Текст книги "Знакомство (СИ)"

Автор книги: Александр Раевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Дядя Серёжа,… – обратился я к нашему водителю, – а у вас есть ружьё?

– Есть,… в багажнике,… он в очередной раз чертыхнулся, когда правое, переднее колесо машины подбросило на незаметном бугорке, – А зачем тебе? Пострелять хочешь?

– А у вашего брата есть?

– Тоже есть… Здесь, брат, места дикие… Бывает и мишка заглянет. Как тут без ружья? А что?

– Ничего… Надеюсь, ваш брат достаточно опытный человек и не будет стрелять в медведя, если он сейчас к дому выйдет… Вы бы поторопились…

Дядя Серёжа взглянул на меня в зеркало заднего вида, хмыкнул, но газ тем не менее прибавил. Со своего места рядом с мужем обернулась ко мне и тётя Зина. Настя тоже посмотрела на меня. Вот она, кажется, напугалась. Я снова переключился на медведя. Он уже не стоял на месте, а шёл. Не очень быстро, но целеустремлённо. Нет, не успеем! – подумал я с сожалением, – Придётся создавать двойника…

Двойника я создал метрах в двадцати за спиной у медведя.

– Эй! – позвал я, – Иди сюда! Смотри, что я тебе приготовил!

С трудом размахнувшись, я отбросил от себя коровью ляжку, только что позаимствованную на местном мясокомбинате. Она упала метрах в трёх от меня и проехала по снегу ещё метра полтора. Мишка остановился, как только я окликнул его, и резво развернулся в мою сторону.

К сожалению, ветерок дул не от меня, а с противоположного направления, а медведи, как известно, имеют не очень зоркие глаза. Пришлось подключаться прямо к его мозгу и пояснять.

– Я принёс тебе еду! К дому не ходи, тебя там убьют! Ты понял меня?

– Я понял тебя, повелитель! – мишка стремительно кинулся к лежащей на плотном снегу говяжьей ноге.

От голода он почти терял сознание. Чёрт! На пару дней ему этой ноги хватит, но потом-то он всё равно примется бродить. До того момента, когда снег на сопках и в распадках окончательно сойдёт, ещё довольно далеко. Как бы до беды не дошло…

Мишка уже рвал клыками ещё тёплое мясо и жадно глотал большие куски. Сейчас он ничего не соображает, но отсюда он теперь никуда не уйдёт, пока не насытится или не съест всё! Ладно, пусть ест. Позже с ним поговорю, – подумал я, растворяясь в теле своего двойника трясущегося в машине.

***

Я растолкал задремавшую в последние минуты Надюшку, и мы с ней и с Настей по очереди выгрузились из машины. От дома к нам спешила хозяйка дома. Сам хозяин не подошёл. Он только поднял руку в приветствии и вновь отвернулся к мангалу.

Хозяйка, высокая, красивая блондинка лет примерно тридцати, коротко обнялась с тётей Зиной, обняла дядю Серёжу, долго не отпускала его, а когда повернулась к нам, глаза её были на мокром месте. Она шмыгнула носом, утёрла глаза рукавом куртки и уже весело спросила:

– Ну, Зиночка, кого ты привезла? Давай, знакомь!..

Мы были представлены хозяйке, и она, как взрослым, пожала нам с Надюшкой руки! От этого Надюшка смутилась и начала жаться ко мне. Настя тут же убежала в дом, где, как она шепнула Надюшке имелся тёплый туалет. Звали хозяйку Анастасия Николаевна.

Дядя Серёжа захлопнул багажник машины и тоже подошёл к нам. Он подмигнул мне, и мотнул головой в сторону своего брата:

– Пошли знакомиться?

Я взял Надюшку за руку, и мы втроём отправились к дымящемуся мангалу, где священнодействовал знакомый мне уже статный и широкоплечий дядька. В соответствие с этикетом мы с Надюшкой громко поздоровались первыми:

– Здрасьте!..

Дядька обернулся к нам, взял со столика полотенце и обтёр руки. Он улыбался и сегодня не выглядел таким усталым, как в тот раз, когда мы с Мариной видели его в рабочей обстановке. Первым делом он хлопнул ладошкой по подставленной ладони брата, а потом протянул руку Надюшке:

– Я Виталий Сергеевич… А как звать тебя, очаровательное дитя?

