Текст книги "Черный диверсант. Первая трилогия о «попаданце»"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 72 страниц)

Глава 3

Разбудил меня какой-то гул. Спросонья я даже не сразу понял, что это такое. Учитывая то, что во сне мне снилась какая-то хрень из современности, такое пробуждение было вполне естественным. Продрав глаза, я подскочил к окошку полуподвального помещения, в котором провел всю ночь. Дом сверху был немцами разобран, и остатки фундамента, в которых я запрятался, были аккурат на глазах у сидевших на горочке фрицев. Именно поэтому я и выбрал данное место. Никто же не ищет у себя под носом. А от этих развалин до наблюдательного пункта было чуть более ста метров.

– Подполковник Леонов! Я знаю, что вы меня слышите. Вы прошли большой путь. Он был трудным и опасным. Но вы сумели это выполнить. Ваша цель достигнута. Вы пришли туда, куда должны были прийти. Я жду вас. Выходите из своего убежища и поднимайтесь на холм к автомашинам.

Это что еще за глас небесный? Такое впечатление, что голос идет одновременно со всех сторон. Повертев головой, я убедился, что ближайший ко мне источник звука расположен примерно в двадцати метрах. Там как раз стоял не разобранный немцами домик. Осторожно подойдя к отдушине в фундаменте, я посмотрел сквозь нее на наблюдательный пункт. За ночь там прибавилось машин. Появилось еще два грузовика и легковушка. Неслабо же я спал, раз не услышал звука моторов. Голос между тем повторился, продолжая вещать тот же самый текст. Блин, вот что мне снилось-то. Во сне я попал на дискотеку времен восьмидесятых годов. Ревущие со сцены динамики удивительным образом совпали с объявлением немцев. Интересно, они действительно меня видят? На это ничего прямо не указывало. Я не видел вокруг места своего ночлега шеренги автоматчиков или хотя бы пары-тройки часовых. Блеф? Берут на понт? А почему бы и нет? Я вспомнил переданные мне Горном консервы. Значит, я был прав, и в этих банках действительно содержалась какая-то гадость. Правильно сделал, что есть их не стал.

Что же мне делать в нынешней обстановке? Попытаться отсидеться здесь и дальше? А если немцы действительно меня видят? В таком случае скоро они будут тут. Этот вариант я тоже учитывал и был к нему готов. Отойдя к дальней стороне полуразвалившегося подвала, я присел на корточки и отодвинул кусок доски. Когда-то здесь был водосток. Кто-то очень хозяйственный выворотил из стены железную трубу и унес ее с собой. Видимо, нашел ей лучшее применение. Делал он свое дело весьма неаккуратно, и дырень в стене получилась неслабая. Выходила она прямо в водосточную канаву. Канава эта густо поросла лопухом и позволяла незаметно уползти отсюда не то что мне одному, а хоть целому взводу диверсантов. Я прислушался. В канаве было тихо. Голос продолжал бубнить один и тот же текст. Как это у немца еще язык не отсох?

Убедившись в том, что пути к отступлению мне еще не перерезаны, я вернулся к отдушине и стал рассматривать через нее немецкие машины. Там не наблюдалось никакого движения. Говорящий сидел под накатами фундамента или в одной из автомашин. Минут через пять немец умолк. Видимо, счел свою задачу выполненной. Прошло еще минут пять. Динамики снова кашлянули.

– Подполковник Леонов! Вы не хотите пойти нам навстречу! В таком случае я снимаю с себя всякую ответственность за любой вред, который вы можете получить в результате своего упрямства. Вам придется встретиться с нашими «выпускниками». Да поможет вам Бог!

Немец умолк.

Значит, они не знают места, где я сейчас сижу. Иначе бы хоть как-то намекнули об этом. Ладно, будем подождать, как говорят в Одессе. У машин началось какое-то движение. Я увидел, как открылась дверь в кузове одного из грузовиков, и из нее начали выходить люди. Расстояние не позволяло мне рассмотреть их во всех подробностях, но одну особенность я заметил сразу: спускаясь на траву, человек останавливался и стоял, пока не получал приказа от стоявшего рядом немца. Только после этого он отходил в сторону и снова замирал. Не переминался с ноги на ногу, не пытался поправить обмундирование и не разговаривал с соседями. Было что-то неестественное в этих замерших фигурах. Видел я такие в современных боевиках. Там это были всевозможные роботы. Здешние солдаты на роботов похожи, конечно, не были, но скованностью движений здорово их напоминали.

