Текст книги "Праздник мертвецов (СИ)"

Автор книги: Александр Виланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Уже в тысячный раз пробежав глазами по знакомым корешкам, некромантка с натугой вытащила громоздкий том, на тёмно-зелёной обложке которого был изображён символ в виде буквы "А", заключённой в шестигранник. Родовые записи Аллианов, первых некромантов, положивших начало появлению призванных. Эту книгу Шенни забросила примерно на середине. Может быть, полвека тому назад этот том считался бы настоящим сокровищем, но сейчас прочитавший его некромант получил бы не больше пользы, чем опытный плотник, зачем-то узнавший, как протекало создание первого колеса.

Скорее от скуки, нежели от надежды извлечь пользу, Шенни села за письменный стол и положила перед собой том, раскрыв его 298 странице, на которой остановилась, когда в последний раз брала эту книгу в руки.

Почему же она забросила чтение? Потому что именно на этом моменте некромантка окончательно разочаровалась в полезности записей Хорвета Аллиана.

7 июля.

Получилось! Я смог вернуть призванному малую толику его разума, и он остался жив! Теперь уже не приходится возиться с ним, напрямую задавая каждое движение: он вполне способен выполнять простейшие операции без моего вмешательства. Например, прямо сейчас он при мне подмёл пол в лаборатории.

Вот только мне пока не ясно, почему именно в этот раз всё получилось. На этом этапе исследований я умертвил уже десяток людей, но только этот каким-то образом смог выжить. Придётся продолжить опыты.

8 июля.

Всё ясно. Каждому призванному я возвращал пять процентов разума (просто для круглого числа), а при вливании крови не соблюдал строгой дозировки. Как оказалось, проблема крылась именно в этом.

Три процента. Три к девяноста семи. Вот правильное соотношение крови в теле призванного, при котором он остаётся жив.

Пять процентов разума и три процента крови. Эти цифры каждый некромант знал чуть ли не с пелёнок. И, как выяснилось, это открытие, сделавшее Хорвета основоположником некромантии, было чистой случайностью. Он не был гением, способным дать ответы на все вопросы. Он просто похищал бездомных и подвергал их беспорядочным опытам, пока методом тыка не нащупал нужную формулу. Шенни была разочарована.

Но за полным отсутствием других занятий и надежды продвинуться в своих исследованиях она решила, что если всё же осилит этот дневник до конца, хуже не будет.

10 июля.

Вооружившись новыми знаниями, решил ещё раз проверить допустимую долю возврата разума. При повышении до шести процентов скончалась сразу половина подопытных. Седьмой процент добил остальных.

Дальше вновь шла череда не особо осмысленных размышлений и опытов, в большинстве из которых Хорвет действовал наобум и рассчитывал больше на удачу, нежели на расчёты и логику. К вечеру было прочитано уже три четверти книги. Темнело сейчас рано, а запас свечей, как и всего остального, подходил к концу, поэтому с чтением на сегодня пришлось закончить.

На следующий день снегопад повалил с удвоенной силой, отчего призванные, у которых не хватало ума выше поднимать ноги, то и дело застревали и падали. Шенни пришлось выделить все свободные руки, включая Дариана, на разгребание снега. Сама же она поднялась в библиотеку и продолжила изучать изыскания первого некроманта.

2 августа.

Взял почти всех живых призванных, что были в моём распоряжении на этот момент, и стал по чуть-чуть повышать объём освобождаемого разума. Уже при повышении до шести процентов двое умерли. Семь процентов – ещё пятеро. На восьми погибло аж шестнадцать. Осталось трое. Как и ожидалось, девятого процента не выдержал ни один.

Знаете, в чём было дело? Три процента крови – не константа! Это число действовало при пяти процентах разума, при других же его значениях долю преобразованной крови тоже следовало менять! Три к пяти, четыре к семи, шесть к девяти. Такова пропорция, в разы повышающая шанс призванного на выживание.

