Текст книги "Черная кровь (сборник)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Да, что ж вы с ним сделали-то?

Кратко поясняю смысл проделанной над винтовкой операции. На лицах бойцов вижу изумление. Даже капитан удивленно качает головой.

– Надо же… Веселые у вас там ребятишки сидят… такой фокус и не измыслишь сразу!

Начальнику Берлинской школы снайперов вермахта гауптману Хорсту

Рапорт

Докладываю Вам, что… октября 1941 г. при смене дежурной пары на посту № 11 было обнаружено отсутствие обоих стрелков. Предпринятыми поисками в 15.36 в непосредственной близости от запасной позиции № 2 было обнаружено тело стрелка-корректировщика лейтенанта Отто Ляшке. Судя по окоченению трупа, он погиб достаточно давно – не менее десяти-двенадцати часов. Личное оружие и документы отсутствовали. Карманы одежды вывернуты, ранец с запасами пуст.

Мною была дана команда на прочесывание местности, и вскоре ефрейтор Вальдман обнаружил второго члена дежурной пары – обер-лейтенанта Вилли Розмайера. Он был ранен, контужен и находился в бессознательном состоянии. Помимо пулевого ранения в левое плечо обер-лейтенант потерял также правый глаз. Его лицо местами обожжено. Найденная поблизости винтовка принадлежала лейтенанту Ляшке, оружие обер-лейтенанта отсутствовало. У винтовки раздут ствол, изуродован и частично деформирован патронник, изуродован затвор. Такие повреждения могли быть вызваны разрывом в стволе оружия неустановленного заряда взрывчатого вещества. Обер-лейтенант в срочном порядке был направлен в ближайший военный госпиталь.

В результате осмотра прилегающей местности были обнаружены следы нескольких человек. Судя по следам, они были оставлены обувью с рисунком подошвы, характерным для солдат противника. В 19.13 солдатами было обнаружено тело неизвестного мужчины. Одет в гражданскую одежду, на вид 40–45 лет, бритый, волосы русые. В карманах одежды обнаружено восемнадцать патронов калибра 7,62-мм к пистолету ТТ и складной нож. Тело с места обнаружения изъято и доставлено в морг для последующего изучения и опознания.

Проверкой обнаруженных следов установлено, что неизвестные в количестве не менее восьми человек выходили изнутри оцепленной зоны. При этом они, по-видимому, были обнаружены нашими стрелками, и один из неизвестных был убит. Дальнейшую картину боестолкновения, на основе имеющихся данных, установить не представляется возможным.

Ввиду слабой выраженности следов установить дальнейшее направление движения противника не удалось. Наступившая темнота не позволила продолжить поиски.

Заместитель начальника подразделения обслуживания Берлинской школы снайперов вермахта лейтенант Вальде.

Входная дверь в палату резко распахнулась, и, придерживая на плечах наброшенный второпях халат, гауптман быстрым шагом подошел к кровати, сел рядом на стул и всмотрелся в лежащего на ней человека.

Лицо его было забинтовано. Из-под бинтов виднелся только левый глаз, сейчас закрытый вздрагивающим веком.

– Вилли? – вопросительно произнес гауптман. – Ты спишь?

– Нет… – хрипло прозвучало из-под бинтов. – Не могу… Даже снотворное не помогает.

– Так плохо?

– Да… все лицо горит… а в ушах грохот… только не пойму – почему?

– Как это случилось?

– Взорвалась винтовка Отто. Не могу понять, отчего?

– Чем ты ее зарядил?

– Своими патронами. Магазин был пуст.

– Ляшке стрелял?

– Не успел – русский вышел раньше.

– Откуда он вышел?

– Из нашего тыла. Он шел в сторону монастыря.

– Ничего не путаешь? – наклонился к раненому Хорст. – Вилли, это очень важно!

– Их было трое. Одного мы сняли. Потом уже я подстрелил и второго. Помню, Отто еще удивился – на что он рассчитывает? Лежит и стреляет неизвестно куда!

– Ну, теперь-то это понятно!

– Да… Он ждал третьего, оттого и провоцировал нас на открытие ответного огня. Заодно и отвлекал наше внимание от своего сообщника.

