Текст книги "Черный диверсант. Первая трилогия о «попаданце»"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 72 страниц)

– Да пускай хоть гарем заведет! Один хрен, недолго осталось. Что я, в постель к нему заглядывать должен?

– Думаю, что ничего принципиально нового вы бы там не увидели. Хотя… Но я не об этом. На девушек надо производить впечатление. Что для этого нужно?

– Да черт его знает. Ну… машина нужна…

– Правильно! Вот он на последней модели «Ауди» и рассекает. Но, кроме того, нужен еще и оттопыренный телефон! Такой, чтобы все видели – вот идет настоящий мужчина! Вот и ходит наш Генрих с телефоном «Верту».

– Охренеть! Я, генерал, начальник управления, и то с «Нокией» хожу.

– Так вы же не опер? И не из уголовного розыска? И коммерсанты от вас, товарищ генерал, не зависят. Да и папа у вас, мягко говоря, не тот…

Яковлев фыркнул. Залпом опрокинул чашку с чаем.

– Продолжайте, пожалуйста, Дмитрий Валентинович, хотя, откровенно говоря, ход ваших мыслей мне непонятен.

– Так вы же, Виктор Петрович, не аналитик? У вас задача другая, вот вы и смотрите под другим углом. Как, кстати говоря, и следствие смотрело. Слышали ведь такое понятие, как «стереотип мышления»? Оттого у нас и все беды, что мыслим стандартно! Ладно, продолжим. Служебные разговоры Генрих ведет по вполне обыкновенному телефону, который, кстати, часто меняет. А вот с девушками он говорит исключительно по «Верту». Телефон этот он постоянно носит и никогда нигде не оставляет. И уж тем более никому его не дает. Так вот, пробили мы все телефоны его девушек, установили, когда и кто ему звонил. И где он в это время находился. Так вот и выяснилось, что с одной он разговаривал как раз в то время, когда полковник торопился на выезд. И находился Аскеров аккурат напротив вашей проходной. Подняли мы тогда и благовские звонки. Оказалось, что разговаривал он с кем-то неизвестным в этот день трижды. И подолгу. Пробили мы и этот номер. И установили, что, хотя и покупал его человек из окружения папы, пользовался им в то время Генрих. Стало быть, ему полковник и звонил, он же и за руль сел. Ну а уж что дальше было, это уж пускай следствие выясняет. Во всяком случае, у места аварии, за пять минут до ее наступления, Аскеров опять говорил со своей девушкой, правда, на этот раз с другой. Что же касается всего прочего, то, полагаю, за Благовым следили достаточно давно. Кто такой его отец – все знали. Во всяком случае, все, кому это было действительно нужно. Так что и интерес полковника к Котову сразу же привлек к себе внимание. Ну а дальше, Виктор Петрович, уже не моя епархия, тут вы сами разбирайтесь.

– Благов получил задание подготовить Александра Сергеевича к возможному сотрудничеству. Провести с ним установочные беседы. Так что его ошибка очень дорого нам всем обошлась.

– Ну, этого я и не знал. Поскольку, сами понимаете, в этом контексте задание никто не рассматривал. И уж тем более не интересовались контактами Генриха и его звонками.

– На контакт с Аскеровым полковник получил официальное разрешение. От меня. Он выехал на место, осмотрелся и подал мне рапорт, в котором честно указал, что без помощи милиции выполнить задание будет трудно. Поскольку объект, то есть вы, Александр Сергеевич, предположительно имеет контакты с уголовным миром.

– Ну, контакты эти были у Аскерова. Неслучайно же подменный водитель полковника слег на пару дней. Его избили хулиганы. Вечером, около дома. Избили его в воскресенье, вот он и не хотел врача вызывать. Тем паче что и сам был подшофе. Вот и боялся, что это все вскроется.

– Вы и это успели выяснить?

– Обижаете, Виктор Петрович!

