Текст книги "Два дурака на чемодан алмазов (СИ)"
Автор книги: Александр Богатырев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)
– Да с таким рабочими и целевого саботажа не надо. Сами всё по тупости своей природной сделают. – махнул рукой Савельев.
– Это понятно. Но нужно ещё и с этой стороны прикрыть производство. Поэтому, завтра к вам придёт один из наших специалистов. От меня лично. Зовут его – Кирилл Игнатьевич. Он поможет вам организовать всё как надо. И охрану территории, и слежение. В том числе контрразведку наладить против промышленного шпионажа.
– А это что за зверь, господа? – удивился Савельев. – От которого ещё и контрразведку налаживать надо…
– А вот это – уже вам Кирилл Игнатьевич расскажет.
* * *
Когда вернулись на корабль, каждый по-своему довольный и каждый по-своему задетый грубой реальностью долго молчали. Переваривали полученные впечатления. Наконец, Григорий вяло поинтересовался.
– А что такое ты замыслил начать производить, что говорил «имеет абсолютную ликвидность»?
– Пенициллин. – одним словом припечатал Василий.
– Он?!! Абсолютно ликвидный товар?!!
– А чего ты удивляешься? – в свою очередь удивился Василий. – Тут пока нет никаких антибиотиков. Я же тебе говорил. И по многим случаям пенициллин – панацея. Тута даже воспаление лёгких или банальная кишечная инфекция – почти что смертный приговор. Итого: захочешь жить – купишь. А так как в этой области никого ещё не было, то и мешать особо некому.
Григорий скорчил хищную мину и фыркнул
– «ИГ Фарбениндустри»! – бросил он.
– Чего?!
– «ИГ Фарбениндустри» нам тут же на хвост сядет. И постарается нас задробить. Они – химический концерн-гигант Европы… Впрочем, если я ошибаюсь и они ещё не образовались… Или ещё не раскрутились, то других химических концернов, производящих лекарства, для нас будет более чем достаточно.
Василий сник.
– Вот поэтому я и организую контрразведку. – продолжил, как ни в чём не бывало Григорий. – Кадры есть. Есть и откуда сманивать. Так что тут всё путём! Не дрейфь. Но готовым надо быть. Крокодилы ещё те!
Снова помолчали.
– Слушь, брат! – нарушил молчание Григорий. – А с этим твоим производством пенициллина, какие есть вообще трудности? Там, как я понимаю, химия?
– Ну… химия там есть. Но химия больше в других областях нужна. На аминазине, например. Так что и там есть одна неприятность, которая пока не решена.
– Кадры?
– Именно.
– Угу… Из тех долбокретинов, что мы сегодня гоняли, не наберёшь. Упорят всё «на раз».
– Но у меня есть идея, где набрать кадры.
– И где? – тут же встрепенулся Григорий.
– Ты не поверишь, но… на Бестужевских курсах! Поехали!
– Куда?
– На Бестужевские курсы. Договариваться. Увидишь что это.
Увидев, что Григорий несколько не понял, решил напустить туману и заинтриговать.
– Я знаю – тебе понравится.
Григорий не знал что это за курсы, пришлось Василию учинить небольшую лекцию на этот счёт. Тем более, что времени в пути было достаточно.
И начал Василий с заявления которое ещё больше углубило ту самую трещину в представлениях Григория, что возникла при близком знакомстве с рабочим людом и их положением.
– Помнишь Софью Ковалевскую?
– Это которая математичка?
– Да. А знаешь, почему она училась за границей?
– Потому, что там лучше учили? – сделал осторожное предположение Григорий. Получив оглушительную оплеуху от реальности в деле с рабочим людом, он стал уже сомневаться во всём.
– Нет. В России поступление женщин в высшие учебные заведения было запрещено. Поэтому Ковалевская могла продолжить обучение только за границей. И поток баб на обучение за границей постоянно нарастал. Ясное дело, это не прибавляло никакой популярности России в глазах «просвещённой Европы». 1870-х годах правительство России наконец осознало, что необходимы действенные меры, чтобы русские женщины не уезжали учиться за границу.