– А со стороны болота он выйти мог?

Раненый замолчал, что-то обдумывая.

– Ну… в принципе, мог. Мы просматривали не весь перешеек… Он был весь грязный! Просто с головы до ног. Даже лица из-за этого видно не было, я только после его рассмотрел. Да, он мог там проползти, но это же опасно! Русский мог свободно там утонуть.

– Имея с ними дело, никогда нельзя подходить с привычными нам мерками. От русских можно ожидать чего угодно.

– Да, на прощание он сказал мне: «Да поможет вам Бог!»

– Так и сказал?

– Причем на неплохом немецком языке!

– Тебе не кажется это странным в устах большевистского полковника?

– Кажется. Я еще тогда это отметил, просто виду старался не подавать.

– Спасибо, Вили. – Гауптман встал и коснулся руки лежащего на кровати товарища. – Я бы посидел с тобою еще, но штаб-артц сказал – десять минут!

– Я должен сказать еще кое-что! – заволновался раненый.

– Ну?

– У него была винтовка… я ее сразу узнал, это оружие гауптмана Нойбаха.

Хорст тяжело опустился на край кровати.

– Это точно?

– Русский сам после сказал мне, что гибель наших товарищей – дело его рук…

– Разрешите войти, герр гауптман? – Хорст остановился на пороге.

– Входите, Генрих. – Кранц привстал из-за стола, указывая гостю на стул. – У вас есть что-то новое?

– Да, герр гауптман. Хотя я не назвал бы эти новости приятными…

Он уселся на стул и положил на стол лист бумаги.

Хозяин кабинета быстро просмотрел рапорт.

– Ага… Вот, значит, как… Ну и что же ваш обер-лейтенант? Он пришел в себя?

– Да, герр гауптман. Я разговаривал с ним буквально час назад. И сразу же отправился к вам. Оттого и не успел изложить это в рапорте.

– Ничего, Генрих, это можно сделать и позже. Особенно если есть что рассказывать.

– Есть. Со слов обер-лейтенанта, из района оцепления прорвалась группа солдат противника. К ней навстречу, со стороны ближайшей железнодорожной станции, выходили несколько связных. Один из них был убит нашими стрелками, а второй ранен. Надо полагать, эту пару страховали еще несколько человек. Они и атаковали наших снайперов, застрелив стрелка-корректировщика и ранив обер-лейтенанта.

– Так…

– Ему удалось поговорить с тем человеком, который это сделал.

– То есть, Генрих, его не добили? Почему? Не сочтите меня жестоким, но это совсем не похоже на почерк русских. Они не оставили бы в живых человека, который только что убил одного из них.

– Тут все гораздо сложнее, герр гауптман… Этот нападавший, со слов Розмайера, был уже немолод. На вид – лет сорок пять – пятьдесят. Возможно, что и старше – обер-лейтенант не очень хорошо его разглядел, тот был сильно вымазан в грязи. Ему русский представился полковником.

– Вот даже как?!

– Да… Полковник не очень-то интересовался, зачем и почему стрелки находятся на позиции, спросил лишь, откуда обер-лейтенант. И когда тот назвал нашу школу, русский не без самодовольства сказал, что все понесенные нами за последнее время потери – дело его рук!

– Самоуверенное заявление!

– Ничуть, герр гауптман. Розмайер узнал его винтовку – это оружие моего заместителя.

– Так, значит, Генрих, тот русский на мотоцикле…

– …и этот полковник – один и тот же человек.

– И этот человек отпустил вашего снайпера?

– Со слов полковника, раны Розмайера исключали его дальнейшее нахождение на воинской службе. Поэтому он не счел его особенно опасным. Тем не менее русский заминировал его оружие. Вернее, винтовку его помощника. Снайперскую винтовку он унес с собой.

– Заминировал? Каким образом?

– Пока это неясно. Я еще не производил осмотра оружия. При попытке произвести выстрел винтовка взорвалась в руках обер-лейтенанта. Его контузило, он потерял правый глаз. Повреждена кисть правой руки, и обожжено лицо.

Кранц встал из-за стола и прошелся по кабинету. Вернувшись, сел на свое место и задумался. Хорст молча сидел на своем месте.

