Текст книги "Век Дракона. Пути Стражей (СИ)"

Автор книги: Александр Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)

– Все происходит тяжело и жестко, – медленно, но с неожиданной охотой просветил его куннари, распуская хвост грязно-белых, стянутых в неопрятные косицы волос, и вновь крепче стягивая их на затылке. – Потому косситы редко ложатся с женщинами не из нашего племени. Не каждая малявка может выдержать нашу любовь. Тебе же потребуется доспех. И шлем. И что-нибудь для прикуса. У эльфов крепкие зубы?

– Крепкие ли у меня зубы? – Зевран покосился на продолжавшего удерживать его Командора и, не увидев в его лице ничего для себя утешительного, попытался обратить все в шутку. – Для прикуса? Или под конец я все же рискую остаться без зубов, если мне их выбьют?

– Коссит может прокусить насквозь кожу, дерево, даже металл – хоть и не сразу, – Стен вновь кивнул на Айана, который широко и демонстративно улыбнулся, показывая крупные, крупнее, чем у многих, белые клыки. – Ему может прийти в голову попробовать тебя на зубок. Тебе следует быть готовым, если все же добьешься его... любви.

– О любви речи не идет, – Айан кивнул, перебирая ворот эльфа пальцами. – Но быть чьим-то должником я тоже не желаю. Гномка... видишь ли, мой прекрасный эльф, – явно передразнивая манеру речи ассасина, доверительно открылся он. – Гномка не дала мне возможности... действовать в ответ. Мое желание осталось... желание осталось, друг Зев. И если ты мне поможешь высвободить...

– Тебе все же понадобится шлем, – вновь вмешался в разговор коссит, присаживаясь на изгородь рядом с Айаном. – Лучше всего – закрытый. Для первого раза... Прут накали заранее. Потом может быть поздно.

Зевран перевел взгляд с одних точно из камня высеченных черт на другие и на миг на его лице мелькнуло затравленное выражение.

– Тьма с вами, – он дернулся, вырывая, наконец, свой ворот из хватки Айана и махнул рукой. – Я никогда не против попробовать что-то новое, но вам, суровым мужам-варварам, удалось заставить меня сомневаться, действительно ли я хочу этого на сей раз.

– И я тебе ничего не должен, – с нажимом договорил Кусланд, завершая разговор.

– Ничего, мой Страж, – Зевран покачал головой, но через миг весело рассмеялся. – Вот никогда не думал о том, что меня переспорит куннари! Это... это удивительно! Но жизнь – она хитрая тварь, разве нет?

– Антиванцы, – Огрен, который никак не напоминал о себе за весь разговор, занятый перебиранием чего-то в своем походном мешке, харкнул и смачно сплюнул, после чего ладонью вытер мокрые усы. – Не зря о вас треплются. Нет, не зря.

– Что же о нас говорят, друг гном? – обрадованный возможностью отыграться хоть на ком-то за свое поражение с Кусландом, поинтересовался ассасин.

Огрен громыхнул мешком.

– То и говорят. Распутники вы все, вот вы кто. Мужскую задницу от женской не отличите.

Зевран качнул головой, невольно с остальными бросив взгляд на обшариваемый гномами дом, где, судя по звуку, упало что-то тяжелое.

– Это ты пытаешься подкатить ко мне, мой вонючий друг? Слушай, если хочешь со мной переспать, так и скажи.

Огрен в возмущении открыл рот, но ответить не успел. В доме громыхнуло сильнее, а потом из его немногочисленных окон шибануло резким и горячим потоком воздуха, в котором взблескивали языки пламени. Почти сразу же в одном из проемов показалась чумазая голова Фарена со стоящими на ней дыбом волосами. Несколько мгновений потребовалось ему, чтобы сфокусировать взгляд. Потом он пригладил лапищей патлы, и приветственно мотнул головой.

– Эй, Страж. Иди, поглядеть. Ты маг, может, поймешь, что тут за штука?