– Да, Дмитрий Валентинович, я смотрю, даже и опытным операм есть чему у вас поучиться…

– Ну, это не совсем так. Просто технических возможностей у меня больше, сотрудники наши мыслят не так зашоренно, как в других организациях. Да и сроки раскрытия на них не давят. Материал они докладывают мне, и мнение любого другого руководства, сколь угодно высокопоставленного, им неинтересно. И влияния на их деятельность оно никак не оказывает. Все выводы и результаты докладываю я, так что ребята мои могут работать спокойно, без нервотрепки. А то, что данные материалы, – Димка подбросил на руке папку, – могут существенно усложнить жизнь немалому количеству больших и маленьких начальников, это уж я вам гарантирую. Кое-кому так и вовсе сделать ее совсем непереносимой.

– Да уж, страшная у вас в руках машина. Это еще хорошо, что вы на нашей стороне, я это серьезно говорю. С вашими-то возможностями можно ведь такие деньжищи огребать. Не каждый устоять сумеет. Поверьте мне, я знаю нынешнее положение дел в стране.

– Я тоже, товарищ генерал-лейтенант, в курсе. И предложения такие мне делались. И не раз. И сейчас, бывает, ищут, так сказать, взаимопонимание…

– Да, трудно вам. Но ничего, прорвемся! Так что там у нас дальше?

– В основном – все. Фамилии исполнителей, анализы их связей и переговоров, круг общения. Это уже материал для розыска и следствия, мы свою работу закончили. Если не будет других задач, то, с вашего позволения, я вернусь к повседневной деятельности. Тут у меня тоже неслабо хвостов поднакопилось. А с материалами пускай теперь ваши ребята поработают, МВД подключите. Вам виднее, что дальше делать. Я ваших целей не знаю. В принципе, здесь материалов – хоть на вербовку, хоть на посадку – более, чем достаточно.

– Спасибо! – Яковлев встал и пожал Димке руку. – Работу вы громадную провели, буду ходатайствовать перед руководством, чтобы заслуги всех участников этого расследования были бы отмечены соответствующим образом. Ну а сейчас надеюсь, что от хорошего коньяку вы не откажетесь?

– От хорошего? Да с превеликим удовольствием!

Я фыркнул. Димка покосился на меня и тоже усмехнулся. Яковлев удивленно на нас посмотрел. А я вспомнил…

… Аэропорт Баграм, ясный полдень. С неба жарит сумасшедшее солнце. Жара такая, что ботинки оставляют на асфальте вдавленные следы. Большой, собранный из гофрированного железа ангар. На стандартных армейских кроватях, установленных в два яруса, в живописном беспорядке спят ожидающие вылета ребята нашей группы. В дальнем углу дрыхнет отряд спецназа ВДВ, они только что сгрузились с прилетевшего борта. И сейчас без задних ног попадали, кто где присел. Видимо, их помотало изрядно. Даже духота в ангаре не мешает крепкому сну. В ангар заходит Борисыч, прапорщик из аэродромной обслуги. Ему тоже жарко, пот градом стекает за воротник. В руках полиэтиленовая канистра литров на пять.

– Кто будет пить спирт?

С дальней койки поднимается растрепанная голова.

– Авиационный?

– Ну!

– Антиобледенитель?

– Да!

– Неразведенный?

– Угу!

– В сорокаградусную жару и из жестяной кружки?

– А то!

– Да с превеликим удовольствием! – Вопрошающий спрыгивает на пол, а за ним начинают вставать и остальные.

Димка про этот случай знал, в свое время я про него рассказал в кругу наших общих знакомых, и с тех пор данное выражение у нас укоренилось. В двух словах я рассказал об этом и Яковлеву. Он тоже усмехнулся.

– Ну, сорока градусов жары у нас тут нет, да и коньяк здешний мало напоминает антиобледенитель. Так что и удовольствия будет побольше. Сейчас только вот озадачу Верочку, пусть нам тут все организует, как положено.

Димка уехал через час. Проводив его, мы с Яковлевым вернулись в дом.

– Товарищ генерал-лейтенант, можно с личной просьбой обратиться?

– Да ради бога! А в чем дело, Александр Сергеевич? Вам что-то нужно?

– Что теперь будет с этими мерзюками? – кивнул я на папку с Димкиными документами.