Тем не менее, до десяти процентов так никто и не дожил. Думаю, на этом стоит приостановить эксперименты и опубликовать свои достижения. Работники, способные на простой физический труд, которым не нужно ни есть, ни спать, ни платить жалование, и которые будут безропотно выполнять любые приказы хозяина. Такую технологию оторвут с руками. Меня ждёт…

Шенни громко захлопнула книгу. Мечты Хорвета о славе и богатстве, описанные далее, волновали её меньше всего. Пропорция крови и разума! Недостающая деталь пазла, что десятилетиями пытались собрать её дед и мать. Выскочив из кабинета, Шенни бросилась вниз по лестнице, на ходу сосчитав нужную пропорцию. Шестьдесят процентов крови и сто процентов разума.

Раздав мысленные команды, она нетерпеливо наблюдала, как Дмитр и Фарио вытаскивали из ящика нового подопытного, укладывали его на специальный стол и закрепляли металлическими кандалами, соблюдая технику безопасности. Это был совсем молодой мальчишка, раза в полтора моложе Дариана и Хэнри. Тело его выглядело здоровым, если не считать худобы, но голова была полностью лишена волос, ресниц и бровей. Как только всё было готово, некромантка отогнала слуг и приступила к действию.

Первым делом требовалось ввести в него свою кровь, и с её помощью преобразовать определённую часть крови прежнего хозяина: правило пяти процентов никто не отменял. Надрезав руку и запустив в поры подопытного свой кровяной пар, Шенни быстро установила с ним контакт. Теперь можно было начинать эксперимент.

Бледная ладонь легла на лицо, и некромантка, закрыв глаза, увидела перед собой разум призванного, представленный в виде огромного пустого пространства. Вдоль него были натянуты тёмно-серые каналы, через которые периодически проталкивались толстые сгустки пурпурной жидкости. И где-то в уголке этого тёмного пространства съёжился и пульсировал маленький пучок образов и воспоминаний.

Сейчас требовалось сосредоточиться одновременно на двух задачах. При помощи установленной ментальной связи Шенни крупицу за крупицей освобождала разум призванного, а рука девушки, лежащая на его лице, воздействовала на концентрацию крови, делая её всё меньше человеческой и всё больше преобразовывая в кровь некроманта.

Один процент разума, один процент крови. Два процента разума, и ещё процент крови. Пучок воспоминаний постепенно распухал, его прежде чёрная поверхность начинала складываться в осмысленные образы, а до слуха стали доноситься приглушённые голоса. С каждой секундой они становились всё более чёткими и разборчивыми, и вот Шенни уже могла разглядеть отдельные эпизоды жизни Меллека. Так звали призванного – теперь она знала это. Детство в семье сапожника, прогулки с друзьями, школьные занятия, обучение отцовскому ремеслу. А потом – неизлечимая болезнь, знахари и лекари, разводящие руками, постепенное угасание, и наконец смерть.

Воспоминания перестали быть отдельным пучком: теперь уже всё пространство вокруг заполнилось образами, картинами и видениями из пережитой жизни; со всех сторон доносились десятки и сотни голосов: родителей, друзей, соседей и знакомых. Шенни находилась там, где не довелось побывать ещё ни одному некроманту: внутри самой человеческой души. Она парила среди мыслей и воспоминаний другого человека, получивших долгожданное пробуждение после долгого сна.

Проделывай всё это другой некромант, призванный бы уже давно скончался от многократного превышения нормы высвобожденного разума, но род Маридан недаром потратил полвека на исследования. В их записях содержались сотни инструкций, советов и наблюдений, неизвестных другим некромантам, и благодаря их соблюдению душа больше не отвергала чужеродную кровь.

Шестьдесят процентов крови, сто процентов разума. Ритуал призыва души был завершён.

Ментальная связь разорвалась, и Шенни вернулась в своё тело. От головокружения она потеряла равновесие, но успела бросить Дмитру команду подхватить себя. Опираясь на разбойника, она встряхнула головой и внимательно посмотрела на призванного, лежащего на столе.

