Текст книги "Черная кровь (сборник)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

– Я понимаю всю вашу ревность контрразведчика к стороннему специалисту, но в данном случае вам еще предстоит работать вместе! И, как я надеюсь, долго и плодотворно. При всем моем уважении к вашему ведомству, специалистов в организации систем связи у вас там нет!

– Ну, отчего же, герр оберст?

– Таких? Нет. Заслуги доктора на этом поприще неоспоримы! Специалистов такого уровня в рейхе просто больше не существует.

Шнайдер смущенно кашлянул и поерзал на сиденье.

– Право слово, господин полковник, вы преувеличиваете. Я, безусловно, не самая большая фигура в этой области.

– Но зато самая многообещающая! Уж этого-то вы отрицать не станете? Я хорошо помню ваш доклад по системам управления французских оборонительных сооружений! Да и не только его… Однако я отвлекся, майне херрен. Так вот, нам стало ясно, что не меньшую, а то и большую ценность может представлять доступ к системам связи и управления всеми этими сооружениями.

– А вот тут уже я – пас, герр оберст! – Вайсман поднял обе руки в примиряющем жесте. – Эта тема вне моей компетенции.

– Ошибаетесь! Как вы полагаете, господа, возможно ли, что большевики, построив такие сооружения, оставили бы их в нашем тылу совсем бесхозными и без должного присмотра?

– Ну… герр оберст! Уж настолько дураками-то их мы никогда не считали!

– А каким образом тогда осуществляется контроль и передача информации? Как должна была осуществляться связь между такими объектами в случае необходимости? Это точно не радиосвязь, хотя и она, безусловно, здесь имеется. Здесь, неподалеку от этих мест, существует целая сеть законспирированных советских агентов, которые замкнуты на данные системы управления. Кто-то ведь должен был встать у телефонов, запустить и обслуживать все это хозяйство. Да просто даже и у пулеметов в дотах должна же быть какая-то охрана? Что же вы полагаете, в каждом таком конкретном случае все эти люди прибывали откуда-то из центра? Вы хоть представляете себе масштаб таких приготовлений? Проблему их своевременного прибытия в указанную точку? А знание местных реалий, дорог, наконец!

Голубоглазый в замешательстве замолчал и некоторое время что-то осмысливал.

– Однако… под таким углом я еще не рассматривал данную проблему, герр оберст. Выходит так, что в наших тылах постоянно присутствует немаленькое количество хорошо подготовленных и обученных специалистов противника? И эти люди ждут только сигнала?

– У вас есть другие соображения по данному вопросу? Готов их выслушать!

– Отчего же в Берлине нас никто не проинструктировал столь подробно?

– Отвечу вашими же словами, Вайсман. И у стен есть уши!

– И снова вы правы, герр оберст! – развел руками контрразведчик. – Понимаю адмирала…

– Даже он сам – и то не знал всех подробностей! Не от недоверия, поймите меня правильно, господа! У русских есть такая пословица… а, вот! Орлы мух не ловят! Не дело адмирала вникать во все мелочи. Это просто ни к чему. А все мои сотрудники сидят здесь. Официально – на различных мелких должностях в тыловых подразделениях. Оттого нас и невозможно обнаружить. Невозможно найти то, чего не существует. Я должен учитывать возможное противодействие агентуры противника! Они тоже не зря едят свой хлеб!

– Если не ошибаюсь, то это еще римляне так говорили… Но ведь можно было бы привлечь для обеспечения безопасности территориальные подразделения гехаймфельдполицай?

– И оповестить всех заинтересованных лиц, что мы проводим тут какие-то спецмероприятия? Проще уж в газете объявление дать! Даже офицеры, выполнявшие отдельные поручения в рамках операции, и то не могли предполагать их конечной цели. Уж об этом-то я позаботился! Система прикрытия была продумана самым доскональным образом.

– Но… отдавая должное вашей предусмотрительности, герр оберст, хочу сказать, что это могло повлечь неоправданные потери среди личного состава. Чего можно было бы избежать, задействовав для должной безопасности нужные силы.