Осторожно приподняв голову над краем отдушины, я сосчитал своих предполагаемых противников. Одиннадцать человек. Не получая команды, они стояли совершенно неподвижно и никак не реагировали на окружающее. Откуда-то снизу, вероятно из не просматриваемого мною выхода из наблюдательного пункта, поднялись трое немцев. Двое в форме, камуфляж – скорее всего эсэсовцы. Чуть отстав от них на пару шагов, шел еще один. Этот был в штатском, невысокого роста. Эсэсовцы остановились, не доходя кучки «выпускников» метров десять. Штатский продолжал идти вперед и, подойдя к «выпускникам», остановился. Он по очереди подходил к каждому из них, брал его за руку и что-то говорил. Процедура эта занимала с каждым примерно полторы минуты. По взмаху руки одного из эсэсовцев от грузовиков подошли двое солдат. В руках и за плечами они несли разнообразное оружие: винтовки и автоматы. За спиной одного из солдат висел вещмешок. Проходя мимо «выпускников», первый солдат вручал им оружие, а второй что-то вытаскивал из вещмешка и отдавал каждому в руки. Надо полагать, патроны выдавал. Закончив эту процедуру, солдаты ушли назад к грузовикам. Ага, стало быть, у них там передвижной арсенал. Покопаться бы в этом грузовичке. Думаю, что это было бы не лишним. Вооруженные «выпускники» выстроились в шеренгу. Теперь они уже больше не напоминали роботов. В их движениях появилась какая-то хищная стремительность. Эсэсовцы ушли назад в бункер, на площадке остался только штатский. Была бы у меня сейчас снайперская винтовка, да пусть бы и обычная трехлинейка, там бы этот немец навсегда и упокоился. А стрелять из автомата на такую дальность означало лишь попусту подвергнуть себя ненужному риску. Шансы сбить немца отсюда были невелики. То есть попасть бы в него я, скорее всего, попал, а вот гарантированно уложить его наповал мне бы наверняка не удалось.

Штатский повернулся к «выпускникам» и что-то повелительно крикнул. От шеренги отделились шесть человек и двинулись по расходящимся направлениям в сторону села. Остальные пятеро остались на месте. Надо полагать, резерв. Штатский посмотрел вслед уходящим и спустился вниз. Как я понимаю, это и был небезызвестный профессор Маурер. Осторожно выскользнув из своего убежища в водосточную канаву, я прополз по ней в сторону ближайшего дома. Выждав момент, скользнул внутрь через пролом в стене. Прижавшись к стене, огляделся. Взгляд мой зацепился за коробку, прилепившуюся в стыке между стеной и потолком. Ага, вот и динамик. Не знай я того, что он должен быть в этом доме, так никогда бы и не нашел. Подойдя чуть ближе, я рассмотрел его. На его корпусе были нанесены разводы краски, так что издали он совершенно сливался со стеной. Надо же, а я и не заметил его сразу. А ведь проходил через эту комнату. Теперь понятно, зачем немцы тянули такое количество проводов. Помимо динамиков они и еще что-то тут понатыкали. Знать бы что. Взгляд мой метнулся по сторонам, и я обратил внимание на одну из досок в полу. На вид она была такой же, как и все окружающие. Только вот в зазорах между ней и соседками почти не было сора. Зачем-то ее поднимали. Отыскав глазами вход в подпол, я скользнул туда. Так и есть: под этой доской был установлен элементарный замыкатель. Провод от него уходил куда-то в стену. Значит, немцы могут определить со своего НП, что в дом кто-то вошел. Ясненько, возьмем это на заметку. Жаль, конечно, что я этого раньше не засек. Да, привычка ходить всегда вдоль стен сослужила мне и в этот раз неплохую службу. Замыкатель был установлен точно по центру комнаты, так что, двигаясь вдоль стены, я имел шанс не вызвать его срабатывания. Подивившись немецкой хитрости, двинулся дальше. Проскочив вдоль улицы, добежал до первой облюбованной мною ранее точки. Зайдя в дом, поискал глазами нужную доску. И здесь немцы оказались верны себе. Таковая доска выделялась среди своих соседок. Выдернув кинжалом из стены гвоздь, я спустился в погреб и замкнул гвоздем замыкатель. Поднявшись наверх, пробрался в сени. Здесь еще вчера я заклинил между бревнами кусок доски. Был он справа от входа, почти под потолком, так что мне едва хватило места, чтобы там устроиться. Засев там, я почти перестал дышать. Затея моя сработала почти тут же. Хрипло кашлянули динамики, и тот же голос сказал: «Квадрат пять».

