Текст книги "Черный диверсант. Первая трилогия о «попаданце»"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 72 страниц)

Глава 38

Пройдя по полузасыпанной траншее к КП, я отодвинул рукой висящую в дверном проеме плащ-палатку.

– Разрешите?

– Кто там? А… Леонов… заходи.

Ротный был плох. Пулеметная очередь прошлась ему поперек обеих ног, которые сейчас и заканчивал перебинтовывать санитар. Лейтенант Рокотов баюкал перебинтованную руку, ему тоже прилетело.

– Разрешите доложить, товарищ капитан?

– Садись… что там у тебя?

– В болоте утоплен один танк противника. Минометно-пулеметным огнем уничтожено до двух взводов пехоты. Может, и больше, но посчитать не мог. Взят в виде трофея один пулемет. Потерь среди личного состава не имею. Один боец легко ранен. Все.

– Утоплен… Ишь ты! Ну а у нас… сам небось видел?

– Видел. Не все, но кое-что рассмотреть успел.

– Да? Ну слушай сюда…

Со слов капитана выходило, что еще на первом этапе штурма наших позиций мы сумели нанести немцам приличный урон. Да и моя неожиданная атака с фланга здорово поспособствовала снижению их прыти. Выдвинувшиеся танки противника были внезапно обстреляны из подбитого чешского 38t, и одна машина противника была при этом уничтожена. Правда, его немцы тут же сожгли. Хотя стрелкам при этом несказанно повезло – они успели вылезти через нижний люк и благополучно уползти к своим окопам.

– Тут немцы и забуксовали всерьез. Два танка у них осталось, да и мины ваши легли удачно. Пощипало их изрядно. Стали они назад отходить. И вот тут! – капитан стукнул кулаком по стене и поморщился, видимо боль отдалась в ногах. – Городня поднял свой взвод в контратаку…

– И что?

– Ничего. В смысле – от взвода ничего почти и не осталось… Порезали их фрицы в чистом поле из пулеметов. Пушки танковые постарались. Вот центр и опустел. Немцы, не будь дураками, сразу же это и просекли. Ударили их танки, прошли на линию окопов и начали… А следом и пехота подтянулась… Вот и завязалась каша…

– А наш неисправный? Тот, что у деревни стоял?

– Там и стоит до сих пор. Нету в деревне трактора. Погрузили в тракторную телегу штабное имущество и уехали…

– Один мы все-таки подбили! – подал голос Рокотов. – Да и второй сумели остановить…

– Этот я видел.

Плащ-палатка в дверном проеме колыхнулась, и вошел мой взводный. Фуражку он где-то потерял, лицо было измазано сажей. Руки мелко дрожали. Не сказав ни слова, он грузно сел на нары справа от входа.

Капитан покосился на него, но ничего не сказал. Снова повернулся ко мне.

– В общем, остались от роты слезки. Рокотов, что у нас в наличии есть?

– В строю тридцать два бойца. Это я с группой старшины считаю. Шесть легко раненных после перевязки остались на позициях. Итого тридцать восемь человек. С командирами вместе – сорок. Правда, пулеметов много, восемь штук. В основном – трофейные. Один «Максим» разбит в дзоте. Этот дзот уничтожен. Двадцать один автомат есть – тоже преимущественно трофеи. Гранат… сколько-то есть, не успел подсчитать. Бутылок осталось около восьмидесяти штук. Патроны есть пока. Тридцать мин к миномету. Все.

– Потери противника?

– Не менее двухсот человек только убитыми. Сколько их там ранено… – лейтенант развел руками. – Один танк утонул в болоте, два уничтожено, что там с четвертым, старшина?

– Черт его знает! На вид – вроде бы цел…

– Значит, один танк захвачен.

– Итого, лейтенант, вломили мы фрицам изрядно. Это радует. Как ты полагаешь, Михалыч, вторую атаку выдержим?

– Нет, товарищ капитан. Если противник даже и прежними силами пойдет… полчаса времени у них отнимем – и все. А они опосля такого пинка точно подкрепления запросят. Это еще артиллерия с их стороны сегодня не стреляла, а то бы они и сегодня нас на ноль помножили бы. – Рокотов до войны был бухгалтером, и это иногда проскакивало в его словесных оборотах.

– Не паникуйте, товарищ лейтенант!

Это еще кто? А-а-а… у Городни голос прорезался…

– Мы еще вполне способны удерживать занятые позиции! Приказа на отход не было!

