Текст книги "Иномиры (сборник)"

Автор книги: Александр Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Да, все наши несчастные друзья заслуживают места в памяти и сердцах людей, которые должны узнать о них. А Кочетков, тот долго был непроницаем даже для меня, телепата, и раскрылся только в деле как человек долга, раскрылся, когда вдруг поседел, не в силах прийти тебе на помощь… Преклоняюсь перед ним! А вот Лена оказалась для меня непредсказуемой. Никак не ожидал такого ее выступления в подземном зале. Все это я пытаюсь передать в своих записках. Не знаю, конечно, что получится.

– Вот видишь, даже ты сомневаешься. А каково мне? Как я напишу о моих друзьях, чтобы читатель увидел в них живых людей, и даже знакомых… Это мне не по силам, и, увы, я складываю оружие. Достаточно того, что напишешь ты. Правда-правда!

И Оля с Альсино поменялись ролями.

– Ты не права, – уговаривал он. – Ты должна своими воспоминаниями осветить память погибших Юры, дяди Джо, лорда, Иецуке…

Оля задумалась.

– Я выйду в сад. Там такое солнце проглянуло! А ты?

– Я подожду тебя.

– Только очень жди! – задорно крикнула Оля и исчезла.

Альсино, отложив электронный карандаш, задумался. Она ушла на какую-нибудь минутку, а как же отпустить ее с найном в другое измерение? Какие неожиданности поджидают ее там?

Но Оля быстро вернулась, оживленная, радостная, словно светясь изнутри.

– Я зарядилась праной, как ты меня учил. Это замечательно! Теперь я буду тебя учить, как ею заряжаться.

Альсино улыбнулся.

Оля, понизив голос, сказала:

– А я все придумала!

– Что еще родилось в твоей головке?

– Может быть, не в головке, а в сердечке?

– Так что же в сердечке?

Оля приняла важный вид и процитировала:

– «Сделал все, что мог. Больше сделает могущий».

– Кто же этот могущий?

– Тот, кто способен написать вторую, десятую, двадцатую книгу! Понимаешь?… Ему будет достаточно выслушать меня… А я… я вернусь. Только очень жди! Правда-правда!…

– Я дождусь, – твердо заверил Альсино. – Но я должен все время видеть перед собой тебя, твой образ. У мамы есть чудесный аппарат. Мы воспользуемся им.

И он провел Олю в одну из комнат, где попросил сесть, как это делают фотографы.

Оля послушно опустилась на круглый табурет и ощутила, что ее освещают, как бы ощупывают какие-то лучи.

– Готово! – объявил Альсино. – Теперь посмотрим, что у нас получилось.

Они вместе вошли в смежную маленькую каморку, вроде той, где фотографы-любители проявляют свои пленки.

Там стояла незнакомая Оле аппаратура.

Альсино откинул на столе легкую крышку какого-то прибора, и Оля ахнула, увидев под нею свое изображение.

Это была она, совершенно такая, какой видела себя каждый день, скажем когда причесывалась.

Альсино любовно взял в руки Олину статуэтку.

– Таким образом, мы ни на минуту не расстанемся с тобой, пока я буду ждать твоего возвращения.

– От полнолуния до полнолуния… – тихо произнесла Оля.

– Какой чудовищно долгий лунный месяц!

– Раньше мне не удастся все сделать для публикации твоих записок.

– Ну, теперь дело за немногим. Я бы захватила с собой и твое изображение, и еще что-нибудь, чтобы удивить всех дома. Но ведь нельзя найна загружать багажом. Лишь бы меня с рукописью взял, в этом-то я не сомневаюсь. Правда-правда!

Но Оля ошиблась.

Общение Альсино с найном было не простым и его едва ли можно было назвать разговором.

Мохнатик, уткнувший голову в колени, вскочил при появлении Альсино, приветливо «улыбаясь», как он это умел делать. Но сразу насторожился, чуть склонив голову набок, чувствуя, что Альсино что-то хочет передать ему. И внимательно всматривался в его лицо.

