Текст книги "Иномиры (сборник)"

Автор книги: Александр Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

Глава 7
ПАДЕНИЕ

Падать – падай, только не духом

Народная мудрость

В довершение ко всему сама природа ополчилась на иномирных пришельцев.

Они появились здесь на своей «летающей» и упавшей «тарелке» в час уходившей грозы, когда она отгремела артиллерийскими раскатами за горизонтом. Теперь же, невиданная по силе, обрушилась на лес, по которому пробирались наши герои. Удары грома следовали один за другим, сливаясь в непрекращающийся грохот горного обвала.

С неба низвергались такие потоки воды, что способны прижать к земле, даже обломать ветви исполинских деревьев. И лишь кроны с осевшими на них низкими тучами едва прикрывали идущих внизу. Спасали только комбинезоны, подобные легким водолазным скафандрам или тому, какой был на Альсино.

Все живое в предчувствии небесного наводнения куда-то попряталось, и путники, бредя по колено в воде в образовавшихся ручьях, не встретили никаких живых существ.

– Как все огромно здесь вокруг, – сказала Оля. – И лес, и дождь, почти что библейский, и… мохнатые найны.

– И в нашем мире когда-то были папоротники-великаны и такие чудовища, как ящеры, – отозвался Кочетков. – Несмотря ни на что, надо почувствовать себя счастливым, побывав в таком поистине фантастическом мире.

– Если бы в нем не было таких сказочных демонов, как неандертальцы или головоногое «божество», едва не утащившее меня в море!

– Тебя хотел схватить спрут? – поразился Кочетков. – И ты говоришь об этом так спокойно?

– Что ты! Я перетрусила выше всякой меры! И если бы не Альсино, я бы умерла со страху Правда-правда!

После пережитого, став друг другу ближе, они незаметно перешли на ты.

– Альсино? – удивился Кочетков. – Но ведь он лишь недавно появился, чтобы спасти нас.

– Альсино, объясните ему, – попросила Оля.

– У меня была телепатическая связь с Олей. Через ее ощущения я воспринимал все, что с нею происходило. И постарался внушить ей мысль стать выше всего происходящего.

Ливень усиливался. Сквозь его шум Оля крикнула:

– Я словно под водой. Правда-правда! И в скафандре. Как хорошо Альсино придумал нам всем так одеться! Смотрите! Деревья редеют, уже виднеется степь. Где-то там наша «Альсина»!

Лес действительно разом кончился Дальше – обрыв И на самом краю его стоит засохший тысячелетний исполин, какое-то сказочное чудище с растопыренными руками-сучьями. Столетиями злобные ветры выдували из-под него почву, обнажали корявые корни, пока он не засох, кто знает когда, прежде могучий, ветвистый, а теперь одинокий страж, преграждавший выход из леса.

А за ним внизу, где не было никакой речки, сколько хватало глаз расстилалась неоглядная степь, по виду вполне земная, густотравная. И для того, чтобы убедиться, что каждая травинка там толщиной с бревно, требовалось спуститься по откосу.

Камешки сыпались из-под ног Местами приходилось съезжать, как со снежной горы, вздымая облачком пыль.

Прямо над головой раздался удар грома Молния сверкнула совсем рядом, и ослепительный свет ударил в глаза.

Оля зажмурилась, невольно сжалась в комок Открыв глаза и взглянув наверх, обмерла Стоявший на взгорье засохший тысячелетний великан превратился в рвущийся в небо пылающий факел Ветер срывал с былого стража огненную мантию, которой тот будто прикрылся, и пытался свалить вниз.

– Мне жаль этого патриарха, – сказала Оля. – Он, наверное, помнит, когда неандертальцы были еще найнами.

– И он успел запомнить, как мы проходили сейчас мимо, – с улыбкой отозвался Кочетков.

– Интересно, за кого он нас принял? – задумчиво произнесла Оля.

Дождь кончился, вернее, пока он еще не достиг степи и хлестал по деревьям в лесу. Может быть, мстил за то, что те пропустили незваных гостей?

Оля еще раз оглянулась на пылающее дерево.

– Вот разгадка цивилизации неандертальцев. Они знают огонь, но не умеют его добывать. Пользуются наверняка такими вот грозовыми днями. Потом хранят тлеющие угли в каменных сосудах. Правда-правда! Я сама видела в волокуше, – сказала она и вскрикнула.