Дом богатого гнома, куда по приглашению Броски нагрянули путники, оказался пустым настолько, что все время, пока они шли по каменной лестнице в подвал, откуда раздавались возбужденные голоса мародеров, приходилось недоумевать, что именно они тут так долго делали. Однако, открывшееся за отодвигавшейся каменной дверью зрелище, все же дало ответ на этот вопрос. Подвал, должно быть, бывший тщательным образом запечатанным до того, как до него добрались гномы, оказался набит самыми разнообразным вещами, вне всяких сомнений, ранее принадлежавшими магу. Несколько полок с книгами и свитками, большинство из которых были закрыты еще не истлевшими магическими печатями, занимали большую часть комнаты. Дверцы стоявшего в стороне большого шкафа были открыты, являя взорам пришельцев многочисленные стеклянные бутылки и колбы, а также мешочки, образцы минералов, и набросанные в беспорядке пучки трав. Травы, иссохшие и истлевшие, были подвешены и под потолком. Не похоже было, чтобы устроенный здесь мародерами взрыв серьезно повредил что-нибудь в комнате.

Нижний ящик шкафа был выдвинут, и в нем аккуратными рядами лежали камни – зеленые, синие, белые и красные. Один из этих камней держал теперь в руках Броска. На полу валялись красные осколки.

– Леске, жопорукий, уронил, – Фарен кивнул на пол, задумчиво разглядывая камни при свете факела. – Никак не соображу, что это. Не драгоценные точно.

– Другое непонятно мне, – Морриган зажгла навершье своего посоха, поднимая его повыше. – Магу наверняка жилище принадлежало. Но среди гномов магов не рождается. Никогда.

– Должно быть, отступник, из людей или эльфов, – Кусланд пожал плечами, поднимая из ящика другой камень. – Прятался здесь, среди гномов, еще в незапамятные времена. Но что это за камни? Они взрываются при расколе?

– Что? – Броска оторвался от завороженного созерцания найденного им. – Не, Страж. Это не камень. Камень умер мирно. Это вот вон та штука.

Следуя взглядами за жестом, его товарищи подошли к широкому столу, содержимое которого валялось теперь под ногами. Стол был необычен тем, что центр его столешницы был не деревянным, а покрыт стеклом. Под стеклом виднелся узкий длинный ящик, в котором лежал короткий, не длиннее локтя взрослого человеческого мужа, жезл из металла, с вкраплениями мелких камней, того же цвета, что и найденные в шкафу. Теперь стеклянный верх был откинут. По-видимому, кто-то из мародерствовавших гномов попытался взять в руки жезл.

– Не вышло у меня, – пояснил Броска, мстительно кивая на жезл и демонстрируя обожженную руку. – Эта зараза не дается. Не вздумайте трогать, а то ведь опять шибанет – не отмоемся.

– Руна тут, – Морриган подошла ближе и поднесла свой посох к столу, освещая его. – Знак Тени. И ловушка стихий. Умно.

– И что это значит? – Зевран вытянул шею, благоразумно не пытаясь приблизиться к жезлу. Морриган кивнула на стол.

– Значит это, что только осененный Тенью взять в руки это может. Маг, и никто больше.

Она протянула руку и кончиками тонких пальцев дотронулась до поверхности металла. Броска инстинктивно пригнулся, однако, ничего не произошло. Оттеснив Морриган, Айан коснулся, а потом взял в руки жезл. Под пальцы попалось несколько выпуклостей и, подняв странную вещь на уровень глаз, Кусланд со всех сторон оглядел крошечное кольцо у самой рукояти, в которое было вкраплены два камня – один напротив другого. Подчиняясь странному наитию, он провернул кольцо, установив камни в обратном порядке. Однако ничего не произошло. Отобравшая жезл Морриган некоторое время изучала его поверхность в свете своего посоха, потом дернула плечами и вернула Кусланду.

– Никогда не приходилось видеть вещей таких.

– А мне приходилось, – рыжий проводник качнул бородой, тоже, однако, не пытаясь приблизиться к лежавшему на ладонях Командора жезлу. – У Бранки такая была. Но без руны. Шибко удобная штука, чтоб спину чесать.

– Для чего она? – не отводя глаз от посоха, ровно спросил Кусланд. Огрен шумно вдохнул, и не менее шумно выпустил воздух.

– Я ж тебе говорю. Спину чесать. И все.

– Ладно, – Айан еще раз осмотрел жезл со всех сторон. – Заканчивайте здесь. Пора двигаться дальше.