Значит, немцы клюнули и направляют своих головорезов в данный домик. Интересно, все дома оборудованы сигнализацией или нет? Я склонен был думать, что не все. Оба дома, где я обнаружил замыкатели, сохранились относительно хорошо. В них были целы крыши, двери и частично окна. Если исходить из того, что немцы хотят контролировать те помещения, которые не просматриваются снаружи, то сигнализацию надо ставить именно в таких местах. Все прочие точки при желании можно просмотреть с улицы. А вот места, откуда можно стрелять незамеченным, желательно контролировать.

Осторожно повернувшись на доске, я прильнул глазами к щелке между бревнами. Еще вчера я выковырял оттуда всю паклю, и теперь через щелку можно было осматривать часть улицы. Прошло еще минут десять, и я увидел между домами какое-то движение. Еще несколько секунд… Вот он, гость. Рослый, крепкий мужик. Что неприятно меня озадачило, он был одет в форму бойца Красной армии. Это еще с какого перепугу? Поразмыслив, я пришел к выводу, что это сделано специально на тот случай, если кто-то из «выпускников» вдруг выйдет из-под контроля. В этом случае стоящим в охранении немцам достаточно будет отдать приказ на уничтожение солдат противника. И никаких накладок в этом случае не будет.

Верзила тем временем быстро приближался ко входу в дом. В руках он держал трехлинейку. Шел он хоть и быстро, но достаточно тихо. Укрытиями пренебрегал, пер напролом, как танк по Красной площади. Подойдя ближе к дому, он скрылся из моего поля зрения. Секунда-другая, и под его сапогами заскрипели доски крыльца. Ни на мгновение не задерживаясь, он мощным ударом вынес входную дверь и шагнул внутрь. При этом его голова оказалась в опасной близости от моего сапога, чем я и не преминул воспользоваться. Хренак! Наверное, таким ударом можно было бы вышибить дух из бычка среднего размера. Вполне возможно. Но на данного бугая пинок подействовал не столь эффективно. Нет, с ног-то он упал и даже винтовку выпустил из рук. Но уже через мгновение он снова стоял на ногах, а в руке держал здоровенный ножик. Откуда он его вытащил, я даже заметить не успел. Ибо в этот момент летел вниз с доски. Я-то рассчитывал долбануть сапогом в голову лежащее на полу тело, а вместо этого со всей дури въехал правой ногой ему в плечо. Детина снова полетел вперед и еще раз долбанулся головой, на этот раз уже об стену. Что-то прошипев сквозь зубы, он снова вскочил на ноги. Решив на этот раз не испытывать судьбу, я оставил в покое затею бить его по тупой башке, а от всей души пырнул его кинжалом, который уже успел выхватить. Бил я его кинжалом всерьез, метился в печень, так что, по моим расчетам, загнуться он должен был сразу. Слава богу, у меня хватило ума после удара отскочить назад, и острие его клинка только пары сантиметров не достало до меня. Детина явно был жив и помирать пока не собирался. «Вот тебе и здрасьте! – подумал я. – Сейчас этот тип завопит, и сюда ввалятся его дружки!» В этом случае мне явно ничего не светило. Перехватить в руку пистолет или автомат я уже не успевал, кинжал оказался неэффективным, а своей физической статью детина явно меня превосходил. Так что и дрыгоножество с рукомашеством могло тут быть малопродуктивным. Оскалив зубы, детина прыгнул в мою сторону. Ну, чем-чем, а координацией движения тут и не пахло! Он просто пер напролом, снося все на своем пути. Так что и в этот раз его атака не удалась, он очередной раз долбанулся о стену. Повернулся назад, взмахнул рукой, восстанавливая равновесие… Ноги его внезапно подкосились, он пошатнулся. Выпавший из руки нож глухо ударился рукояткой об пол. Детина оперся рукой о стену, попытался встать… Но ноги не держали его, и он кулем сполз вдоль стены. Все? Да, похоже, что все… Еще скребли пол его пальцы, но жизнь уже покидала сильное тело. Готов… Наклонившись над ним, я осмотрел рану. Нет, попал я точно, просто мужик оказался очень крепок на ранения. Уже почти мертвый, он нашел в себе силы атаковать меня. Это чем же таким его накачали? Выходит так, что вся эта «могучая кучка» такие вот упертые товарищи? Хреновато… Не радует меня такая перспектива. Ладно, лирику побоку, работать надо! Что тут у нас есть? Винтовка одна, нож немаленького размера, два десятка патронов – все. Небогато… Ничего, и хуже бывало. На улице уже скрипел песок под чьими-то сапогами, когда я, закончив очередные приготовления, скользнул в соседнюю комнату.

