Текст книги "Черный диверсант. Первая трилогия о «попаданце»"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 72 страниц)

Глава 26

Так, как там в мое время говорилось? Темнота – друг молодежи? Диверсантам она так вообще – мать родная. Чем я сейчас самым бессовестным образом и пользуюсь.

До управы я добрался быстро. Тут и идти-то было… Одна улочка да переулочек. Дом крепкий, немаленький. Что же тут раньше было-то? Центральный дом да пара крыльев. Перед крыльцом стоит грузовик. Один. И то слава богу! Сколько тут всего народу? Четверо полицаев. Все тут? Если с утра на облаву пойдут, должны быть на месте, не будут же немцы их ждать? А староста где? Хрен его знает, мне сейчас не он нужен в первую очередь.

Где они держат дядьку? В отдельной пристройке? И где тут такая есть? А нету. Около нее ведь пост стоять должен, дабы не сбег потенциальный висельник. А поста тут нет. Вернее, нет второго поста. Первый постовой присутствовал, сидел, баран этакий, на крыльце и курил. Что-то уж больно просто… Он точно тут один? Прямо подстава какая-то получается… Подождем. Должен же кто-то его сменить?

Прошел час. Часовой за это время пару раз прошелся вдоль фасада, потыкал сапогом в колесо машины и снова вернулся на свое место. Ты глянь, у него там табуретка стоит! Ну, вообще… обнаглел милок…

Стукнула дверь – явился сменщик. Тоже полицай, сонный и недовольный. Так, а лязга засова или щелчка ключа я не услышал… Значит, входную дверь они не закрывают, хорошо.

Обменявшись парой слов, полицаи разошлись. Сменщик уселся на табурет и закурил. Ну-ну, покури… напоследок..

Куда у нас тень падает? Аккурат на стену и приходится… вот вдоль нее и пойдем. Потихонечку. Трава под ногами? Тоже неплохо, аккуратнее ноги ставим. Так, нормально, не шелестит. Это куда это ты намылился? Грузовик посмотреть? Медом вам там намазано?

Полицай не торопясь подошел к грузовику. Привстал на цыпочки, заглядывая в кузов. Чего ты там потерял-то? Он ухватился руками за борт, подтянулся… и замер. Мой нож недвусмысленно кольнул его в поясницу.

– А ну – тихо! Не вздумай орать – зарежу, как свинью!

– Э-э-э…

– Где дядька Хрисанф?

– В холодной.

– Где это?

– В подвале. Там прямо напротив двери лестница вниз.

– Пост там есть?

– Есть, один человек.

– Немец?

– Нет, там наш сидит.

– А немцы где?

– Спят они. В левом крыле, там комната большая есть. Нам туда не велено заходить.

– Сколько их?

– Двадцать два человека.

– Староста где?

– Дома он, утром прийти должен.

– Слушай сюда. Хочешь жить?

– Хочу.

– Медленно слезаешь вниз и идешь к холодной. Я сзади тебя буду. Неровно пискнешь – тут тебе и могила. Понял?

– Да.

– Как подойдешь, окликнешь часового. Дальше не твоя забота, усек?

Полицай осторожно опустился на землю. В процессе этого его винтовка перекочевала ко мне на плечо. Заодно я избавил его карманы от патронов. Два десятка, но тоже кое-что.

Кольнул его ножом в шею.

– Помни, я рядом. Если что – тебе первому конец.

Шагая почти в унисон, мы подошли к дому. Полицай взялся за ручку двери и потянул ее на себя.

Мы вошли.

Большая комната. Прямо напротив входа три двери. Сейчас они все закрыты. Слева стол и стул, для дежурного – надо полагать. Справа и слева двери в боковые пристройки. А где лестница в подвал? Вон она.

– Ну? Куда идем? Заснул?

Судорожно втянув воздух через зубы, полицай медленно зашагал вперед.

Мы медленно прошли через комнату и подошли к лестнице. Я незаметно для полицая переложил нож в левую руку. Видимо, он все же что-то почувствовал, и шаги его замедлились. Тогда я еще разок кольнул его в спину.

– Опять стоим? – прошептал я ему на ухо.

Он ступил на первую ступеньку.

– Не топай! Тихо иди!

Еще шаг, еще…

Поворот налево. Лестница продолжала спускаться вниз. Еще шаг…

Вот мы и в коридоре. Он плохо освещен, лишь у камеры горит керосиновая лампа под зеленым абажуром. Она стоит на столике, освещая две двери.