Надюшка окончательно смутилась и прижалась ко мне плечом. Пришлось вмешаться:

– Её звать Надюшка, только вы, дядя Виталий, её не злите такими вот словечками. Я её давно знаю и весь сильно от неё пострадавший. И, заметьте, кто бы её не разозлил, достаётся всегда почему-то мне. Я весь в шрамах от её укусов!..

Надюшка смешливо фыркнула:

– Чего ты врёшь? Какие укусы?

– Какие, какие… Вот какие!

Я расстегнул манжетку на правом рукаве рубашки и сдвинул рукава шубы и рубашки выше локтя, демонстрируя всем мои многочисленные шрамы. Понятное дело, шрамы им только казались. Они жили только в их воображении. Я морочил им головы. Глаза Надюшки полезли на лоб, и она протянула руку, желая удостовериться, что ей это не снится. Я тут же убрал руку и подмигнул ей – мол, не бери в голову, это просто шутка!

– Вот я слышал, что вы прокурор, и у вас даже ружьё имеется. Давно хотел спросить какого-нибудь образованного человека. Может есть такие законы, которые запрещают детям кусаться?

Мужчины рассмеялись. В этот момент к нам присоединилась Настя, вернувшаяся из дома. Дядя Виталик наклонился к ней, коротко обнял и поцеловал в щёку. Потом он, всё ещё улыбаясь, развернулся ко мне.

– Нет, к сожалению нету. Придётся тебе, брат, и дальше терпеть… Ты, наверно, Саша?

Я кивнул, наблюдая, как дядя Серёжа возвращается от машины, держа в руках ружьё, упрятанное в чехол. Я перепугался:

– Дядя Серёжа, не нужно доставать ружьё. Пока я здесь, он не подойдёт…

– Кто не подойдёт? – не понял его младший брат.

– Медведь не подойдёт…

– Какой медведь?

– Ну, какой, какой… Обыкновенный медведь. Бурый. Его кто-то раньше времени разбудил, и он сейчас жутко голодный…

Вмешался старший брат. Он серьёзно сказал:

– Знаешь, Виталик, я почему-то ему верю… Он меня ещё в машине насчёт ружья спрашивал. Ты его где-то заметил? – обратился он ко мне.

Я кивнул и махнул рукой в ту сторону, где мишка сейчас наедался досыта. От тяжеленной коровьей ляжки уже мало что осталось. Только две толстые, плохо обглоданные кости.

– Да, там… Метров двести пятьдесят – триста отсюда. Только вы ему сейчас не мешайте. Он нашёл, чего поесть и скоро уйдёт. Его тоже понять можно. Я, к примеру, понимаю. Я, когда голодный и пахнет шашлыками, то тоже готов на всё! То есть – решительно на всё! Со мной рядом при этом лучше не стоять. Особенно слабым и беззащитным…

Все рассмеялись в том числе и подошедшие к нам тётки. Хозяйка бодро сказала:

– Девочки, пойдёмте накрывать на стол. Пусть мужчины здесь сами заканчивают!..

Надюшка не хотела уходить. Она даже два раза оглянулась на меня по дороге к дому. Я пожал плечами. Ничего не поделаешь! У всех свои обязанности в этой жизни. У мужчин – мужские, у женщин – наоборот! Легко вздохнув, я засучил рукава и приступил к исполнению мужских обязанностей. Думаете это легко, стоять вот так возле мангала, нюхать терпкий дымок, греть руки над углями и вести неспешные, серьёзные разговоры?

– А что у тебя с рукой, Саша? – обратился ко мне дядя Серёжа, – Обварился в детстве?

– С рукой? – притворно удивился я, – С какой рукой?

– Ну ты нам сейчас свои шрамы демонстрировал… По-моему, на правой…

– Ничего там нет! Рука, как рука… О чём вы, дядя Серёжа?

Братья переглянулись. Дядя Виталик усмехнулся:

– Ну-ка, покажи правую руку…

Я медленно расстегнул манжету рубашки и заголил левую руку. Они рассмеялись:

– Ты жульничаешь! Я хорошо помню – это была правая рука. – погрозил мне пальцем дядя Виталик.

Так же медленно я расстегнул манжету на правой рубашке и предъявил братьям абсолютно гладкую кожу на правом предплечье.

– Вы, наверное, очень много работаете, вот вам и кажется всякая чепуха… – серьёзно сказал я, поглядывая на них и застёгивая рукава рубашки, – Это у вас от переутомления. Со мной такое тоже иногда случается, когда в школе на дом много задают!

