Текст книги "Черная кровь (сборник)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

– То есть красные нас там ждали… – вертя в руках пустую рюмку, задумчиво проговорил Кранц.

– Во всяком случае, они были готовы и к такому повороту событий.

– Ну что ж… – хозяин кабинета поднял голову, – ладно… Этот раунд остался за ними. Благодарю вас, Генрих! Вы мне очень помогли!

– Мой рапорт будет у вас на столе через два часа, герр гауптман, – сказал снайпер, вставая со своего места.

Проводив гостя, Кранц поднял телефонную трубку:

– Мойзель? Соедините меня с подполковником Нойманом…

Лежавший на койке человек повернул голову на звук открывающейся двери. Увидев вошедшего, он приподнялся на кровати.

– Лежите, сержант. Как ваша нога?

– Да получше уже, товарищ майор. Меньше болит, может быть, и встану уже скоро.

– Не торопитесь. Время пока еще есть.

Майор Осадчий присел на край кровати.

– Вот что, Лемешев, вы говорили, что у вас есть вариант для связи с нашими подпольщиками.

– Есть, товарищ майор! Есть такое дело!

– Тогда рассказывайте. Что нужно сделать? И куда должен прибыть связной?

– Надо быть на железнодорожной станции. Встреча будет там…

Остановившийся у платформы паровоз выпустил густое облако пара, на несколько секунд накрыв им всех встречающих. Поэтому появление около паровоза еще одного человека прошло незамеченным. Оглядевшись, человек неторопливо зашагал в сторону станционных построек.

Подойдя к зданию станции, человек приоткрыл дверь и вошел внутрь. Кроме орудовавшей веником женщины, внутри никого не было. Осторожно обогнув кучку мусора на полу, визитер подошел к окошку продажи билетов и постучал в него рукой. Еще раз…

Скрипнув, оно приоткрылось.

– Девушка, – наклонившись к окошку, проговорил гость, – мне бы Павла Петровича отыскать? Не поможете?

– Велихова?

– Его самого!

– Так. – Она обернулась и посмотрела куда-то в сторону. – Он только через час будет. На обед ушел… вы через часочек тогда и подходите.

– Ага! Ничего, если я тут обожду?

– Да ради бога! Места здесь не купленные, сидите, коли охота.

Визитер, осмотревшись по сторонам, устроился около окна. Смахнув со скамейки несуществующую пыль, он уселся и поставил рядом свой чемоданчик. Открыл его и вытащил оттуда бутылку с молоком, заткнутую пробкой, и небольшой сверток. Развернул, достал кусок хлеба и отломил от него половину. Убрав остаток назад, выдернул пробку из бутылки и принялся, не торопясь, перекусывать.

За этим занятием и застал его наряд полицаев, вошедший в зал ожидания.

– Это кто тут у нас такой расселся? – подошел к нему старший полицай. – Документы есть какие? Покажь!

Человек невозмутимо допил молоко, заткнул пробкой уже пустую бутылку и вытащил из внутреннего кармана пиджака какую-то бумагу.

– Извольте, господин полицейский.

– Старший полицейский!

– Извините, не знал…

Полицай развернул бумагу.

– И кто это тут у нас такой? Невзоров Олег Михайлович… это что? А… состоит на службе в управлении… э-э-э…

– Дойче рейхсбанна. Управление германских железных дорог.

– Не слепой! И так все вижу. Здесь чего делаете?

– Мне начальник станции нужен. По делу я к нему.

– Это по какому же?

– Начальство наше недовольно – работаете плохо…

– Мы?!

– Станция в целом. Составы задерживаются, вагоны разукомплектованные приходят… Уже хотели сюда с инспекцией ехать, да в последний момент герр Шоберт распорядился сначала мне сюда съездить, еще раз все проверить да ему доложить.

– Шоберт? Это кто такой?

Невзоров удивленно посмотрел на полицейского:

– Шутить изволите? Начальника дистанции не знаете?

– Хм… Так это же не мое начальство… ну да ладно, держите ваши бумаги. Сейчас я у Таньки спрошу, когда он будет…

– Она сказала – обедать пошел. Полчаса уже почти его жду.

– А! Ну так и скоро будет уже, он тут рядышком живет.

Утратив интерес к собеседнику, полицай отдал ему документ и с независимым видом вышел из комнаты на улицу. Его напарник молча проследовал за ним.