– Обожди… – поморщился ротный. – Не шуми так. Не согласен с лейтенантом?

– Нет! Мы еще можем нанести серьезный урон противнику!

– Можем. И нанесем. И ляжем тут все. И приказ не выполним, некому его выполнять будет. У кого есть другие мнения?

Рокотов пожал плечами.

– Я все сказал, добавить нечего.

– Леонов?

Взводный вскинулся…

– А ты сиди! Сказал уже! Поумнее тебя человека послушаю!

– Товарищ капитан! Я попросил бы вас…

– Попроси… Это я с тебя еще за взвод твой, бесславно и бесполезно погибший, спрошу! Где они?!

– Мы могли опрокинуть немцев контратакой…

– Взводом на батальон? Ты из ума не выжил еще? Людей тебе не жалко? Вижу, что не жалко. Только вот мне они сейчас в окопах нужны! Живые, между прочим! На хрен ты мне тут один сдался? Толку с тебя?! Стрелок из тебя хреновый, а командир – так вообще никакой! Под трибунал бы тебя закатать за нарушение приказа…

Капитан устало откинулся на стену блиндажа. Сидевший рядом санитар укоризненно посмотрел на Городню.

– Разрешите, товарищ капитан? – прервал я затянувшуюся паузу.

– Говори…

– Какой у нас приказ?

– Не допустить захвата деревни противником. Удержать ее до подхода основных сил. Дать возможность эвакуироваться оттуда нашим тыловым подразделениям.

– А конкретно про эти позиции говорилось что-нибудь?

– Где ж немцев-то держать? И так ясно все.

– Есть предложение, товарищ капитан.

– Ну?

– Оставить здесь заслон, имитирующий оборону. Два-три пулемета…

Рокотов вскинулся…

– В поле пороемся, так еще десяток отыщем, не меньше.

Лейтенант присел назад, одобрительно покивав головой.

– Основную линию обороны строим у моста через ручей. Берега там топкие, танки противника не пройдут. Нашу тридцатьчетверку, используя трофейного немца в качестве буксира, перетаскиваем за мост. И строим всю оборону по тому берегу ручья.

– Мост взорвать! – подал голос Рокотов. – Взрывчатка у нас есть. Много! Килограмм сто. В грузовиках нашли, там саперное имущество было.

– Нет. Не трогаем мост. Если его обрушить, то, во-первых, немцы введут в бой артиллерию. Пока мост цел, пушки по его ближним подступам бить не будут. Немцам тоже мост этот нужен и желательно – целый. Во-вторых, пехота пойдет в атаку по мосту. Разобьем мост – полезут через ручей. И плевать им на то, что там берега топкие, пройдут! Таким образом и приказ выполним, мост-то перед деревней стоит? И людей зазря не положим…

– Хм… – капитан почесал небритый подбородок. – А что-то в этом есть… Михалыч! Ты как думаешь?

– Может пройти. Еще одну атаку отобьем.

– Старший лейтенант?

– Авантюра! Минометами накроют площадку перед мостом – и ворвутся на тот берег.

– Леонов?

– Флаг им в руки и поезд навстречу. Я им мешать не буду. Чем больше их туда войдет, тем больше работы похоронной команде останется…

– Так… Слушай приказ!

Мы все поднялись с места, даже Рокотов постарался принять какое-то подобие уставной стойки.

– За неоправданные потери среди личного состава, нарушение приказа непосредственного командира старшего лейтенанта Городню от командования взводом – отстранить! В связи с убытием по ранению в тыл командира роты командовать ротой будет старшина Леонов! Вопросы есть?

– Товарищ капитан! – Городня сделал шаг вперед. – Но… Этого не может быть! Он штрафник еще… не искупил…

– Ну ты хоть мне-то не ври прямо в глаза! – вскипел капитан. – Ведь знаешь все сам! А передо мной ваньку валяешь… Я такого штрафника, как он, на взвод тебе подобных не поменяю! Все! Иди с глаз моих долой!

– Куда? Куда мне идти…

– Винтовку в руки и в траншею! Рядовым бойцом!

Рокотов одобрительно покивал. Видимо, мой бывший взводный не вызывал у него симпатии.

– Ты что скажешь? – ротный повернулся к нему. – Вместе вам воевать, меня рядом не будет уже…

– Повоюем, товарищ капитан. И вас еще дождемся…

Глава 39

– Гавриков!

– Я!

– Иди сюда.

Скользя сапогами по откосу, боец подбежал ко мне.