Первое время не было заметно никаких изменений, но затем мальчишка – без какой-либо команды от хозяйки, – медленно открыл глаза и осмотрелся, насколько это позволяла скоба, обхватившая голову. Он попытался встать, но был остановлен кандалами, приковавшими его к столу. Подёргавшись всеми частями тела и убедившись, что он намертво скован по рукам и ногам, юноша испуганным, неуверенным голосом произнёс:

– Есть тут кто?

Ответом ему стал быстрый топот шагов и стук распахнутой двери, ударившейся о каменную стену.

– Выпустите меня! – крикнул он вслед, но дверь уже захлопнулась, и мальчик остался один в незнакомом помещении. По крайней мере, он не слышал больше никаких движений, а металлическая скоба на лбу не позволяла увидеть что-то, кроме потолка. – Эй, кто-нибудь, освободите меня! Снимите эти скобы! – он не помнил, как здесь оказался, и не хотел вспоминать. Внутри нарастала паника и злоба. – Пустите! Слышите?! Пустите! – Меллек лихорадочно задёргался, будто надеясь силой вырвать оковы и освободиться. И разорвать тех, кто посмел заточить его. Зарезать, зарубить, переломать кости и разбить головы. Его голос превратился в злобный рык, но вряд ли он был в состоянии это осознать. – Убью! Уничтожу!!!

Снегопад давно прекратился, и работа во дворе была закончена. Торнео, Хэнри, Ортей и Дариан стояли возле хранилища, поставив лопаты у стены и дожидаясь новых распоряжений. Несясь к ним со всех ног, Шенни на ходу отдала команду. Дариан тут же упал на колени, и руки подбежавшей девушки обхватили его лицо. Не обращая внимания на усталость от предыдущего ритуала, Шенни приступила к точному повторению процесса.

Техника работала! Исследования были завершены, и теперь она сможет наконец вернуть Дариана к жизни! Уже совсем скоро, всего через несколько минут!

Вновь широкое пространство с сетью натянутых между его стенками кровяных каналов. Уже знакомый пучок воспоминаний, скромно ютящийся в уголке (или правильнее будет называть его душой?). Заставив себя побороть нетерпение, Шенни провела ритуал с куда большей осторожностью и ювелирной точностью, чем предыдущий. Ошибка была недопустима. Три к пяти. Шесть к десяти. Пятнадцать к двадцати пяти.

Теперь перед ней, как на страницах детской книги с картинками, предстала жизнь уличного воришки, что родился и вырос в скрытом от людских глаз убежище бездомных. Воровство продуктов с прилавков, проникновение в дома, грабежи зазевавшихся гуляк. Днём и ночью, в дождь и в снег мастера уличного ремесла трудились, не зная отдыха. Пока остальные дети учились читать и писать, он постигал искусство взлома замков и срезания кошельков.

А вот – стена особняка, такая знакомая и привычная. Стилет, погружающийся в затылок призванного-садовника. Коридоры и комнаты родного дома. Своё собственное лицо, тогда ещё чистое, умытое и причёсанное, и очень растерянное от вида незваного гостя с кинжалом в руке.

Одно за другим, она пережила все события последних месяцев, глядя на себя чужими глазами, пока освобождение разума не остановилось, дойдя до конечной отметки. Шестьдесят-сто.

Дрожа от волнения, некромантка вернулась в реальный мир и села на корточки возле юноши, положив руки ему на плечи. Медленно, будто воздух вокруг превратился в кисель, Дариан поднял голову и так же медленно открыл глаза, остановив на девушке взгляд.

– Шенни?

В горле встал ком, мешая сказать что-нибудь в ответ. Губы лишь беззвучно открывались, не в силах выдавить ни звука. Пелена слёз закрыла взор, заставив лицо Дариана расплыться в неразборчивую мазню. Шенни крепко сжала веки, чтобы выдавить слёзы наружу, и не сразу решилась вновь их открыть, не веря своему счастью. Вдруг она почему-то повалилась на снег, и мгновение спустя цепкие пальцы сомкнулись на её горле.

