Текст книги "Агентство «БМВ»"

Автор книги: Александр Кашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

* * *

Частное агентство «БМВ» в полном составе объявилось во дворе дома № 18 точно в назначенный час. Боря предварительно проверил свой москвичонок, отладил его, и мотор автомобиля теперь урчал, как сытая кошка. Марина, бледная, как невеста на выданье, сидела на заднем сиденье рядом с Капустинской. Руки у нее тряслись, и она то и дело лазала в сумку за платочком. Сумка, надо сказать, была все та же – снабженная шпионским фотоаппаратом.

Да не бойся ты его, – тараторила Валентина, заговаривая Летовой зубы. Та, кстати, знала, что ей заговаривают зубы, и оттого чувствовала себя ещё более мерзко. – Он же в прошлый раз из себя джентльмена строил – так? Ну и сейчас строить будет. Имидж менять – дело непростое.

А вдруг ему Серега сказал, что у Авилова ни какой внучки нет – что тогда? – слабым голосом вопрошала Летова и утыкалась носом в платочек.

Тогда, тогда… – говорила Капустинская, не зная на самом деле хорошенько, что будет тогда. – Тогда ты скажешь ему, как мы договаривались – ты, мол, увидела его в Измайловском парке – и влюбилась. Что в него, в самом деле, влюбиться нельзя? Видела же, какой красавец!

Ну влюбилась, а как квартиру нашла? Или мне об этом тоже в Измайловском парке сказали? Ты, знаешь, говори, да не заговаривайся!

Летова всхлипнула и промокнула глаза.

Ну вы, бабенгаген, в своём репертуаре, – мрачно подал голос Боря. – Идете на дело – а до сих пор не выучили, что делать и как поступать.

Твердая Борина ладонь шлепнула по сиденью.

Стало быть, так. – Ты, Марина, продолжаешь разыгрывать из себя внучку Авилова, пока он тебя не прищучит. Это раз. – Кулак Бориса размером с хорошую детскую голову врезался в кожаную обивку сиденья.

И второе: если он брякнет, что никакой у Авилова внучки нет, ты бегом бежишь сюда, в машину, где я его уже жду и, конечно же, с ним разбираюсь. Уяснила?

Уяснила, – робко сказала Маринка, которую такая постановка дела, в общем, устраивала. – Но вот только деньги как? Шилова-то за бегство с боевого поста платить не станет?

Не станет, и правильно сделает, – произнесла Капустииская, которая давно уже распределила, на что потратить «штуку», переданную ей Дианкой. – А потому я и говорю: в случае облома вали все на Измайловский! Там народу всегда полно, а уж баб свободных – прямо тыщи! Откуда ему знать – может, ты его выследила? Сейчас такое сплошь и рядом бывает. Вон ведь – фанатки звезд эстрады выслеживают – и ничего! Так что давай – двигай! Самое главное – если он волю рукам начнет давать – ори погромче – мы же тебя страхуем!

Мрачный Боря столь же мрачно пробормотал себе под нос стихотворение:

Себя от холода страхуя,

Купил доху я на меху я,

Но я ошибся, черт возьми,

Щоха не греет абсолютно.

Ты это к чему? – спросила Валентина.

К тому, что все наши попытки страховать Летову ни хрена ей на пятом этаже не помогут. Мы будем от нее слишком далеко, – неохотно произнес Борис, но после минутного размышления добавил: – Но делать нечего – в случае чего ты все-таки, Марина, ори – и погромче! Оно и психологически действует – да и вообще…

Что подразумевал Борис под своим «вообще» Летова так и не узнала, потому что, набравшись духу, распахнула дверцу, вышла го машины и направилась к подъезду дома № 18. В этот момент Борис заметил, как во двор въехали и припарковались неподалеку от их «москвича» «жигули» четвертой модели.

Летова поднялась на лифте на пятый этаж и тоже затаилась в ожидании. Правда, если в прошлый раз она ожидала появления некоего, если так можно выразиться, абстрактного существа, «объекта», то теперь она дожидалась совершенно конкретного человека – художника Игоря Кортнева, с которым она уже была знакома лично и который, надо сказать, очень и очень ей понравился.