Братья снова переглянулись.

– Вот это фокус! – восхищённо воскликнул дядя Серёжа, – Как ты это делаешь?

Я широко улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

– Что делаю? У вас, кстати, шашлыки сейчас сгорят.

Дядя Виталик не уследил, и капающий на угли жир загорелся. Он спохватился и отвернулся к мангалу, заливая огонь водой из специальной маленькой бутылочки. Я подошёл к нему справа и сказал:

– Дядя Виталик, вы, конечно, не просто так хотели со мной встретиться?

Он бросил на меня взгляд и вновь отвернулся к мангалу:

– Ну почему же? Ты мне и в самом деле интересен. Сам по себе интересен.

Я удовлетворённо кивнул:

– Хорошо! Я просто хотел попросить вас при Надюшке не начинать никаких разговоров, связанных с тем делом. Они с сестрой совсем недавно немного успокоились. Надюшка очень переживала из-за того, что с Наташей и со мной произошло. Я даже не знаю, за кого больше переживала.

Он снова взглянул на меня и серьёзно сказал:

– Всё равно скоро весь город узнает… Мы планируем примерно через месяц дело в суд направлять, а там тайну уже трудно будет сохранить. Всё равно где-нибудь просочится…

Я оглянулся на дядю Серёжу, приложил палец к губам и спросил его младшего брата:

– Вы уже всех нашли?

Дядя Виталик, наконец, закончил с мангалом и начал снимать с него шампуры.

– Серёжа, подай поднос…. – кивнул он старшему брату.

Укладывая шампуры с готовыми шашлыками на поднос, который держал старший брат, он коротко глянул на меня и тихо ответил:

– Всех… Этот зверь ещё двоих девочек убил. В Краснодарском крае. Но об этом молчок! Слышишь?

Я кивнул:

– Не бойтесь, я никому. Только вы ошибаетесь. Значит вы не всех нашли. Этот гад за последние десять лет изнасиловал и замучил семь девочек и девушек. В разных городах. Он вам просто не обо всех случаях рассказал. Или уже сам забыл…

Рука дяди Серёжи дрогнула, поднос накренился, и два шашлыка соскользнули с него на утоптанный снег. Прокурор затаил дыхание и, забыв о шампурах, которые держал в руках, хищно уставился на меня.

– Откуда знаешь? – с трудом выдавил он.

Я поднял упавшие шампуры и тщательно осмотрел их со всех сторон на предмет мусора и грязи.

– Нужно, наверно, ещё пару минут над огнём подержать, – сказал я и посмотрел дяде Виталику в глаза. – Знаю… Откуда – не скажу! Это вам ничем не поможет. Наоборот, только запутает дело. Я составлю для вас список жертв и укажу места их захоронений. Кроме того, дам вам имена и адреса тех, кто помогал ему. Он везде действовал по одной и той же схеме. Заказывал понравившуюся ему девочку посреднику и выдавал ему аванс. Посредник нанимал тех, кто её похищал и доставлял в указанное им место. Он же занимался захоронением трупов. Больше я вам ничем помочь не смогу. Только имена жертв, места захоронения, имена и адреса помощников. Дальше – ваше дело, как с этим распорядиться…

Прокурор пристально смотрел в мои глаза, пока я говорил, а потом шумно выдохнул, подняв в воздух целое облако пара, и покачал головой, отворачиваясь к мангалу:

– Даже если ты узнал откуда-то обо всём этом, то одних имён и адресов будет недостаточно. Юриспруденция, брат, точная наука. Она не терпит высказываний типа «одна бабушка сказала». И это правильно! Иначе многие невиновные закончили бы свои дни на виселице или на плахе…

Я равнодушно пожал плечами:

– Мне все равно. Я уже принял решение в отношении него. Если обычный суд не в состоянии наказать его так, как он того заслуживает, его будет судить другой суд. Согласитесь, наказать убийцу одной смертью за смерть семи человек – это несправедливо. Смерть тех девочек была страшной. Даже не сама смерть, а то, что её предваряло. По справедливости этот упырь должен умереть семь раз. И он умрёт именно семь раз! И не от пули в затылок! Я сам не умею и не буду казнить его, но в древнем Китае были великие мастера в такого рода делах. Ради такого случая подарю кому-нибудь из них вторую жизнь…

В этот момент дверь дома распахнулась и наружу выглянула Анастасия Николаевна.