Пылающий исполин, так и не дотянувшись до неба, накренился, на миг застыл в наклонном положении, когда факел превратился в гигантский растянутый фитиль, и потом упал вниз на древоподобные травы, вздымая тучи искр.

Оттуда сразу повалил дым, как из костра, в который подбросили хвороста.

– Что это? – спросила Оля. – Пожар? Когда эти «исполинские былинки» успели высохнуть?

– И возгорание стало возможным, – заметил Альсино.

– Надо поторопиться, – озабоченно сказал Кочетков.

– Да не отстану, не отстану, – уверяла Оля. – Я могу идти быстро.

Степь запылала, как это случается порой и в реальном мире пришельцев.

Ветер дул им в спину и гнал огонь уже за бегущими путниками.

Дым стелился над верхушками трав и был похож на упавшие сверху тучи.

Запахло едким дымком Оля беспрестанно чихала.

– Альсино, – позвал Кочетков. – Вы ведь умеете летать и можете взять с собой Олю, вызвав у вас обоих обнуление масс. Прошу поспешить к нашей «Альсине».

– А ты? Ты, Юра? – испуганно спросила Оля.

– Я – марафонец.

– Я же сказала, что от вас не отстану.

– Ты-то не отстанешь, да вот огонь может догнать.

– Простите, Юра, – впервые так назвал его Альсино. – Мы не можем оставить вас одного с огненным валом за спиной. И будь я сам себе судья, не задумываясь, приговорил бы себя к высшей мере за предательство.

– Высшая мера? У вас? – поразилась Оля.

Но Альсино не ответил, а подхватил ее под руку, облегчая, видимо, ее вес, и помчался рядом с Кочетковым, делая огромные прыжки.

Оля опять закашлялась.

Если не огонь, то гонимый ветром дым догонял их.

Когда трое ученых и Альсино закончили тушение «электронного пожара» и осталось лишь заново собрать схему, Альсино вдруг насторожился и, обращаясь к своим помощникам, сообщил:

– Я вынужден покинуть вас.

– Да что вы, шеф! – воскликнул американец. – Только оставьте нас здесь, и мы натворим таких дел, словно медведь с клавиатурой компьютера.

– Я должен лететь на выручку Оле. Ей грозит смертельная опасность.

– Прошу простить, разве общая, грозящая всем нам опасность меньше? – спросил японец.

– Не будем спорить, – примирительно сказал лорд Стенли. – Нашим другом руководит Бог из неомира.

– Что ж, – вздохнул американец. – Я уже говорил, что «на Бога надейся, сам спохватись»… Может быть, на выручку Оли и Кочеткова стоит пойти всем вместе?

– О нет, друзья, – возразил Альсино. – Я полечу по воздуху и у меня есть действенное средство – «внушение», для которого ваша помощь не потребуется. Другое дело аппаратура. Вы знаете основные принципы ее работы. Я хотел бы, чтобы вы, пока меня нет, сами справились с восстановлением схемы. Мы вернемся все вместе.

– Боюсь, что наших, даже совместных знаний окажется недостаточно, – заметил японец.

– Тот, кто поможет другому – поможет самому себе, – глубокомысленно объявил лорд Стенли.

– Высокочтимый лорд! – воскликнул Форд. – Мы с Иецуке единогласно избираем вас своим шефом. У вас аналитическое, без погрешности мышление, а у нас неплохие руки, верно, Иецуке?

Японец молча согласился, лицо его было непроницаемо.

Американец сразу принялся за работу.

– По ходу дела я буду поддерживать ваше настроение анекдотами, – говорил он, вытаскивая плату из пульта. – Один джентльмен спросил в коридоре со множеством дверей чопорную даму, очень статную и очень важную: «Где мужской туалет?» Она внимательно осмотрела его с лысеющей головы до пят (он был вроде меня) и учтиво ответила: «В конце коридора правая дверь. На ней написано «Для джентльменов», но вы не обращайте внимания, входите». – И толстяк первый захохотал, трясясь всем телом. – Вы, конечно, догадались, что эта женщина была англичанкой. Уверяю вас, шеф, к вашему возвращению все будет о'кей. Хотя никогда не вредно сказать «почти».

