Текст книги "Террористка"

Автор книги: Александр Самоваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Дориан Иванович застал меня с Вадиком, – прошептала в ответ Клава и затихла в ожидании.

Оля хмыкнула:

– Вы что, венчались с папой? Или ты ему давала клятву в вечной любви?

– Но это действительно подло с моей стороны, – тихо заплакала Клава, – в его же доме…

– Все в этом мире относительно, как говорит господин Гончаров. Так что не реви. А греховодник старый сам знал, чем все закончится. Не реви. Завтра я ему устрою такое, что он забудет про Вадика.

16

Старков и Рекунков присматривались друг к другу. Им вместе предстояло разработать план весьма рискованной операции.

Этому предшествовала встреча Старкова с Дубцовым. Валериан Сергеевич заявил, что если начинать действовать, то нужно провести ряд акций по изъятию ценностей, как выразился, усмехнувшись, он, и как можно скорее. Старков посоветовался с Тимофеевым, и тот согласился – такие дела нужно делать молниеносно. К тому же, «первый объект» назвал сам Дубцов, что было весьма ценно. Он втягивался в игру всерьез.

Жорж Анжапаридзе, бизнесмен-космополит, по словам Рекункова, возглавлял один из кланов наркомафии. Кроме того, он торговал всем, чем можно было торговать и чем нельзя.

Рекунков выдал следующую информацию: Анжапаридзе должен был после грандиозной сделки со шведами (он поставлял им медь) поменять рубли на доллары. Потом он собирался «кинуть», как выразился Рекунков, в швейцарские банки большую часть своего капитала.

– Жорж, наверное, желает выйти из дела, – неприятно усмехнулся Рекунков, – он устал. Как человек неглупый, он понимает, что уставший и сытый в их компании всегда проиграет. Там молодые зверята подрастают.

– А почему бы ему не поехать в Грузию? – спросил Старков.

– Он такой же грузин, – ответил Рекунков, – как мы с вами. Может быть, дед его и жил в Грузии, но Жорж белобрысый и синеглазый.

Рекунков хотел добавить, что какой же дурак из птиц такого полета сейчас поедет в Грузию, даже будь он десять раз грузином, но промолчал. Он сразу почувствовал в Старкове дилетанта. Однако, такие открытия лучше оставлять при себе. Хотя Старков сразу ему понравился. Бывает так, что проникаешься добрым отношением к человеку неожиданно для себя и вопреки тому, что человек этот из вражеского стана. Рекунков хорошо чувствовал людей. Он понял, что этот седой парень попал в их мир случайно. У него были глаза честного человека. Он не был похож на рэкетира. Старков пришел из знакомого Рекункову, но уже далекого от него мира. Именно это и вызывало к нему симпатию. Да еще манера просто держаться. Господин Дубцов был человеком сложным. И он не желал замечать в Рекункове ничего, кроме его профессиональных качеств. Бывший милиционер был ему неинтересен.

А Старков так приятно, тепло пожал руку новому знакомому, никого из себя не строил, но и до панибратства не опускался.

– Откуда у вас информация об этом Жоре? – задал Старков непрофессиональный вопрос.

Рекунков поморщился, но решил ответить.

– В свое время к нему в команду попали мальчики, кое-чем мне обязанные.

Рекунков всегда испытывал душевный и физический подъем и веселое расположение духа, если ему предстояло действовать. Он следил за своей спортивной формой и был сильным, хорошо тренированным человеком. Но в такие дни в него вливалась извне дополнительная молодящая энергия. Вот и сейчас ноги пружинили, голова была ясная.

– Слушайте, – сказал Старков, – но я не понимаю, почему бы ему доллары за сделку со шведами не оставить сразу на Западе?

– Все просто, – объяснял Рекунков, – сейчас не девяносто первый год. Кто бы из чиновников, зная репутацию Жоржа, стал с ним связываться, не прикройся он, как следует. Шведам он переправил медь, а сам получил от них товарами. В основном это машины. Вот такие вещи для Жоржа сейчас проходят. Пока…

– Что, все становятся честными?

