Текст книги "Праздник мертвецов (СИ)"

Автор книги: Александр Виланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Глава 1

Здравствуй, мой дорогой друг. Давай угадаю: ты начал читать дневник с последней страницы. Нетерпелив, как и всегда.

В любом случае, раз ты смотришь на эти строки, значит, наша история подошла к концу, и пришло время расставаться. Эти страницы – моё прощальное послание тому, кто был рядом в трудные минуты и не оставил меня одну, пока последние неприятности не отступили, подарив мне долгожданный отдых. Теперь я в безопасности, и ты, надеюсь, тоже. Используй с умом последний подарок, что я тебе оставила. Надеюсь, когда мы встретимся вновь, меня будет ждать щедрая порция увлекательных рассказов о твоих приключениях.

***

В городе было светло, чисто и тихо, как и в любой другой день. Идиллия, в которой никто никуда не торопится и ни о чём не беспокоится. Ни ссор, ни драк, ни шума. Просто десятки людей, занятых работой или мирно бредущих по своим делам, и нет им дела до внешнего мира с его вечной суетой и проблемами.

Именно такое впечатление создавалось у заезжих путников и торговцев, коим случалось впервые оказаться в Нориаме. И улетучивалось оно ровно в тот момент, когда они сталкивались лицом к лицу с первым – редко вторым, – прохожим. Когда заглядывали ему в глаза и обнаруживали радужку пурпурного цвета, какой никак не могло быть у обычного человека. Когда пробегались озадаченным взглядом по бледной коже и видели ярко выделяющиеся капиллярные сетки всё того же пурпурного цвета, покрывавшие лицо и руки горожанина. Когда обнаруживали клеймо, бесчеловечно выжженное на одной из скул. И когда все они как ни в чём не бывало проходили мимо, не удостоив и каплей внимания человека, уставившегося на них с отвисшей от удивления челюстью.

Они не разговаривали, не шумели и не мусорили. Они не нарушали порядка, да и не нуждались в нём. Эти странные люди просто молча выполняли свою работу, не обращая никакого внимания на окружающий мир.

Нет, они не являлись единственными жителями и хозяевами города. Стражники на воротах выглядели вполне обычными, живыми людьми, заинтересованно разглядывали каждого гостя и были не прочь перекинуться парой слов и полюбопытствовать о новостях из внешнего мира. В стенах города тоже обитало немало обычных людей, вот только днём они были заняты работой, а вечера предпочитали проводить в своих домах, и встретить их прогуливающимися по улицам доводилось не так уж часто.

Дариан был как раз одним из таких людей. Он брёл по улице ленивой походкой, сунув руки в карманы штанов и разглядывая камни мощёной дороги под ногами, временами поднимая голову и окидывая безразличным взглядом серые каменные дома, узкие проулки и человеческие силуэты, проплывающие мимо. Он тоже не слишком жаловал прогулки по городу и в другой жизни с удовольствием отказался бы от них, но по роду деятельности юноше постоянно приходилось, что называется, выходить в свет.

Выходя из переулка на просторную улицу, берущую небольшой уклон в гору, он чуть не врезался в идущего навстречу прохожего, который как раз планировал зайти в тот же переулок, неся в руках закрытый деревянный ящик. Тот остановился, позволяя Дариану пройти и глядя перед собой безжизненным взглядом пурпурных глаз. Призванные – так они назывались – подчинялись некоему внутреннему алгоритму, определяющему их действия в тех или иных ситуациях. Например сейчас, не имея возможности разминуться с другим прохожим, призванному надлежало уступить дорогу. Возможно, он бы мог поступить и иначе, если бы куда-нибудь торопился. Вот только призванные не ведали, что такое "торопиться", и любую возложенную на них задачу выполняли спокойно, размеренно и неторопливо.

Дождавшись, когда Дариан пройдёт мимо, призванный снова пришёл в движение и забрёл в переулок, продолжив свой путь по назначенному маршруту.