– Ну где вы там? Мы уже проголодались! Давайте быстрее!…

Мужчины очнулись. Дядя Виталик потрогал пальцем кусочек мяса на одном из шашлыков, уже лежащих на подносе, покачал головой и принялся снова устанавливать их над углями. Жене он крикнул:

– Ещё пять минут, и мы готовы! Наливайте!

Дверь захлопнулась и установилась тишина. Мне стало скучно продолжать эту тему, и я тоже умолк. Дядя Серёжа подошёл ко мне, встал рядом и обнял меня за плечи. Этим он выражал свою солидарность со мной. Я благодарно улыбнулся ему.

Дядя Виталик переворачивал шашлыки, вновь разогревая их, и обдумывал мои слова. Наконец, он подал знак брату, и тот вновь подставил поднос.

– Про какой другой суд ты говоришь, Саша?

– Про высший суд… Раньше его называли божьим судом, но все верующие заблуждаются относительно той роли, которую Создатель этой вселенной играет в их судьбе. Ему вообще всё равно! Так что эту роль я в виде исключения возьму на себя… Мерзавец действительно редкостный!

Дядя Виталя хмыкнул:

– А ты не много на себя берёшь, парень? Ты, вообще, здоров?

– Здоров, здоров… – усмехнулся я, – Доказательством тому служит ваш собственный брат. Неделю назад он должен был умереть, а он, как видите, тоже вполне здоров, и его мучает голод! Никто не умер и в ближайшее время не собирается умирать. И единственное, что вас сейчас беспокоит – это мои слова. Вы не знаете, как к ним относиться и немного сердитесь на дядю Серёжу за то, что он привёз к вам сумасшедшего. Думайте, что хотите. Мне всё равно!

Я развернулся и быстро пошёл к дому. Мне хотелось забрать Надюшку, отойти подальше от этого дома, от мангала, от всего. Найти того медведя, познакомить Надюшку с ним, а потом исчезнуть отсюда и появиться на острове. Шашлыки мы и сами приготовить сможем! Что, я вам мяса хорошего не найду?

Распахнув дверь из мансарды в комнату, я громко позвал:

– Надюшка! Мы уходим, одевайся! Шашлык я тебе в другом месте приготовлю… Всё! Жду тебя на улице…

Первой на улицу вылетела Надюшка. Она очень рассердилась! Рядом со мной стоял дядя Серёжа и уговаривал меня не горячиться. Мне и в самом деле стало неудобно. Разозлился невесть на что, людям настроение испортил. Сейчас ещё Надюшка подключится. Так и оказалось.

– Сашка, что за идиотизм? Все проголодались, а тут ты со своими заявлениями! На кого-то обиделся?

Я покраснел и неопределённо пожал плечами:

– Нет, не обиделся… Пусть дядя Виталя сначала скажет, что не считает меня сумасшедшим. Да, я, наверно, не самый умный, но я не душевнобольной! Скажи им!…

Вспоминая потом эту сцену, я понял, что это был удачный ход. Как бы Надюшка на меня ни злилась, но если кто-то пытался обидеть меня, она тут же занимала мою сторону!

– Это кто здесь считает Сашку идиотом? – зло фыркнула она, доставая из кармана шубы сложенную лыжную шапочку и натягивая её на голову. – она по очереди посмотрела на обоих братьев.

– Это вы, дядя Виталя? Или вы, дядя Серёжа?

Дядя Виталик к этому времени тоже уже подошёл к нам. Они переглянулись и в свою очередь уставились на неё. В этот момент из дома выскочили Настя с матерью, а через пару секунд к ним присоединилась жена прокурора. Надюшка развернулась к женщинам, которые, ничего не понимая, растерянно смотрели на нас.

– Спасибо вам за такое приглашение, тётя Зина! – по-прежнему зло процедила Надюшка, – Это что, такое новое развлечение у взрослых появилось – приглашать детей в гости и издеваться над ними?

Она резко развернулась к мужчинам:

– Вам должно быть стыдно! Сашка самый добрый мальчишка на свете! И самый умный! Он любому из вас сто очков вперёд даст! Да, он иногда медленно соображает! Но это не повод считать его недоумком! Сами вы недоумки! Пошли отсюда!