– Значит, так. Берешь двух бойцов и посылаешь их в деревню. Отодрать откуда хочешь дверь и притащить сюда. Две штуки. Пила у нас есть.

– Понял.

– Пилишь двери пополам. Колышки видишь?

– Это на буграх-то? Вижу.

– Еще четыре человека роют там ямы. Аккурат по размеру отпиленной двери. Глубина – метр. Яма не просто вглубь, а под наклоном. Примерно – вот так, – показал я ему рукой. – Усек?

– Так точно!

– Землю рядом не высыпать! Дерн подрезать и уложить в сторонке. Старайся ямы рыть направлением на колышки. Кстати, не забудь их потом повыдергивать.

– Будет исполнено.

– Идем со мной.

Мы прошли с ним вдоль холма. На первый взгляд позиция у противника была весьма неплохой. Перед мостом, почти в ста метрах от ручья, возвышался холм. Он представлял собой надежное укрытие от любого огня с той стороны. Мало того, почти посередине его рассекал узкий, с крутыми откосами овражек. Скорее даже расщелина. Общей длиной около пятидесяти метров, она была почти идеальным укрытием от стрелкового оружия. Сейчас по ее верхнему краю озабоченно вышагивал Рокотов.

– Как успехи, товарищ лейтенант?

– Копаем, почти все уже завершено. Но… не проще было бы просто обвалить стену? Тротила у нас достаточно…

– Не настолько, чтобы я тратил его попусту. Как с прокладкой проводов?

– Заканчиваем. Только землей осталось присыпать.

– Отлично! Заряды связали?

– Вон там лежат.

– Гавриков, возьмешь там четыре связки. Те, что поменьше. Как ямы отроешь, их на дно. Половинками дверей прикрыть сверху, и начинай засыпать их булыжниками, железками. Что хошь туда сыпь, лишь бы покрепче было да потяжелее. Потом кладешь сверху дерн и маскируешь. Меня позовешь, проверю! Провода к зарядам вам Земсков подведет. Он уже к тому времени свободен будет, товарищ лейтенант?

Так, ну вроде бы всех озадачил… Подбитую тридцатьчетверку перетаскивали на тот берег. Трофейный танк грозно рычал движком, но сцепка еле ползла. Ага, мешки уже закончили насыпать, отлично! Ну… в первом приближении… вроде бы и успеваем…

– Товарищ старшина! – незнакомый мне боец подбегал со стороны деревни.

– Чего тебе?

– Там подполковник пришел… Командира роты требует…

О, гос-с-споди! Ну за что мне этот крест? Так все нормально развивалось – и нате-здрасьте! Ну какой хрен его сюда приволок? Сейчас будет лезть с приказами идиотскими… Еще и писать чего-нибудь заставит…

Я быстро перебежал через мост.

Где он, гость незваный?

А-а-а, вот стоит…

– Товарищ подполковник, старшина Леонов… Товарищ военврач? Павел Петрович? Что вы тут делаете?

– Это вы? Здравствуйте. Я, собственно, командира роты искал.

– Так его к вам унесли… Уже несколько часов назад…

– Да? Извините, не знал… А командир роты…

– Перед вами.

– Вот как? Боюсь, мои поздравления будут неуместными в данной ситуации.

– Да бог с ними! У вас-то что стряслось?

– Стряслось? Да… пожалуй, что и стряслось… в общем, я прошу указать мне и моим бойцам место в цепи.

– Постойте-постойте! Каким таким бойцам? Санитаркам, что ли?

– И им в том числе. Оружие у нас есть. Вот и ваш подарок к месту оказался.

– Так… Я, наверное, после контузии соображать стал туго. Можно поподробнее?

– У меня нет другого способа защитить наших раненых…

– То есть – как? Вас что – не эвакуировали? У вас же были грузовики, я сам видел…

– Их у нас забрали.

– Кто?

– Штаб дивизии. Они эвакуируют имущество штаба и политотдела. Образцово-показательно, даже стулья грузят.

– Подождите… Так они у нас вчера трактор угнали с тележкой.

– Да. Туда погрузили сейфы.

– Охреносоветь… сейфы… И где теперь эти… эвакуаторы?

– Там, на площади. Грузят…

– И куда же это они собрались?

– В десяти километрах отсюда – аэродром. Туда еще прилетают самолеты.

– Ковальчук! Ко мне!

– Я, товарищ старшина!

– Десять человек с двумя пулеметами – ко мне сюда! Бегом!