– Ну, с кем-то мы еще и поработаем, а основных фигурантов пора, по-моему, и за заднее место уже брать. Мелочовку в МУР передадим, там на них уже и без нас, наверное, целое досье имеется. А с таким подкреплением, как эти материалы, сядут крепко. И всерьез. А вам-то какое до них дело?

– С теми, кто лично меня обидеть пытался, я уже поквитался. Но вот с тем, кто всю эту шелупонь направил, очень бы хотелось лично пообщаться…

– Это с Генрихом-то? Или с папой?

– Папочку его я не видел, и личной неприязни к нему нет. Хотя в зубы ему при встрече закатал бы с удовольствием. Для него это бизнес – Родиной торговать. Он, поди, и всерьез считает, что ничего особенного не совершил. А вот с сыночком я очень даже душевно бы поговорил…

– Не знаю, не знаю… Рисковать вашей жизнью как-то вот нету у меня желания.

– Да какой тут риск, товарищ генерал-лейтенант?! Я этого сопляка в бараний рог сверну! И не чихнет, просто не сумеет! Да и ребята ваши, – я указал на дверь, – рядом будут, если что…

– Посмотрим. Я тут прикину, что к чему. Пару дней вам обождать придется. Там видно будет.

– Виктор Петрович! Вы не сомневайтесь, все будет, как положено! Я вам его в упаковке, ленточкой перевязанного, принесу. И к разговору вполне готовым.

– Да уж! – Яковлев улыбнулся. – Вот насчет ленточки, пожалуй, перебор. А то я себе на секунду представил это зрелище, по-моему, слишком. И на двух ногах дойдет.

– Не дойдет, так доползет!

– Ладно, посмотрим еще. Отдыхайте, пока время есть. Тренировки продолжайте, ребята о них очень положительно отзываются, говорят, много для себя полезного узнали.

Мы вышли из дома, попрощались, и генерал сел в машину. Димкину папку он увез с собой.

Глава 17

На следующий день я с нетерпением дожидался вечера и окончания всех медицинских процедур. Очень уж меня занимала идея «дружеского» разговора с Генрихом. Мое нетерпение, казалось, передалось и сопровождающим. Поэтому, когда мы оказались наконец в тире, я с места взвинтил темп. Ребята только удивленно цокали языком, сменяя простреленные мишени. Разогревшись, я положил на стойку пистолет и повернулся к Антону:

– Ну, как? Спарринг?

– Давайте, Александр Сергеевич. Вон пускай сегодня Володя с вами поработает. Ему подтянуться надо, запаздывать что-то стал.

– Нет, Антон. Сегодня давай мне еще кого-нибудь, одного оппонента мало будет.

– Вот даже как? Ну, тогда и я, если не возражаете, выйду.

– Отлично! Заряжайтесь! – И я вытащил из шкафчика тренировочный пистолет. На вид – вылитое боевое оружие. Только стрелял он пластиковыми шарами калибра шесть миллиметров. Дури в нем, однако, было предостаточно – консервную банку простреливал. Не насквозь, конечно, но одну стенку дырявил лихо. Заряжался он баллончиками с углекислотой, и хватало ее выстрелов на пятьдесят. Зарядив пистолет, я взялся за второй. Сбоку тем же самым занимался Антон. Володя уже успел снарядить свое оружие и переминался с ноги на ногу в нетерпении. Крепко сбитый парень, он сейчас напоминал хищного зверя перед прыжком. Мы надели очки, чтобы в горячке не словить пулю прямо в глаз. Шесть миллиметров – это все же не девять, но глазам и этого более чем до фига.

– Где сегодня работать будем, Александр Сергеевич? Улица?

– Нет, Володя, сегодня в здании. В «офис» пойдем.

«Офисом» называлось у нас помещение, в котором были расставлены столы, стулья и несколько шкафов. Достаточно большая комната, метров тридцать длиной. На стенах висели мишени, которые неожиданно выскакивали из-за мебели. Но сегодня они были отключены. У пульта управления встал один из «сопровождающих», Анатолий. Остальные ребята в это время меняли мебель местами. Так делалось каждый раз, дабы не возникло привычки к какому-то однообразному расположению обстановки.

Мы разошлись по разным сторонам комнаты. Она имела три входа. Два с торцов и один посередине.