Проводив его взглядом, человек прислонился спиной к стене и, надвинув кепку на лицо, задремал.

– Это вы меня искали?

Невзоров поднял голову и сдвинул назад кепку.

Перед ним стоял уже немолодой мужчина в кителе железнодорожника.

– Вы Велихов?

– Ну, Велихов. А вы откуда к нам? И от меня чего надобно?

– Невзоров я. Олег Михайлович, к вашим услугам! А прислал меня сюда господин Шоберт. Так вы и сами все знать должны.

– Да. Знаю об этом… Что-то задержались вы там, еще вчера мы вас ждали.

Невзоров развел руками:

– Так я что? Я человек маленький. Сказали – жди, вот и ждал. А на поезд меня только сегодня посадили…

– Ладно. В кабинет ко мне пойдемте, там и поговорим.

Они оба вышли на улицу и, обогнув здание, вошли в него с другой стороны. Пройдя по скрипучим половицам узкого коридора, Велихов открыл дверь и кивком головы предложил гостю входить.

Сам он повесил на вешалку фуражку и сел за стол.

– Ну, слушаю вас. Чем могу быть полезен?

Визитер осмотрелся по сторонам, задержал взгляд на закрытой двери.

– Вам Иван Дмитриевич кланяться велел.

– Это кто ж такой-то?

– А тот, что Алексеев.

– Не помню такого.

– Ну как же? Ему уже лет шестьдесят стукнуло, вот сам и не приехал.

– Ну… тому, о ком я сейчас подумал, столько еще не натикало. Ему лет сорок, не более.

Оба собеседника замолчали. Велихов поднялся, подошел к двери и запер ее на замок. Вернулся за стол.

– Слушаю вас. Что от меня требуется?

– Прошу садиться, герр Нойман! – Кранц встал из-за стола и указал вошедшему гостю на кресло. – Кофе? Коньяк?

– Коньяк. Хотя и от кофе тоже не откажусь.

Кранц поднял трубку телефона:

– Вилли? Два кофе и коньяк моему гостю.

Прибывший офицер был строен и сухощав. Ладно пригнанный мундир только подчеркивал это.

– Я получил из Берлина приказ оказать вам максимальное содействие, герр оберст.

– Момент, момент, момент! – поднял руки в защитном жесте хозяин кабинета. – Здесь меня знают как гауптмана Кранца, герр оберст-лейтенант. Давайте и впредь будем этого придерживаться. Не возражаете?

– Как вам будет угодно… герр гауптман.

– Вот и хорошо.

В дверь постучали, и вошедший солдат быстро накрыл столик. Расставил на нем чашки, налил кофе и вышел из кабинета.

– Прошу к столу, герр Нойман.

Через несколько минут гость поставил на стол пустую чашку.

– Ваш кофе превосходен! Не ожидал встретить здесь такого ценителя!

– Это подарок адмирала… Итак, герр оберст-лейтенант, перейдем к делу?

– Разумеется.

– Смотрите. – Хозяин кабинета развернул на большом столе карту. – Вот интересующий нас объект.

– Монастырь?

– Это прикрытие. Сам монастырь давно заброшен и пуст.

– Тогда что же?

– Где-то в нем имеются входы в подземные помещения. Я не знаю, где именно расположены сами подземелья. Может быть, в самом монастыре. Возможно, что и не в нем. Пока мы этого не знаем.

– Тогда отчего было выбрано наше подразделение? У нас, насколько вам известно, совсем другая специализация. Мы не занимаемся штурмом подземелий.

– Никакого штурма не будет, герр Нойман. Я еще не выжил из ума настолько, чтобы положить наших солдат перед их пулеметами.

– А они там есть?

– Есть. По тревоге красные занимают позиции вот тут и вот здесь – видите обозначения? Это пулеметные точки. В обычное время они пусты, и на стенах и башнях никого не видно. Красные могут очень быстро туда пройти, гораздо быстрее, чем это сделают ваши солдаты при штурме.

– То есть вы хотите, чтобы мы незаметно…

– Нет. Никто не сказал о том, что эти позиции – единственные. Наверняка есть и другие, в том числе и внизу. Более того, я уверен, что и сами подземелья приготовлены к взрыву на случай их захвата противником.