На площади кипела лихорадочная деятельность. Из двух немаленьких домиков выносили имущество. Главврач не соврал, на одном из грузовиков я увидел связки стульев. Остальное барахло ожидало своей очереди. Я заметил десяток пишущих машинок, какие-то связки бумаг. Бардаком тут и не пахло, все работали быстро, но без спешки. Видно было, что подобной работой им заниматься не впервой.

Отловленный Ковальчуком пожилой солдат охотно указал мне старшего. Такой же пожилой старший лейтенант стоял с большой папкой в руке, сверяя какие-то записи.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?

– В чем дело, боец?

Ну да, знаков различия у меня не было. Комроты объявил перед строем о моем назначении на должность, этим все и ограничилось.

– Командир 82-й отдельной армейской штрафной роты… гыр-гыр-гыр… Леонов! (звание я опустил совершенно сознательно…).

Он слегка поморщился.

– Слушаю вас?

– Почему вы забрали грузовики в госпитале? Им же раненых вывозить нечем?!

– А вот это, уважаемый, уже не ваше дело! У меня есть приказ…

– У главврача он тоже есть. Что важнее, раненые или ваши стулья?

– Что?! Да как вы смеете?! – он схватился за кобуру.

Ох, и повидал я таких… еще там… только вот там приходилось выслушивать их высокопарную бредятину. Да еще и головой кивать с умным видом… Ну, голуба, тут тебе не Арбатский округ!

Покачав в руке трофейный «Коровин», я осведомился у его бывшего хозяина: «Ну что? Дурить не будете больше?»

– Нет… Руку отпустите…

– Не вопрос…

Он поднялся с колен, отряхивая брюки и что-то ворча под нос. Потом вдруг отпрыгнул в сторону и бросился к своим бойцам.

– Товарищи! Сюда, ко мне!

Длинная пулеметная очередь прошлась поверх голов. И наступила тишина.

Старлей аж присел.

– Значит, так… – я вышел на середину площади. – Всех находящихся здесь мужчин, способных держать оружие, я забираю с собой. Десять минут на разгрузку машин. Все барахло кидать прямо через борта. Время пошло!

Десять не десять, а они управились достаточно быстро.

– Отлично… – я прошелся около кучи, впечатляющей своими габаритами. И это все они хотели вывезти зараз? Оптимисты… – Всем построиться!

Н-да… вояки… но выбора у меня нет.

– Ковальчук отведешь их к мосту. Доложишь лейтенанту, он им определит участок обороны.

– Слушаюсь!

– Вы… вы ответите за это самоуправство! – Старлей? Точно он. – Оставление врагу… военного имущества… документов…

– Что здесь? – ткнул я ногой в ворох бумаг. – Оперативная документация есть?

– Еще вчера вывезли. Здесь имущество финчасти и политотдела, – немолодой, как и все солдаты, старшина показал на груды бумаг. – Здесь финчасть, а вот эта горка побольше – политотдел.

– Ага! Ковальчук, бутылку дай.

Ветер моментально раздул неслабый костер. Хорошо горит!

– Товарищ военврач, забирайте транспорт. Грузите больных и персонал и… катитесь отсюда к такой-то матери!

Захватив с площади несколько катушек провода и телефонные аппараты, мы вернулись на берег. Отловив нашего сапера, я отдал ему большую часть добытого.

– Слушай сюда, Земсков. Линии подрыва везде проложили?

– Заканчиваем, товарищ старшина. Вот только машинок подрывных не хватает.

– А телефонные аппараты тебе зачем притащили? Тоже вполне подойдут для этой цели. И еще. Вон горочку правее холма видишь?

– Это с кривым-то деревом? Ну да, вижу.

– Оттуда все тылы фрицев будут у нас как на ладони. Так что найди бойца поспокойнее и поглазастее и туда посади. Телефон ему обеспечь. Линию на этот берег проложи. Это и будет наша дальняя разведка. Успеешь?

– Должны успеть. Если только немцы сегодня не попрут.

– Не попрут. Я их порядки знаю. Пока они заявку на артподдержку дадут, пока пушки эти к ним доедут. Да и без танков они в атаку не пойдут, а их тоже еще где-то взять надобно. Опять же, пехоты у них положили прилично, так что и тут пополнение нужно. Хорошо, если они к утру управятся, да и то сомневаюсь…

– Понял. Разрешите выполнять?

– Давай, двигай.

Буксировочные работы на нашем берегу наконец завершились. Тридцатьчетверку спихнули в воронку и активно обкладывали мешками с песком. Экипаж трофейного танка принимал в этом самое живое участие. Надо и к ним подойти, посмотрю, как там дела.