А где же второй? В смысле – второй часовой?

Его не видно.

Но мой полицай продолжает идти вперед. Знает, где того искать? Скорее всего, он ведь и сюда ходит тоже. Вот мы проходим по коридору еще метров пять. Еще… Блин, тормознуть его надо! К лампе подойдем, меня и заметить могут!

– Хто там?

Голос откуда-то сбоку? Где он?

– То я, Мыкола, – ответил мой полицай.

– Тю! Ты сбрендил? А пост твий?!

Вон он где! Сразу за лампой в стене проем. И там стоит диван, я даже отсюда вижу его ножки. Говорящий там и сидит. Или, что скорее всего, лежит.

– А! Ты глянь, чого я у немцев в грузовике надыбал…

– Ну?!

Скрипнул диван, и в круге света появились ноги в сапогах.

В ту же секунду Мыкола проявил недюжинную прыть. Толкнув меня руками назад, он сделал резкий прыжок вперед! Скажем так, он попытался его сделать… рука моя оказалась чуток быстрее, и клинок ножа вошел ему прямо в печень. Он уже был мертв, хотя и рвался вперед в тщетной попытке убежать от смерти…

– Эк!

И вылетевший из моей другой руки топор от всей души долбанул куда-то в район груди второго полицая.

Прыжок вперед!

Вот он!

Стоит, держится обеими руками за грудь. Попал я в него обухом, но и это здоровья уж точно не прибавило. Так что заорать сразу он не смог. А теперь… уже и не успеет…

Так… с этими все… А что у вас, ребята, в рюкзаках? Вернее, на поясе и в карманах?

Наган имеем. В кобуре. И патронов чуток. В кармашке кобуры и в кармане.

А ключ?

От камеры ключ?

Нет ключа. Ни при себе, ни в столе.

А дядька-то вообще здесь?

– Дядька Хрисанф!

Тихо.

И обе двери заперты.

– Дядька Хрисанф!

– А?

– Живой ты?

– Хто тута?

– Да я это! Палыч!

– Ты зачем тут? Не ровен час, фрицы придут или эти… христопродавцы…

– Немцы спят, а полицаев я задавил. Их всего двое и было-то. Жаль, оружие я свое не нашел, быстрее вышло бы.

– В колодце твои железяки. Прямо внутри. Второе бревно толкнешь, оно и повернется. Там все и лежит.

– Сам и достанешь! Где от двери ключ, знаешь? Замок тут больно здоровенный, не сломать.

– Не знаю. Тот, что дверь закрывал, наверх ушел, даже связкой позвякивал в такт шагам!

Отыскав на двери окошко (видать, для подачи пищи), я его открыл.

– Держи!

И просунул туда трофейную винтовку с патронами.

– А ты как?

– Мне хватит, на крайняк еще кого раздену. Жди тут. Постараюсь не задерживаться там особо…

Поднявшись наверх, я осмотрелся. И куда же теперь мне идти? В левом крыле спят немцы. Так что, по логике вещей, полицаев там быть не должно. Значит, идем в правое крыло, там у них должна быть дежурка. Там небось и дрыхнет ключник. Осторожно приоткрыв дверь, я присел на корточки и выглянул в коридор. В его конце на стену падал отблеск света. Это что у нас там такое? Дверь. Неплотно прикрытая. Ага, стало быть, там дежурный и сидит…

Шаг, еще шаг – не слышит? Нет. Спит? А почему бы ему и не спать? Два поста, да еще два десятка немцев в доме. Какой дурак сюда полезет? Ну, это он так полагает, я-то себя за дурака не считаю…

Вот уже дверь совсем рядом, за ней слышны какие-то звуки. Кто-то сопит – во сне? Какие-то шелестящие звуки, это еще что? Чем работать будем? Их там как минимум трое. Стрелять нельзя, подниму немцев. Остается топор. Все же не зря я его прихватил…

Еще метр, еще…

Шелестение прекратилось, послышался звук отодвигаемого стула и шаги. Кто-то шел к двери. Я прижался спиной к стене, справа от двери.