– Генрих, то, что вы сейчас сообщили, очень важно! – Кранц потер переносицу. – Полковник… А ведь русскими в окружении командует майор из Особого отдела! Почему же не этот полковник, ведь он старше по званию?

– Я тоже об этом подумал, – кивнул гость.

– И к какому выводу вы пришли? – Хозяин кабинета с интересом посмотрел на своего собеседника.

– Он только недавно прибыл сюда. Именно его везли на мотоцикле в монастырь. Вы позволите карту, герр гауптман?

– Ради бога, Генрих! Возьмите. – Кранц протянул собеседнику карту.

Хорст встал со стула и, подойдя к рядом стоящему столу, разложил карту на нем.

– Вот, герр гауптман, посмотрите. Здесь, – палец снайпера уткнулся в точку на карте, – погибает мой заместитель. Вот тут, – палец сместился в сторону, – через несколько дней происходит стычка на дороге и бой в монастыре.

– Так, – кивнул хозяин кабинета.

– А вот здесь, – снова передвинулся палец визитера, – нападение на Розмайера.

Снайпер взял в руки карандаш и соединил указанные точки тонкой линией.

– Что вы на это скажете, герр гауптман?

– Он пришел со стороны фронта… что-то забрал и уходит в наш тыл… Нет. Не в тыл, Генрих! Он идет вот сюда! – Кранц указал точку. – Вы знаете, что здесь?

– М-м-м… Поле?

– Недостроенный аэродром! Он ждет самолета!

– Вы полагаете?

– Подумайте сами. Полковник. Приблизительно – пятьдесят лет. Явно из старослужащих еще царской армии. Во всяком случае, я ничем другим не могу объяснить его поведение по отношению к Розмайеру. Но уже достаточно обработанный большевиками, иначе он не стал бы минировать оружие обер-лейтенанта.

– Логично.

– Что делает такой чин в нашем тылу?

– М-м-м…

– Перефразирую. Какую ценность должно иметь что-либо, если только для того, чтобы это забрать, прислан офицер такого уровня?

Начальнику Управления разведки и контрразведки Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии адмиралу Канарису

Рапорт

Докладываю Вам, что согласно плану операции «Черные купола» мною были разработаны и проведены мероприятия по уничтожению остатков воинских подразделений противника, базирующихся в районе проведения операции.

Перед началом мероприятий в расположение противника была направлена спецгруппа, сформированная из солдат полка «Бранденбург-800». Указанная группа выдала себя за бойцов десантного подразделения противника. Для этого аналитиками и технической группой заранее была разработана легенда и подготовлены документы, подтверждающие полномочия старшего группы. Ранее проникший в бункер обер-лейтенант Виктор Никуленко, умело используя захваченные при разгроме группы парашютистов противника документы и подготовленную мною легенду, сумел убедить командование противника в том, что является сотрудником военной разведки, направленным для установления связи. По указанному им адресу прибыл связной, посланный начальником Особого отдела майором Осадчим. Нами был подготовлен и передан связному приказ от имени командования противника, предписывавший передать бункер специальной группе и выдвинуть все подразделения красных на прорыв к фронту. Этот документ был благополучно доставлен майору Осадчему. По истечении оговоренного времени в бункер прибыла группа полка «Бранденбург-800» под командованием гауптмана Рольфа. Он передал майору карту с направлением выхода и сообщил порядок выдвижения частей к фронту.

… октября 1941 года в 01.25 красные оставили занимаемые позиции и направились по указанному им маршруту. Для уничтожения противника мною была дана команда на организацию засады по пути его следования.

Для этой цели были привлечены расквартированные в окрестностях подразделения вермахта. Заранее выдвинутый в район прохождения красных 11-й отдельный танковый батальон, совершив обходной маневр, занял позиции в лесу, замаскировав технику. Солдатам был отдан строжайший приказ, запрещавший покидать расположение части и разводить костры для обогрева и приготовления пищи. Благодаря этому боковое охранение красных не сумело обнаружить батальон и было бесшумно ликвидировано передовыми дозорами.

По достижении условленного рубежа авианаводчиками был организован воздушный налет на колонну противника. Благодаря успешным действиям авиации, противник был рассеян и в панике отступил в лес.