Бронто встретил вернувшихся хозяев гулким пофыркиванием, и мотанием куцего хвоста. Неутомимый гигант, способный прошагать на своих коротких лапах много часов, и чуявший, что разгружать его не стали, а значит, скоро предстоит очередной длинный и непростой переход, за время которого нужно будет карабкаться по ненадежной почве, либо отмахиваться от мелких, но назойливых хищников, явно застоялся. Кусланд подоспел к нему первым и, на всякий случай, взялся проверять и подтягивать разболтавшиеся ремни. Огрен, что в походе никогда не расставался со своим мешком, не доверяя его спине зверя, в последний раз перекладывал и утрясал свою поклажу. Забравшись по колени в желоб, коссит наполнял бурдюки и фляги свежей водой. Морриган, Леске и Фарен еще не появлялись из подвала, видимо, в большей степени, чем остальные, заинтересовавшись его содержимым. Присевший в зарослях диких цветов эльф зачем-то рвал и укладывал их на одном месте. Сноп из сорванных цветов рядом с ним рос по мере того, как остальные члены отряда справлялись со своей работой. Наконец, поднявшись, и с трудом подобрав сорванное с земли, эльф прошествовал к бронто, и уложил цветы перед ним.

– Кушай, кушай, мой друг, – привычным жестом он потрепал зверя между передних рогов. – Где еще удастся тебе поесть такую прелесть?

– Я специально не стал снимать с него путы, чтобы он не наелся перед следующим переходом, – Кусланд недовольно поморщился. – Зачем?

– Ему это на один зуб, а такие цветы он любит, – эльф, видимо, уже забыл, или предпочел забыть недавний разговор, и пребывал в своем обычном беззлобно-шутливом настрое. – А вечером неизвестно, удастся ли нам найти, чем...

Не договорив, он замер. На миг по его красивому лицу пробежала тень самого настоящего страха. Рука Айана дернулась к оружию раньше, чем он успел увидеть, что именно так напугало непугливого ассасина. Однако, взглянув туда, куда смотрел Зевран, он не увидел ничего, кроме статуи, и Стена, набиравшего в стороне воду в большие бурдюки, и складывавшего их на краю желоба.

– Ты... я... мой Страж, прости меня, если я спятил, но подскажи... ты сам как помнишь? Ведь руки этой статуи были воздеты над головой?

Кусланд и оказавшийся рядом Огрен честно вытаращились на каменную женщину. Ту самую, что ранее восхитила антиванского убийцу. Ее чудовищные руки, и впрямь бывшие поднятыми вверх, теперь висели по бокам. У ног, вырванные с корнем, лежали пучки вьючных цветов.

– Клянусь сосками моей прабабки, Страж! – Огрен выронил сумку и, кацнув зубами, взялся за секиру. – Оно на меня пялится. Глянь, говорю, пялится. Чтоб мне лопнуть!

Ощущая предательский холодок где-то в требухе, Айан подошел к беспокойной статуе. Статуя не шевелилась, однако ощущение того, что она следит за ним отлитыми из лириума глазами, не давало ему покоя. Он мог бы поклясться, что раньше ничего такого не было. Зевран и Огрен осторожно ступали следом, держа оружие наготове. Однако всерьез думать о том, как драться с такой махиной, если бы она вдруг решила напасть, не хотелось.

Встревоженный Стен выбрался из воды и, подхватив с камней свой двуручник, как был, без сапог, поспешил к подкрадывавшимся к статуе товарищам по отряду. Однако, несмотря на то, что все были настороже, то, что произошло дальше, заставило четверых непугливых мужчин в едином движении дернуться от неожиданности и страха. На их глазах рот статуи открылся, и раздался гулкий и скрипучий голос, впрочем, довольно внятно выговаривавший понятные для разумения слова.

– Пусть новый хозяин подойдет поближе. И не боится. Как может бояться тот, кто держит при себе жезл подчинения?

Айан склонил голову и дико взглянул на вынесенный из дома неизвестного мага жезл, что был приторочен у его пояса.

– Ты пробудил меня, маг. Но еще не отдавал приказов. Быть может, теперь самое время?

– Кто ты? – голос Зеврана не дрожал, в отличие от рук, сжимавших его изогнутые мечи.