Глава 12

Ещё не понимая, что происходит, некромантка машинально ухватилась за сдавившие её горло руки и открыла глаза. И в этот момент перед ней предстал кошмар, вернувшийся прямиком из событий шестилетней давности. Лицо, искажённое злобной гримасой, просвечивало от ярко-алого узора на щеках. В красных глазах, глядящих на неё сверху вниз, читалось лишь одно намерение – убить.

Выяснять, что происходит и откуда здесь взялся взбесившийся призванный Арганела, было некогда: лёгкие уже горели от нехватки воздуха, горло нестерпимо болело от впившихся в него него пальцев, а перед глазами шли круги. Высвободиться из цепких пальцев опытного вора никак не удавалось, сил Шенни не хватало даже на то, чтобы хоть немного ослабить хватку. Отчаянные попытки исцарапать руки также ни к чему не привели: призванный не чувствовал боли.

Последнее и единственно верное решение успело прийти в голову раньше, чем сознание отключилось. Перед затуманивающимся взором промелькнул силуэт Ортея, и в следующее мгновение руки убийцы отпустили её. Схватившись за шею, Шенни жадно вдыхала воздух. Её трясло, из глаз текли слёзы, а рядом раздавались звуки борьбы и яростное рычание. Всё ещё не отдавая себе отчёта в происходящем, она приказала остальным призванным помочь Ортею.

Ещё какое-то время она валялась на снегу, приходя в себя. Дыхание постепенно восстановилось, но синяки на шее обещали ещё долго болеть. Борьба уже прекратилась, а рычание монстра постепенно утихало. Кто бы там ни был, четверо призванных надёжно его удерживали.

Наконец собравшись с силами, Шенни приняла сидячее положение и повернулась туда, где её слуги скрутили нападавшего. Ортей и Торнео вдвоём навалились на него сверху, а Хэнри держал брыкающиеся ноги. Удивиться девушке пришлось дважды. Первый раз, когда она насчитала трёх призванных, хотя была уверена, что возле хранилища их стояло четверо. А второй, когда разглядела ноги нападавшего – единственное, что торчало с этой стороны из-под трёх навалившихся на него разбойников. Эту обувь Шенни не спутала бы ни с чем другим, ведь именно с этой пары башмаков начались их с Дарианом злоключения.

Девушка поднялась на ноги, подошла ближе и заглянула через плечо Ортея, уже догадываясь, чьё лицо ей предстоит увидеть. Призванным Арганела здесь неоткуда было взяться, а на снегу, прижатый телами троих разбойников, лежал не кто иной, как Дариан. Теперь Шенни смогла внимательно его рассмотреть и убедиться, что узор на лице юноши и вправду окрасился в алый цвет, точь-в-точь как в тот день, когда Арганел в своём особняке продемонстрировал гостям первого в мире ускоренного призванного. В тот самый день, когда погиб Кэннел – самый молодой и в то же время самый храбрый представитель рода Кориусов.

Юноша всё ещё продолжал дёргаться и злобно кряхтеть, но первоначальная ярость уже потухла, а капилляры на лице перестали ярко сиять и вернулись к лёгкому, обычному для призванных свечению, разве что цвет их до сих пор оставался неестественно красным. Но раздумывать о природе красного свечения было некогда: ритуал прошёл с отклонениями, а значит, жизнь Дариана была в опасности. Ругая себя за то, что поторопилась и не проверила технику до конца, Шенни стала думать, что ей делать дальше.

Техника безопасности. Обездвижить призванного.

Тут же получив мысленную команду, Ортей и Торнео подхватили уже почти успокоившегося юношу под руки и потащили через двор к штабу. Там Дариан был водружён на свободный стол для опытов. Пока разбойники возились с кандалами, приковывая его к твёрдой деревянной поверхности, Шенни бросила взгляд на соседний стол, где оставила другого призванного, первым подвергнутого ритуалу призыва души. Мальчишка выглядел спокойным и не подавал признаков агрессии, а капилляры на его лице светились правильным пурпурным оттенком. Он лежал, навострив уши и тщетно пытаясь повернуть скованную голову налево, где на соседнем столе происходила какая-то неизвестная ему возня.

– Кто вы? – робко спросил он и добавил второй ожидаемый вопрос: – Где я?