Одновременно с этим танки 11-го отдельного танкового батальона нанесли удар в тыл отступающих подразделений красных. Наскоро организованное сопротивление противника не смогло задержать наступление батальона, и вскоре остатки частей были сбиты с их позиций, разрезаны и окружены.

Артиллерийско-минометный налет по позициям противника не позволил их командирам организовать дальнейшее сопротивление.

Уцелевшие солдаты противника были разоружены и захвачены в плен.

Наши потери составили:

– подбит и поврежден один самолет (совершил вынужденную посадку, экипаж цел);

– уничтожено три средних и один легкий танк;

– подбито и эвакуировано с поля боя два легких и один средний танк;

– уничтожено три миномета;

– потери среди личного состава составили:

– 7 офицеров, 9 унтер-офицеров и 35 солдат – погибли;

– 3 офицера, 5 унтер-офицеров и 66 солдат – ранены и эвакуированы с поля боя;

– без вести пропало двое солдат и один унтер-офицер.

Потери противника составили:

– один средний танк уничтожен;

– уничтожено четыре артиллерийских орудия, три миномета и одиннадцать пулеметов;

– уничтожена подвижная зенитно-пулеметная установка;

– уничтожено три грузовика и четыре мотоцикла;

– захвачено три артиллерийских орудия, пять минометов и шестнадцать пулеметов.

Потери противника в личном составе составили:

9 офицеров и 186 солдат противника убиты и захоронены на поле боя;

3 офицера и 84 солдата ранены и направлены на излечение;

2 офицера и 157 солдат взяты в плен и направлены во временный лагерь для проведения допросов и последующей работы с ними.

Среди убитых на поле боя был опознан начальник Особого отдела майор Осадчий.

Мною отдано распоряжение на выявление среди пленных и раненых сотрудников Особого отдела для проведения с ними работы согласно плану операции.

Поиск документов и иных представляющих интерес предметов на месте боя производится.

Организовано преследование остатков разбитых частей противника, разбежавшихся во время боя по лесу.

Ожидаю прибытия спецгруппы для выдвижения в район бункера.

Полковник Август Кранц.

– Ну и где он тут? – протягиваю капитану бинокль.

Он осматривает край берега, переводит окуляры в стороны.

– Должен быть где-то здесь… вон ориентир – черный камень. В створе с ним должен быть обломок стены… но вот его-то я и не вижу… разве что… Вон, чуть левее гляньте.

Беру бинокль назад. Камень… да, вижу – неслабая такая каменюка. А вот обломок стены…

– Черт его знает, товарищ капитан… Тут их столько всяких…

Лейтенант молча забирает у меня бинокль и всматривается. Не мешаю, он-то здесь подольше нашего в монастыре похаживал, так что есть шанс, что он окажется поглазастее.

– Так вот же он! – тычет Демин рукой в направлении монастыря. – Вот этот здоровенный кусище!

И впрямь – стена в этом месте треснула и расселась, и один из оставшихся фрагментов накренился в сторону берега.

Мы переглядываемся. И верно, лучше ориентира не придумать. Даже и свались фрагмент стены наземь, так и то – с этого места его никуда не утащить. Весу в нем… никакой тягач не сдвинет. Под стать булыжнику – в том тоже тонны полторы будет.

Значит, вход в тоннель правее булыжника. Берег там относительно крут и густо порос кустарником и травой. Теперь осталось немного – пересечь реку и отыскать эту самую дыру. Учитывая то, что делали ее не самые глупые инженеры, да и еще мелочь кое-какую имея в виду, можно предположить, что задачка эта будет весьма нелегкой…

– Из бункера это место видно? – спрашиваю у капитана, продолжая шарить окулярами по противоположному берегу.

– Весь берег простреливается. Там есть для этого амбразуры выносных огневых точек.

– Их легко найти? Я имею в виду – изнутри.

– Совершенно не вопрос. Дело только во времени. И в наличии личного состава для занятия этих постов.

– Как вы думаете, товарищ лейтенант, хватит ли сил у этих лжедесантников на то, чтобы занять еще и эти посты?