– Не честными, а умными. Воруют с тем же размахом, под прикрытием. И за наркотики Жорж предпочитал получать рублями. С ними проще. Вот и весь секрет.

– Хорошо, что нужно от нас?

– Я назову вам день, когда Жорж обменяет рубли на доллары.

– Это будет означать…

– Будет означать, – кивнул Рекунков, – что чемоданы с долларами у Жоржа под кроватью в его конторе.

…Старков с Димой и Иваном подъехали к трехэтажному старому дому в центре Москвы. Было темно. Промозглая осень помогала им. Они спокойно вышли из машины. Покурили и не спеша пошли к дверям офиса. Им открыл человек Рекункова. Это был парень лет двадцати семи, его бил нервный озноб. Покрытые татуировками кисти рук ходили ходуном.

– Вот ключ от дверей, – сказал он, – а я линяю.

Старков и его друзья в масках достали из-под плащей короткие автоматы. От Рекункова они знали, что у Жоржа в охране семь человек. Но кто мог гарантировать, что их уже не ждут? Чего проще перестрелять их, затащив в подобную ловушку? Старков не говорил с Димой и Иваном на эту тему, но потому, как они напряглись, понял: они тоже мало верят новым друзьям.

Первым пошел Иван. Старков и Дима заняли такие позиции, что в любой момент могли, прикрывая его, открыть огонь, в перекрестье которого попали бы их противники.

Иван распахнул дверь, за которой гудели голоса. Трое клерков собирались уходить. По их раскрытым от страха глазам Иван сразу понял, что они не опасны. Но он допустил ошибку – не прикрыл за собой плотно дверь. И случилось то, что должно было однажды случиться: нападающим крупно не повезло. Один из охранников, спустившись со второго этажа, остановился у двери и услышал, как Иван рявкнул:

– Лечь всем на пол.

Охранник схватился за пистолет, но в ту же секунду был ранен в руку. Одиночный выстрел, благодаря глушителю не разорвал тишину в помещении, но Диме пришлось в два прыжка оказаться возле раненого парня, чтобы тот не успел позвать на помощь.

Дима увидел бледное лицо, глаза, полные боли и ненависти. Парень оказался не из трусливых, но выбора у него не было. Дима затолкал его в комнату, где на полу уже лежали клерки. Их связал, а дверь закрыл на ключ. Перед тем, как уйти, Дима перетянул руку раненого парня тонким ремешком, такими же ремешками охранник предварительно был связан.

– Будьте внимательны, ребята, – сказал вполголоса Старков, – кровь пролилась – это не к добру.

На площадке лестницы, что вела вверх, сидел еще один охранник. Положив ноги на стол, он дремал. Нападающим повезло. В бодрствующем состоянии парень обязательно услышал бы шум на первом этаже.

Иван оглушил охранника коротким, без размаха, ударом ручки автомата. Тот, икнув, сполз со стула.

Станислав Юрьевич и Дима, не дожидаясь Ивана, взбежали по лестнице. Четверых оставшихся охранников они застали за работой. Они в прямом смысле укладывали чемоданы.

– Руки за голову, лицом к стене! – глухо скомандовал Старков, но ребята не подчинились. Один из них швырнул огромный кожаный чемодан в вошедших и, падая на пол, рванул из кобуры пистолет.

Старков вместе с чемоданом вылетел за дверь, но Дима успел выстрелить первым, и лихой охранник с отборным матом схватился за простреленное плечо.

Оставшиеся трое были настроены не столь воинственно. Они увидели три автоматных ствола, направленных на них: Старков успел встать на ноги, и уже подошел Иван.

Главный вопрос сейчас заключался в том, есть ли оружие у Жоржа и будет ли он сопротивляться? За дверьми кабинета было тихо. Иван вломился туда первый. За ним Старков. Дима держал на мушке стоявших у стены охранников.

Жорж Анжапаридзе оказался рыхлым толстяком с редкими белесыми волосами, тройным подбородком и маленькими, свинячими глазами.

Он с ненавистью посмотрел на дула автоматов и разразился таким отборным матом, что Старков на секунду-две растерялся.