Шенни не отвечала. Её мозг лихорадочно соображал. Этот мальчик в порядке, и разум, судя по всему, вернулся к нему. Что это значит, почему ритуал подействовал на него иначе? Причиной стала разница в возрасте? Или бешенство являлось нормальным побочным эффектом, и Дариан скоро тоже придёт в себя? Впервые в жизни она была бы рада увидеть Арганела: он наверняка смог бы объяснить, что означает это красное свечение, помутившее рассудок Дариана.

Оставалось лишь одно – ждать. Продолжая игнорировать испуганного мальчика, осыпающего её вопросами, Шенни склонилась у изголовья стола, на котором, надёжно скованный по рукам и ногам, лежал Дариан.

К её облегчению, бешенство и правда оказалось не более чем временным побочным эффектом, и уже через минуту цвет узора на щеках юноши принял правильный пурпурный оттенок, а тело его расслабилось и больше не пыталось вырваться из оков. Открыв глаза, он встретился взглядом с нависшей над ним некроманткой, на лице которой читалось плохо скрываемое волнение и нетерпение.

Дариан помолчал, проводя в голове какие-то размышления, и спустя минуту произнёс:

– Так… Я жив, и моя голова работает. Полагаю, следует поздравить тебя с успехом?

– Да, – выпалила Шенни, и губы её задрожали. – У меня п-получилось.

Взгляд юноши упал на плащ с меховым воротником, укрывающий её плечи.

– Уже зима? Долго же ты возилась…

– Да кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит?! – настойчиво крикнул Меллек со своего стола.

– Помолчи, – шикнула на него Шенни, затем вновь повернулась к Дариану. – Вообще-то, я работала, не покладая рук. Пока кое-кто отсыпался, дожидаясь, когда его вернут к жизни, – добавила она с шуточным упрёком.

– По крайней мере, внешне ты совсем не повзрослела. Значит, год всё ещё тот же.

– Рад, что не застал меня поседевшей бабулькой?

– Подожди, ещё застану. Мы ведь не стареем, так? – Дариан попытался встать и только сейчас обнаружил, что прикован к столу. – И сними уже эти кандалы.

Шенни немедленно отдала Дмитру приказ, и пока тот возился с защёлками, спросила:

– Кстати, ты помнишь, как попал сюда?

– Хм… Да, я помню, как очнулся на улице. Я ещё тогда приметил, что вокруг как-то слишком бело для осени. А потом… что-то меня разозлило. Настолько, что я был готов убить тебя и всех остальных. Я всё видел и хорошо помню, как попытался тебя задушить, и как меня повалили на землю. После этого я как будто снова уснул, и очнулся уже здесь, на столе. Не хочешь объяснить, что это было?

– Мне бы самой кто объяснил… Но ты выглядел и вёл себя точь-в-точь как призванный Арганела, убивший Кэннела шесть лет тому назад. Я рассказывала об этом, помнишь? – Шенни задумалась. – Выходит, что этот побочный эффект следует за любым ритуалом, выходящим за рамки обычного призыва.

Дмитр открыл последнюю скобу, и Дариан поспешил принять сидячее положение. Спрыгнув на пол, он попрыгал и подвигал руками, изучая своё новое состояние.

– Ну, как ощущения? – спросила Шенни.

– Никак. В смысле, не чувствую вообще ничего. Странно, и непривычно…

– Ну да. Ты стал призванным, а значит, теперь ты не дышишь, не мёрзнешь, не чувствуешь боли и не нуждаешься в пище.

– А это кто? – спросил Дариан, заметив прикованного к соседнему столу безволосого мальчишку.

– Один из подопытных, купленных Торнео. Как видишь, он прошёл тот же ритуал. Сначала я опробовала технику на нём, а уже потом побежала к тебе.

Паренёк уже перестал просить освободить его и теперь просто лежал, прислушиваясь к разговору и ожидая своей дальнейшей участи.

– Может, освободим его? Я вижу, ему уже не терпится.