– В бункер их пришло восемь человек. Один, вместе с радиостанцией, должен был уйти вместе с нашими. Пост в подвале там парный, – один дверь открывает, два поста на стенах, пост в зале с кабелями. Да их еще и менять нужно когда-то… Может сюда людей и не хватить.

– А может и хватить… – пробурчал капитан.

Настроение у всех нас было весьма подавленное.

Дойти сюда засветло мы, разумеется, не успели. А утром стоявший на посту Асанович заметил в воздухе несколько немецких самолетов. Чуть позже нас всех разбудили отдаленные разрывы где-то в лесу. Рвались бомбы, потом загрохотали орудия. Объяснять причину этого никому не потребовалось – всем и так все было ясно. Через некоторое время самолеты прошли назад, причем один из них слегка дымил.

Только лейтенант в сердцах лупанул кулаком о дерево.

– Мы же могли успеть! Вышли бы в район встречи…

– И легли бы там под бомбами, – закончил за него Рябинин. – Сколько там было бойцов?

– Более четырехсот человек, товарищ капитан! Пушки, пулеметы, даже танк…

– А нас – менее отделения! Я допускаю, товарищ Демин, что тут у вас все чудо-богатыри, но не настолько же, чтобы плевком самолеты сбивать? Противник был хорошо осведомлен о численности вашей сводной группы и маршруте ее движения, вы ж не думаете, что он там роту в засаду упрятал? Много мы сумели бы сделать, даже придя туда вовремя?

Все так, только осадок на душе остался нехороший. Нет, умом-то мы все понимали, но вот смириться с тем, что где-то там сейчас бомбят и расстреливают наших товарищей… было весьма непросто. Понимал это и капитан, поэтому замолчал и более с разговорами не лез. А через три часа мы вышли к берегу реки.

– Товарищ капитан! – нарисовался сбоку Гришанков. – Разрешите обратиться?

– Слушаю вас, товарищ…

– Боец Гришанков!

– Слушаю вас, товарищ Гришанков.

– Я плаваю хорошо! Может быть, попробую на ту сторону махнуть? Вы только скажите, что там искать-то нужно!

Капитан чешет в затылке.

Ясное дело, что искать вход лучше днем. Но вот если немцы просматривают берег и реку…

– Я и под водой проплыть могу! Метров по двадцать проплывал на спор!

Капитан молчит. Послать туда сейчас Гришанкова – риск спалить всю операцию к чертям свинячьим. Если немцы засекут бойца… На этом всем можно ставить крест – в бункере никто не сомкнет глаз. А уже к утру тут будет немецкая пехота… И тогда – конец.

– А со стен? – поворачиваюсь к лейтенанту. – Там как-то войти можно?

– Нереально, – отрицательно качает он головой. – Даже и близко не подойдете – срежут. Только тут, тем более что про этот вход никто из нас и не знал даже. Стало быть, немцы тоже не знают.

Вопросительно смотрим на Рябинина. Тот с сомнением качает головой:

– Опасно… Если пловца заметят – всей операции конец.

– А если немцы пришлют сюда подкрепление? Тогда, даже если и проникнем внутрь, – толку немного, никуда не пройдем, просто не сможем, – резонно возражает ему лейтенант.

Капитан смотрит на меня.

– Товарищ лейтенант дело говорит, – соглашаюсь я. – В воду можно войти выше по течению, там поворот, и этот участок реки со стороны монастыря не виден.

Демин кивает: эта идея ему нравится.

Еще раз осматриваем место предполагаемого входа. Там кое-где присутствуют достаточно густые кустики, которые вполне могут укрыть нашего разведчика от посторонних глаз. В некоторых местах кусты эти подходят прямо к воде. Шанс заныкаться в них достаточно высок. Надо только скрытно пересечь реку. Она здесь не очень широка – метров десять – и довольно извилиста. Так что если проплыть под водою опасный участок… можно рискнуть.

– Только вот тогда надо будет под водою уже не двадцать метров проплыть… Сможешь? – поворачиваюсь к Гришанкову.

– Попробую… проплыву! – кивает он. – Не сомневайтесь, товарищ командир!