Бух! Многострадальная дверь, второй раз ее за сегодняшний день так лупят… Бах! А вот под ноги смотреть надо… Я выглянул за стену. Выронив винтовку, в дверном проеме оседал на землю еще один «гость». В спешке я не сумел правильно закрепить импровизированный самострел из трехлинейки и бечевки, так что визитеру всего лишь разворотило плечо. Однако учитывая ту спешку, в которой я все это мастрячил, результат можно было признать вполне удовлетворительным. Поднатужившись, я приподнял тело первого визитера и, поставив его на ноги, вытолкнул из-за стены в дверь. Результат меня слегка обескуражил… Увидев появившуюся фигуру, второй гость молча выдернул откуда-то… не нож, как я рассчитывал, а ручную гранату. Блин! Уже выкатываясь кубарем в окно, я услышал щелчок запала. Хрясь! И на мою голову посыпался всякий мусор… Стараясь двигаться скрытно, я обогнул дом. Второй «гость» уже умирал. Он что же – прямо себе под ноги гранату кинул? По всему выходило, что именно так он и сделал. Однако… Они что, совсем лишены инстинкта самосохранения? Над головой взвизгнули пули – по улице во весь рост пер еще один «выпускник». Видел он меня или просто стрелял на звук – бог весть, но пули прошли рядышком. Зацепив валявшуюся рядом трофейную винтовку второго «гостя», я укатился назад в траву. Вот и угол дома. Спрятавшись за угол, дождался окончания стрельбы и выглянул назад. Стоя посередине улицы, «выпускник» менял магазин в автомате. ППШ. Хм, они тут что – все с трофейным оружием ходят? Чем бы их там ни пичкали, но вот против пули в голову это помогало незначительно. Выронив автомат, стрелок запрокинулся навзничь. На этот раз никаких предсмертных конвульсий не последовало. Жаль, что высовываться на улицу было стремно, а то бы я пошарил в карманах и у него. Исходя из того что эти ребятишки очень живучие, иметь в запасе такой аргумент, как ППШ с его семью десятками патронов в магазине и нехилым темпом стрельбы, было бы очень кстати. Но еще где-то рядом бродили не меньше трех таких же субчиков, и вылезать им на глаза не очень хотелось. Ладно, обойдемся пока и трофейной винтовкой. Тоже хороший аргумент.

