о внешнем мире и вспомнить рассказы старика о выживании в лесах.

– Лучше всего, если мы сумеем поймать какую-нибудь живность. Я надеюсь, ты в курсе, что мясо не на деревьях растёт?

– Эй, я не настолько глупая, – обиженно проговорила девушка. – Я видела фермы, где выращивают скот, который потом забивают на мясо.

– Ну, свиней и коров мы здесь точно не встретим. Насколько я знаю, в лесах водятся дикие кабаны и олени, а из живности поменьше – зайцы и птицы. Вот только они не ждут своей участи в загонах, и придётся за ними побегать.

– Так ты знаешь, как их ловить?

– Нет, понятия не имею. Ещё можно поискать грибы или ягоды. Они не такие сытные, зато не станут от нас убегать.

– Такие?

Проследив взглядом за пальцем девушки, Дариан различил красное пятно на зелёном полотне листвы. При ближайшем рассмотрении оно оказалось гроздью небольших, с горошину, ягод.

– Да, наверное. Кто попробует первым?

Проявив неожиданную для неё уверенность (или глупость), Шенни сорвала с ветки всю гроздь и отправила одну красную бусинку себе в рот. Её лицо тут же скривилось, выплюнув пережёванную ягоду на траву.

– Гадость, – прошипела она.

– Я же сказал, привыкай к новой жизни, – Дариан выхватил гроздь у неё из рук. – Еда не всегда бывает вкусной. Достаточно, чтобы она утоляла го… лод…

Лицо юноши стало отражением недавней гримасы Шенни, а рот раскрылся, пытаясь выдохнуть изо рта омерзительную горечь. Некромантка смотрела на его страдания с довольной ухмылкой.

– Хотим или нет, но мы должны подкрепиться, – процедил Дариан сквозь зубы, через силу проглотив ягоду. – Нам понадобятся силы, чтобы двигаться дальше.

Следом за первой в его рот одна за другой отправились ещё несколько красных бусин, после чего терпение Шенни лопнуло:

– Слушай, мы не так уж голодны! Что, если эти ягоды ядовиты?

– Ядовиты? – очередная ягода застыла на полпути к губам.

– А ты не знал? Не всё, что растёт на деревьях, можно вот так просто брать и есть. Я специально попробовала первая – на меня отравление подействует не так сильно.

Дариан молча смотрел на ягоду у себя в руке, обдумывая слова некромантки. В Нориаме никто не выращивал у себя во дворе отраву, и вся еда, добываемая в пределах города, делилась разве что на свежую и подгнившую. И в обоих случаях принцип был один и тот же: если голоден, хватай и ешь. Юноше, выросшему в общине бездомных, и в голову не приходило, что какая-то еда может уже изначально быть несъедобной.

– Брось это, – требовательно произнесла Шенни. – Пойдём дальше, может, удастся найти что-нибудь более съедобное.

Дариан опустил взгляд на недоеденную гроздь во второй руке. Горечь во рту притупила чувство голода, и теперь он мог согласиться с Шенни: пока они ещё не были смертельно голодны.

***

– Может, передохнём? – предложила девушка, когда солнце начало уходить за горизонт и уже едва проглядывалось через макушки деревьев. Разумнее было бы не останавливаться до самой темноты, чтобы сразу улечься на ночлег, но Шенни уже выбилась из сил и была согласна даже на пятиминутный перерыв.

– Ладно. Устроимся вон под тем деревом, – устало проговорил Дариан.

Некромантка бросила на него удивлённый взгляд. Она ожидала тяжких вздохов и причитаний о том, что отдыхать ещё рано, а никак не мгновенного согласия. Только когда юноша плюхнулся на землю и привалился к дереву, повернув к Шенни своё лицо лицо – а последние пару часов она наблюдала лишь спину спутника, идущего впереди, – ей стала понятна причина остановки.

– Ты как? – она присела на корточки рядом с Дарианом, озабоченно глядя на его побледневший вид. Юноша хотел было сказать, что просто устал, но они оба прекрасно понимали, что его так ослабило. – Значит, всё-таки они были ядовитыми.

– Ничего… завтра утром буду как новенький.

Шенни не разделяла его уверенности, но не стала говорить этого вслух. В медицине она разбиралась ровно настолько, чтобы с уверенностью заявить, что юноша болен, но понятия не имела, как ему помочь. Если к утру ничего не изменится, то её защитник сам окажется под угрозой гибели.

В это ночь ей не удалось толком выспаться. Желудок надоедливо урчал, напоминая, что с последнего употребления пищи прошло уже более суток, а воспоминания о шашлыке из крысятины уже не вызывали прежнего отвращения. Запах жареного мяса, насаженного на грязные металлические прутья, настойчиво всплывал в памяти, заставляя девушку корить себя за привередливость. Отсутствие мягкой кровати и одеяла тоже не прибавляли комфорта, и Шенни удивлялась, как прошлой ночью вообще смогла уснуть в таких условиях.