– Эй, парень!

Дариан не вздрогнул. Вздрагивать было нельзя. Он не дожил бы до своих шестнадцати лет, если бы не усвоил таких элементарных правил. Сделав как бы по инерции ещё пару шагов, юноша остановился и повернулся направо, а слегка вскинутые брови изобразили заинтересованность. Поняв, что обращаются не к нему, Дариан не стал облегчённо вздыхать – этого делать тоже было нельзя.

В десятке шагов ниже по улице зрелый мужчина в форме городской стражи подошёл к бледному пареньку лет двенадцати, который то и дело покашливал, прикрывая рот кулаком.

– Ты болен? – спросил у него стражник с нотками сочувствия в голосе.

– Ага. Простуда, ничего страшного, – ответил тот. – Как раз от врача иду.

– Не следует в таком возрасте ходить одному по городу, – поучительно протянул стражник. – Где ты живёшь?

– На Улице гвоздик, пятнадцать. Родители сегодня все в работе, а врач живёт совсем рядом, вот меня и отпустили показаться ему.

Парень снова прокашлялся, продолжая стоять перед стражником и ждать его решения. Таковы были законы Нориама – солдаты городской стражи были уполномочены проверять личность любого "нормального" горожанина, который покажется им подозрительным, а также выяснять, куда и для каких целей он направляется.

– Давай-ка провожу тебя до дома, а то ты неважно выглядишь, – наконец решил стражник. Паренёк не стал противиться, и они вместе направились вверх по улице, что тоже являлось обычной практикой для Нориама.

Смотреть на людей не запрещалось, но привлекать лишнее внимание тоже было ни к чему, поэтому Дариан оставил пару в покое и двинулся дальше по своим делам. Перейдя через дорогу и оказавшись в следующем переулке, он подумал про себя, что лучше бы тем, кто откроет дверь пятнадцатого дома на Улице гвоздик, подтвердить, что этот малый – действительно их сын, иначе у парня будут проблемы.

С бездомными в Нориаме разговор был короткий. Они считались мусором и не были никому нужны в этом городе. А вот что всегда было в цене, так это свежие тела для некромантов, неустанно создающих новых призванных. Дариану не доводилось лично наблюдать за самим процессом, но на результаты "призыва" он за свой век насмотрелся вдоволь.

Последний раз это случилось всего пару дней назад. Гилек – шустрый парнишка из их общины – оказался недостаточно шустрым и попался прямо в лапы стражи, когда выходил из фруктовой лавки с котомкой украденных апельсинов. Как и полагалось в таких случаях, в ответ на стандартный вопрос "Где ты живёшь, парень?" он назвал адрес на другом конце города, чтобы дольше добираться, но за всё время пути так и не смог улучить момента для побега.

Когда они постучали в нужный дом, Гилека там, понятное дело, никто не признал, так что оттуда парня сразу проводили в распределитель, или, как он назывался умными словами, "Центр распределения преступников". На самом деле, всё распределение ограничивалось тем, кому из некромантов достанется свежее тело – ведь иных видов наказания в Нориаме не существовало. Там Гилека по-быстрому оформили и продали какой-то именитой некромантке, которая в компании двух своих ходоков утащила парня к себе в особняк.

Никто не пытался его навещать: и Дариан, и остальные члены общины понимали, что Гилека уже нет. С такими вещами некроманты предпочитали не затягивать. Держать в плену живого человека было слишком накладно и ненадёжно: хочет есть, пить, просится в туалет, шумит и, естественно, постоянно пытается сбежать. Поэтому после получения каждого нового пленника некроманты старались провести ритуал обращения как можно быстрее.