Альсино пытался внушить Мохнатику, что надо перенести «беленькую» – такой была в представлении найна Оля – в мир, куда он наведывался за сладкой корой белых деревьев, которые порой растут из одного корня, как растопыренные пальцы.

При упоминании об Оле в сознании Альсино прозвучал восторженный возглас Мохнатика:

– «Ах!»

Но когда тот усвоил, что «беленькую» надо унести в другой мир и ее здесь не будет, он воспротивился, и в его мысленном возгласе прозвучал досадный упрек:

– «Эх!»

Альсино старался добиться от найна согласия, но слышал тот же протестующий упрек. Тогда он догадался внушить ему вопрос:

– Хочешь, чтобы «беленькая» гуляла здесь с тобой?

– Ах! – последовал восхищенный ответ.

Но как объяснить найну, что Оля вернется сюда с ним же и он снова сможет гулять с нею в саду?

Альсино вошел в дом, вернулся и передал найну статуэтку Оли, недавно сделанную специальным аппаратом.

Удивлению и восторгу найна не было границ.

Он осторожно и радостно взял в руки статуэтку, словно она была живой Олей, разглядывал и нежно гладил ее волосатой рукой.

Альсино повел его в глубь сада, где по капризу природы из одного корня росли сразу пять белых стволов, напоминающих березки. За ними бережно ухаживала Моэла, пестуя вместе с лучшими своими цветами.

Он дал понять найну, чтобы тот положил статуэтку у корней пятерки, и повел его обратно в дом, где угостил сладкими кореньями, похожими на те, что растут в иномире, приготовленными для найна Моэлой и Олей. Тот с удовольствием съел их, смешно причмокивая губами и выжидательно смотря на Альсино.

Альсино снова повел найна в любимый уголок материнского сада и внушил ему, чтобы тот взял статуэтку.

Вместе они в другом углу сада нашли поджидавшую их Олю.

Альсино показал на нее, потом на статуэтку и снова на Олю.

Наин никак не мог понять, что от него требуется. Тогда Оля по-детски потянулась к нему, чтобы он взял ее на руки.

Наин, расставшись со статуэткой, радостно подхватил Олю. Она почувствовала прикосновение его шелковистой, остро пахнущей шерсти и попросилась обратно на землю. Наин послушно отпустил ее.

Альсино указал в сторону пяти деревьев, внушая найну, что он должен перенести Олю к таким же пяти березкам в мире, куда найны проникают, чтобы полакомиться сладкой корой, которую он только что ел. А потом, когда Альсино скажет ему, вернуться за нею.

И первобытное существо с зачатками разума – кто бы мог подумать – усвоило этот своеобразный наглядный урок!

Сознание, что Оля снова будет здесь, когда он принесет ее из мира сладких деревьев, пробудило в Мохнатике простодушную радость, и он выразил ее, по своему обыкновению, в прыжках и танце, который Оля называла «журавлиным».

– Вот теперь наш замысел может удаться, – сказал Альсино. – Мохнатик все понял. Я внушу ему, как попасть в нужное место. Ведь домик Моэлы совсем недалеко от вашей дачи, только в другом измерении, – с улыбкой закончил он.

Наин действительно все понял и даже с нетерпением ждал, когда снова сможет взять «беленькую» на руки.

Олю провожали и Моэла, и Альсино.

Стояло ясное утро. Невысоко поднявшееся солнце просвечивало через листву деревьев, делая ее прозрачно-золотистой.

Оля показала на них Альсино и сказала:

– Мне кажется, что они окружены аурой и сейчас поднимутся в воздух, перенесясь вместе со мной в наш старый мир…

– Это почти так и будет, – пообещал Альсино, имея в виду что-то свое.

Оля держала в руке тетрадку с записями Альсино.