Капитан хлопает рукою по камню рядом с собой, и Гришанков присаживается на него. Минут пять Рябинин поясняет бойцу, что именно и каким образом тот должен отыскать. Олег слушает внимательно, в непонятных местах переспрашивает и наконец кивает: «Все понятно, товарищ капитан». Мы с Деминым в этот диалог не лезем, молча сидим в сторонке. Инструктаж закончился, и Гришанков поднимается на ноги. Рябинин пожимает ему руку и легонько подталкивает – мол, давай, действуй!

Провожая Олега, отдаю ему трофейный пистолет одного из снайперов. Он сует в карман брюк две запасные обоймы и гранату – рубчатую «феньку». Нательное белье оставляет – вода уже достаточно холодна. Порывшись в вещмешке, Шифрин отдает Олегу теплый свитер.

– Возьми… все теплее будет…

– Долго в воде не сиди! – осматривая Гришанкова, говорю ему я. – Нырнул, проверил что там и как, – и на берег! Согрейся и обожди! Хочешь, флягу с водкой дам?

– Плыть с ней неудобно… – сокрушается он. – Наверх тянуть будет…

Сообразил! А я-то! Тоже… хорош… чуть парню поплавок не подвесил! У меня трофейная немецкая фляга. Она не стеклянная, как у нас, жестянка. И водки в ней всего половина – я капитану давал, остальное – воздух. В воде фляга точно не утонет – потянет бойца вверх.

Хлопаю его по плечу и возвращаюсь на прежнее место. На вопросительный взгляд капитана киваю и устраиваюсь поудобнее, так, чтобы можно было бы просматривать противоположный берег, не показываясь при этом из кустов. По моим прикидкам, Олег может достичь своей цели минут через пятнадцать – двадцать. А уж как там у него дальше пойдет…

Гришанков не подвел. Он вынырнул прямо под берегом тогда, когда мы все уже отчаялись дождаться этого вообще хоть когда-нибудь. Уж каким таким путем Олег туда добрался – бог весть! Но его появление было неожиданным даже для нас. Очень бы хотелось, чтобы и для фрицев это оказалось бы не меньшим сюрпризом. Не выбираясь на сушу, он перевел дух. В бинокль было видно, как он дышит, – воздуха парню явно не хватало. Чуток передохнув, он отцепился от куста, за который держался, и беззвучно исчез под водой. Всплыл он чуть в стороне и снова схватился рукой за растущий над его головой кустарник. Слегка отдохнув, снова нырнул…

Громко проскрипев тормозами, грузовик остановился на повороте. Прозвучала команда, и из кузова начали выпрыгивать солдаты.

Из второй машины к ним уже подбегали их товарищи. Через минуту все прибывшие выстроились вдоль дороги, и их командир повернулся к Хорсту:

– Герр гауптман! По вашему приказанию группа построена!

Хорст кивнул и, пройдя несколько шагов, остановился напротив замерших по стойке «смирно» шеренг. Критически осмотрел их. Прошелся вдоль строя. Его плавные, неторопливые движения напоминали походку большого кота.

– Вольно…

По шеренгам прокатилось движение.

– Вы все воюете уже не первый год. На эту операцию я отобрал только добровольцев и при этом руководствовался не только вашим желанием. Желающих-то хватало… – Он еще раз оглядел стоящих перед ним солдат. Повернулся к лейтенанту: – Все здоровы?

– Так точно, герр гауптман!

– Хорошо… – Хорст снова повернулся к шеренгам. – У вас будет очень непростой и опасный противник. Это не обычные русские окруженцы, которых много в этих лесах.

На лицах слушателей появились улыбки.

– Время для веселья еще не наступило!

Строй мгновенно подтянулся.

– То-то… Мы с вами будем иметь дело с хитрым и опасным врагом. И это не преувеличение! От его рук уже погибло несколько наших боевых товарищей. И это были не зеленые сопляки-кадеты! Опытные и знающие офицеры. На счету у каждого имелось достаточное количество уничтоженных красных. И тем не менее… это им не помогло. Имейте в виду! – возвысил голос гауптман. – Пусть вас не успокаивает внешность вашего противника. Я уверен, что мы имеем дело с хорошо подготовленной группой диверсантов из НКВД. Во главе ее стоит офицер в звании полковника.

По шеренгам прокатился невнятный говор.