Она уже застегнула свою шубку на пуговицы и натянула рукавички. Сбежав с крылечка, она вцепилась в мою руку и потащила меня к дороге. Всё! Теперь уже ничего не поправишь! Все слова сказаны!

Мы обогнули припаркованные на площадке машины, отошли ещё метров на десять в сторону дороги, когда я упёрся:

– Подожди! – тихо сказал я, – Я хотел тебя с медведем познакомить. И мне нужно дать ему ещё еды, а то он к дому придёт. Хочу отогнать его подальше и дать ему еды. У обоих братьев ружья. Ещё погибнет мишка ни за что ни про что. Пошли туда! – я показал рукой влево от дороги, – А потом отойдём подальше и отвалим на наш остров. Я тебя там шашлыками накормлю…

Надюшка согласно кивнула, и мы изменили направление движения. Вскарабкавшись на обледенелый сугроб, образовавшийся за зиму вокруг расчищенной площадки, мы ступили на прочный наст и, не оглядываясь, пошли в сторону торчащих из снега зарослей кедрового стланика, за которым мишка лежал на снегу и обгладывал остатки костей.

Сзади нас догнал крик:

– Стойте!… Подождите! Я с вами!…

Кричал дядя Серёжа. Он с ружьём в руке бежал к нам от машины. На поясе его болтался патронташ с ярко-красными гильзами. Пришлось остановиться и подождать его. Брать его с собой я не собирался, но орать на морозе мне хотелось ещё меньше.

Пока он, оскальзываясь на обледенелых местах, пытался преодолеть сугроб, из дома выскочил его брат. Тоже с ружьём и тоже перепоясанный патронташем. Ну, всё! Пошла потеха! – обескуражено подумал я. Не дадут они нам уйти тихо и спокойно. Я хмурился, потому что впереди дяди Виталика бежала к сугробу Настя. Мы не успели отойти далеко, поэтому дядя Серёжа, подбежавший к нам, даже не запыхался.

– Подожди, Саша! Я вас провожу! Вы одни не дойдёте…

Он оглянулся назад и тихо добавил:

– Ты напрасно обиделся… Виталик вовсе не считает тебя сумасшедшим… Ну, может, самую малость не в себе… Он ведь ничего не знает про тебя… Не обижайся на него… Он парень умный, поймёт со временем, что с тобой нельзя разговаривать, как со всеми.

– Да? – резко ответила ему Надюшка, – По-вашему, мы должны ждать, пока он поумнеет, а до этого терпеть его издевательства? Фигушки! Сами ждите! Пошли, Сашка!

В этот момент к нашей группе подлетела Настя. Глазёнки её были испуганными.

– Саша, Надюшка, возьмите меня с собой! Я вам не буду мешать! Честное пионерское!

Я серьёзно ответил ей:

– Нет, Настя. С нами нельзя. Мы идём к медведю. Мы для него свои, а ты и твой папа чужие. Он вам не доверяет. Я собрался увести его подальше и дать ему ещё еды. Сегодня я накормил его досыта, но через три-четыре дня он снова проголодается. Он хороший парень, но голод может оказаться сильнее его, и тогда твой дядя его застрелит. Я этого не хочу…

Настя умоляюще посмотрела сначала на меня, а потом на Надюшку:

– А ты ему скажешь, что я тоже своя, и он меня не тронет! Ну, пожалуйста!…

– Настя, – я бросил взгляд на её отца, который озадачено слушал нас, – если ты уйдёшь с нами, то твои родители будут сильно переживать. Мы с Надюшкой не собираемся пешком топать до города. У нас есть другое средство передвижения…

– На метле? – спросил подошедший дядя Виталий.

Он, видимо, услышал, часть нашего разговора.

– А хотя бы и на метле! – вызывающе ответила ему Надюшка, – Ваше-то какое дело? Вы же во всё это не верите! Вот и не верьте дальше, а мы с Сашкой пойдём.

– Пошли уже! Ну! – нетерпеливо дёрнула она меня за руку.

– Подожди, Надя. – перебил её прокурор, – Я хотел извиниться перед тобой и Сашей. Я был не прав! Не считаю я тебя сумасшедшим, Саша. Прости, это у меня по инерции вырвалось. Не каждый день имеешь дело с такими чудесами… Мне Серёжа сейчас шепнул, что это ты его от смерти спас. Я не знал. Спасибо тебе, парень! Я твой должник!