В очередной раз Летова себя пожалела – но жалость ее к себе была не до конца сформулирована и выражалась в одной-единетвенной фразе: «Какого черта?!» При наличии заинтересованной аудитории она, конечно, могла бы основательно развить тему. К примеру, посетовала бы на то, что она, молодая и красивая девица, должна дожидаться па грязной лестничной площадке молодого человека, который ей понравился, – но только ради того, чтобы доказать его тупоголовой жене, что он не гомосексуалист, а нормальный мужчина.

А еще она бы сказала, что рада пойти с Кортневым в ресторан – да и вообще куда угодно – причем по собственной воле, а не потому только, что в этом заключались ее обязанности сотрудника агентства «БМВ»… Короче, она многое могла бы наговорить в том же духе, выражая свое внутреннее состояние, но слушателей у нее не имелось, ее душевное неустройство ничего в денежном исчислении не стоило, а вот Шилова платила, и платила вполне прилично – а потому, хочешь не хочешь, приходилось наступать на горло собственной песне и эти деньги отрабатывать.

Бахнула дверь лифта. Марина закурила и встала на старом месте – у окна.

Было страшно. Марина с замирающим сердцем вслушивалась, как лифт одолевал пространство первого этажа, затем второго, а потом третьего и четвертого. Грохнула дверь пятого, и на лестничной площадке появился Кортнев. И тут же увидел Марину. Она настолько перепугалась, что стала скручивать в пальцах горевшую сигарету, совершенно забыв о том, что ее тлеющий кончик может впиться ей в ладонь.

Кортнев не выразил ни малейшего удивления, застав Летову на лестничной клетке. Он сразу же шагнул к ней, с силой сжал ее в объятиях и крепко, грубо поцеловал, запечатав ей таким образом рот. У Маринки закружилась голова, потемнело в глазах и пропал голос. Подать условный знак Борису – то есть завопить – она не смогла бы, даже если бы очень захотела.

– Что, внучка, опять приперлась? – грубо спросил Кортнев, прерывая поцелуй, напоминавший не ласку, а пытку. – Снова будешь ключами греметь? А умнее ничего не смогла придумать? И не вздумай мне тут кричать – это видела?

Марина увидела «это» – стальное, с чрезвычайно острым жалом – длинный, смертельно опасный, выкидной иностранный нож.

Ну, внучка, – поинтересовался затем вице-президент, – что же мы с тобой при сложившихся обстоятельствах делать-то будем? Ты ведь ищейка моей Шиловой? Верно? Впрочем, можешь и не отвечать. Я и так знаю.

В ресторан поедем – в самый дорогой, – с восторгом глядя в сапфировые глаза Игоря, ответила Летова, повинуясь какому-то внутреннему наитию, – и будем там веселиться, чтобы чертям стало тошно. Такое предложение вам по вкусу?

Неплохая мысль. К тому же, как ни странно, моя Дианка в последнее время стала выдавать мне больше денег, – пробормотал Кортнев, роясь в карманах. Потом он поднял глаза на Маринку, с подозрением на нее посмотрел и произнес: – Слушай, а ты не собираешься, случаем, заманить меня в ловушку? На улице небось за мной следят в оба глаза?

Мариной овладело вдохновение. Дом № 18 она знала как свои пять пальцев и вовремя вспомнила про черный ход, который выводил из котельной на улицу с противоположной стороны двора. Схватив Кортнева за руку, она потащила его в дальний угол лестничной площадки.

Куда ты меня тащишь, Мата Хари чертова? – воскликнул Кортнев, – правда, далеко не так агрессивно, а скорее с иронией.

Игорь, а вам не хочется отомстить вашей мегере? – вопросом на вопрос ответила Марина, увлекая его на гнусную, пропахшую готовкой и морилкой от тараканов лестницу. – Пусть, черт возьми, она узнает, что вы в рабочее время преспокойненько сидите в ресторане с симпатичной женщиной – то-то у неё лицо вытянется! И заметьте, измены она вам вменить не сможет: обед – и все тут! Как говорится, ни какого интима.

Игорь Кортнев искренне удивился такому обороту дела.

А. тебе-то зачем все это нужно? Насколько я понимаю, в твои функции входило выяснить, куда я уезжаю из офиса днем и с кем провожу время?