Гилека уже нет. Но есть добротные, почти ещё не ношенные башмаки, которые ему на днях удалось спереть из обувной лавки. За ними-то Дариан и направлялся. Одно из главных правил выживания для бездомных гласило: не выглядеть, как бездомный. Щеголять по городу в рваных шмотках, с нестрижеными волосами и неумытым лицом – верный способ услышать заветный вопрос о месте проживания. В тебе всегда должны видеть почтенного горожанина. При взгляде на тебя у стражи не должно возникать сомнений в том, что ты направляешься в школу, возвращаешься домой или идёшь в лавку за покупками, а не присматриваешься к кошелькам, висящим на чужих поясах.

Однажды Дариан спросил у старого Дрегга: почему так? Почему человека объявляют вне закона лишь за то, что у него нет семьи и дома? Разве Дариан виноват, что его родители… Он понятия не имел, кем они были – его родители, – и ни разу их не видел. Он жил среди бездомных столько, сколько себя помнил, и никто из них не называл Дариана сыном, а ему некого было назвать папой или мамой.

И Дрегг рассказал ему. Старик поведал о далёких временах, когда ещё не было никаких призванных, а некроманты только начинали постигать своё мерзкое волшебство, экспериментируя на крысах и бездомных кошках. На логичный вопрос Дариана о том, кто же тогда выполнял всю тяжёлую работу, он ответил:

"Её выполняли мы. Мы носили посылки, кололи дрова, засеивали поля, подметали полы. Мы, живые люди, работали помощниками и подмастерьями, грузчиками и разнорабочими. И за это мы получали пищу и кров. Мы ни от кого не прятались и открыто ходили по городу, предлагая всем свои услуги.

А потом появились они. До сих пор помню тот день, когда некроманты выставили напоказ первого ходока. Или, как они его вежливо называли – призванного. Он был тупой и медлительный, но вполне справлялся с тем, чтобы поелозить метлой по полу, сорвать яблоко с дерева или перенести тяжёлый предмет с одного места на другое. Тогда никто не придал этому значения. Народ поглазел, посмеялся, проверил, что ещё умеет эта безмозглая груда мяса, да разошёлся по домам.

Вот только люди быстро сообразили, что такую тварь не надо ни кормить, ни давать ей крышу над головой. Он не занесёт в дом блох, не утащит еду с кухни, не станет приставать к твоей дочурке, не затребует прибавки к жалованию, не устанет, не пожалуется на тяжёлые условия работы. Некроманты поняли это ещё раньше, и вскоре начали торговать этими "призванными", как какими-то вещами. Не успели мы, простые работяги, и глазом моргнуть, как все дружно оказались не у дел.

Приходишь, такой, на ферму, спрашиваешь, мол, не нужны ли рабочие руки. А хозяин говорит, не нужны, и кивает на такого вот работничка у себя за спиной. Гляжу на него – орудует себе лопатой, закидывая навоз в тележку, а у самого ни пота на коже, ни натуги на лице. Обходились они, конечно, подороже, чем простые мужики, но и пахали потом днями и ночами без перерыва.

В общем, стали мы никому не нужны, и вскоре поняли, что если больше не выходит получать еду за честную работу, то придётся брать её просто так. Многим в те дни пришлось переступить через свою совесть, но иначе мы бы просто передохли все от голода. Так и получилось, что вчерашние честные труженики стали бродить по улицам, срезая кошельки с поясов и таская еду с прилавков, а то и поджидая неосторожных горожан в тёмных подворотнях с дубиной наготове. Преступность разом взлетела до небес, люду стало страшно выйти из дома, и всё чаще вместо себя они посылали по делам тех самых призванных, прицепляя к ним записки. Ходока если и прибьют, то хотя бы не жалко.

Власти быстро смекнули, что пахнет жареным, и взялись за нас по полной программе, увеличив ряды городской стражи, а те, кто был при больших деньгах, стали нанимать себе наёмников для охраны. Тут мы снова пригодились – ведь драться эти мертвецы толком не умеют и хозяина от опасности не защитят. Разве что палкой по голове махнут, но боевому искусству их не обучишь. Вот и пошли вчерашние бандюги охранять богатых господ. Причём охранять от тех, кого ещё недавно называли друзьями и братьями. А тех, кто не нашёл себе места в страже или частной охране, просто взяли и объявили вне закона. Да, вот прямо так и заявили: отныне все бездомные – преступники. С тех самых пор, и по сей день мы вынуждены прятаться и скрываться, как какие-то бандиты".