– Заткнись, крыса, – вступил в разговор Иван, – твоя шкура нам не нужна, но мы не любим хамов. Сидишь, жрешь, а гостей матом кроешь.

– Все-таки подловили, – со стоном покачал головой Жорж, – в последний момент в падло меня превратили! И свои же суки сдали. Свои!

Жорж отпихнул огромную фарфоровую чашку с ароматным кофе. Чашка слетела со стола и разбилась. Позади Жоржа виднелся необычный сейф в полстены. Видно, его составные части сваривали на месте. В дверь такой пролезть никак не мог.

– Давай ключи, – ткнул дулом автомата в жирную морду Жоржа Иван. – Или все-таки хочешь умереть героем?

В ответ опять отборный мат. Нет, ни капли страха не было в глазах матерого мафиози. В голове он проигрывал всевозможные варианты мести. Он был уверен, что на него наехали ребята одного из его конкурентов.

– Ключи, сволочь, – ударом автомата Иван разбил губы мафиози в кровь.

Тот замолчал, медленно вытащил из стола связку тяжелых ключей.

– Теперь открывай, – командовал Иван, – я что ли должен корячиться.

– Ребята, – сочным басом, без всякого акцента сказал Жорж, – а может быть, поделимся? Зачем вам так много денег?

Иван рассмеялся.

– Господин Анжапаридзе, – вступил в разговор Старков, – вы понимаете, как мы спешим?

Жорж теперь узнал, кто главный у налетчиков. Он повернул свой огромный живот, свисавший набок, к Старкову и, побагровев, сказал:

– Берите половину, а я вам такого клиента подарю…

Старков не понимал, о чем тот говорит.

– Я слушаю, – сказал Станислав Юрьевич.

– Сто миллионов зелененькими и в одном месте, – сказал Жорж и достал из нагрудного кармана нитроглицерин.

– Ну да, – издевательски заметил Иван, – а вокруг танки и бронетранспортеры. Ты, наверное, про Центробанк говоришь.

– Я вам сдам Маклера, – еще более багровея, сказал Жорж.

– Комбат… – прорычал Иван и запнулся, увидев яростный взгляд Старкова, – он же издевается над нами, – неуверенно продолжил он.

Скорее всего Жорж находился в шоке. Назвав кличку Маклер, он, видимо, был уверен, что пришедшие знают, о ком идет речь.

– Телефон Маклера, – сказал Старков.

– Я не помню, я назову адрес, но при условии…

Старков посмотрел на часы. Просто так посмотрел, механически. Но тут же ему пришла мысль, что Жорж тянет время.

Он же видит перед собой всего двоих. Он еще надеется на спасение.

– По-моему, ты держишь нас за идиотов, – сказал Станислав Юрьевич.

Затянувшаяся сцена действовала на Старкова угнетающе.

– Или откроешь, или… – Иван приставил к шейным позвонкам Жоржа ствол автомата.

Жорж открыл. Сам вытащил пять полудипломатов-получемоданов (Старков никогда в жизни таких не видел) с золотистыми замками. Открыл эти чемоданы. Они были набиты долларами.

– Закрой, – сказал Иван, а сам полез в огромный сейф. – Друг, а про эту дверку почему забыл?

Двигаясь как робот, Жорж открыл ячейку. В ней оказалась сумка с золотыми вещами…

Чемоданы и сумка были уложены в багажник «жигулей». За руль, как всегда, сел Иван.

– Завалил я вас, Станислав Юрьевич, – сказал он удрученно. – Надо бы этого толстого козла «положить».

– Под кличкой Комбат я не прохожу не по одному списку, – пошутил Старков, – но в общем-то, мы плохо сработали. Нам бы уголовника какого-нибудь в качестве консультанта.

В это время к дверям офиса господина Жоржа подкатили три «мерседеса». Из них выскочили джентльмены в серых костюмах.

– Вот кого он, сука, ждал, – сказал Иван, – трогая с места, – партнеров своих. Да, пришлось бы нам пострелять.