Он торопливо спускался с Летовой вниз по загаженной лестнице, время от времени поворачивая к девушке голову, желая услышать ответ на свой вопрос.

Хотите правду? – Марина всмотрелась в него своими русалочьими глазами. – Мне не слишком нравится быть ищейкой. Ну а потом, – ее сине-зелёные глаза вспыхнули, и длинные, как крылья бабочки, ресницы взметнулись вверх, – потом… Вы мне очень понравились, Игорь Кортнев, – вот зачем мне это нужно.

Вцепившись тонкими, но сильными пальцами в темно-синий рукав пальто Кортнева, она еще быстрее припустила по лестнице вниз, вынуждая тем самым вице-президента компании «Троя» прыгать через ступеньку.

Скорее, скорее, – подгоняла она Кортнева. – Пока наши внизу не хватились и не перекрыли нам выход с черного хода.

Чеёрный ход, который был вечно заколочен крест-накрест досками, открывался на старинную улочку, где в это время дня почти не было транспорта и пешеходов.

Марина подвела Кортнева к заколоченной двери и выжидающе на него посмотрела: дескать, что же ты стоишь, парень? Пора делать работу мужчины.

М-да, ты явно не суфражистка, – с ухмылкой произнес Кортнев и несильно толкнул дверцу плечом, проверяя ее на прочность. – Предоставляешь всю грязную работу делать мужчине.

Об этом мы с вами поговорим, когда выберемся отсюда, – отчаянно зашептала Летова. – По моим расчётам, мои сотрудники – те, что снаружи следят за подъездом – уже посматривают на часы.

Кортнев нажал на дверь – на этот раз куда сильнее. Доски, которые скрепляли ее крест-накрест, подались и отвалились сразу, блоком. Гвозди давно проржавели и стали ломкими, как макароны. Кортнев ударом ноги распахнул дверь и выскочил на улицу. За ним скользнула Марина.

Пробежав рысью метров двести – до оживленного перекрестка, – парочка пошла неспешным шагом, с шумом втягивая в себя воздух.

Ну-с, куда теперь? – осведомился Кортнев, счищая с рукава пальто известку и остатки старой краски.

Это уж вам лучше знать, господин вице-президент, – вы у нас знаток роскошных заведений, – смело вскинув на вице-президента глаза, ответила Летова.

* * *

Не нравится мне все это, – сказал Боря, глянув на часы примерно в ту самую минуту, когда Марина Летова торопила Кортнева. – Ты понимаешь, что происходит? – Борис, как волк, всем телом повернулся к сидевшей на заднем сиденье Капустинской. – А что, собственно, происходит? – отчаянно блеснула глазами Капустинская. – Ну разболтались они на лестничной клетке, а то и в квартиру вошли – чтобы, к примеру, кофейку попить – ну и договориться о походе в ресторан. Для этого тоже, знаешь, время нужно – все-таки в ресторан не с бухты-барахты приглашают!

А если Кортнев понял, что никакой внучки у Авилова нет? – в который уже раз задал этот набивший оскомину вопрос Борис и посмотрел в зеркальце заднего вида – его взгляд по-прежнему приковывала к себе потертая «четверка», по странной прихоти судьбы появившаяся во дворе в то самое время, когда сотрудники агентства «БМВ» разыгрывали свою комбинацию. Но не сама старая машина привлекала его внимание, а человек, который сидел за рулем. Даже Борису с его не слишком развитым воображением водитель «четверки» не приглянулся – и весьма.

Тогда она вопить будет, – нервно сказала Капустинская. – А пока… пока, как видишь, все тихо. Кроме того, у нее запасная версия имеется – с Измайловским парком… Ты что, Летову не знаешь? Выкрутится как-нибудь.

Человек, который сидел в четвертой модели «жигулей», Летову не знал и переговоров Бориса с Капустине кой, естественно, не слышал. Как только минула четверть часа после того, как в подъезд вошел Кортнев, он вылез из своей машины и быстрым шагом направился к подъезду.

Бросив Капустинской только одно: «Сиди – и не дай тебе Бог рыпнуться», – Борис выждал, когда владелец «четверки» скрылся в подъезде, и сразу же двинулся вслед за ним, сунув что-то в задний карман брюк. Сыпал мягкий снежок, небо было светло-серым, и Вокруг стояла такая тишина и благодать, что трудно было поверить, будто в этом дворе могло произойти что-то страшное или хотя бы неприглядное. На детской площадке собрались пообедавшие и выспавшиеся ребятишки, перед которыми стояла их воспитательница, о чем-то с вдохновением им рассказывая.