Дверь распахнулась, скрывая от меня вышедшего в коридор полицая. Он повернул налево и затопал сапогами, удаляясь от двери. Быстрый взгляд из-за двери – по коридору шел крепкий парень в гражданской одежде, но с белой повязкой на руке. В руке он нес чайник. За водой пошел? Ну, пару минут он на это точно потеряет, а я за это время не то что ключи, полдежурки уволочь сумею. Стараясь не скрипеть половицами, я скользнул в комнату.

Справа и слева от двери по топчану. На них сладко дрыхли сменившиеся с постов полицаи. Ну, счастлив ваш бог… Считайте, что повезло вам сегодня… Прямо напротив двери стоял стол, на котором горела керосиновая лампа и лежал немецкий красочный журнал. Вот даже как! Читаем или просто картинки смотрим? А где ключи? Ящик стола? Пусто. Тумбочка? Тоже нет ничего интересного. Где же ключи?! Что, дежурный их с собою носит? Тогда извини, милок, сам напросился…

Вытащив нож, я подскочил к спящим полицаям. Спящий человек, если его ударить ножом, как правило, хрипит и дергается. А вот проснувшийся – нет. Только он понять не должен, что же вокруг него происходит… ну, раз не должен, то и не поймет…

Толчок левой рукой в плечо.

Лежавший на спине полицай приоткрыл глаза…

Закрыв ладонью его рот, я резко и быстро ударил его ножом под ребро.

Он дернулся и выгнулся дугой. Э-э, нет, дорогой, упасть на пол я тебе не дам… Готов…

Теперь второй.

Этот спит на боку, лицом к стене.

Наклонившись к уху, я шепчу ему: «Ты куда водку дел?»

Сонный детина повернулся ко мне и, открывая глаза, но еще так толком и не проснувшись, пробормотал: «Чего?»

Оп! И моя ладонь накрыла его рот.

Р-раз! Второй…

Теперь к двери, ждем дежурного.

Вот он затопал по коридору, подходит… вошел…

Рывок!

С грохотом покатился по полу чайник, расплескивая вокруг воду…

Окровавленный клинок уперся дежурному чуть ниже глаза.

– Где ключи?

– К-к-какие ключи?

– От холодной.

– С-с-староста с собой унес…

Ах ты ж, падла! И здесь Немков мне нагадить сумел! Что ж его тут, до утра ждать теперь?

– Запасные есть?

– Нет…

Черт! Что теперь делать? Сбивать замок топором? Переполошу весь дом. Ломом выворотить? А есть ли тут лом?

– Лом в доме есть?

– Е-есть, на пожарном щите.

– Где щит?

– Там… – дрожащая рука указала на левое крыло.

Совсем красота… у немцев лом. И что теперь делать прикажете?

– Дверь туда заперта?

– Не знаю… у меня от этих дверей ключей нету…

– Пароль у немцев есть?

– Чаво?

Так, от него толку более не будет. И чего теперь с ним делать? Совсем еще сопляк, хоть и здоровенный. Прирезать его я могу мигом, только вот… щенок же еще совсем… те, на топчанах, постарше были, с них и спрос другой.

– Оружие у тебя есть?

– Есть, винтовка. В шкафу стоит.

– А еще там что есть?

– Еще ружья всякие.

– Ну-ка, – развернул я его лицом к шкафу, – давай показывай.

Нож мой перекочевал ему в район поясницы.

Он осторожно шагнул вперед, протянул руку, открывая створки.

Что тут у нас?

Две винтовки, наша трехлинейка и какая-то незнакомая. Охотничье ружье, рядом на гвозде висит патронташ.

Ого!

На полке лежат гранаты, три штуки. Это уже веселее…

Больше в шкафу ничего не было, только на самом его дне стояла пара сапог. Новенькие, как раз мой размер. Хромовые, что уже неплохо… Надо будет их с собой захватить…

Чего с этим обалдуем-то делать?

– Тебе сколько лет?

– В-в-восемнадцать…

– Чего не на фронте?

– Я б-больной, заикаюсь я…

– А в полицию служить пошел, здесь заикание не мешает?

– Т-т-так есть хочется…

– И как тебе этот кусок поперек горла не встал еще?

– Д-д-дяденька, не убивайте меня! Я вам что хотите сделаю!

Хм… Отправить его за ломом?

А что, вариант… Немцы его видели и запомнили. Да и появление дежурного полицейского всяко понятнее, чем визит угрюмого мужика с обрезом и топором.

Взяв с полки гранаты, я выдернул у одной из них чеку.

– Видишь? – сунул я ее под нос дежурному.