– Увы, Вайсман, но таковы правила игры… Я не мог рисковать успехом операции. На объекте существует система самоликвидации, и мне очень не хотелось бы созерцать грандиозную воронку на месте бункера. А потери… да, вы правы, они были. Порою очень серьезные. Практически полностью уничтожена спецгруппа обер-лейтенанта Лемке. А это были очень серьезные ребята! Да и сам обер-лейтенант… я имел на него виды. Случались и другие потери.

– Но тогда каким же образом вы смогли их переиграть?

– Перед своей гибелью Лемке сумел вычислить расположение некоторых постов противника. Вот я и устроил им театральную постановку! Перехватив последнего уцелевшего парашютиста противника, отправил вместо него своего агента. Ему прострелили ногу, переодели, снабдили необходимым снаряжением и отправили к одному из постов. Перед этим, через местную вспомогательную полицию, распустили слухи о том, что кто-то из парашютистов сумел уйти от преследования. Это было сделано в расчете на тот случай, что об этом узнает агентура противника. Обер-лейтенант вышел к посту, имея за плечами группу преследователей. На глазах у красных открыл по солдатам огонь, подстрелил собаку. Мы заранее условились, что при каждом третьем выстреле обер-лейтенанта на землю будет падать один из наших людей, имитируя ранение.

– И как? Прошло?

– Более или менее. Пост красных открыл огонь по нашим солдатам, бой пошел уже всерьез. Мы даже потеряли несколько человек! А раненого обер-лейтенанта часовые унесли с собой туда, где ему могли оказать помощь, – в бункер. Легенду ему я разрабатывал сам, используя для этого сведения, полученные от нашей агентуры в тылу противника. Хорошим подспорьем было то, что мы знали имя старшего офицера, который командовал всей группой советских солдат в этом районе. Это был начальник Особого отдела дивизии майор Осадчий. В некотором роде – ваш коллега, Вайсман! Перебежчик помог, на допросе он подробно об этом рассказал, назвал фамилии командиров. Упомянул и факт посылки ими связных для установления контакта с командованием. На наше счастье, архивы той части, где ранее служил Осадчий, были захвачены еще в начале войны. Там нам удалось найти некоторые документы, фотографии, еще кое-что… В целом легенда вышла вполне правдоподобная, во всяком случае, русские ей поверили. К нашему агенту в деревне пришел их связной, назвал пароль. Тогда мы и подкинули им состряпанный нами приказ. И прислали группу якобы десантников, сброшенную специально для вывода этих войск из окружения. Заодно они и заняли опустевший бункер. Я резонно полагал, что агентура противника не заметит десятка человек, которые там остались. На фоне постоянного перемещения туда-сюда относительно больших групп советских солдат десяток наших ребят проскользнул незамеченным. Именно поэтому я и не отдал сразу же приказа о занятии нашими солдатами бункера. Русские могли это заметить и успеть его подорвать. Кто знает, какие меры безопасности у них придуманы на этот случай?

– А сейчас? Вы уже не опасаетесь такого фокуса с их стороны?

– За бункером постоянно наблюдает наш секрет. У них есть с собою радиостанция. Так вот, вчера от них пришло сообщение о том, что наши ребята в бункере дали условленный сигнал, означавший то, что все помещения ими обследованы и мин там больше нет. Только после этого я и принял решение о нашей поездке туда. Следующая с нами рота солдат займет бункер и обеспечит охрану района. Так что, герр доктор, вы сможете работать там, не опасаясь никаких неприятностей. По полученным нами сведениям, вся связная аппаратура бункера функционирует нормально. Ну а вы, Вайсман, приступите к выявлению агентуры противника в окрестностях. Моя же работа на этом этапе операции завершена. Теперь это ваше дело, господа!

Коридор снова идет вниз, поворачивая влево. Сюда я раньше спускался только один раз, когда осматривал вещи «проваленыша». Хорошо, что лейтенант знает это место досконально и четко сориентировал нас, куда идти. Правда, заодно он подкинул нам еще одну задачку…

– Там, если чуть дальше пройти, будет поворот направо. В этом коридоре санчасть. И там еще оставались наши раненые.

– Хренасе… И сколько их там?

– Человек шесть.

– Ходячие?