20 сентября 1878 года эти курсы были основаны. Они долго юридически не приравнивались к университету, несмотря на то, что их профессора были те же и программы ничем не отличались от университетских.
Из соображений «за державу обидно» и из сочувствия к курсисткам многие профессора проводили лекции на этих курсах бесплатно. Среди них было очень много знаменитейших и по наше время профессоров и учёных: Сеченов, Бекетов, Лесгафт, сам Бестужев-Рюмин, возглавивший курсы.
Преподавали также и профессора Петербургского университета А.М.Бутлеров, А.Н.Веселовский, Н.И.Кареев, Д.И.Менделеев, Е.В.Тарле и другие.
Система обучения была курсовая. Такая же как и у нас в нашем времени в ВУЗах. На курсы принимались лица, не моложе 21 года, представившие аттестат об окончании учебного заведения в объеме 8-ми классов женской гимназии, справки о политической благонадежности и согласии родителей или опекунов. Последнее препятствие преодолевалось часто крайне предосудительным в те времена методом – фиктивным браком. Не потому, что все были такие сверхморальные. Но на «баб на курсах» смотрели с крайним осуждением.
– Да. Б..во в «высшем свете» тут процветает. – Саркастически заметил Григорий. – Как меня просветил один доктор, среди женских болезней в «свете», наиболее распространены «французский насморк» и сифилис.
– Именно. Так что не в морали было дело. А в том, какая смачная пощёчина всем дуракам: бабы ломятся получить высшее образование. И ПОЛУЧАЮТ! Не потому, что купили, а потому, что УМНЕЕ этих дураков!
И не только умнее, но и упорнее. Ведь стоят те курсы по нынешним временам немало. 50 рублей за год. Или 5 рублей за предмет для вольнослушательниц. Поэтому в 1878 году было учреждено для помощи этим курсисткам «Общество для доставления средств Санкт-Петербургским женским высшим курсам».
Несмотря на то, что многим получение высшего образования давалось ценой больших жертв – экономить приходилось на всём, несмотря на то, что после четырёхлетнего образования они никакими преимуществами не пользовались, число женщин, желающих получить высшее образование росло.
Министерство же упорствовало – никак не хотело признать курсы полноценным университетом, и вообще чинило препятствия. Начались выступления курсисток. Вскоре они стали слишком активными и постепенно приобрели политический характер. В ответ на это прием на курсы был прекращен. Но после трехлетнего перерыва приема выяснилось, что стремящиеся к высшему образованию женщины хлынули за границу, в университеты Парижа, Цюриха и других городов. Опять облом! Русские женщины опять стали позорить Россию в Европах! Одним фактом обучения там, показывающим, что в России им учиться невозможно! Да и не только это. В верхах поднялась тревога: талантливые умы покидали Россию. Более того, возвращаясь на родину, они привозили из Европы вольнолюбивые идеи. Последнее для царского режима было ещё хуже.
Министерство было вынуждено уступить и признать наконец Бестужевские курсы высшим учебным заведением с объемом образования, равным университету. Число уезжающих за границу сразу снизилось, а среди слушательниц появились даже иностранки.
Так как учатся там только те, кому реально приспичило, то плохих оценок у них просто не бывает.
– А нам что надо для дела? – закруглился Василий с рассказом. – Нам нужны грамотные химики. Сверхаккуратные. А кто у нас тут может быть сверхаккуратным? Женщины.
– Дай угадаю, кто тебя на эту мысль натолкнул. – ухмыльнулся Григорий.
– Очевидно…
– Дмитрий Иванович Менделеев?
– Конечно! Я ему только описал то, что мне нужно, так он мне тут же указал на эти «курсы».
– И мы сейчас едем нанимать волонтёров?
– Не только. Надо бы там тем курсам деньжат подсыпать… Думаю, что по договору с их Студоветом…
– У них и такое уже есть?!!
– Да. Только называется «Центральный орган». Будем финансировать обучение наиболее талантливых, плюс тех перспективных, кто просто беден.