– Хм-м… Тогда… не будете ли вы так любезны разъяснить мне этот момент подробнее?

– Охотно, герр Нойман. Никаких столкновений мне не нужно, нам требуется весь этот бункер – целым и невредимым. Это и должно сделать ваше подразделение. И сделаем это мы таким образом…

Сидевший на завалинке дежурный полицай меланхолично проводил взглядом проехавшую мимо телегу. Опять хворост повезли? Быка они там, что ли, жарить собрались? Подойти и проверить? И что? Ездить за дровами комендант разрешил, так что поводов для придирки не имелось. Комендантский час еще не наступил, так что… хрен с ними! Пусть себе едут…

Отвлеченный наблюдением за телегой, он не заметил человека, проскользнувшего к полуразрушенному сараю. А тот, убедившись, что остался незамеченным, спрятал в карман пистолет и, держась вне поля зрения полицая, осторожно скользнул дальше.

Пройдя в глубь поселка, неизвестный перестал прятаться и повел себя более спокойно. Неторопливым шагом он пересек улочку и подошел к угловому дому. Огляделся по сторонам и постучал в окно. Прошло секунд тридцать, и на нем шевельнулась занавеска.

– Кто там?

– Водички попить не будет у вас?

– Так вон колодец на углу! Пей, хоть лопни!

– Кружки у меня нет… А из ведра несподручно.

– А что так?

– Рука болит.

– Ладно… заходи, дам тебе воды.

Завернув за угол, человек быстро вошел в приоткрытую дверь. Хозяин дома, невысокий кряжистый мужик, окинул его внимательным взглядом.

– Ну?

– Мне связь нужна.

– С кем именно?

– Доложить о прибытии и указания получить на предмет дальнейших действий.

– Что сообщить? Кто прибыл?

– «Земляк».

– Добро. – Мужик встал с лавки. – Здесь обожди, скоро уже комендантский час, так что на улицу – ни ногой! Прошел чисто?

– Да вроде бы тихо… Никто за спиною не маячил.

– Жди меня здесь. Огня не зажигай, один я живу, не ровен час увидит кто. Скоро вернусь.

– А комендантский час?

– У меня пропуск есть. Я в управе истопником работаю, так что ходить туда во всякое время должен.

Гауптману фон Кранцу

Докладываю Вам, что сегодня, в 20.15, в квадрате 23–40 был зафиксирован выход в эфир неустановленного радиопередатчика. Сеанс связи продолжался семь минут. Прибывшей на место дежурной группой комендатуры была произведена проверка местности и близлежащих построек, но ничего подозрительного обнаружено не было.

Начальник отдельной группы функабвера лейтенант Монге.

Утром ко мне заглянул майор. Настроение у него было слегка приподнятое, надо полагать, какую-то проблему решить ему удалось.

Поселили меня в отдельной комнатке, очень похожей на его обиталище. Так что стул здесь нашелся. На него майор и уселся, предложив мне присесть на еще не убранную койку.

– Хочу вас обрадовать, товарищ Котов!

Интересно, чем? К нам пробились свои? С какого еще бодуна? Не помню я подобных фокусов в истории.

Однако зовет он меня уважительно-нейтрально «товарищ Котов». Не по званию – документов-то моих он не видел, но и не «товарищем бойцом». И это уже плюс, хотя и небольшой еще.

– С удовольствием порадуюсь с вами вместе, товарищ майор. Если, конечно, скажете, чему именно я должен буду обрадоваться.

Осадчий качает головой:

– Экий вы человек сложный…

– Простой я человек. Если знать, под каким углом глядеть.

– Расскажете?

– Не проблема, товарищ майор. Только вот, увы, всего рассказать просто не могу. Права не имею.

– Ну да ладно, об этом мы после поговорим, – он пристально на меня смотрит. – Нам удалось установить связь со своими. За линией фронта.

И какой реакции он от меня ждет? Я должен от радости запрыгать? На руки встать? Лично мне от этого ни жарко ни холодно. Но разочаровывать его не станем…

– Это действительно хорошая новость, товарищ майор!

– Вам ничего передать не нужно?

Иными словами – подтвердите свои полномочия, дорогой товарищ.

– Боюсь, товарищ майор, что это будет прямым нарушением полученного мною приказа.