– Не все. Трое тяжелых, остальные… в общем, далеко не уйдут.

– Охреносоветь… Ладно, товарищ лейтенант, с немцами разберемся, посмотрим, что тут сделать можно будет.

Еще метров десять, тут уже осторожненько надо… узел связи совсем рядом. Смею надеяться, что немцы еще не начали обзвон своих постов. Черт их тут знает, с какой регулярностью они это делают. Во всяком случае, мешкать не следует.

Еще поворот…

Запах дыма.

Тоже курильщики собрались?

Странно, в узле связи вроде бы хорошая вентиляция работает? Там ведь не один человек сидеть должен. Так что уж что-что, а нормальную вытяжку просто обязаны были бы организовать. Или она сейчас просто не включена?

Проходим мимо очередного поста в коридоре. Тут такие стеночки с амбразурами, которые перекрывают весь тоннель, частенько попадаются. Было бы у фрицев народу побольше – черта с два мы бы тут прошли!

Развилка.

Нам налево, вправо ход к казармам. Там делать пока нечего. Оставляю ребят на развилке, а сам сворачиваю в нужную сторону.

До двери остается всего шагов десять. Она закрыта, но не задраена. Рукоятки задрайки стоят в вертикальном положении. Стандартная для всех здешних помещений дверная амбразура тоже закрыта бронезаслонкой.

Достаю второй пистолет. Расположения и планировки данной комнаты я не знаю, где там могут сидеть мои оппоненты, тоже неизвестно.

Ладно. Будем работать вслепую, как при освобождении заложников. Хотя, откровенно говоря, тут освобождать пока что некого.

Сзади вдруг бухает дверь, слышны шаги по коридору, и тут же короткой очередью откликается на все это пулемет. Грохот его прокатывается по бетонной кишке прохода и отдается эхом во всех его закоулочках. Что за хрень?!

Но так или иначе, а у меня есть своя задача. И никто ее не отменял.

Прыжок к двери! Рывком ее на себя и кубарем через порог!

Бзынь!

О металлический косяк звякает пуля. Очнулись, ребятки? Готовы воевать?

Стреляю на звук из обоих стволов сразу.

В ответ гремят выстрелы – не попал?

Вон он, оппонент. Быстрой тенью мелькает в прыжке над длинным столом долговязая фигура. Один? А где второй?

Впрочем, черт с ним, мне пока и этого хватит.

Пытаюсь достать прыгуна пулей. Неудачно, он оказывается более проворным, нежели я ожидал. Ответными выстрелами над моей головой стрелок разносит какой-то агрегат, и сверху летят осколки стекла.

Однако же и здоров он стрелять! У него что, бесконечные патроны, как в компьютерной игре? Одну обойму он уже как минимум расстрелял, а я даже не засек момента, когда он перезаряжался. Ловкий парень! А если вот так?

Он сидит за какой-то тумбочкой и стреляет оттуда. Тумбочкой это сооружение можно назвать лишь с большой натяжкой. Она вся железная и, скорее всего, набита всевозможной аппаратурой. Укрытие, в принципе, не ахти, но искать другого у него просто времени не было. Интересно, пуля ее пробьет?

Сзади, в коридоре, бахают одиночные выстрелы и снова оживает пулемет. Это еще что за фокусы? С кем там воюют? И надолго это у них? Но все снова затихает.

Ладно, хрен с ними, там парни мои, судя по скорости их реакции на огонь противника, еще целы и просто так их не схарчить. Займемся пока нашим оппонентом…

Стреляю в тумбочку и слышу, как внутри нее что-то с хрустом разлетается на кусочки. Но пробить ее, как я и предполагал, не получается. Оппонент мой живо откликается на мою полезную инициативу, и выпущенная им пуля звякает о металл где-то в стороне. Ага! Он меня не видит и выглядывать не хочет! И про патроны вспомнил, уже не палит так часто.

Ну и ладненько… В темпе меняю магазины у обоих пистолетов. Сую за пояс один из «Маузеров» и вместо него вооружаюсь «Браунингом». То, что надо! Патрон мощный, бахает он внушительно, самый смак для данного помещения.