Статуя опустила голову, оценивающе уставившись на тонкую фигуру эльфа.

– Это будет интересно, – прогудела она, и ее лириумные глаза моргнули. – Мои новые хозяева даже не знают, чем они завладели.

– И все же? – на всякий случай, сняв с пояса то, что каменная женщина называла жезлом подчинения, Айан подошел ближе. – Кто ты? И почему ты называешь нас своими хозяевами?

– У тебя жезл. Значит, ты – хозяин, – статуя повернула голову, посмотрев на босоногого Стена с мечом в руках. Потом перевела взгляд на Огрена, короткие рыжие волосы которого стояли дыбом. – Големов вынуждает подчиняться сила камня, сокрытая в жезле. Однако, тот жезл, что у вас, принадлежал моему прошлому хозяину. Магу. Этот жезл не только подчиняет. Он может убить. Убить камень, – статуя моргнула снова. – Не живую плоть.

Айан снова посмотрел на жезл. Огрен оперся на свой топор и сплюнул.

– Голем! А ведь верно! Камнем мне по башке, вот уж не думал, что увижу кого-нибудь из них. Большую часть этих штуковин раздолбали во время схваток с порождениями тьмы!

– Это их собралась делать для Орзаммара твоя жена? – Зевран с усилием опустил обе брови. – Да... странно, что порождения тьмы вообще смогли взять хотя бы один тейг, если таких штук раньше у гномов были сотни.

– Твое... пробуждение произошло в тот миг, когда коснулись жезла? – Кусланд провел пальцами по ободу с вкрапленными камнями.

– Чтобы оживить меня, нужно повернуть кольцо. То самое, которого сейчас касается мой хозяин. Чтобы заставить замереть – направь на голема навершье жезла, и вновь поверни кольцо.

Айан провел по телу жезла ладонью. Однако заключенная в нем магическая сила молчала к настолько неумелому и неопытному магу.

– Значит, если я прикажу, ты пойдешь со мной? – Кусланд опустил руку. – И... будешь сражаться с теми, на кого укажет навершье?

– Не обязательно все время тыкать жезлом, – статуя моргнула, глядя уже только на Командора. – Если хозяин прикажет следовать за ним, и защищать его или его... друзей, голем так и поступит.

Человек понимающе кивнул и в задумчивости в который раз окинул взглядом недвижимо стоящую статую голема.

– А ты желаешь пойти со мной? – спустя какое-то время спросил он, видимо колеблясь. Искушение заиметь такое мощное оружие было велико. Однако, не зная природы големов и способов управления ими, Айан не хотел ставить под удар весь отряд. – Быть может, тебе бы хотелось, чтобы я вновь повернул это кольцо, и оставил тебя в покое?

Голем моргнул. Помолчав, он моргнул еще раз.

– Никто никогда не спрашивал Шейлу о том, чего она хочет, – статуя моргнула снова и сузила глаза. – Я бы хотела... хотела покинуть это место. Даже если хозяин захочет уничтожить Шейлу в следующей пещере. Но не в этой. Где угодно, лишь бы подальше от этой... этого тейга. Шейла... просит.

Айан переглянулся с Зевраном, потом Стеном. Последний едва заметно пожал плечами.

– Хорошо, Шейла, – Кусланд принял решение, вознеся короткую молитву к Создателю, чтобы оно не было ошибочным. – Ты пойдешь с нами. Но ты должна делать то, что тебе говорят. И... постарайся никого не задеть.

Голем шевельнул головой. Опустив лицо, он, точнее, она, посмотрела на свои перевитые цветами ноги.

– Хозяин разрешает?

– Имя хозяина – Айдан, – Кусланд повесил жезл обратно на пояс. – Идем.

Вырывая оплетавшие ноги стебли, Шейла сделала шаг, и – сошла с постамента. Ожидаемого грохота не случилось. Шаги каменной женщины, несмотря на их тяжесть, оказались достаточно мягкими. Этому, должно быть, способствовала форма ее стопы, с хорошо выделанными гибкими каменными пальцами. Сделав еще один шаг, и оказавшись на мостовой, голем преодолела расстояние, отделявшее ее от хозяина и остановилась перед Айаном.