– Как хотите, – пожимает он плечами. – Мы получили приказ на прорыв. Вы идете с нами?

– Странный вопрос, товарищ майор. Разумеется, иду. Или, – тут уже я смотрю на него подозрительно, – у вас есть свои соображения на этот счет?

Осадчий смутился.

– Нет, конечно, нет. Мы все идем вместе. Только вот… – Он вопросительно на меня смотрит. – В каком качестве вы рассчитываете это делать?

И когда же тебе, майор, надоест в шпионов играть?

– В качестве командира…

Осадчий ощутимо напрягся.

– …отдельной разведгруппы. Как это и есть на сегодняшний день. Или у вас, товарищ майор, есть другие предложения?

– Но… как же ваше задание?

– Вы же не собираетесь оставить все найденные вещи и документы (знать бы еще – какие?!) в этом бункере? В этом случае мне действительно придется решать этот вопрос самому…

– То есть вы намерены и впредь оставаться для окружающих рядовым бойцом?

– И чем дольше это будет – тем лучше. Согласитесь, что мое внезапное преображение вызовет ненужные вопросы… и привлечет излишнее внимание. У меня есть только одна просьба, товарищ майор.

– Какая же?

– Я должен лично удостовериться в том, что мы уносим с собою все.

– Каким образом?

– Осмотреть место обнаружения тела и все найденные при нем вещи.

– А что, у вас есть основания подозревать нас в невнимательности?

– Есть. Вы же не знаете, что могло при нем еще быть.

– А вы?

Хотел бы я это знать!

– Номера оружия и прочие подробности вас не убедили?

Майор молчит и смотрит на меня. Встает и кивает на дверь:

– Пошли…

Пройдя по коридору метров двадцать, он открывает еще одну дверь, и мы спускаемся вниз по узкой лесенке. Поворот, еще один, короткий коридор и тупик. Там, перед закрытой железной дверью, расхаживает часовой с автоматом. Верхний запорный рычаг двери обмотан тросом, на концах которого имеются две проушины. В проушинах троса болтается обыкновенный амбарный замок.

– Левченко, – говорит ему майор, – посмотрите здесь…

Тот молча отходит в сторону. Осадчий вытаскивает из кармана ключ и снимает замок.

Скрежещут петли, и дверь приоткрывается.

Вот я и у цели…

Осадчий подходит к обыкновенному канцелярскому шкафу и открывает его.

– Смотрите.

На полках шкафа лежат оружие, полевая сумка, обгорелый комбинезон. В нижнем отделении стоят сапоги.

Беру в руки знакомый мне по прошлому (будущему?) нож. Надо же… вот уж не думал, что еще раз доведется мне его увидеть. Интересно, а как он к своему последнему хозяину попал? И попадет ли теперь?

Нож все тот же. Только не такой старый, да и царапин на нем нет.

А вот и ТТ. Тот самый, на десять патронов.

Кладу все оружие на место.

Что тут еще?

Комбинезон. На левом плече уцелевший погон. Правого плеча нет, тут капитально выгорело.

– Вам известно, что это? – Майор зашел чуть сбоку и внимательно следит за моими действиями.

– Да, товарищ майор. Это погон. Только вот второго не вижу.

– А его и не было. Я же говорил, что тело сильно обгорело. Чему соответствуют эти обозначения?

– Майор-танкист.

– Откуда вы это знаете? Где это существует подобная форма и знаки различия? В белогвардейской армии?

Вот черт! И кто меня за язык тянул?

– А что, кроме них, ни у кого погон больше нет?

Особист задумчиво чешет висок.

– Ну…

– В болгарской армии есть. И форма практически такая же. В Югославии тоже.

– Так они сейчас с немцами в союзе?

– Югославы? Разбили их немцы. Болгары – да. Но в данном случае – форма наша. Сейчас рассматривается вопрос о введении погон также и у нас.

– Вы серьезно?

– Годик подождите и увидите… – Я присаживаюсь на корточки и осматриваю сапоги. Да, точно такие же я тогда подобрал в полицейском участке. И у Яковлева на столе похожие стояли. Значит, американец? Похоже, что так…

Встаю и беру с полки полевую сумку. Что тут?

Деньги. Две толстые пачки. Пустые бланки, какие-то бумажки…

Не то…

Что же, его сюда с пустыми руками послали? Да быть того не может!