– Притом с первого же шага, – заметил англичанин.

Все трое, оторвавшись, от пульта, смотрели в иллюминатор. Альсино вышел из «летающей тарелки». Аура окружила его, и он, приподнявшись в воздухе, полетел какую-то часть пути сначала между гигантских стеблей, потом забирая все выше и выше.

Японец первым вернулся к работе.

– К сожалению, – сказал он, – я должен, простите меня, поделиться своими сомнениями. На мой взгляд, электронный огонь уничтожил блоки, и нам нечем будет их заменить.

– Пустое! – бодро воскликнул американец. – Выход есть из любого положения, надо только его как следует поискать.

– Бог да поможет нам. Что вы можете предложить?

– В схеме есть блоки-бездельники, предназначенные только для одной цели. Дадим им двойную нагрузку, пусть заменят выбывших из строя.

– Очень боюсь, что Альсино не одобрил бы такого решения, – усомнился японец.

– Если у вас есть отмычка от другого запасного выхода, открывайте. Полиция не помешает.

– Согласитесь, что это довольно рискованно, именно Альсино по возвращении мог бы показать, как лучше поступить, – все еще сомневался японец.

– Безделье еще никогда и никому не помогало, – решительно заявил Форд. – Говорят, что скупой платит дважды, а я добавлю, что не рискующий – трижды! – И толстяк нахмурился.

Ученые больше не спорили и принялись за работу по плану, предложенному Фордом.

Огненный вал бежал по степи, охватывая высохшие гигантские травы. Минувшая гроза мало смочила их, а нынешняя вообще обошла стороной.

Альсино и Оля огромными прыжками убегали от огня. Кочетков, кашляя на бегу, не отставал от них, показывая свои недюжинные возможности.

Но не только едкий дым ощущали беглецы, но и жар преследующего их пожара.

– Альсино! Юра! Я вижу нашу «Альсиночку»! – радостно воскликнула Оля, спускаясь после очередного особенно высокого прыжка.

И в самом деле, до «летающей тарелки» оставалось не так далеко.

Но огонь тем не менее двигался быстрее людей.

– Держитесь за меня, Юра, – предложил Альсино. – Я попробую подняться вместе с вами.

Кочетков начал было отказываться, но почувствовал спиной такой жар, что тут же без лишних слов ухватился за протянутую ему Альсино руку.

Так продолжали они свой бег, крепко держась за руки и представляя как бы единое целое. Огромные их прыжки со стороны наверняка показались бы невероятными. Они взлетали над землей, чтобы лишь на миг коснуться ее ногами для следующего прыжка. Кочетков как-то сразу почувствовал характер необычного передвижения и вошел в его ритм, всячески облегчая Альсино взлет.

Трое ученых закрыли наконец откидной пульт, завершив в нем перемонтаж схем.

Желая передохнуть, они с облегчением подошли к иллюминатору.

– Что бы это могло быть? – изумился Форд. – Похоже, будто тысячи аборигенов разом закурили сигары…

– Мне не хотелось бы думать, что это не сигары, а пожар в степи, – высказал предположение лорд Стенли.

– Сожалею, мистер Стенли, но на этот раз вам придется смириться с тем, о чем нам всем не хотелось бы думать, – заметил японец.

– Если это не сигары, – продолжил уже серьезно американец, – то вместо них кто-то пускает «полы», любили говорить крестьяне в России, и это совсем не ко времени, как выразился бы один джентльмен, платя штраф за превышение скорости и опаздывая на поезд.

– Я так понимаю, – отозвался японец, – что штрафовать их здесь некому. – И он указал на иллюминатор.

И все трое увидели вдруг, как странная группа непонятных существ ловкими акробатическими прыжками приближалась к «Альсине». За нею будто по пятам гнались пляшущие языки пламени.

– Они! – радостно воскликнул Форд, колотя себя по толстым бедрам.

– Да поможет им Бог! – взволнованно произнес Стенли.

– И снабдит их портативными холодильниками! – добавил толстяк.

– Полагаю, извините меня, открыть люк будет гораздо более действенно, нежели испрашивать у Бога криогенное оборудование.

– Наш Иецуке недаром носит имя основоположника христианства! Не так ли, лорд?