Мы с Надюшкой посмотрели на него, а потом переглянулись. Она пожала плечами:

– Если Сашка простит, то я тоже прощу! Саш, ты как?

Я пожал плечами и оглянулся назад, туда, где за вылезшими из снега ветками стланника, подняв вверх морду, принюхиваясь и прислушиваясь к нашим голосам, лежал сытый и довольный жизнью мишка, удерживающий в передних лапах здоровенный мосол.

– Да ладно, дядя Виталик, я не обижаюсь. Вы возвращайтесь к женщинам, а мы с Надюшкой отгоним медведя подальше и тоже придём к вам…

– Э, нет! Это очень опасно! – воскликнул он, – Давай-ка, я лучше пальну пару раз в воздух…

Я помотал головой:

– Не нужно. Зачем его пугать? Он приличный парень. Я с ним уже познакомился. Кроме того, я хочу подарить его Надюшке. Он сейчас немного обтрёпанный, но через месяц – другой снова станет, как конфетка! Ей понравится. Будет на нём верхом ездить! Он будет только счастлив…

Взрослые рассмеялись моим словам, принимая их за шутку. Мы, дети, не смеялись. Глазищи Надюшки радостно загорелись. Такой игрушки у неё ещё никогда не было. Тигра не в счёт. Это игрушка её матери.

– Возвращайтесь и садитесь за стол. Оставьте только нам по одному шашлычку, ладно?

Настя взмолилась:

– Пап, можно я с ними? Ну, пожалуйста! Он нам с девочками в больнице сказку рассказывал. Так вот, там у Надюшки и её сестры тоже был свой медведь, и они на нём верхом ездили! Только тот в сказке ещё и разговаривать умел!

Взрослые переглянулись. Переглянулись и мы с Надюшкой. Она едва заметно кивнула. Я вздохнул.

– Дядя Серёжа, не бойтесь за неё. Ничего с ней не случится. Не лишайте дочку сказки… Так и быть, всё произойдёт на ваших глазах! Мы только отойдём метров на пятьдесят. Если вы не испугаетесь и не снимете ружья с плеч, то всё пройдёт гладко. А если испугаетесь, то в кого-нибудь из нас можете попасть. Скорее всего в меня, потому что я прикрою медведя. Пообещайте сохранять спокойствие, и вы увидите то, что больше никто и никогда в жизни вам не покажет…

Братья снова переглянулись, оглянулись на своих женщин, которые оставались на площадке перед домом и не отводили от нас глаз, и снова уставились на меня. Дядя Серёжа гулко откашлялся и неуверенно кивнул. Оба брата сильно боялись. Не за себя, конечно же, а за то решение, которое им пришлось принять. Я погасил страх у обоих и кивнул девочкам.

– Пошли?

Мы отошли метров на семьдесят. Я специально отошёл дальше, чем обещал. Если женщины запаникуют, увидев медведя, кто-нибудь из братьев может не удержаться и пальнуть…

Установив контакт с мишкой, я сказал ему:

– Иди ко мне. Я хочу познакомить тебя с твоей новой хозяйкой и со своей подругой…

Из-за кустов метрах в двухстах от нас появилась массивная туша. Он не раздумывая направился в нашу сторону. Мишка шёл вразвалочку, не торопясь. Я оглянулся назад. Женщины уже заметили его и готовы были закричать. Пришлось гасить страх и у них. Я поторопил мишку:

– Давай быстрее! Я не намерен ждать тебя целый день!

– Да, повелитель! – услышал я в ответ, и мишка ударился в галоп.

Дистанцию в двести двадцать пять метров он преодолел за пятнадцать секунд. Я специально засёк. Надюшка осталась спокойной, только весело поблескивали её глаза, а Настя испугалась и спряталась у меня за спиной. Я выставил руку вперёд и мишка, повинуясь сигналу, затормозил. Наст был довольно скользким, поэтому он по инерции проехал ещё пару метров на лапах и заднице, прежде чем окончательно остановиться. До него оставалось примерно три метра.

Я громко приказал ему:

– Подойди! Познакомься со своей хозяйкой и её подругой. Ты должен во всём слушаться её! Кивни, если понял.

Мишка с трудом наклонил свою тяжёлую башку, поднялся на четыре лапы и косолапя подошёл поближе. Надюха смело подошла к нему и положила руку в рукавичке ему на голову. Потом она быстро сняла её и погладила медведя по холке уже голой рукой. Оглянувшись на меня, она радостно воскликнула:

– Красивый! И ничего он не обтрёпанный! Сам ты обтрёпанный! – и тут же, без паузы, спросила, – Саш, а он умеет говорить?