– Подождите, Котов… – Майор все никак не может собраться с мыслями. – Человек этот… он что, на контакт с болгарами шел?

– Не знаю, товарищ майор. Может быть, и с ними. Может – еще с кем-то. У меня таких сведений нет. Как бы то ни было – никуда он не дошел… оттого и я здесь нахожусь.

Ох, что-то темнит особист! Вон он как передо мною ваньку валяет! Погоны его удивили, ага! Да он их тут небось только что на вкус не пробовал! Это он так внимание на себя оттягивает.

А зачем?

Для чего это ему?

Что-то он еще от меня ждет…

Беру в руки пистолет, вытаскиваю обойму – пусто. А патроны где? Вот и они – в углу лежат несколько картонных пачек. Беру одну из них в руки.

И сразу же ловлю боковым зрением инстинктивное движение руки особиста к кобуре! Ага…

Вот, значит, как… не закончились еще проверки-то… А ведь оружие мне так и не вернули… Кладу патроны на место и проверяю ствол у пистолета. Пусто…

То же самое и с автоматом. Гранаты я разбирать не стал.

– Вы что-то ищете, товарищ Котов? Значит, есть чего искать?

Думай голова – картуз куплю!

Что должно еще быть у этого «проваленыша»?

Оружие?

Вот оно.

Деньги?

Присутствуют.

Одежда?

Передо мною лежит. Стоп…

Деньгами сыт не будешь…

Сажусь на корточки и проверяю нижнюю полку. Кроме сапог, тут ничего нет.

– Где его вещмешок, товарищ майор?

– Какой еще вещмешок?

Смотрю на него, отвернувшись от шкафа. Хочется надеяться, что видок у меня еще тот – ходячее изумление.

– Так вы его не нашли?!!

Вскакиваю с места.

– Чего ж мы тогда тут время теряем-то?! В лес надо! Бойцов мне с десяток – место, где его нашли, обыскать надо! Самым тщательным образом, товарищ майор!

Захлопываю дверцу шкафа и делаю шаг к двери.

– Обождите… Котов…

Оборачиваюсь к майору. Он смущенно отводит глаза – не привык в глаза брехать? Странно… с его-то профессией?

– Ну… есть вещмешок… Здесь он, не надо никуда бежать…

Осадчий встает на цыпочки и снимает со шкафа обыкновенный вещмешок. Он лежит так, что ни с какого места в комнате обнаружить его невозможно. Потолок тут низкий, и верхушка шкафа попадает в тень. Так что мешок почти не виден.

Майор кладет его передо мной:

– Смотрите…

Так, что тут у нас есть?

Вещмешок, в отличие от стандартного, разделен внутренней перегородкой на два отделения различной емкости. Лезу в ближайшее. Здесь у нас продовольствие.

Консервы – обыкновенная тушенка «второй фронт». Сам я их не пробовал, но на складах видеть приходилось. Галеты, несколько пачек. Жестяная банка с чаем, холщовый мешочек с колотым сахаром. Еще какие-то банки. Тоже, надо полагать, консервы, но на этот раз какие-то незнакомые. Больше в этом отделении ничего интересного нет, и я развязываю завязки на втором.

Прямоугольная металлическая коробка. На верхнем торце вижу колесики цифрового замка. Интересная штучка! В свое время, еще на учебе, нам такую штуку показывали. Это немецкий контейнер для хранения документации. Насколько я помню, сломать его чрезвычайно тяжело, стенки у него толстые, чуть не по два миллиметра. Или даже больше. Во всяком случае, сидеть на нем можно свободно, этого он не боится и никак не деформируется. Кстати говоря, воды он тоже не боится. Штука довольно редкая. Подбрасываю контейнер на руках. Ого! А он не пустой!

– Знаете, что это? – за моей спиной спрашивает майор.

– Знаю. Это немецкий ящик для перевозки секретной документации.

Только вот если мне не изменяет память, то выпускать их немцы начали году примерно в сорок четвертом. Понятное дело, что в сорок пятом да еще и в Германии такой ящик выглядел бы совершенно обыденно. Но вот в данный момент…

– А как он открывается, вы знаете?

– Знаю. Надо набрать колесиками пароль, и тогда верхняя часть сдвинется назад относительно нижней. После этого ее можно приподнять.