Но Стенли не слышал Форда. Он уже распахнул люк и высунулся наружу, ощутив запах дыма.

Он видел мокрые, покрытые сажей лица приближающихся к «Альсине» беглецов.

Одного за другим пропустил их в «летающую тарелку».

Они ввалились в нее, неся с собой запах гари. Олю первую Кочетков втолкнул внутрь «Альсины», за нею вошел Альсино, и лишь последним, обменявшись с англичанином приветственным взглядом, поднялся Кочетков.

– Я вся заплаканная… Но вы не подумайте… Это от дыма, – еще не отдышавшись, выпалила Оля. – Правда-правда!

– Один джентльмен при виде столетней старушки сказал: «Как вы молодо выглядите, миссис…» Старушка обиделась и поправила: «Мисс»…

Оля улыбнулась, а толстяк расплылся в радостной улыбке.

– Как я рада, дядя Джо, видеть вас прежним. Юра, Альсино! А вы почему не радуетесь? Все позади!

– Если бы так, – без улыбки ответил Кочетков. – Эти твои «исполинские былинки» будут гореть не только позади, но и вокруг нас…

– Так мы же улетим! Разве не все в порядке? Разве «Альсина» не может перенестись в другое измерение?

– Все будет о'кей, сказал один джентльмен, приняв душ перед тем, как переплыть Ниагару.

– А как мы бежали, дядя Джо! Вы видели? Как на гигантских шагах. Правда-правда!

– Кенгуру позавидовал бы вам, как тот джентльмен, который, попав в цирк, заявил, что «этого не может быть».

Оля расхохоталась.

Кочетков откровенно любовался девушкой. Столько перенести и оставаться самой собой в самых невероятных переделках.

– Юра радуется, – сказал Альсино, – что вы остались прежней. – В первый раз он уловил мысль Кочеткова, который вдруг открылся для него.

– Нет, что вы! Я просто проснулась. Правда-правда! Я внушила себе, что все это было во сне, – сказала Оля и смутилась, взглянув на появившуюся у Кочеткова седину, на которую никто из остальных его соратников из деликатности не обратил внимания.

– После такой прогулки соловьев вопросами не кормят, – решительно заявил Форд и принялся открывать какие-то консервы, хлопоча около откидного столика. – Вы потом научите меня так прыгать, Оля, чтобы сбросить лишний вес?

Оля с Кочетковым с аппетитом принялись за еду, Альсино лишь поглядывал на них: ему этого не требовалось.

Японец прислуживал с восточной учтивостью. Форд потирал от удовольствия руки. Лорд Стенли застыл, воздев глаза к небу. Очевидно, молился, благодарил…

– У меня одно желание, – щебетала Оля. – Вымыться! От этого пожара я вся словно трубочист.

– Простите, а вы не задумывались о причине этого пожара? – спросил Иецуке. – Насколько можно судить, он – не сновидение.

– Вся беда в падении, – уплетая за обе щеки подставленные перед ней Иецуке сосиски, говорила Оля.

Альсино занялся проверкой пульта.

– В падении? – удивленно переспросил японец.

– Никогда не падайте, дорогой Иецуке. Это было так ужасно! Он сначала вспыхнул, а потом свалился…

– Кто вспыхнул и кто свалился? Здешний принц? При виде вас? Бедняга! Я его понимаю, – подскочил к столу американец.

– Да нет, дядя Джо. Не принц, а дуб здешний… От молнии. Понимаете? Тысячелетний, сухой… и свалился с обрыва прямо на сухую траву… Вот и вспыхнула степь.

– Дуб? Молния? Тысячелетняя?

– Ну, может, не дуб, а какое-то другое удивительное дерево. Все возможно в этом мире, дядя Джо.

– Один отшельник очень удивился, узнав, что видит в зеркале самого себя: он никогда не брился.

– Вот здесь вы правы, дорогой Джо! – обернулся к американцу Кочетков. – Представьте себе, что в этом странном мире, как в выпуклом зеркале, можно увидеть самих себя.

– Боюсь не получить от этого удовольствия! – заключил Форд. И, подойдя к Альсино, осведомился: – Ну как, босс? Все о'кей у ваших учеников, которые отрицали безделье даже в электронном устройстве?