Вот эту его особенность мы и используем…

У нас это упражнение называлось «пощекотать уши». Название старое, как и само упражнение. Еще со смершевских времен известное. Но тем не менее весьма эффективное.

Вскакиваю на ноги.

Выстрел! Пуля проходит впритирку к левой стенке тумбочки.

Выстрел! То же самое происходит и с правой стенкой.

Жутковато там ему сейчас…

Стреляю поочередно из двух пистолетов.

Вы спросите меня – за каким хреном все это надобно? Ведь таким макаром ничего с ним сделать не выйдет. Правильно. А я и не собираюсь. Но вот когда мимо вашей головы (или задницы… кому что дороже…) с неприятным визгом летает свинец… логическое мышление как-то подтормаживает.

А вместе с выстрелами я незаметно продвигаюсь вперед-вбок..

Выстрел – шаг! Еще выстрел – еще шаг! За грохотом пистолетов шаги совершенно не слышны. Дистанция тут короткая, мое местоположение по звукам стрельбы не срисовать. Да и эхо здорово мешает. Тень от меня падает вбок, и оппонент ее не видит. Пусть себе думает, что противник стреляет просто от злости и со страха. И пусть ждет, когда я все патроны расстреляю – тут-то он себя и покажет во всей красе.

Здесь ведь что главное?

Выдержать точку попадания. Поскольку я смещаюсь вправо, левая стенка тумбочки постепенно пропадает из моего поля зрения. Стрелять по видимой зоне – значит показать противнику свое смещение относительно прежней позиции. Он не лопух и быстро это просечет. И кисло станет уже мне…

Поэтому стреляю по памяти. По невидимой мне уже точке. Соответственно и правый пистолет корректирую. Его пули тоже должны попадать по старому месту.

Шаг, еще один…

В обоймах осталось менее половины.

Выстрел, выстрел, выстрел!

Вот он!

Самого злодея не вижу, но хорошо видна его нога. Правая.

Он сидит, судя по ее положению, спиной к тумбочке. На корточках, готов вскочить в любую минуту. А вот те хрен…

Щелчок! Осечка? «Браунинг» вдруг замолчал. Что за хрень?!

Шевельнулась нога оппонента.

Разжимаю руку, и пистолет лязгает об пол. Скользящее движение рук… перехват… и «Маузер» посылает пулю уже из правой руки.

Есть!

Попадание пули бросает клиента на пол, и теперь он уже хорошо виден весь.

Н-н-на!

Вторая пуля в бедро, третья в плечо – оппонент роняет свой пистолет.

Все!

Весь боезапас…

– И кто это такой? – киваю в сторону лежащего на полу стрелка.

– Это командир группы десантников, – отвечает Демин, присев на корточки и разглядев лицо моего оппонента.

– Ага, стало быть, гауптман Рольф! Нечего сказать, хорошо подготовленный товарищ. Бегал и прыгал очень даже не хило. Хотя это ему не особенно помогло. А у вас там, в коридоре, что за шум-тарарам был? На фиг было из пулеметов-то долбить? У всех же пистолеты есть!

Лейтенант мрачнеет.

– Тут такое дело… В общем, вам лучше самому посмотреть.

Что там еще стряслось? Темнит что-то Демин. Оставляю на его попечении бессознательного стрелка и выхожу в коридор. По пути осматриваю «Браунинг». Что там с ним приключилось? Ничего особенного, обыкновенная осечка. Надо полагать, патрон некачественный попался. Бывает… Хотя в данном случае это могло стоить мне головы. На ходу перезаряжаю пистолеты. Порывшись в кармане, заново набиваю опустевшие магазины. Ничего еще не кончилось, так что оружие надо держать наготове. Заворачиваю за угол. На полу Асанович. Ватник лежит на полу, левый рукав гимнастерки у него разодран, и Лацис бинтует ему руку. Чуть дальше по коридору толпятся все остальные. Я чуть не матерюсь во весь голос. Мать их за ногу! Стоило мне глотку драть, объяснять порядок построения и передвижения! Они тут столпились, как стадо баранов, одной очереди хватит, чтобы всех сразу положить. Не сдержавшись, я вслух высказываю все то, что я думаю об этой толпе, по недоразумению изображающих из себя бойцов Красной Армии. Должно быть, тирада моя была в достаточной степени эмоциональной и выразительной, поскольку бойцы, смущенно потупившись, начали разбредаться в некое подобие правильного построения. Стоявший впереди капитан оборачивается:

– Подойдите, пожалуйста, сюда, товарищ Котов!