– Поздравляю, мой Страж, – Зевран с усилием вложил мечи в их гнезда и задрал голову, рассматривая возвышавшуюся над ним, и даже самим Кусландом Шейлу. – Заиметь собственного голема это... большая удача. Я так думаю. Наверно.

Из дверного проема дома мага показался волокущий мешок Леске. Радостно открыв рот в сторону спутников, он сходу поперхнулся. Мешок выпал из ослабевших пальцев и гулко хлопнул об одетую в булыжники землю. Из него выкатилось несколько найденных в подвале разноцветных кристаллов. При виде них глаза Шейлы вспыхнули внезапно и очень жарко.

– Хозяин, – дотопав до замершего в ужасе хартийца, голем с неожиданной ловкостью подхватила один из рассыпавшихся камней. – Ты приказал забрать у старого хозяина кристаллы силы Шейлы. Шейла... польщена. Шейла... может просить тебя... украсить ее ими как можно скорей?

Глава 38

Глава 38

Узкий и темный каменный лаз, освещаемый лишь видневшимися кое-где высоко над головами редкими жилами лириума, и по которому отряд шел уже много часов, постепенно стал расширяться. Поначалу то и дело косившиеся на Шейлу, участники экспедиции Стражей уже давно утратили к ней интерес. Что было не мудрено. Каменная пленница заброшенного тейга размеренно и гулко топала в стороне от своих новых мясных спутников, держась так, чтобы никого не задеть, и не заступать дорогу. Больше она не делала ничего, не выказывая даже интереса к изредка попадавшимся на пути диковинкам Троп, вроде выходов странных, цветных пород, больших иссохших грибов, либо крупных многоногих насекомых, что разбегались из-под сапог идущих, выбрасывая странные оранжевые искры. О том, что ей были не чужды проявления разумности, Шейла показала лишь однажды, когда по приказу Командора в несколько минут расчистила большой каменный завал, лежавший на их пути, и мешавший пройти груженному бронто. Все прочее время голем вела себя молчаливо и отстранённо, односложно отвечая на попытки ее разговорить отчего-то заинтересовавшегося Леске. В конце концов, каменную махину оставили в покое, и она продолжала мерно идти рядом – живая и неживая одновременно.

Зевран уже давно оглядывался на Айдана Кусланда, что еще до бывшего домом Шейлы тейга предпочитал держаться в хвосте отряда, а последние несколько часов и вовсе приотстал, то и дело морщась и прикладывая руку к лицу. Улучив момент, эльф замедлил шаги так, чтобы, не привлекая лишнего внимания, спустя какое-то время поравняться с замыкавшим шествие Командором.

– Мой дорогой Страж, у тебя опять болит? – исполненным самого искреннего участия голосом негромко поинтересовался он. – Ведь времени-то прошло немало. Конечно, когда тебя пытали, со мной рядом всегда была хасиндская красотка, что зашептывала мои увечья, в то время как ты принял все, что положила тебе та сумасшедшая, по полной. Но, клянусь мохнатым париком последнего ривейнца, которого я зарезал, все же нежная у вас, аристократов, шкура, как ни погляди. Быть может, стоит отбросить излишнюю стеснительность, и снова обратиться к Морриган? Если тебе трудно идти...

– Да не в том дело, – Кусланд приотвернул голову, с силой проводя по щеке тыльной стороной ладони, на которой не было перчатки. То ли от частых протирок, то ли от чего другого, верхняя часть его лица набрякла, что было особо хорошо видно на фоне покрасневших и слезившихся глаз. – Я специально иду позади всех. Здесь запах слабее.

– Запах? – ассасин непонимающе поднял брови. – Он тебя, что ли, так мучает?

Айан еще раз потер ладонью лицо так, словно хотел своротить с него нос.

– Принюхался я давно, как и все. Но, когда вдыхаю, то... я и раньше чувствовал, что тяжело дышать, но со вчера это перешло в настоящее удушье. У матери моей случалось похожее, каждую пору, когда распускается пухоцвет. Но, прости меня Создатель, страдать от запаха цветов все же куда приятнее, чем от...

Он крепко высморкался, сплевывая на ходу. Зерван понял, опустил брови, и кивнул.