Альсино внимательно посмотрел на него и, прочтя, очевидно, мысли американца, сказал:

– Но вы перегрузили основные блоки.

– Я не хотел бы, чтобы это вызвало ваши возражения, Альсино, – сказал англичанин. – Но никто не подсказал нам иного выхода.

– По законам физики теперь мы должны были бы взлететь.

Кочетков внимательно посмотрел на японца:

– У вас есть сомнения в возможности продолжить полет?

– Простите, шеф, но я такого не произносил.

– Не будет ли наиболее правильным опробовать сначала аппарат? – спросил лорд Стенли.

– Разумеется. Я благодарен вам за ваши старания и выдумку, – сказал Альсино. – И мы не задержим нашего взлета.

Иллюминаторы затянуло дымом, через который просвечивали факелами вспыхивающие гигантские растения.

– Я думаю, Альсино, стоит поторопиться, – озабоченно сказал Кочетков.

– Один джентльмен, зайдя в баню, посоветовал ее владельцу обзавестись для нее холодильниками.

– Вам жарко, дядя Джо? Снимите бронежилет.

– А вы, мисс Оля? Нас обоих он несколько толстит.

– Пожалуй, сейчас можно, – согласился Кочетков.

– Вот тогда другое дело, как сказал один джентльмен, когда с него сняли наручники.

– Вы неистощимы, дядя Джо! – воскликнула Оля.

– Альсино, – оторвался Кочетков от иллюминатора. – Мы в огне! – И он указал на бушующий за стенами «Альсины» пожар. – Очевидно, загорелись стволы или стебли, подмятые аппаратом при спуске.

– «Похоже, у нас есть некоторые шансы изжариться», – подумали бы утки, попав на сковородку, – не унывал Форд.

– Я бы ничего не имел против оказаться где-нибудь в другом месте… если не в другом мире, – сказал лорд Стенли.

– Если позволите, я присоединюсь к вашему мнению, – добавил маленький физик.

– Неужели сейчас полетим? И можно будет ухватиться за скобы на потолке? – оживилась Оля.

– Прошу приготовиться. Начинается обнуление масс. Пока только пробное.

– Прекрасно! Прекрасно, Альсино. Я чувствую себя воздушным шариком. Готова взлететь к потолку!

Кочетков сохранял холодное спокойствие. Лорд Стенли был торжественно молчалив. Японец весь напрягся, словно перед прыжком.

Все ощутили потерю веса, передвигаться могли только вдоль стенок, держась за выступы иллюминаторов.

– Один толстяк упросил Бога избавить его от мучений, вызванных грузностью, а когда потерял вес, жалел, что не может перепрыгнуть через канаву, – ворчал Форд. – Потерялась инерция…

– Человеку, на беду его, свойственно всегда желать больше, чем он имеет, – нравоучительно сказал Стенли.

– Извините, но не заложено ли это свойство в прогресс? – спросил японец.

– Летим! Летим! – воскликнула Оля. – Летим в сказку! Но «Альсина» не взлетела, а только приподнялась над травами и тотчас рухнула, подняв снопы искр из горящей травы…

Кочетков спросил Альсино:

– Что случилось?

– Сейчас посмотрим, – вместо ответа отозвался Форд. – Когда деньги кончились, человек обыскивает все карманы.

Альсино молча опрокидывал панель пульта.

– Мне не хотелось бы думать, что дело в перегруженных блоках, – вставая с пола, сказал Стенли.

Японец удержался на боковых скобах и оттуда спросил:

– Дело не в них, насколько я понимаю, потому что их уже нет?

Альсино кивнул.

– Упали? А что теперь? – спросила Оля.

– Падать – падай, но только не духом, – изрек Форд.

Кочетков провел рукой по своей седой голове.

– Есть надежда? – спросил он Альсино.

– Оставить надежду – это все равно что пройти в ворота ада, на которых так и сказано, – произнес Стенли. – Бог для всех миров один…

И тут хлынул ливень, по силе – не меньший, чем тот, под который они попали в лесу. И теперь казалось, что «нелетающая тарелка» находится под водой…

Глава 8
СЮРПРИЗЫ МНОГОМЕРНОСТИ

Стоит ли мир на трех китах?

Иль на одном стоят три мира?