Валентина застыла, не отрывая глаз от желтой двери подъезда, где скрылся Борис.

Как бы она ни препиралась с Борей в соответствии с традицией, заложенной еще в детстве, она его любила, ценила и уж ни в коем случае не хотела, чтобы с ним приключилось что-нибудь дурное.

Валентина видела типа, который вошел в подъезд перед Борисом, и у нее хватило жизненного опыта, чтобы понять – этот человек был профессиональным убийцей. В конце концов, она проучилась некоторое время на юрфаке и кое-что в своей жизни повидала. Во всяком случае, ей приходилось бывать в «Матросской Тишине» и посещать камеры, где сидели насильники и убийцы, но никогда прежде ей не приходилось видеть такого кошмарного лица, как у того парня, который вылез из «четвёрки».

«Вот дьявольщина, – в сердцах чертыхнулась она, вспоминая систему идентификации преступника, которая со всей серьезностью рассматривалась в прошлом веке – ну почему они отказались от «комплекса» Ламброзо, который уверял, что преступление изначально зафиксировано на физиономии у каждого убийцы? Ведь на роже у этого парня, по крайней мере, десять мокрух – это уж как пить дать!»

Но ещё больше она удивилась, когда увидела, что двери подъезда распахнулись и из него с мрачными физиономиями вышли Борис и тот самый тип – с «комплексом» Ламброзо на лице. Внешне они вели себя вполне дружелюбно, но Валентина чувствовала, что красноглазый был Борису явно не по нраву.

Это человек Шиловой, – сразу же объяснил ей Борис, не глядя на красноглазого. – Мы установили, что Кортнев и Марина Летова выбрались из дома через черный ход и куда-то уехали.

В ресторан, надеюсь? Ну и слава Богу, – сказала Валентина и даже потерла руки от удовольствия. – Вот уж где они найдут общий язык!

За ними требуется наблюдение, – произнес, как провел ржавой пилой по оселку, человек с «комплексом» Ламброзо. – И никакого общего языка между ними быть не может – это просто исключено.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Новейший ресторан «Первая формула», куда приехали Кортнев с Мариной, поражал обилием автомобильных причиндалов. Здесь были колеса в метр шириной, изготовленные из углепластика муляжи автомобильных болидов и сверкавшие, словно ювелирные изделия, многоцилиндровые двигатели. Все это великолепие являлось украшением интерьера.

Метрдотель, узнав, что перед ним вице-президент компании «Троя», предложил молодой чете дивный столик, покрытый флагом с черной лошадью фирмы «Феррари», которым якобы в прошлом году размахивали болельщики великого Михаэля Шумахера.

– А здесь очень мило, – выпалила Маринка, с ужасом представляя себе, сколько стоит сервис в этом заведении.

Кортнев ее не слушал. Повернувшись вполоборота к официанту, он диктовал ему список экзотических блюд, которые, судя по всему, им предстояло со временем поглотить.

Поскольку Игорь на время переключил внимание на официанта, Марина рассеянно огляделась. И сразу же ее взгляд наткнулся на человека, которого она видела в своих страшных детских снах, а потом, когда выросла, забыла.

Он сидел – один-одинешенек – за маленьким столиком и не сводил с нее глаз. Глаза у него были ужасные – похожие на свинцовые шарики – и с таким же свинцовым выражением. На голове у него, как у сказочного гнома, сидела шапочка – но не красный, отороченный мехом колпачок, а плоский, как шляпка гвоздя, голубой берет десантника.

То, что это был злой гном, Маринка поняла сразу. Довольно было одного только взгляда в его свинцовые глаза. И еще: гном был не гном, а очень высокий мужчина в черном жеваном костюме и галстуке, похожем на черную помятую селедку.

Когда Игорь сел к столу, Маринка на некоторое время забыла про злого гнома. Слишком многое ей хотелось объяснить Кортневу.