– Да…

– Чуть не так вякнешь, брошу ее тебе вослед. Там тебе и карачун, усек?

– Да…

– Сейчас пойдешь к немцам и принесешь мне лом с пожарного щита. Я следом пойду, совсем рядом, видеть тебя и слышать буду. Так что, сам понимаешь…

Он часто-часто закивал головой.

– Ну, тогда пошли, дорогуша… И помни – я рядом!

Мы прошли по коридору, миновали центральную комнату и уперлись в дверь. Полицай обернулся на меня, и я выразительно качнул наганом, указывая на нее. Вздохнув, он повернулся к двери, взялся за ручку… Чуть помедлив, толкнул. Против моего ожидания, она открылась неожиданно легко, даже не скрипнула.

Глава 27

Небольшой коридор, короче, чем в правом крыле дома. Дверей только две. Одна сбоку и одна в конце коридора. Обе закрыты, и никакого движения за ними не слышно. На стене сбоку висит пожарный щит. Вот и лом на нем имеется. Около щита на полочке стоит горящая керосиновая лампа.

А прямо под ней на стуле развалился немец с карабином на коленях…

Видно было, что в тяжкой борьбе с Морфеем последний одержал убедительную победу. Часовой крепко спал…

Снова обернувшись ко мне, полицай глазами спросил – что делать?

Стволом нагана я недвусмысленно указал ему на пожарный щит.

Судорожно сглотнув, дежурный снова двинулся вперед.

Я остался стоять у двери, держа полицая и немца под прицелом. Только чуть сместился в сторону, так, чтобы они оба были у меня приблизительно на одной линии.

Нет, я, конечно, все понимаю. Тыл, два поста полицаев, дежурный, но, уж коль поставили тебя на пост, будь любезен соответствовать… Непривычно видеть такое разгильдяйство со стороны фрицев.

Полицай осторожно, стараясь не дышать, снял со щита лом и, держа его на вытянутых руках, отступил на шаг.

И в этот момент немец открыл глаза…

Ну, вот представьте себе такую картину. Сидите вы мирно на посту, дремлете вполглаза или даже основательнее. И вдруг обнаруживаете перед собой неведомо кого, да еще и с ломом в руках! Причем данный лом поднят над сонною головой! И какие будут у вас мысли? Уж навряд ли в голову придет то, что таким образом от вас мух отгоняют…

Вот и немец думал аналогично.

Глаза его буквально вылезли из орбит, и, роняя стул, он метнулся в сторону. А поскольку бежать к ломодержателю было бы непростительной глупостью, он и прыгнул в единственно доступном для него направлении. Ко мне. Видел ли он при этом, к кому скачет, так и осталось загадкой. Скорее всего, нет, ибо глаза его были прикованы к угрюмой железяке, поднятой над его башкой.

Ну, знаете ли, упускать такую возможность… Зажатой в левой руке гранатой я от души съездил немцу по башке. Тоже немногим хуже лома, кстати…

Солдат сполз по стене, уронив карабин на пол. Ну все, трындец скрытности… За дверью в конце коридора затопали ноги.

Вытаращив глаза, полицай ломанулся к двери. Лом он по-прежнему держал в руках.

Выскочившим в коридор полураздетым немцам представилась живописная картина. Лежащий на полу часовой и убегающий с ломом в руках полицай.

– Алярм!

Ну, раз пошла такая пьянка…

Крикун первым пулю и словил. За ним осел на пол второй. Третьего отбросило назад, в глубину комнаты.

Кстати, а гранату-то я чего в руках верчу? Туда ее. И она улетела в приоткрытую дверь.

Ухнуло!

Дверь распахнулась во всю ширь.

Сунув наган за пояс, я выхватил из кармана вторую гранату и отправил ее следом за первой.

Топот ног!

Дверь сбоку распахнулась, и в коридор выскочили сразу несколько немцев. До них было около пяти-шести метров.

Я рванул из-за пояса обрез.

Ничего более подходящего для ближнего боя в помещении, чем дробовик двенадцатого калибра, человечество пока не придумало.

Залп картечью из двух стволов зараз смел передних немцев, как метлой. Бросив обрез на пол, я выхватил наган. Оставшихся в нем патронов хватило, чтобы из выскочивших в коридор фрицев никого боеспособного более не осталось. Зашвырнув последнюю гранату в боковую комнату, я подхватил обрез и перекатом ушел в сторону.