– А как ты собираешься обойти неизбежное кумовство?
– А вот на это у меня есть кое-что!
Василий красноречиво постучал по саквояжу, чем ещё больше заинтриговал Григория.
– Там нас ещё будет ждать Иван Петрович Павлов.
– Тот который «собака Павлова и прочие психологии»?
– Тот самый. – Начал улыбаться уже во все зубы Василий.
Заинтригованность Григория постепенно переросла в нетерпение. Допытываться, однако, раньше времени Григорий не стал. Знал, что Василий, если решил – не ответит. Да и не интересно будет.
* * *
Возле солидного трёхэтажного здания Курсов их встречали. Некий энергичный человек в добротном сюртуке, шляпе по современной моде и несколько дам весьма молодой наружности. Последние от нетерпения даже слегка подпрыгивали.
Когда подъехали поближе, Григорий с трудом опознал во встречающем знаменитейшего физиолога. Правда, это было простительно, так как те портреты и фото, что были ему памятны, сделаны значительно позже 1900 года. Когда у великого учёного шевелюра поседела.
Уже когда сошли на мостовую, заметили, что Иван Петрович встречает их не один. По представлению, оказался председатель Совета Андрей Николаевич Бекетов. Этот учёный муж для Григория был неизвестен. Но, как потом пояснил Василий, оказался тоже довольно знаменитым. Ботаником.
Стайка же барышень чуть поодаль, наблюдала приезд «высоких гостей» с круглыми-круглыми глазами. Такого раньше не было. Можно подумать, тут принцы крови притащились или там ещё какие представители ныне царствующей династии.
На правах хозяина Андрей Николаевич пригласил пройти в кабинет, где их ждали другие преподаватели.
В коридоры меж тем, сбежался, похоже весь контингент «курсов». Они жались к стенам, но внимание к гостям было такое же как и у встречавших на улице.
– Какие красотки! – разразился комплиментами на санскрите Григорий. – Я хочу здесь жить!
Брат усмехнулся и неожиданно предложил.
– А ты предложи руководству специальный курс для этих барышень – по самообороне без оружия. Бесплатный. Я думаю, что оценят.
Сказанное на незнакомом языке, ещё больше разожгло ажиотаж среди курсисток. Они явно ожидали нечто такого. Для них братья определённо были за ходячую экзотику. Причём того самого характера, что и до сих пор поминаемый, несмотря на пройденные года, принц Сиама.
«Может эти дамочки и на нас „зубы точат“?» – подумал Василий, пока шли по коридорам. Мысль была, в наличных обстоятельствах, весьма логичная.
После небольшого совещания с преподавателями, вышли к курсисткам. Точнее прошли в зал, где все собрались. Толпа студенток оказалась на удивление плотной и многочисленной. И, похоже, в зал набились далеко не все, кто хотел попасть. Стояли и в проходах.
После обязательных представлений и объявлений, которые произвёл Глава преподавательского совета, слово дали Василию. Он же с первых своих слов «взял быка за рога».
– Милые барышни! Идя навстречу Вашему стремлению получить высшее образование, мы решили…
Короткий кивок в сторону Григория…
– …Пойти дальше обычного порядка найма работников из выпускников. Не только помогать тем, кто учится, но и заранее определять тех, кто хотел бы работать после окончания обучения у нас, или в смежных наших предприятиях. Также, мы решили совместить полезное с приятным и провести, совместно с уважаемыми профессорами Ваших курсов…
Уважительный и длинный поклон в сторону преподавателей.
– Небольшой эксперимент. Суть его: через новейшие разработки в области человеческой психологии, определить те области деятельности для каждого из участвующих в эксперименте, наиболее для него подходящие. Как по складу характера, так и по явным, а особенно по скрытым талантам.
Последнее вызвало небольшой шум и перешёптывания.