Подхожу к нему.

– Посмотрите! – кивает он и отступает в сторону.

На полу лежат несколько тел. Передний в уже привычном комбинезоне десантника. Следующий – в нашей красноармейской форме. Еще один – в десантном комбинезоне. Четвертый одет совсем по-другому. На нем пятнистый костюм разведчика. Помню такие. Они в самом начале войны были введены для обмундирования разведчиков и диверсантов.

– Ну, и что у нас тут? – спрашиваю я у капитана.

– Вот эти, – кивает он на тела, одетые в десантные комбинезоны, – несли бойца. – Он указывает на тело человека, одетого в обычную армейскую форму. – Они вышли из-за угла совершенно неожиданно. Асанович увидел их, но поскольку они несли, как он подумал, раненого, то промедлил с открытием огня. Боялся поразить своего. И только когда они бросили тело на пол, он начал стрелять. Этих двоих он скосил практически сразу же, они даже за оружие толком схватиться не успели. А этот вот, – кивает он на тело в камуфляже, – выскочил уже позже. И сразу же выстрелил. Попал Асановичу в руку. Еще повезло, что не слишком серьезно. Так, вскользяк задело. Ответным огнем убили и его.

– А этот кто такой? – показываю на тело в форме. – Его что, тоже мы завалили?

– Нет, у него ножевое ранение. Судя по состоянию тела, его убили уже достаточно давно. Эти двое, по-видимому, выносили тело на улицу.

Мать твою, неужто… Матерюсь сквозь зубы и бегу дальше по коридору. Слышно, как за спиной топает сапогами капитан.

Вот и нужная дверь. Она приоткрыта, внутри горит свет. С размаху бью ногой по двери и, сжимая в обеих руках пистолеты, врываюсь в помещение. Это госпиталь. Во всяком случае, именно так описывал его Демин. Несколько кроватей. Большинство из них никем не занято. Разобрано только две. А на полу в рядок выложено несколько тел в военной форме. Все… Сюда мы опоздали. У двоих нахожу свежие пулевые ранения, остальных, судя по всему, добили ножами.

– Опоздали мы, товарищ капитан.

– Вижу.

Он стоит в дверях, опершись о косяк.

– Да, похоже, что так. Значит, внизу на посту никого нет.

Сразу видно, профессионал. Несмотря на все эмоции, моментально прокачал ситуацию.

– Скорее всего, так оно и есть, товарищ капитан. Лейтенант называл такое количество гостей, да и пленный подтвердил эти сведения. Ладно, товарищ капитан, пойдемте назад. Здесь нам делать уже нечего.

Вернувшись на место, обнаруживаю стоящий на развилке пост, а все остальные уже прошли в помещение с телефонным коммутатором. После краткого вразумления народ разбегается по местам. Двоих отправляю к верхним пулеметам, двоих в подвал и двоих к месту нашего входа. Черт его знает, когда там у немцев подкрепление подойдет. Может, уже сейчас в темпе по лесу топают. Сколько мы здесь будем ковыряться, одному богу ведомо. А прикрыть свою задницу никогда лишним не будет. Пока мы занимались насущными вопросами, пришел в себя и незадачливый стрелок. Несмотря на переполнявшие ребят эмоции, его уже тоже кто-то перевязал. Присаживаюсь на корточки перед лежащим на полу немцем.

– Гауптман Рольф? Вы меня слышите?

Он смотрит на меня мутным взглядом.

– Да. Кто вы такой?

– Человек, от которого зависит ваша жизнь. От того, как вы ответите на мои вопросы, зависит, сколь долго вы задержитесь на этом свете. Я понятно объясняю?

– Вполне. Что вы хотите знать?

– Как скоро подойдет к вам подкрепление?