– Ну как, мужики? Успеем до появления фрицев-то?

– Успеем, старшина! – здоровенный боец легко укладывал мешки на броню. – Чего уж тут осталось-то? Только вот не пойму – зачем это? Тут же и так броня есть?

– Есть, не спорю. Но лупить по танку будут из всего, что у фрицев имеется. Так что лишними мешки эти точно не будут. Глядишь, и остановят снаряд, или хотя бы удар не таким сильным будет. Кстати, снимите пулемет из корпуса. Он все равно стрелять не сможет, ведь у нас только башня из земли видна будет.

– Сделаем.

– Так… кто у нас старший в трофейном агрегате?

– Я, товарищ старшина. Боец Миронов.

– Добро! Как он тебе?

– Не трактор, конечно, но водить смогу. Мне бы еще заряжающего…

– Вон, к лейтенанту подойди, у него пополнение есть. Попроси у него, пусть даст кого-нибудь. Скажи – я распорядился. И еще. Пока время есть, пробегись, набери ветоши какой-нибудь. Масло с подбитых машин слей.

– Зачем это?

– После сегодняшнего сюрприза немцы ни один брошенный либо подбитый танк без внимания не оставят. Стало быть, когда увидишь их, ветошь эту и зажигай. Ежели ее маслом полить, она дюже дымно гореть будет. Пускай думают они, что танк горит, не ровен час – бабахнет. Вот и пройдут мимо.

– Ловко!

– А ты думал! Я этот фокус уже в бою применял, сработало. Задачу уяснил?

– Так точно! Ждать, пока немцы совсем увязнут. Если подтянут пушки к берегу – раскатать их в тонкий блин. До этого сидеть тихо.

– Точно! С немецких-то позиций им стрелять сюда несподручно, холм мешать будет. Бойцы, что в окопах старых будут активность изображать, опосля этого представления к тебе и отойдут. Будут твоим пехотным прикрытием. Хоть и немного их, а все лучше, чем ничего. Так что не тяни тут, бери себе заряжающего, ветошь собирайте и отчаливай на прежнюю позицию. Держи! – я протянул ему флягу. – Сам распределишь, кому и сколько.

Чего-чего, а еды и водки у нас пока хватало. Хозяйственный лейтенант успел вывезти все наши запасы. Хотя бы этой проблемой можно голову не забивать.

Уже темнело, когда мы более-менее подготовили свои позиции. Я дал команду отдыхать, бойцы уже валились с ног. Немцы так никуда и не двинулись…

Разбудил меня грохот разрывов. Выскочив наружу из полуразвалившегося домика, где мы сделали себе временный штаб, я окликнул часового. Он подбежал, путаясь в длинной шинели.

– Что там бабахает?

– Не знаю, товарищ командир. Лейтенант распорядился разведку выслать. Ребята только что ушли.

– По нам не бьют?

– Нет, сюда ни один снаряд не залетал.

– Добро. Как разведка придет – сразу ко мне.

Умывшись и наскоро перекусив холодной тушенкой, я начал бриться. Как бы оно там все ни повернулось сегодня, а пугать окружающих небритой мордой не хотелось. Да и положение обязывало. Не сам по себе, какой-никакой, а командир. Пусть и временный, а все равно должен выглядеть аккуратно. За этим занятием меня и застал Рокотов.

– Красоту наводишь, командир?

– Ага, сейчас вот только добреюсь, одеколончиком спрысну – и можно в медсанбат к медсестрам чаи гонять.

– Так где ж его взять, одеколон-то?

– Водкой мордой протру, запах еще приятнее будет. Во всяком случае, соблазнительнее.

– Так госпиталь ушел. Еще вчера.

– Всех вывезли?

– Всех. Грузовики два рейса сделали. Лейтенант, что ими командовал, сказал, что военврач на аэродроме такую бучу поднял! Машины еще во второй рейс не ушли, а раненых уже в самолет грузить начали. Военврача самого чуть не силком в него засунули. За ним там уже целая депутация явилась. Он же у нас какой-то видный спец.

– А что же он тогда в госпитале делал? Раз такая величина здоровенная.

– А кто ж его знает! Мало ли как все повернуться может. Вот у нас в роте и танкисты нашлись, и минометчики, и даже саперы. А числятся все пехотинцами.

– Да и не говори, лейтенант… Чего только в жизни не бывает! Что там за стрельба, выяснили?