Я вам вот что, господин Кортнев, хотела сказать, – начала она, набрав в грудь побольше воздуха. – Вы, конечно, вице-президент и все такое, но я…

А ты шпионка Мата Хари и все такое. И зачем ты только – такая красивая – взялась за это дело, а? – Роскошный Игорь Кортнев вытянул ноги в сверкавших туфлях и потянул из соломинки коктейль, который предложил ему официант. – Выпей вот, – пододвинул он ей стакан с оранжевым напитком. Между прочим, «Джордан» называется.

А почему «Джордан»? – спросила Марина, расправляя на коленях юбку и устремляя на Кортнева сине-зелёный взор.

Потому что потому, – сказал Кортнев, отвечая Летовой колючим взглядом, и сразу же в свою очередь задал ей вопрос:

Так какого же черта ты за мной шпионишь, девушка? Денег не можешь, что ли, другим способом заработать? – Кортнев положил в золотой мундштук сигарету и закурил. – Впрочем, это так, вопрос риторический. Люди сейчас, чтобы выжить, во все тяжкие пускаются. Так что твое занятие ничем не хуже прочих. А в том, что Шилова рано или поздно установит за мной слежку, я не сомневался. Меня больше интересует другое: что, на твой взгляд, я должен та кого натворить, чтобы Дианка меня велела прикончить? Иными словами, до какой степени я могу позволить себе вольности с другой женщиной, чтобы это не было чревато для меня смертью? Она тебе об этом, случаем, не говорила?

У Маришки разом оледенели руки и ноги.

Как это – прикончить?

Очень просто: раз по головке – ив сундучок. А ты как думала? А-а-а, так ты, оказывается, Дианку не знаешь? Такая уж она у меня, моя Дианка, – собственница. Она ни с какими бабами делить меня не желает – и отпускать на волю – тоже. У нее в башке засела фраза какого-то античного автора – «лучше мёртвый, чем неверный». Она, знаешь ли, античных авторов почитывает – все больше тех, что норовили прихлопнуть в Афинах или Риме демократию. Как тебе, скажи, это нравится?

Нет, мне это очень не нравится, – сказала Марина. – Где тут ваш «Джордан»? – Она вытянула почти весь коктейль без соломины до дна и махнула официанту, чтобы он принес еще. Тот мгновенно выполнил приказание подруги вице-президента Кортнева. Марина снова схватилась за стакан.

Кортнев смягчился. Более того, он намазал на пресный крекер дорогой, как жемчуг, иранской икры, и скормил ее Летовой: коктейль «Джордан» был очень крепок.

Значит, Шилова может преспокойно вас ухайдокать? – спросила она, поднимая на Кортнева свой взор русалки. – А я, получается, всему этому потворствую?

Игорь Кортнев выказал удивительное хладнокровие. Пододвинув Маринке салат «стоп энд гоу», он сказал:

А что ты хочешь? Я сам себе такую судьбу выбрал. Богатую жену нашла мне сваха – все по закону – другое дело, супруга не имеет, конечно, права меня убивать, но мы же с тобой не в Англии, смекаешь? А здесь, у нас, моя Шилова может делать, что захочет. Если, конечно, решит, что я ей изменяю.

Но самое страшное другое, – сказал он шепотом, чуть пригибаясь над столом. – Как это ни смешно и ни ужасно: она меня любит и вследствие этого желает заполучить меня не только в качестве красивого декора, – тут Кортнев мрачно ухмыльнулся, – но и всего целиком…

Марина задумалась. Положив свои тонкие пальцы на запястье Кортнева, она горячо прошептала:

Бог мой, да вы, пожалуй, самый несчастный человек на свете…

Пока официант приносил английский ростбиф и «завертанцы» по-бретонски под соусом бешамель, Игорь успел в нескольких словах поведать Марине грустную историю своего знакомства с Шиловой.

Я знал с самого начала, что она пришлет кого-нибудь, – говорил он, поглядывая на часы, – просто не мог предположить, что этот «кто-нибудь» окажется такой приятной во всех отношениях девушкой. Впрочем, что я? Шилова могла подослать ко мне только такую! Это же ее лозунг: самое лучшее в мире – только для нее!

Вы еще не знаете особенно гнусной подоплеки этих событий, – сказала Летова, снова касаясь пальцами тонкого запястья художника Кортнева. Она понимала, что совершает, так сказать, «должностное преступление», но ничего не могла с собой поделать. Если бы Марину в этот момент спросили, как она относится к вице-президенту компании «Троя», она бы, не моргнув и глазом, ответила, что влюблена в него по уши.