Однако же оставшаяся троица что-то не спешила осчастливить меня своим появлением. Воспользовавшись этим, я пробрался в парочку домов по соседству и отыскал там замыкатели. Замкнул их и принялся ожидать реакции немцев. Теперь вся эта хитромудрая система работала против своих создателей. Я представил себе озадаченного немца, чешущего затылок перед пультом. Наверняка этот фокус они опробовали уже не единожды, и у них не было оснований сомневаться в его эффективности. Если верить показаниям замыкателей, то в трех домах сейчас находились люди. Визуально наблюдать они могли только одного убитого. А о местонахождении двух других – только догадываться. Поэтому у них были все основания считать, что в двух домах сидят их солдаты, а в третьем нахожусь я. Теперь ход был за немцами, и я ждал, что же они предпримут на этот раз. Прошла пара минут, и громкоговорители проснулись.

– Горка.

Выждав еще пару минут, немец-оператор повторил это слово. Понятно. Значит, таким образом они созывают своих солдат назад. Отлично, запомним это на всякий случай. Осторожно высунув голову за край окна, я посмотрел в сторону НП. Одиноко сидящая пятерка «выпускников» оставалась пока на том же самом месте, что и вначале. Гуляющей по селу троицы я пока не видел. Но не сомневался, что скоро появятся и они. Так и есть. В проемах между строениями и развалинами замелькали быстрые фигурки. Однако!.. Ну и темп у них! Прямо как лоси прут! Через несколько минут они уже были наверху. Повторилась утренняя процедура. Штатский снова подходил к каждому солдату, клал ему руки на плечи и что-то говорил. А вот уже дальше началось что-то новенькое. Немцы отнюдь не были такими дураками, как я предполагал, и сделали свои выводы из странного поведения замыкателей. На холм не торопясь въехал еще один грузовик, из которого сноровисто выгрузилось четыре пулеметных расчета. Этими командовал уже один из эсэсовцев. Короткий инструктаж – и пулеметчики спустились вниз к селу. Смысл их действий стал мне ясен почти сразу же. Как я уже заметил ранее, все село было поделено на неправильные четырехугольники. Где-то линия раздела проходила по улицам, где-то – по борозде, оставленной упавшим самолетом, а где-то – и по линии разобранных домов. Разбежавшись по противоположным углам секторов, расчеты установили свои пулеметы так, чтобы каждый из них мог контролировать две стороны участка. Таким образом они сразу взяли под контроль левую часть села, исключив любое перемещение из одного четырехугольника в другой. Дальнейшее было ясно как божий день. Сейчас во внешний сектор войдут «выпускники», прочешут его частым гребнем. Потом они пройдут в соседний четырехугольник, а расчеты перетащат свои пулеметы на следующие перекрестки. И все. Такими темпами немцы пройдут все село уже к вечеру самым тщательным образом. Стоит открыть огонь хоть по кому-нибудь, как на меня мгновенно навалится вся эта гопа. Одни не дадут бегать, а вторые зажмут в темном углу и задавят массой. Я достаточно трезво оценивал свои физические возможности и понимал, что выдержать на равных рукопашный бой даже и с одним «выпускником» – дело в данном случае безнадежное.

Неровная шеренга «выпускников» вытянулась вдоль длинной стороны четырехугольника. Какое-то время они стояли молча, ничего не предпринимая. Потом дружно вскинули оружие и двинулись вперед.

Радиограмма

Михайлову.

Визуально наблюдаю мероприятия противника в указанном ранее квадрате. Характер мероприятий пока неясен. Охрана объекта усилена. Отмечено прибытие легкового автомобиля под усиленной охраной.

Роман.

Роману.

Принять меры к проникновению в данный квадрат.

Михайлов.

Глава 4

– Что-то ваши подопечные сегодня не в форме, профессор. Уже прошло полдня, а результатов никаких. Более того, трое из них где-то бродят до сих пор и не вышли к сборному пункту для получения новых указаний. Уж не задавил ли их потихоньку этот русский? – говоривший оторвал глаза от наглазников стереотрубы и обернулся. Сидевший у другой стереотрубы штатский, не оборачиваясь, пожал плечами.

– В таком сложном деле накладки вполне допустимы. Вы сами, штандартенфюрер, настояли на такой формулировке приказа: пойти и уничтожить все живое внизу! А то, что они сами живые люди, вы забыли?