Но всё это было в прошлом. Те дни из рассказов Дрегга минули задолго до появления Дариана на свет, а жить следовало сегодняшним днём. Потому что, если он окажется недостаточно осторожен и изворотлив, завтрашний день может попросту не настать, как он не настал для Гилека и других бездомных, чьи ходячие тела Дариану иногда доводилось встречать на городских улицах.

Он ещё раз взглянул на свои башмаки. Вид у них был уже изрядно поношенный, а у правого ещё и отвалился небольшой кусок от подошвы. Расхаживать в таких по городу было уже не безопасно, поэтому Дариану и пришла в голову идея навестить Гилека и позаимствовать его недавнюю обновку.

В день, когда Гилек попался, Дариан проследил за ним и знал, где живёт забравшая его некромантка. Сейчас он стоял перед тем самым домом, восхищаясь его размерами. Это был не просто дом, а настоящий особняк, второй этаж которого возвышался над двухметровой каменной оградой, которой была обнесена вся территория дома. Теперь предстояло придумать, как забраться внутрь. Забор не станет проблемой, зато ей точно станут глаза прохожих и стражников, которым будет очень интересно послушать, для чего этот парень решил пролезть на частную территорию.

Перейдя через дорогу – последнее препятствие между ним и особняком, – Дариан двинулся по часовой стрелке вдоль каменного ограждения, заодно оценивая его охранный потенциал. Высота – полтора человеческих роста, щели между блоками довольно широкие, цемент местами уже раскрошился. Значит, трудностей возникнуть не должно. Зайдя за угол, Дариан свернул в переулок, другой конец которого выходил на параллельную улицу, но она почти всегда пустовала.

Прошагав вдоль стены почти до конца переулка, он остановился и прислушался к копошению, доносившемуся с той стороны. Особняк уже остался позади, а значит, за этой частью забора находился сад, огород или другие элементы внутренней территории. Звуки с той стороны представляли собой глухие монотонные удары, и для Дариана этого было достаточно, чтобы понять, кто там находится. Люди в Нориаме не тратили время на нудную и однообразную работу, ей всегда занимались призванные. А их можно было не бояться – ходоки не умели ни поднимать тревогу, ни гоняться за нарушителями. В общем, угрозу они представляли лишь в исключительных случаях.

Осмотрев поверхность стены перед собой, Дариан приметил подходящую щель, в которую можно было просунуть носок ботинка. Остальное было делом техники: упереться ногой, ухватиться руками за верхний выступ, подтянуться, и вот внутренний двор особняка предстал перед юношей, как на ладони.

Почти вся площадь была покрыта ровным газоном, за исключением нескольких пересекающихся дорожек из гладкого круглого камня. Здесь нашлось место и паре дюжин деревьев, и кустам с фигурной стрижкой, и пруду с фонтаном, и крытой беседке, а источник звука, как правильно подумал Дариан, оказался небольшим огородом. Торговля призванными считалась в Нориаме едва ли не самым прибыльным делом, и некроманты уж точно не нуждались в самостоятельном выращивании еды и скота, так что наличие таких огородов для них являлось скорее хобби, нежели необходимостью.

Дариан интересовался огородами, но только в то время года, когда с них можно было что-нибудь сорвать и съесть. Сейчас же из земли торчали лишь маленькие зелёные ростки, которые его мало интересовали. Вот пройдёт ещё пара месяцев, и можно будет снова сюда наведаться. Здесь не было такого изобилия, как в лавках или складах, зато и охрана отсутствовала. Некромантка, небось, и подумать не могла, что у кого-то хватит безбашенности вторгнуться на её территорию ради пары огурцов или помидор.