– Пришлось бы, – подтвердил Старков, – пришлось бы, если бы не успели.

Через двадцать минут машина вырвалась на окраину Москвы. Иван уверенно свернул на темное шоссе, оставляя позади город.

– Она в дожди всегда светится каким-то желтым, ядовитым светом, – сказал он о Москве, как о живом существе.

Дима же все это время сидел молча, забившись в угол салона. Старков понимал его ощущения. Сегодня впервые не в бою, а в схватке за деньги Дима ранил двух людей. И хотя стрелял он ювелирно, никаких гарантий, что один из них не умрет, не было.

Старков достал бутылку водки, финкой сорвал крышку и протянул Диме. Тот так же молча взял бутылку.

Сделав несколько больших глотков, закусил помидором.

– Если мы пойдем до конца, – размышлял Старков вслух, – то сегодняшняя прогулка покажется нам делом шуточным.

– Не говори гоп, комбат, – прервал его Иван.

Впереди маячил гаишник в плаще с надвинутым до самых глаз капюшоном.

– Вот если они сейчас найдут миллионы, – как-то жутко засмеялся Иван, – сенсация века. Но ведь не найдут, комбат?

Иван тревожно посмотрел на Старкова.

– В милиционеров мы стрелять не будем, – твердо сказал Старков, – так можно дойти до бабушек и дедушек, которые могут оказаться лишними свидетелями.

Иван промолчал.

– Настрелялись уже за сегодня, – тихо вымолвил Дима.

Иван вышел к гаишнику. Тот привычным движением козырнул и попросил права. Иван протянул удостоверение. Краем глаза он увидел второго гаишника, сидевшего в машине. В случае чего он решил свалить дышавшего ему в лицо лейтенанта ударом ноги и прыгнуть за руль. Хрен они их догонят, да еще по такой погоде.

– Все в порядке, – дружелюбно сказал лейтенант, – но имейте в виду, дорога скользкая, двое пьяных идиотов уже перевернулись. Профилактики ради не гони, дружище.

Иван сел за руль и выдохнул из своей могучей груди:

– Ну и работка! Интересно, много урок до пенсии доживает?

Они приехали в уже отремонтированный дом. Мужики закончили ремонт быстрей, чем обещали. Только вместо паркета положили простые доски и не стали доделывать круглую веранду.

Старков впервые вошел в этот дом. Жилым был только второй этаж. Там стояла дорогая мягкая мебель, купленная Иваном.

Обитые алым бархатом диваны и кресла, столики из мрамора, ковры. Старков покачал головой:

– Никогда не был в борделе, но мне кажется, там именно такая обстановка.

– А чего? – обиделся Иван. – Богато и красиво. И всего один этаж оборудовали.

– Это первый в моей жизни собственный дом, – тихо сказал Старков, – а дома я себя здесь не чувствую. Почему?

17

Гавриил Федорович был недоволен проведенной операцией. Стрельба, эти «мерседесы», набитые вооруженными парнями, и главное то, что Иван в присутствии Анжапаридзе назвал Старкова комбатом.

Старков сидел мрачный и молча выслушивал упреки. Когда же Тимофеев замолчал, Станислав Юрьевич сказал, не повышая голоса:

– Для такой операции мне было нужно минимум двенадцать человек. Нам в этот раз просто крупно повезло. В офисе было два запасных выхода, а у меня нет людей даже для того, чтобы оставить человека возле главного входа. И потом… в таких делах все решают не минуты, а секунды. Мы вынуждены были действовать очень медленно именно потому, что нас мало.

Тимофеев кивнул. Он был согласен со Старковым и давно ждал, когда тот заговорит о пополнении. Более того, Гавриила Федорович тревожило спокойствие, с каким Старков относился к своей новой деятельности. А то, что в бывшем спецназовце проснулся профессионал, являлось хорошим знаком.

Наморщенный в напряжении лоб Старикова, его то сжимающиеся, то разжимающиеся кулаки, напряженная спина – все говорило теперь о внутренней тревоге.

– Я подкину тебе ребят, – сказал Тимофеев. – Двенадцати человек у меня нет, но троих вы получите. А пока посмотри вот эти бумажки.