– А оно уже здесь. В лесу стоят посты, блокирующие район монастыря. Никто не сможет никуда отсюда уйти. Вас никто не выпустит. В самое ближайшее время сюда подойдут еще части. Так что ваше сопротивление лишено всякого смысла. Бункер таким количеством людей не удержать. Наилучшим выходом будет сдача в плен. Тогда есть хоть какие-то шансы.

– Это вот такие шансы вы имеете в виду? – киваю я в сторону коридора.

Рольф морщится:

– Они были безнадежны.

– Врешь! – вклинивается в разговор Демин.

Поскольку наш разговор с Рольфом шел на русском языке, его смысл хорошо понимали все окружающие.

– Я сам заходил в медблок еще позавчера. Трое из них могли ходить, дело шло на поправку!

– Кто дал приказ об убийстве раненых? – спрашиваю гауптмана.

– Обер-лейтенант.

– Это тот тип, что в камуфляже?

– Да, это он.

– Своим прикидывался! – снова влезает в разговор лейтенант. – Вместе с ними рядом лежал, в одной комнате. Один врач их всех лечил! С одного котла со всеми ел. И так вот легко…

– Обер-лейтенант, говорите, приказал? – каким-то нехорошим голосом говорит капитан. – А вы, как старший по званию, этот приказ выполнили? Не стыкуется что-то.

– У меня нет никакого другого объяснения! – говорит Рольф. – Вы можете мне верить или не верить, все равно. Лучше подумайте о своей судьбе. Скоро здесь будут наши солдаты, и у вас останется только два пути: остаться живыми или умереть.

У меня редко когда наступало состояние полного озверения, но вот сейчас я поймал себя на мысли, что очень хочу оторвать гауптману башку. Он совершенно очевидно врал и даже не пытался этого особенно скрывать. То, что он нам сказал о подходе подкреплений, скорее всего, было правдой. А вот относительно приказа о расстреле раненых… На сто процентов я был уверен в том, что это был его приказ. Оглядываюсь на капитана. Похоже, что обуревающие меня чувства нашли аналогичный отклик в его душе.

– Вот что, товарищ лейтенант, – говорю я Демину, – погибшие были вашими бойцами, вам и решать. А что до меня касаемо, то я б прям сейчас своими руками ему шею свернул. Надеюсь, товарищ капитан тоже понимает мои чувства. Извините, но я выйду. Не хочу в одной комнате с этим негодяем находиться. Вы не солдат, Рольф, вы палач!

Поднимаюсь и выхожу в коридор. За спиной звук шагов, меня догоняет Рябинин.

– Покурим в коридоре, Котов?

– Покурите, товарищ капитан. Я-то некурящий, но привык, когда люди курят.

Не успел, однако, капитан докурить свою папиросу, как за дверью глухо бухают выстрелы. Один, второй, третий…

В коридор выходит Демин, убирая в кобуру пистолет.

– Извините меня, товарищ капитан. Не сдержался. Не могу я на него смотреть, он же прямо в лицо нам смеялся, за людей не считал. А я с ним чай вместе пил, за жизнь говорили, совсем другим человеком тогда он был. Раненых наших по плечу хлопал, помощь обещал скорую. Вот и помог…

Рябинин кивает:

– Ничего, лейтенант, бывает. Привыкнете еще, хоть и странно это слышать. Небось впервые вот так настоящего врага увидели, чтоб лицом к лицу?

– Да, товарищ капитан.

– Ничего, лейтенант, ничего.

Он бросает на пол папиросу и поворачивается ко мне:

– Ну что, пойдем дверь открывать?

Искомая дверь внешне выглядела как шкаф электрического освещения. Даже маркировку имела соответствующую – ЩО-5. Все в лучших традициях службы электромеханических сооружений. Нагляделся я в свое время на такие шкафчики в московском метро. Да и в других местах… тоже. Капитан сует внутрь шкафа руку и что-то там поворачивает. Раздается щелчок, и массивный шкаф неожиданно легко поворачивается на петлях, открывая совершенно обыкновенную стальную дверь. Только вот в ней прямо посередине торчат колесики цифрового замка. Над колесиками виднеется уже знакомая амбразура. Естественно, закрытая.