Мне нужно срочно позвонить, – произнес он с ухмылкой, которая должна была означать, что звонить он собирается отнюдь не Шиловой.

Как только Игорь отошел, перед взглядом Марины снова возник отвратительный субъект в берете. Он по-прежнему рассматривал ее в упор и делал ей какие-то знаки – то ли мигал глазом, то ли ухмылялся. Марина отвернулась и стала смотреть на стриптизёршу, которая в этот момент стягивала с себя что-то вроде резинового надутого бюстгальтера.

Гость за соседним столиком предлагает вам выпить с ним розового французского шампанского, – сообщил официант, и Марина увидела перед собой огромный фужер, содержимое которого искрилось и переливалось, словно хрустальные ключи из сказки.

Марина слегка растерялась, не зная, как себя вести, и в сторону «голубого берета» посмотреть не решилась. Между тем стриптизёрша на эстраде избавилась от надутого, похожего на шину резинового бюстгальтера и стала трудиться над такими же трусиками.

«Хоть бы Игорь скорее пришел, что ли», – подумала Марина и отпила – но не из фужера с шампанским, который поставил перед ней официант, а из бокала с белым вином, сопутствовавшим блюду под соусом бешамель.

Неожиданно ей подали еще один фужер с шампанским. Летова оглянулась. «Десантник» смотрел на нее в упор, щерился во все тридцать два зуба – надо сказать, весьма плохих – и трогал краем своего бокала другой бокал, стоявший на его столике. Марина решила не напрягать ситуацию, демонстрируя презрение, и прикоснулась краем своего бокала к присланному фужеру.

Это было ошибкой, поскольку мерзкий тип, которому в ресторане такого класса, как «Первая формула», было не место, тотчас же поднялся со стула и прошел к столику Летовой.

Позволишь? – спросил он с таким видом, будто она была продажная женщина и имела вытатуированную на бедре надпись – свою постоянную цену.

Марина не знала, что ответить: в таких роскошных ресторанах ей отродясь не приходилось бывать, а этот парень вел себя так, будто знал здесь всех и вся. Во всяком случае, официанты смотрели ему в рот и старались угадывать малейшие его желания.

Марина промолчала, а субъект в берете уселся за ее с Кортневым столик.

Видел твоего «нового русского», – развязно сообщил он, мгновенно выливая себе в глотку фужер розового шампанского. – Не мужик, а прямо сакура в цвету. Он у тебя, часом, не педик? Да ты не стесняйся, – прибавил он, – сейчас таких клюшек, вроде тебя, которые педиков конвоируют, чертова прорва. – «Десантник» щелкнул пальцами, отчего рядом с ним мгновенно материализовался официант.

Миноги мне дай в желе – и много, – коротко распорядился он. – Люблю, знаешь ли, – обратился он к Летовой, – потому как в Прибалтике служил. Так ты мне не ответила, – снова вернулся он к прерванной им же самим беседе, – ты что – педиков в свет выводишь? Чтобы их, значит, за мужиков держали… Хвалю, девочка, дело хорошее, – «Голубой берет» достал из кармана черного костюма нож-выкидуху и принялся прямо за столом чистить им себе ногти.

Ну, и сколько ты с ним намолачиваешь? – «Десантник» поднял свои оловянные глаза и воткнулся ими в оцепеневшую Марину.

Страшно, да? – осклабился «десантник», которому, по-видимому, чрезвычайно импонировал ужас другого человека. – Но ты не боись – я тебя не трону. Мне ведь чего надо? – обратился он к Маринке, складывая нож и пряча его в карман, – самую малость ласки – и шабаш. Возьмешь за щечку, пока твой в сортире со своими тусуется – и ладно. А я тебе за это две сотни «зеленых» отстегну. Не лишняя ведь вещь – два стольничка, верно? Купишь себе бигуди или еще что-нибудь – морду мазать, чтобы мягкая была. Ну, пошли, что ли?