Загадка из записной книжки

Альсино поставил на место откинутую панель пульта и обернулся:

– К сожалению, наш аппарат не может ни взлететь, ни переместиться в пространстве.

– Как? Остаться здесь навеки? – ужаснулась Оля.

– Перст Божий! – сказал лорд Стенли. – Не указует ли он нам быть миссионерами в этом мире, нести Слово Божье несчастным неандертальцам?

– Ну уж, прошу прощения, – отозвался Форд. – Одному джентльмену предложили стать священником и он… рванулся вперед… исповедоваться.

– Вперед? – переспросил японец. – Мне кажется, нам следовало бы вернуться назад, чтобы исправить там аппаратуру, а потом достичь своей цели.

– Это возможно, – продолжал Альсино. – Правда, ценой окончательной гибели всего пульта. Мощный импульс энергии сожжет на нем все, но перенесет нас в параллельный мир. Однако прежде следует узнать, в какие условия мы попадем: ландшафты в параллельных мирах другие, нежели у нас. Если в другом мире нас окружит воздух – вызовем там своим вторжением легкий ветерок, в глубине воды поднимем фонтан и волну на поверхности. Но если окажемся в толще земной породы, то попросту будем раздавлены.

– Как же быть? – выразила Оля общее недоумение.

– Прежде чем мы пойдем на риск – на последнюю меру, надо, используя мои способности проникновения в другие миры, выяснить, в каком месте окажется наш аппарат.

– В разведку хотите? – спросил Кочетков. – Разведка – первый шаг, порой самый трудный. Легко ли вам будет?

– Найны это делают постоянно, а я их ученик.

– А вы не окажетесь в скалистом грунте? – забеспокоилась Оля.

– Я поднимусь достаточно высоко в воздух и только там перейду в воздушное же пространство иномира.

Провожать своего разведчика вышли все участники экспедиции.

Бескрайним, горьким пепелищем раскинулась перед ними степь, кое-где еще дымясь и источая запахи гари.

Альсино отошел на несколько шагов.

Все видели, как вокруг него образовалась светящаяся аура и он стал приподниматься над землей.

Альсино видел лица провожающих, встревоженную Олю со светлыми, словно наэлектризованными волосами. Силясь улыбнуться, она махала ему рукой так, словно он отправился в путь куда-то совсем близко и ненадолго.

С высоты, на которую поднялся Альсино, степь простиралась до самого взгорья, где начинался лес зеленых великанов. Но сверху он казался лишь темной порослью.

Потом серебристый корпус «Альсины» и ее обитатели вовсе исчезли из глаз. Выжженная степь превратилась в поле желтеющей пшеницы с черными подпалинами то там, то здесь. Его пересекало шоссе, на котором не было заметно никакого движения. Альсино стал осторожно спускаться к нему и вскоре увидел, что асфальт шоссе изрыт воронками от артиллерийских снарядов. Ему вспомнились слова японца Иецуке: «Хочется надеяться на реальность нашего возвращения в свой мир. Если мы попадем в зону военных действий, нам следует по международным правилам выбросить белый флаг и даже с красным крестом…»

Первое, что увидел Альсино на разбитом шоссе, был белый корпус перевернутой санитарной машины. На борту ее виднелся яркий красный крест. А вокруг – разбросанные взрывом трупы перевозимых в ней. Никого в военной форме.

Он наклонился к лежащей у его ног тщательно забинтованной, а теперь оторванной женской руке с золотыми кольцами на пальцах, со свежим маникюром, а неподалеку, как темная маленькая перчатка, валялась кисть ребенка…

Альсино передернул плечами. И ощутил на них чьи-то грубые руки. Сразу несколько человек набросились на него.

Нападающие говорили на непонятном языке, но смысл их слов был воспринят им телепатически.

– Откуда взялся? Вроде парашютист. А зачем? Диверсант?

– «Вы ошибаетесь. Я не враждебен вам», – внушил свой ответ Альсино.

– Хватит болтать! Сразу видать, не наш. Таких на месте пристреливают.

– Торопиться не стоит. Свое получит. Пусть наперед расколется. Отвести его надо куда следует.

– «Вы же видите, я безоружен. У меня нет злого умысла».

– Чего он там бормочет? А губами не шевелит. Вот и верь ему.

– А ему там как дадут по губам, так сразу заговорит!