– Готовы? – Это Толя.

– Первый готов!

– Второй готов!

– Третий готов!

Щелкнул выключатель, и помещение погрузилось в темноту. Через несколько секунд Толя снова включит свет, и этого времени должно хватить на вход и маскировку.

Прыжок вперед! Стоп, что это тут? Шкаф? Нет, рука на уровне плеча не находит препятствия. Что справа? Проход? Как далеко? Пара шагов, и снова преграда. На этот раз высокая, точно – это шкаф, вот и дверцы есть. Налево? Не успеть… наверняка там пустое пространство, так под выстрелы и выйду. Рукой вокруг! Что это? Кресло? Супер! Пущенное резким броском, оно полетело в середину комнаты. Там что-то загрохотало, опрокидываясь, и тут же резко хлопнул пистолет. Ага! Это впереди, ближе к середине. А второй где? Молчит, ждет. Ага, значит, так? Один стреляет, второй ждет удобного момента. Неслабо, однако, ничего нового в этом нет. Видали мы такие фокусы…

Под потолком налились светом лампы. Прямо перед входом тыльной стороной ко мне лежал на боку шкаф. Рядом, также на боку, – стол. Замыкал этот тупичок еще один шкаф. Этот стоял, как ему и положено. Вся остальная мебель выстроилась вдоль стен, оставляя центр свободным. Это у кого ж такая фантазия неуемная? В центр выходить нельзя – подстрелят. Двигаться вдоль стен? Подстрелят с противоположной стороны, для этого достаточно оставить одного человека на месте, и я сам приду к нему на мушку. Сидеть в засаде? Не выход, я же не знаю, где они, да и по условию спарринга я должен пересечь комнату и выйти в противоположную дверь. И это отпадает. Ладно, будем думать!

Где сидит первый стрелок, тот, который на звук стрелял? Кресло я кидал налево, попадания пули не слышал, значит, что? Значит, нет перед ним преграды, в которую эта пуля попала бы. И где же он тогда сидит? Центр пуст, укрытий нет. Справа он сидит. Вошел в дверь, комнату пересек и сидит у правой стены. А второй где? Рядом с ним? Маловероятно, зачем ему это? Слева? Возможно…

Видят ли они этот вход? Наверняка. А вот, судя по упавшему креслу, должен я быть где-то слева от него. Там меня и ждут, туда и смотрят. Отлично, первый плюсик есть!

Что тут у меня под рукой есть? А ничего нету. Два шкафа и стол, вот и все. Приникнув глазом к щели, я осмотрелся вокруг. Так… понятно… возьмем на заметочку… Значит, так. Принимаем за основу то, что первый сидит справа, – это я знаю точно. Второй, скорее всего, контролирует центр и боковые укрытия просматривает слабо. Итак, первым шагом ставим правого стрелка в неудобное положение. Они оба сейчас контролируют участок слева от меня. Им обоим он должен быть виден. Вывод? Ухожу вправо, к первому стрелку. Метрах в двух перед выходом из моего «тамбура» стоит еще один шкаф. Слева от него валяется антресоль, сбитая брошенным мною креслом. Так, пистолеты за пояс, присели, приготовились…

Опа! Мощным прыжком я пересек ту пару метров, что отделяла меня от стоящего шкафа, и со всей дури врезался левым плечом прямо в него. Шкаф с грохотом рухнул на пол, а я, оттолкнувшись от него, кубарем прокатился мимо своего «тамбура», но уже с внешней стороны. Щелк! Щелк! Щелк! Пули запоздало долбанули по падающему шкафу. Щелк! Это уже ближе, но поздно! Я уже выбрался из ловушки «тамбура». Теперь правый стрелок меня не видит, мы с ним в одинаковом положении, обоим мебель мешает. А последний-то выстрел был спереди! У входа второй сидит, теперь и это ясно! Не выдержал, уж больно соблазн велик был.

Новое укрытие представляло собою стоящий шкаф и несколько столов, сваленных в кучу.

Рядом стояли стулья, штук пять. Весь этот бардак меня надежно прикрывал. Если и не от пуль, так от взглядов – однозначно.