– Удивлены? Так вот – тот, кто возьмет в плен этого офицера, будет немедленно представлен к награждению Железным крестом! Хотя… я не буду огорчен, если в процессе боя вы случайно его подстрелите. Живой полковник, безусловно, стоит Железного креста. Но и мертвый… тоже будет оценен по достоинству. Хотя, конечно, и не так высоко. Поэтому не увлекайтесь! Я не хочу писать вашим семьям письма соболезнования!

Хорст прошелся вдоль строя, остановился и резко повернулся к нему лицом:

– Лейтенант Раушенбах!

Командовавший группой лейтенант щелкнул каблуками, вытягиваясь в струнку.

– Задачу вы знаете. Забираете двадцать человек и занимаете посты около аэродрома. Маскировка – максимально возможная. Курить запрещаю. Все передвижения – только ползком и не менее чем по два человека. Приперло отползти в кусты – и то парами. Один сидит, второй его охраняет. Обращать внимание на все! Подчеркиваю – на все! Сломанная ветка, сбитый цветок – ничто не должно пройти мимо вашего взгляда. Задача ясна, лейтенант?

– Яволь, герр гауптман!

– Выполнять!

Отрывистая команда, и два десятка солдат быстрым шагом двинулись к лесочку.

Проводив их взглядом, Хорст обернулся к оставшимся:

– Фельдфебель Гашке! Ко мне!

Из строя почти бесшумно выдвинулся здоровенный, совсем седой немец. На вид ему было лет сорок. По знаку гауптмана он подошел ближе.

– Вот что, Дитрих… – почесал подбородок Хорст. – У нас с тобою задачка будет совсем непростой… Кто из этих парней умеет читать следы?

Гришанков бултыхался у берега уже минут тридцать, а никакого эффекта до сих пор не было видно. Капитан аж осунулся, за ним наблюдая. На Рябинине просто лица не было. Он что-то шептал про себя – такое впечатление, что пытался подсказать бойцу нужное направление поиска. Но подсказка эта пока никак не срабатывала. Что за хренотень? Куда теперь Гришанкову оттуда деваться? Плыть назад? Похоже, что весь лимит везения на сегодняшний день мы уже исчерпали… Во всяком случае, мне эта идея здравой не казалась совершенно.

Чу!

Прикладываю к глазам бинокль.

Ну, наконец-то!

Олег машет рукой, подавая условный знак. Фу… кирпич с души… Гришанкову от меня двойная доза! Как вылезем отсель…

Торопливо протягиваю руку и нажимаю на торец притопленной в реке ветки. Над поверхностью воды поднимается ее противоположный конец. От него сразу же расходятся в сторону шикарные «усы» – течение здесь приличное. Так что «усы» на поверхности мутноватой воды видны вполне отчетливо. Еще разок… теперь отпускаем…

Другой рукою подношу бинокль к глазам.

Ага, понял Олег мои сигналы! Вижу, как он кивает и, вздохнув несколько раз, скрывается под водой.

Теперь – внимание!

Не зевнуть бы…

Отдаю капитану бинокль и хватаю винтовку. Оптика на ней классная, и разглядеть отсюда противоположный берег – задачка нетрудная. Особенно если знать, куда и на что смотришь…

Движение мы с капитаном увидели практически одновременно. Дрогнула, приподнимаясь, тяжелая крышка. Ненамного – сантиметров на пять-десять. Но мы это заметили… Есть вход!

Уже достаточно стемнело, когда мы начали переправу. Перед этим на импровизированный плот уложили одежду и вооружение. Таких плотиков мы сделали два и соответственно в два захода и переправлялись. Труднее всего было с капитаном – плыть он не мог, а без него вся затея теряла смысл. Вот и пришлось изобретать способ переправки его на тот берег. В итоге мы уложили его на плотик, который после этого почти полностью погрузился в воду. Сверху накрыли ветками, и вышла какая-то непонятная куча мусора. Со стороны это выглядело… я даже не знаю как что. Если бы я, стоя на посту, засек эдакое сооружение, плывущее мимо по течению, то уж как минимум озадачился и обратил на него пристальное внимание. Единственное, что меня утешало, – так это то, что стрелять немцы по этой куче, скорее всего, не станут. А вылезать из бункера на берег, чтобы проверить непонятно что, плывущее по реке, просто не будут – мало их для этого.