– Ах, вот ты о чем, мой бедный Страж. Признаться, ты прав. Моча гнома – ядреная вещь. Это если не брать в расчет всех прочих запахов, которые он источает. Неудивительно, что у тебя заложило нос. Но чем тут поможешь?

Кусланд передернул плечами.

– Разве если приказать ему перестать справлять малую нужду прямо в доспех. Так ведь он не перестанет.

– Эй, Страж, – идущий впереди отряда Броска поднял руку, делая знак остановиться. – Глянь, что тут. Это ж, кажется, по твоей части?

Когда Командор и примолкший эльф подошли к подзывавшему их Фарену, остальные члены отряда, за исключением Шейлы, уже стояли в некотором отдалении, созерцая то, что лежало у них на пути. Бесформенная черная груда, на первый взгляд, состоявшая из одного только горючего камня, была настолько большой и обширной, что пройти, не касаясь ее краев, можно было только под самой стеной туннеля. Кусланд подошел ближе и, присев, отгреб в сторону золу, являя взорам товарищей сваленные в кучу обгорелые останки.

– Порождения тьмы. Много, – Страж отгреб еще, осматривая тела тварей. – Неделя, не меньше. Их пытались сжечь, но наспех, спустя рукава. Как видно, тот, кто это сделал, очень торопился. А может, попросту не придавал большого значения костру... или не хотел, чтобы костер был заметен. Все... большинство зарублены топорами.

– То-то мне было невдомек, куда они подевались, эти твари, – Фарен несколько раз сжал и разжал кулаки и сплюнул под ноги. – Тропы должны кишмя ими кишеть, а мы за все время ни одного не встретили. Ну, иль пылеглоты из касты воинов о своих подвигах привирают, а на деле порождений тьмы не так уж и много...

– Ты что это, наггова шкура, сейчас просвистел? – молчавший доселе Огрен всем телом развернулся в сторону бывшего хартийца. Вид рыжего проводника сделался довольно свирепым. – Ты кого это назвал врунами? Да если б не воины, твоя клеймёная морда давно бы торчала на пике какой-то твари. Которая бы не брезговала замарать оружие в той гарлоковой моче, что у тебя вместо крови! Навозная тррряпка!

Морриган усмехнулась. Зевран и Кусланд переглянулись, и последний досадливо поморщился, предчувствуя склоку.

– Ты-то какое отношение имеешь к воинам, кабацкий бурдюк? – молодой и крепкий Фарен, бывший даже слишком стремительным и хватким для гнома, на фоне могучего, но из-за постоянной поддатости глядевшегося опухшим и рыхлым Огрена, действительно смотрелся в куда более выгодном свете. – Предки ошиблись, попустив тебе родиться в твоей касте. Ты и топора-то не поднимешь. Какой из тебя воин, пропойца?

– А вот я тебе сейчас покажу, какой!

В какой миг в руках Огрена оказалось его оружие, не успел заметить даже ассасин. Благодаря своей изворотливости, Броска в последний миг отпрыгнул в сторону, выхватывая мечи. Однако следующий удар разъяренного мужа Совершенной принял не он, а Командор. С трудом устояв от толчка упавшего на его подставленный меч острия огромной секиры, он вполсилы грохнул рыжего воина щитом. Опомнившийся Стен перехватил кисть Огрена, заносившего руку для другого удара. Вдвоем с Айаном им не без труда удалось скрутить оглушенного, но яростно рвавшегося в бой рыжего гнома. Фарен нападать не пытался. Убедившись, что больше ему ничего уже не угрожает, он вложил мечи в ножны и отошел подальше от выдиравшегося из рук двух длинноногих великанов проводника, совладать с которым у наземников получалось с немалым трудом.

– Все! – в какой-то миг обозленный случившимся, и вынужденной близостью больше прежнего источавшего ароматы Огрена, гаркнул Командор так, что эхо от его голоса разнеслось по пещере на меру, а то и более, пути. – Прекратить! Еще одна такая ссора – и оба идете назад, в Орзаммар. Без припасов! Все ясно? Ну?

Огрен перестал барахтаться и рваться из удерживавших его рук. Почувствовав это, его пленители ослабили хватку. Фарен, привычно сплюнув под ноги, подошел и, не поднимая глаз, протянул руку.