Моэла, смахнув что-то с ресниц – наверное, слезы, – крепко обняла девушку, а Альсино, к удивлению матери, поцеловал Олю – этого знака выражения любви никогда не знали и не видели в их мире…

Исполинский мохнатый пращур молча наблюдал за прощанием влюбленных.

Потом он протянул свои длинные, свисавшие ниже колен волосатые руки и легко поднял Олю, крепко прижав к груди.

Шерсть на нем вздыбилась и засветилась, слившись с возникшим вокруг розовым ореолом, похожим на просвеченную солнцем листву ближних деревьев.

Наин с Олей на руках приподнялся над землей.

Альсино и Моэла смотрели на них, чуть запрокинув головы.

– Жди меня, и я вернусь! – крикнула Оля. – Только очень жди! – И исчезла, растаяв в воздухе вместе с найном…

Глава 6
РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Истина редко желанна, особенно, если она противоречит привычному.

По Сократу

Казалось бы, после всего перенесенного Олю ничто не может поразить, даже то, что найн с нею почти тотчас же опустился около только что виденных в саду Моэлы пяти березок, растущих из одного корня. Но рядом уже не было ни Альсино, ни Моэлы, ни ее домика…

Но на лесной полянке стояла… бабушка Евлалия Николаевна. Это было уж слишком!…

Найн осторожно поставил Олю на мягкую траву.

А бабушка, вся в слезах, преодолев удивление и испуг, забыв про возраст, бежала к любимой внучке, протянув вперед руки и спотыкаясь на ходу.

– Этого не может быть! – воскликнула Оля, радостно обнимая ее. – Как ты могла оказаться здесь, бабушка, дорогая?

– Извелась я, внученька! Тоска сморила, места себе не находила. Брожу целыми днями, а по утрам сюда, на полянку, где ты со своим «парашютистом» встретилась, и все думаю: отчего бы тебе и самой уже не появиться здесь… оттуда?

– Удивительно! Удивительно! – твердила Оля, покрывая поцелуями родное лицо, сухонькое, с глубокими морщинками у губ, как у светлейшего князя Меньшикова, которого бабушка гордо величала своим дальним предком. Глаза, хоть и мокрые, а по-прежнему горят, не потускнели.

Оля не могла налюбоваться на нее, а та все старалась взять себя в руки.

– Чего тебе-то удивляться? Ведь всего, поди, навидалась, коль на таком мохнатом чудо-коне прискакала. Накормить коня-то надобно?… Он как? Не тронет?

– Да нет, бабуля! Он хороший, и сейчас улетит обратно. А потом вернется. Правда-правда!…

– Это зачем же вернется?

– За мной…

– Ну, это мы еще посмотрим, – процедила бабушка сквозь зубы, строго взглянув на внучку.

Найн осторожно прислушивался к непонятным словам и, видимо что-то ощутив, встревожился.

– Ничего, Мохнатик, не волнуйся. Буду ждать тебя здесь же. Альсино тебе скажет – когда.

– Это где же он ему скажет? Что-то не пойму я…

– В параллельном мире, бабушка. Я ведь сейчас оттуда.

– Ну и удружила! Ну и чудеса! Явилась на настоящем снежном человеке!… Страсть-то какая!… А НЛО, внученька, вроде перестали тут летать. Неблагоприятное противостояние что ли, уж и не знаю.

– Да, бабушка, очень неблагоприятное.

– Ну ладно, внученька! Загадки разгадывать ужо будем дома, сообща. Идем, родных скорей порадуем. Его позовешь? Или как?

Оля обернулась к найну. Мохнатик с тоской смотрел на нее. Горесть ли разлуки, нежелание оставлять ее здесь или тревога светились в его глазах?…

Оля собрала всю свою волю и попыталась внушить этому преданному существу, что он скоро придет сюда за ней и они вернутся к Альсино, к Моэле, в ее сад, где снова будут гулять вместе.