– Куда вести-то?

– На кирпичный завод. Заложников нынче набрали. Видно, своих выручать явились. В сушильную печь их засунули. Ничего, потеснятся.

Альсино повели от шоссе к развалинам. Руки ему связали за спиной, и за концы веревки держались два дюжих парня, вооруженных автоматами. Словом, бежать, даже взлетев, он бы не смог.

От завода остались одни руины и высоченная труба, из которой когда-то валил дым.

За полуразрушенной стеной цеха стояла печь. Альсино заставили влезть в нее через окно для загрузки кирпича.

Печь была длинной и узкой. Вдоль нее проходили рельсы для вагонеток с кирпичом. Местами рельсы были разворочены.

Сейчас печь была «загружена» людьми, в вагонетках не нуждавшихся.

Низкий свод не позволял стоять. Они сидели, подняв колени, тесно прижавшись друг к другу, старики, женщины, детишки…

Тяжелая огнеупорная заслонка опустилась, закрыв окно и отрезав Альсино от остального мира, вернее, от остальных миров.

Так надежно содержали без замков несчастных мирных жителей. Поднять заслонку изнутри было невозможно.

В печи стоял тяжелый запах от множества людей, сидевших в полной темноте.

Альсино припомнились дни его добровольного заточения в каменном мешке во время подготовки к выполнению его Миссии[8]8
  Миссия Альсино – предотвращение глобальной экологической катастрофы


[Закрыть]. Там тоже не было света. Но здесь он не один и не должен заниматься самопознанием. Надо действовать!

Постепенно глаза начали привыкать к темноте, различив рядом пожилую женщину и девушку, чем-то напомнившую ему Олю.

– У него руки связаны. Давай, бабушка, развяжем, – предложила та.

– Да что ты, деточка! Нас заподозрят и расправятся, ежели сюда заглянут.

– Нет, я все-таки развяжу. Кто такой? Не наш, но симпатичный, честное слово! Почему-то волос на голове нет, словно бритый. И ничего не носит на ней. Отчего это?

Девушка развязала Альсино руки, а он внушил ей:

– «Спасибо. Чтобы ваша бабушка не боялась, я переберусь вдоль печи куда-нибудь подальше от вас».

Женщины, конечно, не могли знать, что Альсино «говорит» на знакомом им языке, не произнося звуков.

– Тебе лучше бы в дымоходе схорониться, – предложила старуха. – Ежели подожгут форсунки, чтобы нас всех уничтожить, так в дымоходе от дыма помирать легче будет. Заснешь и все.

– «Нет, я умирать не собираюсь, – отозвался переданной мыслью Альсино. – А зачем вас здесь держат? Вы провинились?»

– Не знаем, за что держат. Может, обменять на кого хотят? Одна надежда. Она ведь умирает последней.

– А я тоже не хочу умирать! – сказала тихо девушка. – Нам есть не дают. Хоть воды бы попить…

– «А куда ведет дымоход?»

– В трубу, известно, куда… ведет дымоход.

– «В трубу!»

– повторил для себя Альсино и решительно стал ползком продвигаться к цели. Сидящим и полулежащим несчастным людям приходилось подбирать колени, чтобы дать ему подползти к дымоходу.

Сзади послышался скрип поднимаемой заслонки и голос:

– Где тут шпион в парашютном комбинезоне?

– Да кто ж его знает? Уполз, видать, куда-то, – ответила бабушка за всех.

– Уполз?… А ну, вылезай все по очереди. Встать у печи и дальше ни шагу. Мозгами пол вытрем!…

Сердце у Альсино сжалось. Успеет ли он выбраться?

– Неужели в дымоход заполз? – усомнился стоящий по ту сторону входа.

– Больше некуда. Пристрелить его там, и все тут!

– Пристрелить? Это тебе не старуха какая-нибудь бесполезная! Приказано доставить.

– Тогда выкурим его.

– Тяга здесь хорошая. Живо задохнется и сознание потеряет. Мы его и выволочем.

– Так ведь перепачкаемся.

– Не в саже, так в крови все равно пачкаться. Зажигай форсунку.

Альсино упорно полз вперед.

Труба была одна на несколько печей для обжига, и от каждой к ней вел подземный дымоход. Когда заслонку печи открыли, тяга, как ощутил Альсино, заметно усилилась.