– Извиняй, друган, – он вздохнул, видимо, переступая через себя. – Эт я первый свару начал. Обидно, вишь, что в воины берут только из одной касты. Я, мож, и сам не плох с мечами да секирой, а вона как приходится – нужники за такими, как ты, подчищать. Давай будем мириться, раз Стражу того надо. А ежели чего... то после похода... коль предки пособят в живых остаться... стало быть и...

Некоторое время царило молчание. Было слышно как дышит бронто и переступает по вековой потревоженной пыли своими тяжелыми лапами.

– Что-то застоялись мы тут, Страж, – встряхнувшись и расправив плечи, Огрен шагнул мимо протянутой руки Броски к куче из полусгоревших порождений тьмы. – Ты тут все посмотрел? Дальше пора двигать. Бранка, мать ее, сама не найдется.

Кусланд с нажимом указал глазами на все еще протянутую руку Фарена. Огрен, тоже после видимых усилий над собой, не глядя, хлопнул по ней, после чего тут же отошел.

– Надеюсь, никто не узнает о том, что я трогался с неприкасаемым, – прочистив горло, пробурчал он. – Эдак потом вовек не отмоешься. Всяк будет пальцем показывать.

– А ты когда-нибудь собирался мыться, мой вонючий друг? – меланхолично поинтересовался Зевран, глядя, как шагнувший в сторону Командор яростно сморкается в кусок уже насквозь мокрой тряпки.

Огрен не ответил, не удостоив эльфа даже взглядом. Меж тем Стен, как до него Страж, присел у края кучи, впрочем, предусмотрительно держась от нее подальше.

– Гном прав, – не сразу сделалось понятно, какого именно гнома поддержал он. – Глубинные тропы принадлежат порождениям тьмы. Где они?

– Архидемон, – просморкавшись, и вытерев взмокший лоб рукой, Кусланд спрятал тряпку и попытался глубоко вдохнуть. – Стражи могут через сны видеть его глазами. Он созывает тварей со всех троп, и уводит куда-то. Порождения тьмы выбираются на поверхность на юге Ферелдена, значит, идут они на Редклиф. Но кто убил этих – я не...

– Легион Мертвых, кто ж еще, – Огрен харкнул на кучу и, подобрав свою секиру, вернул ее в крепление на спине. – Кроме них и некому. Значит, стоят где-то поблизости. Может, если предки подсобят, то и встретимся.

– Легион Мертвых?

– Да, точно, – Огрен покосился на заговорившую Морриган. – Ведьме понравилось название? И правильно. В Легионе и вправду служат одни мертвецы.

– Как это? – не понял Зевран. Рыжий муж Бранки гмыкнул, вновь прочищая горло.

– Может, пойдем? – он посмотрел на Командора, который, морщась, продолжал тереть лицо. – Рассказывать-то и по дороге можно.

– Пойдем, – с усилием опуская руки, согласился тот. – Только старайтесь не касаться кучи. Твари давно передохли, но скверна могла остаться. А от этой болезни лекарства нет.

Рассказчик Огрен был из рук вон плохой, но все же наземники сумели дознаться о гномьем Легионе многое. Со слов проводника выходило, что Мертвым Легион назывался не зря – каждый встававший в его ряды гном умирал по-настоящему, со справлениями всех должных обрядов и будучи оплаканным родными. Легион принимал любого – от преступников, желавших уйти от вины, либо искупить ее кровью, должников, не имевших, чем оплатить свои долги, недостойных, опозоривших свой род, до искателей приключений и тех, кто жаждал славы в веках, либо был одержимым идеей очистить Глубинные тропы от заполонивших их тварей. Однако ни один легионер не имел права на возвращение к жизни. Это правило было главным и соблюдалось неукоснительно. Уходивший сражаться с порождениями тьмы гном уходил навсегда.

– Как-то оно вовсе уж нерадостно выходит, – выслушав ароматизировавшего Огрена, вслух подумал Зевран, время от времени сопереживающе поглядывая в сторону Командора. – От Воронов тоже просто так не уходят, но радостей в нашей... то есть, в их жизни куда больше. Вино, роскошная еда и тряпки, золото, женщины, мужчины – чего только пожелаешь. Разумеется, если приносишь пользу. Если не приносишь... А, демон меня закуси, все равно у Воронов – лучше.