Девушка кивнула, и Дмитр, получив очередную команду, принялся освобождать Меллека. Как только у мальчишки освободилась голова, он стал внимательно наблюдать за действиями разбойника.

Тем временем Дариан продолжил разговор:

– Так ты побежала воскрешать меня, полностью позабыв про технику безопасности?

Шенни виновато опустила глаза.

– А ты сам поступил бы иначе?

– Не сравнивай, я бы без проблем скрутил тебя. А вот ты из-за своей неосторожности чуть не отправилась на тот свет. Постой… Ведь я сейчас твой призванный, и ты можешь мной управлять. Почему тогда просто не выключила меня, когда я напал?

– Думаешь, у меня было время думать об этом? Чудо, что я хотя бы догадалась скомандовать Ортею напасть на тебя. А вообще, ты прав. Если все разбойники в скором времени обретут свою волю, мне следует держать этот приём наготове.

Сказав это, Шенни резко повернулась налево и сверкнула глазами, заставив удирающего Меллека застыть в двух метрах от двери.

– Далеко собрался?

– Отпустите меняяя! – жалобно простонал мальчик, тщетно пытаясь пошевелиться. – Я хочу домой!

– Знаешь, вряд ли тебя там ждут…

Меллек попытался захныкать, но у его обращённого тела отсутствовала такая возможность. Дариан подошёл к нему, схватил за руку и подтащил к стеклянному резервуару дубликатора крови, в котором можно было без труда разглядеть своё отражение.

– Смотри, – приказал он, насильно повернув голову мальчишки к отражению.

– Что это?! – тут же в ужасе воскликнул Меллек, увидев с той стороны лицо с пурпурными глазами и сеткой капилляров.

– Ты наверняка и сам знаешь, – как можно мягче ответила Шенни. – Ты помнишь, как ты умер?

– Умер?.. Я болел, да… И врачи говорили, что мне уже не выжить. Я помню, как лёг спать, и… Как я сюда попал?

– Это долгая история. Но, повторяю, вряд ли твои родственники сейчас будут рады тебя видеть.

– Ну это как посмотреть, – не согласился Дариан. – Может, призванный как раз пригодится им больше, чем лишний рот. Но всё равно мы не сможем тебя отпустить. Если в Нориаме узнают о завершении исследований Маридан, у нас здесь будут проблемы.

– И что мне теперь делать?

– Придётся остаться здесь, – сказала Шенни. – Не беспокойся, я прожила в этом форте уже полгода, здесь вполне уютно. И не пытайся сбежать, у тебя всё равно ничего не выйдет.

Ребёнок, казалось, удовлетворился её ответом и стал прохаживаться по залу, с любопытством осматривая обстановку.

– Так какие у нас теперь планы? – спросил Дариан, когда они остались наедине. – Остальных тоже будешь оживлять?

– Оживлю, почему бы и нет. Для этого хотя бы не приходится резать руки. Только уже не сегодня. Призыв души изматывает куда сильнее, чем основной ритуал.

Остаток дня Шенни рассказывала Дариану о том, как проводила последние месяцы в форте, а он в ответ описал те немногие ощущения, которые смог запомнить затуманенный призывом разум.

Вечером, когда пришло время укладываться спать, юноша запоздало вспомнил, что более не нуждается в отдыхе. Поначалу он всё же порывался остаться в комнате с Шенни, но не желая обрекать его на унылую охрану спящей красавицы, девушка заверила, что уже справилась со своими кошмарами и может спать одна. Тогда Дариан вышел на улицу и присоединился к Лысому и Агеру в охране стены.

В эту ночь он узнал, что на место голоду и болезням пришёл новый враг – скука. Просидев треть суток на парапете, Дариан успел позавидовать всем: и людям, мирно спящим в своих кроватях, и ходокам, способным хоть вечность стоять на месте или бродить по кругу.

***

Дариан ещё помнил тот день, когда Шенни в первый раз призывала отравившихся разбойников. Если тогда это напоминало кукольный театр, то события сегодняшнего утра представляли собой самый что ни на есть цирк. Разбойники, пробуждённые после полугодового сна, бурно обсуждали и испытывали своё новое состояние, устраивая бег на выносливость, делая друг другу болевые приёмы, устраивая поединки врукопашную и на деревянных палках. В общем, закатили такое представление, которое в другом месте и при других обстоятельствах могло принести своим исполнителям неплохие деньги.