– Скрытые, даже от тех, кто ими обладает. Что немаловажно для их обладателей. Ведь часто, как убеждает наш опыт, о некоторых сторонах своей натуры, некоторых особых талантах люди не подозревают. И открывают их в себе лишь случайно. Впрочем, вы сами с этим сталкивались. Так вот наша система тестов как раз и предназначена для выявления таких скрытых талантов. Поэтому, даже если некая дама, прошедшая наше тестирование не соизволит дальше работать у нас, она всё равно останется в солидном прибытке. Так как будет доподлинно знать самые сильные стороны своей натуры и области деятельности, в которой она заведомо добьётся лучших результатов, нежели где-либо ещё.
Сделав небольшую паузу, Василий продолжил.
– Так как для большинства результаты теста – дело сугубо личное, результаты будут знать только двое. Я, как обработчик результатов, и та, кто участвует. Выдавая результат теста участвующей в эксперименте, мы далее даём возможность поступать с ним как ей заблагорассудится – либо объявить всем о том, что там будет написано, либо просто выкинуть и забыть.
Какие последствия будет иметь тест вообще?
Тоже важный вопрос. По ним вы не только сможете определять области наилучшего приложения ваших сил, но и мы сможем сами выбрать среди вас тех, кому будет предложено работать на наших предприятиях.
Так как мы пока что только начинаем свою широкую деятельность, то можем предложить места работы пока на одном из предприятий. На нём нужны специалисты, хорошо знающие химию, владеющие химическим анализом, а также хорошо знающие такой раздел науки как биология.
Тесты проходить – дело сугубо добровольное. Мы предлагаем, вы можете выбрать или отказаться. Но в любом случае, заявки всех желающих далее работать у нас, будут рассмотрены. В рамках компетенции каждой.
В конце речи Василий мягко закруглился и с улыбкой осмотрел зал. На лицах курсисток читались очень противоречивые чувства. Главными были любопытство и страх.
В сущности, Василий предложил на курсах то, что далее рассчитывал ввести везде. Инструмент тестирования, он очень специфичный и часто неоднозначный. Но некоторые параметры личности он может определить достаточно хорошо. Если, конечно, адаптирован под среду, в которой проводится. Под среду, прежде всего, культуры народа.
К сожалению, такой адаптации проведено не было. Так что пришлось пользоваться только теми тестами, которые имелись. С надеждой провести впоследствии ту самую адаптацию. И так как научное сообщество Петербурга отнеслось к самой идее не просто насторожено, но с ярко выраженным скепсисом, то приходилось пока заниматься вот такой «самодеятельностью» – брать всю тяжесть первого шага на себя.
Расчёт был также и на Владимира Михайловича Бехтерева. Как одного из крупнейших в то время учёных-психиатров. Но в данный момент он отсутствовал.
За тесты для всех присутствующих говорил тот факт, что сами по себе экзамены и результаты проверочных работ в сущности тоже те самые тесты. И результаты по ним тоже кое-что показывают. Это Василий в своей речи тоже упомянул.
В случае же с тем, что предлагали братья – охват был более широким и это пугало.
Желая как-то разрядить обстановку Василий предложил задавать любые вопросы.
Зал оживился.
Сначала вопросов было немного, высказанных несмело, робко. Но потом, обнаружив, что «братья не кусаются», отвечают доброжелательно и исчерпывающе, они посыпались как из рога изобилия.
Под конец, же были такие, которые совершенно не относились к теме предстоящих тестов. И первый такой не относящийся, был на тему обучения летать на самолётах.
– Может ли женщина научиться летать на самолёте? – задала некая дама с вызовом во взоре.
«Видно из тех, кого в Европах феминистками называют» – слегка улыбнувшись подумал Василий. Но ответил несколько уклончиво.
– Если есть на то желание, если женщина достаточно смелая, ловкая и сильная – то почему и нет? Почему именно так… Страх высоты всё-таки сильный инстинкт и его приходится преодолевать, прежде чем начать полноценно летать. Также требуется способность быстро принимать решения в необычных условиях. Эти препятствия одинаковы для всех, независимо от пола.
– А вы можете кого-нибудь из нас обучить летать?