– И что? Тогда можно будет посмотреть, что там внутри?

– Это вряд ли. Каждое отделение закрывается собственным замком, и чтобы его открыть, нужен свой ключ.

– Вот такой? – Майор показывает мне парочку ключей на кольце.

Беру в руки ключи и внимательно их разглядываю. Нержавеющая сталь. Это уж точно не советского производства, у нас таких в то время не делали. Работа тонкая, почти ювелирная, бородка очень сложной формы.

– Очень даже может быть. Во всяком случае, похоже здорово. А кода вы не знаете?

– А вы?

– И я не знаю.

– Сломать этот ящик как-то можно?

– Запросто. Только вот толку с этого не будет.

– Это еще почему?

– В одном из отделений, причем я не знаю, в каком именно, может располагаться тротиловая шашка весом грамм в сто. Сами понимаете, что после этого от ящика останется.

Особист удивленно на меня смотрит.

– А что же вы его тогда в руках так-то подкидывали? А ну как рванул бы?

– Это вряд ли… Тут система предохранения с умом сделана. Теоретически им можно даже в футбол играть – не должен рвануть.

Майор хмыкает:

– Ну, вот уж от этого я воздержусь.

– Да и я как-то не поклонник футбола.

– А что ж тогда уважаете?

Я чуть было не бухнул ему: «Хоккей!» – да вовремя сообразил, что про такую игру тут, наверное, никто и не слыхивал.

– Бокс люблю. Это как-то жизненно. И посмотреть приятно, да и самому попробовать не помешает.

Осадчий присаживается рядом со мной и рассматривает ящик.

– Интересная фиговина. Мы подозревали, что это какая-то штука для перевозки документов. Но как ее открыть, никто не знал.

– Хорошо, что не попробовали. А то есть шанс, что мы бы с вами сейчас не разговаривали. Это все, товарищ майор, больше ничего нет?

– Ну, я полагаю, что вас в первую очередь именно этот предмет и интересовал?

– Ну, ничего другого у него и не должно было быть.

Вообще говоря, утверждение достаточно спорное. Я исходил из того, что во втором отделении ничего, кроме обнаруженного контейнера, просто не поместилось бы. А вдруг этот хитро выделанный американец запихал какой-нибудь пакет себе в штаны? Но судя по реакции майора, сказал я все правильно.

– Ну, в общем-то, да. Это все, что мы при нем нашли. Хотя… Есть еще один документ. Предписание об оказании его владельцу всемерной помощи.

– Естественно. А что же вы хотели, чтобы он совсем без документов был?

– Так вы знаете, кто его подписал?

– Конкретно этот – не знаю. Но вообще документы подобного рода подписывает не ниже чем замнаркома. Во всяком случае, те, которые я видел, были исполнены именно таким образом.

– И много уже приходилось видеть таких бумаг?

– Товарищ майор…

Особист смущенно кашляет:

– Ну да, ну да. Извините. Не подумал сгоряча.

Ага, щас! Не подумал он! Не надо мне горбатого лепить.

– Ладно, – встает майор. – Пойдемте-ка наверх. Надо посидеть да подумать, как нам дальше действовать. Бойцов ваших из лагеря вызвать. Вы правы, место обнаружения тела надо проверить еще раз.

Мы выходим из комнаты, и Осадчий снова закрывает дверь. Проходим к нему в комнату. Там уже ждет старый знакомый – лейтенант. Майор садится на стул и кивает мне на откинутую койку.

– Значит, так, товарищ Котов. Объяснения ваши в целом меня устраивают. Как вы должны понимать, свою охрану у документов я уже выставил. Так оно впредь и останется. Вы вместе с вашими бойцами образуете разведывательную группу, которая будет подчиняться непосредственно мне. Не обижайтесь, но до подтверждения ваших полномочий иного решения я принять не могу. Вопросы есть?

– Нет, товарищ майор. Никаких вопросов у меня нет.

– Ваших бойцов мы сегодня вызовем сюда. Базироваться будете здесь, в бункере. Осмотр места проведем завтра утром.

– А что касается связи с нашими? Когда вы планируете выход? А то ведь можем и не успеть.

– На этот счет будет прямое указание. К нам должен прийти связной.

Телефонный звонок.

– У аппарата гауптман Хорст.