Третий член команды стоял в паре метров от дерева под открытым небом, остановив лишённый эмоций взгляд на своей хозяйке. Глаза и сетки капилляров на лице призванного чуть светились в темноте, вырисовывая фиолетовый узор на его силуэте, почти чёрном на фоне лунного света. Чувство дискомфорта было ему чуждо, и Шенни поймала себя на мысли, что завидует своему безвольному слуге. Он мог бы стоять здесь и в дождь, и в снег, не замерзая и не страдая от голода. А главное – не испытывая ни страха, ни беспокойства. Теперь, когда её собственное будущее утратило всякую предсказуемость и надежду на лучшее, когда приходилось лишь гадать, какие неприятности принесёт с собой новый день, некромантка думала о том, как хорошо было бы избавиться от всех чувств и эмоций, просто безвольно следовать чужим приказам и вернуться в сознание уже тогда, когда все проблемы останутся позади.

"Зайди под крону", – мысленно позвала она. Призванному не грозила простуда, но и промокать до нитки, если ночью вдруг снова польёт дождь, ему было ни к чему. Несмотря на отношение других людей, да и многих некромантов, Шенни не считала своего призванного животным или инструментом и даже испытывала некую долю стыда за то, что они с Дарианом насильно лишили наёмника прежней жизни.

Призванный медленно подошёл и навис над хозяйкой, как безмолвный страж. Шенни знала, что он не сомкнёт глаз и в случае опасности поднимет шум, хотя сейчас она с удовольствием променяла бы это чувство защищённости на тарелку супа и чашку горячего чая. А ещё лучше – отдала бы полжизни за то, чтобы завтра утром проснуться в своей кровати и за завтраком рассказать маме о жутком сне, потягивая цветочный чай из белоснежной керамической кружки.

***

Слабость обрушилась гигантской каменной стеной, придавив беспомощное тело к земле. Не в силах пошевелить ни руками, ни ногами, он беспомощно наблюдал, как над ним навис обманчиво хрупкий женский силуэт, рассматривая свою жертву светящимися фиолетовыми глазами с хищной ухмылкой на лице. Тёплая ладонь легла на лоб, и сквозь её кожу в голову полился фиолетовый яд, высасывая до дна все чувства и воспоминания. Собрав остатки воли и иссякающих сил, он резким ударом сбил руку со лба и рванулся вперёд, повергая колдунью на землю.

Фиолетовый огонь в её глазах померк, а может, его никогда и не было. Теперь Шенни, распластанная на земле, смотрела на него широко открытыми то ли от испуга, то ли от удивления глазами. Проморгавшись и прогнав остатки сновидения, Дариан убрал стилет от её шеи и слез с девушки.

– Подкрадываться к спящему бездомному – плохая идея, – пояснил он, убирая кинжал за пазуху.

Шенни села, стряхнула землю с волос и произнесла обиженным голосом:

– Я хотела проверить, нет ли у тебя жара.

– Я в порядке.

– Нет, не в порядке. Ты помнишь, что было ночью?

– Я… спал? – предположил Дариан.

– Спал, да. А ещё трясся, стонал, ворочался и обливался потом. Будешь? – она потрясла перед лицом гроздью невесть где найденных красных ягод.

– Иди к чёрту! – огрызнулся Дариан и огляделся в поисках фляги с водой. Открутив пробку, он жадно присосался к горлышку и в несколько глотков опустошил то немногое, что там оставалось. Лишь когда в рот упала последняя капля, он вспомнил, что находится здесь не один, и виновато покосился на спутницу. – Ты уже пила?

– Немного. Остальное оставила тебе. После отравления организму нужно много жидкости.

– Ну, это мне не грозит, – юноша демонстративно потряс над землёй перевёрнутой флягой.

– Значит, теперь мы остались ещё и без воды…

– Да, и долго мы так не протянем. Лучше бы нам наткнуться на речку или озеро по дороге. Кстати, раз уж ты у нас училась в школе, может быть, знаешь, где здесь поблизости есть водоёмы?

– На географии нам показывали карту региона… – Шенни нахмурилась, напрягая память. – Мы ведь ушли на юг от города, так? Помню, что к востоку от Нориама протекает река Лиссея. Она течёт на юг и немного забирает на запад. Тогда, если мы возьмём левее, то должны на неё наткнуться.

– Тогда пошли, я и правда готов выдуть целый бидон воды.

***

– Слышишь?

– Да, журчание. Впереди река.

Пришлось преодолеть ещё около сотни метров, перешагивая через выпирающие из-под земли древесные корни, и проползти сквозь густой кустарник, когда перед глазами подростков наконец предстала блестящая на солнце поверхность Лиссеи, стремительно утекающей в глубь леса.

– Смотри, – негромко сказал Дариан, показывая пальцем на дальний конец берега. – Знаешь, кто это?

Возле самой кромки воды стояло животное пятнистого окраса, опустив морду в водный поток.

– По-моему, олень, – задумчиво проговорила Шенни.

– Олени же должны быть с рогами.

– Только взрослые, а это явно детёныш.

– Ладно. Неважно, кто это, но если мы его поймаем, нас ждёт свежее мясо. – Дариан потянулся рукой за пазуху.

– Ты хочешь убить его?!

– А что, предлагаешь съесть заживо?

Девушка снова перевела взгляд на оленёнка, неторопливо утоляющего жажду.

– Знаю, звучит глупо, но… мне его жалко.

– А превращать людей в ходоков, значит, не жалко, – съязвил Дариан. – Просто представь себе вкус свежего жареного мяса, и жалость как рукой снимет. Испытанный метод.

Долго уговаривать не пришлось: упоминание мяса живо напомнило Шенни, что за прошлый день в её желудке так и не побывало ни крошки еды.