Найн словно понял. Повернулся волосатой спиной, однако не поднялся в светлом ореоле над землей, не растаял в вышине, а легко побежал по полянке, чуть раскачиваясь, казалось разбегаясь для взлета, но… просто скрылся за деревьями.

Появление Оли на даче вызвало переполох, радость и смятение.

Лена обнимала ее, вся в. слезах, что не помешало ей окинуть сестру оценивающим взглядом. Серебристый костюм был Оле очень к лицу… Но почему-то сбоку, чуть ниже пояса, разорван по шву.

Ксения Петровна захлопотала у стола.

– Надо покормить девочку, устала небось с дороги!

Из своего кабинета спустился Сергей Егорыч. Его лицо выражало смешанные чувства. Он хмурился и улыбался.

– Вот принимайте, доставила! – объявила бабушка. – Прямо из параллельного мира.

– Какой такой параллельный мир? – взволнованно переспросила Ксения Петровна. – Никогда этого не понимала!…

– А почему ты одна? Почему костюм разорван? И где остальные? – не выпуская Олю из своих объятий, спрашивала Лена.

Сергей Егорыч солидно добавил к расспросам старшей дочери:

– И в самом деле, с кем вернулась? С тем же Альсино?

– Нет, она одна. На руках у снежного человека пожаловала, – ответила за внучку бабушка.

– Ну, мама, тут нечего шутить! – укорил Сергей Егорыч. – Снежный человек – это… совсем иная категория.

– Да уж какие тут шутки да категории! – сквозь зубы, зажигая сигарету, произнесла Евлалия Николаевна.

– Я должна вам всем сказать нечто очень-очень важное! Правда-правда!

– Раз так, то в ногах, как говорится, правды нет. Присядем к столу, выслушаем важную информацию, – предложил Сергей Егорыч.

– Я сейчас, сейчас, – засуетилась Ксения Петровна. – Только на кухню сбегаю.

– Уймись ты со своей кухней, слушать надобно, – урезонила ее бабушка.

Все сели за стол.

– Так как же ты? Рассказывай, доченька! – Ксения Петровна подперла рукой полный подбородок.

– Я не о себе хочу… Обо мне потом, а сейчас… – начала Оля и достала из принесенной с собой рукописи листок.

Лена насторожилась, тревожно глядя на бумажку в руках сестры.

– Вроде не нашенская бумага-то, – заметила бабушка, выпуская клуб дыма.

– Да, они там пишут на такой.

– Кто они-то, не томи уж! – подгоняла бабушка.

– Да люди! Такие же, как Альсино, мудрые, добрые. Они тысячи лет изучают наш мир. И недавно записали вот такое сообщение нашего Международного информационного агентства. Вы должны о нем знать. – И Оля прочитала первые строчки:

– «Шпионы с чужепланетного корабля. Наконец-то приоткрыта тайна неопознанных летающих объектов…»

– Ах, Боже мой! Да тут словно все с ума посходили! – воскликнула Ксения Петровна. – Только и разговору было, что об инопланетянах. Кричат все – надо, мол, готовиться к отпору агрессорам, замахнувшимся на нашу Землю. Это первая ласточка…

– А может быть, буревестник? – вставила Лена.

– И того хуже! Что же, теперь нас какими-нибудь лазерами выжигать будут?

– Как у Уэллса в «Войне миров», – добавила Лена.

– Военно-промышленный комплекс во всех странах оживился, – заметил Сергей Егорыч. – Отныне никакого разоружения!

– Да не собирается никто на нас нападать! – заверила Оля. – И не покушается на наш мир!

– Чего уж там покушаться! – с иронией заметила бабушка. – Доведем свои реформы до конца – и пожалуйте на чистую Землю! Милости просим!

– Мама, я попросил бы тебя!… – растерянно запротестовал Сергей Егорыч. – Это не повод для политических дискуссий.

– Не было никаких инопланетян! – воскликнула Оля. – Правда-правда! Бояться нам некого!