– Конечно. – пожал плечами Василий. – Уже несколько дам на Первой Лётной Базе проходят такое обучение.
Данное заявление вызвало бурную реакцию зала. Шум улёгся с трудом. Но когда он улёгся, вылезла дамочка с сияющим взором, явно давно пытающаяся расхрабриться и ляпнула.
– А правда, что вы – Древние?
Аудитория онемела.
Василий бросил многозначительный взгляд в сторону Григория. Тот крепился еле сдерживая рвущийся наружу ржач.
Преподаватели же пребывали в некотором шоке. Они вот-вот могли выйти из него и довольно резко оборвать, так что Василий поспешил с ответом. Точнее с уходом от него.
– Гм! Это один из тех вопросов, на который отвечать бесполезно. Скажу я правду или ложь – всё равно будет много людей кто поверит и кто назовёт нас лжецами. Вне зависимости от того, что будет сказано – правда или ложь. Ведь проверить-то ответ невозможно.
Как это ни странно, но, вопреки опасениям Василия, участвовать в тестах вызвались почти все курсистки. Он не стал заморачиваться вопросом, чем вызвана такая смелость. Просто приступил к их проведению.
В сущности теста было два.
Первый – тот, который известен многим под называнием IQ.
Второй – более специализированный и один из результатов которого отвечал как раз на тот самый вопрос – к какой профессии имеет наибольшую склонность тестируемый.
Уже после, когда собрались в кабинете преподавателей, Василий задал жгучий вопрос.
– А откуда этот странный вопрос про Древних? Мол – мы есть они?
– Да! Очень интересно! – поддержал его Григорий. – У меня вообще такое ощущение, что мы новости тут узнаём последними.
– А этому виной ваши книги, господа! – с улыбкой ответил Андрей Николаевич Бекетов. – А также, распространившийся последние недели, среди столичной интеллигенции слух, что на самом деле обещание того, что «Древние вернутся» есть намёк на то, что они уже здесь!
* * *
– Кажется наша кампания по бреду в прессе и книгах, начинает приносить плоды. – Сказал Василий приглашая к обсуждению.
Некоторое время пожив в гостиницах и квартирах, братья поняли, что это пока не по ним. Так что большую часть они стали проводить именно на борту яхты. Не только «удобства цивилизации» их привлекали. Но и то, что в этом мире для них она стала чем-то очень родным.
И сейчас братья находились как раз в кают-компании яхты. А раз так, то и болтать на санскрите у них никакой необходимости не было.
– Меня смущает то, что… А не выльется ли вся эта мура в какую-нибудь шизу, сугубо враждебную нам? – Задал вопрос Григорий.
– Ты имеешь в виду ту дичь что творится в Европах?
– Её. А раз она связана по смыслу с нами, то и нам может тоже достаться. Могут кем-то объявить – и пиши пропало.
– Чем-то типа посланников Ктулху…
– Типа того. Не стоит ли нам перестраховаться?
– А что ты предлагаешь?
– А чёрт его знает! – несколько смятенно кинул Григорий. – Но эта ошизиловка уже напрягает.
– А я думаю, что надо бы продолжать нагнетать. Раз начали. Тем более, что культики и культы подрывающие главную парадигму Запада множатся.
Григорий фыркнул.
– Опять ты завернул так, что хрен поймёшь. А чисто по-русски?
– По-простецки… – хмыкнул Василий, – там в Eвропах куча идиотов, что уверовали в Восток и его превосходство. А с такими идеями, с Востоком не повоюешь… Ведь ты знаешь, что сейчас в Китае восстание.
– Это которое «боксёрское»?
– Да. И там могут победить китайцы.
– Вряд ли. – мрачно заметил Григорий. – Для этого нужно, чтобы они были лучше вооружены и организованы. Или… те самые идеи должны проникнуть из элиты в массы.
– Но ведь управляет всеми этими войсками элита!
– А разве заметно, что они там уже начинают дёргаться из-за «комплекса европейской неполноценности»?
Василий усмехнулся.
– Классно ты ввернул: «комплекс европейской неполноценности»!