– А вы, профессор, куда смотрели? Они что же, и друг в друга стали бы стрелять? Так выстрелы, которые мы слышали, вполне могли быть направлены по своим? Можно же было предупредить меня и отдать приказ в иной форме?

– Операцией командуете вы! – язвительно проговорил штатский. – Моих рекомендаций вы слушать не захотели!

– И вам не жалко своих подопечных, профессор? Не думал я, что вы такой мелочный.

– Двумя больше, двумя меньше… Русские пока исправно поставляют нам рабочий материал.

– На который вы тратите народные деньги, герр профессор!

– Господа, давайте не будем ссориться! В конце концов, мы делаем одно дело, – в разговор вмешался третий собеседник. Отодвинувшись от своей стереотрубы, он обернулся к спорящим: – Какое указание, профессор, вы отдали своим подопечным на этот раз? В данном случае вам ведь никто не мешал?

– Я приказал им прочесать деревню и уничтожить любого человека, который попытается на них напасть. При этом они не должны стрелять друг в друга и не должны вступать в бой с нашими солдатами, если они не будут по ним стрелять. Это стандартная формула, которую я добавляю в приказ всегда.

– Почему бы просто не приказать им не стрелять по немецким солдатам?

– Увы, они, к сожалению не различают таких тонкостей. Для них враг любой, кто ведет по ним огонь. Это убрать невозможно.

– А если русский окажется хитрее, чем вы думаете, и не станет на них нападать? – первый собеседник все еще не мог скрыть своего раздражения.

– Я предусмотрел и это, – профессор негодующе фыркнул. – Что же вы думаете, я не понимаю, с кем мы имеем дело?! Я предупредил их, что человек, которого они ищут, может попытаться спрятаться от них и будет избегать вооруженного противостояния. В этом случае они должны взять его живым, причем не обязательно целым.

– А он не может попросту сбежать?

– От них? Вы как себе это представляете? Даже не беря в расчет ваших пулеметчиков, у русского нет ни одного шанса. Он должен быть как минимум олимпийским чемпионом по бегу, чтобы суметь хотя бы оторваться от них на сотню метров. Вы что, забыли, что они делали здесь раньше в подобных ситуациях?

– Хм… Такое забудешь! Они могли бы быть менее кровожадными и пользоваться хотя бы оружием…

– Это приказ рейхсфюрера, – профессор пожал плечами. – Он считает, что страшная смерть одного парализует остальных. Да и потом, я отбирал для своих экспериментов представителей тех народов, которым подобная жестокость была присуща исторически. Я просто разбудил их память.

– А откуда такая жестокость в прибалтах? Они же мирные землепашцы?

– Это сейчас они мирные. А лет триста или больше назад они остервенело резались с нашими предками и отличались в этом деле завидной сноровкой и умением. Так что даже тот факт, что отобранные мною экземпляры не проявили в настоящее время особенной храбрости в бою и, как правило, сдавались в плен самостоятельно, а не под влиянием обстоятельств, не особенно меня волнует. Наследственная память никуда не исчезает. И ее можно разбудить при известных обстоятельствах. А что касается всех прочих, то я старался отбирать такие экземпляры, которые проявляли бы недюжинную храбрость в бою уже в наше время. Надо отдать должное вашим сотрудникам, штандартенфюрер, они хорошо набили руку в поисках таких пленных. Сочетание же наследственной памяти и вновь приобретенных, уже в наше время, в бою, навыков способно создать поистине страшную взрывную силу…

– Ну хоть и на этом спасибо, – фыркнул штандартенфюрер. – В кое-то веки услышал от вас доброе слово. Кстати, давно хотел спросить: чем вы руководствуетесь при отборе подопытных? С прибалтами вы мне пояснили, понятно. Они в прошлом были воинами, и это осталось у них в глубинной памяти. Но если исходить из этих соображений, то вам следовало бы выбирать русских – эти-то воевали намного больше! И куда как более жестоко. Не забывайте, их все время подпирал Восток. А тамошние воины не отличаются мягкостью нравов и цивилизованным обхождением.