– У аппарата гауптман Кранц. Здравствуйте, Генрих. Как ваши дела?

– Все в порядке. Мы заняли указанные позиции.

– Отлично. Ваша работа начинается с 16.00 завтрашнего дня. И ни минутой раньше. Начиная с указанного времени мимо вас в сторону монастыря не должен пройти ни один человек.

– Ни один?

– Да, гауптман. Ни один, кем бы он ни был. Монастырь и лагерь окруженцев должны быть полностью изолированы от внешнего мира.

– Но мы же не перекрываем дорогу от монастыря к основной массе окруженцев!

– И не надо. По этой дороге они могут ходить в любую сторону сколько им вздумается.

– Я вас понял, герр гауптман. Все будет исполнено вовремя.

– Разрешите войти, товарищ майор?

Осадчий поднял голову:

– А, это вы, лейтенант… заходите. Что нового?

– Получено сообщение от связного из центра.

– Давайте! – Майор резко приподнялся с места. Взяв из рук лейтенанта пакет, разорвал его по верхнему краю. – Так… что тут у нас? Ага… Лейтенант, через полчаса соберите в штабной комнате всех командиров. Если капитан еще не отбыл в батальон, задержите его – и тоже на совещание. Если уже ушел, то позвоните в батальон и вызовите его ко мне.

– Слушаюсь! – Лейтенант козырнул и повернулся к двери.

– Да, и еще! Пригласите Котова…

Я лежал на койке и мысленно прокручивал в голове последние события. Ну, ладно, «проваленыша» я отыскал. Вещи его видел. И что? Стала ли моя основная задача от этого ближе? Не факт… А что факт? Итак – первое. Американец погиб. От чего? Майор говорит, что он сильно обгорел. Интересно, а погиб он от этого? Или уже позже в костер вляпался? Вот посмотрю на место его обнаружения, тогда и отвечу, по крайней мере, хотя бы и на этот вопрос.

Далее – второе.

Вещи «проваленыша». Оружие… тут вопросов нет, американцы подготовились тщательно. Патроны по маркировкам соответствуют, пачки клееные, а не как в наше время – на скрепках. Ага, еще и из нержавейки! Нет, тут все правильно, комар носу не подточит. Банки тоже без наворотов. Ну уж, при их-то возможностях наклепать десяток банок с тогдашней маркировкой – раз плюнуть.

А что же тогда меня свербит?

Снаряжение, вооружение, запасы – все в норме, разве что гранаты и погоны? Так его на сорок пятый готовили, так что все в пределах погрешности.

Нет. Есть еще что-то…

Спиной чувствую – есть!

И ведь выяснится позже, что я эту хреновину либо в руках держал, либо видел, но значения ей не придал. Бывало уже так, результаты подобной невнимательности горбом отрабатывать приходилось…

Хорошо, будем от задачи плясать. Не от моей, естественно, а этого «проваленыша».

Итак, засылают наши заокеанские коллеги своего человека в прошлое. В сорок пятый год. И что же он там сделать должен?

При этом сразу отметим тот факт, что вопрос его возврата даже теоретически не проработан. Это если Травникову верить. А сомнений в его словах у меня пока что не возникало…

То есть так и выходит – «One way ticket»? То бишь – сюда милости просим, а вот назад…

А вот тогда-то все и не сходится!

С двумя сотнями патронов, парой гранат и ножом – в незнакомый мир зашвырнуть? А он для него – точняк будет похлеще любой фантастики. Все-таки многолетняя ложь о прошедшей войне не могла не дать своих результатов. Как ни промывали «проваленышу» мозги перед стартом, нельзя результаты многолетнего вранья сразу и бесследно из памяти убрать. Вот и будут у него «бальные танцы в валенках», как говорил один из моих сослуживцев в свое время! Где-нибудь да сбойнет…

Но не может же так быть, чтобы в «Д-5» сидели такие обалдуи? Уж кем-кем, а дураками наших оппонентов никто не считал. Ни Яковлев, ни Травников так не думали.

Значит, что? Есть еще какие-то тонкости, которых я не увидел? Скорее всего, есть. Вопрос только в том, чтобы их рассмотреть. И правильно понять.