Большинство искренне радовалось тому, что остались в живых. По крайней мере, пока не узнали страшную новость: что больше не смогут насладиться ни вкусом еды, ни опьянением от алкоголя, ни плотскими утехами. Лайкон даже специально вывел наружу Митру с Селеной, стянул с них одежду и долгое время разглядывал и щупал, не теряя надежды, но в конце ему всё же с горечью пришлось признать, что с мужскими функциями им всем придётся попрощаться.

Восемь разбойников были возвращены в сознание, оставался лишь Торнео. После короткого спора было решено не приковывать его к столу, а пробудить прямо во дворе: разбойники поручились, что в случае чего смогут сами удержать босса во время минутного бешенства. Уже изрядно уставшая, Шенни всё же не стала откладывать воссоединение банды и провела последний на сегодня ритуал. У неё уже почти не оставалось сил на эмоции, и тем не менее картины, представшие перед ней в воспоминаниях вожака бандитов, заставили лицо некромантки удивлённо вытягиваться, пока она освобождала его разум из забытья.

Закончив, Шенни устало повалилась на снег, а Лысый и Дмитр схватили своего вожака мёртвой хваткой, обеспечив его неподвижность. Когда побочный эффект закончился, и узор на лице Торнео вернулся к пурпурному цвету, подчинённые аккуратно усадили его и почтительно отошли, позволяя боссу прийти в себя. Медленно открыв глаза, Торнео несколько секунд просидел в полной неподвижности, после чего улыбнулся: ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что происходит.

– Прими мои поздравления, Шеннария Маридан, – проговорил он с искренним уважением в голосе, а затем уверенно поднялся на ноги, осмотрелся по сторонам и рявкнул: – Так, чего встали?! Отдых окончен! Хэнри, на стену! Виртон, Агер, на обход леса!

– Не до обходов мне! – проворчал хромой охотник, стянув сапог и разглядывая свою ступню. – Какого чёрта эти двое сделали с моей ногой?!

– Фарио, глянь, что там у него. Агер, сходишь сегодня один. Дмитр…

– Стоять, стоять! – перебил его Дариан. – Куда раскомандовался? Если ещё не понял, ты в этом форте больше не хозяин.

– Да что ты говоришь, – пренебрежительно буркнул Лысый.

Дариан пристально посмотрел ему в глаза и зловеще улыбнулся. В его руке возник гладкий стеклянный шар. Фиолетовые волокна внутри пришли в движение, и Лысый, с лица которого тут же сошла усмешка, вдруг согнул колени, расставил руки в стороны и пустился в пляс, ритмично топая ногами и похлопывая по ним ладонями.

– Ты чё, сопляк, оборзел?! – негодовал разбойник, с трудом перекрикивая неудержимый хохот своих товарищей. – Да прекрати ты, что за чертовщина!

Рука со сферой резко дёрнулась назад, и вслед за ней Лысый растянулся пузом на снегу, вызвав очередной взрыв хохота.

– Расклад поменялся, дружище, – добродушно сказал ему Дариан, подбрасывая сферу на ладони. – Теперь вы все – наши с Шенни слуги, и будете делать то, что мы прикажем.

– И сколько из нас привязано к твоей сфере? – поинтересовался Торнео, пока его заместитель отряхивался и недовольно поглядывал на Дариана.

– Пока четверо, завтра попрошу Шенни привязать остальных. Вы уже доказали, что за вами нужно присматривать, как за маленькими детьми.

– Уж кто бы говорил. Ты и сам, как я вижу, не успел выйти на свободу, как тут же нашёл себе неприятности, – заметил Дмитр, глядя на лицо юноши и заставив того смущённо потупить взгляд.

– Так что, – пробормотал Лайкон, – они теперь будут вот так нами управлять, как куклами?