– Не, не умеет. Но если хочешь, он будет говорить…

– Конечно, хочу! Ещё спрашиваешь!

И стало так. Я вытащил из-за спины Настю.

– Познакомься с Настей! Она подруга твоей хозяйки.

Мишка поднял морду и обнюхал шубку Насти.

– Да, повелитель! – рыкнул он.

Надюшка радостно заорала:

– Ура! Разговаривает! Сашка, можно я ему имя дам?

– Конечно! Это же твой медведь…

– Сколько тебе лет, медведь?

– Я не знаю, что такое «лет», хозяйка, – бодро рявкнул мишка.

Я заглянул в его историю и помог ему:

– Ему три с половиной года. А зачем тебе?

– Как, зачем? Если он старый, я назвала бы его дядей Мишей, а если ему всего три года, то он стало быть просто Миша. Эй, медведь, я буду называть тебя Мишей! Ты согласен?

Мишка качнул головой и рявкнул:

– Да, хозяйка!

Похоже, его эта игра тоже забавляла. Я оглянулся на взрослых. Братья уже присоединились к своим жёнам и они все о чём-то тихо разговаривали. Тётя Зина смотрела на нас в бинокль. Я повернулся к девочкам:

– Всё! Пора отправляться. Давай, командуй, Надюшка! Есть сильно хочется. Ты с ним потом поиграешь…

Надюшка согласно кивнула и приказала медведю лечь. Он был не таким огромным, как тот медведь из сказки, но увезти на спине одного не очень взрослого человека он тоже был в состоянии. Надюшка оседлала его, и мы отправились в путь.

Мишка передвигался быстро, так что мы с Настей немного запыхались, стараясь не отстать. Наша маленькая группа перевалила сопку, ограничивающую долину, в которой располагались домики, и я стал подыскивать место остановки. А потом подумал, что мишка лучше меня сможет подобрать место, где устроить кладовую, и сказал ему и Надюшке об этом. Надюшка недовольно слезла со спины медведя и отпустила его.

Мишка очень оживился, когда узнал, что я собираюсь сделать для него запасы на оставшийся до схода снега месяц – полтора. Он весело бегал между кустов, выбирая место для берлоги по только ему одному понятным критериям.

Наконец, отойдя от нас метров на сто, он остановился, долго обнюхивал снег и, наконец, решился. Он начал ломать наст. Для этого он поднимался на задние лапы и обрушивался передними на снег. После третьей попытки наст проломился и мишка исчез – только пятки мелькнули в воздухе! Мы все втроём побежали к тому месту. Я опасался, что он мог сломать себе шею, если там вдруг окажется очень глубоко.

Мои опасения оказались напрасными. Медведь спокойно ворочался в образовавшейся глубокой норе и осматривался. Девочек я близко к краю не подпустил. Выбрав свободное место в норе, я быстро начал заполнять его продукцией местного мясокомбината. Мишка только вздрагивал, когда очередная ляжка или говяжий бок добавлялись к здоровенной куче.

***

Назад мы добирались пешком. Хватит удивлять новых людей новыми чудесами. Девочки вприпрыжку шли следом за мной и тарахтели не умолкая. То и дело раздавался их весёлый смех. Я шёл и улыбался, довольный тем, что сделал Надюшке подарок, от которого она пришла в хорошее настроение и забыла про недавний конфликт с хозяевами дома и родителями Насти.

Нас ждали. Как только родители Насти увидели нас в бинокль, тут же дядя Виталя кинулся раздувать мангал. Шашлыки снова остыли. За время нашего отсутствия к ним никто так и не притронулся. На Настю накинулись все взрослые, а она вешалась всем на шею, хохотала, вспоминая смешные моменты, и кричала, что Сашка волшебник почище старика Хоттабыча.

Взрослые смеялись, заразившись её настроением и, конечно же, не верили ей, когда она утверждала, что я научил мишку говорить. Мы с Надюшкой улыбались, глядя на всё это и принюхивались к запаху жареного мяса и дымка от мангала.