«Десантник» встал из-за стола и двинулся к выходу. Он даже не повернул головы, чтобы проследить – идет она за ним или нет. Он не сомневался в том, что она за ним последует. Тем более что свои два «стольничка» он – щедрая душа – уже придавил тарелкой, из которой только что ела Марина.

Марина, как завороженная, смотрела ему в спину, не зная, на что решиться и как поступить. В эту минуту, к огромному ее облегчению, вернулся, наконец, Игорь. Заметив две бумажки по сто долларов, лежавшие под тарелкой на их столике, он вопросительно выгнул брови и весело блеснул сапфировым глазом.

А ты, оказывается, времени даром не теряла…

Девушка вцепилась в его руку, как утопающий цепляется за обломок мачты, и глазами указала ему

на типа в голубом берете, который в этот момент как раз начал поворачиваться в их сторону.

Он потребовал, чтобы я… Короче, он хотел, что бы я… И деньги заплатил…

Молодой человек, – мгновенно среагировал Кортнев, вставая и подбирая со стола доллары, – мне кажется, что вы за нашим столиком кое-что забыли. – Точным жестом вице-президент компании «Троя» запустил доллары «десантника» так, что они спланировали тому прямо под ноги.

Ресторан замер. Кортнева знали почти все – кто ж не знал красавца мужа знаменитой Шиловой? Второго человека – в нелепом голубом берете – знали немногие – но те, кто знал, предпочли бы побыстрее забыть или не знать вовсе.

Что такое? Ты мне, грязь, под ноги мои же собственные «грины» мечешь? Да от твоей красивой рожи, педрило, сейчас один кишмиш останется!

«Десантник», он же сильно увеличенный в размерах злой гном, вытянул из кармана «выкидуху», отщелкнул лезвие и пошел на Кортнева, помахивая в воздухе клинком, как это обыкновенно делали герои в испанских фильмах, где все проблемы разрешались поединком на ножах.

Игорь, бегите от него – это ужасный человек! – крикнула Марина, толчком ноги посылая свободный стул прямиком под ноги «десантнику». Тот споткнулся, выругался и устремил на Маринку взор, который, казалось, говорил: «Тебя, стерва, я никогда не забуду».

Кортнев не побежал. В полном соответствии с предложенным ему сценарием он выхватил из кармана точно такое же оружие, как у «десантника», выщелкнул лезвие и пошел ему навстречу.

Летова уткнулась лицом в ладони и мало что видела из того, что происходило потом.

Кортнев выставил вперед левую ногу, махнул лезвием так, что оно свистнуло, и принял оборонительную позицию. Чтобы окончательно походить на испанца, бросившего вызов кровному недругу, Кортневу оставалось только обмотать несуществующим плащом левую руку.

«Десантник» сделал выпад – лезвие его ножа блеснуло, как молния, над правым плечом Кортнева. Тот, будто в танце, отступил, и клинок «берета» пролетел мимо. Игорь Кортнев демонстративно швырнул свой нож на пол и сильнейшим ударом левой под дых отправил «десантника» в нокаут. «Десантник» рухнул на полированный пол как подкошенный. Впрочем, он тут же вскочил и снова бросился на Кортнева.

Тут, однако, их растащили. Вернее, процесс происходил в одностороннем порядке – в «берета» вцепились человек шесть охранников. Метрдотель уже представлял, как расправляется с ним Шилова, которая, как известно, ничего никому не прощала, и покрывался холодным потом. О том же, кто был противник Кортнева и как ему удалось проникнуть в помещение ресторана, куда пускали только по особым карточкам, он в тот момент не подумал.

Хотя в ресторан запрещалось проносить фотокамеры, полыхнуло несколько блицев, которые заставили Летову поднять глаза.

Это называется – как же долго я спала! – сказал Кортнев, усаживаясь к ней за стол и приступая к трапезе. Если бы его грудь не вздымалась под белоснежной рубашкой чуть чаще, чем прежде, можно было подумать, что конфликта не было вовсе.

Где он?.. – спросила Марина, пытаясь справиться с дрожащими губами. – Он же хотел вас убить!

Хотел, да не смог, – произнес уже совсем спокойно Кортнев, накладывая себе на тарелку крохотную жирную фаршированную перепелку. Ты мне помогла. Очень ко времени бросила ему под ноги стул… – Кортнев проглотил крохотный кусочек перепелки и запил его белым вином.