В руках Старкова оказался план двадцатичетырехэтажной башни в центре Москвы. Шариковой ручкой на плане были сделаны пометки. На семнадцатом этаже находился кабинет «хозяина». Охрана располагалась на восемнадцатом, семнадцатом, шестнадцатом и пятнадцатом этажах. Все лестницы и лифты блокировались, к тому же перед кабинетом «хозяина» было три комнаты с охраной.

– Зачем ему три комнаты перед кабинетом? – спросил Старков.

– Для гарантии, – усмехнулся Тимофеев, – один из его помощников – бывший офицер-подводник. Знаете, на кораблях каждая каюта, каждое помещение может быть намертво перекрыто в случае аварии. Та же система и здесь.

Старков сначала улыбнулся, а потом откровенно рассмеялся.

– Вы хотите, чтобы мы оттуда достали «хозяина»?

Он оборвал свой смех и внимательно посмотрел на Гавриила Федоровича. Тот за последнее время посвежел, был, как всегда, отлично выбрит. От него пахло парикмахерской. Крупные черты лица были спокойны, только в щелки прищуренных глаз, как в бойницы, смотрели пронизывающие глаза.

– Да они там против батальона час удержаться могут, – со злостью сказал Станислав Юрьевич и отбросил план в сторону. – Я ребят под пули подставлять не буду.

– Ну под пули все равно их придется подставить, – спокойно возразил Тимофеев, – только не в этом домике. Я просто хотел показать, насколько осторожен хозяин этого кабинета. А брать его надо на природе. На даче. С ним там обычно бывает пять человек.

– Возьмем, а дальше что?

– Он заплатит выкуп. Заплатит, заплатит, – похлопал успокоительно Гавриил Федорович по плечу Старкова, – он уже не раз платил. Странный мужик. То работает по полгода, не вылезая из своей башни, то в загул идет. То чуть ли не пулеметами себя обставляет, то с одним охранником по кабакам бегать начинает. Зовут его Артем Гнедой. В мире торговцев наркотиками его знают по кличке Маклер.

– Так это его…

– Именно о нем что-то хотел сообщить Жорж Анжапаридзе. И я подумал, что раз сама судьба указывает на этого человека, то было бы глупо пренебречь ее указаниями.

– Он тоже торгует наркотиками?

– Нет. Он несколько раз помогал Жоржу и его друзьям в легальных сделках. Я думаю, его вынудили это сделать.

– А чем он провинился перед нами?

– Тем, что у него есть лишние деньги, – почти зло ответил Тимофеев. – А если серьезно, то мне очень не понравилось, что господин Дубцов направил нас к Жоржу Анжапаридзе. Но отказываться было нельзя. Этой наводкой Дубцов связывал нас с собой. С боссами наркомафии иметь дело очень опасно. Анжапаридзе поднял на ноги всю эту братию. Он ищет нас. Так вот, на даче, когда вы возьмете Гнедого – кстати, это его настоящая фамилия, – вы ему намекнете, что сдал его Анжапаридзе. Скажете, что были у того в гостях… Впрочем, зачем врать, вы расскажете все, как было.

…С пополнением встретились на московской квартире. Старшим был Геннадий Фролов – бывший офицер бывшего КГБ. С ним двое молодых ребят – в прошлом офицеры-десантники. На первый взгляд эти двое были похожи, как близнецы. В одинаковых сиреневых куртках, коротко подстриженные по последней моде «ежиком», с худыми лицами и впалыми глазами.

«Они, наверное, только что из училища, – подумал Старков, – после окончания выпускники всегда выглядят изможденно».

Старкову почему-то стало неуютно, когда он пожал их горячие мальчишеские руки и заглянул в чистые мальчишеские глаза.

Наблюдательный Фролов ответил на не заданный Старковым вопрос:

– Ребята были под пулями, я им верю, как себе.

Начали серьезный разговор, как лучше взять Гнедого.

– Я думаю, – сказал Фролов, – им надо устроить небольшое аутодафе, поджечь то есть.