Что мы имеем теперь? Правый стрелок в невыгодной позиции, меня больше не видит. Будет позицию менять? И так может быть. И на месте может отсидеться.

Два щелчка! Сигнал! Они о чем-то договариваются! Ответ, тоже два щелчка. Договорились. О чем же?

По моему укрытию хлестанули пули – заработал «центровой». Ага, значит, прорыв, «правый» будет перемещаться. Ну давай, родной, попробуй, сейчас уже ты бегать будешь. А я – стрелять. Вот он! Вскинув оба пистолета, я частым огнем обстрелял обоих. Вскочив на ноги, метнулся вперед, огибая столы. Так, им резко стало не до бега и прицельной стрельбы, пули прошли совсем рядом. «Центровой» спрятал голову за поваленный шкаф, а «правый» метнулся обратно. Хрен тебе, голуба, а не прорыв!

Нырнув под стену, я перевел дух. Осторожно посмотрел в щель. Что там у нас? А все по-прежнему. Сидят оба на своих местах. Только вот я на другой позиции. Рупь за сто – никто не усек! Не до того было, пули почти по волосам шли. Отдыхать будем? А вот вам хрен, дорогие мои! И еще одно кресло перелетело проход и врезалось в противоположную мебель.

Пах! Пах! Пах!

Заработали оба ствола. У вас, ребята, что – по рюкзаку патронов?

Кувырок вперед-вправо. Огибаю кучу мебели, вкатываюсь в проход и, вскочив на ноги, тяну на себя очередной шкаф. Бабах! И он с грохотом падает на пол. Следом за ним падаю и я, поворачиваясь лицом к проходу. Топот ног! Они решили, что я прорываюсь напрямик! Сшибая мебель, иду вдоль стены. И в проход между мебелью, с пистолетом, ворвался Антон. Пах! Минус один. Антон грустно уселся на ближайший стул, чтобы не отсвечивать на виду.

Так… ну где же ты, любовь моя? Для кого твои глазки горят? Для меня, для кого ж еще… Ага, заворочался, не видит напарника. Ну, посмотри, посмотри… Я дважды щелкнул пистолетом по пряжке ремня. Ответный щелчок! Еще один! Начали!

Высунув левый пистолет из-за шкафа, я дважды выстрелил куда-то в сторону противоположного края прохода.

Пах! Пах! Пах! – «центровой» поддержал меня огнем. Для этого он чуть чуть-чуть приподнялся над поваленным набок шкафом.

Пах! Все… приплыл…не повезло тебе сегодня…

– Ну, вы, Александр Сергеевич, и даете! Ведь знаю этот ваш прием – выманить на себя противника ложной атакой! А вот сегодня опять на него подловился! – сокрушался Антон, уже сидя в парилке. – Почему так опять получилось?

– У меня, Антон, перед тобой есть одно важное преимущество.

– Это какое же?

– Вот смотри. Физически ты накачан лучше меня. Стрелять умеешь, смотреть и ходить тоже, в принципе, можешь. Не совсем так, как я, но вполне на уровне. Есть, однако, одна особенность. Вот когда ты на контакт с противником идешь, думаешь что в этот момент? Небось прикидываешь, как он поступит, куда пойдет, куда смотреть будет? Так?

– Ну а как же иначе-то?

– Вот! Тут и утык! Нет, делаешь ты все, в общем, правильно. Только вот не надо противнику инициативу отдавать. Не он должен прикидывать, что сейчас делать будет, а ты сам его должен к этому ненавязчиво подталкивать. При этом, разумеется, будешь его не абы куда пихать, а в нужную тебе сторону. Атаку ложную обозначь, выстрели с неудобной для тебя позиции, пусть он думает, что загнал оппонента в угол или еще в какую дыру. Так у него самомнение и повысится, а значит, и мыслить он будет уже не столь критически. Как же! В угол загнал, тут и расслабиться можно, и возгордиться – вон я какой умный и ловкий! А как расслабился – все, можно могилу копать.

– Понятно…

– В этом у меня с тобой, Антон, да и с вами всеми отличие и состоит. Я стараюсь головой думать, да и опыт у меня – не вашему чета. Вот и выходят на автомате вещи, для меня естественные, а для вас непонятные. Пока непонятные, хотелось бы на это надеяться. Просто я думаю быстрее и знаю больше, вот и все.