– Как умею! – оскалился Григорий.
– Надо бы его продолжать развивать…
– Ну… Я считаю, что наибольший эффект имело бы быстрое возвышение России. Ведь они нас за дикарей считают.
– А тут проблема в тотальной отсталости. Как экономической, так и вообще… Нам самим не верят. Ты это видел.
– Я видел в основном то, что нам не доверяют потому, что мы по понятиям «немчура»! – Припечатал Григорий.
– Смотря кто. И смотря где. – возразил Василий.
– Но я уже сейчас ощущаю сопротивление. Нарастающее. Нам как-то надо зарисоваться как свои в доску.
– Или как абсолютные авторитеты.
– Глашатаи Истины В Последней Инстанции! – тут же добавил Григорий и заржал.
– А почему бы и нет? Ведь уже самолёт сделали. Показали, что можем. И слова на ветер не кидаем.
– Угу. А тут ещё в книге написано что летали…
– Да. Сопряжено. Но… Недостаточно. Я тут помотался по учёным сообществам. И могу сказать, что нас до сих пор воспринимают как шарлатанов. Очень удачливых, но шарлатанов. Всё, что мы уже наболтали, так сильно расходится с текущими представлениями о мире, что нас попросту уравняли с Блаватской и ей подобными.
– Но всё-таки! Объясни мне зачем ты так упорно пытаешься пробить себе этот «абсолютный авторитет»? Надеюсь не из комплекса неполноценности?
Василий рассмеялся.
– Конечно же нет! Всё банально. Суди сам. Мы хотим устроить тут техническую революцию. Она связана часто с такими научными представлениями, которые сейчас, по наличествующим представлениям – просто бред. Также нам надо достаточно большое количество как последователей, так и просто людей, которые бы не стремились нас перепроверять на каждой букве. А просто брали идеи, технологии и их осуществляли.
– А что, разве сейчас не так?
– ЕЩЁ КАК!!! – воскликнул Василий.
От избытка чувств он слегка потерял дар речи. Но когда сей дар к нему вернулся, Василий начал говорить очень эмоционально.
– Да куда ни сунься… – А я тут побегал по многим учёным… – везде выслушивают. Вежливо. А после: «Да-да! Очень интересно… Но знаете, у нас тут ДЕЛА…». И всё на этом заканчивается! Ведь почему Владимир Михайлович Бехтерев в Бестужевке отсутствовал? Именно потому, что не доверяет нам! Мы для него выскочки и шарлатаны. И будем ещё долго «выскочками и шарлатанами»! А без помощи таких людей нам ничего тут не поднять!
– А Павлов? Он же был.
– Павлов был только потому, что положился на авторитет Менделеева. И потому, что сам преподаёт в Бестужевке. А так мы и для него – тоже что-то типа шарлатанов. БОГАТЕНЬКИХ шарлатанов.
– Выход? – холодно спросил Григорий и Василий тут же сбросил с себя свои кипящие эмоции. Дальше он говорил также холодно как и брат.
– Выхода два. Первый – тянуть нововведения самим до тех пор пока предметно всё это сообщество не убедится что нам можно доверять. Можно доверять нашим технологиям и идеям. На примере конкретных достижений, продукции.
Второй – слегка подхлестнуть этот процесс. Но это должны быть достижения такие, чтобы идея, что сегодня дамочка из бестужевок высказала, приобрела статус уверенности. И для этого нужно нечто, что было бы воистину космических масштабов.
– Ты хочешь «подтвердить» легенду, что мы «летаем по звёздам»?
– Именно!
– И как ты это мыслишь? – саркастически заметил Григорий. – прокатиться до Луны и обратно? А разве наша яхта на такое способна?
– Нет. Не способна. Но ты кое-что забыл.
– Чито такое я забы-ыл? – заговорил тут же, на паданковом слэнге, Григорий. Но было видно, что он заинтригован.
– Айда! У нас тут есть время до вечера. Можем успеть.
– Это куда?!
– В Пулково!