Сейчас же внимание Дариана было приковано к тому, кто работал на этом огороде, сидя на корточках перед одной из грядок и методично ударяя по земле металлическим предметом, который вряд ли мог бы сойти за оружие. Как и ожидалось, это был призванный. Хоть глаза его были опущены, на грязных от земли руках были хорошо различимы пурпурные капиллярные сетки. И это был Гилек. Дариан узнал его сразу, всё-таки они были знакомы друг с другом почти с рождения. За исключением побледневшей кожи, покрытой фиолетовой паутиной, Гилек выглядел точно так же, как в тот день, когда его повязали. А на ногах у него были те самые башмаки, на которые положил глаз Дариан – ещё совсем новые, разве что испачканные на огородных работах.

Он ещё раз окинул взглядом внутренний двор, убеждаясь в отсутствии охраны. Кроме Гилека, на территории находилась только женщина в форме горничной, которая прохаживалась по каменной дорожке и поливала из лейки растущие в клумбах цветы. Сейчас она занималась поливкой на другом конце двора, и цвета её глаз отсюда разглядеть не удавалось, зато было хорошо различимо клеймо на левой скуле.

Наличие клейма было обязательным условием для каждого призванного, как свидетельство того, кем из некромантов он создан. Некроманты в Нориаме делились на семьи, каждая из которых имела свой уникальный герб и использовала его в качестве отличительного знака для своих призванных. Таким образом, если с призванным случались неполадки, или он просто переставал работать, его хозяин имел неопровержимое доказательство того, у кого именно этот призванный был куплен, что позволяло потребовать возмещения ущерба и возврата оплаченной аренды.

Сам Дариан не разбирался ни в тонкостях работы этой магии, ни в некромантских семьях, проживающих в городе. Он вообще привык не забивать голову ненужной информацией и запоминать только вещи, которые помогали выжить на улицах Нориама. Например то, что призванные не умели поднимать тревогу, а напасть на человека могли либо по прямой команде хозяина, либо если их специально на это спровоцировать.

Юноша напряг руки и подтянулся, забравшись на стену, затем перекинул ноги на другую сторону, убедился в наличии внизу мягкой почвы и спрыгнул вниз, после чего первым делом развернулся и осмотрел поверхность стены с этой стороны – отступление нужно всегда планировать заранее.

Услышав глухой удар ног о землю, Гилек остановился и поднял голову, но, не найдя ничего странного в незнакомом человеке, мирно стоявшем возле стены, тут же потерял к нему интерес и продолжил долбить своей железкой по земле, стараясь не задевать корни растений.

Дариан медленно обошёл грядки и стал подкрадываться к Гилеку со спины, правой рукой медленно расстёгивая пуговицы рубахи и вынимая из-за пазухи стилет, когда-то подаренный ему старым Дреггом. То был главный предмет его гордости и зависти других бездомных. Не в пример кривым, сделанным на коленке заточкам, которыми привыкли пользоваться остальные члены общины, изящному клинку Дариана могли позавидовать иные солдаты и наёмники.

Несмотря на то, что призванных частенько называли ходячими мертвецами, любой человек с головой на плечах знал, что на самом деле эти ходоки вполне себе живые. Как минимум потому, что они могли умереть. Жизненно-важных органов после обращения у них становилось на порядок меньше, чем у людей: например, при повреждении живота или лёгких призванные продолжали двигаться, как ни в чём не бывало – но вот получив удар в сердце, голову или позвоночник, они больше не поднимались. А ещё ходоки не кричали от боли, так как не чувствовали её, что упрощало их бесшумное устранение.

Дариан медленно подбирался к своей цели, примериваясь к незащищённому затылку. Ему уже приходилось обрывать жизни призванных, но ещё никогда эти призванные не оказывались его бывшими друзьями. "Гилека больше нет", – повторял он себе. Это не его друг, это – лишь пустая оболочка. Он даже не узнал Дариана, когда тот перелез через стену.