– Хм. Если послушать медиков, то ваша, Александр Сергеевич, способность к быстрому мышлению ставит в тупик даже их.

– Стоп-стоп! А почему я об этом ничего не знаю?!

– Так вы же и не спрашиваете. А я по должности обязан, да и интересно мне.

– Так! Завтра я Олега за хвост подергаю основательно! Надо же! Накопал кучу интересного и молчит!

Выполнить намерение я, однако, не сумел…

Глава 18

– «Ясень»?

– На связи! – щелкнул я тангентой переговорного устройства.

– «Облако» в канале. Вариант один. Как поняли?

– Понял вас. Вариант один. Ноль-ноль.

– Ноль-ноль. (Цифровое обозначение окончания связи, принятое в спецподразделениях и в правоохранительных органах.)

– Все слышали? – Я посмотрел на «сопровождающих». Мы сидели внутри салона невзрачной «Газели». Цельнометаллические бока кузова украшала надпись «Служба грузовых перевозок». Внутри, однако, было все достаточно чисто и аккуратно. Имелись сиденья вдоль бортов, на которых мы все и размещались. Наша «Газель» стояла недалеко от отделения милиции, в котором ныне трудился младший Аскеров.

Началось все это, как у нас обычно и бывает, достаточно внезапно. Утром, не успел я еще и кофе допить после завтрака, позвонил Яковлев. И с ходу меня огорошил тем, что принято решение брать Генриха. Захват его поручен мне совместно со всей бригадой «сопровождающих».

– Постановление о его аресте уже подписано, к вам его привезут. Оперативный транспорт уже выехал, служба наружного наблюдения Аскерова ведет. Канал связи с ними определен, вам его сообщат. Планировка отделения стандартная, комната Аскерова отмечена на плане, который вам будет передан вместе со всеми остальными документами. Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Спасибо вам!

– Не за что. Поаккуратнее там. В случае чего не церемоньтесь с этим мерзавцем. Нам главное, чтобы он говорить мог. А будет он это сидя делать, стоя или лежа – не принципиально.

– Ну, дара речи я его не лишу. Не то что говорить – петь будет!

– Тогда и послушаем. Еще раз говорю вам – аккуратнее! Это приказ, товарищ подполковник, ясно?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите исполнять?

– Исполняйте! – И Яковлев положил трубку.

У крыльца уже стоял Антон вместе с остальными ребятами. Экипированы они были по первому разряду. Словно собирались идти на штурм укрепленных позиций противника. Только пулемета не хватало. Хотя если покопаться в багажнике автомашины, то, думаю, что там не только пулемет можно было бы отыскать.

– Доброе утро, Александр Сергеевич!

– Утро добрым не бывает… Антон, вы что – в бой собрались?

– Нет, на задержание…

– Так нас там взвод автоматчиков, слава богу, не ждет. Мы ж не в офис к бандюгам идем, а в милицию. Там к таким визитерам не привыкли, могут и переполох поднять. Еще и стрельнет кто-нибудь от неожиданности. Найдите пару-тройку комплектов обычной милицейской формы, их же бронежилеты. Парочку «АКСУ» прихватите. Так внутрь и войдем, никто и не почешется даже. Если еще и машину найдем из оперполка – вообще красота! А остальные, уже в полной экипировке, нас поддержат при необходимости.

– Машину найдем.

– Вот и хорошо.

– Держите, Александр Сергеевич. – Антон взял у одного из ребят бронежилет скрытого ношения. – Под куртку наденете – самое то. И не возражайте, это приказ генерала!

– Так уж и сам генерал сказал?

– Да. Без средств защиты выезд из расположения запрещаю – так и сказал.

– Ну, раз сам генерал… Давайте жилет сюда.

Рация ожила через десять минут.

– «Ясень»?

– На связи!

– Здесь «Облако». Визит. Повторяю – визит.

– «Ясень» понял, визит.