– Выяснили. Немцы по болоту долбят.

– Ну и флаг им в руки. Оттуда еще затемно наши ушли. Значит, будут сегодня фрицы наступать. Это они себе дорогу расчищают. Чуток время пройдет, и по окопам звезданут.

– Объявляем тревогу?

– Незачем. Пока они болотные кочки с землей сровняют, пока по окопам нашим пустым пройдутся… Я думаю, что минимум час у нас есть. Пусть люди пока чаю попьют, перекусят, чем Бог послал. Распорядись, чтобы водку им раздали.

– Не рано с водкой-то? После боя и раздали бы.

– Не рано. Они, лейтенант, не глупее нас с тобой. Каждый знает, что старшина еду и водку всегда после боя выдает. Получает-то он ее заранее, по количеству живых, а выдает тем, кто уцелел. А здесь мы им понять дадим, что хотим их всех живыми увидеть.

– Ну… Некоторые могут и иначе подумать. Мол, последний бой, чего уж тут жалеть!

– И так может быть. Зато злее драться будут.

Мы вышли на улицу. Если бы я сам вчера не руководил всей нашей доморощенной фортификацией, то сегодня ни за что и не догадался бы о том, что здесь вообще кто-то что-то делал. Даже тридцатьчетверка издали напоминала грандиозную кучу мусора. В окопах и укрытиях не было видно никакого движения. Только в паре мест вверх поднимался легкий дымок. Не иначе как чай разогревали. Перейдя реку, мы обходным путем, чтобы не оставлять на мокрой траве следов, поднялись на холм, где должен был находиться наблюдательный пункт. Еще на подходе нас окликнули. И только убедившись в том, что подходят свои, позволили идти дальше.

На вершине холма, прямо под корнями большого куста, был выкопан окоп. В нем сейчас находились два бойца. Один спал, второй сидел около телефона.

– Как связь? В порядке?

– Все нормально, товарищ командир. Только что разговаривали. Сейчас к нам посыльный прийти должен. Поесть принесет. А так все тихо. Немцев не видно, вообще никого нет.

– Я думаю, что раньше чем к обеду они сюда и не придут. Им еще на прежнем нашем рубеже бодаться до потери пульса.

– Так там же нет никого!

– Это мы с тобой знаем, а немцам про это неизвестно. Особенно когда их пулеметами стеганут. Тут уж точно не до рассуждений будет.

Спустившись вниз, мы еще раз прошлись по местам установки фугасов. Промокший дерн уже слился с окружением, и если не приглядываться специально, то обнаружить минирование было почти невозможно.

Неожиданно в воздухе наступила тишина. Я не сразу сообразил, что происходит. И только потом понял: немцы прекратили артподготовку. Мы переглянулись, и Рокотов сказал: «Пожалуй, мне пора».

– Давай поаккуратнее там. Башку зря не подставляй. Из командиров у нас и так почти никого не осталось. И помни: дать немцам увязнуть поглубже, до той поры сидите тихо.

Мы обнялись, и Рокотов, закинув за спину автомат, быстрым шагом пошел к нашим старым позициям. Едва он скрылся за холмом, как вдали снова послышались разрывы. Немцы начали обработку окопов.

По возвращении к мосту меня встретил Ковальчук.

– Здравия желаю, товарищ командир! Личный состав накормлен, все заняли свои места.

– Добро, – я потопал на КП.

– Тут вас старший лейтенант домогается.

– Это еще какой? Взводный наш бывший?

– Нет, тот, что вчера на площади штабными командовал.

– Ну, давай его сюда. Поговорим, пока время есть.

Штабной выглядел неважно. Под глазами у него набухли мешки. Видимо, он большую часть времени не спал.

– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант. Какие вопросы?

– Я прошу вернуть мое личное оружие. Скоро бой, а мне даже стрелять не из чего.

– Держите! – я вытащил из сумки «Коровина» и протянул его хозяину. – Только вот оружием это назвали явно по недоразумению. Стрелять из него можно только в упор. Хотите, вам что-нибудь другое подберем?

– Да я вообще стрелок плохой.

– Так это и не ваше дело – стрелять. Есть у вас личный состав – вот им и командуйте. Это ваше оружие. Позиция ваша не на самом переднем крае. Может, до вас еще очередь и не дойдет. По крайней мере вначале. А там, как говорят в Одессе, будем посмотреть. Может, помощь подойдет или приказ другой дадут.

Он козырнул и молча пошел к своим солдатам.