Это не Гилек.

Замах, удар, и тонкое лезвие, издав тихий хруст, вонзилось между шейными позвонками призванного, наконец вынудив его прекратить свою работу. Инструмент выпал из рук, и тело, так и не успевшее встретить пятнадцатый день рождения, мешком повалилось на рыхлую землю, придавив ровные ряды зелёных ростков.

Решиться на удар было несложно: просто отключи мозг и заставь руку сделать одно резкое движение. Куда сложнее сохранить самообладание, когда всё кончено, когда уже нельзя передумать и обратить содеянное вспять. Гилек был мёртв, теперь уже во всех смыслах этого слова. Стараясь не дать взгляду случайно упасть на его лицо, Дариан стал стягивать башмаки с ног мёртвого друга.

Минуту спустя он переминался с ноги на ногу, проверяя удобство новой обуви, а старые порванные ботинки остались брошены возле босых бледных ног Гилека. Горничная всё так же расхаживала по саду с лейкой в руке, не придавая никакого внимания случившемуся. Никакой охраны за это время во дворе также не появилось, что несколько настораживало – некроманты считались самым зажиточным классом в Нориаме и охраняться были должны, как никто другой.

Бездомные вообще плохо себе представляли, как устроены жилища некромантов и в чём их отличие от домов простых людей, а одним из главных правил выживания было: не пытаться это проверить. И Дариан не собирался нарушать таких простых правил, если бы не запах жареной курицы, пробравшийся ему в ноздри.

Наверное, вот так это и происходило со всеми попавшимися: не устоял перед искушением, забыл про меры предосторожности, притупил внимание, и вот тебя уже ведут под руки к одному из городских некромантов, чтобы превратить в более смирного и послушного члена общества. "Дело сделано, перелазь через стену и беги отсюда!" – кричал здравый смысл, пытаясь пробиться сквозь аромат горячего мяса, приправленного специями. Дариан был бы и рад ему подчиниться, вот только ел он последний раз два дня тому назад, и во рту до сих пор мерещился гнилой привкус от подтухшей колбасы, заеденной ломтём чёрствого хлеба.

Вытерев стилет о рубаху Гилека и убрав его в спрятанные за пазухой ножны, Дариан приблизился к окну с левой стороны здания – просто чтобы посмотреть. Убедиться, что прямо сейчас там обедает всё семейство некромантов под присмотром пары вооружённых наёмников, и никаких шансов добраться до еды нет, после чего со спокойной душой вернуться в убежище.

Но внутри оказалось пусто. В центре небольшой уютной столовой стоял круглый столик с двумя стульями из белого дерева, а на нём, на розовой скатерти, покоилось величайшее в мире сокровище. Коричневый поджарый окорок слегка дымился и был окружён тарелками с салатом и сыром, порезанным на тонкие ломтики. Воображение уже полным ходом рисовало, как эти ломтики будут таять во рту, а следом за ними губы обожжёт кусок горячей курятины. Мысли о необходимости как можно быстрее слинять с вражеской территории уже давно вылетели из головы, либо спрятались в ней так глубоко, что отыскать их на голодный желудок не представлялось возможным.

Быстрее всего было бы разбить окно, схватить курицу со стола и убежать, но это поднимет ненужный шум, да и молодой парень, бегающий по городу с куском жирного мяса в обнимку, непременно станет предметом интереса стражи. Работать нужно было тихо и аккуратно – то есть так же, как и всегда. Осмотр оконной рамы показал, что бесшумно открыть её с этой стороны не получится, и Дариан прошёл до двери, ведущей внутрь дома. Она оказалась незаперта, а что важнее, петли были хорошо смазаны, и через несколько секунд, не издав ни единого звука, Дариан оказался в начале просторного коридора. Пол и стены были украшены множеством бесполезных вещей навроде ковров, картин и ваз с цветами. Здесь нашлось место даже для нескольких пар декоративных рыцарских доспехов, стоявших друг напротив друга вплотную к стене.