– Именно поэтому я использую и восточные народности тоже. Русские же плохо управляемы. Мне проще подготовить двоих солдат других национальностей, чем одного русского. Иметь с ними дело – все равно что спать в обнимку со взведенной гранатой. Неловкое движение – и рванет.

– Теперь понятно. Представляю тогда, что будет получаться у вас с немцами…

– Да… Это были бы достойные воины. Но, увы, технология пока не отработана до конца. Я не могу рисковать здоровьем чистокровных арийцев.

Я стоял за стеной дома и смотрел, как прямо на меня целеустремленно топает высокий светловолосый парень. В руках он крепко сжимал трехлинейку с примкнутым штыком. «Выпускники» уже прочесали первый сектор, и я смог составить представление о том, как они действуют. Одну важную вещь я понял очень хорошо: эти парни работают в одиночку. Соседа они видят, и не более того. То есть в случае опасности они, конечно же, сбегаются в кучу. Но только в этом случае. Пока опасности нет, «выпускники» не обращают друг на друга никакого внимания. В этом был шанс, и я должен был им воспользоваться.

Тем временем светловолосый подошел к развалинам, в которых я прятался. Как он входит в дом, я видел и мог просчитать его дальнейшие действия. Вот ноги его затопали по крыльцу, стукнула дверь, и он шагнул в то, что когда-то было комнатой. Теперь тут не было крыши и одной из стен, поэтому сигнализации здесь не ставили.

Хоп! И, как чертик из табакерки, я появился перед ним, выскочив из-за развалин печи. Ни на секунду не задумавшись, светловолосый вскинул к плечу винтовку. Моя правая рука легким касанием отвела в сторону ее ствол. А левой я подбил вверх рукоятку затвора. В следующую секунду светловолосый нажал на спуск. Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Ну, еще бы. Трехлинейка с повернутым затвором не стреляет! На этом и опытные бойцы попадались. А, как я уже успел заметить, умственные способности «выпускников» были принесены в жертву их слишком развитым физическим возможностям. Так и в этот раз. Убедившись, что винтовка не стреляет, противник немедленно разжал руки и потянулся правой к ножу. А вот это ты сделал напрасно! Штык-то на ней еще остался! Поэтому я, перехватив брошенное оружие, развернул штык в сторону бывшего хозяина, который и не преминул на него напороться. Как я и ожидал, свалить его с одного удара не вышло. Но прыть свою он существенно порастерял. Штыковой удар отбросил его в сторону входной двери. Он задержался на некоторое время, пытаясь снова встать на ноги, и прозевал второй удар, который я успел направить гораздо лучше первого. Он-то и оказался для него фатальным. Светловолосый снова рухнул на пол, с которого я уже не дал ему подняться. Подергавшись несколько секунд, он затих. В быстром темпе я сунул под развалины печки свой вещмешок и автомат. Гимнастерки у нас с ним были одинаковые, только пилотки у меня не было. Поэтому я самым бессовестным образом ограбил поверженного врага. Натянув пилотку почти на уши, вытер штык о штаны светловолосого, запихал его труп под отставшие доски пола и, по мере сил подражая его походке, принялся догонять ушедших вперед соседей.

Всю деревню мы прошли за пару часов. Результатом этих поисков было всего лишь обнаружение трех холодных тел из числа первой группы. На время их эвакуации, которую производили немецкие солдаты, наша цепь стояла на месте. Начали мы движение только после того, как немцы, вытаскивавшие покойников, вышли из села. Мы прошли его насквозь и остановились на окраине. Постояв пяток минут, по команде немца, который все это время шел за нашей спиной, развернулись и потопали в обратном направлении. На этот раз поиски были более тщательными, и времени на это ушло гораздо больше. Поэтому к их окончанию солнце было уже достаточно низко. Снова прозвучала команда (однако же неплохо знает русский язык этот фриц!), и наша цепочка снова остановилась.