– То есть как не было? – откинулся на спинку стула Сергей Егорыч. – Надо уважать авторитет науки, – назидательно добавил он.

– Ну где они, эти «инопланетяне»? – спросила Оля.

– По решению ООН их тела, всех шестерых, доставили не куда-нибудь, а в наш Биоинститут, – сообщил отец.

– Это не так далеко отсюда, Оля. Ты же знаешь, – добавила Лена.

– Исследования проводил солидный ученый, профессор Сафронов. Он член международной комиссии, сделавшей вывод о том, что «человечество в опасности!» – закончил Сергей Егорыч.

– Если оно и в опасности, то не из-за инопланетян, а, как говорил Альсино, по своей же собственной вине: сами губим Природу, друг друга и параллельные миры! – горячо убеждала Оля. – Никаких космических шпионов не было и нет!

– А кто же, по-твоему, в морозильнике Биоинститута лежит? – осведомился Сергей Егорыч не без издевки.

– Там лежат… Очевидно, наши друзья и мои спутники, вместе со мной проникшие в параллельный мир, – упавшим голосом выговорила Оля. – Кочетков… и другие…

– Что? Что ты сказала?! – гневно воскликнула Лена, вскакивая со стула. – Ты с ума сошла! Хочешь окончательно сразить меня? Я тебе что – жить мешаю?

– Что ты говоришь, Леночка! Мне так же больно, как и тебе, но что поделаешь! Юра был среди остальных, так называемых инопланетян, – говорила Оля, нежно гладя руку сестры.

– Ты лжешь! – воскликнула Лена, вырываясь. – Я сама видела цветные фотографии пришельцев. Среди них нет ни одного, похожего на Кочеткова!

– А тот, который седой, ты не заметила его?

– Седой как будто бы был… Но при чем здесь седой? Ведь Юра молод! В расцвете сил! Ни одного седого волоска! Уж я-то знаю!

– Он поседел там, Лена, из-за меня…

– Какая чепуха! В такой короткий срок не седеют, даже…

– Не спорьте, девочки, – остановил дочерей Сергей Егорыч. – Мы искренне рады, Оленька, твоему возвращению, но, право, не стоит начинать разговор с попытки опровержения того, что установлено наукой. Тебе ведь, Оля, есть что поведать людям и помимо этого.

– Ей никто не поверит и в остальном, если она будет пороть такую чушь! – раздраженно вспыхнула Лена.

– Ты представляешь, девочка, какие барьеры тебе предстоит преодолеть? Авторитет твоих показаний слишком мизерен. А я, уж прости, не решусь помогать в такой затее.

– Всякую неправду опровергать надо, вот что я вам скажу, – решительно заявила бабушка. – Сын на это не решится, значит, мне самой придется за это взяться. Думаю, что меня еще не все и не везде забыли…

Оле не хотелось пользоваться бабушкиным авторитетом. Она считала, что записки Альсино, дополненные ею, послужат достаточным основанием для опровержения версии об «инопланетянах».

Но всюду ее ждало глубокое разочарование. Прежде, чем она решилась обратиться за помощью к писателю, она старательно обивала пороги многих издательств, но никто не отнесся серьезно к предлагаемому уникальному документу. Рукопись даже не взялись прочитать, отговариваясь то утвержденными уже, то даже сверстанными планами, то на предстоящие годы книгами, а то и просто неясностью перспективы собственного существования из-за безудержно растущих цен на бумагу и полиграфические услуги.

Словом, никто не брался издать записки никому не известного автора, за кого бы он себя ни выдавал.

У Оли опускались руки. Ее представления о печатном слове, разоблачающем любые ошибки и злоупотребления, были бесконечно далеки от действительности… даже в условиях гласности.

Лена насмешливо наблюдала за стараниями сестры.

– Ничего у тебя не выйдет! Кто тебе поверит, деточка! – начала она этот ночной разговор.