Его лицо перекосилось в улыбке. Точнее, не в улыбке даже, а в кривом волчьем оскале. За личиной добродушного человека угадывался человек безжалостный.

– Какой прок в том, что мы их подожжем? – удивился Старков.

– Охрана бросится тушить дачу, тут мы их, голубчиков, и перестреляем.

– Вы серьезно?

Мальчики, Олег и Борис, переглянулись. По насмешливым их глазам Старков понял, что Фролов любил оригинальные идеи.

– Огнем и мечом, – сказал Фролов, – мы должны их выжигать огнем и…

– И добивать мечом, – кивнул головой Старков.

– Шучу я, конечно, – сказал Фролов, – если серьезно, меня послали выполнять ваши приказания, и я их выполню. Мы были вчера возле дачи Гнедого, – продолжал уже без эмоций Фролов. – Вокруг каменный забор в два с половиной метра, ворота железные, открываются автоматически. И видеокамеры…

– С чего вы взяли, что там есть видеокамеры?

– Стоит машине подъехать к воротам, и они открываются. Но никого из охраны не видно. Скорее всего в самой этой даче есть пункт наблюдения…

– Вот именно, – возразил Старков, – чего проще, со второго этажа увидеть, кто приехал, и открыть ворота. И никакая аппаратура не нужна.

– Тут есть два интересных момента, – не повышая голоса продолжал Фролов, – дача находится примерно метрах в тридцати от ворот. Сами понимаете, в плохую погоду, часов в шесть вечера разглядеть, кто находится за рулем машины или даже рядом с ней, довольно трудно. И второе… Господин Гнедой помешан на технике. Он прекрасно знает, что у самых крутых бизнесменов есть подобная аппаратура для слежки, и грех ему не приобрести подобное.

Старков молча кивнул головой. Фролов начинал ему нравиться. С ним он перестал ощущать давящее чувство ответственности за исход операции, когда он один решал, как нужно поступить. Теперь он имел рядом с собой весьма грамотного человека, который наверняка знал жизнь тех, с кем они боролись, куда лучше его.

Поэтому он и предложил Фролову изложить свой план. Фролов согласился. По его мнению, соваться на дачу без предварительной разведки было глупо и опасно. Хороший гимнаст Олег в одиночку должен перебраться через забор и прояснить ситуацию.

– А если парня поймают? – спросил Старков.

– Я думаю, такой поворот событий в наших интересах, – сказал Фролов. – Дачу господин Гнедой построил не на пустом месте. В его саду растут большие старые яблони. На одной из них очень много красных яблок. Олег скажет, что залез за ними: об этом его попросила девушка. Ну, в худшем случае он получит по шее. Паренек он с виду худенький. За девятнадцатилетнего сойти может.

Старков поддержал идею. Он тоже не видел никакой угрозы для Олега.

Фролов продолжал развивать свои планы дальше. Он считал, что в случае, если дача действительно представляет из себя крепость, то господина Гнедого нужно перехватить по дороге.

– Неплохая идея, – похвалил Старков, – дерево поперек шоссе, и он наш, голубчик.

Фролов внимательно взглянул на него. В свою очередь, не шутит ли его новый начальник?

– В самом деле, есть над чем подумать, – сказал Старков и поднялся со стула. Он не мог больше сидеть. Возбужденная нервная система требовала движений. Станислав Юрьевич прошелся по комнате. За ним внимательно следили три пары глаз.

Его тоже изучали. Ребята отдавали свои жизни в его руки, и им было не безразлично, что он за человек.

– Возможно, бревно поперек дороги – это устарело, – сказал Старков, – но самосвал – вполне реально.

Фролов рассказал, что дорога плохая, узкая, километров пять до дачи идет через лес, и грузовик вполне ее может перекрыть.

– Грузовик поперек дороги, – продолжал вслух рассуждать Старков, – для любого охранника то же, что красная тряпка для быка. Им сразу станет все ясно. Они будут стрелять, и тогда придется пролить много крови. Тут надо придумать что-то другое.