– Так чеж ты от них ушел? – после не получившейся драки с Огреном, Броска благоразумно старался держаться от рыжего проводника подальше. – Ежели так все хорошо?

Эльф пожал плечами.

– Перестал приносить пользу и не пожелал из-за этого умирать.

– Ну, у нас в... тьфу ты, туннельникова отрыжка, не у нас, а просто в Хартии что-то навподобе, но не совсем, канеш, так, – начал было Броска, но рассказ его так и остался неоконченным. Тянувшийся очень долго туннельный переход, наконец, кончился, приведя в огромную пещеру, высоченные своды которой поддерживали колоссальные каменные колонны. Вытянутая пещера тянулась в обе стороны от земляного хода, из которого вышел отряд, и ее концы терялись в полутьме. Вдоль стен в выдолбленных каменных желобах мерно текли потоки лавы. От их пролома через желоб был перекинут каменный мост, шириной ровно настолько, чтобы там можно было разойтись двум гномам.

– Кажется... – Огрен неверяще вытащил свою карту и, кивком подозвав Кусланда, склонился над ней. – Кажется, мы добрались до самого Перекрестка Каридина! Могучие предки, мне думалось, до него еще дня четыре пути.

Айан спрятал тряпку, в которую высморкался перед тем, как подойти к гному и, отобрав у него карту и отступив на шаг, принялся внимательно изучать нанесенные на нее переплетения ходов и тоннелей, с пометками самого Огрена, указывавшими пройденный ими путь.

– Если это – действительно одна из дорог Перекрестка, значит, нужно добраться до центра, а там уже искать путь в Ортан, – утвердительно пробормотал он. Огрен кивнул.

– Ежели верить карте, от Перекрестка до Ортана рукой подать. И пусть я буду не я, а нагговый паштет, если совсем скоро мы не увидим хотя бы какие-то следы экспедиции Бранки.

– Или Легиона Мертвых, – подсказал Леске. Огрен подумал, и кивнул.

– И их могем. Ну, пошли, пошли. Пока Страж совсем не раскис. Вот уж не думал, что Стражи – что твои эльфьи девы. Чуть где сквознячок, и у него уже из носа пузыри.

Довольный своим превосходством в сравнении с Серым Стражем, Огрен вновь пошел вперед. Чем дальше по облагороженной каменной дороге продвигался отряд, тем больше на пути им попадалось следов того, что некогда было частью величия и славы царства гномов. Огромные колонны с искусной резьбой, стоящие между ними каменные статуи, изображавшие гномов из различных каст, таблицы с полустершимися письменами, все это было выполнено с таким мастерством, что и по прошествии многих веков завораживало внимание и вызывало восхищение наземных гостей.

– Воистину, гномы – великий народ, – проговорил Кусланд, переступая через узор из текущей лавы, что была пущена под слоем толстого стекла на полу, создавая рисунок в виде диковинной огненной птицы с широко раскинутыми крыльями. – Демоны бы унесли всех этих порождений тьмы, что поспособствовали упадку гномьих королевств! Много не дополучил наш мир, когда гномы вместо ремесел занялись просто выживанием.

– Ты прав, мой Страж, – Зевран на ходу пробежался пальцами по изразцовой решетке, что защищала от случайного прикосновения к лавовым часам. – Гномы – великие мастера и мыслители. Я как-то раньше не задумывался ни о чем подобном. Но когда увидишь своими глазами...

Показавшийся из-за поворота пути зал размерами и величественностью во много раз превосходил все виденное ими ранее. Дорога – одна из восьми, что насчитали путники, привела их на огромную площадь, в центре которой на невысоком постаменте стояла статуя гнома, отлитая из цельного коричневатого материала, чем-то напоминавшего стекло. В высоко вздетой над головой руке гном держал металлический октодиректир – многослойную и раскладную карту всех глубинных троп, имевшей в основе своей восьмикратную систему. Опущенной рукой он крепко сжимал кузнечный молот, а под ногой была изображена низкая наковальня, опоясанная вкраплениями лириума, с выбитыми на ней письменами.