Наконец он почувствовал перед собой преграду. Дымоход кончился.

Он хотел ощупать над собой свод, но его не оказалось, а где-то неимоверно высоко, очевидно в самой высокой части трубы, на далеком кружочке неба горела звездочка.

Какое счастье! Он почти дополз.

Противно запахло дымом. Глаза заслезились. Душил сдерживаемый усилием воли кашель.

Медлить было нельзя ни минуты.

Альсино сделал привычное усилие, выработанное многолетней подготовкой, вызывая обнуление своей массы и утратив вес, ощутил, что воздушный поток подхватил его, как бумажку, и несет вверх.

Он взлетел вверх по трубе, иначе говоря, «вылетел в трубу» и через короткое время оказался над руинами кирпичного завода, где в дымоходе возились торжествующие преследователи, собираясь вытащить наружу его бездыханное тело.

С пятидесятиметровой высоты он заметил многих других «бойцов», стерегущих заложников.

Помня об автоматах, он на всякий случай теперь уже собственным усилием стал набирать высоту и постарался оказаться в том самом месте над пшеничным полем, где появился здесь первый раз. И только после этого перешел в другое измерение.

И все-таки он оказался очень далеко от «Альсины», с трудом отыскав при свете звезд лунный блик ее корпуса.

Обрадованный, подлетел он к своим спутникам.

Никто из них не спал в ту ночь.

Оля при виде появившегося Альсино бросилась ему на грудь.

– Осторожно. Запачкаетесь! – предупредил тот. Оля отстранилась, заботливо, с удивлением рассматривая его в свете иллюминаторов:

– Что с вами? Надо же умыться! Я сейчас сбегаю на знакомый ручеек.

– Лишь бы вас там снова не похитил найн, – с радостной улыбкой отозвался Альсино.

Потом около «летающей тарелки» с наслаждением отмывал свое лицо, руки, а Оля оттирала его перепачканный комбинезон.

Приведя себя в порядок и уже сидя за столом, он рассказывал, что может ожидать «Альсину», если она, даже выбросив белый флаг с красным крестом, неожиданно появится в пшеничном поле, близ разбитой санитарной машины.

Почти сутки Альсино крепко проспал, показав, что обладает отнюдь не сверхъестественными возможностями, несмотря на все, что о нем известно…

Кочетков с остальными участниками экспедиции обсуждали результаты его разведки при «шаге назад», по совету японца.

– Неужели люди у нас еще страшнее неандертальцев? – воскликнула Оля. – Не могу даже подумать об этом!

– Только Бог им судья, – вздохнул лорд.

– Один джентльмен не верил, что камни падают с неба, потому что их там нет, – заметил дядя Джо.

– Это был не один джентльмен, – поправил Иецуке, – а вся Парижская Академия наук, отрицавшая в 1801 году падение метеоритов. Однако…

– Только вера в Господа Бога неизменна, – вставил лорд.

– Но как в него верить, до сих пор довольно спорный вопрос, – добавил Кочетков.

– Ни одна вера не поощряет злодеяний! – горячо сказала Оля.

– Похоже, что обладание духом дикаря – самое мудрое увлечение нынешнего времени, – изрек дядя Джо.

– Как тут не вспомнить слова Альсино, – отозвался Кочетков: – Чем ярче Разум, тем глубже отброшенная им тень Зла…

– Да, да! – подхватила Оля. – Пока Светоч его не окажется на вершине небосвода. И никогда уже не закатится.

– Насколько я понимаю, – перевел разговор в иное русло лорд Стенли, – Альсино намеревался ознакомить нас с волновой энергостанцией и выйти в свое измерение вблизи нее.

– Прошу прощения, но в таком случае мы окажемся в океанской глубине, – сделал вывод Иецуке.

– А наше подводное снаряжение аквалангистов! – напомнил Кочетков.

В люке серебристого корпуса, около которого, выйдя наружу, чтобы не мешать Альсино, беседовали его спутники, появился он сам, телепатически восприняв смысл их разговора:

– Вы правы, друзья. Неполадки возможны при переходе в другой мир. В районе волновой станции, куда мы направлялись, волнение в океане сильно, аппарат для плавания не предназначен. И добираться до волновой станции придется под водой.