* * *
Лишь когда появились купола, Григорий вспомнил о знаменитейшей на весь мир астрономической обсерватории. И начал догадываться о том, что решил учудить брат на этот раз.
Если судить чисто по внешнему виду, то обсерватория мало отличалась от того, что они видели ранее на фотографиях.
Подкатили к главному входу.
Хоть и был уже вечер, – солнце вот-вот готово было закатиться за горизонт, – можно было со всей определённостью говорить, что тут люди работают. И работать будут ещё очень долго. Ведь главная работа астронома – ночью. И предмет изучения – небесные светила. И в основном те, что видны только ночью.
Встречал их небольшого роста мужичок в сюртуке. С аккуратной шапочкой на голове, с бородкой клинышком, как любили в советские времена, особенно в тридцатые годы, изображать учёных, запредельно далёких от жизни.
Мужичок не скрывал своего удивления настолько поздним визитом. Видать обычно «господа» в такую позднюю пору не шлялись по Пулковским высотам, тем более не захаживали к странным и отчуждённым от окружающего бурления жизни учёным-астрономам.
А тут – сразу два богатея, да ещё настолько скандально знаменитых.
Видно чисто из уважения к недавним достижениям братьев, да ещё и исходя из надежды, что эти богатеи что-нибудь отсыпят от щедрот на нужды обсерватории, не позволило астроному просто сухо отшить несвоевременных визитёров.
А подготовка к «рабочей ночи», похоже тут шла полным ходом.
Мужичок назвался Аристархом Аполлоновичем Белопольским. От названного имени в Василия тут же глаза разгорелись из чего Григорий понял, что это какая-то знаменитость. В будущем. Или, возможно, уже в настоящем.
Белопольский, раздираемый противоречивыми чувствами попросил пройти в его кабинет, чтобы выяснить с чем и для чего пришли сии господа. Но уже в самом начале беседы стало понятно, что он братьев, ни за коллег ни вообще за что-то серьёзное в науке не держит. А значит, собирается держать некоторую дистанцию. Это было видно настолько явно, что Григорий тут же поверил Василию до последнего слова. Ранее он склонен был валить всё на его излишнюю впечатлительность. Тут же, подтверждение всем его словам, сидело прямо перед ним и вело себя именно так, как предсказывал Василий.
Правда сам Василий, видно уже изрядно отчаявшись в своих заходах пошёл буквально напролом. Вероятно посчитав, что напор и натиск в данных условиях самая лучшая стратегия.
После первых же представлений и общих слов он перешёл в наступление. Упомянув уже сильно известную и скандальную в некоторых научных и околонаучных кругах книгу он перешёл к делу.
– Проблема в следующем: Нам не верят. Но у нас есть абсолютно достоверная информация. – тоном не допускающим возражений заявил Василий.
– Какого вида, господа? Ведь у нас, как вы, господа, видите, не сыскное агентство, а астрономическая обсерватория. Мы, тут по части тел небесных, а не уголовных. – несколько насмешливо отозвался астроном.
– Так вот у нас, Аристарх Аполлонович, как раз именно астрономическая информация. И вы зря иронизируете.
– Очень любопытно! – деланно оживился Белопольский. – Комета? Новая звезда?
– Почти.
Василий достал толстый и увесистый томик «Древнейших цивилизаций» и осторожно положил его на стол. Для «весомости». Белопольский лишь глянул на обложку. И по его виду – несколько насмешливому (что он пытался всё-таки скрыть) стало ясно, что с её содержанием он знаком. И знаком, скорее всего по пересказам. Что, кстати, стало ясным из дальнейшего разговора. Почему Василий и решил оставить томик учёному.
– Мы исследователи. И кое-что нашли. И нашли в прошлом. Сначала – не поверили, но потом… Потом убедились предметно, что всё сказанное в древнейшем манускрипте не просто правда. Часть того, что мы узнали – Василий пододвинул в сторону Белопольского томик – здесь. Но это лишь то, что можно сказать для необразованной публики. Что-то типа, «вот, есть такая планета, которую ещё не открыли…» и так далее. Но реальное её местоположение на настоящий момент, параметры орбиты – это колонки цифр, в которых «широкая публика» не разбирается и разбираться принципиально не хочет.