Рябинин подходит к двери и несколько раз набирает на ней цифровой код. После каждого набора внутри двери что-то щелкает.

– Ну вот, товарищи, и всего делов-то. Подождем минуту, дверь откроется.

– А чего так долго-то? – удивленно спрашиваю я. – Вы же код набрали.

– Через минуту новый набор, иначе дверь заблокируется на сутки.

Надо же, как тут все хитро придумано! Я про такие сложные системы замков, да еще и в то время, ничего и не слыхивал.

– Тут все просто, – объясняет капитан. – Когда я кручу колесики часового механизма, то одновременно завожу часы. Последний набор их запускает. И если через минуту их не остановить, набрав новый код, то они заблокируют колесики замка еще на сутки. Одновременно с этим механизм дает сигнал в караульное помещение узла связи.

– А другого входа туда нет?

– Может быть, и есть. Выход-то точно присутствует. Он в лес выводит, довольно далеко от этого места. Но вот чтоб через него внутрь забраться – лучше и не пробовать. Небезопасно это.

В двери что-то щелкает, и капитан снова начинает крутить колесики.

Еще щелчок, и он тянет дверь на себя.

– Ну, что? – поворачивается он к нам. – Внутрь пойдете?

Этот тоннель был очень похож на все предыдущие. За небольшим исключением: он был совершенно прямой, и только караульные выгородки с амбразурами перекрывали его в двух местах. Завершался коридор точно такой же дверью, как и на входе.

– Тут чуток подольше подождем. Этот проход тоже не сразу открывается. Когда внутри люди есть, все проще: они дверь открыть могут. А вот когда их нет, та же самая процедура, что на входе. Только интервал времени больше.

Он снова набирает на двери код.

– Теперь ждем.

– Товарищ капитан! Я схожу пока туда, к бойцам. Посмотреть надо, что там да как. Здесь-то у нас телефона нет. Что случится – так и не узнаем ничего, – говорит лейтенант.

– Пожалуй, лейтенант. Это не помешает. Все равно ждать не менее часа.

Демин поворачивает и уходит вдоль по коридору.

– Какие тут сложные замки! – удивленно покачиваю я головой. – Даже и не знал, что у нас где-то такие штуки делают.

– А это не наш. Немцы делали. Еще в середине тридцатых годов. Это же банковские системы. Точнее, замки банковские, двери-то совершенно обыкновенные. Тут никаких особых хитростей нет. Надо только код не перепутать да со временем не зевнуть. Тогда все легко идет. Я тоже не сразу к этому привык. А уж как втянулся, так и проблем никаких не стало.

По коридору вдруг неожиданно бухают сапоги – бежит лейтенант.

– Товарищ капитан! С поста звонили – немцы!

Мы переглядываемся.

– Есть вариант, товарищ капитан, – говорю я. – Отзываю людей с постов и прячемся в этом коридоре. Потом открываем дверь и уходим запасным тоннелем. Как считаете – прокатит?

– Сомневаюсь, – качает головой Рябинин. – Немцы обнаружат отсутствие своих солдат, найдут их тела. Перевернут весь бункер вверх тормашками. Черт их знает, может, у них и собаки с собой есть. Тогда это не коридор, а братская могила. Хотя… Пожалуй, в этом есть резон. Лейтенант! – поворачивается он к Демину. – Будьте на связи. А вы, товарищ Котов, посмотрите, что там наверху. Может быть, действительно есть возможность уйти тихо…

Несусь по коридору. Поворот, еще поворот, лестница. Вот уже и финишная прямая. Запыхавшийся, врываюсь в каземат, в котором установлен ДШК. Около пулемета стоит сосредоточенный Гришанков.

– Что там?

– Немцы. Вон, посмотри, командир! На дороге их машины стоят.

Выглядываю в амбразуру. Обзор отсюда великолепный, огневая точка расположена так, что просматривается не только дорога, ведущая к монастырским воротам, но и большая часть двора. А то, что не видно отсюда, контролирует второй дот.

Внизу на дороге, прямо около ворот, стоят несколько мотоциклов, легковой автомобиль черного цвета, несколько грузовиков и два бронетранспортера. Около машин строятся немцы. Их тут много, не меньше роты. Около легковушки стоит небольшая группа людей. Надо полагать, командование. Хватаю трубку телефона. Лейтенант отвечает практически сразу.