Потом мы долго сидели в доме за столом. Взрослые пили какое-то хорошее вино, которое дяде Виталию прислал из Краснодара его коллега. Для нас тётя Анастасия приготовила настоящий кофе с молоком. Было шумно, оживлённо и весело. На все расспросы о том, как мне удалось приручить дикого медведя, я пожимал плечами и отвечал, что меня многие звери слушаются.

Потом женщины отправили своих мужей поспать в соседнюю комнату, а я вышел на улицу, быстренько соорудил дубликат флейты, придуманной моим двойником в деревне на острове, вернулся и тихонько играл для оставшихся за столом. Нужно было видеть глаза Надюшки, когда она увидела в моих руках флейту и услышала, как я играю.

Настя перебралась на освободившийся рядом со мной стул и сидела, слушая музыку и глядя на меня влюблёнными глазами. Надюшка, конечно, заметила её взгляды, но не возражала. Да что там Надюшка! Все заметили. И мать Насти, и её тётка… Пойдут теперь разговоры. Нет, нужно её как-нибудь отвадить! Что я с ней буду делать?

Разговор с прокурором

Надюшка вылетела из подъезда первой, со всей дури шарахнув по обшарпанной двери своим тяжёлым портфелем. Дверная пружина жалобно взвыла и поддалась. Весело помахивая портфелями мы бежали в школу, но далеко от подъезда отбежать не успели. Из-за угла дома показался блестящий капот чёрной Волги, которая осторожно заворачивала в наш двор.

Мы замедлили шаг. Явление и в самом деле необычное. Такие машины к нам не заезжали. Оленью упряжку у нас во дворе я видел, а вот чёрную Волгу – ещё ни разу! Даже дядя Гриша, отец моего друга Серёжки, которому по должности была положена такая машина, ни разу не приезжал на ней домой.

Волга остановилась, и правая её дверь распахнулась. Из неё ловко выбрался… дядя Виталик! Собственной персоной! Он широко улыбаясь смотрел на нас с Надюшкой и ждал, когда мы подойдём. Мы с Надюшкой переглянулись и ускорили шаг.

Подойдя, мы вежливо поздоровались. Дядя Виталик, дружелюбно улыбаясь, кивнул Надюшке и протянул мне руку, которую я пожал. Он сделался серьёзным.

– Нам нужно поговорить, Саша. Один на один. Можем поехать ко мне в прокуратуру или, если хочешь, ко мне домой. Жена сейчас на работе, и нам никто не сможет помешать. Можем и у тебя дома. Как хочешь. Твоя мама сейчас на работе?

– Не, мама вчера днём уехала в командировку. На две недели. Дядя Виталик, мы с Надюшкой на уроки опоздать можем…

Он пренебрежительно отмахнулся:

– Я позвоню в школу и предупрежу, что ты сегодня нужен нам. Так как? Ты мне кое-что обещал, помнишь? – дядя Виталик многозначительно посмотрел в мои глаза.

Я вздохнул, открыл портфель, выудил оттуда тетрадки с домашними заданиями по русскому и алгебре и протянул их Надюшке.

– Отдашь, если собирать будут… Иди без меня.

Надюшка понятливо кивнула, попрощалась с дядей Виталиком и умчалась в школу. Даже отсюда было слышно, как прозвенел звонок на первый урок.

Я решил, что мне будет удобнее разговаривать с прокурором у себя дома и пригласил его к себе. Мы поднялись на наш этаж, и дядя Виталик хмыкнул, увидев сделанную химическим карандашом надпись на извёстке ниже кнопки нашего звонка, которая утверждала, что «Сашка, дурак!». Я пренебрежительно махнул рукой:

– Не обращайте внимания, дядя Виталик. Это моя персональная книга жалоб и предложений… Этой записи уже два года. С тех пор я значительно поумнел. Видите, новые записи не появляются…

Он тихонько рассмеялся и шагнул в распахнутую дверь. Устроились мы с ним в комнате, и дядя Виталик сразу взял быка за рога.

– Я по поводу обещанного списка, Саша. Не скажешь, откуда он у тебя?

Я хмыкнул:

– Мог бы рассказать, но знаю, чем это закончится. У вас появится масса вопросов, которые не имеют никакого отношения к делу и будут касаться только моей личности. Кроме того, вы мне всё равно не поверите, и вам потребуются доказательства. Я мог бы предъявить также и доказательства, но вы же атеист, поэтому откажетесь верить собственным глазам. Или перестанете быть атеистом.

– А ты не атеист? – с любопытством спросил он.