Осторожно ступая, юноша направился к ближайшей двери по левую сторону, на всякий случай снова взяв в руку кинжал. Дверь находилась шагах в восьми от входа, а значит, вела не в столовую, а в соседнее с ней помещение, которое, в свою очередь, должно было соединяться с заветной комнатой. Он уже потянулся к дверной ручке, как та вдруг сама по себе повернулась, и распахнувшаяся дверь заставила Дариана отскочить назад, мгновенно приняв боевую стойку. На пороге стояла девочка с пепельно-русыми распущенными волосами, на вид того же возраста, что и сам Дариан, и удивлённо смотрела на непрошеного гостя, продолжая держаться вытянутой рукой за дверную ручку.

Кем бы она ни была, на оценку ситуации незнакомке требовалось гораздо больше времени, чем тому, кто все шестнадцать лет своей жизни играл в догонялки со смертью, и Дариан воспользовался этим промедлением, чтобы принять решение. Решение о том, в какое место следует ударить кинжалом, чтобы девчонка умерла как можно быстрее и издала при этом как можно меньше звуков. Те моральные правила, что действовали в общине бездомных, распространялись только на самих бездомных и ни на кого больше. Все прочие люди: горожане, стражники, наёмники и уж тем более некроманты – считались врагами, и если ради выживания требовалось оборвать жизнь одного из них, никто тебя за это не осудит.

Дариан решил бить в горло – кричать при такой ране девчонка точно не сможет. Когда чья-то рука в латной перчатке мёртвой хваткой сомкнулась на его плече, интуиция подсказала, что сегодня игра в догонялки подошла к концу.

***

Издав устрашающий рык, тварь рванулась вперёд. Скорость, с которой она двигалась, впечатлила даже бывалого воина, но намерения глупой твари слишком легко читались, и вскоре, проиграв в неравном бою с инерцией, она покатилась по полу, пролетев мимо своей цели. Тут же вскочив на ноги, человекоподобный монстр без промедления вновь бросился в атаку. Глаза и капилляры на лице горели привычным пурпурным светом, но молниеносная скорость давала понять – это вовсе не простой призванный.

В этот раз Ортей решил не уклоняться и попробовал заблокировать атаку. Выставив меч перед собой, наёмник принял на него быструю, но слишком очевидную атаку сверху вниз. По ушам ударил громкий стук от столкнувшихся лезвий, а Ортей ошеломлённо отшатнулся назад, едва удержав рукоять меча в онемевшей от боли руке. Больше у него не возникло желания мериться с этим чудовищем силой.

Наёмник узнал всё, что хотел, и пришла пора заканчивать бой. Очередная атака, бешеная и смертоносная, но столь же примитивная и предсказуемая, как и предыдущие, и призванный уже лежал на земле лицом вниз. Рука с оружием была вывернута за спину, а к горлу прислонилась сталь вражеского клинка.

– Достаточно, – произнёс длинноволосый некромант и дал призванному мысленную команду расслабиться. – Что скажешь?

– Против опытного бойца сила и скорость твоим куклам не поможет. – Ортей предусмотрительно отбросил вражеский меч в сторону, отошёл на безопасное расстояние и только после этого вернул собственный клинок в ножны. Ни к чему было испытывать чувство юмора Арганела. – Но вот для рядовых вояк они станут сущим кошмаром, можешь не сомневаться.

– А нам больше и не надо, на войну мы пока что не собираемся, – усмехнулся некромант. – Пока что… Уже скоро они перестанут быть безмозглыми чудовищами.

– И станут чудовищами разумными, – закончил его мысль наёмник. Некромнат кивнул, не снимая улыбки с лица.

– Идёмте, пора навестить мою старую знакомую.