Кто-то из ребят открыл дверь, и я выскочил из машины на асфальт. Скрипнув тормозами, остановилась обычная милицейская машина – «УАЗ». Вышедший из нее парень, в форме сержанта милиции, открыл заднюю дверь – «собачник». Я забрался, и мы тронулись к отделению. Следом неторопливо покатилась «Газель». Вот и отделение, около дверей стоят и курят несколько человек в форме. Наш «УАЗ» остановился недалеко от входа, водитель, заглушив двигатель, откинулся на спинку кресла, словно решил подремать. Остальные двое вылезли из машины и вытащили меня из «собачника». Держа руки за спиной, наклонив голову, я двинулся в сторону входной двери. На нас покосились, но никто ничего не спросил. Только в дежурке нас окликнул из-за стекла дежурный:

– Куда?

– К Аскерову, – ответил один из мнимых милиционеров. – Где он сидит?

– Пока еще не сидит. Работает он. Второй этаж, второй справа кабинет. Кого притащили?

– По ориентировке, вроде бы похож на разыскиваемого. Документов нет, молчит. Звонили Аскерову, тот сказал: везите, я его знаю.

Такой звонок действительно был. Установить, кого и когда подал в розыск наш клиент, было нетрудно. Осталось только найти последнего в этом списке, что и было сделано. Перед самым нашим прибытием к зданию один из «сопровождающих» позвонил Аскерову и сообщил ему эту весть. Так что нас должны были тут ждать.

– Ну, раз знает… Пускай тогда сам и разговаривает, – теряя интерес, пробурчал дежурный.

Поднявшись по лестнице, мы остановились у искомой двери. За нею был слышен разговор, кто-то громко говорил по мобильнику.

– Разрешите? – Один из моих сопровождающих постучал в дверь.

– Да! Кто там?

«Сержант» открыл дверь и вошел, мы пока оставались в коридоре.

– Мне нужен капитан Аскеров. Не подскажете, где он?

– Я Аскеров, а в чем дело?

– Тут по вашей ориентировке человека задержали.

– Ну так давайте его сюда! Чего тянете?!

– Миха! – «Сержант» обернулся к двери. – Давай сюда этого!

Я сделал несколько шагов к столу, по-прежнему не поднимая головы. Боковым зрением я осмотрел кабинет. Стол Аскерова стоял слева от двери. Справа был еще один, и за ним сейчас сидел молодой парень, увлеченно писавший что-то в толстой тетради. Шедший за мной сотрудник сместился в его сторону, страхуя от проявления ненужной активности.

– Ну! – крикнул Аскеров. – Голову ему поднимите, что он лицо прячет?

– Да я и сам это сделать могу… – И я посмотрел ему в лицо.

Надо отдать должное, Генрих узнал меня сразу. Лицо его перекосилось, и он рванул на себя верхний ящик стола.

– Н-н-на! – От всей души я пробил ногой по столу. Как и следовало ожидать, стол от удара поехал назад и буквально припечатал Аскерова к стенке. Локоть его правой руки въехал в нее, и Генрих скривился от боли. «Сержант» подскочил к нему и рывком выдернул из-за стола. Припечатал мордой к стене и сноровисто, пинком ноги развел ноги на максимально возможную ширину. Я прыжком перемахнул через стол и заглянул в ящик. «ПМ», хм-м, я большего ожидал… Сзади завозились, я повернул голову и увидел молодого. Он уже уткнулся мордой в стол, а его правая рука была заломлена вторым «милиционером» за спину. В другой руке тот держал отобранный у молодого опера пистолет.

– Не паникуй, парень, – посоветовал я ему. – Подполковник Котов, ФСБ. Проводим задержание преступника. Вот он, перед тобой стоит. Постановление показать?

– Отпустите меня…

– Давай, – кивнул я «милиционеру». – Отпусти его. Ствол пока не отдавай.

Опер поднялся, растирая руку.

– Вот мое удостоверение, смотри, – протянул я ему раскрытый документ. – Вопросы есть?

– Начальнику отделения доложить надо…

– Это я и сам сообразил уже. На этот счет не волнуйся. Забирай бумаги и поищи себе на время другое рабочее место.

Взяв у сотрудника пистолет, я вытащил из него магазин и проверил ствол. Патрона там не было.