Как бы то ни было, но уже скоро мы оказались на берегу. Все. Даже подсохнуть успели слегка, благо что одежда при переправе не особо намокла – плотики помогли. Пока Лацис подтаскивал к берегу плот с капитаном, мы успели одеться и даже слегка согрелись.

– Ну как? – свистящим шепотом спрашивает Рябинин, провожая взглядом уплывающий вниз по течению плот.

– Тихо… – отвечает Демин. – Бойцы на постах, но немцы нас, похоже не заметили. Во всяком случае, никого оттуда не появилось.

– Добро… – шепчет капитан. – Давайте уж к люку…

Тяжелая стальная крышка подалась неожиданно легко, только чуть скрипнули проржавевшие петли. Беру у Шифрина флягу с водой и щедро их поливаю. Не масло… но сойдет… на один раз. Авось не так громко скрипеть станет.

Внизу оказалось темно – хоть глаз коли! Демин щелкает выключателем фонарика и, прикрыв его ладонью, оставляет только узенький лучик.

– Да тихо тут… – доносится из темноты.

Луч освещает сидящего на корточках Гришанкова.

– Замерз? – спрашиваю у него.

– Есть такое дело…

Ну, двойную дозу я ему и так обещал…

Уже заметно повеселевший Олег быстро натягивает на себя одежду и сразу оживает.

– Не было здесь никого, только за стенкой что-то гудит все время.

– Угу, – рассеянно отвечает ему капитан, осматривая помещение. – Это турбина – свет дает.

Помещение, куда мы пробрались, было совсем небольшим. Внизу, прямо у наших ног, проходила труба, по которой и текла вода к турбине. В трубе был люк, через который проник сюда Олег. Сейчас крышка была закрыта, и вода вокруг нее уже успела подсохнуть. Люк, через который мы сюда вошли, можно было отпереть только изнутри.

– Зачем это сделано, товарищ капитан? – спрашивает Демин. – Странная какая-то комната…

– Это техническое помещение. Если вон ту стену разобрать, то можно будет до турбины долезть. Ее сюда так и затаскивали. Изнутри, по коридорам, такую махину не протащить.

– Ага… А сами-то мы как дальше пройдем? Дверей-то здесь нет!

– Стену разберем. Она кирпичная, всего в полкирпича толщиной.

Сказано – сделано. Вскоре из стены уже выковыряли первый кирпич. Дальше пошло веселее, тем более что за стеною свет был – над турбиной горела небольшая лампочка. Так что работали уже при свете. При этом Гришанков взял дверь в бункер на прицел пулемета.

Еще десять минут работы, и я стою около двери, сжимая в руках пистолеты. Из-за гула турбины разобрать, что там, за дверью, происходит, невозможно.

– Ну, товарищ Котов, какие будут у вас соображения? – подходит сбоку Рябинин.

– А куда нам попасть надо, товарищ капитан?

– На второй ярус. Надо практически весь бункер пересечь.

Оборачиваюсь и оглядываю все свое воинство. Да-а-а… негусто нас тут.

– Под землей воевать кому-нибудь приходилось?

Тишина.

– А в домах?

Аналогично.

– Ну, раз так – беру командование на себя!

Лейтенант вскидывается, но Рябинин жестом его успокаивает:

– А у вас-то такой опыт присутствует, товарищ Котов?

– Есть малость, товарищ капитан. Шахты, выработки – те же тоннели, разница невелика. А в них-то мне пострелять пришлось изрядно…

– Командуйте, – кивает он. – Слушаю вас.

– Асанович – со мной. Дистанция три шага. Пулемет на изготовку, готовность к стрельбе максимальная. Если упаду на пол, накрываешь весь коридор. Особо не целься, дальше стены пуля не уйдет, так что кто за угол не заныкается – тут и ляжет. Демин – следующий. У Гришанкова возьмешь пистолет. Его – в правую руку, гранату – в левую. Гранаты на изготовку. Выскочит кто сбоку или дверь откроется какая-то – гранату туда без раздумий. Клиенту – пулю, гранату – в дверь.