Хренак!

Что-то уж больно сильно бабахнуло, аж стена затрещала. Горящую лампу сбросило на пол, и разлившийся при этом керосин вспыхнул ярким пламенем.

Перезарядив обрез, я зацепил взглядом лежащий на полу автомат. А что? Очень даже неплохо. Кувырок, и автомат в моих руках. Так, теперь я вдвойне неприятен буду…

Прыжок к стене! И перекатом поперек двери…

Кто-кто в теремочке живет?

Никто там больше не живет.

Понятно, отчего затрещала стена. Отброшенный взрывом от двери, на полу лежал немец. Около его руки валялся знакомый шарик запала. Ага, так это он тоже меня гранатой угостить собирался? Но не повезло, моя рванула раньше. Вот и его граната бабахнула внутри комнаты. Так что на ее обитателях можно ставить крест. Большой и жирный. Подцепив рукой пояс с подсумками, я забросил его на плечо. И так сойдет.

Теперь ко второй двери. Как там обстановка?

Подхватив с пола карабин, я забросил его внутрь. Он глухо ударил об пол.

Бах!

Ага, есть живой. Справа от двери сидит. Или лежит? А черт его знает, как-то вот не тянет меня проверять. Жаль, что гранат более нету. Хотя…

Сунув за дверь обрез, я дуплетом саданул в сторону стрелявшего. Энтузиазма ему это точно не прибавит, а вылезать в коридор желания поубавится.

Назад в боковую комнату. А что у вас, ребята, в рюкзаках? Так, магазины к автомату, хорошо, не помешает. Ага, вот и гранатные подсумки отыскались, вообще красота!

Вернувшись к двери, я поочередно зашвырнул туда три гранаты, стараясь распределить их равномерно по всей площади пола.

В свете разгорающегося пожара было видно, что это было довольно большое помещение, нечто типа актового зала или совещательной комнаты. В общем, достаточно обширное и немаленькое. Но уж трех-то гранат и на него должно было хватить с избытком…

После падения первой из них там кто-то всполошенно вскочил, по полу затопали сапоги…

Поздно…

Строенный взрыв вынес наружу остатки оконных стекол и окончательно сорвал с петель входную дверь.

Кувырок внутрь, автоматный ствол обшаривает комнату. Есть тут кто?

Кончились…

Видать, только один и оставался…

Вон он теперь, около окна лежит. Собирался, надо полагать, туда выскочить. Хоть и страшно, ночь, а граната за спиной пострашнее будет.

Быстро обшарив парочку близлежащих немцев, я выскочил в коридор.

Тут уже вовсю полыхала стена. Горел и пол. Пора уже и ноги делать отсель, сгореть вместе с домом мне не хотелось, а тушить его я не собирался. И поважнее есть дела.

Вот и центральная комната. На полу лежит лом, а полицай сбежал. Ну и черт с ним, хорошо, что хоть лом не унес.

Нагруженный, как ишак, я сбежал вниз по лестнице.

– Дядька Хрисанф! Аккуратнее там, не пальни в меня сгоряча!

– Ты, Палыч?

– Нет, выездная сессия районного суда! Кто ж еще тут будет, кроме меня, шариться? Дом горит уже, надо отсюда когти рвать!

Ломом я выворотил из стены замок. Крепко его тут присобачили, самих бы вас туда…

Из глубины камеры ко мне шагнул дядька.

– Цел, Хрисанф?

– Более-менее. Ты сам-то как?

– Пока живой.

– Смотрю я, ты уже прибарахлиться тут успел?

– Да и ты не зевай. Покуда дом не сгорел, глянь по комнатам, может, и отыщешь чего нужного?

– А фрицы? Не помешают?

– Некому мешать. О, блин! Как это я позабыл? Давай, Хрисанф, у немцев посмотри, а я мигом! Во дворе увидимся!

Куда меня понесло? Да за сапогами, будь они неладны! Чем-то они меня зацепили. Сгорят ведь бесполезно, а мне еще до своих топать и топать…

Вот и дежурка. По пути туда я успел прихватить у немцев неплохой рюкзак, куда кинул несколько банок консервов и пару фляг со шнапсом.

Так, вот и комнатка. Сапоги в мешок, патроны к винтовкам – туда же, у меня как раз их и не хватает.

Какие-то бумаги в столе, потом разберусь. Еще что? А ничего. Неча более тут делать, пора и восвояси.