– Держи, – протянул я ему пистолет и магазин. – Без дураков, усек?

– Да понял я все…

– Проследи, – кивнул я на него «милиционеру». Повернувшись, я подошел к Генриху. Развернул его к себе лицом. «Сержант» уже успел надеть на Аскерова наручники и проверить карманы.

– Ну, что, родной, рад встрече?

– Т-т-ты… пожалеешь об этом… не надо было этого делать…

– Надо же?! Я тебе должен был в пояс поклониться?

– Завтра тебя поставят раком!

Оклемался? Что-то быстро… Аскеров выбросил ногу в моем направлении – боевиков насмотрелся? Легко уйдя от удара, я со всем удовольствием дал ему по морде. Поднял с пола и добавил. Вторично поднимать не стал. Сидя на полу, он вытирал скованными руками разбитое лицо.

– Руки расковать? – присел я на корточки. – Тогда у тебя будет возможность меня ударить всерьез. Только вот и у меня будут все основания для того, чтобы сделать из тебя отбивную. И как бы все ни повернулось в дальнейшем, про девушек тебе придется забыть. Совсем. Ну, снять наручники?

– Не надо…

– Страшно стало?

Он не ответил, посмотрел мимо меня. Я проследил его взгляд, он смотрел на молодого опера, который суетливо собирал свои бумаги.

– Парень, ты там надолго завис?

– Сейчас-сейчас, я уже все… все собрал… – Он запихал бумаги в пластиковый пакет. – Я пошел?

Я посмотрел на стоявшего с ним сотрудника, тот медленно закрыл глаза и снова их открыл.

– Иди, дорогой. Шума не поднимай, мы твоему руководству сами доложимся.

Когда за ним закрылась дверь, я набрал номер.

– По плану. Давайте сюда следака и понятых.

Положив трубку, подошел к окну. Въезд во двор был отсюда виден хорошо. Вот из-за угла вывернулась «Волга» и въехала во двор. Из нее вышли трое и направились ко входу в отделение. Через пару минут в дверь постучали.

– Кто там?

– Капитан Гребельников, следственное управление.

– Заходи. – «Милиционер» открыл дверь и отступил в сторону. В кабинет вошли пассажиры «Волги».

– Этот? – кивнул на Генриха первый из вошедших. Хорошо сшитый костюм сидел на нем как влитой. Уж на кого-кого, а на следователя он был похож менее всего.

– Он самый. Оказал вооруженное сопротивление при задержании, вон там, в верхнем ящике, его пистолет. Выстрелить не успел, хотя и старался.

– Присаживайтесь поудобнее, товарищи. – Гребельников повернулся к остальным. – Много времени у нас это не займет.

– Ну, вы тут работайте, а я к начальнику отделения зайду, расстрою мужика. – Я повернулся к двери. – Надолго не задержусь, не успеете заскучать.

Начальник отделения оказался полным лысоватым майором. Неприятную для себя новость он уже знал, судя по всему, молодой опер направился сразу к нему. Качать права начальник не стал, видимо, уже успел позвонить руководству и оценил серьезность момента. Однако расстроен был всерьез, мне даже стало его жалко. Вместе с ним я вернулся в кабинет Аскерова. Там начальник поприсутствовал при изъятии у Генриха еще одного пистолета, на этот раз это оказался уже «глок». Пистолет был у Генриха в борсетке. Заодно оттуда извлекли немаленькую сумму денег. В долларах и в рублях. Следователь с невозмутимостью арифмометра фиксировал все находки в протоколе. Дело уже подходило к концу, когда у меня зазвонил телефон.

– Да?

– Заканчиваете?

– Минут пять еще надо.

– Это хорошо. Не засиживайтесь там надолго.

– Понял.

Я нажал на клавишу отбоя.

– Не зависаем, ребята. Пора закругляться.

Через несколько минут понятые расписались в протоколе и их проводили к выходу. Я осмотрел напоследок кабинет и повернулся к Генриху:

– Ну что, родной, пошли? Дорога к длинному сроку начинается с первого шага, так кажется? А он у тебя будет немаленьким, можешь не сомневаться.

Аскеров отвернулся, говорить ему явно не хотелось.