* * *

Уже на следующий день вся группа была в лесу, возле дачи господина Гнедого. Иван и Дима тоже радовались пополнению. И если Олег был гимнастом, то Борис оказался борцом-дзюдоистом. Дима не мог удержаться от искушения и предложил мальчишке побороться. Более тяжелый Дима сначала имел преимущество, но недооценил противника. Тот сумел зацепить его ногу, вывести из равновесия и бросил через бедро.

Дима, поглаживая бок, с усмешкой поднялся на ноги, а Борис уже ждал. Ноздри его прямого носа раздувались.

– Боец, боец, – потрепал его Дима по голове.

– А стреляете вы, ребятки, как? – спросил Иван.

Не успел он договорить, как миловидный Олег подбросил вверх консервную банку и, рванув из-за ремня пистолет, прострелил ее на лету.

– Вот это да, – свистнул от изумления Иван.

Олег покраснел от удовольствия и объяснил, что все четыре года в училище занимался спортивной пулевой стрельбой и стрельбой по тарелочкам.

Развели костер, Иван принес замаринованные еще вчера шашлыки из баранины. Запах жареной баранины парализовал волю. Но Олег отказался есть, заявив, что на дело следует идти голодным.

Тут неожиданно для Старкова Фролов совершенно серьезно перекрестил Олега. Тот, осененный крестом бывшего кагебешника, скрылся в кустах.

Через пять минут, тоже не отведавши шашлыков, за ним пошел Дима. Олег знал, что его прикрывают.

Шашлыки достались четверым. Сначала ели молча. Сочная баранина, свежий воздух и празднично-печальный осенний лес – все это заставляло каждого подумать о своем.

Станислав Юрьевич думал о Оле. Взгляд его скользил по верхушкам деревьев.

– Что ты увидел, комбат? – ехидно спросил Иван. – Жар-птицу или ковер-самолет?

Старков перевел взгляд на лица сидевших рядом с ним.

– А если поставить две канистры или даже бочки с бензином по бокам дороги? – неожиданно спросил Фролов.

Иван с удивлением посмотрел на нового знакомого, но Станислав Юрьевич кивнул головой. Отлично мыслит парень. Что значит, приучен думать нетривиально!

– Когда они подъедут, – развивал Старков его предложение, – двумя зажигательными пулями мы взрываем бочки, и эффект для непосвященного огромный.

– Если мы правильно рассчитаем и они не поджарятся, как этот шашлык, то мы возьмем их теплыми… в прямом и переносном смысле.

При этих словах Старков вспомнил слова Фролова о том, что нечисть нужно выжигать огнем. Странный парень. Романтик или фанатик? А скорее всего, и то и другое. Как он оживился, когда речь зашла об огне!

Коротко Старков рассказал Ивану, в чем дело. Тот согласился, что, увидев такой салют, водители успеют затормозить, но охранники очнутся только тогда, когда увидят дула автоматов перед собой.

– Все хорошо, – сказал Иван, – но где гарантия, что следом за этим Гнедым не едет с десяток обычных водил. Зачем нам свидетели?

– Если это будет вечером или ночью, то риск минимальный, – возразил Фролов, – на этой дороге почти нет движения.

– Ладно, подумаем, – прервал спор Старков, увидев, как заходили желваки под кожей у Ивана.

Чем-то не понравился ему Фролов. Может быть, почувствовал, что в их маленькой группе с появлением нового парня он, Иван, отодвигается на второе место.

Старков с интересом спросил Фролова, верующий он или нет. Тот помрачнел, но твердо ответил, что верующий. Крестился в прошлом году.

Иван заявил, что его мама крестила еще младенцем, но и он чувствует нечто теплое, когда проходит мимо церквей.

Фролов понял, что смеяться над ним никто не собирается, и тихим голосом стал рассказывать, как он пришел к Богу. Рассказ был очень прост. Грешил много, и был такой момент в жизни, когда его повели на расстрел. Но Бог спас грешника Геннадия Фролова.

– Когда я стоял к ним спиной, то на пригорке виднелся храм. Я молился, как умел. Вот и вся моя история.