Снова думаем…

Клиента кидали сюда на внедрение? В принципе, позиции для этого неплохие… но… не покатит. Пусть даже он и вызубрил все реалии данного времени, но внедрить американца из двадцать первого века в ряды Красной Армии сорок пятого года? Сложно. Это я, находясь на самой низшей ступеньке, мог какое-то, кстати сказать, весьма недолгое время, оставаться вне поля зрения НКВД. А уж офицер, да еще и особист, в среде себе подобных пропалился бы на раз!

Отпадает внедрение.

А что остается?

Разовая операция? Теракт?

Это в одиночку-то?

Да будь он даже суперрэмбой, пройти все линии охраны кого-либо из наших руководителей точно бы не сумел. Уж кто-то точняк бы его завалил, и к бабке не ходи. Что-что, а такие задачки предшественники «девятки» решать умели еще и в далеком прошлом.

Да и кого он мог там завалить? Сталина?

Щас…

Держите меня пятеро…

А если цель – не Сталин? И вообще не наш?

Мог он кого-то из союзных вождей грохнуть?

С той же вероятностью… там тоже не лопухи были. И чужого, пусть даже и представителя спецслужбы союзников, на выстрел не подпустили бы. Да особиста бы еще и внимательнее пасли бы!

Ну, хорошо, допустим, что кого-то из союзников он бы завалил.

Допустим…

И что?

Они сцепились бы насмерть с нашими?

Это в сорок пятом-то году? Ну-ну… На что уж Черчилль отмороженный был, так и то на это не пошел. Можно подумать, не нашел какого-нибудь повода, если ему сильно того захотелось бы? Нашел… Но не полез!

Ну, хорошо.

Вот лежит… кто лежит? Ну, хоть бы и Эйзенхауэр. Башка в клочки, а вот и убивец рядышком. Живой или мертвый – в данном случае не так важно. Что сделают американцы и прочие хвостозаносители?

Выкатят претензию?

Запросто.

Хорошо. И как это будет выглядеть?

«Ваш офицер, пользуясь… (неважно, чем он там воспользовался), злодейски убил! И т. д. и т. п.»

Что скажут наши?

«Докажите, что это наш офицер! А не немецкий диверсант, например?»

Докажут?

А как?

Удостоверение личности? Не видел я его. И майор его не показывал.

Прочие бумаги? Не аргумент.

А что аргумент?

Нету его.

Точно нету?

А что в ящике лежит?

Ящик…

Вот что меня зацепило.

Ну никак он не вписывался в общую картину. Даже вещмешок – и тот был специально для него приспособлен. А зачем обычному особисту такая штука? Он ведь не фельдкурьер! Ему таскать такие вещи по статусу не положено!

Хорошо, допустим, что он его где-то нашел/отбил/прихватизировал. Может такое быть? Запросто!

Вместе со специальным вещмешком?

Если бы этот прибамбас был немецкого образца, то и вопросов бы не возникало. Но это обычный советский вещмешок, только слегка доработанный. В фабричных условиях, между прочим! Немцам такой девайс без надобности, а наши его не использовали, так что и мешок под него шить не стали бы. У немцев же для этой цели специальный портфель имелся. И тоже, надо сказать, штучка непростая была. К руке его пристегивали. Да и ящик этот в нем особым образом крепился.

Стоп!

Наши его не использовали…

Отчего, ведь штука неплохая же?

А ведь что-то нам тогда говорили про эту вещицу…

– Итак, товарищи, – обвел всех собравшихся взглядом Осадчий. – Нами получены указания от руководства. Всем бойцам и командирам приказано с боем прорвать немецкий фронт изнутри и выйти на соединение с основными частями армии.

Странно.

Располагая такими мощными запасами снаряжения и вооружения, можно было тут такую бучу фрицам устроить – мало не показалось бы никому. Почти пятьсот бойцов с артиллерией и даже танком – неслабая заноза во фрицевской заднице!

Оглядываю собравшихся, и мой энтузиазм тихо угасает.

На лицах большинства собравшихся написана нескрываемая радость. Значит, на фронт вам, ребята, захотелось? Воевать в тылу врага не хотите?

Не хотят, судя по всему.

Ну да, их, в принципе, понять можно. Там все просто, вот свои – а вот противник. Еду привезут, боеприпасы и пополнение когда-никогда, а прибудут. Есть командование, которое все вовремя решит. Ага, решит оно… годика через полтора-два. Кто из вас еще доживет до того дня?