– Что там на других постах?

– Вдоль реки движется группа немцев. Осматривают прилегающую местность. Ведут себя спокойно.

– А во дворе есть кто-нибудь? Я отсюда не все вижу.

– Есть несколько человек. Ходят около стены. Надо полагать, хотят ворота расчистить, чтобы техника прошла.

– А в подвале что?

– Сейчас позвоню. – Лейтенант откладывает трубку, и слышно, как он вызывает пост. О чем-то говорит и снова вызывает меня. – Плохо дело, Котов. Немцы уже по подвалу топают. Обманки наши их, скорее всего, не задержат, наверняка они знают, где вход расположен.

– Сбегайте к капитану, спросите его. Если фрицы в дверь не войдут, они ее просто рванут ко всем чертям собачьим. Надо что-то прямо сейчас придумывать: уходим в тоннель или держимся? Пока немцы все перед нами стоят, им основательно можно соли на хвост насыпать. А как разбегутся во все стороны, уже не так весело будет.

– Добро, – кричит лейтенант и кладет трубку.

– Осмотритесь, господа. Видите ли вы здесь что-нибудь интересное? – Кранц хозяйским жестом указал на постройки монастыря.

– Ну… Монастырь. – Доктор, прищурившись, оглядел расположенные перед ним сооружения. – Ничего особенного я здесь не нахожу. Похожую архитектуру мне приходилось встречать в Греции, но там это немножко по-другому выглядит.

– А вы, Вайсман? Какова ваша точка зрения?

Контрразведчик не ответил. Внимательно осмотрел входные ворота, стены и башни. Посмотрел на лес.

– Я ошибаюсь, герр оберст, или эта дорога не так стара, как мне кажется?

– С чего вы это взяли?

– Там, – палец контрразведчика указал вперед, – ручей. В обычной ситуации дорога сделала бы крюк вон по тому пригорку. Так проще и дешевле. Но кто-то высыпал в ручей несколько грузовиков камня и пустил дорогу поверху. Я вижу этому только одно объяснение.

– И какое же? – заинтересованно поднял бровь полковник.

– Самое простое: если бы дорога шла так, как я сказал вначале, то какая-то ее часть оставалась бы непростреливаемой со стороны монастыря. А в данном случае этого нет.

– Браво, Вайсман! Вы, похоже, не всю жизнь шпионов ловили.

– Так и есть, герр оберст. До восемнадцатого года я кормил вшей в окопах на фронте. Там же и получил Железный крест. Так что боевой опыт какой-никакой, а имею.

– Ну, что ж, мне приятно сознавать, что в вашем лице я имею дело с боевым офицером. Вы совершенно правы: вся местность вокруг монастыря искусственно изменена. Даже эта, на первый взгляд еле живая, дорога свободно выдерживает тяжелые грузовики. В нужных местах она укреплена.

Полковник обернулся и взмахом руки подозвал к себе офицера, командовавшего ротой:

– Гауптман, вы отправили дозорных в подвал? Надо сообщить гауптману Рольфу о нашем прибытии. Хотя я уверен, что его посты уже сделали ему соответствующий доклад.

Телефон зажужжал, и, протянув руку, я схватил трубку.

– Хреновое дело, Котов! Капитан говорит, не менее получаса ему еще нужно.

– Фигово… столько времени мы немцев дурачить не можем. Что им стоит под входную дверь пару килограммов тротила положить!

– Тогда выхода нет, придется стрелять. Вы уж посмотрите там, чтобы все было как следует.

– Добро, товарищ лейтенант. Делать нечего, зальем немцам чуток горячего сала за шиворот. Авось отшибем охоту в подземелье лезть хоть на какое-то время. Дайте знать, как там, в подвале, музыка заиграет. Я сверху огоньком поддержу.

Двигавшиеся друг за другом солдаты остановились перед стеной.

– И где здесь вход? – Шедший первым немец обернулся назад. – Уснули там все эти диверсанты? Мы тут уже столько времени шумим, что из Парижа пешком добежать можно!