Пока мы ходили туда-сюда, у меня было время присмотреться к своим соседям. Парочка-тройка из тех, кого я успел рассмотреть, однозначно были откуда-то из прибалтийских краев. Характерная внешность, слова, которые иногда удавалось расслышать, – все это делало данное предположение вполне обоснованным. Кстати, и тот, чье место занял я в цепочке, тоже был явно оттуда. Ближе к центру цепочки шли двое, чью национальную принадлежность я определить так и не смог. Явно люди восточные, только кто? А не один ли хрен? Чай мне с ними не пить, так что пускай себе ходят. Пока… А ходить они умели! Мне приходилось прикладывать недюжинные старания, чтобы не выделяться из общей массы. Перла она, как правило, напролом, дороги не выбирая. Силища у них явно была немереная, каких-то мелких препятствий они не замечали вообще. Интересно, надолго ли их хватит, при таком-то расходе сил? Понятно, что все эти ребята лоси здоровенные, но ведь как-то отдыхать должны были и такие здоровяки? И чем их кормят? Жрать они должны были и вовсе прорву всякой еды. Мы уже несколько часов по селу шаримся, а кормежки что-то и не видать пока. Впрочем, ответ на этот вопрос я вскоре получил. Сверху, от НП, спустился немец с вещмешком и принялся обходить строй, раздавая моим соседям какие-то банки. Так, вот это уже плохо. Фриц этот, наверное, не первый раз этим занимается и своих подопечных знать должен. Так что мою скороспелую подмену просечет на раз. Что делать? Краем глаза я заметил, что один из «восточных» моих соседей сел на землю и начал перематывать портянку. Проходя мимо него, немец, ни на секунду не задерживаясь, бросил банки в его сторону. Прекратив свое занятие, «выпускник» прямо-таки прыгнул за банками. Ага! Это мысль! И дождавшись, пока до фрица осталось порядка двадцати шагов, я тоже присел на землю и, низко наклонив голову, так что лица не было видно вовсе, занялся перематыванием портянок. Винтовку я положил рядом, а вот пистолет оставил в кармане, повернувшись так, чтобы особенно им не отсвечивать. Однако я даже переоценил немецкую аккуратность и трудолюбие. В цепочке я был последним, и немец не стал себя утруждать. Он точно так же, как и раньше, бросил банки в мою сторону и развернулся назад. Хм, а ведь фрицы, похоже, и сами опасаются своих подопечных. Что, уже были случаи? Вполне вероятно, а почему бы и нет? Так, а чем они их кормят? Улучив момент, я подобрал обе консервные банки. И что тут есть? Две консервные банки, на вид совершенно обычные. Маркировка… Где-то я уже похожее видел… Стоп-стоп-стоп! А не такими ли консервами угостил меня разлюбезный гауптштурмфюрер? Очень может быть, что и такими же. Тогда становился ясным смысл утреннего обращения ко мне. Наверняка они пичкают своих подопечных какой-то дрянью, может быть даже и с наркотой. Так что нажрись я этой гадости, то пришел бы сюда в таком сумеречном состоянии рассудка, что вылез бы прямо под громкоговорители немцев. И стоял бы там, как последний баран. Так что надо эти баночки заныкать. Глядишь, на большой земле они кому пользу сослужат. Может быть, есть какой-то шанс вернуть этим бедолагам собственные мозги? Хотя… Я покосился на своих соседей. Похоже, что этим уже ничего не вернуть.

Ладно, теперь надо думать, как дальше воевать. В третий раз на прочесывание нас уже не погонят. Аккурат к концу данной операции совсем уже темно станет. Так что есть шанс и по своим пальнуть в такой суматохе. Точно, вон немецкие пулеметчики сворачиваются и уходят наверх. Интересно, они подопечных своих оставят тут одних, чтобы они ночью здесь колобродили? Или тоже будут наверх поднимать? И в том, и в другом случае инициатива пока остается за ними. Мой утренний выигрыш уже не дает мне никакого перевеса. Тем временем немецкие пулеметчики уже прошли большую часть расстояния до НП. Ну что ж, пора внести некоторые коррективы в вашу трудную деятельность. Навряд ли немцы меняют команды управления своими подопечными каждый раз. Попробуем кое-что…