Босс, немного подумав, подтвердил:

– Как мы только что сами видели, даже полный возврат разума не освобождает призванного от контроля некроманта и обладателей сферы. Значит, Шеннария и правда имеет над нами полную власть.

– Подчиняться девчонке? Ещё этого не хватало.

– Благодаря этой девчонке ты сейчас стоишь здесь и ноешь, Лайкон, а не разлагаешься в яме с червями. Тебе следовало бы благодарить её.

– Ага, а заодно тех, кто траванул нас вином, – буркнул в ответ разбойник, переводя взгляд от босса к Дмитру, не зная, кого из них объявить виноватым.

– Траванул? Помнится, ты в тот вечер выжрал столько, что скончался бы и без всякого яда, – подколол его Дмитр. – Так каковы будут приказы нашей новой повелительницы?

– Повелительнице, кажется, пора в кровать, – проговорил босс, посмотрев на некромантку. Шенни сидела на снегу и из последних сил боролась со сном, едва ли обращая внимание на происходившие вокруг споры. – И судя по тому, как она исхудала, командир форта из неё вышел неважный. Веди-ка её в спальню, парень, а командование оставь взрослым дядям.

Не став спорить, Дариан помог Шенни встать и, придерживая её под руку, отвёл в комнату и уложил на кровать. Бледная и уставшая, та с огромным облегчением повалилась на простыню, но когда она засыпала, трудно было не заметить слабой улыбки на лице девушки.

Её старания наконец принесли плоды. Долгие месяцы одиночества были пережиты не зря. Больше она не останется одна.

В этот день он ни на минуту не отлучился от девушки и сидел возле неё, поглядывая в окно за действиями разбойников. Торнео старался занять их работой по хозяйству, но его усилия были тщетны: первые несколько дней призванные будут всецело поглощены изучением своего нового состояния.

Вечером Шенни ненадолго проснулась, и Дариан попросил Зенана приготовить ей ужин, напомнив, что теперь от него требуется приготовление лишь одной порции, чем, кажется, даже расстроил повара. Подкрепившись, она вновь отключилась и проспала до самого утра.

Ночь в форте выдалась непривычно оживлённой. Обращённым разбойникам не требовался сон, и им не оставалось ничего, кроме как развести костёр во дворе и устроить ночные посиделки с играми и разговорами. До самого утра в окно доносились их голоса и стук игральных костей о деревянную поверхность стола.

***

Этим днём предстояло вернуть душу ещё троим. Первым был Ортей – самый первый призванный Шенни, и в то же время один из последних, кому предстояло обрести разум. Наёмник был выведен во двор, где уже стояла в ожидании вся банда разбойников. Обитателям форта было небезразлично появление новичка, а некоторым, например Лысому, знакомому с наёмником ещё при жизни, особенно не терпелось с ним пообщаться, и они очень сокрушались, что Ортей теперь не чувствует боли.

Отдохнувшая и уже набравшаяся опыта некромантка провела ритуал без ошибок и промедлений, и без труда сама удерживала призванного, пока с его лица не сошёл алый узор. Придя в себя, Ортей не спешил вставать и, сидя на снегу, стал с любопытством осматривать собравшихся. Дариан помнил этот взгляд – обманчиво ироничный, он примечал каждую мелкую деталь, каждую слабость потенциального противника.

– Я по-разному представлял свою смерть, – проговорил наконец наёмник, – но и подумать не мог, что меня прирежут двое детей, да ещё и превратят в свою собачонку.

– Детей? Да тебя кот сможет насмерть зацарапать, – насмешливо сказал Лысый.

– Ха, с нетерпением жду, когда мы сможем это проверить… После того, как разберусь с другими делами.

Хоть Дариан и был готов к последовавшим за этими словами событиям, он не мог не восхититься скоростью, с которой наёмник оказался на ногах, а его рука с кинжалом, вынутым из сапога, сблизилась с горлом Шенни. Следующие несколько секунд Ортей стоял под насмешливыми взглядами разбойников, пытаясь понять, почему он не может двигаться, а вместо рукояти кинжала держит в руке простой деревянный брусок.