Во дворе меня уже ждал Хрисанф. В деревне стояла мертвая тишина, даже собаки не брехали. Дом только-только начал разгораться.

– Ну, ты и засел там! – дядька явно волновался. – Не ровен час, еще нагрянет кто…

– Кто же? Окромя старосты нашего некому более. А он сейчас уже поди в самую глубокую нору залез.

– Черт его знает… Нам еще домой заехать надо, захвачу я там кое-что. Да и железяки твои забрать надобно.

– Эт точно! Они нам сейчас очень даже кстати будут…

– Ну так и пошли. Хрена ль тут рассиживаться? – Хрисанф вскинул на плечо увесистый куль.

– Экий ты торопливый? А машина на кой тогда тут стоит?

– Так ты и водить можешь?

– А ты думал, я все подряд тогда Немкову молол? Могу. И не только эту. Так что садись, поедем с ветерком.

Проскочив по безлюдным улочкам, грузовик остановился около нашего дома. Напуганная стрельбой и взрывами деревня не подавала признаков жизни. Над крышами уже стали появляться первые языки пламени, горела управа.

– Ниче, – перехватив мой взгляд, сказал дядька. – Домов рядом нет, так что никого и не зацепит. К утру и стены упадут.

Минут двадцать мы провозились в доме. Дядька таскал в кузов всякие вещи, а я полез к колодцу. Вытащил из тайника свое оружие и первым делом перезарядил оба нагана. Трофейный револьвер протянул Хрисанфу.

– На кой он мне? Винтовки хватит. Лучше девчонкам отдай, им спокойнее будет.

– Как они там? Целы?

– На островке в болоте сидят. Еды им я натаскал, одежи всякой. Переволновались они, это да, а так…

Выйдя за ворота, он остановился и печально посмотрел на свой дом. Махнул рукой и, не оборачиваясь, полез в машину.

– Ну что, аника-воин? Поехали?

– Поехали. Только я тебя по дороге вот о чем расспрошу…

Коменданту… гарнизона

Майору фон Бюлову

Хайль Гитлер!

Докладываю вам, что сегодня ночью в деревне Ольховатка произошло вооруженное нападение партизан на здание управы. В момент нападения в здании находились пятеро сотрудников вспомогательной полиции и группа солдат под командованием лейтенанта Рейна. Указанная поисковая группа накануне прибыла в деревню для организации поисков партизан. В момент прибытия ими по указанию старосты деревни Немкова Б. В. был задержан местный житель Марков Х. В., который, со слов старосты, имел связи с партизанами. При задержании тот оказал активное сопротивление – нанес побои двоим членам вспомогательной полиции и самому старосте. Допрос Маркова решено было провести утром. Однако, пользуясь темнотой, приблизительно в 02.18, партизаны совершили нападение на здание управы. Скрытно приблизившись в дому, они в момент смены часовых атаковали его. Забросали гранатами и открыли массированный огонь из стрелкового вооружения. По предварительным данным, в нападении принимало участие не менее тридцати-сорока человек. После нападения здание было облито керосином и подожжено. В результате этого все находившиеся в доме солдаты вермахта и служащие вспомогательной полиции погибли. Случайно удалось уцелеть только секретарю полицейского поста Баранову В. А. В момент нападения он находился в подвале, и поэтому уцелел при обстреле. Он успел выбраться из дома до того, как рухнула горящая крыша. Будучи допрошен, он пояснил, что занимался ремонтом мебели в одном из подвальных помещений. Именно он и указал время начала нападения. В момент нападения он не имел при себе оружия и поэтому не мог оказать нападавшим никакого сопротивления. Со слов Баранова, часть нападавших была одета в гражданскую одежду, а остальные в поношенную форму бойцов противника. Он считает, что основной целью нападения на здание управы являлось освобождение задержанного накануне Маркова Х. В.

Предпринятые мною поиски нападавших результата не принесли. Судя по оставленным ими следам, партизаны скрылись в направлении леса. Они имели достаточный запас времени, чтобы отойти на большое расстояние от деревни.

Наши потери составляют:

Один офицер, два унтер-офицера, один ефрейтор и восемнадцать рядовых.

Погибло четверо сотрудников вспомогательной полиции.

Партизанами угнан один грузовик.

Заместитель командира 2 роты 6 охранного батальона обер-лейтенант Браверманн.