– Вы, хотите сказать, господа, что у вас с собой есть те самые, «колонки цифр» с параметрами орбиты, местоположением новой планеты?
– Да. Вот здесь.
Василий достал папку и протянул астроному. Тот открыл и бегло просмотрел.
– Это астероиды?
– Но все они находятся между орбитой Нептуна и внешним астероидным поясом, ещё один из остатков творения нашей Солнечной системы, как и кометное облако.
– Между орбитой Нептуна и ЧЕМ?!
– Эхмм… Пояс преимущественно мелких объектов, в основном из метанового и водяного льда, между тридцатью и пятьюдесятью пятью астрономическими единицами тоже ещё не открыт, что ли? – Сконфуженно пробормотал Василий и тут же поспешно добавил. – Тогда простите, можете считать, что я ничего не говорил…
Белопольский вздёрнул бровь и посмотрел поверх папки на Василия.
– Даже так?
В его словах сквозил неприкрытый скептицизм.
– Это отдельная тема. – постарался уклониться Василий. – Но там первым номером стоит планета. Мы её назвали Плутон. И вы её очень легко найдёте, так как мы её нашли вполне самостоятельно. Она имеет звёздную величину достаточную, чтобы можно было найти в небольшой телескоп. А вот остальные – тут только ваш астрограф поможет.
– Вот этот… Первый. Значит, вы утверждаете, что его открыли… И назвали. – сощурившись выговорил Аристарх Аполлонович, читая таблицу на первой странице папки.
– Да. И нам нужно подтверждение этого открытия. Конкретно этого. Остальные планеты можете «открыть» сами.
– Но тут… – Белопольский пролистал папку и посмотрел в конец нумерации. – Тут больше сотни!
– В манускрипте было больше. Но, к сожалению, часть его утеряна. – сделав трагическое лицо сказал Василий.
– И что это за манускрипт? – проявил вялый интерес Белопольский.
– Золотая фольга вместо листов. Буквы и цифры выдавлены. Был спрятан (и очень хорошо) в древнем индийском храме. В тайнике. Мы его обнаружили случайно, так как там часть стены обвалилась и открыла его. Но, как я говорил, часть листов этого манускрипта утеряна. И, судя по тому, что там написано, утеряна очень давно.
– И какова судьба этого манускрипта? Точнее его уцелевшей части? – спросил Белопольский, видно, приготовившись к длинной и завиральной истории. Но Василий его разочаровал. Ограничился кратким сообщением.
– К сожалению, мы его не уберегли. У нас его украли. И переплавили в слитки. До того, как мы добрались до похитителей.
Белопольский не сдержался и с сомнением хмыкнул.
– Мы понимаем, что всё это выглядит как очень сомнительная история. Но, думаю, что конкретные открытия, конкретных планет вас убедят.
– И вы уверены, что эти открытия будут?
– Да, уверены. Кстати, есть совершенно дикие данные, по спутникам больших планет. Но мы не уверены. Также в том манускрипте утверждается, что у Юпитера есть очень слабое кольцо. Типа как у Сатурна, но маленькое. В плоскости экватора. У Урана – пять колец.
– А в чём сомнения?
– В правильности перевода. Цифры, как мы убедились, перевели правильно. А вот остальное – тут уже сложно.
Лицо Белопольского уже откровенно выразило крайний скептицизм. Предвидя это, Василий перешёл уже к совершенно иным предложениям.
– Конечно, мы понимаем, что вы сильно загружены работой. И поэтому, чтобы не быть уж совершенно… как это по-русски… Дармоедами?… Мы хотим оплатить Вашу работу. Полностью. И даже готовы, по Вашему указанию, купить астрономический инструмент. Тот, который вы укажете. В Европе.
Предложение взятки было явным. На что учёный лишь рассмеялся.
– Ну, господа, если вы решили заняться благотворительностью, то это не ко мне, а к директору.