– Я плохо понимаю, в каком мире мы живем.

– Это надо тебя спросить, дорогая. Это ты не хочешь спуститься на грешную землю с небес и все мечтаешь о новых объятиях снежного человека, который унесет тебя на небо или… не знаю еще там куда!

– Как ты можешь так говорить, Лена?

– Я – трезвый человек. И сообщение о гибели «инопланетян» для меня убедительнее, чем твои россказни.

– Что же мне делать?

– Прежде всего, выкинь из головы намерение отправиться в другое измерение, которого, может, вовсе и не существует на самом деле!

– Но ведь там ждет меня Альсино!

– Боюсь, что похищение снежным человеком для тебя не прошло даром.

– Ты имеешь в виду мир найнов?

– Я имею в виду твое здоровье. Ты живешь во власти галлюцинаций, в мире выдуманных фантазий, которые ты принимаешь за реальность. Я не знаю, что произошло с Юрой, который испытывал военный объект, не знаю, как и где тебя саму высадили с него и ты попала в лапы снежного человека. Но, извини, ни в какие параллельные миры я не верю!

– Лена, что ты такое говоришь? Как ты можешь?

– Я должна заботиться о тебе.

– Вот как? Папа не хочет помогать мне, ты отвернулась. Осталась одна бабушка…

– Бабушка тоже не поддерживает твоего безумного желания снова оказаться в объятиях этого мохнатого чудовища, бросив своих родных и близких.

– А разве не ты сама, Лена, еще недавно собиралась уехать в чужую страну с каким-нибудь иностранцем?

– Детские бредни, как и у тебя сейчас. Я пережила свои и теперь должна помочь тебе преодолеть твои. И я жду возвращения Юры из секретной командировки. Не думаю, что за это время он может стать менее здравомыслящим, чем тогда, когда я его узнала.

– Не говори ничего дурного о погибшем герое!

– Он погиб только в твоем воображении, Оля. Ты просто пытаешься навязать свой бред остальным.

Сестры проговорили всю ночь. Под утро, подойдя к открытому окну и глядя на занимающуюся зарю, Лена неожиданно спросила:

– А когда твой Мохнатик должен явиться за тобой?

– В ближайшее полнолуние.

– Это будет безумием.

– Ничто мне не помешает улететь. Достаточно того, что никто не помогает…

– Тебе нужна совсем другая помощь… врачебная! А теперь спи! – Она подошла и поцеловала сестру.

Оля уткнулась в подушку, наволочка которой скоро стала мокрой от слез.

Кто же безумен? Она или Лена? Как Лена может говорить о нереальности всего рассказанного Олей, когда сама же провожала Кочеткова в полет? Не знала – в какой? А вот бабушка сразу догадалась и встречала ее на поляне, когда Мохнатик спустил ее на траву. Нет, она, Оля, в порядке! Не в порядке бедная Лена. И ее еще ждет сильный удар, когда дело, задуманное Олей, будет доведено до «опознания».

В конце концов, все это необходимо вовсе не Оле или Лене!

Версия о сбитом чужепланетном корабле со шпионами повлекла за собой раздутую журналистами версию о боязни инопланетного нашествия. И былые решения о разоружении оказались под угрозой, от них теперь уже готовы отказаться! А под этим предлогом будет развернут новый виток вооружения. А оружие, как известно, не терпит бездействия и будет применено не против пришельцев, а в новых войнах. Последствия непредсказуемы, да о них даже страшно подумать!…

Нет, колебания недопустимы! Разоблачение вздорной версии об «инопланетянах» необходимо. Это Олин долг!

Все это девушка горячо говорила бабушке, а та слушала, прикуривая сигарету за сигаретой.

– Да, – сказала Евлалия Николаевна и прокашлялась. – Тут ты права, девочка. Я-то знаю, что такое война. Это не поле славы, а узаконенное беззаконие, как сказал какой-то мудрец. Поэтому надо бороться!